Чудовище во мне

Опустив ладонь на ручку, оттолкнула дверь от себя. Она бесшумно распахнулась. В недоумении я приподняла тонкую бровь и подозвала к себе соседку.

– Люба, а ну иди сюда.

Она была удивлена не меньше меня.

– Но как же это. Я же вчера с утра все проверила и дверь заперла. Точно помню, как положила ключи в тумбочку. Может быть, воры? Вызовем полицию?

– Да, вызывай. Хотя нет, пошли вместе. Мне страшно.

С перепугу я достала из сумочки острую пилку для ногтей. Вместе мы ринулись вперед по коридору.

В полутьме наступила на что-то мягкое. Люба включила свет, и мы обе обомлели.

По всему коридору валялись глянцевые журналы, мои лифчики и трусы. На кухне вся мебель была изрезана кухонным ножом, который был воткнут в обеденный стол. На полу – разбитая посуда, кастрюли, салфетки. Вся дорогая техника отсутствовала, от нее остались только провода.

Мы двинулись дальше. Молча. Как две тени. Не дыша. Кровь стучала в висках, а сердце билось как ненормальное.

В моей спальне все было вверх дном. Все полки выдвинуты, а дверцы шкафов распахнуты. Зеркало на стене разбито на осколки, которые валялись тут же. Но это все было не так страшно.

Самое ужасное было в гостиной. Люба что-то шептала, кажется, что все это сделала не она. Что все это какая-то ошибка, розыгрыш.

Но я была более решительна. Стоя на пороге в гостиную, громко выматерилась.

Все диваны были облеваны и порезаны ножницами. Плазма валялась на полу разбитая. Но самое главное, это ворох каких-то тряпок на полу.

Словно во сне, я кинулась разгребать эти тряпки.

– Люба, как ты можешь это все объяснить? Ключи я отдавала только тебе и никому другому.

От отчаянья у меня потекли слезы. Трясущимися руками перебирая тряпки, я понимала, что все бесполезно. Моя квартира осквернена. Придется начинать ремонт сначала. Искать деньги на новую технику, мебель. Как назло, я все сбережения потратила на отдых в Испании. Черт.

А эта курица, Люба, не может толком объяснить, что за дерьмо произошло в моей квартире. И ведь самое главное, у нее нет таких денег, чтобы рассчитаться со мной.

Вот я дура последняя.

– Черт, Люба, что ты скажешь мне на все это?

– Я не знаю, – шептала она, падая на разбитый диван.

У меня капала с ресниц черная тушь прямо на руки. Я не заметила, что плачу, разгребая вещи.

Неожиданно я что-то зацепила. Холодное, гладкое и так похожее на человеческую кожу. Смахнув с лица слезы, я замерла. Позабыв обо всем на свете, стала копать глубже.

Под ворохом тряпья, на полу лежала обнаженная дочь Любы. Закрытые глаза, синие губы, багровые следы на тонкой шее. На теле – синяки и запекшаяся кровь. Девушка была изнасилована. Ноги и бедра были все в кровавых отпечатках. Из влагалища торчал пульт от телевизора.

От увиденного я потеряла дар речи. Просто осела на пол и с открытым ртом смотрела на Любу.

Она была бледнее полотна. Кажется, что вот-вот и упадет в обморок. Я на коленях поползла в коридор, к телефону. Должна была успеть вызвать «скорую».

Происходящее напоминало какой-то страшный фильм ужасов. Приехали полицейские, а только потом врачи. Люди бродили по моей квартире в обуви, равнодушно осматривая труп.

На весь подъезд слышался громкий плач соседки. Ее еле оторвали от мертвого тела дочери. Только когда сделали успокаивающий укол в вену, она смолкла и выпустила труп из рук.

Я же вошла на кухню и в первый раз в жизни закурила. Молча стояла у окна, выдыхая густой дым.

В тот день поклялась самой себе, что больше никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не стану доверять. Уж слишком дорого обходится доверие.

История

Однажды весенним утром я направился из дома вынести мусор. Настроение у меня было не очень хорошим, поэтому при виде бомжа на скамейке бросился к нему:

– Ты чего здесь расселся? А ну, убирайся прочь! Вони, да и заразы всякой. Дышать не выносимо. Уходи.

