– Впрочем, и кошку может не выдержать, наверное, если жирная будет! – тут же испуганно добавляет он.
Тут детям становится видно, что он не так сильно сердится, как сперва, и даже немного заинтересовался подбором веса для зонта. Поэтому Петька вкрадчиво задаёт вопрос:
– А какой вес он выдержит, дядя Аркадий?
– Ваш общий с Валькой уж точно великоват, – бормочет Аркадий себе под нос и тут же припомнив, видимо, снова всю картину происшествия, восклицает возмущенно:
– Вы разбиться могли или ноги поломать и шеи! Без травм не обошлось бы, уж поверьте. Вот смотрите!..
Аркадий вешает на ручку зонта авоську с камнем, который служит гнётом для бочки с капустой, что стоит тут же на балконе, и попутно поясняет: «Вес камня примерно килограмм 10, плюс мы сейчас привяжем мой ящик с инструментами, это ещё 10 кг, ну и допустим ещё вот этот старый чугунный утюг».
Аркадий говорит всё это и проворно привязывает предметы к ручке зонта.
– Итак, господа, продолжим, – вещает он, будто у себя в институте со студентами-физиками проводит опыт. – Валентина весит килограмма 22, Петька, ну допустим, тоже потянет на 20 кг, хотя он и тощий. Вес, который сейчас закреплён на зонте, килограммов 25, ну или около того, для наглядности и этого веса вам хватит. Теперь смотрите, что будет.
Аркадий поднимает зонт над перилами и отпускает его. Зонт с грузом без всякого плавного замедления стремительно летит к земле и, достигнув её, сильно в неё врезается. Из ящика сыплются на газон инструменты, а камень, прорвав авоську, выкатывается наружу.
– Вот что бы было с вами, если бы вы прыгнули! Даже такой вес слишком велик для планирования с зонтом! Тут и один бы не смог пролететь, а вы собрались вдобавок прыгнуть вдвоём!
Дети в ужасе смотрят вниз с балкона.
– Мы бы рассыпались на мелкие кусочки! – печально констатирует Валька и вздыхает. Катька и Петька опускают глаза в пол, грустно разглядывая его рисунок.
– Вы видите теперь, что такое настоящий эксперимент! Нужна серия безопасных тестов, как в любой науке, а вы сразу перешли к тестам с людьми! Разве вам не объясняли этого в школе? Впрочем, да, вам же ещё не преподают прикладных дисциплин, а надо бы, видит бог! – продолжает он со всей горячностью.
При этом, продолжая отчитывать детей, Аркадий выпроваживает их с балкона в кухню, где уже греется суп в кастрюле.
– Катя, ну а ты что же? Мы много с тобой говорили о чистоте экспериментов, – восклицает он.
– Но мы же с будки прыгали, нас даже чуть подхватывало ветром, кажется, – упрямо пытается возражать Валька, сама понимая, что звучит это неубедительно.
– С будки вы и без зонта наверняка нормально можете прыгнуть и не расшибиться. Зонт вас нисколько не удерживал, уж поверьте мне.
Катькин папа посматривает на друзей от плиты всё ещё очень строго: нахмурив брови и сделав «зверское» выражение лица, но ребятам видно, что вопрос подбора правильного веса для зонта его отвлекает от разборок.
– Знаете, какой купол должен быть у зонта, способного вас удержать? – спрашивает мужчина.
– Нет, – аккуратно вставляет реплику Валька.
– Очень большой, я вам потом нарисую, – явно увлечённый этой мыслью, обещает он.
– Могу объяснить даже, если хотите, как правильно вычислить зависимость величины купола и веса груза, – обещает он. – Только вот не знаю, как вам объяснить, что нельзя так рисковать своей жизнью? – восклицает Катькин папа, в бессилии разводя руками.
– Да мы поняли, пап, ну чего ты расстраиваешься, – смиренно произносит Катька, строго поглядывая на друзей, чтобы они ничего не вздумали возразить.
– Чтобы больше никогда не смели такое вытворять! Без меня! – добавляет он. – Теперь немедленно ешьте! Без разговорчиков и «козьих морд»!
