Глава 8
Условия выживания в замкнутом под землей комплексе требуют соблюдения предписанных правил.
Работай – бездельникам здесь не место;
Помогай товарищу;
Никаких посторонних животных.
За соблюдением последнего пункта следили особенно строго. Любая возможность принести вирус в человеческую общину пресекалась на корню. Кролики и куры, выращиваемые с целью употребления в пищу, содержались в отдельном отсеке под строгим наблюдением. Туда не допускались люди, не прошедшие специальную подготовку, которая заключалась в изучении правил ухода за животными, а также соблюдении гигиенических требований к содержанию мелкого домашнего скота.
Прочая живность оставалась под строгим запретом. Никакие доводы и уговоры не могли изменить настрой начальства. И тем не менее Амира все равно шла по пустому коридору в сторону аварийного тоннеля, надеясь, что по дороге не встретит кого-нибудь из подчиненных Сергея. В последнее время ситуация в бункере оставляла желать лучшего, что отражалось на общей атмосфере. Стало как-то беспокойно. По правде говоря, особой радости, сидя под землей, никто не испытывал даже несмотря на мнимую безопасность. Но после пропажи трех людей все стало только хуже.
– Далеко собралась?
От неожиданности Амира выронила из рук небольшой пакет, рассыпав все содержимое по полу. Кого-кого, а вот родного брата она никак не ожидала здесь увидеть. Тем более, что вставать в пять утра он никогда не любил.
– Ты теперь этим завтракаешь?
– Очень смешно, – буркнула девушка, принимаясь собирать рассыпанные листья.
С минуту Эмиль сонно наблюдал за копошением сестры, видимо раздумывая стоит ли помогать, но затем родственные связи все-таки напомнили о себе, вынуждая парня помочь в сборе раскиданных ценностей.
– А если серьезно, что ты тут забыла?
– По делам. Тебе-то что?
– Раков кормить? – хитро прищурился парень, заставая девушку врасплох. Уже не первый раз за утро.
– Как ты узнал?
– Андрей рассказывал, – пожал плечами Эмиль, на мгновение меняясь в лице. – Видел как-то Соню за этим делом.
– И никому не сказал?
– Нет. Зачем?
И то верно. Но все равно удивительно. Хотя, это не их дело.
Отвязаться от Эмиля больше не представлялось возможным – оставшись без лучшего друга, да еще и в отсутствие видимой работы, ему совсем заняться было нечем, потому и решил прогуляться с сестрой, чтобы хоть как-то убить время. Амира не возражала. Если их заметят, получать выговор вдвоем будет куда веселее.
Мало кто знал, но свою неуклюжесть в общении с людьми Соня с лихвой компенсировала заботой о братьях наших меньших. Животные, птицы, рыбы – всякая живность, попадающаяся девушке на глаза, с малых лет вызывала особый трепет в душе девушки. Поэтому она и нарушила третье правило жизни в убежище, утаив от руководства трех ни в чем неповинных членистоногих, которых обнаружили при чистке водных стоков. Соня тогда просто помогала с инструментами в свой же выходной по просьбе отца. Редкое явление, которое не терпело игнорирования. Тогда же и заметила банку с двигающимся содержимым.
Узнав, что их хотят «утилизировать», девушка не смогла пройти мимо и сама вызвалась избавиться от нежелательных гостей бункера. В отчете написала, что убила и закопала в районе колодца, хотя на деле обустроила маленький загон для троих собственных питомцев в одном из многочисленных заброшенных тоннелях, подальше от человеческих глаз. Об этом месте знала только Амира, которая теперь и заботилась о раках в отсутствие хозяйки, не желая животным мучительной смерти.
Однако, когда ребята приблизились к самодельному бассейну, сделанному из углубления в земле и не прекращающей течь проточной воды из труб, их ожидал не самый приятный сюрприз. Все три пресноводных жителя лежали на дне водоема, не подавая признаков жизни. Даже после того, как человеческая рука коснулась слегка скользкого панциря, они не шелохнулись.
– Как так? – рассеяно проговорила Амира, вытирая мокрую руку. – Я же вчера их кормила. Неужели мало?
– Может, с водой что-то не то? – набирая немного жидкости в валяющуюся рядом жестянку предположил Эмиль. – Пахнет странно. Надо отдать Максу, пусть проверит. Все-таки мы эту воду пьем.
– А как же фильтры?
– Фильтры и на этих трубах должны стоять, однако вот, – кивок головой в сторону мертвых членистоногих. Система-то единая.
– И то верно.
Однако Макса на месте не оказалось. Непривычно было застать его маленькую лабораторию пустой, как правило их местный ученый редко покидал любимые стены, предпочитая посвящать все свободное время оценке общего состояния бункера. Или жене, когда та не нагнетала с домашними делами. Но сегодняшний день стал исключением, поскольку ни в лаборатории, ни в собственной комнате мужчина обнаружен не был. Как и все те, кто хоть как-то мог прояснить сложившуюся ситуацию. А дело было в освещении.
Пару дней назад начали мигать лампы в жилых комнатах. По началу такие неполадки списывали на некачественные лампочки или старую систему проводки. Но потом появились серьезные перебои со светом. Периодические отключения всех источников питания сильно пугали простых обитателей, поскольку на некоторое время весь бункер погружался в кромешную темноту. Сергей решать данную проблему не спешил. На все вопросы он лишь отрешенно кивал в знак согласия, однако никаких дальнейших действий для решения проблемы не предпринимал, все чаще запираясь у себя в кабинете.
Подобное поведение лидера не могло не сказаться на общем настрое выживших, что порождало волну не самых приятных слухов о текущем положении вещей.
К счастью, ребята выбрали правильное направление. Их отец, как и Роман нашелся в техническом отсеке. Оба уставшие, в пыли и масле, они сидели рядом выстроенными в ряд генераторами, о чем-то напряженно переговариваясь.
– Пап?
При звуке голоса дочери мужчина мгновенно затих, переводя взгляд на вошедших детей.
– Вы что здесь забыли?
– Искали Макса, но он куда-то делся. Не знаешь, где он?
– Зачем вам наш химик? – удивился Роман, доставая мятую пачку сигарет. Курить в этом месте строго запрещалось, но ведь никто не накажет, если не узнает?
– Хотели воду проверить, – кивая в сторону емкости со странно пахнущей жидкостью, сказала девушка. – У Сони был рак…
– Она болела? – перебил ее Ильдар, нахмурившись.
– Раки, – поправил сестру Эмиль, закатывая глаза. – Питомцы домашние. Подохли сегодня ночью, видимо с водой что-то не так. Да и пахнет она странно.
– Я же говорил ей избавиться от них – покачал головой Роман, даже не пытаясь скрыть уставшую улыбку. – Вода, говорите. Проблема на проблеме, друг. Почему Зобин ничего с этим не делает?
– Вы о чем?
Мужчины переглянулись. Сомневались, стоит ли заранее нагнетать обстановку, когда еще не до конца понятно, что происходит и каковы шансы на лучший исход. Но потом решили, что скрывать что-либо от них не имеет никакого смысла. Все равно узнают все, так что это лишь вопрос времени.
– Генераторы барахлят. Работают через раз, потому и перебои с подачей электричества.
– И как долго они еще проработают? – осторожно поинтересовалась Амира, встревожено глядя на отца.
– Если чинить, – мужчина потер шею, словно не решаясь озвучить свое предположение. – Месяц, может чуть больше. Но Сергей тянет. Не дает использовать оборудование для ремонта. Не знаю почему он тянет.
– А без починки?
Старшие переглянулись. По их лицам и так все было понятно, ребята даже не требовали ответа. Без срочного ремонта дела обстояли далеко не самым лучшим образом. Но еще больше вопросов вызывали действия Сергея. Точнее, бездействие. Он наверняка знал об имеющихся проблемах, но не делал абсолютно ничего даже несмотря на недовольство людей. Вопрос времени, когда они увидят первые реальные возмущения общественности.
