Шпаргалка. Рассказы, которые помогут решить жизненные задачки

Табуретка

Пока я застёгивала пальто и повязывала шарф, психолог задумчиво смотрел на меня, а потом произнёс:

– У меня для вас домашнее задание, Оля. Самостоятельная работа, так сказать.

– Да? – Я обернулась.

– Подумайте, почему из всех вариантов мебели в моём кабинете вы выбрали табуретку? И весь час сидели с прямой спиной. И ёрзали. И вам было явно неудобно, но вы не захотели ничего менять…

Я уже стояла в дверях и оттуда ещё раз, будто новым взглядом, оглядела кабинет.

Там был диван, но такой… кожаный, огромный, на нём только лежать комфортно, я бы в нём утонула. Ещё было кресло, но такое низкое, а я в юбке, и, если бы я его выбрала, это было бы нескромно. Также там был широкий подоконник, я очень хотела сесть на него – обожаю подоконники! – но как-то несолидно – сидеть, ножками болтать, как будто это детская площадка, а не кабинет психолога.

А табуретка… она не даст мне расслабиться, забыть, что я тут на работе, а не на отдыхе…

– Так интересно, – улыбнулась я. – Я же сделала выбор, как бы и не задумываясь. Просто зашла – и села. А вы намекаете, что в этом есть дополнительные смыслы.

– Они точно есть.

ТО, ЧТО МЫ ВЫБРАЛИ, И ТО, ЧТО МЫ НЕ ВЫБРАЛИ, НАС ОДИНАКОВО ЯРКО ХАРАКТЕРИЗУЕТ.

– Может, я не разрешаю себе комфорт?

– Может. Предлагаю вам заметить такие моменты и подумать об этом…

Я шла домой, погружённая в мысли про табуретку. Ну, то есть в это домашнее задание.

И тут мне позвонила подруга Наташа.

Оказывается, мой телефон в кармане сам набрал её номер, пока я шла. Она поалёкала-поалёкала и сбросила.

И вот перезвонила.

– Случайностей не бывает, Натусь. Значит, судьба хочет, чтобы мы поговорили прямо сейчас, – обрадовалась я. – Как дела?

Подруга поделилась, что месяц у неё сложный, потому что ей постоянно приходится делать выбор, а это очень утомляет. Вот, например, её позвали на море. Какая-то горящая путёвка за смешные деньги в отличной компании.

С одной стороны, Наташа сто лет в отпуске не была. С другой: столько брешей в бюджете – ужас, а деньги хоть и смешные – но деньги. И минус неделя за свой счёт на работе. В общем, она подумала – и не поехала на море. Зато достеклила балкон и починила машину.

А ещё девчата позвали её в баню именно в тот день, когда они с мамой собрались на кладбище к бабушке. И она представила, как говорит маме, что вместо бабушки идёт в баню, и мамину смертельную обиду представила, и… не пошла в баню.

А ещё ей за переработку премию дали крошечную. Именно ей. А Наташа взяла – и на весь отдел разделила. Хотя работу объективно делала одна она. И хотя бреши в бюджете ещё латать и латать. Ну а как ещё? «Мы ж команда»…

Я выслушала подругу и тоном конферансье произнесла фразу:

– Любишь кататься – люби и саночки возить, Натусь!

Я хотела продолжить мысль, что некоторые люди только и делают, что возят саночки, но никогда не катаются, и подруге надо бы задуматься: почему она волочёт-волочёт-волочёт свои саночки в горочку, но никогда не катается.

А подруга не дала мне этого договорить, перебила меня и воскликнула:

– Спасибо, Оль. Да, я всё понимаю. Даже мудрость народная поддерживает меня. Жизнь – это не только море и бани, это ещё и ответственность. Вселенная мне как бы говорит: «Всё правильно, Наташа!»

То есть она забрала из этой фразы совсем другой смысл, и он её устроил и даже вдохновил. Хотя в моих глазах всё совсем иначе выглядело…

Однажды мы были на экскурсии на ювелирном заводе, и там нам предложили погадать на камнях.

Я засунула руку в мешочек и достала один. В этом смысл гадания: достать камень – и узнать, что он значит.

Молчаливые камни на самом деле приходят в наши судьбы, чтобы сказать что-то важное.

Я разжала ладошку со своим камнем.

Яшма.

Хм.

Я ничего не знала о яшме.

Стала читать. У яшмы, оказывается, много символизма.

Яшма, например, означает пробуждение природы, царство света и тепла. Помогает женщинам в борьбе с бесплодием, дарует твёрдость в час беды, останавливает кровотечение, врачует женские болезни… М-м. Как интересно. Я забрала себе твёрдость в час беды, потому что мне предстояла операция на следующей неделе, и ещё остановку кровотечения.

А моя подруга, которая со мной была на той экскурсии, ужасно расстроилась, когда вытащила свой камень и им оказался тигровый глаз.

Расшифровка у него была страшная, она прочитала самое начало, напугалась и чуть не заплакала.

Там было написано, что существует легенда, будто это камень Сатаны, он его создал, чтобы найти «своих», плохих людей, ибо тигровый глаз метит грешника…

Вот тут подруге аж поплохело.

Но я её обняла и говорю: «Милая, зачем ты берёшь себе то, что точно не твоё? Это ведь совсем не про тебя. Ты не дочитала! Дальше смотри там как интересно написано: „Этот оберег – ОБЕРЕГ, слышишь?! – помогает избавиться от мук необоснованной ревности, охраняет своего владельца от опасностей, помогает отличить истинные потребности от навязанных“. Вот это забирай себе! Вот что подходит тебе!»

То, что мы выбираем, и то, что не выбираем, характеризует нас очень ярко. Забирайте себе то, что реально ваше, и смело отказывайтесь от чужих кусочков пазла…

Иногда даже табуретка знает о нас больше, чем мы сами.

Мятое платье

– А она пишет: «У вас платье мятое. С вами всё ясно, вы зрителей не уважаете», – всхлипываю я.

Я пришла на урок по публичным выступлениям и речевому портрету, а вместо занятия сижу и жалуюсь тренеру Саше.

Рассказываю, что, как бы я ни старалась, ни накачивала своё мастерство и самодостаточность, как бы ни работала со своей самооценкой, сколько бы раз удачно ни выступила, всё равно расстраиваюсь жутко, когда читаю редкие негативные отзывы. Будто не выдерживаю их.

Вот вчера был большой сольный концерт. Несколько сотен человек пришли на него и ушли в восторге. И написали сотни восторженных комментариев.

И я их читала и улыбалась. А потом врезалась в это вот «мятое платье». И весь вечер в нём хожу. Те сотни восторженных отзывов сразу будто поблекли, а этот, один, остался. Вонзился занозой и торчит.

И я хожу и гундосю в себя: «Я гладила! За 15 минут до выхода на сцену я гладила это платье! Клянусь. Это ткань такая».

Почему я так вовлекаюсь в это? Я же знаю правду. Что гладила и что выглядела отлично.

Зачем мне бежать за человеком и навьючивать на него своё, не нужное ему мнение?

Эта девушка, автор комментария, она же совсем не про платье. Тут что-то другое. Что-то про её личную боль.

Может, она любит всё идеальное, а тут – я, вся такая неидеальная. Может, она швея, и это что-то профессиональное. Может, я сказала со сцены что-то, что её ранило, триггернуло. Да мало ли может быть причин… Но у этого комментария точно нет задачи меня усилить, сделать лучше, иначе он бы был написан в личку, на ушко: «Оля, не надевай больше это платье, а то оно мнётся и выглядит не совсем опрятно…»

Это комментарий – ужасно неприятный. Как будто в меня кашлянули. С одной стороны, человек болеет, он же не виноват. С другой… Ну и я не виновата.

ПОЧЕМУ ЛЮДИ СМОРКАЮТСЯ И КАШЛЯЮТ СВОИМ МНЕНИЕМ В ДРУГИХ, А НЕ ЛЕЧАТ НАСМОРК И КАШЕЛЬ?

Подслушала тут прикольную фразу: «Ценное у тебя мнение? Да? Так продай его! Никто не покупает? М-м. Может, не такое оно и ценное тогда?»

Я злюсь и демонизирую эту женщину, которая написала комментарий. Если она плохая, то я сразу хорошая. На её фоне. Но это странная тактика – очернять кого-то, чтобы самой стать лучше. Стань лучше просто по совокупности совершённого добра, а не на фоне чужих недостатков, Оля…

– Как не слушать их, Саш? – вздыхая, задумчиво спрашиваю я у тренера. – Этих шпионок за мятыми платьями, а?..

