Глава 20
Мария Аркадьевна – человек с прирожденными качествами лидера. Поняли это ребята уже на второй день пребывания в пограничной зоне. Потому как выспаться-то им дали. Завтраком накормили, показали, где можно умыться и привести себя в относительный порядок. А потом нашли работу. Каждому. Не обошла участь бесплатной рабочей силы и Артура. Одна рука выбыла из трудового процесса, но вторая вполне позволяла выполнять простые поручения. В итоге юноша отвечал за мытье посуды, уборку дома и небольшого двора перед ним.
Надя занималась пересчетом лекарств и продуктов, параллельно помогая готовить обед.
Андрея со Стасом отправили чинить крышу многострадального сарая. Судя по регулярным падениям инструментов и отборной ругани, веселья у них было предостаточно. Во всяком случае, наблюдающий за их действиями хозяин дома не переставал смеяться, наблюдая за нескоординированными действиями работников.
Соня занималась наиболее спокойным и знакомым делом – чистила огнестрельное оружие Семеныча. Чистила хорошо, работая на совесть. Обещание старика дать парочку обрезов с собой, если ему понравится результат ее стараний повышало мотивацию девушки. Но и смотреть по сторонам не забывала.
Территория, на которой обосновались единственные выжившие в этой местности, радовала своей безопасностью. Колючая проволока и линии растяжек лишь малая часть того, что долгие годы сохраняло жизнь этим людям.
Идя по выжженному полю, по которому они и пришли днем ранее, Соня радовалась, что не наткнулись на другие ловушке. Самой жуткой показались ямы. Не очень глубокие, прикрытые сверху слоем жухлой травы. Свалиться в них при должной неудаче было делом нескольких секунд. Однако выбраться оттуда вряд ли кто смог бы. Дно ямы украшали заостренные колья. Некоторые окрасились в красный и пахли не лучшим образом. Видимо, кто-то уже успел убедиться, что к этому дому лучше не приближаться. Кое-где на земле расположились небольшие бугорки – противопехотные мины. Их было немного, но шума и проблем при должном стечении обстоятельств они наделать могли немало.
– Думаешь, мой муж параноик? – добродушно улыбнулась Мария Аркадьевна, едва Соня присоединилась к приготовлению обеда. Закончив с оружием и налаживанием неисправных растяжек, девушка получила одобрение старика и обещание получить перед отъездом два обреза с запасом патронов. Небольшим, но на первое время хватит. Теперь можно было и остальным помочь. Чего без дела сидеть? – Я тоже раньше так думала, а в итоге именно его ловушки и помогли нам оставаться живыми столько времени.
– А вы помните, как все это начиналось? – оторвалась от нарезания яблок Надя.
– Так, словно это было вчера, – кивнула женщина, на мгновение замирая. Взгляд устремился куда-то вперед, хотя вряд ли она видела что-то конкретное. Осколки памяти о том, что так хотела забыть. – Мы ведь тогда в гости к детям ехали. У внуков дни рождений прошли, вот мы и решили поздравить. С опозданием, но лучше поздно, чем никогда.
– Получается, вы узнали обо всем у них дома?
– В дороге. По радио услышали об объявлении карантина сразу в трех субъектах страны, начиная с восточной части. Новости о вспышке неизвестного заболевания появились задолго до карантина, но крайние меры правительство решило применить в последнюю очередь.
– Не хотели огласки в глазах других стран?
– Скорее поднимать панику среди населения. Уж не знаю, правильно ли они поступили, дотянув до последнего, но результат на лицо. Не спасли ни карантинные зоны, ни изоляция зараженной местности.
– И долго они держались? – спросила Соня. – В смысле, до того, как бросили все попытки предотвратить распространение инфекции.