Макс нашелся в своей лаборатории ближе к вечеру. Отсутствовал мужчина на своем месте по самой банальной, на взгляд ребят причине – любимая жена запрягла несчастного поработать руками на кухне. Стоки, сливы, заедающие краны – все это было починено в кротчайшие сроки ценой жуткой усталости мужчины и откровенного нежелания что-либо делать дальше.
Но на просьбу детей хорошего друга он все же откликнулся, попросив зайти за результатами ближе к десяти вечера. К его приятному удивлению гости оказались весьма пунктуальными, поскольку ровно в десять сидели напротив химика, ожидая новостей.
– Порадовать мне вас нечем, – после недолгой паузы заговорил Макс. В руках он держал колбу с мутноватой жидкостью. – Мало того, что окисляемость превышает норму почти вдвое, так еще и сульфатов много. Девятьсот пятьдесят четыре грамма на литр.
– А норма какая? – уточнила Амира. И тут же обреченно выдохнула, услышав ответ.
– Не более пятисот.
– О чем только Сергей думает? – Эмиль совершенно не понимал логики их руководства. – А Матильда? Она же медик. Неужели не может сказать ему, что нужно менять фильтры.
– Будто Зобин кого-то слушает, – фыркнул мужчина, откидываясь на спинку кресла. – Раньше на него мог повлиять Виктор, но теперь… сами все видите.
– И что делать? – перспектива оставлять все как есть никак не устраивала девушку. Похоже, от подруги она заразилась не только симпатией к крохотным зверькам, но и получила шило в одном месте. –Мы же эту воду пьем. Да, кипятим, но не думаю, что это гарантия ее безопасности.
– Боюсь, без Сергея мы ничего не сможем сделать. Все припасы, все складские помещения, как и доступ к ним – все это находится в его ведомстве. И если он ничего не предпринимает, то мы тем более бессильны.
– Да ладно Вам, а если втихую все сделать? – по мнению Эмиля бездействовать было просто глупо. И слишком опрометчиво. Если весь комплекс выйдет из строя, они останутся без безопасного жилища и возможности хоть как-то выживать. Неподготовленные люди, которые составляли 70% всего населения бункера не смогут выжить в открытом мире.
– Парень, ты забываешь, что у Сергея слишком много «друзей», которые дорожат этой дружбой и готовы ради него на все. Не уверен, что тебе охота валяться с переломами в лазарете.
– Но мы не можем…
– А что бы сказал Андрей?
Макс знал на какие точки следует давить. И всегда попадал в цель. Упоминание имени лучшего друга мгновенно остудило пыл парня. Эмиль дернулся как от удара, прекрасно осознавая, что имеет ввиду мужчина. Андрей бы не стал действовать безрассудно, не его стиль. Значит, и Эмилю следовало быть осторожнее. Тем более, что Макс прав. От них всех будет больше пользы, если все конечности останутся целыми.
– Спасибо за помощь, – буквально ощущая витавшее в воздухе напряжение, поблагодарила мужчину за помощь Амира, дергая брата в сторону выхода.
– Не наделайте глупостей.
Пожалуй, один из самых полезных советов, с учетом сложившейся ситуации. И самый искренний.
– Мне жаль это говорить, – закрыв за спиной дверь в кабинет тихо проговорила Амира. – Но тебе пора признать, что Андрей…
– Он не мертв. И даже не начинай. Мне и родителей хватает.
Он даже дослушивать не стал. Развернулся в сторону своей комнаты, которая теперь была слишком пустой для одного жителя, оставляя сестру напряженно смотреть вслед. Отчасти девушка его понимала. Сама была в такой же ситуации. Соня была единственной, с кем у нее сложились теплые дружеские отношения. Потерять того, кто понимал и поддерживал в любой ситуации с самого детства нелегко, но она приняла это. Трезво оценивала шансы на выживание, и как бы собственное сердце не хотело верить в лучшее, разум упорно твердил, что стоит жить дальше. К сожалению, Эмиль не мог принять ту же точку зрения.
