Мой чужой папа

Глава 4

Ася

Босс вошёл прямо в палату, заполняя всё пространство безумным ароматом хвои и сандала. На плечи наброшен халат, в руках цветы, на лице фальшивая улыбка.

– Поздравляю, Ася.

Как всегда коротко, лаконично и по делу. Мужчина протянул мне букет роз и положил на тумбочку конверт.

– Это на памперсы, – кивнул босс в сторону денег.

– Спасибо. – Я чувствовала себя неловко.

Леонид Григорьевич, как обычно, был одет с иголочки – белоснежная рубашка, дорогой костюм, брендовые часы. Он словно сошёл с обложки «Форбс». А я… Даже представить страшно, как я выгляжу сейчас. Ни грамма косметики на лице, волосы перетянуты простой резинкой в низкий хвост, а из одежды – простой халат. Стало стыдно и жутко неудобно. Как его вообще сюда пропустили? Борис еле прошёл.

Воспоминание о муже отозвалось болью в груди. Боря до сих пор так и не позвонил. Я прождала полдня хоть весточки от него, отправила десяток сообщений, рассказав о повторной сдаче анализа, заверив в своей верности, но в ответ лишь тишина.

– Ася, я хочу обсудить один вопрос.

– Слушаю вас, Леонид Григорьевич.

Я напряглась – начало беседы пугало. Слишком официальный тон.

– Помните, незадолго до ухода в декрет вы присутствовали на встрече с японскими коллегами?

Я нахмурилась, вспоминая, что было почти три месяца назад.

– Да…

Меня прервал звук открывающейся двери. В палату зашла медсестра с новой смены. Я не знала, как зовут женщину, а она и не подумала представляться.

– Так, а что мы сидим? У вас кормление по графику. Давайте, мамочка, готовьте грудь. – Женщина не церемонилась ни с кем. – А вы, папочка, держите свою мини-версию. Вот как вам жена угодила! Ну просто под копирку! И глазки, и волосики, и ямочка на подбородке.

Начальник растерялся не меньше моего, поэтому, наверное, и взял ребёнка на руки. Он оторопело глядел на Николашу, а я засмотрелась на них двоих. Когда мы пришли в себя, деловитой медсестры и след уже простыл.

– Леонид Григорьевич, вам, наверное уже пора, – осторожно намекнула я. Поймала недовольный взгляд босса и со вздохом пояснила: – Николаша скоро проснётся, а мне действительно нужно подготовиться к кормлению.

Но босс оставался непреклонен.

– Ася, мы не договорили. Это важно!

– У вас же нет детей, вы не понимаете, – пробормотала я и снова попробовала выпроводить мужчину. – Сын будет плакать, пока не поест. Мы с вами всё равно нормально не поговорим. Лучше давайте созвонимся позже.

Босс едва заметно пожал широкими плечами:

– Так в чём проблема? Пока вы будете кормить, мы и поговорим.

Я опешила. Может, он думает, что Николаша ест смесь?

– Леонид Григорьевич, – невольно краснея и уже начиная злиться, выдавила я. – Я кормлю сына грудью.

Мужчина и бровью не повёл. Смотрел на меня так же холодно и непреклонно, будто мы не в роддоме и на его руках не спит младенец. Словно сидит в своём дорогом кожаном кресле, а я стою у рабочего стола в его кабинете.

Я покачала головой:

– Не стану при вас кормить сына!

Начальник тихо ругнулся. Что-то о женщинах, которые теряют остатки разума… Я не особо расслышала. Глянул так, что снова ощутила себя застывшей в его кабинете в ожидании разноса. Буркнул:

– Хорошо, я отвернусь.

Не дожидаясь ответа, босс, осторожно удерживая моего ребёнка, развернулся на стуле и уселся спиной ко мне.

Несколько секунд я оторопело хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и не находила слов. Хотя, что бы я ни сказала, босс, как обычно, уже всё решил. Знала по опыту недолгой работы, что его не переубедить.

– Кажется, он начинает просыпаться. – В голосе мужчины зазвенела тревога, но отдавать сына он не спешил, хоть и держал его так, будто малыш из стекла. – Вы там скоро?

Николаша захныкал, и плач его становился всё громче. Спина босса оставалась прямой – вот же бесчувственный чурбан! Времени на сомнения не осталось, и я решилась.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы помассировать грудь и немного разработать молокоотсосом сосок.

Я ещё никогда не испытывала такого стыда. Даже когда рожала. Но там, в родильном блоке, со мной был муж и женщины-врачи, а здесь сидел посторонний мужчина. Хуже, чем посторонний. Мой суровый начальник.

Я стыдливо прикрыла полотенцем грудь, чтобы Леонид Григорьевич случайно её не увидел, и попросила:

– Передайте мне Николашу.

– Что за дурацкое коверканье имени? – поднимаясь со стула, нахмурился босс. – Вы из него мужика растить будете или метросексуала?

Ворча, он с необычайной осторожностью, словно нечто взрывоопасное, протянул мне хныкающего малыша. Оказавшись у меня на руках, Коля притих и принялся рассматривать всё вокруг своими тёмно-голубыми глазами.

– Он ведь маленький, – нежно глядя на ребёнка, ответила я. – Крошечный ещё.

– Всё равно мужик, – упорствовал Леонид Григорьевич, продолжая нависать надо мной и, обдавая волнами дорогого парфюма, рассматривал моего сына.

Николаша тем временем закрутился и, хватая полотенце, стал ртом искать грудь. Босс тихо засмеялся и вернулся на стул.

– Говорю же вам, мужик! А вы – Николаша…

Я немного сдвинула полотенце и помогла сыну захватить сосок. Грудь тут же неприятно заныла, я остро чувствовала, как молоко идёт по молочным каналам. От пронзающей боли закусила губу.

– Ладно, дело ваше, как обзывать сына. – Босс уже сидел спиной ко мне. – Давайте вернёмся к нашим японцам. Вы их помните?

Пока я морщилась от боли, сын, громко причмокивая, сосал мою грудь. Этот звук вгонял меня в краску, но боссу всё было нипочём. Он спокойно говорил о делах!

– Да, конечно, – подрагивая от боли, ответила я. – Но не понимаю, чем могу быть полезна.

– Через десять дней они приезжают для заключения контракта, и вы нужны мне на переговорах.

Я растерянно моргнула.

– Что? Но я не могу. Леонид Григорьевич, у меня грудной ребёнок, и я в декрете. У нас большая фирма, и я не единственный сотрудник, который знает японский.

– Думаете, будь у меня выбор, я стал бы вас беспокоить? Где ваше логическое мышление, Ася?! Не расстраивайте меня ещё больше.

С тяжёлым вздохом и раздражением в голосе начальник соизволил чуть чётче описать проблему:

– Миша подвёл. Из-за него японцы едва не отказались от сотрудничества. Ввести другого работника в курс дел можно, но на этом этапе переговоров лучше не рисковать, чтобы не усугублять ситуацию. Вам же японцы всегда симпатизировали. На переговорах в Киото господин Ямагути даже интересовался вашим здоровьем. Мне нужны вы, чтобы загладить косяк Миши и вернуть лояльность партнёров.

Я слушала и не могла поверить. Прекрасно. Ему надо. А как он это себе представляет? Переговоры могут затянуться не на один час, а как же Николаша? Даже если за ним присмотрит няня, что делать с кормлением?

– Простите, – решительно отказалась я, – но я не смогу вам помочь.

– Ася, – сурово заявил босс. – Это ваш шанс реабилитироваться передо мной.

– За что? – ахнула я.

– Я в вас поверил, – в его голосе слышался металл. Я кожей чувствовала всё недовольство босса. – Отправлял на курсы повышения квалификации, семинары. Мои лучшие работники возились с вами, натаскивали. А вы, не успев отработать и года, сбежали в декрет.

– Леонид Григорьевич, но это ведь жизнь, – справедливо возмутилась я. – От такого никто не застрахован!

– Разумные люди сначала строят карьеру, а потом уже решают личные амбиции, – парировал босс. – Вы как работник уже ноша для моей компании. Должного опыта не наработали, какую-либо специализацию не получили. Ваши знания поверхностны, а через три года и вовсе станут неактуальными. Зато появятся бесконечные больничные. Конечно же, вы не сможете задерживаться на работе или ездить в командировки. Как вы собираетесь строить карьеру?

Я так злилась! Всё сказанное было абсолютной правдой. У меня не было ни одного аргумента в свою защиту. А я ведь питала иллюзии, что вернусь на работу и ещё смогу проявить себя. Теперь я понимала, насколько наивно рассуждала. Я действительно многим обязана начальнику, но и своему ребёнку должна не меньше.

– Леонид Григорьевич, простите, но я не могу оставить сына, а идти с новорождённым на переговоры – не особо здравая мысль.

– Мы можем нанять няню, – упрямо твердил он.

– Вы ведь знаете, что всё может затянуться надолго, а у меня грудное вскармливание.

– Я куплю хорошие смеси.

Мне хотелось плакать. Он совершенно не слышит меня!

