Я вам не ведьма

Командир показал медальон и, обернувшись, ткнул в меня пальцем, сопроводив жест коротким вопросом. Женщина кивнула и посторонилась, пропуская гостей.

Как же тесно! В крохотной прихожей толком не развернуться, словно в транспорте в час пик. Из-за голов солдат ничего не видно, да и не позволяли мне без толку глазеть. Смирившись с участью статиста, привалилась к стене и прикрыла глаза. Желудок ворчливо бурчал. Терпи, еды тебе не полагается. Кровати тоже, учись спать стоя.

Щелчок пальцев возле уха вернул меня к реальности. Не дождавшись реакции, солдат дернул за веревку, и, с трудом перебирая ногами, я поплелась по скрипучей лестнице наверх, навстречу своей судьбе.

Глава 3

Наверное, в тот день я перевыполнила годовой план по синякам. С людьми в этом странном мире не церемонились. Меня постоянно пинали, толкали, шпыняли и применяли прочие силовые методы воздействия. Поневоле вспомнились истории об угрюмых стражах порядка, с разной степенью периодичности появлявшиеся в Сети. Но куда им до местных!

У лестницы двадцать пять ступенек. Я запомнила каждую, прочувствовала каждой клеточкой тела. Еще бы, ведь я трижды упала, еще несколько раз споткнулась.

Лестница оказалась винтовой, к концу у меня закружилась голова. Наверное, поэтому я в очередной раз не удержалась на ногах и со всего размаху рухнула под ноги… Собственно, кому? Осмотр я начала снизу, постепенно продвигаясь к лицу, поэтому первыми увидела сапоги. Добротные такие, начищенные, пусть и не новые. По форме они напоминали резиновые, только из кожи и небольшим каблуком. Размер однозначно намекал, сапоги мужские. Далее следовали штаны непонятного линялого цвета, в свое время то ли коричневые, то ли оливковые и рубашка на тон темнее крайне странного кроя. Приглядевшись внимательнее, поняла, что это верхняя одежда, причем сшитая из двух частей: глухого жилета с краями-хвостами и пристяжных рукавов. Жилет по пройме и вытачкам был украшен золотым кантом. Из-под воротника-стойки выглядывала белая рубашка. Она же мелькала в прорезях крепления рукавов. Выше воротника, само собой, обнаружилась голова. Герой моего фантастического и пока не романтичного романа оказался широкоплеч и безумно далек от аристократической бледности и точеных черт лица. Квадратный подбородок и низкий лоб однозначно намекали на сложность характера. Нос крючком и глубоко посаженные серые глаза лишь усиливали первоначальное неприятное впечатление. Никаких длинных волос цвета воронового крыла, небрежно перехваченных лентой. Короткие каштановые вихры незнакомца ерошились в разные стороны и, казалось, никогда не знали расчески. С возрастом тоже засада, но то, что передо мной не юный красавец, понятно сразу. Хотя в Средневековье рано старели.

Застонав, потерла висок связанными руками.

Какое Средневековье, не хочу я ни в какое Средневековье! Сейчас ущипну себя и проснусь.

– Суре? – склонив голову набок, обратился владелец квадратного подбородка к командиру отряду.

Слов я не понимала, но интонация намекала, шумное вторжение мужчине не понравилось. И верно, он даже кулаки сжал и грозно так добавил:

– Мантре сир онель. Дер вег!

Однако офицер попался упертый, вступил с владельцем дома в активную перепалку. Обо мне временно забыли. Вот бы и вовсе оставили в покое! Эх, мечты, мечты!..

Выпустив пар, парочка пришла к консенсусу. Меня затолкали в душную комнату, наполненную всякой всячиной. Тут во мне проснулся любитель старины. Позабыв о синяках и натиравшей коже веревке, я с восторгом рассматривала многочисленные баночки и колбы на полках. Ой, а там, на секретере астролябия! И сколько же здесь книг! Они стопками лежали на полу, толкались на открытых полках. Пара томов даже примостилась на шкафу по соседству с сосудом затейливой формы. Вроде, в таком раньше хранили масло. Не коровье, а растительное, какое у кого найдется. Настоящий фэнтезийный кабинет волшебника! И вид соответствующий – на крыши, чей-то кусочек сада и две симметричные башни, судя по всему, местный собор. И ведь как строители подгадали! Окно выходило аккурат на просвет между домами. Вдобавок дальше улочка шла под уклон, добавляя живописности виду.

