Янтарный меч

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ярина с тоской уставилась на кривую ольху, за которой скрылся Гор. Разговаривать с берегиней наедине было еще хуже, чем смотреть на нее. Обманываться не стоило – не поглазеть на «сваху» та пришла, не справиться о возможном женихе.

И домовой, как назло, исчез. Наверное, пошел проверить Орма.

– Сколько ты ее носишь? – Дара шагнула вперед и пояснила в ответ на изумленный взгляд: – Удавку, которая у тебя на шее.

– Луну. Почти. Какая разница? – Ярина отодвинулась, растерянно озираясь по сторонам.

– Если снимешь, станет легче. Оно заставляет тебя бояться. Чем дольше его носишь, тем сильнее искажается явь.

– Спасибо, потерплю.

Ей все меньше нравился этот разговор. Дара подбиралась ближе, Ярина отступала, пытаясь придумать достойную причину исчезнуть. Ссориться не хотелось, но ни о каком сватовстве речь больше не шла. К тому же, ей не нравился елейный голос берегини. Приторная вежливость никогда не идет рука об руку с искренностью, а в сочетании с бесконечно «плывущим» лицом это и вовсе смотрелось жутко. Ожерелье отчего-то потеплело, посылая щекочущие волны по шее.

– Это опасно для тебя, – снова попыталась Дара.

– Ничего, я стойкая.

«У Гора спрошу», – решила Ярина. Пусть он ее сначала на дух не выносил, зато ожерелье стащить не пытался. И на вопросы старался отвечать.

От благодушия берегини не осталось и следа, и без того пустой взгляд окончательно заледенел. Черты лица зарябили чаще, вдруг смазались, поблекли.

– На нем кровь моих братьев, – проронила она.

– Что тебе надо? – До сих пор никто из нечисти не попрекал Ярину ожерельем. Янтарь вспыхнул, налился светом, но Дару это не смутило. Вопроса она будто не услышала.

– Знаешь, сколько здесь погибло, на этом самом месте?! А сколько погибло всего?! От того, что он возжелал себе силы и власти?! – Она безжалостно гвоздила словами, наступая. Обвиняла и оправданий не слушала. Голос окреп, он больше не журчал ручьем, а ревел водопадом. – А теперь появилась ты и запустила мельницу! Ждешь, пока мы все попадем в жернова?!

Дара надвинулась на нее, потянулась к шее. Ярина шарахнулась, стискивая ворот накидки. Рука берегини хватанула воздух.

– Ты ничего не знаешь! Глупая девочка, если хочешь найти себе дом, поищи в другом месте. Сюда тебя никто не звал!

Еще шаг. Ярина отскочила к воротам, ожерелье уже не грело, оно жгло даже через рубаху. В нем билась сила: только поддайся, выпусти, и она покорно хлынет, сминая обидчика. Ведь ее цель – защищать хозяйку. Или избавиться от нападавшей?

Берегиня рванулась вперед, но тут ей на голову градом рухнули мелкие шишки. Застучали по плечам, заставляя прикрыть лицо ладонью. Ярина нарвала их на снадобья седмицу назад, а перебрать не успела.

– Не тронь! – Домовой свесился с частокола, угрожающе потрясая пустой корзинкой. – Пошто прицепилась, стервь? Кабы не девочка, тут бы одно большое пожарище было, заместо веси этой проклятущей!

– Давно пора! – бросила в ответ Дара. Шишки намертво прилипли к волосам, она пыталась их стряхнуть, но пальцы только увязали в смоле. – Это место как язва, которая не заживает. Века прошли, а оно все тянет и тянет жилы, не дает мне вздохнуть!

– Чем тебе, дуре, изба-то помешала?!

– Дом убийцы моих братьев!

– Хватит! – рыкнула Ярина. Вышло до того зло, что на поляне зазвенела тишина, даже птицы примолкли. Она не ожидала такого от себя и бросила растерянный взгляд на дедушку, который смотрел на нее с уважением.