Барс бы так и оставил комнату друга нетронутой. В знак памяти или же это подсознательная благодарность за то, что он выжил – ответа на этот вопрос не знал даже сам мужчина. Но Сергей ясно дал понять: по прошествии двух недель комната должна быть очищена от ненужных вещей. Барс сам вызвался вынести вещи друга из помещения. Не мог позволить кому-то другому рыться в его шкафах.
Комната Виктора не отличалась от других. Без окон, одна кровать, длиной соразмерной стене всей комнаты. Минимум личных вещей и немного одежды – вот и все, что нажил мужчина за годы выживания под землей. Единственное, что украшало рабочий стол мужчины, это фотография. Старая, местами она выцвела, но все равно не потеряла былой ценности. На карточке были изображены трое: Виктор, еще молодой, не знавший всех тягот условий выживания, он обнимал за талию молодую девушку. Она улыбалась, скромно пряча улыбку за черной прядью волос, однако все ее внимание было приковано к маленькой девчушке трех лет отроду. Соня уже тогда любила исследовать все новое, отчаянно стремясь побывать во всех неизвестных ей местах, от чего удержать ребенка в кадре для совместной фотографии оказалось непросто. Но фотограф свое дело знал и в итоге отдал счастливым родителям сие творение.
Единственное напоминание об их прошлых жизнях.
Барс вытащил фотографию из рамки, пряча в нагрудный карман. Пусть Сергей и приказал избавиться от всех вещей, что-то мужчина все же собирался сохранить на случай, если… если они вернутся. Он все еще верил, что его друг, как и ребята, которые вызвали ему помощь, живы и смогут добраться до бункера целыми. Тогда-то он и отдаст им карточку. Лично, обоим.
Кроме фоторамки, на столе не было ничего примечательного. Бумаги, книги, недописанные отчеты. Но кое-что все же привлекло внимание мужчины, заставляя прервать свое занятие. Старая потертая дискета, спрятанная на дне нижнего ящика, была не самым типичным предметом в их ежедневном обиходе. Да и компьютер был только у Романа, а значит он наверняка знал, что это. Ну или мог узнать.
К дискете прилагалась короткая записка: «Соня, если меня не станет, не показывай это Зобину». Не самая оптимистичная пометка. От этого важность данного носителя возрастала в разы. Вряд ли мужчина стал бы хранить там бесполезную информацию. Тем более, что Сергею, судя по содержанию записки, показывать он ее не планировал, а значит там было что-то, что могло сильно не понравиться их лидеру.
Или подорвать его авторитет.
Глава 9
Три дня пути. Казалось бы, ерунда. При наличии трех реальных водителей этот путь не должен был вызвать никаких проблем. И поначалу так и было. До наступления первой ночи. И, нет, дело было не в зараженных или бандитах. Просто, когда их было двое, Соня не замечала проблем с окружением, поскольку их и не было. Зато теперь неудобства передвижения большой компанией дали о себе знать в полной мере.
Сон.
Не сам факт восстановления сил раздражал девушку. Все началось с Артура. Собственно, на нем и закончилось, но не суть. Мало того, что он похрапывал–посапывал во сне, это ерунда. Но он же еще и разговаривал. И ладно бы как все нормальные люди говорил что–то нейтральное или же озвучивал фразы из сна, но нет.
Он читал. Стихи. Наизусть. Лермонтов, Есенин, некоторые зарубежные поэты – список был огромным и, к чести парня, весьма разнообразным. Порой Соня даже заслушивалась его монологами, прерываемыми короткими всхрапами или попытками восполнить объем потерянной во сне слюны, вытекающей на плечо ничего не подозревающего Марка, но иногда ситуация выходила из–под контроля. Для Сони навсегда останется загадкой содержание его снов, но в особо динамичные моменты Артурчик начинал не просто разговаривать, а читать рифмованные строки громко, с чувством, с выражением, пугая и пробуждая остальных спящих. Чего уж говорить о водителе, который в такие моменты отчаянно старался не укатить в кювет от неожиданности.