Я уже собиралась довольно резко ответить, когда дверь в палату открылась, и к нам вошёл лечащий врач.

– Так, кто вас впустил? – Мужчина нахмурил брови и недовольно посмотрел на начальника. – Немедленно покиньте палату.

Босс поднялся со стула и скорее приказал, чем сказал:

– Я жду вашего звонка, Ася.

Глава 5

Ася

После обеда Николаша крепко заснул, а я принялась ходить по палате. Это помогало сохранить спокойствие, слушая бесконечные длинные гудки. Боря всё так же не брал трубку, а я беспрерывно звонила. Мне необходимо поговорить с мужем.

Врач сказал, что завтра нас выписывают, а я не знаю, что и делать. Хочется верить, что Боря погорячился, когда крикнул на прощание, что нам больше нет места ни в его жизни, ни в его квартире.

Я закусила до боли губу, чтобы прогнать набежавшие слёзы. Он должен ответить, нам необходимо поговорить! Это какой-то сюрреализм. Просто абсурдная ситуация. Я не изменяла Боре, ребёнка родила именно этого (сомнений нет, мне не могли подменить сына), и при этом Николаша действительно не похож на нас. Голубоглазый блондин с ямочкой на подбородке… как у босса.

От нервов я засмеялась. Анекдот, не иначе! А что, если Боря решит, что я изменяла ему с Леонидом Григорьевичем? Смех резко оборвался, а я зажмурилась, мечтая выгнать из головы последние мысли.

Гудки в трубке смолкли, а у меня не нашлось сил сделать сотую попытку. Сколько я сидела на кровати, рассматривая свои руки, не знаю, но за окном потемнело. Телефон вдруг завибрировал, и я увидела на экране номер свекрови.

У нас с ней никогда не было тёплых отношений, а когда мы объявили о беременности, всё стало ещё хуже. Я так надеялась, что ради внука она пойдёт мне навстречу и мы наконец-то поладим. Мне было страшно принимать вызов, но раз с Борей связи нет, то…

– Алло. – Голос мой осип и звучал жалко.

– Ну, здравствуй, невестушка, – каждое слово сочилось ядом. – Что ты не так поняла, когда Боречка сказал тебе оставить его в покое?

– Ольга Андреевна, нас с Николашей завтра выписывают…

Закончить фразу мне не дали.

– Так, слушай меня внимательно, потаскуха. Сегодня Боря подал документы на развод. Твой байстрюк не имеет к моему сыну никакого отношения. Все шмотки, что были у нас в доме, я уже собрала, если через неделю их не заберёшь – вынесу на помойку, ясно?

Я вздрогнула.

– Николаша сын Бори, я никогда не изменяла мужу и…

– Боря в детстве переболел свинкой. Он бесплодный. Так что оставь эти сказки для кого-то другого.

Свекровь сбросила вызов. Палата перед глазами резко закружилась, и я, кажется, впервые в жизни потеряла сознание.

Очнулась сама и, видимо, быстро. Николаша всё так же спал, а я места себе не находила. Как такое возможно? Если Боря действительно бесплодный, то почему мне об этом не сказали? Почему муж так обрадовался известию о беременности? Я ведь помню, как он светился от счастья, кружил меня на руках, расцеловал всю, и лицо, и руки, и живот. А каким заботливым он был всю беременность! Просто идеальный муж. Я схватила себя за плечи, раскачиваясь. Вспоминать, какой счастливой я была совсем недавно, сложно. Словно режу себя по живому.

Почему же Боря так готовился к появлению ребёнка, если знал, что не может иметь детей? Значит, свекровь врёт! Возможно, этот анализ вообще её рук дело. Подкупила лаборанта, накрутила Борю… Точно! Это всё объясняет!

У меня словно гора с плеч свалилась. Теперь главное – поговорить с мужем и доказать, что Николаша его ребёнок. Я справлюсь! Это моя семья, и я буду бороться за наше счастье!

Плотно затянув халат поясом, я пошла в ординаторскую. Выпросить у молоденькой медсестры мобильный не составило труда. Номер мужа я набирала трясущимися пальцами.

Один гудок, второй, третий… Неужели он не поднимет трубку?

– Алло, – ответил мне женский голос. Я отстранилась от мобильного и перепроверила набранные цифры. Номер Бори, сомнений нет.

– Алло, – настойчивее повторила девушка.

– Мне необходимо поговорить с Борисом.

Мой голос звучал отстранённо-холодно. Я и сама заледенела вся, собравшись в комок.

– А Боря в душе. Что ему передать, девушка?

В душе… девушка… Это я посторонняя, не имеющая прав на собственного мужа?

– Да, передайте ему, что он козёл.