Из состояния восторга, близкого к катарсису (или нервного помешательства, что, учитывая обстоятельства, гораздо ближе к истине), меня вывело прикосновение. Съежившись, обернулась, ожидая очередного окрика, тычка или подзатыльника, но сероглазый просто смотрел, пристально, практически не мигая.

– Се рве ниен? – словно гипнотизируя, спросил он.

Виновато пожала плечами. Хотела бы понять, но не могу.

– Райне! – Хозяин указал за массивный стул с высокой спинкой.

Ага, кажется, он просит сесть.

Возражений со стороны офицера не последовало, и я медленно, бочком приблизилась к стулу. Сероглазый оказался столь любезен, что отодвинул его. Он ловко выдернул у солдата край моего поводка и выставил из кабинета посторонних. Остаться разрешили только командиру. Далее владелец кабинета приступил к чрезвычайно странному допросу. Сероглазый начал с того, что привязал меня к ножке стола. С тем же успехом он мог приковать меня к стене: мебель в кабинете была массивная, стол и вовсе по ощущениям весил центнер, не меньше. Еще бы – цельное дерево, толстые ножки, филенка, не шедшая в сравнения с теми, которые делали в наше время. А еще ящики, целых четыре. Словом, владелец дома полностью себя обезопасил, при всем желании я бы не сбежала. Офицер тоже так полагал, раз вольготно, закинув ногу на ногу, устроился на табурете возле шкафа. Он потянулся было к набору разноцветный шариков на полке, но одного взгляда хозяина хватило, чтобы гость превратился в примерного школьника.

Дальше начался тот самый допрос.

Сероглазый зажег красную толстую свечу и поднес ее к моему лицу. Мало ли зачем? Меньше всего на свете я ожидала, что он капнет мне воском на шею, и закричала благим матом, попыталась сбежать от садиста. Бесполезно. Меня силой вернули обратно. Подскочивший офицер прижал мои руки к столу, а палач с квадратной челюстью едва не превратил мои ладони в один сплошной ожог.

От боли на глаза выступили слезы. Да что за мир такой? Лучше бы в реке утопили, раз вокруг одни сумасшедшие.

Покончив со свечой, сероглазый занялся моим лицом. Пальцы сомнительной чистоты оттягивали веки, проверяли зрачок, пересчитывал зубы. Закончив, хозяин брезгливо вытер руки прямо об одежду и плюхнулся в кресло с лоснившейся кожаной спинкой.

– Не-а, – качнул головой он, обращаясь к офицеру.

Судя по тому, как скисла физиономия последнего, «не-а» означало «нет», как и в нашем мире.

Однако офицер не собирался сдаваться.

– Тринке!

Чуть ли не брызгая слюной, он ткнул в меня пальцем.

Сероглазый тяжко вздохнул и отодвинул верхний ящик стола. В глаза бросились массивные перстни с камнями странной огранки. Хозяин многозначительно постучал по столу.

Офицер неохотно потянулся к поясу, отвязал мешочек, на поверку оказавшийся кошельком, и кинул в ящик десяток кривобоких монет. Кажется, серебряных, но я могла ошибаться. Владелец кабинета удовлетворенно кивнул и задвинул ящик. Ну да, я бы тоже не стала работать бесплатно, хотя многие клиенты этого очень хотели. Мол, ну что вам стоит, это же хобби, вы удовольствие от съемки получаете. Да и за что тут платить – пару раз кнопочку нажать, а потом «Фотошоп» все сам сделает. Дел на час от силы! А мы взамен отзыв хороший напишем, друзьям посоветуем. Вот и сероглазого работа за «спасибо» и «что, тебе жалко?» не устраивала, хотя, судя по разным мелочам в поведении, с офицером он знаком, то есть в теории мог по дружбе сделать бесплатно.

Из того же ящика, куда он убрал деньги, хозяин достал узкий кинжал с богатого украшенной рукоятью. Сомневаюсь, будто те красные и зеленые камушки – стекляшки. Тогда что? Рубины, изумруды?