На что он лишь притянул к себе банку пива и, сделав большой глоток, смачно рыгнул. Это разозлило меня вконец. С трудом подавив желание вывалить ему на голову мусор из ведра, я прорычал:

– Пошел вон!

Он бросил пустую банку в урну и, усмехнувшись, спросил:

– Угостишь сигареткой?

– Чего?

– Если угостишь сигаретой и выслушаешь мою историю, я уйду.

Признаться честно, у меня не было ни малейшего желания общаться с ним. От одного только вида воротило.

Ну во мне что-то шевельнулось от доброго человека. Наверное, жалость. Я потянулся к карману и, вытащив наружу пачку сигарет, подошел ближе.

– Если только недолго, – буркнул, угощая сигареткой.

– Не задержу.

Бомж вставил сигарету в зубы и, чиркнув своей зажигалкой, прикрыл от удовольствия глаза. Он наслаждался дымом и ситуацией.

Я терпеливо смотрел на него, убирая пачку назад в карман. Бомж отправил вверх кольцо дыма и начал свой рассказ:

– Случилась эта история со мной лет, наверное, десять назад. Я и мои товарищи занимались альпинизмом. Лазили по снежным горам в свободное от работы время. В тот день все шло как обычно. Мы поднимались друг за другом вверх. И вот, с горы начала сходить лавина. Естественно, при всем нашем желании мы ничего не успели предпринять. Стояли и смотрели, как на нас летят тонны снега. Мой товарищ упал на меня, тем самым прикрыв своим телом. Вместе мы упали на какие-то камни, и нас накрыло снегом.

Бомж замолчал. Затянувшись сигаретой, посмотрел внимательно на меня. От его взгляда стало как-то не по себе.

– Этот приятель, что прикрыл меня собой, от удара размозжил свою голову о камни. Умер сразу. Мне повезло, я остался жив. Но представь: холодно так, что не ощущаешь своего тела, на тебе лежит мертвый товарищ, и шансы, что тебя найдут, ничтожно малы. Не раз я попрощался с жизнью. Однако надежда жила во мне.

Признаться, я был заинтересован.

– Но как тебе удалось спастись?

– О, это самое интересное. Всю неделю, что я там лежал, все это время я молил Бога о помощи. При этом, чтобы не сдохнуть, пожирал своего товарища прямо этими зубами. Рвал холодную плоть и заставлял глотать, чтобы не умереть. Обглодал шею, грудь и плечи. Мягкие ткани – единственное, до чего смог дотянуться. Вот так-то.

После этого он поднялся со скамейки и побрел по тротуару прочь. Еще долго я смотрел ему вслед с помойным ведром в руках.

Откровенное признание

Простой широкий массивный стол. На нем, ничего. Он чист. Я, следователь с большим стажем работы, сижу за этим столом, сложив руки в замок. Напротив меня – полутрезвая женщина. С засаленными волосами и в грязном платье. Облезлый розовый лак на ногтях.

За все время она ни разу не посмотрела мне в глаза. Склонив голову, внимательно изучала свое серебряное колечко на руке.

Я должен был узнать все детали произошедшей с ней истории. Признаться, было совершенно наплевать на ее чувства и эмоции. Меня интересовали только факты.

– Итак, – начал я допрос, – давайте начнем все с самого начала. Год назад ваш младший сын покончил жизнь самоубийством. Повесился в сарае, на бельевой веревке.

– Да, мы всем сказали, что мой сын Алексей покончил с собой. Так было лучше для всех нас.

– Для кого это «нас»? Поясните.

Женщина тяжело вздохнула.

– Для меня и моего старшего сына Костика. Ему сейчас тридцать, он живет со мной. Леша тоже с нами жил, когда был жив.

– Сколько было лет младшему сыну на момент смерти?

– Двадцать два. Понимаете, у моих сыновей разные отцы. Мальчики между собой не были дружны, но и не ссорились. Каждый жил своею собственной жизнью.

– Они помогали вам? Работали?

Женщина пожала плечами:

– У старшего нет постоянной работы. Перебивается случайными заработками. Алешенька в ту пору уже подрабатывал в магазине бытовой техники. Кажется, был продавцом. Он был хорошим мальчиком, целеустремленным.

– Что вы имеете в виду?

