– Нечего извиняться! Никакой ты не ребёнок. И тем более не избалованный! – воскликнула я, и чем дальше, тем громче я говорила, сама того не замечая. – Ты сильный. Правда, ты очень сильный! Ты!..
Игорь улыбнулся, и я, растерявшись, замолкла.
– Спасибо, Саш… Правда, спасибо, что выслушала. Ладно! – Игорь стукнул обеими ладонями по столешнице и поднялся. – Давай перекусим, я проголодался. Наготовили мы тут на целую армию, конечно… А потом чай пить будем с пирожными.
Я не стала возражать. Обед прошёл весело, под песни Animal Джаz. Игорь сказал, что группа приедет с концертом в конце лета, и мы решили, что обязательно купим билеты. Потом коллективно мыли посуду: я мыла, он насухо вытирал и расставлял по местам. Закончив в кухне уборку, мы переместились в комнату Игоря. Пели, в какой-то момент даже начали танцевать. Я уже забыла о телефонном разговоре. Только в глазах Игоря изредка мелькали грустные льдинки, которые прятались сразу, стоило мне их заметить.
– Держи.
Игорь подал мне зелёный томик, когда я пожаловалась, что не могу найти в библиотеке сборник рассказов Шукшина. Читать электронные книги я не любила. Игорь это знал.
– Не торопись. Как прочитаешь, вернёшь.
– Спасибо большое!..
Я наугад открыла книгу. Из неё вылетела бумажка и плавно спикировала к моим ногам.
– Кто это? – я подняла бумажку, которая оказалась фотографией. На ней были изображены молодые мужчина и женщина, красивые и счастливые. У неё были зелёные глаза, а у него – голубые. Он был очень похож на Игоря. Или, скорее, наоборот. – Это твои родители?
Игорь выхватил у меня фотографию, отошёл к окну и замер спиной ко мне. Я поняла, что не должна была затрагивать эту тему. А когда я хотела извиниться, он вдруг заговорил, тихо, но чётко:
– Они погибли полтора года назад.
– Игорь, прости, я не хотела…
– Ничего, – он оборвал меня холодно и резко, но я слышала, что за этим холодом кроется что-то большое и болезненное. – Они сгорели при пожаре. Мы жили в частном доме. Ночью я проснулся от того, что мама сильно кричала, и от запаха гари.
Игорь снова замолчал. Я подошла к нему. Старалась не дышать. Было страшно сделать лишнее движение, издать лишний звук. Спугнуть его. Снова сказать что-то не то.
– Спальни были на втором этаже. Огонь уже разошёлся по всему первому этажу и перекинулся на лестницу.
Я осторожно положила руку на его плечо. Игорь молча стянул с шеи шарф…
– Папа потащил нас с мамой к окну, разбил его. Внизу уже ждали соседи и пожарные… Или, может, пожарных ещё не было. Я не помню. Выбраться успел только я…
…и я ужаснулась. Когда голубая ткань соскользнула с плеча, я увидела его шею. Красная, неестественно натянутая кожа – вот что пряталось за цветастым шарфом.
– Ожог получил, когда прыгнул. По собственной неуклюжести – прислонился к горячей яме. И на руке ожог, который ты, наверное, увидела сегодня, тогда же получил. Чтобы прятать, ношу шарф… Это шарф моей мамы.
– Так вот почему ты не хочешь его снимать…
Я поняла, что в носу щиплет, а глаза заволакивает мутная пелена. Хотелось плакать. Хотелось как-то помочь Игорю, поддержать его, но всё, что я могла, слушать и молчать.
– Я понимаю, что это в какой-то степени глупо. Понимаю, что вызывает у людей вопросы. Но шарф – всё, что осталось от родителей. Мама дала его в ту ночь, чтобы я закрыл рот и нос. Иногда я думаю, что лучше бы задохнулся…
Я обняла его. Последние слова Игоря ударили меня разрядом тока, и я крепко прижалась к нему, точно он вот-вот должен был раствориться прямо в воздухе. Мне хотелось, чтобы он понял, как дорог друзьям, дорог своему дяде. Как дорог мне.
– Саша…
– Ты замечательный человек! Ты нам нужен: дяде, Юрке, одноклассникам. И мне. Что было бы без тебя? Ты должен! Должен жить.
Я говорила быстро, громко, чтобы успеть высказать всё, чтобы он понял. Но слова застревали в горле. Я хотела сказать о родителях, о том, что и они хотели бы, чтобы он перестал говорить такие ужасные и страшные глупости. Но ничего не получалось.
– Я знаю, Саш, – сказал Игорь. – Знаю. Поэтому я всё ещё здесь.
Он крепко сжал в руке шарф, а второй обнял меня за плечи.
Мы молчали.
Я изредка всхлипывала, уже не в силах сдерживать слёзы, и думала о том, как некрасиво и неправильно устроен человек. Почему люди смеются над другими, не зная об их прошлом? Делают человеку больно. Шутят над тем, над чем шутить нельзя. Или шутят, не понимая, что могут обидеть. И мало кто задумывается о том, как сильно может ранить.
– Извини, что я всё тебе рассказал. Вывалил на тебя все свои проблемы, – наконец сказал Игорь. – Не в моих привычках жаловаться, не знаю, что на меня нашло. Забудь.
– Не нужно просить прощения. Я понимаю. Тебе нужно было выговориться.