Саша нравится мне и как актриса, и как человек. Она рентген человеческих душ. Раскусила меня с первого занятия – мои страхи, сомнения, неуверенности, – вложила в меня много пользы и света, научила быть на сцене естественной. Это то, к чему я стремлюсь, – к естественности.

– Знаешь, – сказала Саша, – я когда в театральном училась, у нас практика была. Самая сильная практика в моей жизни. Я работала добрым клоуном в больнице. В детской больнице, Оль. Там, где дети болеют долго и не всегда выздоравливают. Там, где растерянные родители и сосредоточенные врачи и где тебя диагноз заставляет резко повзрослеть.

Так вот нас, будущих клоунов, там сначала инструктировали. Говорили: «Вы можете быть самым лучшим клоуном в мире, весёлым, добрым, игривым и смешным, но какой-нибудь ребёнок всё равно возьмёт и прогонит вас, зашипит, пошлёт, захлопнет дверь. Проживите это без драм. Дело не в вас. Вы хороший клоун. Но если ребёнок вас послал, значит, вы нужны были ему именно для этого. Для того, чтобы послать. Он не может послать маму. Он не может послать врача. Медсестру, повара и уборщицу – он не может послать». А ему больно, понимаешь? Ему плохо. У него отобрали детство, и никто ему это детство не вернёт… И он, маленький и уязвимый, один борется против всей жизненной несправедливости. Ну, конечно, ему невозможно сложно. И ему нужно иметь выход для этой своей злости на весь мир. А тут ты. Добрый клоун. Приве-ет. И шарик дуешь. И нос у тебя красный. И улыбка до ушей.

ИНОГДА ТЫ НУЖЕН, ЧТОБЫ ТЕБЯ ВЫГНАЛИ. ЭТО НА САМОМ ДЕЛЕ ОЧЕНЬ МНОГО, ОЧЕНЬ НУЖНО И ПОЛЕЗНО.

 

Ты же забрал с собой пригоршню его злости, щепотку его боли, краюшку его бессилия.

И в этой точке ты, главное, помни: ты хороший клоун…

Я реву. Такие слёзы хорошие, освобождающие. Спасибо, Саша. Я всё поняла. Что люди кусаются за мятое-немятое платье, потому что им больно. Что иногда я нужна, чтобы выпроводить изнутри это чужое «больно».

И что я… в любом платье я хороший клоун.

Где я

Когда я только начала ездить с гастролями, залы собирались совсем маленькие. Мы с организатором на всём экономили, чтобы выйти в рентабельность.

Перелёт брали ночной – он дешевле, гостиницу – самую бюджетную.

В целом время это я вспоминаю с трепетом и нежностью. Не было у меня какого-то надрыва по этому поводу: я человек, привыкший к бедности, мне было совсем не сложно. Хотя, конечно, я мечтала о пятизвёздочных отелях, но понимала: до них ещё надо дорасти.

Помню, как однажды мне сняли квартиру посуточно и квартира эта была вся в купидончиках, плюшевых подушечках в форме сердечка и красных свечечках.

Ночью в той квартире я лежала на кровати прямо в одежде и не могла заснуть. Думала о том, что чаще всего тут бывают парочки и занимаются они своими шалостями прямо на этой кровати. Я перелегла на диван, но это не спасло. Моя фантазия и диван впихнула в шалости.

Заснуть я смогла только после полуночи, утомлённая тревожной мнительностью.

В три часа ночи в дверь постучали, и пьяный голос прокричал: «Открывай! Я знаю, что ты здесь!»

Я замерла. Мне было очень страшно. Я понимала, что тот, кто за дверью, с кем-то меня путает, но орать из-за двери: «Это не я!» – значит выдать себя с потрохами. Я напрягалась от того, что это не гостиница, тут нет ресепшена, а была бы гостиница, было бы безопаснее: я бы позвонила администратору и сказала, что мне выламывают дверь, и меня бы спасли.

А так… «ОТКРЫВАЙ, Я СКАЗАЛ!»

В тот раз всё обошлось: кто-то из соседней квартиры наорал на дебошира, и он ретировался. Но утром сонная я заявила организатору: «Теперь только гостиницы».

Но и гостиницы не стали решением проблемы. Например, однажды организатор сказал:

– Гостиница скромная, зато рядом с залом.

Я кивнула, но, когда вошла в эту гостиницу, поняла, что слово «скромная» – это комплимент для неё.

Номер был грязный, вонял сигаретами, покрывало на кровати – прожжённое, в душе – волосы в сливе, постельное бельё – серое, в пятнах, не предполагающих, что это узор. Это скорее «не смогли отстирать».

Я позвонила на ресепшен и сказала, что в моём номере не было уборки. Я правда думала, что её не было. Но спустя минуту ко мне ворвалась разъярённая уборщица:

– Как не было? Почему не было? Что вам не так?

Я растерялась. Проще всего было сказать, что мне так. Ничего.

– Ну, душ грязный, – пробормотала я, это из самого заметного.

– Душ грязный? – Уборщица вбежала в ванную, включила душ и смыла волосы, застрявшие в сливе. – Всё?

Она спросила это с выражением: «Сама, что ли, не могла?»

Уборщица ушла. Я села на краешек дивана. Мне было жутко дискомфортно. Я поняла, что гостиница для меня – это не просто место, где можно помыться и поспать. Это место, где я должна наполниться и отдохнуть, а для этого мне нужен комфорт, чистота и красота.

И если за это нужно дорого платить, я буду. Потому что иначе всё теряет смысл.

Вот как мне отсюда идти на сцену? Вжав голову в плечи, боясь, что кто-то заметит меня здесь? А на сцене я буду рассказывать про счастье. Оно, конечно, не в деньгах, но… разве вот сейчас я счастлива? Если на данный момент своими гастролями я не зарабатываю на что-то нестыдное, то, может, пока и не ездить?

В дверь постучали. Пришёл визажист. Организатор сказал, что девушка – моя фанатка и давно мечтала о встрече. Мне стало дико стыдно. Наверно, не о такой встрече она мечтала…

Я открыла дверь. Вошла та девушка, и я увидела на её лице и радость от встречи, и робость, и… недоумение. Она явно не поняла, что я тут делаю.

Мне немедленно захотелось объясниться. А точнее, соврать. Потому что если говорить правду, то объяснение одно: я тут экономлю. Я себя не балую.

И мне самой это не нравится.

– Просто это ближайшая к залу гостиница, а в других нет мест, – зачем-то сказала я.

Я не умею врать. Врать – это сложно, это талант нужен, не запутаться в этом всём, что ты наврал, а заплести из этого стройную косичку смыслов.

– Как нет? – удивилась девушка. – И в «Фортуне» нет?

– Нет, – покраснела я.

– Почему же нет? У нас сейчас ни форумов, ни соревнований в городе… У меня в «Фортуне» тётя работает, давайте я…

– Не надо, мы уже решаем, – продолжала врать я.

И тут я подумала, что я плохой и неталантливый лжец и даже не могу объяснить визажисту, почему я тут, в этой дыре, чтобы завуалировать стыд.

А следующая мысль была такая: «Ты для начала себе объясни: почему ты в этой дыре? Почему ты там, где тебе стыдно?»

И это была хорошая, отрезвляющая мысль. Очень важно всегда находиться там, где ты выбрал. И это место в идеале с тобой совпадает, и за него не стыдно, и, наоборот, хочется позвать всех туда в гости. Пространство вокруг должно быть твоим дополнением, твоим продолжением.

Я взяла эту мысль за правило.

Когда спустя лет пять я выбирала себе рабочий кабинет (я мечтала о нём с момента выхода первой книги), то искала крохотную квартирку, которую можно будет зонировать: в одной комнате буду работать, съёмки, интервью, а в другой – чтобы можно было, например, переночевать, если что.

И вот мне скинули ссылку на одни апартаменты, мол, сгоняй посмотри, кажется, «оно». И по цене, и визуально.

Слово «апартаменты» мне ничего не говорило, я думала, что это что-то из отпуска такое, приморское, с балкончиком, а в спальном районе Москвы откуда им взяться, апартаментам?

Но сюрприз. Захожу.

Боже, какая красота! Они не просто двухкомнатные, они – двухэтажные!

Так бывает вообще?

С первого этажа, идеально подходящего под съёмки (панорамные окна в пол и кирпичная стильная стена), ведёт винтовая красивая лестница наверх. А там, наверху, спальня и гардеробная. Восторг! То что нужно!

Меня предупредили, что нельзя показывать свою радость сразу, а то хозяин возьмёт и цену повысит. Я очень старалась изображать отстранённость и индифферентность, но у меня было ощущение, что я не в дверь вошла, а сразу в мечту.

Осмотрев первый этаж, я радостно поскакала по лестнице на второй.

«Надо брать, – думаю я по пути. – И цена совсем невысокая, мне точно одобрят ипотеку на эту сумму».

Но когда я поднялась, выяснилось, что второй этаж – низкий. Ну, в полный рост мне там никак не вытянуться, да что там в полный рост – мне всё время приходилось там быть внаклонку, практически пополам согнуться.

Как на дачном чердаке в детстве.

При этом, поднимаясь, я больно ударилась лбом об перекладину.

– Ничего, привыкнете, – весело заверил меня хозяин. – С третьего раза все привыкают и уже не бьются лбом о балку.

– А. Да? Класс, – ответила я, а мысленно уже прощалась с апартаментами. – Простите, но нет. Я не беру.

– Почему? – не понял хозяин. Он же видел, как мне понравилось: я аж засветилась вся, когда вошла.

– Хм. Понимаете, это мечта. МЕЧТА!

Я НЕ ХОЧУ В МЕЧТЕ ХОДИТЬ СГОРБИВШИСЬ, Я МЕЧТУ ХОЧУ В ПОЛНЫЙ РОСТ.

Я не хочу объяснять всем гостям: ничего, с третьего раза привыкнете. Я не хочу испытывать никакого стыда за то, где я и почему.

Хороший жизненный фильтр: мне не стыдно за то, где я.

Это и пространства касается, и жизненных результатов, и поиска счастья.

Можно выйти

Моя подруга Лена не любит смайлы.

Ну вот не любит. Она считает, что это детский сад, и в серьёзной коммуникации взрослых людей находит смайлы неуместными. Плюс её отец обожал смайлики. Тот самый отец, который ушёл из семьи, когда Лена ещё даже не родилась (мама была на девятом месяце беременности), а вернуться в её жизнь решил, когда Лене шёл уже четвёртый десяток. Лена не понимала, к чему такая концентрация смеющихся смайликов после каждого сообщения, и её просто трясло.

При этом Лена – заметный блогер в сети, но даже в комментариях к своим постам сердечки и рожицы она терпит с трудом, никогда не отвечает на них и подписчиков просит: «Пожалуйста, пишите словами: смешно, грустно, люблю».

И вот она общалась по работе с партнёром. Тот через фразу сыпал смеющиеся рожицы, стикеры и сердечки.

Лена попросила: «Иван, давайте обойдёмся в переписке без смайлов, пожалуйста. На мой предвзятый взгляд, они очень обесценивают общение. У меня от них портится настроение, появляется раздражение. Можно без них? Ну, чтобы я была максимально включена и конструктивна в общении».

Партнёр согласился. Но уже через пару реплик прислал россыпь смайлов. Лена аккуратно напомнила: «Иван, пожалуйста, без смайлов».

Он опять покивал, но тут же, ещё через пару фраз, – снова ассорти сердечек. Лена ещё несколько раз напомнила: «Смайлам – нет!» – но он продолжал сыпать рожицы и стикеры.

Тогда Лена взяла и прекратила с ним общение.

– Прямо прекратила? – обалдела я.

– Да.

– А как ты ему сказала?

– Ну, я ему написала: «Иван, мне очень жаль, что я не услышана».

– Ого. А он?

– А что он, Оль? Это моё решение. И я несу полную ответственность за продолжение коммуникации. Я не хочу такую коммуникацию, не выбираю её. Мне в ней плохо, понимаешь? А я у себя одна. И у своих детей одна. Поэтому – прощайте.

– Ну вот я тоже люблю смайлы, и мне было сложно сначала не использовать их в переписке с тобой, может, ему тоже сложно взять и отказаться? – аккуратно уточняю я у Лены.