– Ему не нравилось жить со мной. Мечтал купить свое жилье. Я всегда скептически относилась к этому, ведь сами знаете, сколько сейчас стоит купить квартиру. Считала, что никуда он не денется, так и останется со мной жить. Втроем веселее.

Я откинулся на стуле и закинул ногу на ногу, спросил:

– Вы выпиваете?

Она ухмыльнулась, продолжая изучать свое кольцо.

– Немного.

– Немного, это сколько? Бутылка за раз? Две бутылки? Раз в неделю? Или, быть может, каждый день? Сколько?

– Как все.

– Ну у каждого своя мера. Конкретней, пожалуйста.

Она закатила глаза, пытаясь вспомнить.

– Ну через день, по бутылке.

– Водка, портвейн?

– Портвейн.

– Вы выпиваете одна или в компании?

– В основном с моими друзьями. Они часто приходят к нам. Я очень гостеприимная. Люблю, когда весело и шумно.

– Ваш старший сын тоже выпивает? Пьет вместе с вами?

– Да. Пьет.

Я видел, что ей стало неприятно об этом говорить. Брови нахмурила, а руки затряслись. Тем не менее я продолжил.

– Младший сын пил вместе с вами?

– Нет, он никогда не употреблял. К спиртному относился пренебрежительно. Прятал от меня бутылки. Просил, чтобы бросила пить. Но, черт возьми, это моя жизнь, и я сама решаю, что мне делать, а что нет. Он не имел никакого права мне указывать или упрекать. Уж я видела в его глазах этот немой упрек. Поверьте мне. Он всегда смотрел на меня с эдаким пренебрежением и сожалением одновременно. Иногда я не выдерживала этого и прогоняла его.

– Вы били его?

– Нет, что вы. Никогда. Могла, конечно, бросить в него кружку, но не бить. Он был уже взрослым и мог дать сдачи.

– Мог дать сдачи как Костя, ваш старший сын, – пояснил я вслух.

Она подняла глаза и впервые за все время разговора посмотрела мне в глаза. Я попал в точку. Он бил ее.

– Поверьте, Костя, он хороший, просто очень эмоциональный. Вспыльчивый, но отходчивый. Если у него поднималась на меня рука, то только если я действительно была не права.

– Вы хотите сказать, что ваш старший сын избивал вас только потому, что вспыльчив? Что вы сами виноваты?

– Да, это так.

– Допустим. Тогда напрашивается другой вопрос. Костя бил своего брата?

Ее глаза забегали. Она начинала нервничать.

– Они дрались, не спорю. Но в основном дурачились, как все мальчишки.

Я смотрел на нее и понимал, что она выгораживает старшего сына, пытаясь оправдать жестокость.

Я смотрел на нее, не мигая. Она должна была рассказать мне все. В мельчайших подробностях.

– Насколько мне известно, раньше все считали, что ваш младший сын покончил с собой. Путем повешения. Однако, недавно вы рассказали своим знакомым, что это не было самоубийством.

Она смотрела на меня, а я – на нее. Несколько минут собиралась с духом, наконец, выпалила:

– Все так запуталось. Я уже не знаю, кого больше жалеть. Своих сыновей или себя. Возможно, я сама во всем виновата. Но поймите, я – женщина, слабая и одинокая. В какой-то момент оказалась совершенно одна. Без поддержки и мужчины. Впала в отчаянье. Стала много пить. Алкоголь как средство забытья, на время, пока все это не закончится.

– Ближе к делу.

–Да, да, вы правы. Нужно успокоиться и вспомнить. Вы правы. Да, я сейчас соберусь.

– Начните с того самого дня, когда умер ваш младший сын. С чего все началось?

– Это был самый ужасный день из всех. Я расскажу вам то, что помню сама. Вторую часть, со слов Кости.

Она откинула голову и закрыла глаза, собираясь выдать страшную тайну того дня.

– Как обычно начался тот день. Утром младший сын ушел на работу. Старший спал до обеда. Ну а я пошла на подработку. Мыть подъезд соседнего дома. Освободилась часам к пяти вечера. По дороге домой купила портвейн. В магазинчике у дороги, рядом с шиномонтажкой. Ну знаете, там еще вывеска сине-белая?

– Дальше, – кивнул я.