– Около полугода. Сперва ограничили доступ в очаг заражения, отрезали Камчатку. Самолеты, поезда, автотранспорт – ничто не могло пересечь обозначенную властями границу. Но и это не спасло. Потом не стало Чукотки, Магаданской области. Когда вирус вырвался за пределы республики Саха, стало очевидно, что справиться с ним невозможно. Тогда и начались массовые паники. Люди поняли – помощи ждать неоткуда, вот и решили спасаться как могли, – долгая пауза заставила думать о не самых приятных воспоминаниях, которые сейчас одолевали пожилую даму. – Не спаслись.
– А ваши родные? – осторожно спросила Соня.
Боялась неуместным вопросом причинить боль, но не спросить не могла. Оказалось, ничего ужасного в ее словах не было. Мария Аркадьевна покачала головой. Грустно улыбнулась, но от чужого взгляда не укрылись слегка трясущиеся руки.
– Их не эвакуировали. А потом город подвергли зачистке. Чтобы не дать инфекции распространиться. Тогда не смотрели кто болен, кто здоров. Главное – пытались устранить инфекцию.
– Но это бесчеловечно.
– Пожертвовать сотнями ради миллионов? Не нам судить о былых решениях. Тем более, что не в силах что-либо изменить. Если только принять последствия и попытаться жить с ними.
– И все это из-за какой-то ошибки ученых? Что они вообще там разрабатывали?
– На самом деле, у них была хорошая цель. Хотели найти лекарство от бешенства. И достигли определенных успехов в лабораторных условиях. Только вот испытания на животных провалились с треском. Не ясно в чем была причина – ошибка в расчетах или кто-то намеренно испортил препараты, но итог вы сами видите. Не совсем то, на что рассчитывали врачи.
– Можно подумать, подобные задумки хоть когда-нибудь заканчивались успехом, – слегка уставший голос Артура, вошедшего на кухню, разбавил печальную атмосферу. Беспокойством– Можно мне еще немного обезболивающего?
– Снова болит? – нахмурилась Надя, подходя ближе. Взяла чужую руку в свои, осторожно оттягивая ткань бинта. – Давай перевяжем, заодно посмотрим, как она.
– Утром же меняли повязку, – как бы парень не старался, скрыть смущенный румянец от соприкосновения рук не смог, однако Надя не стала акцентировать на этом внимание.
– Все равно проверить стоит.
Она не ошиблась. Соня редко бывала на перевязках, предпочитая познавать азы первой медицинской помощи теоретическим способом, но даже она понимала – отечная, холодная поверхность с четко выраженным рисунком проступающих вен не то, что должно быть при нормальном заживлении раны. На ум приходило лишь одно предположение и судя по беспокойству, непроницаемой маской застывшему на лице Нади, она не ошиблась.
– Все настолько плохо? – Артур до последнего старался сохранять оптимизм, но все равно понимал – лучше не становилось. – Доктор, я буду жить?
– От ложной скромности точно не умрешь, – постаралась улыбнуться девушка, но глаза выдавали ее с головой. – Вот, выпей. Должно полегчать.
И только на улице, закрыв за собой дверь, тут же приваливаясь к ней спиной, смогла зажмуриться, отчаянно стукаясь затылком о деревянную поверхность.
– Какие у него шансы? – Соня не стала ходить вокруг да около. Зачем, если сейчас важна каждая минута. – Это ведь гангрена?
– Влажная, – не открывая глаз, кивнула девушка. – Не знаю. Без антибиотиков… в таких случаях только одно лекарство, если не хотим, чтобы он умер. Но как это сделать в полевых условиях…
– Ты умеешь ампутировать?
– Теоретически. На практике не доводилось. Видела пару раз, как проводили такие операции у нас в блокпосте, но сама понимаешь. Смотреть – не делать, тут опыт нужен. У меня его нет.
– Все равно, в медицине у тебя его больше, чем у кого-либо из нас, – Соня осторожно положила руку на плечо, поверх белокурых прядей, несильно сжимая. – Ты справишься.
– Легко сказать, – нервно усмехнулась Надя, благодарно кивая. Но ничуть не успокаиваясь. – Ему руку отрезать надо. Ты хоть представляешь, какая это работа?
