Апекс Оцелота. Фантастическая повесть

– Бежим, – крикнул Кем, – это эмиссары. Только я не пойму, почему они идут в долину с поверхности.

Звук вращающегося бура постепенно затих, но Елтин и Кем были уже далеко. Они остановились отдышаться, и Елтин услышал, что через пластину Кема, с ним кто-то связался. Женщина говорила скороговоркой, и Елтин не разбирал её слов.

– Нам приказано спрятаться до прибытия помощи в ближайшем укрытии. До него всего тридцать метров. За мной! – Кем махнул рукой в направлении движения, но они не успели сделать и шага. Над ними вспыхнул яркий свет. Это восемь дронов, противно жужжа, окружили Елтина и Кема. Они висели, не касаясь земли, и казалось, что они парализовали обоих мужчин. По крайней мере, Елтин не мог пошевелиться и видел, что Кем пытается что-то сказать, но губы не слушаются его, растягиваясь в непонятной гримасе. Вдруг Кем поднялся над землёй, засветился и пропал. «Боже, это же была голограмма. Вот я тупица, как бы Кем переместился сюда за одну секунду» – подумал Елтин. Дроны, видимо озадаченные исчезновением человека, резко взлетели вверх. Воспользовавшись тем, что парализация исчезла, Елтин побежал к укрытию. Он уже слышал за спиной противное жужжание дронов, когда разглядел на земле маленький светящийся троксовый треугольник. Ему было некогда раздумывать, это вход в убежище или только указатель на него, он в один прыжок опустился рядом, и наступил ногой на светящийся трокс. Елтин очутился в квадратной комнате, стены которой были выложены из тех же троксовых треугольников, Кем снова был рядом с ним.

– В отверстие спускается какой-то аппарат. – Сказал Кем. – Он летит со скоростью звука и приземлится через минуту.

– А каково расстояние отсюда до поверхности? – Спросил Елтин.

– Почти две тысячи километров.

– И что нам делать?

– Из Матаса уже вылетели паты.

– Паты, это такие вертолётики с рогами?

Кем улыбнулся, и кивнул. Он внимательно следил за экраном на своём приборе. Елтину хотелось расспросить Кема, как он заделался голограммой, и какого чёрта здесь снова надо эмиссарам, но он не успел. Экранчик на приборе Кема засветился и Елтин увидел, что с востока приближается целая армада патов. Они закрыли собой свет голубого «солнца».

– Мы можем выходить на поверхность, нас уже ждут.

– И как мы выйдем? – Елтин повернул голову, убедиться, что не ошибся, когда решил, что троксовые стены сплошные, без окон и дверей. Но его уже потянуло вверх в открывшийся люк в потолке. Кем снова засветился, и исчез.

Елтин, сидя за длинным столом вместе со стариками Спутниками, пытался вспомнить по секундам, что же с ним происходило после того, как его вытянуло из убежища. Но он не помнил ничего. Ему показалось, что всего через мгновение он открыл глаза в этом самом малом зале заседаний. Елтин бывал здесь несколько раз во время сдачи экзаменов. Его седые экзаменаторы сидели сейчас радом с ним и вели неторопливую беседу о вторжении эмиссаров.

– Они рассчитывали на удалённость района от городов. – Сказала Тарма.

– Но что их снова привело на Землю? – Спросил Спутник Имон.

– Один из дронов уцелел, он упал в реку, другие разбились о камни и взорвались, после того, как прервалась связь с базой. И по карте памяти уцелевшего дрона, мы попытались расшифровать полётное задание. Там всего два пункта. И если мы правильно поняли, то это сопровождение буровой установки и захват Елтина, которого они приняли за Матаса. В память дронов заложены фотографии, генетический код и даже запах пота Матаса. Эти дроны, как живые, они видят, слышат и чувствуют запахи. – Сказала Тарма.

– Что за аппарат пытался проникнуть в долину? – Спросил Кем.