– Так вот, я пришла домой и, не переодеваясь, пошла на кухню. Уж очень мне хотелось выпить. Распечатала бутылку и стала пить прям так, из горла. На голодный желудок.

– Старший сын был дома?

– Нет, я дома была одна.

– Продолжайте.

– Так вот, я быстро опьянела и пошла на диван. Помню только, что на ходу скинула туфли и стянула кофту. Отрубилась сразу и больше ничего не помнила.

– Значит, все, что произошло дальше, вы знаете со слов старшего сына?

– Да.

Мне стало ее жаль, хотя виду не подал. Глупая баба.

– Примерно в девять вечера домой вернулся Костя. Допил остатки портвейна, доел суп и увидел меня. Дальше вам уже все известно.

Я усмехнулся.

– Вы должны рассказать мне все сами. Продолжайте.

– Мне стыдно.

– Тем не менее.

– Костя раздел меня и, перевернув на спину, раздвинул ноги. Он стал трахать меня, родную мать, словно я была обычная похотливая шлюха.

Она нервничала, но не плакала.

– Именно за этим занятием его застукал Алексей, мой младший сын. Он бросился на Костю, стащил его с меня и стал избивать. Но я знаю точно, что Костя намного его сильнее. Схватил за шею и выволок на улицу. Там избил и, когда втащил в сарай, тот был без сознания. Нашел веревку и повесил брата, инсценировав самоубийство. Господи, прости!

Что ж, теперь все встало на свои места. Я поднялся со стула и посмотрел на нее с высоты своего роста.

– Значит, тогда, год назад, вы скрыли этот факт из-за боязни? Испугались за старшего сына?

– Скорее из-за позора. Мне стыдно. Очень и очень стыдно.

– Что же изменилось за это время? Почему пришли в полицию?

Она закрыла лицо руками и заплакала.

– Я боюсь его, своего Костика. Он – убийца и насильник. Больше так не могу. Живу в постоянном страхе. Арестуйте его, умоляю!

– Вы год его покрывали.

– Да, я виновата. Но больше не буду в этом участвовать. Готова что угодно подписать, только арестуйте. Иначе, видит Бог, я сама все решу.

– Хорошо, – согласился я, – сейчас вы изложите все на бумаге. Ваш сын будет арестован, обещаю.

Она упала на пол и встала на колени передо мной.

– Спасибо, спасибо вам.

Но я отступил от нее на шаг. Было противно и тошно смотреть на нее. Поэтому поспешил выйти за дверь за карандашом и бумагой.

Каждому свое. Каждый строит свою жизнь сам. Видимо, эта женщина выбрала именно такую жизнь. Один сын в могиле, а второй сядет за это в тюрьму, и всему виной она сама.

Тихая смерть

Давно это было. Я еще была ребенком, лет семи. Мои родители, как и все прочие, беспокоились за меня. Рассказывали страшилки про насильников и маньяков.

Некоторые из этих историй я знала наизусть. Хотя и с трудом себе представляла, как должны выглядеть эти дядьки-злодеи.

И вот, в один прекрасный летний день в розовом сарафане в цветочек я сидела на скамейке перед домом и играла с пупсиком.

Было очень жарко. На площадке было пустынно. Кроме меня, никого. Из-за угла дома вышел незнакомый мужчина. Футболка, джинсы, в руке – бутылка пива. Завидев меня, ринулся вперед.

Сначала я хотела забрать игрушки и пойти домой. Однако, осталась на месте. Любопытство. Именно оно было тому виной.

Незнакомец улыбнулся мне грустной улыбкой и сел рядом.

– Как тебя зовут, девочка?

– Рита, – честно призналась я.

– Значит, Маргарита или Марго.

Он глотнул пива и посмотрел на мои волосы.

– Готов поспорить, ты вырастешь прекрасной и красивой женщиной. Поверь, мужчинам нравятся блондинки с голубыми глазами, как у тебя.

Я ничего ему не ответила. Помню, пыталась понять, маньяк он или нет. Будет ли меня похищать или просто хочет поговорить.

– Вы, наверное, меня хотите угостить конфетой?

Он снова улыбнулся той же грустной улыбкой.

– У меня нет с собой сладостей.

Я пригладила одежку у пупса. Мужик снова глотнул пива и задал вопрос:

– Ты далеко живешь? Наверное, в этих домах?