Сердце бухало от страха, гулом отдаваясь в ушах. Ладони взмокли. И дело было не в полоумной гостье, которая требовала невесть чего. Впервые силу не пришлось звать, она пришла сама, готовая вырваться от малейшего намека. Что было бы, разозлись Ярина или испугайся чуточку больше? Нет, не стоит об этом думать. Но камни не давали об этом забыть, они горели, если бы не ворот мужской рубахи, то шею бы прижгло. Вот напасть!

– Я не хотела этой силы, – припечатала Ярина и уставилась на берегиню, приказав себе не отводить глаз, как бы страшно ни было. – Просто хотела помочь.

– Но ты ее используешь. Не задумываешься, откуда она берется и что таит.

– Кому-то плохо от того, что в лесу стало тихо? – Ярина старалась не терять головы и хотя бы выглядеть спокойной.

Нелегко было собраться с силами и рявкнуть, отстаивать свои суждения было невыносимо. С тех пор, как она попала сюда, делать это приходилось все время, каждый раз горло перехватывало и ноги тряслись. Глупости говорят: мол, один раз решишься, а потом легче станет. Пока что-то не становилось, но давать слабину нельзя.

– А знаешь ли ты цену этому спокойствию? Ты только сильнее вбиваешь клин между нами и людьми.

– Куда уж больше!

Это уже не клин, а целое бревно получалось. И вбили его задолго до Ярининого появления, когда колдун нечисть из окрестных деревень погнал. Нападки были несправедливыми и от того еще более обидными.

– Чего тебе надо? Скажи прямо, – повторила свой вопрос Ярина. – От ожерелья проку вам нет, ты его даже коснуться не можешь, оно на человека рассчитано.

– Освободи нас! Уничтожь это место! – Дара стиснула пальцы. В голосе прорезались умоляющие нотки. – Оно опасно! Знаешь про багрянику? Оно во сто крат хуже, даже спустя век здесь не вырастет ни клочка травы.

Ярина поежилась. Сказочная ягода росла по ту сторону Смородины-реки. Случись кому ранить навь в мире живых, из их крови, упавшей на землю, прорастала багряника. Из острых листьев готовился сильнейший яд, а из алых крупных ягод – самые страшные компоненты чародейских зелий. Даже если ее вырвать с корнем, и спустя десять зим на этом месте останется клочок безжизненной земли.

– Просто вели ему перестать… быть. Оно послушается тебя, – берегиня продолжила уже мягче. – Или уничтожь ожерелье. Без ключа это место ослабнет, и лес рано или поздно сможет побороть его магию. Найди способ.

– Нет, – отрезала Ярина. – Я тебе не верю.

Дедушка довольно хмыкнул, черепа, до этого безжизненные, ожили и одобрительно застучали зубами.

– Хорошо, – берегиня глянула на лысые головешки на частоколе и на миг спрятала лицо в ладонях. То ли показалось, то ли в мертвых глазах и правда мелькнули удивление пополам с болью. Но справилась Дара с собой быстро: скрестила руки на груди, заговорила спокойно, вкрадчиво даже. – Что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Ты ведь знаешь, что здесь творится. Ты помнишь даже дивь, да? И первого хозяина этого места. Почему бы тебе не рассказать все. Если бы… – Ярина перевела дыхание. Разгадка лесной тайны манила, но были дела поважнее. Она не собиралась приплетать сюда колдуна, но раз уж зашел разговор, – если бы ты помогла хотя бы Гору. Тогда бы он поймал того, кто ворует детей. А потом смог бы помочь.

– Что ж, – Дара тяжело вздохнула. Она провела ладонями по волосам, и шишки с тихим треском осыпались на землю. – Отпираться не стану. Но все сложнее, чем ты думаешь. Мои знания мало чем ему помогут. Зато тебе кое-что могу рассказать. Но не сейчас. Подумай над моей просьбой. Я тоже должна подумать: стоит ли откровенничать с людьми.