– Мы не знаем. Паты надёжно замуровали его в шахте в ста метрах до выхода в долину. Наземные станции слежения засекли, как от Земли удаляется небольшой звездолёт. Он не похож на боевые машины шерифа эмиссаров, на которых они прилетали в прошлый раз.

– Сколько прошло времени, после их последнего прилёта в Умратство? – Спросил Елтин.

– Они прилетали в тридцатом переходе, сейчас сорок восьмой… – Сказал незнакомый Елтину старик.

– Значит, умножаем две тысячи на семнадцать – тридцать четыре тысячи. Ничего себе пауза. За это время эмиссары могли поменять и шерифа и весь свой флот. И почему они отступили после того, как паты «закопали» шахту, вместе с беспилотником?

– Я думаю, они прилетали за Матасом на корабле, который был ближе всего к Земле. – Это поднялся Кем. – Они приняли за Матаса тебя, Елтин. Даже у нас есть возможность засекать живой организм по его ДНК на расстоянии светового года от Земли. Что говорить об эмиссарах. Ты позволишь нам сравнить твою ДНК, с образцами из дрона?

– А у вас нет образцов моей ДНК? – Искренне удивился Елтин. – Ты же говорил, что когда подбирают новичков, у них проверяют всё, и ДНК в том числе.

– Да. Но мы не храним данные предварительного отбора. Это запрещено ещё эмиссарами в первых переходах.

– А почему?

– Пусть это прозвучит для тебя банально, – сказала Тарма, – но мы обязаны соблюдать личное пространство любого человека. Даже тогда, когда он уже стал Спутником.

– Хорошо. Можно задать ещё три вопроса?

– Задавай. – Вздохнул Кем.

– А куда делась буровая установка эмиссаров? Почему Умратство не залило морской водой, ведь бурили они в Средиземном море? И как дроны попали в долину до того, как была готова шахта?

– Буровая установка самоэвакуировалась сразу после того, как выполнила свою работу. В Умратстве осталось подобное оборудование Эмиссаров. Это самостоятельные беспилотные космические корабли, одни предназначены для разведки, другие для технических работ, как эта буровая. Почему долину не залило водой? Кажется, при бурении в море, установка накрыта каким-то куполом. – Сказал Кем.

– Нет. – Вмешался куратор Имон. – Сначала пробурили канал под наклоном до нужной точки, потом бур пошёл вниз, запечатав боковой ход выбрасываемой породой.

– Тогда, как потом установка покинула шахту? – Не унимался Елтин.

Спутники переглянулись. Похоже, они и сами не знали.

– Уймись, Елтин, – сказал Кем, – поверь, сейчас это не самое главное, какая технология бурения у эмиссаров. И дроны, скорее всего, прилетели по малому шпуру, пробуренному специально для них.

– Ясно. Мой поход в Пелк отменяется. – Вздохнул Елтин.

– Почему же, как раз наоборот. Мы хотим, чтобы ты пожил некоторое время в Пелке. Этот город обособленная территория в Умратстве и эмиссары, наверняка, об этом знают. Они вряд ли будут искать тебя там. – Сказал Имон. – Только ты переместишься туда, как положено Спутнику.

– Придётся трансформироваться?

– Да. Нравится тебе это или нет. – Ответил Кем. – На скорости трансформации никто не сможет прочитать твою ДНК. А города Спутников закрыты от несанкционированных проникновений. Мы считаем, что тебя засекли именно потому, что ты оказался на открытом пространстве.

Кем никогда прежде не бывал в Пелке и, разгуливая по городу в компании Елтина, тоже с удовольствием знакомился с городом. Ведь Пелк и в самом деле не был похож ни на один из городов долины Спутников. Елтин успел побывать почти во всех, и знал это точно. Пелк, единственный город, где не было ни одного строения из трокса. Кем рассказал, что в Пелке решили ничего не менять, когда координаторы содружества предложили Спутникам строить новые здания из трокса, после того, как его изобрели на Земле в сорок третьем переходе.