Забавно, что после пробуждения Артур вообще ничего не помнил. Ни своих рассказов, ни снов. Сон у него что надо, как у младенца. Ну, или у трупа.
Еда.
В принципе, вопрос обеспеченности продовольствием всегда стоял остро в мире, где все ресурсы так или иначе ограничены. Однако семь человек – это не двое, еды нужно больше. И тут выступала проблема не столько с количеством еды, сколько с отношением выживших к такому важному ресурсу.
Дело было в Антоне. Как можно было не есть что-то из-за собственной прихоти, Соня не понимала. Первый раз услышав «потому что это невкусно» на вопрос о причине отказа от обеда, она даже растерялась. Думала, что он шутит или что-то вроде того. Но сидевшая рядом Надя без возражений поменялась с ним едой, разрешив еще не начавшийся конфликт. Однако эта ситуация не стала единичной.
Антон действительно не ел абсолютно все, что ему давалось исключительно по причине нежелания или из-за того, что ему не нравился вкус/цвет/запах. Во избежание конфликтных ситуаций Соня попросту перестала готовить на него порцию, предпочитая доверять это дело его невесте. Надю не смущали выкрутасы юноши, видимо, за несколько лет совместной жизни она привыкла к таким причудам. Но это не отменяло того факта, что подобное поведение вне стен безопасной зоны было по меньшей мере неуместным.
Споры.
Собственно стычки возникали непосредственно и при первых двух аспектах выживания, но под конец напряженного пути, по сути, в неизвестность нервы начали сдавать у всех. Поводом сорваться на товарище могло стать что угодно, даже банальное приоткрытое окно (как и случилось с Марком, которому «слишком дуло в ухо»; пришлось соглашаться, дабы не ругаться посреди пути). Поэтому и было принято совместное решение немного отдохнуть от долгой дороги.
Выбор пал на небольшой населенный пункт Морки. Когда–то это был мирный поселок городского типа, но теперь он полностью утратил былое очарование. Невысокие жилые дома больше не казались такими приветливыми, выбитые окна и прогнившие крыши только подтверждали, что не ждали гостей.
Но вопреки мертвой тишине, вид пустынных улиц, практически полностью скрытых в тени зеленых деревьев, радовал глаз. Еще и птицы, что пели свои звонкие песни, тут же затихая, стоило машине приблизиться к их насесту, вызывали невольную улыбку. Природа прекрасна, когда не знает влияния человека.
Выбор пал на неприметное кафе, одно из немногих в этом месте. «Бай» – кажется так оно называлось, хотя Соня не была до конца уверена. Краска с названия стерлась, не давая возможности убедиться в своем предположении.
Машину оставили на заднем дворе. Хоть в городе и не наблюдалось признаков присутствия других людей, лишний раз рисковать не было смысла. На изучение города времени также не осталось – слишком быстро огненный шар уходил за горизонт, вынуждая выживших найти убежище. Кто знает какие опасности скрываются под покровом ночи?
Пластик, столешницы, задернутые шторы – не самая надежная защита от посторонних глаз, но это уже что–то. Если сильно не шуметь, можно сделать вид, что внутри никого нет. Разве что шорохи посторонние. Но все можно списать на вездесущих голодных грызунов.
Разговор не клеился. Единственным, что хоть как–то разряжал обстановку, был небольшой костёр, разведенный прямо в помещении. Слишком маленький, чтобы заметить с улицы, но достаточно сильный, чтобы согреть. Да и приятный треск сухих веток успокаивал натянутые нервы.
Они бы так и сидели в тишине, слушая лишь пение пляшущего огня, если бы не грохот со стороны технического помещения. Руки сами потянулись к оружию, однако, как только они увидели источник шума, невольно выдохнули. Из комнаты буквально вывалился сияющий как начищенный перстень Артур, держа в руках непонятное, немалых размеров нечто. Весь в пыли и паутине, местами одежда обзавелась новыми полями для заплаток, но все это парень словно не замечал. Энтузиазм бил через край, заглушая все остальные эмоции. Как только парень подошёл ближе, попадая в поле света костра, Соня смогла рассмотреть предмет в его руках. И от осознания что именно держал в руках юноша, захватывало дух.
