После горничной я побеседовал с чередой прислуги. Собрав воедино отрывочные сведения, я примерно представил, как выглядела жизнь Кветослава в гостинице.
Они с Всемилой вставали по здешним меркам поздно – как раз к обеду. Но обед пропускали и отправлялись то к озеру, то в леса – собирали образцы растений. Скорей всего, чтоб утолить голод, в ход и шли найденные пищевые таблетки.
К ужину пара возвращалась. К этому времени подоспевал курьер из МСД – межпланетной службы доставки. Он забирал образцы, а Кветослав с девушкой отправлялись в ресторан при гостинице. На ужин заказывали, по словам повара, одно и тоже – ореховый суп и морковный пирог. То есть самое дорогое и самое дешёвое блюдо. Запивали еду горячей минеральной водой и шли к себе. До утра о них никто не вспоминал.
– Смахивают на роботов, – хмыкнул Свен, выслушав мой рассказ.
Я бы добавил, что я видел роботов и побойчее, с лучшим аппетитом. У меня приятель из таких – он в нашей компании самый первый заводила и обжора.
– Ян, мы тут с Клодом нашли кое-что…
В номер впорхнула Вэя и притопал Клод. Бедным ребятам с непривычки было ужасно жарко в облегающих костюмах. Больше всего я жалел Вэю, хотя и получал возможность созерцать изгибы её тела.
– Тащите интересное сюда!
– Э-э его… э-э, не дотащишь… Пойдёмте, сами посмотрите.
Свен стал скучным, как человеческий желудок после воканских варёных бобов, но поплёлся за нами.
Выйдя на балюстраду вслед за ребятами, я увидел лужицу людей на изгибе коридора возле открывшегося лаза. Это была в основном прислуга, потому что богатые люди не особо любопытны – ну, проход и проход, проходов они, что ли, не видели… Дверь приставили к перилам балкона.
– Это я нашёл лаз, – гордо заявил Михаил, который вынырнул откуда-то сбоку и принялся разгонять любопытных.
Вот тебе и невыполнимое задание!
В облицованной лакированным тополем стене зиял круглый как зрачок проём. За ним светом извне туманно сиял и тихо урчал скользящий подъёмник.
– Как Вы додумались до него Михаил?
– Я? – всполошился хозяин центра. – Я случайно нашёл. Стучал по стене, пустоты искал, а тут раз – кусок и вывалился.
– Это чёрный ход, – запыхавшийся распорядитель никак не мог отдышаться. – У нас к тайному подъёмнику на каждом этаже выход, но про него никто не знал, кроме меня и хозяина.
– А что за тайна такая великая? Ну, подъёмник и подъёмник. Есть же центральный лифт.
– Это хозяин для себя сделал…
– А кто хозяин?
– Мне это неизвестно. Он живёт на Апсте. Оттуда приходят средства и туда они отправляются.
– Ну, хоть имя-то у него есть?
– Я отправляю доходы на определённый номер.
Я незаметно кивнул Клоду. Тот состроил недовольную мину, но утвердительно дёрнул головой в ответ. Меня начинали злить эти мелкие пятна его не довольства, которые появлялись каждый раз, когда я обращался к нему с поручением.
Я с напарниками, Михаил, Свен и аборигены гостиницы, которых нипочём было не отогнать, прокатились по подъёмнику вниз и снова вверх до самой крыши. Мы вышли наружу. Я ступил на каменную ленту, обрамляющую прозрачный купол и замер в восхищении – передо мной развернулась панорама центра общины.
Город был похож на пшеничное поле, где по чьей-то прихоти сжали колосья в хаотичном порядке, а остальные бросили дозревать под Ярилом. Терпкий туман таял на глазах, а искрасное, словно нарисованное куном Ярило тёрлось щекой о шершавые углы домов. Его лучи капали на город, не согревая, но подбадривая. Над городом вскипал день. Время будто пригрелось. Щурясь, мы с Вэей посмотрели друг другу в глаза. Тут стало заметно, что не один я искал взгляда напарницы. Михаил увидел, как я смотрю на девушку, и переключил внимание на Свена.
– Печальный вид – холодные пустые улицы под серым бесчувственным небом, – мрачно заметил Свен.
– Бросьте, Свен! Что это с Вами? Туман почти рассеялся. Красиво… – я попытался заступиться за город.