Елтин уже давно понял, что Спутники переносили в Умратство, самые практичные изобретения человечества. А после сорок седьмого перехода, в котором люди сами уничтожили всё, чего достигли в предыдущих переходах, это было очень кстати. Но Пелк остался гранитным городом, вырубленным в скальной породе.

– Свет северного геллера не доходит до Пелка в полной мере. Но здешние Спутники отказались устанавливать дополнительный. Они почти не покидают свою скальную крепость. Да и зачем им это делать? Город в скале тянется на четыре километра на верхнем уровне, и имеет ещё четыре нижних, которые совсем немного уступают в протяжённости верхнему. – Кем остановился и потрогал гладкую стену центральной улицы. – Лазерная шлифовка.

– С тех пор, как мы прибыли в Пелк, ты всё время улыбаешься. – Сказал Елтин.

– Знаешь, в этом месте, какой-то особый дух. Настроение всё время хорошее, и нет тяжкого чувства долга и ответственности за судьбы мира или, например, твою судьбу.

– Наверное, жители Пекла распыляют в городе какой-то веселящий газ. – Елтин отвернулся от своего наставника, потому что почувствовал чей-то взгляд. Он несколько раз огляделся по сторонам, но никого не увидел. – Кем, на меня кто-то смотрит, я чувствую это, но никого не вижу.

– Ты не посмотрел наверх. Это здешние домашние животные Спутников.

Елтин поднял голову и увидел огромного кота. Нет, не кота даже, это был скорее оцелот во всей своей красе. Он устроился на козырьке одного из балконов ближайшего здания и не сводил с Елтина глаз.

– А почему он так на меня смотрит?

– Понятия не имею. Берегись! – И Кем оттолкнул Елтина в сторону, а на место, где он только что стоял, плюхнулся оцелот, смешно растопырив лапы в стороны. А через мгновение, его и след простыл. – Сколько раз я тебе говорил, обстриги свою косу. Этот оцелот ещё котёнок, ты крутил головой, он следил за твоим хвостом. Скорее всего, он бы тебе ничего не сделал, но напугал бы здорово, прыгнув тебе на спину.

– Хвост, как хвост. Не хочу быть похожим на Спутника. Я ещё и на поверхность выхожу. Без хвоста меня даже мама не узнает. – Проворчал Елтин.

Кем показал ему на группу людей, которые что-то оживлённо обсуждали.

– Пойдем, послушаем. Это толвы, у них своеобразный язык и они, очень весёлые люди.

– А кто такие толвы?

– Это дети, внуки и правнуки Спутников, которые основали Пелк. Буквально слово толва переводится, как дальнейший. Ну, или потомок.

– Они родились в Пелке, и до сих пор живут здесь?

– Да. Но если хотят, то уходят на поверхность. Они свободны, как и все в Умрастве.

Елтин присвистнул, и быстро пошёл к толвам. Они его привлекли ещё и потому, что были одеты, как обычные европейские горожане на поверхности – джинсы, футболки, ковбойки, бейсболки. Лишь один, самый старший на вид, был одет в одежду Спутника – комбинезон из блестящей ткани и длинный лёгкий плащ. Только у него не было на груди знака Спутника, которые носили в других городах.

– Это значит, что он не работает. – Сказал Кем, проследив взгляд Елтина.

Толвы тоже заметили Кема и Елтина, и замолчали, дожидаясь, пока они подойдут. И тут Елтин почувствовал, что-то тяжёлое на своей ноге. Это молодой оцелот, выпрыгнув из какого-то укрытия, вцепился в его ногу, обняв её как дерево. Толвы расхохотались, а старший сказал:

– Ну вот, и Чим нашёл себе хозяина.

Здравствуй, Кем! Давно мы с тобой не встречались. И я так понимаю, что с тобой тот самый Елтин, которого эмиссары приняли за Матаса?

– Откуда вы знаете? – Выпалил Елтин, позабыв от неожиданности поздороваться.

– Ты теперь знаменитость в Умратстве. И до Пелка дошли слухи, о попытке твоего похищения эмиссарами.