– Нет, – честно призналась Соня, вздрагивая от одной мысли об отрезанной конечности. – Но другого выхода нет, верно?
– Другого выхода нет, – глухо повторила Надя, смотря куда-то вдаль.
Соня не стала отвлекать девушку от мыслей. Если они и впрямь собирались ампутировать руку Артура, надо тщательно подготовиться. Предусмотреть все возможные осложнения и нюансы. Антибиотиков мало, обезболивающих еще меньше. К тому же из антисептиков остался только спирт, другого поблизости днем с огнем не сыщешь. Чистые бинты имелись, но, если начнется кровотечение… Надя вздрогнула, тут же отгоняя нехорошие мысли. Нельзя думать о провале, когда еще ничего не началось. Шанс есть всегда, главное им воспользоваться. И подготовиться как следует. Хорошая подготовка – это восемьдесят процентов успеха.
Когда ночь окончательно забрала всех в свое царство, Соня решила пойти прогуляться по территории. Не просто так. В руках была тарелка с еще горячим обедом, и девушка искренне надеялась, что за пару минут она не остынет окончательно.
Найти Андрея оказалось и сложно, и легко одновременно. Сидя перед небольшим костром в самой дальней стороне участка, он с переменным успехом оттирал остатки грязи с рук, одновременно согревая пальцы после холодной воды. За целый день работы, да еще и в компании того, кто все еще раздражал, хоть и помог сбежать из леса, настроение юноши упало чуть ниже среднего, но он все равно старался сохранять нейтральность в поведении. Лишние срывы ни к чему.
– Ты пропустил ужин, – не зная с чего начать разговор, Соня решила просто отдать тарелку и уйти. Но что-то заставило замереть на месте, нерешительно присаживаясь рядом. Хотя, кого она обманывала? Прекрасно знала, почему передумала уходить.
– Спасибо.
Они сидели в абсолютной тишине, слушая, как трещат сгорающие в ярком пламени поленья, как стрекочут проснувшиеся после дневного сна сверчки. Где-то в траве юркнул грызун. Соня вспомнила про хорьков, тут же морщась. Их вывернутые наружу внутренности до сих пор вызывали беспокойство желудка.
– Красиво, правда?
Она согласно кивнула. Звезды и впрямь поражали своим величием. Пусть не такие крупные, как на южных берегах, которые она видела в далеком детстве, но все равно красивые. Вызывающие трепет от одного лишь осознания того, насколько велика вселенная.
– Моя мама любила звезды, – не отрываясь от крохотных белых крупиц над головой, тихо сказала Соня. Не до конца понимала зачем, но чувствовала – так правильно. Ей хотелось рассказать о ней хоть кому-то. Убедиться, что память все еще жива.
– Ты ее помнишь? – Андрей также не смотрел на нее. Наверное, им обоим так было легче. Без зрительно контакта казалось, что это вовсе не диалог. Лишь разговор с самим собой.
– Я была совсем маленькой, когда ее не стало. Не понимала, что это значит, для меня она словно куда-то ушла. Вот только так и не вернулась.
Треск пламени успокаивал и в то же время выманивал наружу старые воспоминания. Андрей слушал молча. Не перебивал, не пытался задавать лишних вопросов. Не его право.
Однако воспоминания о маме быстро сменились другими, более тяжелыми для девушки мыслями. Которые не хотелось держать в себе. Больше не могла.
– Вот только после её смерти мне казалось, что ушли сразу оба родителя. Папа изменился. Стал замкнутым, словно часть его ушла вместе с ней. Возможно, так и было, – потревоженные веткой угли недовольно, но Соня сосредоточилась на своих мыслях. – Он забыл, что у него осталась дочь. И, знаешь, это даже смешно. Он не злился на меня, как это обычно бывает. Не вымещал свою боль, не кричал. Он избегал. Любого контакта, разговора или просто взгляда. Уходя на дежурство, просто махал рукой, говоря, что придёт поздно. Да я Барса чаще видела, чем родного отца!
Собственный голос начал предательски дрожать, но девушка не обратила на это внимание. Годами копившаяся обида снова дала о себе знать, лишь сейчас находя выход.
– Знаешь, что самое отвратительное? Видеть, как твой родной отец, который постепенно отталкивает тебя, холит и лелеет другого ребёнка. Того, кого подобрал непонятно где при переселении в бункер. Обнимает, разговаривает, объясняет что-то. И все так легко! А на меня даже не смотрит! Ты даже представить не можешь, какого это.
– Я понимаю.
– Нет, не понимаешь, – отрезала Соня, впервые говоря настолько холодным тоном.
– Соня, поверь, я знаю о чем…
– У тебя не было семьи! Ты не знаешь какого это! – слова вылетели раньше, чем мозг осознал их смысл. – То есть, я… Я… Черт, прости, я просто… Он же взял тебя как сироту, поэтому ты не можешь понять, что значит потерять обоих родителей. Просто, потому что у тебя их не было.
Повисшая тишина давила на сознание. Соня прекрасно понимала, что не стоило все это говорить, но иногда эмоциям надо давать выход. Иначе рискуешь потеряться в их пучине.
– У меня была семья, – непривычно хриплый голос заставил её вздрогнуть. Андрей по-прежнему смотрел на тлеющие угли, вот только мыслями был далеко отсюда. – Но ты права. Лучше бы никого не было. Возможно, тогда мы бы не встретились, а твой отец наконец взглянул бы на тебя как на родную дочь. Прости, что так вышло.
Возвращаясь обратно в дом, Соня не раз останавливалась, чувствуя неспокойный ритм сердца. Андрей ушёл около сорока минут назад, оставив девушку наедине с собственными мыслями. Хотел, чтобы успокоилась. Однако эффект вышел полностью противоположный.
Всё это время Соня проматывала в голове прошедший разговор, пытаясь понять в какой момент старая обида взяла верх над разумом. Пыталась и не могла найти ответ. Она ведь шла, чтобы поговорить. Помнила, как он поддержал её, когда не стало Марка и хотела отплатить тем же. Кто же знал, что разговор свернёт совсем не в ту сторону? А ведь была уверена, что эти детские обиды остались в прошлом. Ей больше не хотелось делить Виктора с кем-то, поскольку прекрасно понимала – в этом нет необходимости. Андрей никогда не считал его отцом. Наставником – да, но не родственником точно. Тогда откуда эта глупая ревность, которая должна была исчезнуть ещё на середине пути? Соня не понимала, но после сегодняшнего разговора чувствовала себя отвратительно. Хотелось извиниться, но что-то упорно мешало это сделать. Наверное, снова личный эгоизм, которого юноша точно не заслуживал.
В доме не горел свет. Оно и понятно, мало кто захочет разгуливать по дому в два часа ночи. Соня ступала по деревянному полу, перенося вес с пятки на носок. Так легче не создавать лишнего шума. Однако зря она боялась разбудить уставших за день людей.
В небольшой гостиной, у самого дальнего окна горел свет. Небольшая керосиновая лампа освещала крохотный участок стола и старое радио. Треск и редкие обрывки голосов говорили об относительной исправности прибора. Только вот зачем оно понадобилось Стасу в такое время – не ясно.
– Почему не спишь?
От звука чужого голоса мужчина дернулся, тут же выключая аппарат. Соня заметила движение, что не укрылось от внимания второго бодрствующего.
– Искал сообщения от других выживших, – пояснил Стас, устало откидываясь на спинку стула. Тот жалобно заскрипел, но ломаться не торопился. По крайней мере, пока. – Думал, в городе неподалёку кто-то ещё есть.
– И как успехи?
– Похоже, в радиусе пятнадцати километров никого нет.
– Печально.
Она не стала допрашивать по поводу радиосигнала. Не доверять Стасу причин не было, если бы он хотел от них избавиться, давно бы сделал. Возможностей было море, но они все ещё живы. Так что можно закрыть глаза на некоторые странности мужчины. В конечном итоге, у каждого должна быть надежда на светлое будущее.
– Пошли спать, – поднимаясь с насиженного места, устало зевнул Стас. Потянулся, от чего позвоночник коротко хрустнул.
– Да ты и впрямь старик, – улыбнулась Соня, поднимаясь с подлокотника кресла следом. – Точно доберёмся до порта? Не развалишься по дороге?
– Остри, остри. В итоге я все равно целее вас всех буду, – шутливо потрепал по волосам, на мгновение задерживая руку. Чуть дольше положенного. И взгляд стал темнее. Словно хотел что-то сказать, но не мог.
– Стас?
– Ничего, – мотнул головой мужчина, потирая уставшие глаза. Секунда и вот он уже снова прежний. Беззаботный на грани разгильдяйства. Тот Стас, к которому она привыкла. – Всё, барышня, отправляемся в опочивальню!
– Только если в разные, – хмыкнула Соня.
– Всё в Ваших руках.
Шутливый поклон у выхода из комнаты и неуклюжий реверанс от Сони – так и закончился этот вечер. А старое радио, предоставленное Семенычем, так и стояло у окна в компании потухшей керосинки. Если бы у предметов была гордость, оно бы непременно гордилось собственной проделанной работой. После долгих лет бездействия отправить целое сообщение уже подвиг для потрепанного достижения человеческого прогресса. Настоящая личная победа крохотной техники. Как и для той, что приняла сигнал на другом конце связи.
Однако не только старое радио в тот вечер переживало новый виток жизни. В старом бункере, слушая гул едва работающей вентиляционной системы, сидел еще один любитель старой техники. Стараясь не отвлекаться на неприятный скрежет из воздуховода, Роман продолжал расшифровывать файл, переданный Барсом. По правде сказать, поначалу мужчина о нем и думать забыл. Закрутился в бытовой рутине, лишь изредка вспоминая о собирающей пыль дискете. И только недавно решил, наконец, посмотреть ее содержимое.
Думал, что дел будет на пару минут, но не тут-то было. Виктор очень не хотел, чтобы информация попала не в те руки, потому и зашифровал все файлы на совесть. Даже бывалому технику пришлось постараться, принимая вызов друга. Азарт от новой, на первый взгляд невыполнимой задачи, захлестнул с головой, от чего Роман полностью забыл о времени.
И лишь когда пошли последние минуты загрузки взглянул на часы. Без пятнадцати два. Да, лечь пораньше, чтобы завтра, а точнее уже сегодня, заступить на дежурство не вышло. Но результат того стоил.
– Вот черт…
То, что появилось на экране, заставило мужчину подскочить на месте и, опрокидывая стул, кинуться в сторону комнаты Барса. Да и остальных, кому нужна была эта информация. Немедленно.
– Что-то случилось?
Только дежурных не хватало. Роман притормозил, стараясь взять себя в руки. Ссориться с подчиненными Зобина не хотелось, равно как и вызывать лишние подозрения. Значит, вести себя надо нейтрально.
– Нет, все отлично. Только закончил с работой и шел спать.
– Твоя комната ведь в другой стороне.
– Решил прогуляться. Размять суставы.
– Поздновато для прогулок, – их недовольство легко объяснить. Сергей строго-настрого запретил любые перемещения по бункеру после комендантского часа. И сейчас дежурные имели полное право задержать его. Должны были. Только вот помнили, что по-человечески не могут так поступить с тем, кто по званию старше. Это и спасло Романа от лишних проблем. – Тебе бы не гулять по коридорам в такое время. Лишние штрафы никому не нужны, верно?
– Согласен, – сдержанно кивнул Роман, делая шаг вперед. Разговор не предвещал ничего хорошего, а от любого неприятного разговора следует уходить как можно скорее. – Тогда пойду-ка я спать.
Он уже уходил, не опуская напряженных плеч, когда пришлось остановиться из-за оклика.
– В другую сторону.
– А?
– Говорю, твоя комната в другой стороне.