Аркадий наливает суп всем троим в тарелки. Дети покорно едят, пиная друг друга ногами под столом, выразительно переглядываясь.
– Слыхала, без него чтоб не смели вытворять, – шепчет в тарелку Петька.
– А с ним, значит, можно? – ехидно улыбаясь, подхватывает Валька.
– В другой раз его возьмём точно, слышь, Кать, – добавляет мальчик. – Ничего у тебя так папа, забавный. Что он там про кота жирного говорил?
История двенадцатая. Гималайский горный терьер
Вот о чем всегда мечтала Валька, так это о собаке. С самого детства, когда она смотрела мультфильм про Малыша и Карлсона, то там, где грустный Малыш говорил: «А вот собаку-то мне не подарили…», у Вальки начинало предательски пощипывать в носу, так остро она чувствовала горе Малыша. Ей часто представлялся милый толстолапый щенок с вислыми ушами и глазами, как два больших финика. Он бы бегал за ней, неуклюже перебирая лапами, и приносил папе тапочки.
Щенка хотелось сильно, но, во-первых, в доме была уже кошка Муська, а во-вторых, со щенком надо было бы гулять вечером, а Вальку одну в темноте нельзя отпускать. Так говорил папа маме, чтобы не признаваться, что просто не хочет возиться со щенками и «дурацкими идеями любимой дочери», а идея со щенком казалось ему очень «дурацкой».
Звонок по телефону в субботу утром оторвал Вальку от интересной книжки Даррелла. Она как раз читала, как знаменитый зверолов пытался приучить к еде в неволе детёныша муравьеда, смешивая ему на завтрак смесь из молока, бананов и муравьёв. Она мечтала, что когда станет большой, тоже поедет в такие места, где есть дикие животные, будет ловить их и приручать для зоопарков.
– Привет! Хочешь со мной на Птичий рынок съездить за кормом для рыбок? Мне папа денег дал, ещё и на мороженое останется, – предлагает Катька.
Валька проникается идеей моментально. Московский Птичий рынок ей всегда нравился. Там можно не только купить всё для животных, но и побродить среди котяток и щеночков, а некоторые хозяева даже дают их погладить.
Поэтому, моментально отпросившись у мамы, Валька уже через час едет в метро с подругой на Таганку.
– Сначала мы купим корм, – авторитетно распоряжается Катя, – А потом уж пройдёмся.
Купить корм в рядах для рыб дело нехитрое и подруги справляются быстро. Катя покупает целую банку противных красных извивающихся маленьких червяков и ещё крупных желто-белых.
– Катька, и как это рыбы едят такую гадость?
– Я сама удивляюсь, – подруга только разводит руками и деловито складывает приобретения в спортивную сумку. После этого со спокойной душой девочки направляются к более желанным рядам.
– Смотри, какой хорошенький! – восклицает Валька, нежно прижимая к груди крохотного маленького угольно-чёрного блестящего щеночка.
– Это что за порода? – интересуется Катя у усатого хозяина, который стоит рядом и улыбается, позволив Вальке подержать щенка.
– Гималайский горный терьер.
– У нас был раньше эрдельтерьер, – для солидности поддерживает разговор знатока Катька.
– Вот-вот, – соглашается мужик. – Этот – тоже терьер, только очень редкий, в Москве таких пара штук, не больше! Он не такой крупный, как эрдель, – поясняет мужик.
– А какой он вырастет? – спрашивает с интересом Валька.
– Ну, вот такой, – показывает усач до середины Валькиной икры ладонью.
– Так это ж маленький совсем, – радуется Валька, ещё крепче прижимая щенка. – Может, такого маленького мне разрешат? – она смотрит с надеждой на подругу, ожидая от неё слов поддержки.
– Ты говорила, что твоему папе сегодня в рейс, а тётя Маша добрая, она разрешит, особенно, если мы скажем, что он маленький останется, – высказывает предположение Катька.
– Папе на работу только поздно вечером уезжать, а нам сегодня к Наташке на день рождения ещё надо, – раздумывает Валька.
– А ты щенка в комнате спрячь, никто и не заметит, а после дня рождения ты маме его покажешь. Она посердится, конечно, но оставит.