Мы отстранились друг от друга. Игорь вымученно улыбнулся. Мне снова захотелось обнять его, но я сдержалась.
– Ты можешь мне доверять. Я никому ничего не скажу, если ты попросишь. Честно…
– Я знаю, – Игорь кивнул и улыбнулся. Мне стало как-то спокойнее и светлее. – Спасибо, Саш.
Мы посмотрели друг на друга. Я тоже улыбнулась, взяла из его рук шарф и хотела было повязать ему на шею свободным узлом, но передумала. Подошла к лежавшему в углу рюкзаку, присела на корточки.
– Я думаю, что скрывать ожоги не обязательно.
И завязала шарф на лямке. Ничего больше я сказать не успела. У меня зазвонил телефон, и я поторопилась ответить.
– Если ты через пятнадцать минут не будешь дома, я вызываю ФСБ.
С этими словами Коська отключился. Оказалось, он звонил уже семь раз. Я понимала, что дома он устроит мне скандал.
– Давай провожу, – предложил Игорь, когда я объяснила, что мне пора домой.
– Не стоит, мне же недалеко.
– Стоит. В конце концов, это я заставил тебя надеть фартук и пахать за еду. Тебе из-за меня ещё и от брата достанется.
Игорь возражений не принимал.
На улице всё ещё было светло, но солнце едва-едва держалось, чтобы не упасть за серые мрачные многоэтажки. В весеннем воздухе чувствовалась прохлада. Приближался вечер.
– Знаешь, я раньше, пока сюда не переехали, каждую весну пускал кораблики бумажные. Недалеко от нашего дома овражек был, там всегда отличные ручейки разливались.
– Я никогда не пускала кораблики.
– Ну и замечательно! Пойдём в выходные гулять, за школой ручей есть. Не высохнет, надеюсь, до субботы. Согласна?
В голове голос Коськи пронеслось: «Вот кого отшивать точно не надо». Улыбнулась этим мыслям, а вслух сказала:
– Хорошо. Только научишь делать кораблики, я не умею.
– Это проще простого! Меня научил папа…
Игорь оживился, рассказывая о своём детстве. Он ещё никогда так подробно и эмоционально не говорил о жизни до переезда. Он жестикулировал, смеялся, даже пытался говорить разными голосами, изображая своих друзей и одноклассников. Я никогда не видела, чтобы из глаз совсем исчезали печальные искры.
***
Весна пробралась в комнату через окно дурманящим цветочным ароматом и пением птиц, негромким и приятным. Природа расцвела, ожила и надела изумрудное платье. Хотелось с утра до вечера сидеть у окна, делать что-то – даже неважно, что именно – то и дело поднимая взгляд и разглядывая молодую зелень. Потому-то, когда Игорь попросил меня помочь ему с подготовкой к экзаменам, я решила, что сидеть мы будем непременно у окна. Хорошо, что подоконник у нас в гостиной был широкий.
– Посмотри, правильно? – Игорь протянул мне тетрадь с решёным тестом по русскому.
Я, вооружившись карандашом, принялась проверять, но взгляд то и дело поднимался к окну. Даже бесконечные ошибки Игоря в одном и том же задании не могли испортить настроение.
– Перерешивай шестой, восьмой и двенадцатый номер из этого и следующих вариантов.
Игорь театрально взвыл, но послушно принялся за тесты. А я смотрела то в окно, то на него: на каштановые волосы, в которых запутались солнечные бабочки, на то, как он жмурится, когда не знает ответ. Теперь мы виделись каждый день, и казалось, я выучила все его привычки и причуды. Я могла точно описать его поведение на предстоящем экзамене – так же будет жмуриться, так же подпирать рукой щёку. Но я не сомневалась в том, что он сдаст всё и мы вместе пойдём в десятый. Экзамены ничуть не волновали. Было спокойно и хорошо.
– Смотрю, наслаждаешься жизнью, – усмехнулась я, заметив, что он мечтательно смотрит в окно. – Давай-давай, не расслабляйся.
– Иногда я жалею, что попросил помочь тебя, а не Юрку, – усмехнулся Игорь. – Может, погуляем?
– Сначала закончим с тестами и Коську дождёмся.
– Одну гулять не отпускает?
– Он посеял ключи, мои забрал.
– Обидно, – вздохнул Игорь и придвинул мне тетрадью. – А попить что-нибудь холодненькое есть?
– Да, – кивнула я, поставила размашистую «пять» и повела его в кухню. В холодильнике не оказалось ни компота, ни лимонада, ни даже бутылки воды.
– Если так жарко будет на экзамене, у меня чернила испарятся раньше, чем в бумагу впитаются, – вздохнул Игорь, оттягивая воротник футболки-поло. Красные ожоги расплывались пятнами из-под тёмно-синей ткани.
– Ну, могу предложить холодные щи. Ладно, сейчас придёт Коська… – в этот момент раздался звонок в дверь. – О, наверное это он. Если нам повезло и он прочитал моё сообщение, то будет нам с тобой холодненькое.
В двери повернулся ключ. Мы с Игорем вышли навстречу Косте и увидели, что он пришёл не один.
– О, здорово, Игорёк! – обрадовался Коська, стаскивая с ног кроссовки. – Санька снова тебя мучает?
Они обменялись рукопожатиями. Я улыбнулась Карине, жавшейся в уголке, и хотела пригласить её пройти в гостиную, как вдруг Костя обратился ко мне: