Когда мы в дебри забредаем…
Когда мы в дебри забредаем,
Господь выводит не спеша.
На тропку вылезает злая,
В колючках, ссадинах – душа.
Но каждый раз её заносит.
Застрянет, свалится в овраг…
Неразрешимые вопросы
Ей предлагает хитрый враг.
Но стоит к Богу ей заплакать,
И вновь, не сразу, по чуть-чуть,
Из плена отпускает слякоть,
И под ногами – твёрдый путь.
Так будет до скончанья века:
Дух злобы – не смыкает век;
Бог – охраняет человека;
Растёт духовно – человек.
Бывает, душу болью скрутит
Бывает, душу болью скрутит,
Но и себе не объяснишь,
Откуда скорбь, что давит-мутит,
За что, живой, в аду горишь.
Когда отпустит, по-другому
Воспринимаешь всё вокруг.
Привычное – полузнакомо,
И враг – не враг, и друг – не друг…
И никому сказать не можешь:
Пока ты мучился в аду,
Святой и дивный Голос Божий
Ты слышал там, в полубреду…
Когда на сердце камень ляжет…
Когда на сердце камень ляжет,
И тень сырая наползёт,
И сил молиться нету даже,
А кто-то скажет: «Не везёт!»,
Во тьме не видишь очертаний
Предметов, как слепой бредёшь,-
Не отрекайся упованья!
Пугают, мучают? Ну что ж!
Душа твердит свои уроки.
Давно начертан скорби путь.
Дотерпит – и иссякнут сроки.
И вдруг – отпустят отдохнуть.
Тот, кто падал
Тот, кто падал на дно колодца,
В темноте шёл, по лабиринтам,
Жаждал солнца, искал оконца.
Шёл, ведомый одним инстинктом,
Поизранен, скулил собакой,
И молился, в слезах «до ногу»,
Чтобы кто-нибудь вывел из мрака,
Чтобы кто-то пришёл на подмогу.
А когда, с Божьей помощью, вышел,
И, умытый, грелся у печки,
Слушал – дождик стучит по крыше,
Думал: «Глупые мы человечки…
И чего нас заносит в дебри?
А лукавый ведёт умело…
Как же здорово – в Бога верить…»…
…И душа от радости пела.
Когда со всех сторон обложат
Когда со всех сторон обложат,
Когда невмочь дышать и говорить,
Одна лишь мысль: «Помилуй меня, Боже!».
И высветится, крепче стали, нить.
И выведет, дрожа, звеня, из мрака,
И – вытащит из чёрной глубины.
Пусть спазмы в горле. Но не надо плакать.
От слёз на тропах камни не видны.
Бог выведет! Стремительно иль тихо, -
Не в этом суть. В движении вперёд.
Сухою шелухою снимет лихо,
И в город белокаменный введёт.
Душа бредёт сквозь стыд и воздыханья,
Закутавшись в худое пальтецо,
Храня, как драгоценность – покаянье,
И долу приклонив своё лицо.
Неся, как груз, свои густые мысли,
Неснятый долг и жалость, рабский труд,
С мечтой о жизни непорочно-чистой,
Которую нелепостью зовут.
Надежды луч, как золотая шпага
Надежды луч, как золотая шпага,
Пронзает яблоки сомнений и отрад.
Любить безмолвно – высшая отвага,
Когда любой учитель, а не враг.
Себя отдать без сожалений в рабство
Тому, кто власть неправедно купил.
Копя в смиреньи высшее богатство,
На поиск смысла не жалея сил.
Когда иссякнет дней и боли мера,
Поражена всесилием своим,
Плиту над погребом легко откроет вера,
И Божий Лик появится над ним…
Мы будем счастливы потом
Мы будем счастливы потом,
Без привкуса тоски и яда.
Но нам не помнится о том
В полубреду земного ада.
Мы может только говорить:
«Так будет, верь!», – почти не веря.
Но в душах солнышко горит,
Такое светлое – без меры!
В поисках Рая
Утраченный рай и ущербная жизнь…
Потери. Бессмысленность их восполненья.
Но умерли мы и опять родились.
Наполненным каждое стало мгновенье.
Мы смысл обрели. Но нельзя объяснить
Тем, кто не родился, где мы обитаем.
К несчастью, на ощупь придётся бродить
Им в поисках нашего светлого Рая.
Благодарите Господа за всё
Благодарите Господа за всё,
Болезненно пусть, страшно и нелепо,
За всё, что жизнь нежданно принесёт.
Мы движемся порой наощупь, слепо.
Порой не верим – Промысел таков.
Не можем объяснить, не понимаем.
Довериться, смириться – нелегко,
Дорога Божья часто – не прямая.
И всё-таки она приводит в Рай.
Шипы-колючки на тропинке в Царство.
Себе шепчу я: «Богу – доверяй!».
Он попустил, пей горькое лекарство.
Как трудно Божьи разглядеть пути
Как трудно Божьи разглядеть пути
Которыми ведёт Он ко спасению.
Нам остаётся верить и идти,
Куда придётся, с верой и терпением.
Нам остаётся скорби принимать,
Без ропота, благодаря сквозь слёзы.
На Матерь Божью тихо уповать,
Что отведёт бесовские угрозы.
Мы далеко не видим
Мы далеко не видим. Потому
Скорбим и судим, об ином мечтаем.
Кто доверяет Богу Одному,
Тот и живёт, смиренный, без печали.
Нам кажется: вот это – хорошо,
Вот это – нужно, благостно, полезно.
Со страстной и гневливою душой
В учительство, советованье лезем.
Прости нас, Господи… Нам надобно терпеть,
Смиряться и душой уничижаться.
Быть может, и сподобимся узреть
Христа. Христа!!! И нет иного счастья!
Так не хватает в мире доброты
Так не хватает в мире доброты!
Подстерегают злоба и коварство.
Скорей сорвут, чем вырастят цветы.
Нездешнее – любви безмерной Царство.
Среди волков овечкам нелегко.
То вырвут клок, а то сожрут не глядя.
Но есть Пастух, и Он недалеко.
Беги к Нему, и будь всё время рядом.
С Ним рядышком надёжно и тепло.
Пусть мир бушует в пламени амбиций,
Когда же скажут: «время – истекло»,
Душа с Ним в Небо птицей устремится.
Что о прошлом горевать?
Всяких дел – невпроворот,
Голова – забита…
Время – всё переберет,
Всё просеет сито.
Ни к чему кончину ждать.
Душу мучить адом…
Главное – не унывать.
Тех жалеть, кто рядом.
Что о прошлом горевать?
Было – слава Богу.
Потихонечку шагать
Станем, понемногу.
Приходим мы из темноты
Приходим мы из темноты,
На счастье-боль, на радость-муку.
Среди душевной пустоты
Мы ищем дружескую руку.
Но медлим раскрывать ларцы,
Куда Господь вложил участье:
Свои сердца, свои дворцы,
Как будто истощимо счастье.
Не верим, что воздаст Господь
За все сердечные движенья.
А так душа чужая ждёт
Сочувствия и утешенья.
Так хотелось нам, чтобы любили
Так хотелось нам, чтобы, лелея, любили,
И, жалея, порой ко груди прижимали.
Только чаще словами, руками ли – били.
И рыдала душа в неутешной печали.
На кого нам надеяться, как не на Бога?
Кто согрет от холода и приголубит?
Нищета, от порога бредём до порога
Кто накормит, согреет, а кто и осудит.
Стали очи прозрачнее чистого неба.
Разбежались по лицам морщинки-дороги.
Стала царским подарком краюшечка хлеба.
А душа неустанно беседует с Богом.
Крылья души – это молитва
Крылья души – это молитва.
Мысленно, вслух ли: «Боже, помилуй!»,
И под ногами – ни кочек, ни рытвин, -
Нас поднимает незримая Сила.
«Господи, Господи!» – музыка в сердце,
Слёзы и труд до кровавого пота.
Нечем утешиться, нечем согреться
После незримого переворота.
Только молитва, как вопль покаянья,
Только желание Горнего Света,
Сладкие наши земные страданья,
Холод и жажда Господнего Лета…
Как подступят лихие
Как подступят лихие – затрепещет душа.
А грехи-то – сухие щепки – вмиг затрещат.
Чем их больше, тем жарче, тем свирепей костер.
Что за ласковый Старче молча руки простер?
Слезы льет, и жалеет, видно, светлый, меня.
Рад бы, только не смеет вызволить из огня.
