Czytaj książkę: «Ясный свет и вольный ветер. Третья книга цикла «Остров Буян»»

Ольга Лисенкова

Czcionka:

Редактор Людмила Шилина

Иллюстратор Ксения Кабак

Дизайнер обложки Ксения Кабак

ISBN 978-5-4496-5533-2 (т. 3)

ISBN 978-5-4496-5534-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Дорогие читатели! Это третья книга серии «Остров Буян». В ней вы встретитесь с теми же героями, которые впервые появились в повестях «Когда умолкает кукушка» и «Жили-небыли».

Итак, бывшая учительница английского языка Алена с мужем Федором поселились на сказочном острове Буяне. Это одно из мест, куда попадают те, кто сбился с пути где-то между жизнью и смертью, а Алена помогает отправить потерявшиеся души туда, где им следует быть.

Во второй повести герои знакомятся с загадочным Питером. Он против своей воли участвует в заговоре, в результате которого Алена вынуждена покинуть райский Буян. В призрачном обличье девушка возвращается в свой родной город. Тут она встречает врагиню из детства, Женьку: та когда-то вышла замуж за брата Алениной мамы, а потом овдовела и в одиночку воспитывает сына Левку. Выясняется, что все эти годы Женька винит Алену в том, что ее жизнь не состоялась, и Алене предстоит загладить свою вину.

После Алена должна найти дорогу назад, и, если бы не Питер, ей бы это ни за что не удалось. В свою очередь, она освобождает и самого Питера. Оказывается, ее необычный компаньон – не кто иной, как ветер.

Алена воссоединяется с Федором на Буяне, и им было бы не о чем больше мечтать, если бы… Если бы только у них был ребенок.

*

По дороге в огонь, с той стороны
Чёрного солнца,
Поднимаются незнакомые нам
Города.
Мы для наших дорог – сами тоже огни,
Значит, не бойся
Никогда.
Я иду,
через лето иду к тебе по горячим шпалам,
Каждый шаг – дорога в огонь, дорога к огню.
Мне так важно тебе рассказать,
а времени так мало,
Что я тебя люблю.
(Наталья О’Шей)

Пролог

На остров Буян нагрянула весна.

Рыжеволосая Яся играла на лужайке, строила домик. Со дна ручья она вычерпывала полные ладошки глины, чтобы склеить между собой разномастные веточки. Фундамент из камушков, собранных у того же ручья, был уже вполне готов. Она тихо мурлыкала себе под нос.

На крупном камне рядом сидел вихрастый мальчишка чуть постарше и болтал босой ногой. Нога была загорелая, вся в синяках и ссадинах. Иногда она приближалась слишком близко к Ясиному домику и грозила его обрушить, но девочка шлепала по ней грязной ладонью, и тогда мальчик подтягивал ногу к себе и утыкался подбородком в коленки.

– Яська, хочешь сказку?

– Хочу.

– Жил-был царь, у царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало; не сказать ли с начала?

Яся подняла на него синие глаза.

– Скажи.

– Жил-был царь, у царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало; не сказать ли с начала?

– Ну скажи. Чего царь-то?

– А всё. А еще сказку хочешь?

– Хочу.

– Жили-были два братца, два братца – кулик да журавль. Накосили они стожок сенца, поставили среди польца̀. Не сказать ли сказку опять с конца?

– С конца? – она насупилась, размышляя. – Да ну тебя.

Он засмеялся.

– Вот что ты такое, Питер! Что ты за наказание! – проворчала девочка, явно копируя кого-то из взрослых.

Он отозвался, передразнивая:

– А что ты такое, Яська, что ты такое?

– Я не «такое», я «такая». Я девочка.

– Ну да. А я мальчик.

– Какой из тебя мальчик? Сейчас мальчик, а через минуту грозный дядька.

Он снова весело рассмеялся, лягая камень пятками.

– Ну вот такой у тебя дядька, разве не удобно? Солнце печет, давай надевай панамку, а то солнечный удар будет.

Головной убор из хлопчатобумажного кружева белел рядом, на травке, но руки у Яси были совершенно черные. Нечего и думать о том, чтобы прикоснуться к панаме, она же сразу станет непотребного вида.

– Врешь ты всё.

– Не вру, – он посерьезнел. – Надевай панамку, детям нельзя перегреваться.

– Ну тебя.

– Яська! Мне взрослым сделаться, чтоб ты меня слушалась?

Она помотала головой.

– Не надо, скучно. Ну ты же понимаешь, что я никак не могу нацепить эту дурацкую шапку, у меня руки грязные! Я строю дом и ни на минуту не могу оторваться.

– Ладно, – протянул снисходительно мальчишка. – Давай я тебе нацеплю.

Он съехал с валуна, поднял панамку, встряхнул и пристроил девочке на волнистые волосы. Ласково продел рыжие хвостики в подходящие дырки, чтобы панамку не сдул ветер, и, не удержавшись, легонько дунул Ясе в лицо. Она помотала головой, как котенок.

– Вечно ты…

– Да, – согласился мальчик. – Вечно я.

Он снова влез на нагретый солнцем камень, с наслаждением завалился на спину, раскинул руки и зажмурился.

– Вечно!

Часть 1

Глава 1

Яся шла в школу. Левка следовал за ней. С некоторых пор он предпочитал идти не рядом с сестрой, а по отдельности, вроде как он независимый, взрослый, самостоятельный. Ну и что? Ей не было обидно. Дети растут. Времена меняются. Вот и зима превратилась почти что в лето, даже утром можно идти без шапки.

Желтые стены старых домов кажутся розоватыми, поют птицы, а мамы тащат малышей в садик – кто везет на коляске, кто толкает перед собой велосипед с ручкой, а некоторые детсадовцы катят на самокатах. Жаль, в школу приходится идти самой, никто тебя не отвезет и самокат там девать некуда. Хотя нет, не жаль. Вон сколько интересного на пути. Голуби дерутся возле мусорки, там для них накрошили хлеба. Собака едет на поводке, упирается всеми четырьмя лапами, не хочет идти домой. Мусоровоз выруливает, огромный, как оранжевая скала.

– Ясь, снова опоздаем, – мрачно сообщают из-за спины.

– Не опоздаем! Сейчас же не надо переодеваться, только сменку!

– Но мы поздно вышли. Давай бегом.

Воспитывает. Тоже мне – взрослый. На самом деле они с Левкой ровесники. Ему просто не нравится, когда ему попадает за ее проступки. Это понятно, конечно, кому такое понравится, но она уверена, что и ей порой влетает за его шалости, хотя она и не может вспомнить ни одного примера.

– Ладно, ладно.

Девочка отлипает от улицы и торопится к зданию школы. Оно тоже желтое, и в лучах утреннего солнца – радостное. Со всех сторон туда стекаются ребята, и каждый, наверное, твердит про себя: осталось совсем немного до конца учебного года, стисни зубы и дотерпи, доживи. Скоро лето. Как здорово тут придумано: одновременно и тепло, и свобода!

– Ясь.

Яся вливается в толкучку, находит место возле стены и переобувается. Вдоль клеток-раздевалок бродит злая техничка, ищет, к чему бы придраться. Особенно злой она становится, когда школьники собираются домой: выговаривает тем, кто задерживает, а если кто-то выйдет из класса, когда все оделись, техничка уже унесет ключ и этот невезучий будет долго-долго ее искать, как будто она специально прячется: чтоб неповадно было.

В этом было что-то сказочное, если подумать. Как будто раздевалка – это башня, в которой заточена Рапунцель или какая-нибудь другая принцесса… или скорее спрятано сокровище, ведь там на самом деле никого не запирают, там всего лишь одежда и обувь. А техничка – это злая колдунья. Чтобы расколдовать свою одежду и наконец отправиться домой, нужно совершить подвиг и разыскать ключ, но вначале…

– Яся.

Левка закатывает глаза. Ну что за зануда.

Первым уроком была музыка. Яся в музыке ничего не смыслила, но у нее был хороший голос и неплохой слух. Правда, оценки могли бы быть и выше, если бы она внимательно слушала Лидию Алексеевну и отвечала на вопросы, а не уплывала в своих мечтах куда-нибудь в сказки или выдуманные миры. Одноклассников тоже фанатами музыки не назовешь. Это ж не математика! Тут и побеситься можно.

