Czytaj książkę: «Попутчики», strona 3

– Ну такая жизнь… Отчёты, совещания… – пробормотала она. И вдруг замерла. Отчёт! Ей же отчёт переделывать! Девчонка новая напортачила, так шеф ей вчера ночью прислал, сказал, что срочно надо. Ей бы со своими справиться, и так три штуки в работе, а тут чужой. Но это ж ее работа, взялась –  не ной.

– Ты ж наша трудяжка, рабочая лошадка, – сказала ей старушка. Без злобы сказала, пирожок потянула. А у Наташи как полилось из глаз! Весь год ведь пахала, и не что-нибудь – целину! Чуть новый проект, Наташу к ноге зовут. Давай, впрягайся. Тащи. И про старое не забывай. И наперед предугадывай. Наташа старалась. Ей хотелось, чтобы ценили. Хвалили. Да хоть зарплату подняли, в конце концов! Как-то осенью не выдержала, сломалась, заболела. Упала в кровать с высокой температурой. Через сутки позвонил начальник. Наорал, что партнёрам материалы не отправила. Наташа возразила было, что в офисе ещё у двух людей все данные есть, они могут все послать… Не услышал. Ругался. Что поделать, напилась таблеток, поехала отправлять. Зачем свою ответственность на других перекладывать. Потом две недели болела. И часть офиса вместе с ней. Писали, злились, что заразила. Надо было маску надеть, когда в офис вошла, да вот только не было ее дома…

– Я шарф намотала, понимаете! Шарф! А он не помог. И вот лежу я, дышать больно, голова как колокол! А телефон разрывается. Начальник орет, цифры требует. Коллеги пишут, ругаются, что из-за меня теперь эпидемия, а у них дети дома! Чертова маска, ну почему я в аптеку за ней не зашла!

Наташа ревела, тряслась от боли, что рвалась наружу. Она так старалась быть полезной, никогда ни в чем не отказывала, со всем справляться, а тут дала слабину, заболела. За дело она от коллег получила. Больно, обидно, но правильно.

– Девочка моя, да ничего правильного тут нет! Ты что ж, прости, Господи, старые трусы, чтоб удобной быть?

Старушка так разозлилась, что пятнами пошла. – Вот племя у вас, сядут на одного и едут, ножки свесив! А ты и рада шею подставлять дармоедам! Да не оправдывай ты их, дармоеды и есть! Ну-ка, подвинься, малой!

Студент встал, и старушка опустилась на полку рядом с Наташей. Обняла за плечи. Так и сидели обнявшись, пока, наконец, глаза от слёз не высохли.

Опять проводник заглянул. Протянул коробочку.

– Вот вам подарочек от нашей компании. Всем пассажирам новогоднего поезда полагается!

Студент поблагодарил, забрал коробочку, вскрыл. А там – мандарины! Крепенькие, ароматные.

– Вон, девочка, смотри, что у нас есть теперь! Так и повеселей будет, правда? Они ж как солнышко. Ну ты погляди, красивые какие! Почисти себе! Ох, и косточек-то не видать! Вот это я понимаю, это уже по-праздничному. Витамин добра!

– Вот же вы мне напомнили, спасибо! Мужчина полез в куртку, все карманы проверил, забормотал что-то. И снова пришлось Наташе двигаться, опять появилась из-под полки его сумка. Всю облазил, ничего не нашел. Скис.

– Разиня, забыл! Да что ж такое… Доктор ведь сказал, нельзя пропускать!

– А что забыли? – хлюпнула носом Наташа.

– Да витамины эти. И лекарство выпить надо. Врач сказал не пропускать, а я их на столе забыл!

– Да будет тебе, на месте купишь! Я, старая, и то из-за таких пустяков не переживаю, а уж побольше твоего таблеток-то наглоталась за жизнь.

– Да это ерунда все! Жена найдет! Вот что плохо!

– А ты прям секретным чем-то болеешь, о чем и жене сказать нельзя?

– Нельзя!

И ожег старушку таким взглядом, что Наташе, просто рядом сидящей, поплохело. А та ничего, выдержала. Жизнью закалённые и не с таким справляются. Глянула в ответ мужичку в глаза, посидели они так молча, померялись. Он первый взгляд и отвёл. Тихонько пробормотал:

– Нельзя.

Мандарин почистил, съел пару долек. Снова сказал: "Нельзя!"…

Помолчал.

– Не надо ей пока знать. Пусть поживет в спокойствии. Потом-то, как знать… Она умница у меня, но такая… Я её всю жизнь от всего защищал. С самого начала. Мы и познакомились-то, когда я парню, что к ней приставал, в морду дал. А она хорошенькая была! И сейчас хорошенькая, глаз не оторвать. А готовит как! По хозяйству что ни спроси, все знает. И начитанная. Всю жизнь в библиотеке проработала. Я все никак понять не мог сперва, чего ей со мной делать-то. Я ж чего, людям туалеты чиню всю жизнь. А она мне: "Зато я с тобой ничего не боюсь! Ты ж со всем справиться можешь!". Вот как! Ты, малой, запомни на будущее, пригодится! Женщинам знать надо, что ты им опора и щит от всех забот! Правильно я говорю? Ну, вот. Она у меня беззащитная такая! А что будет, когда меня не станет?

И он так по колену сам себе дал, что Наташа за его ногу испугалась, не сломал бы! Мужчина продолжил.

– Врач-то молодец, он меня всего так и эдак изучил. Анализов назначил пачку целую. А все равно, говорит, ничего хорошего в них нет. Беречься надо. И вообще – не лезть уже на рожон-то. Ну я лечусь, конечно. А ей не говорю ничего. Не знает она, что мне недолго осталось-то…

– Сколько? – тихонько спросила старушка.

– Не знаю. Но особо не побегаешь уже. Не завтра, и на том спасибо.

– А потом что? – Наташа голоса своего не узнала. Он как-то странно, будто бы с обидой звенел.

Мужичок вздохнул, устало потёр ладонью лоб. Но промолчал, а она продолжила. Бросалась, как змея.

– А потом на нее все это рухнет так, что не расхлебать? – ох и странные дела творились с Наташей. Она вся натянулась, кулачки сжала. Глаза сделались злые. Где-то внутри обычно добрая, мягкая Наташа прыгала и размахивала руками, просила эту злую змею опомнится. Что, мол, лезет она к человеку со своим мнением, кто ее вообще спрашивал? Ему и так плохо, будут тут всякие девицы глупости свои ему говорить. Но погремушка на змеином хвосте уже тряслась, и новая атака была неминуема.