Старец, скорбные плечи, слезы чистые лей!
Знаю, будет мне легче по молитве твоей.
Есть земные ангелы на свете
Есть земные ангелы на свете…
Много дел у них, а крыльев нет…
Любят люди их, и очень сильно – дети.
Потому что в них – Небесный Свет.
Старец
И вошёл он в свет.
Свет его поглотил.
Похоронен он и отпет.
Помнят травы и птицы – был.
Судьбы горькие выправлял,
Человечьи души целил.
Помнит горестная земля,
Как легко он по ней ходил.
…Пролетело немало лет.
Скажешь имя, а видишь – свет.
Позовёшь из последних сил,
И услышишь живой ответ.
Знаем, осуждать, злословить легче…
Знаем, осуждать, злословить легче,
Чем вражду и ненависть тушить…
Душу умертвляют злые речи.
Добрые – дают ей силы жить.
Речи тихие, пронизанные светом,
Как ключи, с искринками на дне…
На вопросы ясные ответы
В них живут, как рыбы в глубине…
Раковина времени
Раковина времени сокращает кольца.
Нагружает бременем сердце богомольца.
Выброси ненужное, раздари одежды,
Помоги недужному – поделись надеждой.
Выплывай, душа моя, из густого моря,
Чтобы рыбы, шамкая, не чинили горя.
Из глубин, из горечи, всё светлее, легче,
К солнышку, из полночи,
К Богу, человече…
Души людей
Души людей – жемчуга драгоценные,
В иле придонном хоронятся, светятся.
Море сокрыло, суровое, пенное,
Чтобы с охотником хищным не встретиться.
Души желают на свет, в обрамление,
Чтобы в перстнях-ожерельях посверкивать.
После наскучат, и будут в забвении,
В пыльном хламье рассыпаться и меркнуть.
Ждите, томитесь, светясь перламутром.
И не теряйте наивной надежды:
Вынут из раковин солнечным утром
Для украшения Царской одежды.
Каждый листик в белом опушении…
Каждый листик – в белом опушении,
В инее сверкающем – травинки,
Ветки – в королевских украшениях,
Слышится: позванивают льдинки.
Хрусталём посверкивают кочки.
В небе розовом кружится птичья стая.
Жаль, что сказка льдистая – непрочна,
Солнышко проглянет – и растает.
Будут снова серыми деревья.
Радость – очарует и обманет.
Не стремись, душа, ломиться в двери,
Где хранится яд воспоминаний.
Да, не стоит прошлое тревожить.
Главное – глядеть душою в Небо.
Будь со мною вечно, Святый Боже…
Напитай меня Небесным Хлебом…
Пусть душа парит над этим миром
Пусть душа парит над этим миром,
видит облака, поля, цветы.
Души – больше комнаты, квартиры!
Рождены для дивной высоты!
Кто-то трогает пением струны души…
Кто-то трогает пением струны души,
Кто-то чувствами целится в сердце…
Пишут люди, играют, поют – хороши.
Но захочется вдруг оглядеться.
Не спеши рано утром компьютер включить.
Птиц и ветра услышатся песни.
Птицы, тучи, деревья и в листьях лучи
Говорят о Земном и Небесном.
Ароматом черёмуха заворожит.
Лепестками, росою заплачет…
Сколько в грозди цветочков душистых, скажи!
А ведь каждый – шедевр, не иначе.
Ты послушай, постой, помолчи… Не шуми…
Поднимаются мокрые травы…
В желтом царстве акаций бормочут шмели…
Пусть мы слышим три жалких октавы,
Море звуков кругом, и оттенков цветов…
Может вспомним, что райскими были…
Душу, словно фигурку из прошлых веков,
Откопаем, очистим от пыли…
В мире этом не оставь нас, Боже
Свет свечи… Сияние лица…
Всей душой Тебе поём мы, Боже.
Радости пасхальной нет конца.
Ты воскрес! И мы воскреснем тоже.
И увидим всех, кто дорог нам!
И обнимемся, и вместе вечно будем!
Ангельским внимая голосам,
Никого на свете не осудим!
Никого не сможем обмануть,
Будем с Тем, Кто всех душе дороже…
Только покажи нам верный путь,
В мире этом не оставь нас, Боже!
Жизнь наша – словно долгий сон.
Жизнь наша – словно долгий сон.