– А вы кто такая? – возмущённо начала незнакомка.

– Жена, которая двое суток назад родила ему сына. А вы, видимо, любовница. Всего хорошего.

Разговаривать дальше я не собиралась. Отдав мобильный медсестре, на автопилоте я дошла до палаты. Итак, завтра меня выписывают, а идти некуда. В этом городе нет никого, кто приютил бы нас с сыном. Что же мне делать?

Николаша завозился в кроватке, и я поспешила к нему.

– Тише, моя радость.

Прижав сына к груди, я мягко покачала его на руках. Он только начал просыпаться и сейчас выглядел таким… Просто слов нет, лишь сердце замирает в груди, и я нарадоваться не могу, что держу на руках это чудо.

– Мы обязательно что-то придумаем. Всё у нас будет хорошо.

У меня не было ни одной идеи, но ради сына я должна собраться. Нет времени рыдать, жалеть себя, бегать за Борей. Завтра нас выпишут. Нужно пересчитать деньги, что у меня есть, проверить счёт на карточке…

Я прикрыла глаза, справляясь с приступом паники.

В нашей с Борей квартире Николашу ждала его личная комнатка. Мы с мужем сами делали ремонт, выбирали обои, я заказала красивое постельное бельё для манежа, ростомер, мобиль. Боря купил красивую мебель и даже кресло-качалку, на которой я собиралась кормить сына. В шкафчике ровными стопками лежали детские вещи. Мы были готовы на все сто! А теперь что? Гостиничный номер? Снятая чужая квартира?

Николаша открыл свои голубые глаза и закряхтел.

– Вот, мой сладенький.

Я оголила грудь и засунула сосок сыну в ротик. Кормить было всё ещё больно, но уже не так сильно. Мои пальцы погладили щёчку сына, а затем нежный пушок на голове.

Голубоглазый блондин… Как же так вышло?

Глава 6

Лео

Я проспал. Впервые за… Со времён школы, когда меня по утрам будила ещё мама! Как такое случилось, сам не пойму. Не помог и будильник, раньше которого я просыпался каждый день. И теперь, матерясь, торопливо собирался на работу. Открыл ящик и снова мельком глянул на пустую ячейку.

– Блядство.

Я ненавидел, когда что-то было не по установленному порядку, а сегодня с самого утра всё так. Жены, когда проснулся, в постели не оказалось, хотя Валя обычно нежилась до обеда. Завтрак Ирина приготовила, но перекусить времени не оставалось. И повариха теперь стояла в холле, с немым укором глядя на меня. Женщина мило заботилась о моём правильном питании, и за это я ей приплачивал. Терпеть не могу быть должен.

– На обед не приеду, – на ходу бросил я.

На Иру не смотрел, зная, что она расстроилась ещё сильнее. Но времени и правда не было. Дело даже не в том, что я опоздаю на работу. Босс волен приходить в любое время, менять планы и правила на ходу. Но сегодня у меня была важная задача, и я собирался выполнить её во что бы то ни стало.

На улице нервно топтался Шолов, он-то и разбудил меня звонком, сообщив, что машина у порога. Водитель открыл передо мной дверцу, и я собрался было сесть, когда увидел это.

– Блять, Петя, – не сдержался я. – Тебе не кажется, что это слишком?

– Простите, Леонид Григорьевич, – смутился Шолов. – Вы сказали «на твой вкус», и я купил то же, что брал для жены. Она была в диком восторге…

– Ну, тогда пойдёт, – махнул я рукой и, усевшись, потеснил огромного медведя почти в человеческий рост. – Мать твою, если бы я младенцем увидел это чудовище, на всю жизнь бы заикой остался.

– Опаздываем, – напомнил Шолов.

– Так чего стоишь? – огрызнулся я.

Настроение было препаршивым. Я потёр левое запястье и набрал Вале сообщение с просьбой скинуть адрес ремонта часов. Сам заберу после того, как решу проблему с японцами. Лишь бы успели к выписке. Вчера мне сообщили, что рожениц надо ожидать в девять. Сотовый показывал половину десятого.

– Чёрт, – процедил я. – Шолов, гони быстрее. Упустим мужа – сам будешь за ним бегать.

Водитель нажал на педаль газа, а я взял планшет. Листая условия подготовленного договора, раздумывал над суммой «компенсации». Раз Ася мне не перезвонила, а телефон её недоступен, я принял единственно верное решение. Предложу ей сумму в два раза больше, но сделаю это перед родственниками. Чтобы более разумные помогли ей принять правильное решение.