Еще одна шишка полетела берегине в голову, а домовой сердито заворчал:

– Нашлась человечья вражина. Сама замуж, небось, не за корягу рогатую пошла!

Дара с истинно царским величием пропустила обвинение мимо ушей.

– Мне пора. Проводишь меня, девочка? – попросила она и хитро добавила. – Или боишься?

– Чего мне бояться? – в тон ответила Ярина. – Говорят, берегини никогда не причинят людям вреда. Или врут?

– Нет, – улыбка у Дары вышла кривоватая, невеселая. – Чистая правда. Ни одна из берегинь не может причинить вред живым. А многие даже мыслей таких не допускают.

Она ступила на тропинку, убегающую в чащу, и обернулась:

– Идешь?

Ярина глянула на Торопия, тот неистово затряс головой:

– Не ходи, Яринушка. Заведет тебя, сгинешь!

– Ничего со мной не случится, дедушка. Я скоро. Присмотри за ребеночком. – Она снова дотронулась до ожерелья. Вроде уже не горячее, но сила все равно была рядом, не уходила: только позови. Такого раньше не случалось. Даже вчера, когда их с Иваром чуть не утопил водяной, бусины янтаря оставались холодными.

Словно ожерелье узнало берегиню.

***

Сон-трава синим мохнатым ковром усыпала лес, потеснив белые звездочки ветреницы и нежную медуницу. Никогда еще Ярина не видела, чтобы цветок, за которым в Заболотье приходилось забираться в непроходимую чащу, был повсюду, даже между древесными корнями.

Да и пахла сон-трава сильнее матушкиного душистого масла, привезенного отцом из столицы. Когда они с Нежкой случайно разбили пузырек, опочивальня благоухала неделю, пока полы не перестелили.

– Откуда они повылезли? – вслух поразилась Ярина, осматривая цветы. На краю полянки лежал одурманенный бельчонок, слишком маленький, чтобы распознать опасность. Она взяла зверька в руки, рыженький, пучеглазый – он вяло подергивал хвостом, обвиснув на ладони.

– Лучше радуйся. – Берегиня мазнула по зверенышу безразличным взглядом, – что выросло хоть это. До сих пор не понимаю, как так вышло. Ты столько силы из леса выхлебала, молодые деревца должны были погибнуть.

– Почему?! Я ведь ничего…

– Конечно. А кто вчера на берегу силу плескал во все стороны? – ядовито спросила Дара. – Ладно бы ты ее для себя тянула, так нет – расплескала попусту.

Ярина поморщилась, вспомнив о злосчастной попытке сыграть сваху. Лесные ей в жизни не забудут.

«Больше никогда, – решила она. – Пусть кто другой этим занимается. Даже у Гора бы ловчее вышло».

Ярина с удовольствием бы посмотрела на колдуна в роли свата, хотя он и в воображении отказывался наряжаться в праздничный кафтан и кутался все в тот же темный плащ.

– Если уж взялась что-то делать, так делай хорошо. Или вовсе не берись.

Образ рассыпался под натиском чужих едких слов. Но прошли те времена, когда Ярина безропотно сносила назидания от всех подряд. В этот раз она не смолчала. Одно дело – выслушивать поучения от матери или сестрицы, другое – от незнакомой нечисти, которой веры нет ни на медяшку.

– Можно подумать, ты ни разу в жизни не ошиблась, – огрызнулась она и, забывшись, уставилась на берегиню. Лицо у той снова поползло: рот скособочило вниз, а глаза разъехались к вискам. Словно котел, где кто-то невидимый перемешивал навье варево ложкой.