– Да, вон в том сером доме. На втором этаже, вместе с родителями. Папа сейчас на работе, а мама готовит обед.

– Наверное, ты похожа на свою мать. Судя по всему, она у тебя красавица.

– Наверное.

– И отличная хозяйка. Мне нравится, когда любимая женщина не только хороша собой и умна, но еще варит вкусный борщ. Все мужчины любят вкусно поесть. Запомни это, Марго.

В ответ я лишь кивнула.

– Главное, это семья. Поверь мне, детка. Человеку не свойственно быть одиноким. Он должен быть в паре с кем-то. Иначе его ждет одиночество и депрессия.

С большим интересом я посмотрела на него. В тот момент он не походил на маньяка. Обычный человек, который разговаривал с незнакомым ребенком, попивая при этом пиво.

Я не поддерживала разговор, говорил только он:

– Когда я был такого же возраста, как ты, то был уверен, что проживу отличную жизнь. Строил планы, учился. Был невероятно самоуверенным и дерзким. Спустя несколько лет с большим трудом закончил школу. Поступил в университет, подрабатывал вечерами на стройке. Но как и обещал самому себе, получил специальность. В день получения диплома встретился со своей будущей женой. Влюбился так, что крышу сорвало. Думал: умру, но ее добьюсь. Так и случилось. Поженились. Спустя год родила мне близняшек, мальчишек. Прекрасных Сашеньку и Юрика. Что и говорить, был счастлив безмерно. Мы жили очень счастливо. Все эти годы. Душа в душу. Каким же я был наивным дураком, не ценя этого. Думал, так будет всегда.

Он снова глотнул пива. Я видела, как становилась бессвязной его речь, но слушала и играла в пупса.

– Все закончилось пару дней назад. Когда мои мальчики перебегали дорогу. Джип, что летел с большой скоростью, сбил их одним махом. Тела разлетелись на десятки метров. Погибли мои мальчики на месте. У них не было ни единого шанса.

Он снова выпил немного пива.

– Жена узнала об этом по телефону. Мы как раз с ней были в магазине, покупали продукты. От этого страшного известия у нее остановилось сердце. В тот же миг. Она умерла от горя у меня на руках. Я ничего не успел сделать. Кричал на весь магазин, требовал «скорую». Все бесполезно. Она ушла, бросила меня одного. Одного. С той минуты четко для себя решил, что не буду больше жить. Не хочу и не смогу. Потому что в этом нет никакого смысла.

Я играла в пупса, даже не заметив, что он замолчал. Пустая бутылка выпала из его рук и упала на землю. А сам он повалился на бок тут же, на скамейке. Глаза остекленели, и перестал дышать.

Чуть позже, когда моя мать вызвала «скорую», и на площадке появились полицейские, я узнала, что в бутылке пива был подмешан яд. Мужчина сам решил свести счеты с жизнью. Разговаривая со мной, он попивал этот яд, умирая на моих глазах.

Хотя что я могла понимать в те годы? Ребенком была совсем.

Заговоренные

Я женился на ведьме. Да, да, вы все правильно поняли. Понимаю, звучит невероятно, но это так. И я сам вам это докажу. Сейчас.

Мы женаты почти два года. Квартира хоть и в старом доме, но наша. Досталась в подарок от моего отца.

Две маленькие комнаты и крошечная кухонька, на которой любили ползать тараканы. Они нам достались в наследство вместе с квартирою.

Чего только мы не предпринимали: и пшикали дихлофосом, и мазали «Машенькой». Все бесполезно. Складывалось впечатление, что им нравится этот яд.

На них ничего, абсолютно ничего, не действовало. Продолжали ходить по кухне пешком, как у себя дома. Пока однажды жена не хлопнула по столу рукой.

– Кто в доме у нас главный? Я или тараканы?

У нее был такой суровый взгляд, что тут же ответил:

– Милая, ну конечно же ты!

Тогда она склонилась и, поймав со скатерти жирного усатого, прокричала на всю кухню:

– Значит так! Я запрещаю вам, тараканам, бегать по моему дому. Вам всем неделя на сборы. И чтобы духу вашего тут не было.

Произнесла эту пламенную речь, его тут же отпустила. Спустя неделю все тараканы из квартиры исчезли.