Позади Яси сидел Мишка, похожий на хрестоматийного бурого медведя из русского фольклора: такой же полноватый, неуклюжий – но быстрый и сильный. А еще вредный. Ее рыжие волосы не давали ему покоя. Он дразнил Ясю «Пеппи Длинныйчулок» и дергал за косички. Иногда даже в тему – вовремя, чтобы она успела уловить хоть за хвостик, что происходит в классе, и впопад ответить на вопрос Лидии Алексеевны.

Сейчас солнце светило прямо в пластиковые окна. Деревья не дотягивались до четвертого этажа, и для лучей не было преграды – только офисные скучные жалюзи, которые не впускали в класс свежий воздух. Жара, духота и недостижимая близость свободы – вот же оно, лето, рукой подать! Обозленный Мишка не стал ограничиваться только дерганием рыжих волос. Пока класс слушал музыкальную сказку, шептался и возился, он тайком взял одну из тонких косиц и, продев под спинку Ясиного стула, закрутил вокруг его металлической основы. Он, должно быть, надеялся, что после звонка Яська вскочит на ноги и тут же свалится обратно. Но все пошло не так.

Когда сказка закончилась, Лидия Алексеевна посмотрела на расшалившихся третьеклассников, переключила ноут на режим виртуальной доски и ткнула пальцем в Ясю.

– Самойлова, пойди-ка к доске.

Та послушно встала – конечно, по правилам игры, медленно и неохотно, совсем не так, как взмыла бы в честь переменки… Точнее, попыталась встать, но вместо этого сделала пируэт, схватилась рукой за косицу и приземлилась на пол рядом с партой.

– Что это за фокусы? – удивилась учительница.

– Ногу отсидела.

– Нормально все?

– Да, уже нормально.

Яся топнула ногой и решительно прошагала к интерактивной доске. Мишка качнулся на стуле, предвкушая развлечение. Он наблюдал за Самойловой и точно знал, что она не слушала сказку и вряд ли может даже ответить на вопрос, как называлось произведение, не то что выполнить упражнение. Яся смотрела на него, а он, ухмыляясь, – на нее, когда вдруг стул повело назад. Мишка потерял равновесие и упал с таким грохотом, что Лидия Алексеевна, глядевшая на доску, аж подскочила.

– Это еще что за цирк?

– Это Мельник упал просто, – подсказала хихикающая одноклассница.

– Он на стуле качался, – уточнили мальчишки.

– Не сломал ничего? – проверила учительница, а убедившись, что все хорошо, вздохнула с облегчением и начала орать: мол, нельзя так вести себя в классе, надо соображать хоть немного, а шею свернуть – плевое дело… и орала до самого звонка.

Яся спокойно прошла на место, покидала тетрадки в сумку и ускакала.

«Вот не ведьма ли», – пробормотал рассерженный Мишка. Он содрал кожу с локтя, на рукаве показалось красное пятно, и ноге тоже досталось. А Самойловой все нипочем.

В классе и вправду было очень душно, и третьеклассники, как один, предпочитали носиться по коридору. В кабинете остались лишь Мишка и Левка Самойлов, Ясин брат. К нему Мишка и направился.

– Тебе от нее тоже достается небось?

– В смысле?

Левка был серьезный, из тех, кого учителя хвалили и ставили в пример. Даже странно: обычно это девчонки – заучки, а мальчишки то слушают невнимательно, то дерутся и сдачи дают, а в этой семье всё наперекосяк. Вот Мишка и рассудил: наверное, Левку сестра бьет и «забивает».

– Достается тебе, ага?

– От кого?

– Да от Яськи твоей рыжей. А чего она такая рыжая, а ты нет?

У Левки волосы были самые обычные для средней полосы – русые, как и у самого Мишки. Вообще они с сестрой не слишком были похожи, если честно. Да и появилась она в их классе не так давно. Ровесники, а учились почему-то не вместе, сплошные вопросы.

– Гены так выстроились, понятно?

– Понятно, – сказал Мишка, который про гены слышал только краем уха и не мог бы объяснить, что это такое.

Вот опять это Левкино занудство. Нет чтобы пожаловаться на Яську как пацан пацану!

– У мамы волосы рыжие, – разъяснил Лев. – Сестре передались, мне нет. У меня папины.

– А у папы какие?

– Ну русые же, как у меня. Я ж сказал уже. Тебе что надо от меня, Мельник?

– Ничего.

Мишка поплелся на место. Ему хотелось еще позадирать Левку, да и против драки он ничего не имел, но кровь на рукаве сигналила о том, что свое он на сегодня получил и от мамы и так влетит. Чего уж там. Тем более звонок на урок вернул одноклассников в кабинет, и яркоголовая наглая Яся уже снова устроилась на своем месте. Пылает, как маяк, в самом деле. Никакой учебы с ней, до доски взгляд уже не доходит.

Глава 2

Уроки закончились, и дети разлетелись из школы. Яся промедлила: не сразу нашла в раздевалке свои туфли. Кто-то вытащил их из мешка для сменной обуви и одну запихнул за батарею, а другую засунул в чужой мешок. Вот шутники. Неужели они думают, что это смешно? Злая техничка стояла над душой, грозясь вот-вот захлопнуть пещеру и заточить в ней Ясю навеки. Как будто можно идти домой в одной туфельке. Нет, можно было пойти прямо в сменке, например, но нарываться на выговор еще и со стороны мамы Ясе совсем не хотелось. Лучше, когда злые колдуньи остаются за пределами родного дома.

Разыскав наконец сокровище (всего-то стоптанную обувь), Яся пулей вылетела из раздевалки, чтобы не задерживать колдунью. Куда та торопится? Ведь рабочий день у нее еще не закончился. Очень интересно, что ей нужно успеть сделать до следующей перемены. Сварить зелье? Она и в самом деле ходит, хромая, до туалета с электрочайником в руках. Накормить нового фамильяра? Яська видела, что в гости к школьной трехцветной кошечке стал наведываться роскошный черный кот. А может… может…

– Ну, ты идешь?

Надувшийся, как воздушный шар, Левка поднялся ей навстречу с лавочки в опустевшем вестибюле. Как туфли искать, так нет его.

– Иду. А ты чего меня ждешь? Я думала, ты уж с мальчишками убежал.

– Нет. Вместе лучше пойдем.

Яся села на лавку и стала переобуваться – как можно медленнее, чтобы побесить брата. Она и сама не знала, откуда между ними возникло такое грозовое облако и с каких пор, но ладить с Левкой становилось все труднее и труднее.

Под лавкой что-то зашипело.

– Мурка!

Девочка сунула туда руку, но не встретила пушистого тепла. Тогда Яська свесилась вниз головой: фамильяр там прячется, что ли?

Но котов там не было. Только маленькая черная змейка.

– Мама! – вскрикнула Яся.

– Ты чего?

Левка смотрел на нее с презрением: опять, мол, что-то выдумала. Она подтянула ноги на лавку и прижала лакированные туфли прямо к светлой блузке.

– Там змея.

– В школе? Врешь ты всё.

Он наклонился и оценил ситуацию. Змея не посрамила Ясю: сидела под лавкой как миленькая.

– Да это шнурок просто кто-то потерял. Эх…

Левка протянул руку, но тут змея шевельнулась, и он отпрыгнул.

– Яська, змея!

– А я тебе что говорю?

Она натянула туфли на ноги, держа их как можно выше над землей, и собралась было встать.

– Дети! Нельзя стоять на лавках! – прокричала издалека злая техничка. – Лавки мне не пачкать!

Яся и Лев переглянулись. Змей они оба боялись и в них не разбирались.

– Она маленькая совсем, – неуверенно сказал Левка. – Наверное, ужонок. Ума нет, вот и заполз прямо в школу. Вот Мурка его съест.

– Надо тогда его выпустить.

– И как?

– Давай, может… в пенал пусть заползет?

– А он заползет? Он шипит как-то слишком громко.

– Боится, наверное.

Яся хихикнула. Смешно: ужонок и дети боятся друг друга, прямо как дикие.

– Вы чего домой не идете? – завопил издалека бдительный охранник. Его тоже не было на посту, наверное, приобщался к чайному зелью вместе с техничкой.

– Сейчас идем!

– Чей пенал возьмем?

– Только не мой, – быстро сказал Левка.

Яся вздохнула и вытащила свой пенал – небольшую матерчатую коробочку с дурацкой Барби. Такой было не жалко отдать ужонку хоть навсегда, пусть живет, если крова нет. Только если это точно ужонок, а не какая-нибудь гадюка.

Яся расстегнула молнию на пенале, полностью его раскрыла, вытряхнула в ранец карандаши и ручки. Села на корточки и выставила коробочку перед собой. И только тут увидела, что змеек стало много.

Одна, две, три, клубок.

Клубок маленьких, тонких шнурков.

– Мама! – снова взвизгнула она и кинулась к двери. Левка, не заглядывая уже под лавку, последовал за ней.

Плотно захлопнув и внутреннюю, и внешнюю двери школы, они притормозили на крыльце и скинули тяжелые рюкзаки на нагретые солнцем ступени. Мир был ярким и светлым, чересчур ярким и чересчур светлым после прохладного вестибюля. Рядом шевелила ветвями зеленая липа, и так было тепло и покойно, как будто такого кошмара, как живой клубок черных змеек, в мире быть не может.

– Они прям там рожаются, что ли?

– Я больших змей там не видел. И вообще. Змеи же не живородящие.

– Значит, там где-то кладка, они вылупились по весне и выползают по очереди?

– Мурка их съест.

– Это если они не ядовитые.

– Да они маленькие такие, в них яда быть не может. Не нажили еще.

– А откуда ты знаешь? Много ты змей видал.

Левка пожал плечами. Яся вынула из рюкзака карандаши и ручки и стала сосредоточенно заполнять пенал.

– А если их техничка найдет, а не Мурка?

– Прибьет, наверное.

– Это как?

Дети снова замолчали. Жалко было и змеенышей, и Мурку, если те вдруг ядовитые и всем скопом на нее кинутся.

– Может, учительницу биологии позвать? – предложила Яся.

– А ты ее знаешь? Как она хоть выглядит?

Девочка покачала головой. Младшеклассники еще не сталкивались с предметниками и не различали их между собой.

– В учительскую сходить и спросить?

– Прицепятся: зачем тебе да кто ты такой. А потом вызовут какой-нибудь санэпиднадзор.

– Учиться не будем завтра…

Эта возможность, которая в обычное время развеселила бы обоих, почему-то не радовала. Для начала надо было снова войти в здание школы, а кто знает, может, змеи уже расползлись по всему вестибюлю.

– Пойдем домой, – предложил Левка.

Яся помотала головой. Она почему-то чувствовала, что именно она должна предпринять что-то по поводу нашествия змей на школу. Но что было разумнее всего?

– Сменку там оставила, – сказала она с досадой.

– Ну и ладно, возьмешь завтра с собой кеды, а потом заберешь из коробки потерянных вещей.

Коробка стояла в клетке у технички. Очередной сундук с сокровищами, до которого не так легко добраться, ведь злая колдунья неохотно впускает в свои владения. Даже если войдешь в эту пещеру, не факт, что выберешься живым.

А вдруг в коробке тоже притаились черные «шнурки»?

Яся вздрогнула.

– Но мы же должны сказать взрослым. Скоро ведь старшеклассники выйдут… Вдруг это ядовитые змеи. Или очень редкие детеныши, которых надо срочно в зоопарк.

– Да уж, очень редкие, порода «школьная». – Левка вздохнул. – Маме расскажем? Скажет: выдумали всё.

Это да, маме некогда вникать, чаще всего она так и отмахивается. И если по правде, иногда они в игре, действительно, что-то выдумывали и она попадала в точку. Кто поверит в гнездо змей прямо в школьном вестибюле? Только учителя, если увидят это чудо чудное своими глазами. По всему выходило, что надо возвращаться в школу и пробираться к учительской.

– Я-ась!

Левка кубарем слетел с крыльца. Она обернулась и застыла: змейки одна за другой лезли из небольшой щербинки между кирпичами в стене, прямо под окном учительской, и направлялись к крыльцу.

– Ясь, ты чего стоишь?

Брат рванул ее за руку, и они побежали.

– Они за нами гонятся, что ли? – пролепетала Яся, с трудом переводя дыхание.

– Ну они же не такие быстрые… и не знают, где мы живем… – отвечал рассудительный Левка, топоча, как орловский рысак.

Но вопросом, с какой стати новорожденные змеи должны преследовать двух третьеклассников, никто из них почему-то не задался – по крайней мере вслух.

Глава 3

– И ты позволила ему вот так вот взять и ее увести? Нашу дочь?

– Нам дали ее воспитывать с таким условием.