Свен пожал плечами и отвернулся.
– Ян, Вы бывали на Земле? – задорно спросил Михаил.
– Только что оттуда…
– Когда я жил на чужбине, казавшейся мне родиной, я как и Вы, не задумывался о своём происхождении. Новая Земля меня изменила. Я на истинной Земле никогда не бывал. Расскажите мне о ней?
Я понимал его. Только моей Новой Землёй стала Митония.
– Как-нибудь в другой раз… Ничего милого… Сдаётся мне, что скоро разочарованные ломанутся на истинную Землю…
– Может быть, – хохотнул Михаил.
Я обошёл купол «фонаря» по каменной ленте, не нашёл ничего интересного и велел всем идти вниз.
Когда мы оказались на улице, распаханное далёкими короблями небо уже посинело, и воздух заметно прогрелся.
Михаила я с благодарностями отпустил, потому что вода спала, и не было нужды эксплуатировать его. К тому же Михаил глаз не спускал с Вэи, и мне хотелось избавиться от этого любителя женщин. Понаблюдав за ним на крыше, за его беспардонным липким взглядом, я понял, что неловкий поэт играл небольшую роль в жизни Ирмеры, а её главным любовником был Михаил. Всё относительно – ещё час назад я ничего не знал о похоти Михаила и потому относился к нему благосклонно, его присутствие меня не возмущало. Этот любитель роз и колёсных артефактов вызвал вдруг во мне приступ жаркого гнева. И в ту же минуту, вспомнив об артефактах я понял, почему частичный двигатель остался в номере – это средство передвижения являлось для Грандзиона артефактом именно из-за двигателя. Использовать его запрещено. Где же сама машина?
– Свен, кто выдаёт разрешение на пользование вещами?
– У нас этим занят Беримир – он фанатик использования «правильных вещей», поэтому Совет доверяет ему в этом вопросе больше, чем мне. Дай ему волю, тут бы все летали на мётлах.
– Для этого летающие мётлы тоже нужно изобрести…
– Есть у русов такая поговорка – Рус никогда не попросит, землянин никогда не подаст. Это объясняет многое.
– Это Вы к чему, Свен?
– К тому, что Беримир – истинный землянин.
– Они все разные, Свен. Я знаю немало землян.
– Один из которых Ваш приятель, митонец?
– Разве я о нём рассказывал?
– Ваш напарник поделился!
Клод предпочёл спрятаться за спину Вэи.
– Но, ведь, Беримир не с Земли!
– Это его версия. Он у нас недаром легенды собирает – сам порядочный сказочник. А Ваш Кветослав пытался всех перехитрить – снял двигатель, который был виден, и раскатывал на розовом волобусе или как там эта его штука называлась. Оказывается, там весь корпус как один большой двигатель. Беримир, когда это понял, ужасно разозлился. Стал настаивать, чтоб Кветослав уехал. Угрожал, что выяснит, сколько на самом деле лет его девушке. Хотя, по мне, она для него даже старовата была…
– Я ничего не знал об этом. В запросе ни слова.
– Значит, не счёл нужным сообщить.
– И потом не рассказали…
– Я хотел, но Вы так быстро спутались с этими поборниками рухляди…
– Во-первых, я – сторонник прогресса, просто к нему я отношу ещё право на образ жизни, если это другим не мешает. А во-вторых – почему Вы сейчас разоткровенничались?
– Не хочется таскаться за Вами постоянно.
– Это Вам не удастся – теперь показывайте, где волобус Кветослава.
Свен посмотрел на меня так, словно удав, который хотел съесть кролика, а тот превратился в слона. Над нашими головами скользнул космолёт. Его сахарный скелетик, чиркнув, растаял в синеве.
– Беримир отнял волобус у Кветослава и продал его Михаилу.
*****
Беримира я застал в его втором жилище – вполне современной квартире в доме у подножия парка. Дверь представляла собой сплошной поток воды, который прекратился, стоило хозяину сказать «Стоп». В небольшом холле над полом парил трубчатый палас. Несмотря на мой гнев, я не удержался от сарказма.
– Я вижу, Вас не смущает ваш удобный современный дом. Лаптей и кадушек я нигде не увидел. Ни здесь, ни в Вашем другом доме.