Липкий ком ужаса подкатил к горлу, а ожерелье снова ожгло шею – зло и нетерпеливо. Мол, чего ты, хозяйка, мнешься. Почему бы не растереть ее в порошок? Ярина что есть сил вцепилась в ворот и приказала чарам утихнуть. Глупости это, ей просто Дара не нравится. Вот и вся загадка!

– Прежде чем рычать, волчонок сначала отращивает зубы. – В голосе берегини звенела насмешка. Попыток справиться с ожерельем она в упор не замечала.

Повисла тягостная тишина. Дара невозмутимо нарвала сон-травы и вновь плела венок. Ярина сражалась с нахлынувшим стыдом.

– Почему я тебя так вижу? – наконец сдалась она.

– Ты человек. Люди видят меня иначе, каждый по-своему. Потому редко кто причинит берегиням вред. Твоя же удавка не дает чарам закрепиться в сознании. Потому ты так забавно реагируешь.

– А Гор? Разве у чародеев нет защиты от твоего колдовства?

– Он всего лишь мальчишка. Чтобы выстроить защиту, нужны опыт и сила, у него пока нет ни того, ни другого.

– А нечисть?

– Нечисть не люди, чтобы доверять глазам. Зрение обманчиво. Здесь нужны другие чувства. То, что ты видишь, может быть мороком. Самый добрый человек может оказаться убийцей, самая искренняя улыбка – лживой. Страх прячут за злобой. Ненависть – за страстью. Люди обманываются так же легко, как обманывают сами.

Ярина только хмурилась, слушая очередные поучения в пол уха. Дара говорила отстраненно, венок плела не глядя. Получалось ловко: ни один лепесток не смялся. Вот бы ей так научиться!

Приглядевшись, она едва не ахнула: ладони и пальцы берегини сплошь покрывала сетка мелких шрамов. Белые, тонкие – они были старыми и очень глубокими. Даже подумать страшно, насколько острое лезвие их оставило.

Дара заметила ее взгляд, но руки прятать не стала.

– Это было давно, – просто сказала она. – В другой жизни.

– Расскажи, – попросила Ярина. – Ты назвала дивь братьями. Ты их видела?

– Дивь? Видела, – с таким же безразличием откликнулась берегиня.

– И город?

– Нет, когда Дара появилась, там уже лежала Пустошь.

– Расскажи. Какими они были?

Бельчонок очнулся, пришлось посадить его на землю. Он тут же взобрался по ближайшему дубу наверх, только рыжий хвост мелькнул среди веток.

Матушка говорила, ни единого изображения диви не осталось даже у чародеев. Надо бы у Гора спросить, но лучше узнать у того, кто своими глазами видел древний народ. Только Дара не спешила делиться воспоминаниями, и Ярина снова поразилась, как погибший охотник добился ее любви.

– А хозяин избушки? – попыталась она. – Предатель.

Берегиня глянула на нее потрясенно, но тут же успокоилась, словно напомнив себе:

– Ах, да, ты же ходила на Топи. Забавно, что они зовут предателем именно его… Никогда бы не подумала, что старые кочки разговорятся с человеком.

«Да они поразговорчивей тебя были», – сердито подумала Ярина.

– Ты не ответила, – напомнила она.

– И не собираюсь, – откликнулась берегиня, горько искривив губы. – Если о войне и лесе я расскажу, то о проклятом доме откровений не жди.

– Ты же хотела, чтобы я тебе поверила, – поддела Ярина.

– Есть границы, которые нельзя переступать. Ты же не тычешь в спящую гадюку палкой. Иные воспоминания лучше не вытаскивать на свет. Иначе они оживут, чего бы мне не хотелось.

Ярина тяжко вздохнула и замерла, скрестив руки на груди. Хватит с нее загадок!

– Тогда зачем ты позвала меня? – с вызовом спросила она.

Дара обернулась, но Ярина была слишком зла, чтобы вновь испугаться. Кажется, берегиню это позабавило.