– Серьёзно? – словно разговаривая с ребёнком, покосился на него Антон. – Решил всех местных привлечь?
– Тут никого нет, – пожал плечами Артур, садясь в общий круг, бережно проводя руками по корпусу. – Кто-нибудь играть умеет? Я вот так и не научился.
Никто не решился брать в руки старый инструмент. И только Соня невольно потянулась к струнам, вскоре получая инструмент в полноправное владение. Приятно было ощущать терпкий запах древесины, исходивший от старого дерева. Струны местами износились, расстроились, но в целом играть было можно.
Осторожно, не желая повредить музыкального друга, Соня перебирала струны, производя на свет тихие, ещё не уверенные звуки, которые плавно сложились в единую мелодию. Слишком знакомую, чтобы не узнать.
– Нравятся песни Цоя? – как бы невзначай спросил Марк.
У Сони рука дрогнула, не попадая в мелодию. Марк сам заговорил? Сам проявил интерес? Не иначе как снег завтра выпадет.
– Ну, да, отец вечно играет их. Вот и меня научил, – трудно продолжать разговор, особенно когда собеседник на тебя не смотрит, но Соня решила не упускать свой шанс. – А тебе?
– Вообще не мой стиль.
Приехали. И зачем тогда спрашивал? Однако безразличное ко всему выражение лица не стало оправданием для отрешенности парня – Соня вспомнила, что давно хотела задать ему один вопрос. Почему бы не сделать этого сейчас?
– Зачем ты поехал? В смысле, не просто же из желания помочь.
– Я не могу захотеть составить компанию?
Ответом ему послужил полный скептицизма взгляд, что невольно вызвало у парня смешок.
– Ладно, твоя взяла, – шутливо поднял руки в обезоруженном жесте, недовольно вздыхая. Подбирать слова оказалось не так легко. – Мне надоела трусость нашего лидера. Он хороший человек, но становится практически трясущимся от страха ребенком, стоит только появиться необходимости пойти с кем-то на открытый конфликт. Даже за своими людьми пойти не в состоянии.
– Те, кого забрали… знал их лично?
– Да. Всех до единого. Как и Дмитрий. Но вечно прятаться не получится, он должен это понимать.
– Он должен думать о других выживших, – тихо сказала Соня, задумчиво глядя на покореженный корпус инструмента. Похоже, кто–то решил потушить об дерево пару сигарет. – В любом обществе должен быть лидер.
– И, тем не менее, он не должен был запрещать идти тем, кто согласен добровольно.
– Он просто не хотел терять еще больше людей.
– Оправдываешь?
– Скорее пытаюсь мыслить логически. Нас ведь тоже никто не отпускал из убежища. Сами ушли.
– Зачем вы, кстати, едете за торговцами?
– А вы? – улыбнулась Соня, не желая рассказывать абсолютно все. Пока еще. Наверное, хотелось услышать их личные причины для вылазки. Хотелось убедиться, что им можно доверять. – С тобой все ясно, но остальные?
– Да тут и говорить нечего. Не такой уж и секрет, – пожал плечами Марк, задумчиво глядя на друга. Печальными глазами Артур глядел на языки пламени, ожидая, когда же дамы приготовят ужин. Жалобно урчащий живот только подтверждал тоску парня. – Арт поехал со мной, как только узнал, что я не собираюсь сидеть в безопасной зоне. Алиса решила вас не бросать, тем более что навыки оказания первой помощи ей вкратце объяснили. Ну, а Надя побоялась отпускать ее одну. Антон шел в комплекте с последней.
– Выходит, команда альтруистов собралась. Неплохо.
– Скорее на девяносто процентов. Антона я бы не назвал таким уж самоотверженным. Не в его стиле рисковать собой ради других. И мы отошли от темы, – он снова посмотрел на Соню, прищуриваясь. – Твоя очередь.
А она так надеялась, что забудет. Хотя, ничего же не будет, если она попробует открыться. Не вечно же бегать от людей.