– Судя по Вашему тону, Свен Вам всё доложил, но ничего не объяснил.
– Я и пришёл за объяснениями. Сначала кросни, теперь волобус.
– Я забрал волобус, как артефакт. Этот упёртый поборник прогресса Свен не понимает, что мы должны пользоваться только тем, что сами произвели.
– У Вас-то самого артефактов полон дом, и мир не рухнул.
– Я умею грамотно ими пользоваться, чтоб не нарушать баланс за пределами этой квартиры.
– А Кветослав, стало быть, не умеет.
– Да он мне сам всё отдал, когда выслушал мои доводы.
– Что значит – всё? Кроме волобуса было ещё что-то?
– Нет, только он.
– Как Вы могли продать чужую вещь? Вы знали, что Кветославу она больше не понадобится?
– Ни в коем случае! Кветослав сказал, что пробудет здесь не меньше месяца. Я решил отдать волобус в аренду Михаилу.
– То есть Михаил мог им пользоваться, а Кветослав нет.
– Михаил знает, где на нём можно летать, а Кветослав в первый же день врезался в верхушки деревьев, поломал их.
Моё внимание привлекла съёмка во всю стену – люди толпились возле огромного замка, сновали туда-сюда, контрастируя с невозмутимым величием замка. Беримир заметил моё любопытство.
– Это Храм искусства – самое большое собрание уцелевших произведений искусства. Его построили на Земле на исходе цивилизации в надежде на лучшее.
– Не знал о таком – обязательно побывал бы.
– Мне не нравится месиво людей внизу, но я оставил эту съёмку, потому что сам Храм просто великолепен. Я хотел бы здесь воздвигнуть нечто подобное.
Глаза Беримира вспыхнули, как маяки космолёта, а я силился понять, что движет этим человеком – наивное стремление выкопать корни русов или какой-то острый расчёт. Не тратя время на поиск истины, я засобирался по делам, искать следы следующего пропавшего – Лешко.
– Ян, можно мне с Вами? – осторожно попросил Беримир.
Меньше всего мне хотелось брать с собой писателя, но азарт узнать его поближе, разворошить начинку, возобладало.
– Хорошо, идёмте, Свену будет веселей.
При упоминании о старосте Беримир стал похож на вываренную капусту. Увы, в компании некоторых людей скучнее, чем в одиночестве.
*****
Лешко, отчаянный охотник за преступниками с Митвы, решил, что и на Новой Земле их будет немало. Отправился за город и на краю пшеничного поля.
Когда мы подошли к опушке леса, в которую мягко толкались ржаво-золотые волны спелой пшеницы, из-за облаков выплыло Ярило, и день щедро одарил нас теплом. Я постоял, прижмурившись, и сквозь приподнятые ресницы подсматривал за Вэей. Напарники успели переодеться и теперь явно наслаждались отсутствием липкой одежды. Вэя счастливо улыбалась всем, даже смущённому Беримиру, а Клод энергично растирал себе плечи.
– Вот здесь Лешко видели последний раз?
– Да, крестьянин видел, – подтвердил Свен. – Он сказал, что человек стоял на краю поля. Когда крестьянин взглянул снова, человека уже не было.
– Не провалился же он, наверняка в лес пошёл.
– Вам видней, Вы детектив, – пожал плечами староста и упёр взгляд в напарницу.
– В лесу искали?
– Прочесали несколько раз, – вяло сообщил Свен, не отворачиваясь от Вэи.
– Это так, Ян, наши люди всё посмотрели. Я лично возглавлял их.
Я с удивлением понял, что Беримир старается вернуть утраченное доверие.
Не сговариваясь, мы вошли в лес. Кристальная до головокружения свежесть с примесью ягодной карамели накрыла нас с головой. Вэя вдохнула полной грудью и засмеялась от радости. Клод тут же уткнул нос в ближайший куст и застрочил в кун наблюдения. Мы осторожно ступили на узкие, как змеи, дорожки.
Лес не был похож ни на один другой – то там, то здесь я замечал пятна иной фауны, представители которой отчаянно конкурировали между собой.
– Странный лес какой-то… Нелогичный…
– Он выращен специально, как знак нашего единения, – объяснил Беримир. –Все, кто захватил с планеты то растение, которое было ему дорого, посадили их здесь.