– Просто хотела показать тебе кое-что. – Она отправилась вперед, ничего не оставалось, как пойти следом. – Уже скоро.

Лес и вправду резко отступил. На смену молодой зелени пришли мертвые изломанные стволы, едва державшиеся на узкой кромке выжженной земли. А за ними, насколько хватало глаз, сияла на солнце равнина. Гладкая, как зеркало. Все оттенки меда смешались в ней: от сливочного до гречишного.

Зрелище завораживало. Одно дело – парить над лесом, другое – стоять на самом краю Янтарной Пустоши и слушать, как пронзительно плачет над ней ветер.

Зачарованная, Ярина качнулась вперед и едва не оступилась. Дотронуться до переливающейся глади было все равно, что древний курган осквернить. Ни к чему тревожить сон Пустоши.

Она была живой.

Вот сейчас волны янтаря разойдутся, плеснут на землю, и из глубин поднимется величественный замок, заблестят на солнце острые шпили, полетят из окон невиданные существа…

– Я подумала, тебе стоит взглянуть, – равнодушный голос спугнул видение. Волшебство дымом развеялось по ветру.

Ярина не обернулась к берегине.

– Зачем? – затаив дыхание, спросила она.

Дара не ответила. Вместо этого на голову лег венок из сон-травы. Ярина удивилась, но даже дернуться не успела, как ее поглотила темнота.

***

– Очнись! Да очнись же!

На щеки словно кипятком плеснули, в нос ударил резкий запах. Ярина закашлялась и принялась отбиваться, не сразу сообразив, что ее немилосердно трясут.

– Ярина!

Голова гудела, глаза не желали открываться, но Ярина пересилила себя и… Гор был слишком близко. От него снова разило зверобоем. На мертвецки-бледном лице застыла тревога, волосы падали на глаза, мешая, однако убрать их он не пытался.

– Что… – выдавила она, но кашель скрутил – не дал закончить.

Гор выругался и стащил с себя плащ, накидывая ей на плечи.

– Пей. – Под носом оказалась баклажка, из горлышка крепко пахнуло травяной настойкой. Ярина хлебнула: горло обожгло, но по телу мгновенно прокатилась теплая волна, унося с собой поселившуюся в голове муть.

– Ты как?

– Лучше, – ответила она, оглядываясь.

Мертвое почерневшее дерево угрожающе нависло над головой, растопыренные ветви щетинились шипами во все стороны. Мертвая земля скрипела под пальцами.

А в паре шагов сверкала Пустошь. Живая, ласковая, теплая. Она завораживала и манила, переливаясь в лунном свете…

– Нет, – Гор снова оказался нос к носу к ней, отгоняя морок. – Не смотри туда.

Ярина смутилась, опустив взгляд, и сразу нашла пропажу: венок лежал рядом, видно, слетел, когда колдун тормошил ее.

– Дара! Зачем она?..

– Что? – Гор тревожно вглядывался в ее лицо. Боится, что она опять свалится без памяти?

Пальцы все еще тряслись, и ухватить венок удалось не сразу.

– Дара надела его мне на голову, – растерянно пробормотала Ярина.

– Что за бред? – Гор осторожно, как ядовитую змею, взял несчастное украшение и тут же отшвырнул, будто обжегся.

– Она усилила природную магию цветов, – хмуро пояснил он, вытирая руки платком. – Некоторая нечисть так умеет. Не понимаю только, зачем. Заклятие бы развеялось еще до рассвета, но ночь рядом с Пустошью, где бродят чародеи-убийцы и летают непонятные сущности – почти наверняка смерть. Это на Дару не похоже. И, скажи на милость, что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе сидеть дома!

– Я и хотела! Но она попросила проводить ее, сказала – хочет что-то показать.

– Надо было тебя запереть! – в сердцах бросил колдун, прикрывая глаза ладонью. – Вечно ты… Вставай. Идти можешь?