Усатый активно кивает, поддерживая Катьку.
– Щеночек как раз устанет с дороги, так ты его в коробку какую-нибудь положишь, он и будет спать, пока не вернёшься. Ну что, берёшь собачку, дочка? За три рубля тебе отдам! Дешевле не сыщешь! И породистый какой, смотри, шерсть у него как уголь чёрная и прямо лоснится! Красивый будет пёс, ещё на выставке медалей с ним возьмёте, так будете меня вспоминать добрым словом.
– У меня денег нет, – грустно шепчет Валька, не отпуская от сердца собачёнка.
– Без денег не отдам, – грустит мужик. – Без денег собаку не отдают, примета плохая!
– Да есть деньги! Вот! – восклицает Катька, доставая из кармана деньги на мороженое. – Тут вот немного до двух рублей не хватает, корм покупали рыбам!
– Ну ладно уж, – вздыхает усач обречённо. – Что с вами делать, как я гляжу, полюбился пёсик-то. Давай деньги, отдаю вам за рубль девяносто… – Он картинно взмахивает волосатой своей лапищей и берёт у Кати деньги. – Носите, как говорится, на здоровье!
Уже через десять минут счастливые девочки, забыв обо всем на свете, едут домой в метро. Щенок у Вальки за пазухой спит, свернувшись тёплым комочком. Девочки постоянно заглядывают посмотреть, как он спит, прикусив крошечный розовый язык.
Люди в вагоне смотрят на них и улыбаются, и тоже заглядывают Вальке за пазуху.
– Что там у вас, девочки? – спрашивает милая женщина.
Валька слегка отодвигает бортик куртки.
– Ой, щеночек! – счастливо восклицает тётенька. – Как хорошо, что твои родители разрешили тебе завести собачку! А как зовут?
Валька отбрасывает беспокойную мысль о разрешении на собачку, которая вместе с тётенькой вкралась в сознание, и звонко отвечает:
– Я его назову Бим, как в фильме про Белого Бима.
– Хорошее имя, – хвалит женщина, – а что за порода? Он тоже сеттер?
– Нет. Это Гималайский горный терьер, – гордо объявляет Валька.
– Что-то я не слышала о такой породе… – сомневается женщина.
– Так это ж редкая, вот вы и не знаете, – вмешивается Катька. – Таких на всю Москву, может, всего три и есть!
– Ааа! Ну что ж, удачи вам, девочки.
Женщина выходит на Библиотеке Ленина, а подруги едут дальше. От метро до дома бегут бегом, чтобы щеночек не замёрз и не простудился. Уже около Валькиного подъезда запыхавшаяся Катя говорит румяной от весеннего прохладного ветра подруге:
– Ну, я домой, а то червяки задохнутся в банках. На дне рождения увидимся тогда, – добавляет она и быстро уходит.
Валька открывает своим ключом дверь квартиры и тихо заходит.
Из кухни слышны голоса папы и мамы. Лёгкий шум телевизора, который голосом Миронова поёт про соломенную шляпку. Валька, не снимая курточки, стаскивает сапог с одной ноги, помогая себе носком другой.
– Маша, а куда это ты отпустила сегодня Вальку? – слышит Валька папин голос из кухни.
– Так на Птичку с Катей за кормом для рыбок они поехали, а что?
– Ох, чует моё сердце, вернётся она не одна… – нарочито серьёзно говорит папа.
Ловко стащив обувку, Валька тихонько крадётся в свою комнату, залезает под стол, где у неё секретный домик за шторкой. Свернув в комок прихваченные из прихожей шерстяные носки и тёплый шарф, она вместе со щенком кладёт это уютное гнездо на пол в своём убежище. Щенок спит. Валька любуется на него совсем недолго и проворно вылезает из укрытия. Вернувшись опять в коридор, она негромко лязгает дверью, снимает курточку и вешает её в прихожей.
– Мам, я дома, – кричит она.
В прихожую тут же выглядывает из кухни мама.
– О, Валя, как хорошо, что вы не задержались, тебе ведь ещё к Наташе собираться. Я платье тебе погладила уже. Кушать будешь?