– Все просто. У них мой отец. Вот и едем на запад, надеясь найти его. Надеюсь, успеем.
– Твой? Я думал вы с Андреем родственники.
– Нет, Боже, конечно же нет, – вот так разом пропало все желание разговаривать. А ведь так много вопросов накопилось.
В глубине души Соня понимала, что Андрей сделал для нее многое, но все равно не могла назвать его членом семьи. Даже просто другом. Пока не могла. Что-то внутри упорно твердило – рано. И Соня слушала этот голос.
Марк хотел сказать, что–то еще, но момент был упущен. Соня отвернулась, возвращая все внимание к потрепанным временем струнам. Снова стена непонимания возникала между ними.
Надо отдать должное Артуру – без его находки, они бы так и сидели в тишине, изредка перекидываясь пустыми фразами. Теперь же общая атмосфера если не стала весёлой, то точно стремилась к позитивном настрою. Музыка и впрямь может вывести из самых тяжёлых дум, расслабляя разум и укрепляя дух. Помогает найти силы двигаться дальше.
Соня не могла похвастать идеальными навыками игры на гитаре, но некоторые знакомые мелодии могла свободно воспроизводить, давая возможность слушателям тихо напевать знакомый и не очень текст. Оказалось, Артур обладал не слабыми вокальными данными, особенно когда чувствовал вдохновение. Да и Марк, нет-нет, но присоединялся к пению друга.
Почему нет, особенно если чувствуешь правильный настрой.
Краем глаза она заметила Андрея, который не принимал участия в общем веселье. Молча сидел у окна, лениво подбрасывая в воздух все, что попадалось под руку. Почему она об этом думала, девушка не понимала. Какое ей дело? Не хочет – не общается, не маленький, чтобы возиться с ним.
И тем не менее не думать не получалось.
Соня слабо себе представляла, что могло быть причиной подобного эмоционального спада. Однако слабая догадка все равно присутствовала в голове, постепенно складываясь в единую мысль. Живя в убежище, она ни разу не видела его одного. Вообще никогда. Эмиль всегда был рядом, не важно ладили они или ссорились. В какой–то степени это было даже удобно: если кто-то из них нужен, достаточно найти одного, второй всегда будет рядом. Понятно, что, оказавшись вдали от лучшего друга, Андрей чувствовал лёгкую растерянность.
Хотелось отпустить парочку едких замечаний по поводу такой нелюдимости, в которой обвиняли ее саму, но сказать что-либо Соня попросту не успела: в помещение вошли все это время обитавшие на кухне Надя с Алисой. Ужин готов. Перловка, чудом сохранившаяся в разграбленных шкафах и немного фасоли из их личных запасов. Не королевский ужин, но вполне неплохо.
– Держи, – стараясь выглядеть как можно более уверенной в своих действиях, Алиса протянула Андрею тарелку с ужином. – Надеюсь, мы неплохо постарались.
– Спасибо, – тепло улыбнулся парень, вызывая у той легкий румянец и смущенный взгляд. – Садись давай.
Незаметно, на сколько это вообще было возможно, Соня наблюдала за ними со своего места, невольно пытаясь представить их в качестве пары, но картинка в голове никак не складывалась. И ведь не скажешь, что дело было в возрасте Алисы, семь лет не такая уж большая разница. Проблема была в темпераментах и взгляде на эти потенциальные отношения в принципе. Девочка слишком волновалась, даже двух слов нормально связать не могла, стоило взглянуть на объект симпатии. Андрей же в принципе не был заинтересован в этом, что заводило ситуацию в тупик. Надо бы поговорить с ней и как можно скорее. Так это будет менее болезненным для нее. По крайней мере, именно так думала Соня, надеясь уговорить Надю разъяснить все юной подруге. Сама девушка на свое красноречие полагаться не спешила.
Вот, кстати, о последней.
Они только сели ужинать, изредка перебрасываясь короткими фразами, впрочем, не чувствуя особого напряжения от повисшей тишины, когда на пол упала алюминиевая ложка. И не сказать, что случайно.