Моя жена – ведьма, я это знаю точно!

Пчелы

Осень. Золотая пора. Что может быть красивее, я не знала. Села на пень и, достав тонкую сигару, закурила.

Обожаю табак. Густой дым. И те ощущения, которые испытываю во время курения.

– Машка, ты опять задымила? Прекращай.

Моим подругам не нравилась моя дурная привычка. Они дружно меня порицали. Мол, быстро постарею, а зубы всегда будут желтыми.

Может быть, так и будет, не спорю. Но мне, откровенно, было плевать на это. Молча доставала портсигар и закуривала.

Я должна была собрать сухих веток и дров для костра. Но с чего начать, не знала. Так, покуривая сигару, прикидывала, с чего начать.

В это время мои подружки стелили на земле покрывало. Вскоре одна из них увидела перед поляной широкое гладкоствольное дерево. Внутри – огромное дупло, в котором что-то шипело.

– Девчонки, идите сюда.

Я не двинулась с места. Вторая подружка поспешила к дереву. Они вместе стали заглядывать в дупло.

– Там улей диких пчел, – крикнула первая.

– А я думала, там гнездо какой-нибудь птицы.

Подняла с земли камень и швырнула его в дупло. Оттуда налетели пчелы и начали жалить моих подружек.

Обе валялись на земле, полностью облепленные дикими пчелами. Их истошные крики звенели на весь лес.

Из-за дыма на меня пчелы побрезговали нападать. Укусили только две, и то в ногу.

Благодаря своей дурной привычке, я спаслась. Подруги были мертвы.

Кукла Катя

Сам не знаю, откуда у меня появилась эта кукла. Я – мальчишка одиннадцати лет – ее просто обожал. Она была моим самым близким другом, и я везде таскал ее с собой.

Ничего в ней не было примечательного. Огромные серые глаза, каштановые кудрявые волосы, которые я пытался выпрямить. Ухаживал за ней, купал в ванной, шил одежду. Усаживал за столик и пытался напоить чаем.

Бывали моменты, когда я играл в машинки. Кукла Катя всегда присутствовала, сидела на диване. Мне нравилось, что она смотрит за мной.

Все время я с ней ласково разговаривал, советовался, обсуждал. Вечером, после игр, укладывал спать.

Мои родители не вмешивались и не ругали меня. Их интересовала их личная жизнь, работа, друзья. Наверное, им было так удобно, ведь я всегда при деле. Всегда на виду, дома.

Прошло двадцать лет. Я работаю в офисе, программистом. Сейчас попиваю чаек и вспоминаю ту куклу и как с ней возился. Забавно.

Ведь сейчас у меня – любимая жена. С огромными серыми глазами, за этот взгляд готов на все.

У нее кудрявые каштановые волосы, которые она всегда выпрямляет утюжком. Когда увидел ее впервые, то понял, что она – это мой человек. Нет никого роднее ее. Словно знаю ее всю свою жизнь.

Она – мой самый близкий друг. Всегда вместе, что бы не происходило. И да, ее зовут Катя.

Дрянь

Мне было шестнадцать. Я была девственница. Но однажды влюбилась и переспала с парнем из моего класса.

В момент близости он не удержался и кончил в меня. Пойти в аптеку за контрацептивами у меня ума не хватило. Страшно испугалась. Ведь мои родители убили бы меня, узнай, как я распорядилась своей девственностью. Посчитали бы шлюхой. Презирали бы всю оставшуюся жизнь.

Мне было до дрожи страшно, ведь могла забеременеть. Что я тогда бы делала? Как жила? Что стало бы с моею жизнью и мечтами.

В тот день я соврала матери, что меня изнасиловали. Сказала, что сделал это какой-то незнакомый мужчина.

Мой отец был в бешенстве. Мать рыдала. Под давлением мне пришлось подать заявление в полицию. Шли месяцы, а розыск не давал результата. Ни зацепок, ни улик.

Я даже как-то успокоилась. Перестала волноваться. Вот только родители переживали, ночами не спали.

В один из дней меня вызвали в полицию. Я вошла в кабинет, следователь протянул мне фотографию незнакомого мужчины.

– Посмотри на него внимательно и запомни. На опознании он будет присутствовать. Укажешь на него.