– Так и запер бы! – Ярина сердито надулась, пытаясь подняться и не обращая внимания на протянутую руку. Колдун за представлением наблюдать отказался: подхватил под мышки и поставил на ноги.

Она хотела гордо отпихнуть его, но пошатнулась и ткнулась носом ему в грудь. Гор издал хриплый смешок, ладони легли на плечи, придерживая.

– Что, понести тебя? – мягко спросил он. Вроде не шутил даже.

– Вот еще! – Ярина отпрянула, зардевшись. Хорошо, что луна закатилась за тучу, но румянец от колдуна все равно не укрылся, судя по ответной улыбке.

– Пошли, лешачка. – Говорил Гор спокойно, но все время осматривался, будто ждал чего.

Он подхватил с земли палку, сверху расходящуюся короной веток, на которых болтались подвески. Бубенцы и деревянные дощечки загремели до боли знакомо, и Ярина сразу узнала посох – такие носили волхвы. Они сами вытачивали их из молодого деревца, каждую бусину, каждую резу на дощечке напитывали чарами и собственной кровью.

Посох у каждого волхва был свой и не слушался чужаков. Или она опять чего-то не знает? Ведь видела его уже, когда провожали в последний путь несчастную жену Ивара.

– Откуда это у тебя?

– Нашел, – выдохнул колдун со злой горечью. – Рядом с телом. Еще летом. Я в тот день как раз приехал… Одна ночь! Всего на ночь опоздал!

Болезненно скривившись, мужчина с ненавистью уставился на выжженный на полированном древке след маленькой, почти детской, ладони.

«Он знал его! Погибшего волхва!» – сообразила Ярина. Так не убиваются по простому знакомцу. Но у волхвов не бывает семьи. Они отказываются от мирского, когда принимают посох. Да и людей сторонятся.

– Ты поэтому сюда приехал? – тихо спросила она. – Он тебя попросил?

– Просил, – Гор тоскливо усмехнулся. – А я, идиот, не мог все бросить. Должен был в Тенеград¹³ ехать, написал, что как освобожусь… пусть ничего не предпринимает. Передумал у самой границы… Если бы я хоть вестника послал! Он бы дождался! А вместе бы…

Последние слова колдун отчаянно прохрипел и замолчал, тяжело выдыхая сквозь стиснутые зубы.

Ярина накрыла его ледяную ладонь своей, стараясь утешить хоть немного. Тут ничем не поможешь, горечь потери не заглушить лаской или добрым словом. У мужчин вообще скорбь проявляется иначе, и жалеть их при этом нельзя. Она и не жалела, разве что самую чуточку.

– А может, и не дождался бы. – Колдун задумчиво покосился на нее и хмыкнул, но руку вырывать не стал. – Упрямства в нем хватило бы и на дюжину волхвов. Чего уж теперь.

– Ты поэтому тут? – Внезапно Ярина увидела его совсем в другом свете: недоверие, упрямство, злость… Он раз за разом пытался исправить допущенную ошибку и найти убийцу дорогого человека.

– Не только, – Гор поудобнее перехватил посох и направился к лесу. – Это мой долг перед Кругом чародеев, долг перед самим собой. Гибнут маги, пропадают дети, активность Пустоши растет. Один из убитых не входил в Круг…

Колдун осекся и тихо выругался.

– Но ты этого не слышала, ясно? – он внимательно посмотрел на нее.

Ярина кивнула в ответ. Ее занимало другое – она боролась с желанием вцепиться Гору в локоть, потому что ночной лес был неуютным и жутким. И она никак не могла избавиться от ощущения, что спину буравит чей-то враждебный взгляд.

– Почему так важно, что убитый был не из этого вашего Круга? – спросила она.

Колдун тихо застонал в ответ:

– Я же сказал, ты ничего не слышала. Неужели так трудно запомнить?

Про арсейских чародеев Ярина почти ничего не знала. Только что Круг создала дюжина колдунов чуть больше ста лет назад. Обосновались они в Рениме, столице Арсеи, и где пряником, где кнутом начали подгребать под свое крыло остальных. Порядок по эту сторону Серебристого моря им удалось навести всего за одно поколение, и отношение к чародеям потеплело. Они больше не впутывались в местные распри и войны, вели себя тихо: набирали учеников, восстанавливали утраченные знания, истребляли расплодившуюся нежить.

Раньше, после войны с дивью и двух моровых поветрий, чародеев не жаловали. Селяне до недавнего времени и вовсе предпочитали их только в виде украшений для деревьев.

– Ты мне расскажешь про Круг? – попросила Ярина. – Хоть немножко!

– Может быть. – Гор ухватил ее за плечо и зашагал быстрее. – Если выберемся.

***

Что-то было не так! На Пустошь Ярина оглянуться не могла – Гор упрямо тянул ее прочь, а невыносимо хотелось увидеть мягкое сияние…

– Нет. – Колдун решил не рисковать и приобнял ее за плечи. – Не оборачивайся. Лучше говори что-нибудь.

– Почему со мной так? – спросила Ярина. Идти в обнимку было непривычно и неловко, она попыталась отстраниться, но Гор только притиснул ее к себе крепче.

Сам он тяги к Пустоши не показывал. Выходит, на нее одну она так действует?

– Понятия не имею, – буркнул колдун. – Некоторые маги сходят с ума от близости Пустоши, а другие не реагируют.

– Может, это от того, что во мне сил мало?

– Нет. – Гор резко свернул с тропы прямо в бурелом. Пришлось закрывать лицо руками, чтобы ненароком не хлестнуло веткой. – Это не связано с количеством силы. Или со временем обучения. Меня, например, тоже к ней тянет… Не знаю, не интересовался, давай сменим тему.

– Ты же хотел, чтобы я говорила.

– Вот именно. А не задавала вопросы. Говори. Но о чем-нибудь, что не требовало бы от меня необходимости отвечать.

Спасибо, разрешил!

Колдун по-прежнему буравил взглядом темноту. Ярина сердито вздохнула и мысленно потянулась к ожерелью.

Пусть Гор себе идет, а она попытается выяснить, что за опасность глазеет на них из-за деревьев. Впервые с той ночи, когда Ярина наткнулась на избушку, лес пугал, казался чужим. Пустошь или нет, это место под ее защитой, она должна знать. Некстати вспомнились слова Дары про то, как ожерелье тянет силы из леса, но Ярина досадливо отмахнулась. Потом спросит у Гора, сейчас тот все равно не захочет отвечать.

Сперва в груди разлилось привычное тепло. Зов достиг леса, но ответом стала тишина. Она обвивала тугим клубком, не пропуская звуки. Найти нить и потянуть, избавиться от невидимой преграды – Ярина решительно дернула раз, другой…

А на третий согнулась пополам, не сдержав крика. Ожерелье ощетинилось, сдавило горло. Ветки, раньше такие мягкие, до крови впились в кожу, капли янтаря полыхнули жаром.

– Ярина!

Гор едва успел поймать ее. И тут же сам захрипел, на губах выступила кровавая пена.

Ярина в ужасе вцепилась ему в плечи. Сознание плыло, а сила не кончалась. Так захлестывает прорвавшая плотину вода, угрожая смести все на своем пути.

– Пре-кра-ти… – выдавил колдун, камнем навалившись на нее.

Что прекратить?! Как?! Сосредоточиться не выходило, Ярину переполняла чужая сила, исполненная гнева, ненависти и застарелой боли. Будто рядом снова очутилась Дара, а близость Пустоши зеркалом отразила эту жуткую мешанину, ярче разожгла то, что спало в ожерелье.

– Стой! – Гор тряхнул ее, попытался влепить пощечину, но чары отшвырнули его прочь, впечатывая в дерево.