– Может. Эта и ещё сотня причин может быть, почему человеку хочется использовать смайлы в общении и не хочется слышать другого. Но вот ты в переписке со мной смайлы не используешь, знаешь, что меня это бесит и мне физически сложно общаться в такой форме. Это что значит? Это значит, что ты выбрала меня услышать. А он выбрал – не услышать. И то и другое – варианты нормы. Он не обязан жить по моим правилам. Ну и я не обязана терпеть то, что я не хочу терпеть. Понимаешь?

– Да-а-а. Вот эта фраза про «терпеливые люди долго терпят, а потом сжигают порты, а не корабли» – прямо про тебя.

– Да, похоже.

Меня тогда зацепило выражение «выбрал не услышать», заставило задуматься. То есть человек взял и выбрал? Выбрал не заметить другого человека, его просьбы, его границы…

Может, у него были причины так поступить? Может, он просто не мог услышать?

Спустя пару дней мы с другой подругой, Ирой, ехали в автомобиле. Нас её знакомый вёз из одного города в другой. На каждом светофоре он отпускал сцепление, и машина неприятно дёргалась. Не просто стояла, а как бы дрожала от нетерпения.

Ира попросила водителя:

– Можешь не дёргать машину на остановках? Меня укачивает.

Он кивнул. Но ничего не изменилось.

Ещё пара светофоров с дёргающимся авто, и Ира раздражённо напоминает:

– Пожалуйста, не дёргай.

Он снова кивнул. Но снова ничего не изменилось. А Иру прямо укачивает от этого до тошноты.

Тогда Ира говорит:

– Слушай, у меня с собой права. И у меня стаж вождения – двадцать лет. Давай я сяду за руль? Ну, чтобы не дёргалось авто.

Но водитель упрямо покачал головой.

Сказал:

– Не надо, я больше не буду.

Но на первом же светофоре машина опять задёргалась.

Ира повернулась ко мне (я сзади сидела) и спрашивает:

– Я выхожу. Ты со мной?

И резко вышла из авто. Прямо на светофоре.

Я, конечно, вышла вместе с ней, а что мне оставалось.

– Меня укачало, – пояснила Ира. – А он как будто не слышит…

Вот опять похожая проблема – ситуация, где люди говорят вроде громко и на одном языке, но не слышат друг друга.

Почему так получается?

Это выбор или что?

У меня дочь не слышит. Это не образное выражение и не сломанная коммуникация, а диагноз. Медицинский. Нейросенсорная тугоухость четвёртой степени. По-другому это называется глухотой.

Когда у неё на ушках специальные процессоры, она слышит (мы сделали ей операцию, кохлеарную имплантацию), а когда нет – нет.

Как бы громко я ни орала, она даже не обернётся, потому что слух у неё отсутствует полностью.

Но. Даже когда дочка «без ушек» (перед сном или в воде), мы немедленно находим с ней альтернативную коммуникацию. Можем переписываться по телефону (она уже умеет читать и писать), или общаться жестами, или по губам читать. То есть мы друг друга понимаем даже сквозь глухоту.

ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК НЕ СЛЫШИТ ВАС В КОММУНИКАЦИИ, ОН ВЫБРАЛ ВАС НЕ СЛЫШАТЬ.

Этому могут быть сотни причин.

Например, он не готов к той информации, что вы говорите, ибо она сильно меняет его реальность, и не слышать – это его защитная реакция.

Или просто не готов стараться что-то делать для того, чтобы коммуникация была эффективной.

То есть он не может или не хочет вас слышать.

Имеет на это право.

Но и вы имеете право не опекать его причины, не искать объяснений, не баюкать его, не оправдывать. И не искать альтернативных способов коммуникации.

А принять его «глухоту» в ваш адрес.

Нет так нет.

И выйти из чата или из авто.

Или остаться.

Уйти из коммуникации или остаться – это ваша ответственность. Для меня это было как открытие: что я могу уйти.

Взять и уйти.

Потому что. Потому что «смайлы», «укачало» или просто больше не хочу.

Раньше я бы никогда не ушла. Терпела бы до последнего, потому что боялась бы обидеть. Всех, кроме себя.

А теперь я обнаружила свои границы.

Я узнала, что можно уходить.

