Зажав виски пальцами, я подошел к окну и прислонился лбом к холодному и влажному стеклу. Дождь лупил в подоконник. Хрипела песня. В голову пришла мысль: прекрасный дуэт…
Кстати, это именно моя кассета сейчас играет в баре. Однажды я наткнулся в шкафу на целую сумку старых кассет. Мне они были не нужны. Куда бы деть такое богатство? Конечно, в бар.
– Налить? – бармен смотрит на меня.
Налить. И выключить эту чертову песню.
Встань и выключи сам. Я пытаюсь было, но сосед преграждает мне путь, схватившись рукой за спинку моего стула. Он приподнимает свой бокал. Я со вздохом беру свою стопку, уже полную. Вздрогнем!
Какой же я безумец… Разве можно было так беспечно распоряжаться своей собственной жизнью? Хотя нет, распоряжаться – это как раз про план, про управление. А что делал я? Ничего. И ничего не нажил.
Только дождь, ворох всякого старья да воспоминания. Магнитофон выдал какой-то странный звук и замолчал. Я сунулся было сменить кассету, но сразу понял, что дело этим не обойдется. Пленку зажевало. Аккуратно, как хирург, стараясь не навредить, я вытащил коричневую полоску из пазов, взял карандаш и вручную замотал пленку. Слушать это стало нельзя, но и выкинуть нет сил. Может, отлежится? Хотел включить телевизор. Экран мигнул и погас. Теперь у меня не было и этого.
Песня булькает, словно больная, и понимаю – то самое место. Если зажует опять, самолично подойду, вытяну, вырву, если понадобиться, и выкину эту кассету к чертовой матери!
– Посчитай меня, – бросаю я бармену. И пока он пробивает чек, я оборачиваюсь к окну. Дождь.
Мне называют сумму. Меняюсь в лице. Следовало остановиться раньше. У меня столько денег нет…
– Так уже было, не правда ли? – хрипло спрашивает сосед, и я вскидываю на него удивленные глаза.
Никакой дымки во взгляде. Мне страшно от того, что вижу сейчас в его лице. Все мое прошлое, будущее, грехи и благодеяния, горе и радости – все это в нем одном. Да когда же я успел так напиться?
– Было, – отвечает он сам себе на вопрос