Елтин и Кем после довольно продолжительной беседы с толвами, уединились с их наставником по фамилии Домч, в маленьком кафе на окраине верхнего яруса Пелка. Они с Кемом вместе прибыли в долину Спутников, и долгое время часто пересекались на поверхности или в Умратстве, пока Домч не ушел к отступникам в Пелк. Домч был учителем тех молодых толвов, с которыми Елтин и Кем только что познакомились. Ребята недавно вернулись с поверхности, где два месяца путешествовали по Европе. Этим и объяснялся их внешний вид, они не хотели расставаться с одеждой, в которой щеголяли в своём путешествии. Попивая местное пиво, которое очень напоминало английский эль, Кем и Домч вспоминали прошлое, а Елтин откинулся в кресле, на его коленях мирно спал оцелот Чим.

– Он теперь от тебя не отстанет! – Смеялся Домч.

В Пелк оцелотов завезли ещё в тридцать втором переходе, и они отличались от своих сородичей на поверхности тем, что стали ручными. Все животные в Умратсве, как и люди, были совершенно свободны. Оцелот жил с матерью, в доме её хозяев, пока он в ней нуждался, а потом уходил искать хозяина для себя. И всегда находил. Вот так, как Чим нашёл сегодня Елтина на улице, или просто приходил к кому-то в дом и оставался. Сначала Елтин растерялся, неожиданно став хозяином большой кошки, но теперь был даже рад. Оцелоты следовали за своими хозяевами повсюду, не нуждались в особом уходе, а если забывали, или их было нечем накормить, уходили в долину на охоту. Чим жил один уже целый год, это было странно, обычно оцелоты находили хозяев почти сразу после расставания с матерью. Его знал весь город, и всем было любопытно, к кому прибьётся этот своенравный кот. Елтин поглаживал Чима, а тот мурлыкал на всю улицу. Вдруг, Елтин улышал, как Домч сказал Кему:

– Это дело времени. Они изредка приходят в Пелк и шныряют здесь, под видом толвов. Но мы знаем всех своих. И если бы они, хоть раз переступили грань дозволенного, их бы выкинули из города, как выкинули в сорок пятом Тарму и её подручных.

– Тарма до сих пор обижена на Рунтов.

– Интересно. Последний Рунт ушёл на поверхность в прошлом переходе, и благодаря ему Тарма и её шайка остались в живых.

– Она считает, что они не ушли, а где-то затаились в подземелье. Слухи о новом городе отступников ходят не первый переход.

Домч расхохотался, а оцелот открыл глаза, и навострил уши.

– Кем, и ты веришь в эти сплетни? Тарма скоро не сможет скрывать очевидное, и всем Спутникам придётся расстаться со своей долиной и паршивым бессмертием. Корка вокруг ядра после перехода стала тоньше наполовину. А следственно мы получаем в два раза больше БАСО, чем нужно. Мы здесь просто высохнем, не прожив и трети перехода. Толвам понравилось на поверхности, и они рассчитали, что там продолжительность их жизни будет около тысячи лет. А Спутники протянут три. В Альпах есть несколько брошенных городов эмиссаров. Можно обосноваться там, и жить обособленно от людей. А можно смешаться с местными, или путешествовать, переезжая с места на место. Нас не так уж много. Тот, кто столкнул планету в сорок седьмом в боковой разрыв, не успокоится, пока не найдёт Матаса. Они отдают себе отчёт, что Елтин, скорее всего, его далёкий потомок, и не сможет заменить его. Но им есть, что терять, и они попробуют использовать его вместо Матаса.

– Но Тарма считает, что мы не вправе оставлять свою миссию на Земле, и многие координаторы с ней согласны.

– О чём ты говоришь, Кем? Какая миссия? Тарма, озабочена только тем, как бы сохранить долину бессмертия. Наша миссия закончилась с уходом Матаса, и он этого не скрывал. В завещании, которое прячет Тарма, Матас так и написал – оставьте подземелье, вечность постичь не дано никому, теперь Земля сама справится с переходами. Мозги Тармы, наверное, усохли до такой степени, что она забыла, как появилась долина Спутников. И те, кто её создал, при желании могут её уничтожить. Им достаточно вывести из строя один из четырёх геллеров. Излучения оставшихся не хватит на поддержание пресловутого замедленного метаболизма Спутников. Но ты ведь прекрасно понимаешь, что метаболизм здесь не причём, это выдумка Тармы со товарищи. Геллеры аккумулируют потоки частиц из земного ядра, в конкретном пространстве долины, не позволяя им произвольно растекаться. Мы находимся под постоянным «обогревом» биологически активных стимуляторов организма, вот и живём, сколько хотим. Ведь все знают, что наше тело при должном уходе – вечно. А любой школьник с поверхности докажет, что если бы у нас был замедленный метаболизм, мы бы имели кремниевый, а не углеродный белок. А кремниевая жизнь весьма нетороплива. Ты знаешь, что существа с кремниевой основой живут и на Земле, но пока «доросли» только до примитивных червей.

Кем и Домч замолчали, и Елтин вскоре задремал, согревшись вместе с мурлыкающим Чимом. Ему снились его дом на поверхности, родители и даже сослуживцы из лаборатории. Когда Кем тронул его за плечо, Елтину не хотелось просыпаться, и выходить из когда-то привычного бытия, которое теперь он видел только во сне.

Пока Елтин и Кем не торопясь возвращались в дом, где они сняли себе жильё, Елтин расспрашивал наставника, о чём он говорил с Домчем. Кем сначала молчал, потом остановился, погладил Чима, гордо восседавшего на плече Елтина, и сказал:

– Беда координаторов, и лично Тармы, в том, что они живут, как страусы, засунувшие свои головы в песок. Замалчивая правду, только оттягивают неизбежное – Спутники рано или поздно покинут Умратство. Иначе они погибнут. Ты слышал, что сказал Домч – естественная каменная защита вокруг ядра истончилась в переходе. Вернее, она почему-то не восстановилась в прежнем объёме. Учёные Пелка первыми заметили, что поток, так называемых частиц БАСО, стал гораздо интенсивней, а это чревато многими бедами для долины Спутников. В Пелке уже давно стараются понять, почему в сорок седьмом переходе Земля свернула не туда. И, кажется, они знают причину – её кто-то «столкнул» с правильного пути. Кому-то было нужно, чтобы всё пошло не так, как должно. Ведь сорок седьмой наглядно показал – мало того, что люди одичали и сами разрушили все наработки своей цивилизации, ещё и природа давала сбой за сбоем, включая разрушение планеты во время перехода.

– Домч считает, что это проделки эмиссаров, которые ищут Матаса?

– В том то и дело, что на эмиссаров это не похоже. Долина Спутников их детище, им не зачем ориентироваться на чью-то ДНК, чтобы проникнуть в Умратство. Матаса ищет кто-то другой.

На прощанье Домч отдал Елтину маленькую пластинку, аналог карты памяти компьютера и попросил внимательно посмотреть всё, что на ней записано.

– Я знаю, что Кем это смотреть не станет. Ведь если его начнут расспрашивать в Матасе, что нового он узнал в Пелке, он не сможет ничего скрыть. А эти данные не предназначены для координаторов во главе с Тармой. К сожалению, их реакция на наши изыскания предсказуема. А ты только недавно стал Спутником и, как я понимаю, если не захочешь, не скажешь им ничего.

Когда Кем уснул, Елтин вставил карту, которую дал ему Домч в свою синюю пластину. Два часа он, не отрываясь, смотрел запись заседания научного совета Пелка, которое состоялось всего неделю назад, по итогам экспедиции на поверхность молодых толвов. Когда он, наконец, выключил запись, то увидел, что кот сидит рядом, и тоже внимательно следил за происходящим на экране. Он важно кивнул головой, и Елтину показалось – оцелот Чим подтвердил истинность того, что они только что видели и слышали.

Елтин скинул с себя одежду и обувь и вытянул ноги. На поверхности запрещалось передвигаться с помощью трансформации вблизи человеческого жилья, поэтому почти всю дорогу до приюта Rifugio Torino* ³на горе Мон-Моди в горном массиве Монблан, их небольшой отряд шёл пешком. Елтин раньше никогда не бывал во Франции, и когда они вышли на поверхность недалеко от аэропорта Шарль-де-Голль, с интересом осматривал окрестности. Кема и четверых толвов не интересовал окружающий пейзаж, и они весело болтали, дожидаясь пока за ними приедет один из дежурных Спутников. Это был закон Умратства – встречать всех вновь прибывших на поверхность, и сопровождать до места назначения. Спутник Мавс, небольшого роста крепыш, приехал за ними на стареньком американском джипе. Увидев эту «развалюху», Елтин решил, что до Монблана они будут добираться целую вечность. Но джип оказался джипом только снаружи. Внутри был комфортабельный салон на десять человек. А когда Мавс завёл мотор, Елтин по звуку догадался, что у движка никак не меньше, а то и больше, двух тысяч лошадиных сил. Потом Мавс спокойно сказал:

– Пристегнитесь, трансформируемся. – И связался с диспетчером на французском языке, подтверждая заявку на полёт.

Елтин понял только два слова – Рона и Лион. А когда он выглянул в окно автомобиля, то увидел, что находится вовсе не в автомобиле, а в новеньком вертолёте. Он и забыл, что у Спутников на поверхности всё «схвачено», и трансформация техники самое обычное дело. Оцелот Чим, которого пришлось взять с собой, потому что он спрятался среди снаряжения, и вылез только на середине пути на поверхность, всю дорогу мирно дремал на коленях у Елтина. А когда они начали подъём спокойно шёл впереди всех. Со стороны они выглядели, как обычные альпинисты, никому бы и в голову не пришло, что эти «альпинисты» идут по лазерной тропе и – «не приткнутся о камень их ноги». Именно так, перефразируя слова из Библии, подумал Елтин. Необычным было только то, что уже наступила ночь, в горах по ночам никто не совершает подъёмы и спуски. До нижней хижины приюта на высоте три тысячи шестьсот тринадцать метров они добрались за полтора часа. После непродолжительного отдыха, о котором попросил Елтин – у него разболелась голова, он ещё не привык дышать разряженным горным воздухом, им предстояло войти в туннель, связывающий новую и старую хижины приюта Rifugio Torino. Но только войти. Всего через несколько метров от входа, в тоннеле был замаскированный портал в заброшенный город эмиссаров Нарис.

Город встретил их слабым блеском стеклянных крыш старинных зданий. Один из толвов запустил, стоящий на входе, генератор, и центральную улицу осветили парящие в воздухе фонари.

– Интересно, если над горой пролетит самолёт, лётчик увидит этот свет? – Спросил Кема Елтин.

– Нет. Одновременно с генератором, запускается установка отражающего экрана над городом и лазерные обогреватели. Через час растает снег, и мы сможем пройти в, так называемую, гостиницу – здание, которое поддерживается в жилом состоянии.

Елтин поискал глазами своего кота, но его нигде не было. Он сказал об этом толвам, но они только усмехнулись:

– Не пропадёт твоя кошка. Явится в самый неожиданный момент. Оцелоты любят ходить в разведку на незнакомой местности.

Нарис был выбран первым из трёх городов эмиссаров, которые предстояло посетить Елтину, Кему и толвам не случайно. Здесь по данным учёных Пелка сохранилось оборудование для трансформации любых объектов, в том числе человека. Никто уже не помнил, как оно работало, и Кему предстояло разобраться в его предназначении и исправности. Но главное, было точно известно, что в Нарисе был спрятан архив эмиссаров, они почему-то не стали забирать его с собой. Нарис был единственным местом на поверхности, который посетили эмиссары, прилетавшие в тридцатом переходе. Но у них было мало времени и они не стали вскрывать архив. Их старший по званию признался, что пароли в хранилище знал только Матас, а он не уполномочен открывать архив любой ценой. Сейчас, отыскать и открыть архив, было необходимо. Там могли сохраниться звёздные карты, где была обозначена система – родина эмиссаров. В Пелке, собрав разрозненные данные, пришли к выводу, что родина эмиссаров находится в одной из пограничных галактик.

Эти галактики были открыты людьми в двадцатом переходе. Пограничными их назвали потому, что дальше уже ничего не было, вернее, в земные телескопы было невозможно ничего увидеть, там кончался свет. Эту условную линию во вселенной называли границей света. Галактики, как и всё во вселенной, разлетались, подчиняясь её расширению, и однажды исчезали за этой самой границей света. Но несколько пограничных галактик, вопреки всему, оставались в зоне видимости. По всем расчётам, они должны были уже давно «сгинуть» в темноте для земных наблюдателей. Но проходили тысячи лет и шестнадцать галактик, образуя равнобедренный многогранник, где каждая галактика находилась на одинаковом удалении от какой-то условной точки, оставались на месте. В двадцать восьмом переходе удалось рассчитать, где может находиться эта условная точка. И тогда ученые Земли впервые предположили, что вселенная это гиперсфера, простейшей моделью которой можно представить кубик Рубика в четырёх измерениях. А исчезновение галактик, достигших границы света, это аппроксимация*,⁴уже как явление природы, а не чисто научная методика исследований. Была выведена теория, что исчезая за границей света, любой объект во вселенной снова должен где-то проявиться. И что, скорее всего, он должен стремиться туда, откуда начал свой путь, в исходную точку, которая, по поразившему людей совпадению, одновременно являлась центром того самого многогранника образованного неподвижными пограничными галактиками. Эту точку, условно назвали центром видимой вселенной. Но дальше этих теорий земная наука так и не дошла. Расчеты перепроверялись в каждом переходе, всё время находили ошибки, учёные «громили» друг друга в словесных баталиях. Они никак не могли договориться, что же происходит с материей за этой пресловутой границей света. Одни предполагали, что материя распадается на исходные субатомные частицы, которые вернувшись к истоку, снова образовывали новую материю. Другие считали, что материя поглощается тёмной или невидимой материей, и что это закономерность – вся материя стремится стать тёмной. И эта тёмная материя образует другой, невидимый мир. В этой догадке и была та самая ниточка, потянув за которую люди бы сами открыли уровневые переходы. А шестнадцать пограничных галактик так и оставались на месте – независимые от общего расширения вселенной, и никто так и не узнал почему.

Учёный Рунт из Пелка предположил, что эти галактики «держатся» на искусственной циркуляции. По его расчётам их удерживает на месте некая гравитационная сила. Словно галактику поставили на якорь. Трудно представить себе масштабы этого процесса, а главное, что он был запущен искусственно. Ценой своего невозвращения в долину Спутников, Рунт и два его сына, поднялись на поверхность, и в течение десяти лет наблюдали эти галактики, и ту самую пресловутую точку центра видимой вселенной в земные телескопы. Результаты этих наблюдений ошеломили учёных Пелка. Слабое, неизвестное излучение, в виде лучей расходилось от точки центра видимой вселенной к границе света. Эти лучи испускали тепло, и Рунтам удалось увидеть их через инфракрасные фильтры. Проследив направление лучей, учёные уже не сомневались, что они соединяют точку центра видимой вселенной и те самые шестнадцать пограничных галактик, стоящих «на якоре». Предположив, что таких лучей может быть гораздо больше, Рунт решил продолжить наблюдение за предполагаемым центром вселенной, но уже с другого телескопа. Во время переезда, Рунт и его сыновья исчезли, и начатое ими исследование прервалось.

Сейчас от земной науки не было никакого толку в этом вопросе. Граница света и неподвижные пограничные галактики ещё не были открыты. После катаклизмов сорок седьмого перехода, наука Земли только подбиралась к субквантовой теории строения мира, а о прикладном её применении в этом переходе, не приходилось и мечтать. А ведь благодаря утраченным инструментам наблюдения – плазменной квантовой оптике, были обнаружены пограничные галактики, граница света и то самое неизвестное излучение из центра вселенной.