Такого подарка судьбы я точно не ожидала – владелец дома разрезал путы. А вот дальнейшее заставило вновь усомниться в его адекватности. Стиснув мою руку, он наискось полоснул кинжалом мою ладонь и лизнул выступившую кровь. Напрасно я возмущалась, взывала к здравому смыслу, брыкалась – сероглазый будто не замечал моего сопротивления. До чего же он сильный! И руки мозолистые, где обещанные тонкие, нежные пальцы аристократа? Ну, Маша, вот доберусь до тебя! В какую неправильную сказку ты меня засунула?

В итоге я смирилась, просто поскуливала, наблюдая за тем, как сероглазый водил моей ладонью над пламенем, мазал в крови какие-то трубки и стеклышки.

Наконец сероглазый оставил меня в покое. И ведь даже платка не дал! Склонился над стекляшками, хоть кровью истеки! Офицеру тоже было плевать на мое здоровье. Он подался вперед, с блеском в глазах наблюдал за тем, как владелец кабинета капал на стекла с моей кровью различные реактивы, нагревал их над самодельной спиртовкой. Кое-как перевязав руку, я тоже заинтересовалась происходящим. Если на то пошло, кровь моя, и мне в первую очередь обязаны все объяснить. Разумеется, делать этого никто не собирался.

Кровь шипела, меняла цвет, из жидкости превращалась в какой-то бактериальный суп – и все под немногословные комментарии сероглазого. Последние явно не устраивали офицера, но задавать уточняющие вопросы он побаивался.

Все закончилось быстро и непонятно. Только сероглазый стоял, склонившись над микроскопом, а вот уже выпрямился и погасил спиртовку. Хмурый офицер направился к двери, бросив через плечо непонятное слово, то ли прощание, то ли проклятие.

А я? Постойте, а что же со мной?

Покосилась на пропитавшуюся кровью самодельную повязку, затем на спину неспешно собиравшего инструменты сероглазого. Оставалась слабая надежда, что он все объяснит, только… Кого ты обманываешь, Катя, с вашим языковым барьером вы общаетесь на уровне глухонемого со слепым! Но ведь как-то объясняться надо. Некогда я слышала, что, полностью погрузившись в чужую языковую среду, быстро учишься, но это явно не мой случай. Автор теории явно имел в виду доброжелательных иностранцев, мир с Гугл-переводчиком, телевиденьем, интернетом и ценниками в магазинах, а не аналог какого-нибудь пятнадцатого-шестнадцатого века.

Думай, Катя, думай! Сейчас он закончит и выставит тебя вон. А на улице тебе не рады. Синяки тоже общественной любви не добавят. Вспомни, как радовались крестьяне возможности бесплатно развлечься и утопить иномирянку! В том, что я не в Чехии и даже не в племени тумба-юмба на планете Земля, я теперь не сомневалась. В прошлое тоже не перенеслась: местный язык на латынь не походил. Да он вообще ни на что не похож!

М-да, под окнами тут лучше не ходить. В доме напротив стукнула рама, и женщина выплеснула на улицу таз с водой. Судя по воплям, в кого-то попала.

Но не о том думаю, не о том!

Время стремительно утекало сквозь пальцы. Решение пришло в самую последнюю минуту, когда сероглазый недвусмысленно указал мне на дверь. Вместо того, чтобы откланяться, я совершила святотатство: вытащила из-под пресса лист серой шероховатой и наверняка безумно дорогой бумаги и коряво, схематично нарисовала на нем угольком женщину. Ниже печатными буквами подписала: «Катя». Рядом быстро набросала мужскую фигуру и поставила знак вопроса.

Сердце мячиком колотилось о ребра.

Лишь бы сероглазый не рассердился, лишь бы не расчленил на опыты за порчу дорогого имущества! Лишь бы знаки препинания в разных мирах совпадали!

– Катя! – Ткнула себе в грудь, потом в изображении на рисунке. – А ты?

Понимаю, к собеседнику лучше на «вы», ведь мы не друзья и вряд ли ими станем, но от волнения выпалила первое, что пришло в голову.

Черт! Сероглазый действительно осерчал, насупил брови и двинулся на меня, словно очередной тайфун на Новый Орлеан. Господи, ну и глупое сравнение! Тебя сейчас ударят, а ты о последних сводках новостей вспоминаешь.

Замерла, втянула голову в плечи.

Порезанная ладонь пульсировала болью, синяки и ушибы, будто сговорившись, одновременно заныли.

– Та бането?

Судя по интонации, это вопрос. И «та» – это «ты». Прекрасно, одно слово я уже выучила. Второй приятный момент – бить меня явно не собирались. Сероглазый хотел, но раздумал.

На всякий случай активно закивала, хотя толком не поняла, чего от меня хотели, и, осмелев, вновь потянулась к листу бумаги. Его все равно повторно не используешь, только выбросить. Сейчас проверим, с толком или без мама пять лет таскала меня в художественную школу.

К счастью, сероглазый порезал мне левую руку, поэтому я без труда набросала портрет девушки в футболке, то есть себя. Ну, как портрет – получившаяся девица лишь отдаленно напоминала меня. Вдобавок уголь крошился, не позволял проработать детали, а взять перо я побаивалась. Не только из-за гнева исподлобья наблюдавшего за мной сероглазого. Пером надо уметь пользоваться, знать, как его очинить, десятки других мелочей. Мое же знакомство с ним закончилось каракулей в паспорте, сделанной железным стержнем в отделении полиции.

– Катя.

Снова ткнула пальцем в рисованную девушку и вопросительно подняла брови.

Ох, тяжелый случай!

Сероглазый сгреб мой рисунок и уставился на него как на восьмое чудо света. Губы его бесшумно шевелились, на лице отразилась активная работа мысли.

– Аксель.

Я часто заморгала, пытаясь понять, причем тут название одного из прыжков, и только потом сообразила: так зовут сероглазого. Убедившись, что я правильно поняла, он важно добавил:

– Тер Аксель Ульв.

Он еще что-то присовокупил, но я не разобрала. Бедная моя голова пухла от обилия информации и от нереальности ситуации, в которую я угодила.

Желудок громко заурчал. Нет, ну а что вы хотите, в последний раз я ела… вчера.

Уж не знаю, что вдруг переменилось, но Аксель надумал меня накормить. А ведь пять минут назад планировал выставить из дома.

Думала ли я в подростковом возрасте, глотая романы Вальтера Скотта, что когда-нибудь стану участницей самой настоящей средневековой трапезы? Правда, единоличной, потому как Аксель просто сидел рядом и пристально наблюдал, пока открывшая нам дверь женщина в чепце, очевидно, служанка накрывала на стол прямо в кабинете. Мне на выбор предложили четверть головки сыра, свежайший, еще горячий серый каравай и два яблока. Запивать все это предстояло сидром, настолько кислым, что с непривычки у меня едва глаза не вылезли из орбит. Может, особа в чепце постаралась? Она принесла все с таким красноречивым выражением лица… Словом, желала мне жить долго и счастливо, но подальше от этого дома. Не иначе, любовница Акселя, решившая, будто я покусилась на ее место. Спасибо, не нужно! Меня земные парни не прельщали, а местные сомнительные красавчики – тем более.

Увы, я рано расслабилась, решила, будто судьба повернулась ко мне лицом. Обед пришлось отрабатывать. Древнейшим способом – с тряпкой в руке. Догадываюсь, мне специально выдали самую старую и тухлую, потому что нормальная ветошь не распадалась бы в руках. Но я не жаловалась, честно вымыла лестницу и коридор – все, во что ткнул пальцем Аксель перед уходом, а потом рухнула рядом с ведром. С непривычки болела спина. Ладонь кровоточила – резь жуткая. И никакого сочувствия! Наблюдавшая за мной служанка только покрикивала, кривила губы и называла «норхой». Вряд ли это комплимент. Но даже если, моя полы, я подхватила все инфекции мира, оно стоило. Вернувшись, Аксель заговорил со мной на ломанном, но все же русском языке. Правда, его слова заставили сильно призадуматься и осознать, в какой переплет я угодила:

– Кто ты такая? По всем признакам ведьма, но кровь говорит другое.