С мужем Аси я знаком не был, девушка вообще не особо распространялась о себе. По документам он значился как самозанятый. Это и натолкнуло меня на мысль предложить деньги при нём, раз у Аси мозги поплыли после родов. Я искренне надеялся, что это не помешает ей переводить на переговорах, иначе проблема усугубится…

Автомобиль осторожно въехал в дворик роддома, водитель поднял ручной тормоз. Я вышел и осмотрелся. То тут, то там стояли группки радостных людей, звучал смех, поздравления, разносился аромат цветов. Аси я не заметил.

«Проблема» моя обнаружилась на лавочке у самого входа. Роняя слёзы на старое детское одеяльце, в которое был бережно завернут ребенок, Ася невидяще смотрела перед собой. В этом взгляде было что-то такое, отчего сердце на миг замерло, но я отмахнулся: чувства бизнесу лишь помеха. Стоит раз проявить, и можно ставить крест.

Я быстро приблизился к сотруднице.

– С вами всё в порядке?

Она подняла голову и так же невидяще уставилась на меня. Через минуту покачала головой:

– Нет, не в порядке.

– Что-то с ребёнком? – нахмурился я. – Вас не выписывают? Или ваш муж опаздывает?

Ну конечно! От радости «самозанятый» так «обмыл ножки», что проспал выписку жены. Ей выделили одеяльце и выставили. Родила – выходи. Конвейер душ.

Я присел рядом на скамейку.

– Мужчины иногда тоже опаздывают, – усмехнулся, вспомнив собственное утро. – Я подожду с вами.

– Не надо, – бесцветным голосом проговорила она и посмотрела более осмысленно. – Леонид Григорьевич, я бы хотела, чтобы вы ушли.

– А я хочу, чтобы вы помогли мне с японцами, – парировал я. – Пока наши желания не особо исполняются.

Она вдруг сгорбилась и расплакалась. Я на миг опешил. Ненавижу, когда бабы начинают рыдать, сразу такое чувство, что где-то накосячил и даже не заметил. Мысли мечутся, ищешь, что же сделал не так. Но это в прошлом. Сейчас всё просто: я босс, плачущая женщина – подчинённая, слегка в неадеквате.

– Меня это тоже печалит, – бросил я и глянул на сотовый.

Валя не отвечала, значит, освободилось немного времени – в ремонт я заеду и заберу часы уже после работы. Сорок минут, оставшиеся до совещания, я могу прождать рядом с плачущей женщиной или же использовать более продуктивно.

Глянул на Асю. Поглаживая ребёнка, она беззвучно шевелила губами, словно в трансе… Может, им какие-то препараты дают в роддоме? Или это шутки природы? Ася, которую я знал, всегда была спокойной, рассудительной и сдержанной. Она никогда бы не позволила себе разрыдаться в моём присутствии. А я особой тактичностью не отличался. И не собирался тратить на это время.

С другой стороны, то, что я сейчас единственный рядом со слабой и расстроенной женщиной, – шанс повернуть всё так, как надо мне. Одно дело – слова, но я давно уяснил, что женщинам, как собакам, нужно потрогать и обнюхать то, что им предлагают. Если я покажу Асе, на что готов ради её участия в японском проекте, она не сумеет отказаться. Приняв решение, я подхватил сотрудницу под локоток и, заставив подняться, увлёк за собой.

– Идёмте.

– Куда? – насторожилась она.

– Будем исполнять мечты друг друга, – усмехнулся я, усаживая её в машину.

– Ой, что это?! – ещё сильнее испугалась Ася.

Я поднял глаза на Шолова.

– У твоей жены был похожий «восторг»?

Водитель скромно улыбнулся и, захлопнув дверцу, побежал к своему месту. Мотор взревел, и я откинулся на спинку сиденья. Предупредив сообщением домработницу в своей городской, чаще всего пустующей квартире о гостье, я набрал адвоката.

– Миша, ты доработал тот договор, что мы вчера обсуждали? Хм… Распечатай, чтобы через час был на моём столе.

Отключив сотовый, обернулся и посмотрел на Асю, испуганно жавшуюся к медведю с огромной коробкой конфет в лапах.

– Куда вы меня везёте? – спросила женщина.

– В благоустроенную квартиру, где вам будет удобно подготовиться к переговорам, – с улыбкой ответил я. – Она недалеко от офиса, оборудована всем необходимым и, как я и обещал, вам будет помогать няня. Но если не понравится, можете вызвать такси и отправиться домой, к мужу… Дорогу оплачу.

Она молча смотрела на меня, и её большие глаза вновь наполнились слезами. Блять! Да что я опять такого сказал? Отвернулся и приказал Пете:

– На Центральную.