Я пригляделся к окружающим растениям. Большую часть я узнал, как старых, но недобрых знакомых. Многих опознать не удалось. Хищные цветы с Милона грустно свешивали бутоны к мохнатым каменным глыбам эжтельского картофеля, прозрачная трава с Трабба, никла к трубчатым иглам неведомого мне растения, лиана с Земли обвивала янтарный ствол дерева с Лиата.
Пока я разглядывал истерическое количество растений, я понял – все эти несчастные переселенцы скучают не по Земле предков, а по планетам, которые покинули. Они льют невидимые слёзы по месту, которое они считали родиной, но та не оправдала их надежд. Поиски Новой Земли не что иное, как месть за несложившуюся жизнь.
– Что-то на меня это растительное безумие навевает тоску… Пойдёмте отсюда.
– Вы первый, у кого такая странная реакция на этот гимн человеческому единству.
Я не стал спорить с Беримиром не потому, что разделял его мнение – трудно сказать, что может ждать пришельца в столпище чуждых растений – не на всех планетах растения поедаемый элемент, иногда бывает и наоборот. Ладно мы, но с нами была Вея…
– Я есть хочу, – как всегда не вовремя заныл Клод.
– Можете съесть вон те семена, – великодушно разрешил Беримир и указал на кровавые капли, беспрерывно стекающие с пюсовой коры спиральной розы.
– Клод, не смей!
– Ян, они вполне съедобны, – заступился за Беримира староста. – Вашему напарнику ничего не грозит.
– Нет, ничего здесь есть не нужно! – уж мне-то было известно, на что способны законы мутации…
Клод обиделся, но послушался, глотая слюну.
Мы шатались среди раскрашенной во все невообразимые оттенки фауны, словно пребывая в безумном сне, заснувшем на солнцепёке человека. Я бы давно ушёл отсюда, но Вэя погрузилась в абсолютно восхищённое состояние, и мне жаль было возвращать её из пёстрой нереальности. Хотя вскоре пришлось – Клод зазевался и угодил в золотой митонский одуванчик. Я и рта не успел раскрыть, как напарник с ног до головы покрылся ровным слоем мерцающей пыльцы. Все, кроме меня, заохали вокруг «золотого мальчика». Парень пытался смахнуть пыльцу, чем ещё сильнее втёр её в кожу.
– Поздравляю, Клод! Теперь ты таким сверкающим будешь до конца дня, только с заходом солнца– извините, Ярила- пигмент растворяется.
– А на утро? – глотая слёзы, проблеял напарник.
Хотелось помучить его, чтоб не лез к незнакомцам, но я же умнее, старше…
– Не волнуйся! Завтра будешь как новый!
Чтоб утешить приятеля, Вэя протянула ему какую-то прихваченную с завтрака конфету, и мой желудок сердито заурчал.
– Свен, здесь можно пообедать где-нибудь?
– Тот крестьянин, который видел Лешко последним… Я думаю, он нам не откажет.
Я не любитель трапезничать за счёт чужого гостеприимства, но кушать страшно захотелось.
– Хорошо, только я заплачу за обед.
– Ни в коем случае! Вы обидите хозяина.
Я снова ничего не возразил писателю, но обменялся многозначительными взглядами со Свеном. Хотелось объяснить ему, что друзьям и чужакам хозяева рады всегда по-разному, да ещё на такой небогатой планете, но… Такие, как Беримир, никогда не меняют своего мнения и в конце долгой до апатии жизни словно глыбы откалываются от Человечества, тихо оседая в вечность.
Без приключений мы вышли к опушке и направились к деревне краем пшеничного поля. Ещё издалека я заметил крытую камышом крышу крестьянского дома. На мой молчаливый вопрос Свен утвердительно кивнул.
– Крыша из гибкого льда, конечно, современней, но это же страшный артефакт! Поэтому камыши, разумеется, лучше, – Свен не удержался от колкостей.
Беримир нервно затеребил расшитый петухами воротничок рубашки, но не проронил ни слова.
Увидев повозку, запряжённую коровой, я понял, что дело будет непростым – человек, который даже механическое средство передвижения считает недопустимым, обладает незавидным упрямством.
– Ждажир – гордость общины! – твёрдо заявил Беримир. – Если бы все чтили наши традиции так, как это делает Ждажир, Новая Земля оправдала бы надежды поселенцев.