– Алена! С каким условием? Это наша дочь, как ты могла позволить ее увести?

– Он не увел ее, она будет учиться! Ей нужно занять свое место в мире… в междумирье… И он в самом начале нам позволил ее воспитывать с условием, что…

– С каким условием, с каким условием?! Это же наша дочь, как ты могла отдать ее вот так?

Глаза Федора пылали зеленым пламенем, и, что бы Алена ни сказала, он не мог взять в толк. Как будто не знал, что на острове Буяне они, по правде, были бесплотными, они не могли родить дитя только потому, что им этого захотелось. Не могли! Конечно, ведь так удобно просто посчитать найденыша собственным ребенком, не задумываясь о том, откуда он взялся и… и когда придет час расплаты.

– Какое такое условие, давай объясни. Ты встречалась с ним раньше?

– Да.

Только забыла.

Она отвернулась и пошла по тропинке, теребя концы узорчатого пояска.

Занималось ясное утро. Майский день обещал быть жарким, и прохлада уже начинала ужиматься, прятаться под раскидистыми деревьями. Птицы старались на все лады, но Алена их не слышала, так оглушительно отдавалось в ушах биение сердца.

После того как в семье Алены и Федора появилось пополнение, остров как будто пришел в себя: здесь началась нормальная смена времен года. Почти нормальная. Алена, бывало, шутила, что остров жульничает, задерживая подольше лето и золотую осень и поскорее проскакивая неуютное морозное время. Весна же везде безрассудна и быстротечна: еще лежит в низинах снег, а фруктовые деревья уже взрываются белоснежными цветами, и сходят с ума птицы, пытаясь отразить в песне и тепло опомнившегося солнца, и неуемную радость растений, и сладкое волнение новой жизни…

– Ты мне об этом не говорила!

Федор нагнал жену и заставил ее остановиться.

– Еще до того… до того, как нам ее доверили, я встречалась с ним. Он объяснил, что даст нам ее на воспитание. Пока не придет срок.

– Срок чего?

– Срок…

Она задыхалась от слез.

– Ты мне ничего не говорила!

– Я не знала… я не поняла… я забыла…

– Алена!

Он преградил ей путь, схватил за обе руки, принудил смотреть ему в глаза.

– Ты не отец ей, Федор, и я ей не мать, – выдавила она. – Нам дали ее на воспитание, на радость. На время. Знаешь, она как все эти сказочные снегурочки, дюймовочки… она не как мы, она не человек и никогда им не была.

– Яська человек, и она наша дочь! Не знаю, кто он, но обязательно выясню и разберусь.

– Неужели ты не понимаешь: на острове никогда не было детей! И ты прекрасно знаешь, что мы не могли ее родить!

Федор нахмурился. Он не помнил, как родилась Яся, тут Алена попала в яблочко. Чего доброго, он вообще позабыл, откуда берутся дети – в обычном мире.

– Я помню, как ты кормила ее грудью, – сказал он потом. – Я точно помню. Эта картина стоит у меня перед глазами. Ты сидишь в длинной юбке на нашем крыльце, спустила блузку с плеча. Яську держишь у груди. Она сосет молоко, и ее волосы золотятся на солнышке. Я могу забыть свое имя, забыть, кто я такой, но это останется со мной навсегда. Самые счастливые мгновения моей жизни.

Алена всхлипнула.

Да. К тому времени она четко усвоила основной закон Летучей Мыши – «Всё в голове», и когда они нашли новорожденного ребенка, она инстинктивно приложила кроху к груди. Этот момент врезался и в ее память: она впервые тогда держала Ясю на руках. Та была теплая и мягкая, тянулась за грудью и била ее кулачком.

Думать об этом было невыносимо. Появление ребенка заставило Алену вести счет времени, но получалось это плохо. Когда наступала зима, они наряжали елку и ставили галочку в импровизированном календаре, а по мере того, как дочь подрастала, делали зарубки на дверном косяке. Но родители вовсе не были уверены, что ей действительно столько лет, сколько они насчитали. Ребенок рос, как и описывается в сказках, не по дням, а по часам. Никто не знал, сколько времени пролетело в быстром реальном мире, но, очевидно, пришла пора перелетной птице присоединиться к стае – и вот за ней явились, а Летучей Мыши и Волколаку остается только помахать ей вслед.