– Да, но…

– Делай, как велено. Ясно?

У него был такой тяжелый взгляд, что мне пришлось согласиться.

– Теперь смотри сюда.

Он положил передо мной на стол длинный прямой нож.

– Запомни этот нож. Скажешь, что именно этим ножом он тебе угрожал. Поняла?

Я молча кивнула. Следователь достал из стола прозрачный пакетик и протянул мне.

– Нам нужна пара твоих волос. Сними с себя и сложи в пакетик.

– Зачем?

– Скажем, что их с его одежды сняли.

Все происходило так естественно и быстро, что я не стала возражать. Тем более, таким образом успешно решалась моя проблема потери девственности. И волки сыты, и овцы целы.

На опознании я сделала все, как мне велел следователь. Указала на мужика, опознала нож.

Был суд. Мужчину осудили на семь лет режима строгой колонии.

Ангел в моей голове

С самого детства, сколько помнил себя, в моей голове звучал мужской голос. На слух, примерно взрослый человек двадцати пяти лет.

Все, что он мне говорил, все сбывалось. Если он говорил, не ходить сегодня на секцию, я не ходил. Верил. Потом узнавал, что в тот день в секции произошла трагедия. Пожар на крыше. Часть кровли отвалилась и придавила моего напарника. Я мог тоже пострадать.

Иногда голос задерживал меня, просил не торопиться. И буквально в метре от меня падала глыба льда с балкона.

Я так ему безгранично верил, так привязался, что, когда стал старше, понял, что он уходит. Покидает меня. Я просил его остаться, но он ушел.

С тех пор со мной больше никаких неприятностей не происходило. Жизнь складывается ровно, без проблем.

Однако до сих пор вспоминаю тот голос в голове. И никак не могу самому себе объяснить, что это было. Если только это был мой Ангел.

Подросток

Эта история случилась, когда моему другу исполнилось пятнадцать. Звали его Валерием. В эти подростковые годы, сами понимаете, гормоны играют и просятся наружу.

Его бабушка занемогла и слегла. Перестала разговаривать и двигаться. Молча лежала и смотрела на всех. О ее желаниях приходилось догадываться. То ли чаю ей принести, то ли поесть. В общем, держали ее родители Валеры под строгим режимом. Чтобы она понимала, когда ее будут кормить и давать лекарства.

Валера был ответственным. Пока родители на работе, он за ней присматривал. Но как именно…

Включал порнушку и садился себя ублажать. Прямо рядом со своей бабушкой, не стесняясь ее присутствия.

Нравилось ловить адреналин, был в этом какой-то определенный кайф. Какая-то острота впечатлений. Эрекция была невероятной, а ощущения – фантастические.

Спустя месяц у бабули поднялась температура. Ее никак не удавалось сбить. Старушка впала в забытье.

Но Валере показалось мало просмотра порнофильмов. Пока в доме никого не было, он раздел старушку, раздвинул ее ноги. И трахнул.

Чтобы не оставлять никаких улик, кончил на салфетку, которую потом смыл в унитаз. Привел бабушку в порядок и стал заниматься своими делами.

Спустя неделю старушка умерла. Так и не пришла в себя. Валера обрадовался, у него спала гора с плеч. Тайна уйдет со старушкой в могилу.

Родители решили сэкономить на ее похоронах. Своей машины не было, чтобы довезти ее до морга, поэтому попросили соседа-алкаша. За бутылку водки.

Посадили мертвую бабушку на переднее сидение. Привязали ремнями безопасности. Валера ее придерживал за плечи сзади, чтобы не упала. Так и довезли до морга, в котором вскоре и кремировали. Прах так и не забрали. Оставили в крематории.

Село

Село у нас маленькое, человек двести. Каждая собака знает тебя в лицо. Ничего невозможно спрятать или скрыть.

Мой дом – в самом центре, на площади. Перед церковью. Рядом – соседский дом, в котором жила молодая семья. Отец, мать и два сына.

Старшему, Егору, пять лет, а младшему – месяц от рождения, звали Борисом. Дом – полная чаша. Взаимная любовь и уважение.

За домиком – огород, картофельное поле. Рядом с моим домом – огромный сарай, где молодая семья держала скотину. Куры, кролики и свиньи.