Веди, тропинка, к горнему селенью.
Преблаг Господь. Нас не оставит Он,
Покуда слышим Весть, и слушаем веленья.
Успеть сказать «прости»
А душа усталая мечтает…
«Ты за всё ответишь!» – шепчут бесы.
И молюсь я «Господи, прости!».
Да, весы все прегрешенья взвесят.
Вокруг пальца их не обвести.
Точные. До мелкого микрона.
…Валятся в геенну короли.
В пепел обращаются короны.
Деньги превращаются в нули…
Мы живём в унынии и спешке,
Дух молитвы в нас окаменел.
Господи, отформатируй флешки,
На которых списки грешных дел!
Меж землёй и небом обитает
Непонятной жизни человек.
А душа усталая мечтает
Прилепиться к Господу навек.
Пройдёт однажды жизни сон
Пройдёт однажды жизни сон.
Окажется, что жили вяло.
Шло криво-косо колесо,
О Главном вспоминали мало.
Душа виляла вкривь и вкось,
Боясь на йоту измениться.
Поймём, и нас пронзит насквозь
Тоски невыразимой спица.
Искали средства от тоски
На дне стакана, в развлеченьях,
Теперь утехи – далеки,
И надвигается мученье.
Небесный Град – недостижим.
Душа молиться не умеет.
И от предчувствия дрожит,
И леденеет, цепенеет…
С душой, отравленной грехом
С душой, отравленной грехом,
На жизнь мы жалуемся слёзно.
Осудим – вроде бы легко.
Но Бог с иконы смотрит грозно.
То совесть укоряет нас.
Зачем грехи считать чужие?
Ответ однажды каждый даст
Как мы, никто другой, прожили.
Душевных язв – не сосчитать.
Мы расширяем их и множим,
Когда берёмся осуждать,
А не кричим: «Помилуй, Боже!».
Легко любить детей и кошек
Легко любить детей и кошек,
Собак и солнечных людей.
А тех, чей взор с годами строже,
Пред кем стоишь, как на суде?
А тех, кто лютой злобой дышит,
Немилосердных палачей?
Они судимы будут свыше…
Не хватит слёз за них, свечей…
…Своих зверей, что дышат злобой,
Прогнать, пока не грянул час…
Омыться покаяньем, чтобы
Не отвернулся Бог от нас…
…Быть может, будет по-другому.
Ах, только б мы (страшней всего!),
Согласно житию земному,
Не отвернулись от Него…
Вам кажется, что страсти украшают…
Вам кажется, что страсти украшают,
Расцвечивают, осмысляют жизнь?
Окрадены, мертвея и нищая,
По тропам жарким души сходят вниз.
Пустое семя… Тёмною рекою
Текут бесплодно, всуе времена.
Из Книги Жизни тихою рукою
Господь изгладит ваши имена.
Успеть сказать «прости»
Казалось, накрепко забил
Подвал, гвоздями прошивая.
Казалось, накрепко забыл.
А память – вот она, живая.
Начнут забытые находки
Душить, трясти, напоминать,
Океанической подлодкой
С глубин неведомых всплывать.
Всплывают старые грехи,
Тошней, огромней раз от раза,
И шепчут, сумрачны, глухи,
Что ты к ним накрепко привязан.
Успеть, успеть «прости» сказать,
Покаяться, крестясь неловко…
Ломая пальцы, отвязать
Тугую, страшную верёвку…
Между раем и адом…
Между раем и адом
В бездумной глухой тоске
Проходим, с бедою рядом,
От смерти на волоске.
Господь ещё медлит, медлит,
Пока терпеливо ждёт…
Душа, что река, мелеет…
Высохнет… Иль оживёт?
Великий пост… Грехи всплывают…
Великий пост… Грехи всплывают.
Пугают, мучают, вопят…
За борт их, а не убывают.
Их взоры острые – сверлят.
За ними, мелкими и злыми,
Встают фигуры покрупней,
Пронырливы. Пролазят в сны, и
Дела их – яви пострашней.
Едва укроешься молитвой
И осенишь себя крестом, -
Готовят поле новой битвы.
«Жди искушения постом» …
Бредём, скорбя, по бездорожью,
Вздыхая горестно о том,
Чтобы укрыл нас Ангел Божий
Своим невидимым крылом.