Вскоре мы очутились на сиротливом подворье образцового руса. Под деревом во дворе стоял полированный стол с отблеском отражения окружающего пейзажа, рядом в земле копались бойкие тощие куры и глухо урчал подземными водами колодец. Чуть поодаль виднелся затоп, впрочем, пустой. Если это место выражало чаяния такого огромного количества народа, то я усомнился, стоило ли вообще мчаться за подобным в безвестную даль.
– По-моему, так можно жить везде, – осторожно заметила Вэя, словно прочитав мои мысли.
Беримир посерел. Я уже приготовился защищать напарницу от его нападок, как на крыльце показался хозяин с какой-то женщиной. Внешность мужчины представляла собой яркое доказательство того, что люди умудрились произойти именно от обезьян.
Широко раскинув руки, он бросился к Беримиру и заключил его в объятья, женщина осталась стоять невозмутимой.
После продолжительных лобзаний и обмена восторгами крестьянин обратил внимание на нас. Беримир вкратце объяснил, кто мы и что здесь потеряли. Свена эта парочка словно не заметила.
– Это моя Зимава, – хозяин с гордостью представил нам жену.
– Форменная корова, – тихо заметил Клод с раздражением, и я с ним согласился.
Зимава не была толстушкой, нет – но, казалось, приставь к ней рога – она замычит.
С натянутой одной на двоих улыбкой нас пригласили в дом.
Внутри оказалось ожидаемо чисто, деревянно и голо. Всё напоминало поделки из кружка «Умелые руки» – стол, лавки, сундук. Спасал положение только аромат. Запах какого-то сладкого кушанья таился в уголках дома, а в горнице густел в настоящий сироп. Дух был приятен, но есть мне расхотелось – десерты у меня всегда отбивали аппетит. Клод, напротив, чуть сознания не лишился и с подкошенными ногами опустился на лавку.
– Садитесь, садитесь, прошу, – захлопотала Зимава, ловко расставляя деревянную утварь.
Мы рассредоточились по лавкам. Свен уныло провёл пальцем по выдолбленному кратеру миски и обречённо вздохнул.
Женщина каждому бухнула порцию полбяной размазни и пожелала хорошего аппетита. Клоду, видимо, ужасно хотелось есть, потому что он рьяно принялся за эту сомнительную еду.
– Как прошёл праздник заквашивания овощей? – Беримир завёл с хозяином светскую беседу.
– Волшебно! Жаль, Вас не было.
– Ничего страшного – на зимнем рынке увижу, что из всего этого получилось.
Я решил прервать их щебетание – Клода, судя по его внезапно ставшему унылым как цветок под снегом лицу, вот-вот должно было стошнить прямо не предложенное кушанье. Требовалось быстрей покончить с визитом.
– Ждажир, мне известно, что именно на краю Вашего поля пропал Лешко.
– Да, я всё видел!
– Всё?
– И всё и ничего – только то, что тот, кого Вы называете Лешко, стоит у края поля. Потом он исчез.
– У него в руках не было никакого оружия?
– Нет, ничего такого…
– Конечно, оружие могло быть вмонтировано…
– Ян, в теле Лешко оружия не было, здесь это запрещено.
– Я видел его карту, Свен. Просто я подумал, может, он и здесь решил поохотиться на кого-нибудь, как на Митве.
– Вряд ли… Мне кажется, он приехал, чтобы попробовать нечто новое.
– Ждажир, Вы прежде видели Лешко?
– Нет! Никогда. И после тоже.
– Ну, это понятно…
Беседа не складывалась. Я увидел, как Клод побледнел и подавил кашель.
– Нам пора!
Я резко поднялся, и напарники радостно повскакивали вслед за мной.
– Свен, проводите меня к Лешко домой.
– С удовольствием, – радостно взвизгнул староста.
– Как же та-ак? – недовольно протянул Беримир. – Это по меньшей мере невежливо.
– Вы же остаётесь –представитель от всех нас. Ждажир, простите, дела не ждут!
– Да, да, конечно, – с притворным огорчением засуетился хозяин дома.
– Спасибо, Ян, – горячо поблагодарил Свен, когда мы оказались за порогом. – Вечно меня мучает этот этнограф, таскает в гости к местным.
– Свен, рад был Вас спасти, но, по-моему, Вам не мешало и самому почаще бывать у аборигенов. Вы бы наладили отношения с ними, вошли в доверие.
– Поверьте, я общаюсь, с кем следует, – староста насупился и зашагал подчёркнуто впереди.
Так резво, что мы едва за ним поспевали. Даже Клода перестало мутить.
*****
– Зачем такая толстая? – Клод обнял колонну и засмеялся.
Чтоб её обхватить понадобилось бы четыре Клода.
Огромный вытянутый вдоль улицы коробок дома для чего-то обзавёлся массивными колоннами, подпирающими парадный вход. Пять гранитных ступеней вели к пафосной двустворчатой двери.
– Кто же здесь живёт? – прошептала впечатлённая Вэя, не решаясь, ступить на лестницу.
– Люди, которые не захотели жить в избах и могли себе это позволить, – с вызовом сообщил Свен и вошёл в подъезд.
Мы последовали за ним.
Паркетный пол просторного холла тускло отражал лепной потолок и шеренги вычурных резных дверей.
– Внутри ещё удивительней, – вздохнула напарница. – Выглядит дороже, чем наша гостиница.
– Это Вы ещё в квартирах не побывали, – хмыкнул староста и решительно вдавил ладонь в ближайшую дверь, увитую резной лозой с увесистыми гроздьями винограда.
Раздался мелодчный звон, в котором хорошо было слышно – «Свен». Нам отворила ухоженная пожилая дама и поприветствовала нас лёгкой улыбкой. Давно я не встречал таких стержневых аристократок на просторах Вселенной. Увидев её, я был уверен, что не обнаружу в этом доме ни одного игрока в этничность.
– Вилнесса, это Ян, детектив. Ян, это Вилнесса – моя отличная знакомая и незыблемая поддержка в начинаниях, – Свен представил нас друг другу.
– Очень приятно! А это мои напарники – Вэя и Клод. Хорошие ребята и первые помощники.
– Какие они у Вас милые, – шире улыбнулась Вилнесса. – А что это у вас мальчик такой золотой?
– Умничал часто. Благодать сошла.
– Ценю остроумных людей! Проходите!
Едва шагнув за порог квартиры, я с удовольствием втянул заглушённый в моей памяти аромат – дух свежего хлеба. Мне показалось необычным, что в таком изысканном доме кто-то печёт хлеб. Вилнесса поймала мои мысли.
– Это моё маленькое увлечение. Люблю готовить. Ещё на Земле это было главным развлечением, а тут и подавно… Здесь же ни театров, ни музеев – ничего для души.
– Вы жили на Земле?
– Да, когда-то… Теперь мне кажется, это было так давно, что уже сомневаюсь – со мною ли…
Хозяйка квартиры пригласила нас в уютную, хотя и немного потрепанную гостиную. Собственноручно сервировала массивный в кружевных завитках стол – подала свежеиспечённый хлеб – «это моё маленькое хобби», в зелёную крапинку масло, печенье, густой горячий сок – «к сожалению, чая здесь не достать».
– Вилнесса, ни Ваша квартира, ни Вы сами совершенно не вяжетесь с этим местом.
– Слышал бы Вас Беримир – «этим местом», – усмехнулась женщина. –Подобных мне здесь целый дом.
– Вы все с Земли?
– Да, несколько десятков идиотов из вполне благополучного города Невска.
– Я жил в гостях у друга как раз недалеко от этого города.
– Ну, и как он Вам?
В глазах женщины вспыхнули знакомые мне искры. Подобным образом я реагирую на упоминание Митонии.
– Печальное зрелище, – признался я.
– Тогда Вы нас поймёте. Невыносимо было наблюдать угасание родного города.
Тень душевной боли, скользнувшую по лицу, Вилнесса попыталась растворить в глотке сока.
– Конечно, мы поступили малодушно. Нужно было остаться и не дать Невску скатиться в это равнодушное отчаянье…
– Разве это было в Ваших силах?
Женщина пожала плечами.
– Вы не думали о том, чтобы вернуться?
– Думала. Но я не хочу всю жизнь мотаться по Вселенной, да и жить в умирающем Невске нет больше сил.
– Вам, верно, тяжело здесь… Мне кажется, сложней всего принять не скудность бытия, а бедность духа здешних обитателей.
– Вы правы – эти люди, не хотят эволюционировать. Ни их образ жизни, ни интеллект, даже облик не претерпели со временем никаких изменений. Кое-кто пытается двигаться вперёд, что-то делать, но нас таких единицы. Большинство не хотят знать больше, чем им предлагают заскорузлые ретрограды вроде Беримира. Не понимаю, зачем они сюда приехали…
Я обратил внимание, что в квартире много шкафов с доисторическими книгами. Моё любопытство не ускользнуло от Вилнессы.
– Осуждаете меня, что я притащила весь этот хлам с собой?
– Ничуть!
– Это наследие предков, с которым уже восьмое поколение нашей семьи не может расстаться. А Ваши ребята, наверное, и в руках не держали такие фолианты?
– Я видел книги! – Клод обрадовался возможности поумничать. – Я даже знаю, что в некоторых есть эпитафии!
Мы с Вилнессой и Свеном тревожно переглянулись. Клод почуял, что выпалил глупость.
– Ой… Эпитимьи…
– Клод, друг мой начитанный, эпитафия и эпитимья обе вещи скверные, но вторая всё же даёт надежду. Ты действительно видел когда-нибудь книги?
– Я перепутал – эпиграф!
Мы трое расхохотались, окончательно смутив напарника. Вэя была занята изучением коллекции ювелирных украшений, хранящихся прямо в полу под стеклом, поэтому не участвовала в беседе.
Мне совсем не хотелось говорить о делах. Хорошо бы просто сидеть в гостях с Вэей в этом приятном доме, ничего не расследовать… Замечтавшись, я не заметил, что пристально смотрю на девушку. Наблюдаю, как она движется, проводит руками по стеклу, читает надписи, едва шевеля губами.
Вилнесса перехватила мой взгляд и улыбнулась.
– Вам повезло с напарницей…
Я почувствовал, как покраснел, но не от стыда, а от радости, что теперь с кем-то разделяю свою тайну. Я так расслабился, что против правил хлебнул обжигающий сок и отведал хлеб. Блаженство растеклось по всему телу.
– Вилнесса, Ян расследует дело о пропаже членов общины. Помните, я Вам рассказывал?
– Да, Свен, отлично помню. Меня тоже занимают эти странные происшествия. Я много думала о них…
– У Вас есть какие-то соображения?
– Они у меня есть, но я боюсь навлечь Ваш интерес на невиновного.
– Я не каратель. Я никогда не предпринимаю никаких мер, не будучи полностью убеждён в причастности человека. Будьте спокойны.
– Что ж… Знаете, Ян, в дополётные времена говорили – этот человек со стержнем. Если есть люди со стержнем, то Беримир- человек с дубовым колом.
– На что Вы намекаете?
– Все эти люди, Ян, пропавшие – у них есть нечто общее, что чрезвычайно раздражало Беримира.
– У Вас есть доказательства?
– У меня есть!
Свен заявил это буднично, но твёрдо. Вэя заинтересовалась и подсела к нам.
– Наш любитель старины успел повздорить со всеми исчезнувшими.
– Свен, я впервые об этом слышу.
– Я только сейчас вспомнил, после слов Вилнессы, – смутился староста.
– Насколько сильно Беримир с ними поссорился?
– Я постараюсь припомнить все случаи, но, кажется, Беримир говорил, что эти люди ему очень мешали.
– Где же их дороги пересеклись? Беримир – этнограф, собирает предания. Да и мешать можно по-разному. Кто-то нуден, мочи нет…
Я покосился на Клода, но тот не заметил намёка.
– Кто-то донимает пением за стеной. Иной мелкими придирками жизни не даёт. А кто-то откровенно угрожает.
– Угрожать Беримиру никто не мог, знаю точно. Разве что Возгарь – помните историю с кросни? Далята отказался продавать ему компас, который Беримир хотел купить на барахолке. Далята его опередил. Златозар почему-то обвинял Беримира в клевете и постоянно угрожал избиением. Мне этнограф так и не объяснил, в чём дело. Про его конфликт с Кветославом Вы знаете. С Лешко сложнее… Я не знаю, чем он не угодил этнографу.
– Я в курсе! – заявила Вилнесса. – Случайно. Лешко был моим знакомым – я провела на Митве счастливое время и в Галасети нас сблизили общие воспоминания. Он оказался сентиментальным, но всё менее удачливым головорезом. Я предлагала ему заняться здесь чем-то мирным, но и здесь он отчаянно принялся за старое. Он намеревался вместе с Беримиром избавить общину от лишних случайных людей, вот только выяснилось, что они по-разному толкуют понятие «лишний».
– То есть Беримир хотел расправиться с кем-то, кто совершенно не мешал Лешко?
– Расправиться – это громко сказано! Лешко должен был собрать доказательства невозможности пребывания неугодных в общине. Беримир передал бы все материалы Администрации на Землю и, пользуясь авторитетом, нажал на нужных людей. Их заставили бы уехать. Мой товарищ отказался участвовать в играх этнографа.
– А Любор-то, книжный червь, чем не угодил?
– Беримир утверждал, что он – дрянной учитель, раз пропагандирует прогресс. С Наволодом всё понятно – человек с манией величия не может не мешать человеку с не меньшей манией. Паркуна я бы и сам выкинул из общины за попытки продать общинникам дурман. Переплут раздражал этнографа равнодушием к проблемам русов, а Сдемил отказался строить Беримиру дом. Даром.
– Получается, Беримир их всех тихо ненавидел.
– Ну, не так уж и тихо… Беримир так рассердился однажды на Лешко, что даже ударил его. Кстати, выжить из общины он хотел нашего общего знакомого – Михаила. Отчаянный этот писатель…
– Или дурак–если Михаил на самом деле так могущественен, может и отомстить.
– Михаил – небольшой царёк, – Свен поморщился, словно надкусил что-то кислое.
– Кстати, он – не самодур, а вот Беримир метит куда выше, чем Михаил. Хотя я допускаю мысль, что он хочет, как лучше.
Перекусив у приятнейшей Вилнессы, мы отправились в квартиру Лешко – у Свена, как у главы общины, хранились «открытки» от всех дверей. Массивная надёжная дверь с незатейливым орнаментом, как ни странно, была оборудована сверхсовременным замком – он различал генокод хозяина. На резервной «открытке» хранился образец.
– Беримир, видимо, в ужасе – я заметил, что практически везде стоит «друг».
– В чём он меня только не обвинял! Но выгода победила. «Друзья» самые дешёвые, и Совет утвердил именно их.
– Беримир Вам, наверное, ужасно надоел…
– Я ему кстати тоже – как кость в пятке, – улыбнулся Свен.
– Если он искренен в своих упорствованиях, то его можно понять и в чём-то поддержать.
– Поверьте, Ян, я пытался наладить с ним контакт…
Дверь наконец поддалась, различив родной запах в какофонии чужаков и, глубоко вздохнув, отворилась.
Аскетичная роскошь жилища нашёптывала вошедшим, что хозяин был не простым головорезом.
– Первый раз вижу, чтоб дом наёмника был таким…
Клод запнулся, подбирая слова.
– Изысканным? Мой юный друг повстречал много наёмников?
Вилнесса бесшумно возникла за нашими спинами.
– Ян, надеюсь, Вы не против моего присутствия?
– Нет, что Вы!
Свен благодарно улыбнулся мне.
– Слова Клода делите на тысячу. Ему трудно разобраться, где его знания, а где чужие, – пояснил я беззлобно.
Клод обиженно хмыкнул.
Окно во всю стену с избытком пропускало в просторную комнату свет. Я внимательно осмотрелся. Лаконичный стол из красного садара, самого прочного и красивого камня Митвы, скромно притаился в дальнем углу зала.
– Наблюдайте за ним, ребята, – я кивнул на стол. – с изменением времени суток будет меняться рисунок камня. Это садар – «живой».
Пол, набранный из разных, но лучших пород дерева, неожиданно заиграл тихую мелодию. Вэя замерла.
– Лешко привёз певучий пол из Митвы. Говорил, что там это модно, пояснила Вилнесса.
– Беримир мечтал о таком… – вспомнил Свен.
Клод пытался был предположить, что этнограф уничтожил Лешко из-за редкостей в квартире, но на него все зашикали.
Я прошёлся по комнате – мелодия стала тягучей и ровней. Клод подпрыгнул несколько раз, и звуки стали ритмичней.