Квантовая физика не входила в сферу научной деятельности старшего научного сотрудника лаборатории математической физики Вениамина Елтина, поэтому Спутник Елтин только отчасти понимал, о чём идёт речь. Учёные Пелка, на том самом заседании научного совета, говорили, что земную науку, в сорок седьмом переходе, «тормознули» в самый неподходящий момент. Ведь в сорок шестом она вплотную подошла к самостоятельному открытию движения мира – как глобального понятия, и жизни – как его части, от уровня к уровню на астральном плане. Конечно, в последнем переходе научно-технический прогресс шёл гораздо быстрее, чем во всех предшествующих переходах, но невозможно за две тысячи лет «нагнать» всё, что было наработано за девяносто шесть.

В Умратстве никогда не вели хроники достижений земной науки и теперь в Пелке очень об этом жалели. Елтин, наконец, понял, в чём заключался конфликт «отступников» из Пелка и координаторов из Матаса. Власти Матаса следовали установкам эмиссаров – не вмешиваться в развитие цивилизации людей, чтобы не происходило. Они должны были исполнять свою главную обязанность – фиксировать возникшие на Земле после переходов «лишние явления природы», наподобие неразумных, человекообразных гигантов, и избавлять от них планету, если она сама не справлялась. Спутникам дозволялось только использовать достижения науки и техники человечества, если они могли улучшить жизнь в подземелье, и не более того. Отступники из Пелка считали, что Спутники обязаны сохранять научные достижения человечества, раз считают себя его опекунами и несут «миссию» спасителей Земли. Их поэтому и называли отступниками, что они отступили от незыблемых догм эмиссаров.

Одной из эмиссарских установок было правило – набирать с поверхности новичков, только из числа перспективных молодых учёных. Этим и воспользовались отступники. Они построили Пелк, где бывшие Спутники из разных переходов, по памяти, восстанавливали достижения науки своего времени, и проводили собственные исследования. Работая на поверхности, Спутники – учёные Пелка, собирали научную информацию и тщательно её архивировали. Когда координаторы узнали об этом, то приняли жесточайшие меры воздействия для Спутников из Пелка – покидая подземелье по работе, они больше не могли туда вернуться. Самое коварное в этих мерах было то, что Спутники о них не знали, и продолжали, как ни в чём не бывало, выполнять свои обязанности на поверхности. Однажды Пелк опустел. Почти половину перехода туда никто не возвращался. И вот в Умратстве, наконец, узнали, как Тарма расправилась с инакомыслием в долине Спутников. Ведь решение о невозвращении Спутников Пелка в подземелье, приняла именно она. Другие координаторы не захотели принимать участие в том, что Тарма называла – подавлением сопротивления. Она лично уничтожила все готовые архивы в Пелке, потому что и в этом деле у неё помощников не нашлось.

– Стоит ли говорить, что после невозвращения первых отступников, их дело продолжили сотни других. Они нашли способ собирать на поверхности нужную информацию, не покидая подземелье. – Рассказывали Елтину толвы. – Через несколько десятилетий, дети и внуки отступников были готовы бывать вместо них на поверхности, и беспрепятственно возвращаться обратно в долину Спутников. Тарма не рискнула, не пускать их обратно в подземелье.

Елтин раздумывал над тем, что борьба с инакомыслием, подавление сопротивления – стары, как мир. И даже идеальный, на первый взгляд, почти утопически свободный мир Спутников, грешит акциями, так сказать, усмирения несогласных. Ход его мыслей прервал вызов Кема. Он нашёл установку, назначения которой не понимал. Толвы тоже терялись в догадках, что это может быть. «А я чем могу помочь?» – думал Елтин, входя в помещение, похожее на его родную лабораторию. В самом дальнем углу стояла небольшая кабина, напоминавшая шкаф-купе с прозрачными дверками. Пульт, с которого, судя по всему, управляли этой установкой, находился на расстоянии двух метров от неё.