Так вот, одного поросенка тоже звали Борькой. Кругленький, розовенький, писклявый. Надумали молодые родители отметить праздник. День рождения старшего сына.

Сели вдвоем на кухне, пьют чаек и громко обсуждают. Мол, надо на праздник Борьку зарезать.

Старший сын услышал эти слова. Взял в сарае нож, пошел в детскую и перерезал младшему брату горло. Пришел на кухню с окровавленным ножом и похвастался:

– Я вам помог, зарезал Борьку, можете не благодарить!

Брачная ночь

Представьте, первая брачная ночь. Молодые друг друга просто обожают, ждут не дождутся, когда окажутся наедине. Еще на свадьбе предвкушают все, что сделают друг с другом в постели.

И вот этот момент настает. Поздняя ночь. Последний гость уезжает на такси. Молодые уединяются у себя в спальне. Зажигают свечи, раздеваются и ложатся в постель. Объятия, стоны, поцелуи. Они любят друг друга неистово и нежно.

И вот, когда все наконец закончилось, молодой муж и молодая жена падают на подушки. Оба в поту и довольные. Лежат, отдыхают.

Открывается шкаф, и оттуда выходит свекровь – мать жениха. Толкает новобрачную в плечо со словами:

– Пододвинься. Разлеглась!

Девушка с открытым ртом уставилась на нее, не веря своим глазам. Затем молча отодвинулась, уступая место. Свекровь ложится на кровать, продолжая бурчать:

– Наконец-то вы закончили. Я устала там стоять и ждать. Спать хочу.

Поворачивается и смотрит ласково на сына:

– А ты, сынок, молодец. Хорошо ее отымел. Только в следующий раз побыстрее.

Сказав это, накрылась одеялом и тут же уснула. Чуть позже оказалось, что она заранее прокралась к ним в спальню и спряталась в шкафу. Хотела убедиться, что невеста девственница.

Моя депрессия

Я – молодая красивая женщина. Мне всего лишь-то двадцать семь лет. Удачный брак, любимый муж, своя квартира.

Проблема у меня только одна. Мой маленький крикливый сын. Он родился всего два месяца назад. Такой крошечный, беззащитный комочек. Лежа в своей колыбели, он все время кричал.

С момента его рождения на меня накатила послеродовая депрессия. Ничего больше не радовало, постоянная усталость, нежелание общаться с кем бы то ни было. Единственное, о чем я начала мечтать, это крепкий полноценный сон.

Мой муж приходил с работы и забирал у меня сына. Я прибирала в квартире и готовила для него ужин. Когда все было готово, муж снова отдавал мне ребенка и шел на кухню.

Спустя пару часов он уходил спать, и я ложилась рядом с ним. Всю ночь поднималась к ребенку я сама.

И в один прекрасный день я едва задремала, как сын закричал с новой силой. Словно в трансе, я поднялась с кровати, взяла подушку и накрыла ею ребенка.

Молча отошла в сторону и стала смотреть на кроватку. Слышала, как задыхался мой сын, как вопил из-под подушки. Но я просто стояла и смотрела.

Вдруг проснулся муж. Увидел меня, услышал всхлипы замолкающего ребенка и все понял. Соскочил с кровати, рывком скинул подушку на пол. Начал его откачивать, приводить в чувство маленькое тельце.

Я стояла и просто смотрела на него. Повернулась и пошла на кухню вызывать «скорую». Потом легла и тотчас уснула. Муж на себя взял все хлопоты о ребенке.

Прошло пять лет. Сынок подрос, окреп. Давно самостоятельный и сильный. Но, как и прежде, без конца рыдает и кричит. В любой ситуации и по любому поводу. Никак не затыкается. Никто не может его успокоить.

Иногда я смотрю на сына и жалею о том, что муж той ночью проснулся и спас его. Уж лучше бы ребенок умер. Лучше бы умер.

Страшная судьба

Никогда не думала, что люди в большинстве своем, это холодные твари, которым, кроме себя любимых, на всех и все наплевать. И часть моей судьбы доказывает именно это.

Мне было восемнадцать. Я росла в полной, обеспеченной семье. Мать, отец, младшие брат и сестра. Братику – пять лет, а сестренке – два.

Жили мы в огромной квартире в центре города. Просторные три комнаты, громадная кухня, лоджия. Уютная и светлая.