– Спасибо, сейчас решу, мам, только одно дело сделаю… – отвечает Валька и проворно юркает в свою комнату.
– Ну, собирайся, собирайся, – улыбается ничего не подозревающая мама.
Она уходит в кухню и Валька из комнаты хорошо слышит, как она гордо докладывает папе:
– Ты зря беспокоился, Витя. Все хорошо и никого она не притащила. У нас взрослая и сознательная дочь. Она понимает, что если нельзя, то нельзя. И общее решение она тоже уважает!
– Все! Сдаюсь! – смеётся папа. – Победила ты меня! Я рад, рад!
Родители замолкают.
«Видимо, целуются», – думает Валька, представляя, как папа обнимает сейчас маму.
– Телячьи нежности, – бормочет Валька. Натянув до половины нарядное полосатое шерстяное платье, она одновременно заглядывает под стол, так что снаружи остаётся торчать её попа в цветастых трусиках и голые ноги.
– Что ты там высматриваешь? – раздаётся за спиной весёлый голос мамы.
– Карандаш укатился, – Валька быстро втискивается в платье целиком и поворачивается к маме.
– Знаешь, я все-таки поем – а то вдруг торт не сразу дадут.
– Вот и правильно, – радуется мама. – Давай, одевайся и приходи, я тебе налью суп.
И мама уходит.
– Уфф, – с облегчением вздыхает Валька. – Пронесло, не заметила. – Надо тебе еды, а то проснёшься, а кушать нечего, – бормочет девочка, обращаясь к спящему.
Попутно она раскладывает на столе уже совершенно готовую открытку, которую вчера нарисовала в подарок Наташе. На открытке прекрасная всадница на белой в серых яблоках лошади, а рядом на вороном мустанге Морис Джеральд. Внутри Валька написала для Наташи поздравление и подписала даже: «От твоей подруги Валентины Нестеровой».
Открытка абсолютно закончена ещё вчера, но Валька всё же присаживается к столу и уверенно окунает кисть в краску.
– Мам, – голосит она. – А можешь мне принести сюда, а то тут у лошади… – не заканчивает она нарочно фразу и начинает водить кистью по лошадиному крупу.
Мама входит с тарелкой и заглядывает Вальке через плечо.
– По-моему, всё прекрасно, не испорть!
– Нет, тут немного надо поправить.
Валька пририсовывает пару серых яблок на белый лошадиный круп.
– Ну, хорошо, ты художник, тебе виднее, – мама ставит суп и выходит.
Суп куриный – Валькин любимый. Она выливает из плошки для красок воду в цветок и наливает туда суп, затем кладёт кусок курицы и ныряет с угощением под стол.
Щенок уже проснулся и, нежно поскуливая, тыкается мокрым носом Вальке в руку. Валька быстренько подставляет ему плошку. Он жадно выпивает суп, даже пробует кусок разварной курятины и вроде собирается ещё немного поспать.
Довольная собой Валька, быстро прикончив остатки обеда, идёт относить тарелку в кухню.
– Все, я поела и дорисовала! Я пошла, мам, пап!
Она быстро чмокает родителей и выбегает одеваться.
– Хорошо, позвони, когда обратно пойдёшь, я встречу, – окликает её на лестнице мама.
– Да это же соседний дом, я сама! – отвечает на бегу Валька.
– Позвони!
– Хорошо! – кричит Валька уже снизу и маме слышно, как за ней звонко хлопает дверь подъезда.
У Наташи в гостях уже собрались гости. В дверях, вместе с именинницей, Вальку встречают Катька и Петька. Петька, похоже, уже в курсе, и Наташа, кажется, тоже, потому что вместо обычного вежливого «спасибо» в ответ на протянутую ей открытку–подарок, она торопливо спрашивает: «Ну как?»
– Поел, – тут же отзывается Валька. – А ты откуда знаешь?
– Катя сказала.
– А он какой? – спрашивает Наташа и глаза её горят от любопытства.
– Хорошенький, вот такой вот манюсенький.
Валька складывает ладони в пригоршни и прижимает их к груди, сладко улыбаясь.