Обернувшись в сторону звука, Соня стала свидетельницей весьма странной картины: Антон раздраженно отбросил столовый прибор и тут же уставился на вздрогнувшую от резкого движения Надю.
– Я же просил не готовить это! Специально издеваешься!?
Слишком громкий голос, даже для того, кто и так нервничал, находясь на потенциально опасной территории. И тем не менее это не объясняло столь импульсивное поведение, по мнению окружающих, не имело никаких оснований. Вот только эти двое так не считали.
Не дождавшись никакого ответа от своей любимой, Антон попросту скинул на пол тарелку с так и не тронутым ужином, после чего удалился под непонимающие взгляды товарищей.
С минуту все молчали. И только когда Надя судорожно выдохнула, проводя руками по напряженному лицу в попытке унять легкую дрожь, Соня осмелилась задать интересующий всех вопрос. Точнее, их с Андреем. Остальные лишь понимающе отводили взгляды, словно наперед зная о чем пойдет речь.
– Что это было?
– О чем ты? – отчаянно не желая сталкиваться с кем бы то ни было взглядом, Надя лихорадочно собирала безнадежно испорченные остатки пищи с пола, намереваясь выбросить в мусорное ведро. Зачем это в заброшенном кафе – не ясно. Видимо, сила привычки. – Все хорошо.
– Что «хорошо»? Почему он ушел?
– Это моя вина, Антон тут не причем, – у нее руки мелко тряслись, что совсем не вязалось с легкой улыбкой, играющей на губах. Только взгляд оставался стеклянным, словно мыслями девушка была далеко отсюда. Вот только Соня ждала ответа, не собираясь оставлять все как есть, поэтому Наде пришлось сдаться. – Фасоль. Антон не ест красную, а я совсем забыла. Говорю же, ничего страшного. Это моя вина.
Она ушла вслед за юношей, все еще нервно подрагивая от ссоры, оставляя остальных сидеть в неуютной тишине. Такая ситуация не устраивала Соню, тем более что причина ссоры, по ее мнению, и причиной–то не была. Вот только спросить она ничего не успела. При взгляде на остальных ребят, слова комом встали в горле. Марк казался безучастным ко всему, ковыряясь вилкой в собственной еде, впрочем, так и не употребляя ни овощи, ни мясо. Алиса в принципе не понимала сути происходящего, предпочитая не вмешиваться. Только длинные рукава снова скрывали побледневшие пальцы, дабы не раскрывать нервозность девушки.
Зато Артур не скупился на эмоции. Обычно всегда веселый талисман их компании сейчас едва ли не ломал столовый прибор, напряженно глядя на закрывшуюся дверь, за которой минутой ранее скрылись их друзья. И судя по неровным красным пятнам, проступившим на щеках и шее парня, более раздраженное состояние представить сложно. Очевидно, он был единственным, кто мог хоть как–то прояснить ситуацию.
– Артур? Может, хоть ты объяснишь, что это сейчас было? Цвет фасоли? Серьезно?
– Она не шутила, – криво усмехнулся парень, откладывая тарелку с нетронутым ужином в сторону. – У них все общение так строится. Антон…
– Арт, – позвал было его Марк, пытаясь предотвратить неуместную, по его мнению, речь, но в этот раз Артур не собирался слушать чужих советов. Накипело.
– Нет, пусть знают. Антон всегда такой. Ведет себя как… как дерьмо, а Надя терпит. И ведь все вокруг это видят, говорили ей не раз и не два, но она как приклеенная за ним ходит. А он этим пользуется. Тошнит уже смотреть на это.
– И давно у них такие отношения? – делая акцент на последнем слове, спросил Андрей.
– Больше трех лет, – сквозь зубы процедил Артур, пиная ни в чем неповинную тарелку. Растеряв свое содержимое, потрескавшаяся керамика звонко запрыгала на кафельном полу, с негодованием взирая на своего обидчика. Впрочем, парня это не особо волновало. Поднявшись на ноги, он направился прямиком в комнату, выбранную в качестве спального места, желая поскорее успокоиться.