Слишком настойчиво звучало напоминание, что игнорировать его не вышло. Роман благодарно кивнул, разворачиваясь в обратном направлении. Прошел мимо дежурных, молясь всем известным и не очень Богам, чтобы собственное лицо не выдало волнения и скрылся в темноте коридора. Две пары глаз еще долго смотрели ему вслед, но предпринимать ничего не стали. В конце концов, они же все здесь товарищи.
– Поднимайся! Барс, хорош спать. Да вставай ты, наконец!
Одноногий мужчина резко сел, пару минут растерянно хлопая глазами, не понимая, что в его комнате забыл Роман. Тем более, что стрелки часов словно в насмешку указывали на три часа утра. И пусть это был лучший друг, но простить такое вероломное прерывание сна трудно.
– Что ты здесь делаешь? Ты на часы смотрел?
– Крепи свою ногу и пошли со мной. Надо обсудить кое-что. И да, Ильдара надо взять.
– Это до завтра не ждет?
– Боюсь, нет, – покачал головой Роман. Он и рад был думать, что это ерунда, но внутреннее чутье подсказывало – лучше не терять драгоценное время. – Это по поводу того файла, который ты нашел.
– Расшифровал наконец?
– Надо было сделать это раньше.
– Все настолько плохо? – уже поднимаясь на ноги с пристегнутым протезом нахмурился Барс. Роман только головой покачал. – Хорошо. Ладно, только… насколько все плохо?
– Намного Барс, намного.
Трое людей в небольшой комнатушке остекленело глядели на экран, не в силах подобрать слова. Увиденное не пугало, не отталкивало и даже не вызывало каких-либо вопросов. Оно ставило в тупик. Осознание увиденного приходило медленно, постепенно складываясь в единую картинку. Многие непонятные события последних недель и даже месяцев теперь находили объяснение. И пусть оно было не лучшим, от его наличия теперь зависела судьба всего бункера. Конечно, если правильно сделать следующий шаг.
– Что ты здесь делаешь? – сонный голос Эмиля заставил мужчин вздрогнуть. И пусть вопрос был адресован конкретно Ильдару, обернуться решили все. Как по команде, честное слово. – Почему мама прибегает и в панике просит узнать, что вы тут затеяли?
– Собирайся, – не вопрос, не просьба. Констатация, не требующая дополнительных объяснений. – Мы уезжаем.
– Куда? – сон как рукой сняло. Юноша редко видел отца таким напряженным. И пусть всей правды пока не знал, понимал – спорить и расспрашивать сейчас о деталях бессмысленно. Лучше сделать как велено.
– Ты же хотел помочь нашим друзьям? Вот он, твой шанс. Заодно подними сестру и маму, но больше – никого.
Когда сын без лишних слов кивнул, отправляясь выполнять порученное задание, Ильдар облегченно выдохнул. Радовался, что не пришлось ничего объяснять. Просто потому, что не знал, как преподнести информацию.
– Мы точно правильно поступаем? – этот вопрос волновал всех, но именно Роман осмелился его озвучить.
– У нас есть выбор? – Барс все также смотрел на экран, раз за разом перечитывая строки, пересматривая фотографии. И все равно верил с трудом, хотя доказательства были прямо перед носом. – Если хотим помочь остальным, нужен Виктор.
– Ты уверен, что он…
– Мы должны попытаться, – прервал его Ильдар, поднимаясь на ноги. – Без него люди не поверят. Только он был настолько близок к Сергею, что пользовался практически безграничным доверием людей. Его они услышат. Но не нас, даже если выставим это на всеобщее обозрение.
– Хорошо, но как ты предлагаешь добраться до порта быстро? Времени почти нет.
– Есть у меня одна идея.
И почему-то Барс сразу понял о какой конкретно идее говорит друг. Это может сработать, если все рассчитать. Если они не опоздают. Или не окажутся схваченными людьми Зобина прежде, чем выберутся на поверхность. От успеха первого этапа зависела судьба сотен невинных жизней.