Ярина завалилась на бок и забилась в тисках чужой воли. Пальцы бессильно скребли по горлу, а ожерелье жгло и жгло.

Сила – вот она! Бери, черпай горстями, и все будет как захочешь. Мощь крови – давно застывшей, но еще горячей – в руках, только позови. Снеси проклятое место, спаси тех, кого любишь, отомсти обидчикам, накажи убийцу. Можно дотянуться, стоит лишь пожелать! Так ли велика цена в одну жизнь, раз на весах твоя справедливость? Ты же хотела!

«Я не хочу!» – в отчаянии подумала Ярина, давясь всхлипами. Гор неподвижно лежал рядом. Она не могла его убить! Чародеи не умирают от одного удара. Эта мысль не дала поддаться навязчивому шепоту.

Дурочка, что ты можешь без силы?

«Я все могу. Сама».

Плывущий взгляд зацепился за ножны на поясе Гора. Надо снять ожерелье, иначе отголоски чужих мыслей и нескончаемый поток силы просто раздавят. Ярина поползла, пусть хотелось кататься по земле и выть. Она не уступит! Не нужна ей власть, купленная чужой кровью. Ей вообще власть не нужна!

Разве ты не хочешь спасти их?

Вопросы повторялись вновь и вновь, но Ярина не слушала. Не думать – ползти, нет мыслей – нет и соблазна, только бы успеть.

Еще один последний рывок, и пальцы легли на рукоять кинжала. Сила, бьющаяся в теле, взревела, оглушая болью. Кинжал выпал на траву, но дотянуться до него снова Ярина не успела – ее дернуло вперед.

Очнувшийся Гор схватил за плечи, швырнул на траву. Голубые глаза полыхнули яростью, и это единственное, что удалось заметить, прежде чем сухие губы накрыли ее рот.

В голове внезапно воцарилась блаженная тишина. Ярина потрясенно вздохнула, не зная, чему поражаться больше: исчезновению бушующей магии или спятившему колдуну, который продолжал целовать ее.

Что?!

Прикосновение не было нежным, губы у Гора были потрескавшиеся, целовал он напористо и нетерпеливо. Когда до Ярины дошло, что происходит, она вспыхнула до кончиков волос, слабо дернулась, но оттолкнуть не смогла, с испугом вспомнив, как недавно чуть не убила его прикосновением.

Колдун уловил это движение и отстранился сам, не сводя с нее глаз. В янтарных сполохах его лицо казалось восковым.

– Жива? – просипел он.

Ярина ошалело кивнула.

– Тогда поднимайся.

Гор кое-как встал, вцепившись в посох. Закашлялся, сплюнул кровь и поднял Ярину следом. Ноги не слушались, после всплеска силы она почти ничего не соображала, позабыв про обожженную расцарапанную шею, и без конца трогала губы: на них еще горел поцелуй.

– Т-ты…

– Разборки потом, – колдун зло покосился на нее и рявкнул: – Не смей так делать! Ты чуть не убила нас обоих!

Наваждение схлынуло, сменившись осознанием того, что она натворила. Но ведь раньше такого не было. Ожерелье всегда повиновалось, по капле даруя силу.

Она не могла…

– Я не хотела! Не хотела…

Ярина спрятала лицо в ладонях от стыда и страха, едва сдерживая рыдания.

– Смотри на меня! – Гор стиснул ее в объятиях. Ледяные пальцы прошлись по щекам, стирая слезы. – Послушай, – быстро зашептал он. – Обещаю, мы во всем разберемся. Я тебе помогу. И ты сможешь поплакать, но не сейчас. Нам надо убираться отсюда. Скорее! Я не смогу тебя нести, понимаешь?

Она закивала, еще всхлипывая.

Потом, все потом.

Гор сжал ее ладонь и рванул вперед, но Ярина успела оглянуться.

Из чащи на них мчались тени.