Глава 4

Замерев с тряпкой в руке, уставилась на хмурого Акселя, а он на меня. Рука сероглазого подозрительно сжала что-то под серым плащом с замысловатой пряжкой в виде волчьей головы. Меч? Нож? Что, если нашли мой фотоаппарат? Наверняка нашли, ведь он остался в той деревне. Судя по окружавшим меня вещам, даже камеру обскура пока не изобрели, раз так, посчитают камеру бесовской машиной. Кому она может принадлежать? Правильно, ведьме. А где ведьма, там и костер. Ох, не нравится мне получившийся логический ряд! И прищур Акселя тоже не нравится. Одно неловкое слово – и минус одна Екатерина Нухопетова. Раз так, отвечать надо осторожно, а лучше и вовсе молчать.

– Ты оглохла? – устав ждать, прикрикнул сероглазый.

Он шагнул вперед, зажал меня между стеной и кладовкой под лестницей.

– Не-е-ет, – проблеяла я, внезапно ощутив себя такой маленькой и хрупкой.

– Тогда отвечай!

Терпение Акселя явно заканчивалось. Вон, даже глаз задергался.

Не иначе от нервов, в голову лезли разные глупые мысли. Мол, что общего у Акселя с акселем? Не так уж мало. Аксель – прыжок сложный, не всем фигуристам покоряется. И характер у сероглазого, чувствуется, тоже не сахар. Опять же людей резать любит. Хотя бы из вежливости бы поинтересовался, как я, руку перевязал. Или оказывать первую помощь попаданкам не положено?

– Я уже представилась, – напомнила некоторым.

Так, спокойно, вдох-выдох! Не дерзи, но и не дрожи осиновым листом.

– Катья? – немного исковеркав мое имя, презрительно переспросил Аксель. – Похоже на птичью кличку.

Тут я обиделась, действительно обиделась. Кого-то и вовсе в честь прыжка назвали, но я же молчу.

Высоко подняв подбородок, важно уточнила:

– Не Катья, а Екатерина Викторовна Нухопетова. Мы с вами не настолько близко знакомы, чтобы перейти на «ты».

До оскорбления я бы согласилась, а теперь дудки!

Аксель громко рассмеялся и глянул на меня как на умалишенную.

– Неужели ты решила, будто я завожу знакомства с такими?

– Какими – такими? – шмыгнула носом я.

Он так не вовремя зачесался, испортил образ сильной и независимой женщины.

– Вроде тебя, – презрительно поджал губы Аксель и ткнул в мою футболку. – Мужская одежда, выставленная напоказ грудь… Неужели я поверю, будто ты порядочная женщина?

Недоуменно скосила взгляд. Ничего провокационного. Футболка свободного кроя, не первой свежести, признаю, но широкая. Вырез под горло, о декольте и речи нет. Лифчик я тоже ношу, хотя могла бы смело от него отказаться, грудь все равно не появится. Джинсы тоже не в обтяжку. Или он сломанную молнию мне в укор ставит? Так это добрые селяне постарались, когда пытались изнасиловать.

– Вдобавок волосы пострижены, – продолжал перечислять список моих грехов Аксель.

Будто слов было мало, он наклонился и зачем-то дернул меня за прядь у виска. Больно, между прочим! А после с гримасой отвращения вытер пальцы о плащ. Под ним действительно оказался меч, а еще странная штука, напоминавшая посох магов из компьютерных игр, только короче. Внутри венчавшего его мутного шарика потрескивали молнии.

– Ну, ты собираешь признаваться?

Аксель попытался ухватить меня за шиворот. Дернулась и плюхнулась на пол, да так неудачно, что разлила ведро с водой. От досады разрыдалась. Бывший чистый пол снова грязный, одежда окончательно пришла в негодность, намокшая ранка щиплет, а Акселю плевать, ему признания во всех грехах мира подавай.

– Я… я в другую страну поехала, – срывающимся голосом поведала о своих злоключениях. – Ходила, никого не трогала, повстречала соотечественницу. Она предложила гулять вместе, я согласилась. В итоге она меня ограбила. Распылила газ в лицо, забрала деньги, документы. Очнувшись, я набрела на деревню. Там меня избили, едва не изнасиловали и не утопили. Остальное вы знаете.

Аксель покачал головой.

– Кого ты обманываешь? – вкрадчиво поинтересовался он. – В твой рассказ не поверил бы даже ребенок. Давай я расскажу, как было? Ты открыто предавалась блуду, хулила Двуликого и угодила в тюрьму. Само собой, тебя выпороли, остригли, чтобы никто не спутал с порядочной женщиной, и выгнали из родного города. А вот дальше – загадка. Шлюхи так не одеваются, даже они боятся гнева Двуликого. И штанов такого цвета я никогда не видал. – Аксель ткнул в джинсы. – Сверху тоже странный лиф. Снимай!

Замотала головой. Я еще от прошлых фантазий сероглазого не отошла, а тут новые! Не стану раздеваться, пусть другую для бесплатных развлечений найдет. И платных тоже.

– Никакая я не шлюха! Хватит меня оскорблять! Или вы из староверов? Только они считают женщин в брюках исчадьем зла.

Ай! Аксель ловко поймал меня и бесстыже полез под футболку. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы его пальцы не наткнулись на лифчик. На лице сероглазого отразилось недоумение, и после минутного колебания он отпустил меня.

Оправив одежду, буркнула:

– Могли бы извиниться!

Но Аксель не собирался и по новой завел шарманку.

– Кто ты? У донашивает одежду за любовниками шлюхи низшего пошиба не хватило бы денег на корсет. Его носят только состоятельные женщины. Но у тебя короткие волосы, ты непочтительна с мужчиной и говоришь на непонятном языке. Выходит, таки ведьма. Обещаю сохранить тебе жизнь, если расскажешь, каким образом обманула мою магию.

По спине скатилась ледяная капелька пота.

Кто хотел книжного героя? Получи, Катя, и распишись. Вот он стоит, широко расставив ноги, прикидывает, как лучше тебя нашинковать.

Затравленно огляделась, даже подергала дверцу кладовки. Вряд ли Акселя остановит сомнительная преграда в виде хлипкой дверцы, но лучше она, чем ничего. Увы, небеса меня спасать не собирались, оставалось уповать только на собственное красноречие.

– Я… Вы… Вы меня убьете?

Вопрос удалось задать не сразу: во рту пересохло.

Знаете, и даже рана болеть перестала. Потенциальное заражение крови – чепуха по сравнению с перспективой стать на голову короче. Или меня и вовсе сожгут? Какое зло тут меньшее? Наверное, умереть от разрыва сердца.

Аксель отодвинул край плаща и выразительно положил руку на рукоять меча, самую простую, обтянутую кожей, безо всяких драгоценных камней.

– Удачно я забрал артефакт, очень удачно! – мурлыкнул он. – На такой экземпляр заряда не жалко.

Какой экземпляр? Меня?

Ноги затряслись, и я медленно сползла на пол. В пустой надежде, что все это мне снится, пощипала себя за руку, но заработала лишь пару новых синяков.

– Так будешь говорить? – обманчиво спокойно напомнил о себе Аксель.

Сглотнув, кивнула:

– Буду!

Лицо сероглазого сделалось вновь отрешенным, будто он надеялся на длительное сопротивление, а я обманула его надежды.

– Для начала назови свой круг посвящения.

– В прошлом году институт закончила, – растерянно пробормотала я.

В ушах пульсировала кровь. Может, шлюха – не самый плохой вариант? Подумаешь, потерпишь пять минут, зато голова на месте. И другие части тела тоже.

– Институт? – наморщил лоб Аксель и рявкнул: – Хватит морочить мне голову чужестранными словами!

В подтверждение серьезности намерения обезглавить ведьму он взмахнул мечом. Ойкнув, не успела даже пригнуться. Клинок прошел в опасной близости от шеи, но не задел ее.

На шум выглянула из кухни то ли супруга, то ли служанка. Напрасно я надеялась на женскую солидарность, чванливая особа с ухмылкой тут же захлопнула дверь. Мол, так тебе и надо, помыла полы и пора на тот свет.

– Школа! Школа для вас понятное слово? – заикаясь, пролепетала я.

Меня била крупная дрожь. Третий раз за сутки смерть дышала в лицо. Чем же я прогневила небеса? Обещаю, если вернусь домой, пойду работать экономистом! Пусть скучно, пусть совсем не мое, зато перестану расстраивать маму. Других грехов за мной, вроде, не водилось. Не пью, не курю, даже домашние задания не списывала.

– Ведовская? – живо уточнил Аксель и, к моему облегчению, убрал опасную железяку в ножны.

– Счетоводов, – с трудом подобрала подходящий эквивалент. – У нас девочкам дают образование. Они работают наравне с мужчинами.

– Ври да не заговаривайся! – осадил меня сероглазый. – Не всякого мужчину в школу берут, женщинам и подавно там делать нечего.

Понятно, о равенстве полов, даже теоретическом тут не слышали. Хороша сказочка!

– Меня дома учили, – соврала, чтобы не злить Акселя. – Считать там, писать. Соседский священник.

Вспоминай историю, Катя! Вроде, очагами просвещения были именно монастыри. Значит, обычный пастор тоже подойдет. Спасибо, «сосед» не ляпнула, а то бы сероглазый маму тоже причислил к особам легкого поведения.

В глазах Акселя мелькнул хищный интерес. Он снова медленно, очень медленно прошелся по мне взглядом и, гаденько улыбнувшись, вытащил из-под многослойной одежды медальон. Погладив его пальцем, сероглазый сунул украшение мне под нос и замер в ожидании. Он аж подрагивал от нетерпения. В недоумении покосилась на вещицу. Обычное украшение. Судя по потертостям, семейная реликвия. Гравировку разглядеть тяжело, отдаленно похоже на солнце, внутри которого полумесяц.

– Ну и? – вопросительно подняла брови. – Чего вы от меня хотите? Я не местная, традиций не знаю.

Лицо Акселя недовольно вытянулось. С громким вздохом сожаления он убрал медальон и пнул ногой лестницу.

– Тьфу, не ведьма! Хотя, – вновь оживился Аксель, – существует еще один способ…

Сероглазый не договорил и простер руки к потолку.

– Двуликий, свято имя твое, почему я должен вечно торчать в этой дыре, общаться с солдатней вместо того, чтобы спокойно ставить опыты в лаборатории? Еще и оборванка на мою голову! – Это он про меня. – Какое падение, какое унижение!

Продолжая сетовать на судьбу, Аксель зашагал наверх. Пусть он перешел на родной язык, интонация отлично передавала смысл слов.

Стоп, а я? Растерянно окликнула Акселя, но он не слышал. Только что грозился убить, мучил вопросами и бросил. И куда мне теперь? Я вдруг остро ощутила, что вокруг враждебный мир. Аксель – единственный, кто меня понимал, и то благодаря артефакту. Когда он разрядится, не вечный же, мне придет конец. И я приняла решение. Придется ненадолго обосноваться в этом мире, понять, где очутилась, можно ли отсюда выбраться. И поможет мне в этом Аксель. Взамен я все полы в доме перемою! Мне много не надо, ем тоже мало, сероглазый в накладе не останется.

– Тер Аксель! Тер Аксель!

Перепрыгивая через ступеньки, уже не замечая их крутизны, я понеслась вслед за хозяином дома. В голове крутилось: «Если ты его не уговоришь, погибнешь!» Аксель ясно дал понять, кем меня считали. Шлюха или ведьма – разница не столь велика, с обеими не церемонились. Только Аксель понял (понял ведь?), что я ни то, ни другое.

– Тер Аксель!

Не успев вовремя затормозить, я с разбегу влетела прямо в грудь сероглазому. Он таки услышал, обернулся. Аксель даже не охнул, зато я сильно ударилась и теперь потирала нос.

– Помогите мне! – пока не передумала, на одном дыхании выпалила я.

Сейчас он развернется, скроется в кабинете… Но сероглазый поднял бровь и с надменной усмешкой полюбопытствовал:

– Как именно? Я и так оказал тебе большую услугу, подарил жизнь.

– За это спасибо. Большое спасибо.

Рукава повязанной на поясе куртки пришлись кстати, нашлось, чем в волнении занять пальцы. Вцепившись в них, прибегла к небольшой хитрости:

– Я слышала, вы известный маг…

– Лучший в герцогстве, – без лишней скромности признал Аксель. – Дальше что?

– Тогда вы точно можете вернуть меня домой. Он в другом мире.

Услышь я такое, сама бы себя в Скворцова-Степанова сдала, а сероглазый ничего, только скептически усмехается. Может, не верит? Так я докажу!

– Ничем не могу помочь, – припечатал Аксель и досадливо поморщился, вскользь коснувшись заинтересовавшего меня шарика с молниями. – Я и так зря потратил на тебя кучу времени. Еще надо артефакт зарядить, подумать, как тайком вернуть его в хранилище.

– Ну пожалуйста!

Не найдя других аргументов, я бухнулась на колени, обхватила ноги упрямца. Он мой единственный шанс, надо, зубами в штанину вцеплюсь.

– П-шла вон!

Аксель с попаданками не церемонился, стряхнул как надоедливую собачонку.

– Ну хотя бы языку научите, – снизила я планку.

Тогда бы я поискала более сговорчивого мага, не все же такие гордые. Заодно бы к тому времени придумала, как расплачусь. Само собой, бесплатно никто возиться не станет, а без знания языка даже навоз убирать не устроишься. Опять же надо где-то достать одежду. Нечего и думать показаться перед местными в джинсах и футболке.

Аксель промолчал, и я заискивающе добавила:

– Я хозяйственная, чистоплотная, вы не пожалеете!

– У меня уже есть служанка, вторая без надобности. Что еще ты можешь мне предложить?

Щекам стало жарко. Ответ витал в воздухе, вдобавок сероглазый ухмылялся от уха до уха… Думал, стушуюсь, сбегу? Но у меня нашелся запасной вариант:

– Я бы вас нашему языку научила. И много чему еще. В нашей стране много наук, которых у вас нет. Я на все согласна, вы только назовите условие!

– А наукой ублажать мужчину ты владеешь? – Аксель многозначительно покосился на мою грудь. Он заранее праздновал победу, предвкушал удовольствие от моего позора. – Я как раз остался без любовницы, ты могла бы ее заметить. Разумеется, если бы я счел твои умения достаточными. Как, рискнешь, Катя?

На этот раз сероглазый произнес мое имя четко, без единой запинки.

– Ну же! – подначивал он. – Недавно ты сказала, что согласна на все. Или солгала? Солгала, даже не сомневался. Женщины трусливы, как доходит до дела, всегда берут свои слова обратно.

Ком подступил к горлу. Окаменев, я не знала, как поступить.

Вот кто тянул меня за язык, зачем я ляпнула ту двусмысленную фразу!

– Вы действительно этого хотите? – в надежде, что Аксель пошутил, уточнила я.

Сердце колотилось так часто, что не успевала дышать. Пальцы дернулись и замерли на узле рукавов куртки.

– Хочу. – Лучась самодовольствием, кивнул Аксель. – Прямо сейчас, чтобы раз и навсегда покончить с тобой. Уверен, все равно не справишься.

– А вот и справлюсь! – упрямо возразила я, знала о сексе в любом виде только в теории.

Просто взбесило его самомнение, хотелось щелкнуть Акселя по носу.

– Тогда ступай в спальню, разденься и жди меня. В углу, за занавеской, кувшин, ополоснись. Закончу, посмотрю, чего ты стоишь.

Аксель распахнул соседнюю с кабинетом дверь и сделал приглашающий жест рукой. Сглотнув, с высоко поднятой головой я переступила порог.

Мамочки, на что я подписалась?! В первый раз неизвестно с кем на спор!

Взгляд сразу уперся в кровать – место, где все должно было случиться. Добротная, такую не сдвинешь, она занимала ровно треть комнаты. Лоскутное покрывало, полог с кистями – все, как положено. С трудом отведя взгляд от горы подушек, обернулась к Акселю.

– Передумала?

Он только этого и ждал, вон как светился.

– Нет.

Глубоко вздохнув, я сделала еще один шаг и потребовала:

– Только поклянитесь, что взамен мне поможете!

– Вот еще! – фыркнул за моей спиной сероглазый. – Мои услуги дорого стоят, а я от тебя пока даже аванса не получал.

И он захлопнул дверь, оставив меня вариться в котле страхов и сомнений.