И даже если это кого-то обидит – можно. Потому что остаться – это обидеть себя.

Мне казалось, что обидеть себя – это самое правильное, с собой-то я уж как-нибудь всегда договорюсь, а людей вокруг не обижу, зато и они любить меня станут.

И вдруг оказалось, что… Когда ты несколько десятилетий подряд кого-то обижал, нужно очень много времени – примерно несколько десятилетий, – чтобы это исправить. И что так просто договориться с собой не получится. И в один день ничего не исправить и не починить, особенно то, что ломалось годами.

Есть в психологии такая динамическая теория личности. Я не психолог и очень поверхностно понимаю её. Она о том, что человек – это процесс, а не застывший аватар.

Деревянный стол всегда деревянный, всю его жизнь, а человек – всегда разный, всегда подвижный, изменяющийся, длящийся процесс.

А ещё она о том, что внутри каждого из нас живёт Змей Горыныч. Да-да, тот самый, у которого три головы.

И каждая голова – с разным характером: одна – невротическая, вторая – нарциссическая, третья – шизоидная.

Вот шизоидная часть отвечает за ощущение себя живым. Она про творчество, про фантазии, про смыслы.

Мне не очень нравится слово «шизоид», я зову эту мою часть «Фантазёрка».

«Пойдём писать», – постоянно кричит моя Фантазёрка и бдительно замечает всё, что происходит вокруг. Потому что всё, что происходит вокруг, годится как стройматериал для рассказа.

Невротическая часть Змея Горыныча – про зависимость от отношений. Отношения с миром и другими людьми для неё важнее всего, даже важнее самого человека. Внутренний невротик всегда обеспокоен: «Что обо мне подумают? Нравлюсь ли я другим? Чем им помочь? Ведь если помогу, меня непременно полюбят».

Я зову эту свою часть «Спасательница», она у меня была самая яркая, заполонившая пространство и вытеснившая остальные головы Змея Горыныча.

И нарциссичная часть – это про себя, про собственную значимость, границы и «отойдите все, я гордая и независимая».

Эту часть я зову «Королева».

И вот внутри каждого из нас живут три эти ипостаси в разных пропорциях: фантазёрка, спасательница и королева. И в любом процессе задействованы все трое, и все трое договариваются там, внутри.

Но моя Королева, мой внутренний Нарцисс был не просто похоронен под плинтусом несколько десятилетий. Он был похоронен под могильной плитой, и на могилку я не ходила. А зачем? На могилу ходят к родным, а это чужая тётя…

А теперь я что хочу? За один день всё исправить? Взять и выпустить свою Королеву, и она из заточения выйдет сразу на сцену, и ей будет нормально?

Ей не будет! Ей надо ещё учиться БЫТЬ.

Учиться быть замеченной мной.

ИСПРАВИТЬ – ЭТО ПУТЬ. ДОЛГИЙ. КРОПОТЛИВЫЙ. КОГДА ТЫ РАЗ ЗА РАЗОМ ВЫБИРАЕШЬ СЕБЯ. И ПЛАТИШЬ ВЫСОКУЮ ЦЕНУ ЗА ЭТОТ ВЫБОР.

И выходишь из машины, где тебя укачивает, из чата, где тебя не уважают, из зала спектакля, который тебе не нравится, из отношений, где тебя не слышат, потому что… с тобой так нельзя.

Там, внутри, теперь 33 процента Королевы. Она не потерпит глухоты в свой адрес. Со стороны других людей и самой себя. Она есть! Не смотри сквозь.

Замечай. Люби. Уважай.

Я только в начале этого пути. Очень робко пару раз вышла из коммуникаций и отношений, где мне плохо. Но эти робкие шаги – уже большой прогресс.

Оказывается, так можно!

И Королева моя мне нравится. И зачем я с ней так поступала много лет? Прости меня, Королева. Я тебя отогрею и отлюблю за все годы нелюбви. Обещаю.

И я, новая, нравлюсь себе больше.

И Змей Горыныч внутри вполне гармоничен и дружелюбен, и головы – все три – дружат, а не ссорятся, и он ни на кого не дышит огнём. И я ни на кого не дышу. Огнём.

Потому что делятся тем, что внутри.

А я, кажется, наконец поняла принцип, как заполнять себя любовью…