Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых

Даллах поселил меня на первом этаже одного из своих домов-террас на холме, выходящих на юго-восточные склоны Фераннона, отдав мне целое крыло. Солнце уже почти село, и на просторной деревянной террасе, ведущей внутрь моих покоев, никого не было.

Я был голоден, как никогда, а она податлива и уступчива. Желание делало меня совершенно безумным, и когда она "поплыла", на пике наслаждения теряя человеческую форму, я в тот же самый момент неожиданно почувствовал, что и сам начинаю "плыть".

Ворон вырвался на свободу почти сразу же. Надеюсь, я не сильно напугал бедную лэйсе.

Боль при трансформации была страшная, особенно после экстаза-то. Плохо понимая, что  творю, я  ринулся в окно почти инстинктивно, зная на собственном печальном опыте, что дикая птица в момент роста может разрушить жилище. Вырвавшись на волю, поначалу я даже не понял, что лечу, наконец-то лечу, заметил только, что мир стремительно уменьшается, и внезапно нахлынувшее невероятное упоение полетом  полностью захлестнуло каждую клеточку тела. Ветер, ночные запахи, звезды в небе, небо черное, прохладное, огоньки внизу…

Огромный черный ворон с синими кончиками крыльев несся над своей землей. Он вырос до гигантских размеров, наращивая размах крыльев и поднимаясь в самую высь, туда, к редким в эту прохладную весеннюю ночь облакам. Он чувствовал свою землю, как себя самого, и чем выше он поднимался, тем глубже и отчетливее ощущал не только  Элезию – всю Ар Соль, все ее земли. Они лежали перед ним словно ячейки – соты, и он  вдруг понял, что может, если захочет, одним скачком проникнуть в любую из них. Ему больше не нужны шеадры. Он взметнулся еще выше и ринулся вниз, сквозь Грань, отделявшую Элезию от других земель, в теплый и цветущий, бурлящий жизнью Ар Лессен. Покружив над яркими огнями Рузанны, он взмыл ввысь и снова ринулся сквозь Грань, в жаркую и душную, непроницаемо черную ночь над уже засыпающим Самандангом, столицей Ар Шамаля. Тут его обуял голод – жажда крови, невыносимая и незнакомая человеку. Хищная птица кружила над степями и пустынями, полными оазисов жизни. В одном из них птица углядела добычу – несколько ярких, сочных огоньков, переливавшихся разными красками. Сильные, молодые существа, они пытались убежать, но ночной демон всегда был сильнее их. Насытившись, птица снова ринулась ввысь, и камнем упала в холодный, серый, притихший в самый тусклый час ночи Ар Ирнан. Покружив над ледяными пиками, свернув к покрытому густыми лесами южному, еще прохладному морю, птица уже на взлете прорвалась сквозь Грань в теплый гостеприимный Ар Иллим.

Над океаном вставало солнце. Ночной демон жадно погрузился в синие, как кончики его крыльев и как светящиеся синевой глаза воды. Тут он наконец уменьшился до средних размеров и просто плескался, ныряя и выныривая, выхватывая в воде большую жирную рыбу. Накупавшись вволю, он снизился на один из иллирийских островов, на белый песок пустынного берега. Там, выше в скалах, было множество пещер – у одной из них он и приземлился. В сумрачном, сухом и теплом гроте он  распластался  и замер в неподвижности, погрузившись в глубокий сон.

Глава 36. Нагр

Ледяные земли Ар Хойта показались Саше бескрайними, пока они добирались на виммах до знаменитого оружейного хранилища Нагов. Белая пустыня постепенно переросла в горный хребет, и над узким скалистым плато Кольер дал команду снижаться. Сверху Саше показалось, что одна из скал и впрямь имеет слишком правильные очертания, а плато перед ней идеально подходит для взлета и посадки вимм – даже сейчас ветра сами очищали ее от снега, а при ближайшем рассмотрении на одной из стен обнаружились едва заметные пазы гигантских ворот.

–Отличное место для тайного хранилища, – изрек Тэр, выйдя из виммы и восторженно оглядевшись.

– Не такое уж оно и тайное, – возразил Кольер, оглянувшись на остальных. Их было всего пятеро –только верхушка нынешнего ордена Аспида и он, новичок.

Саша с дрожью глядел, как он складывает две части головоломки-ключа и вставляет в забитую многовековым мусором щель замка. Старый наг замер на несколько мгновений, словно прислушиваясь к отклику механизма, медленно и осторожно повернул ключ по часовой стрелке и с силой надавил на дверь. Поначалу она не поддалась, но когда Саша и Аркен подошли помочь, тяжелая плита с протяжным скрипом поехала вглубь, открывая их взглядам темный симметричный провал. Когда по бокам провала появились пустоты, Кольер велел остановиться и вытащил ключ из замочной скважины.

– Дальше – еще одна.  Открывается так же, ключом и активатором.

– Я схожу за аэрами, – сказал Аркен с волнением и махнул рукой остальным, призывая помочь.

Кольер остановился, удержав Сашу от попытки рвануться в темноту.

– Если пройти вон по той тропинке, – он махнул рукой влево, где по краю плато за небольшим выступом обнаруживалась дорога, – есть шеадр с двумя шеадари. Один из Наган-Карха, другой – из крепости Ортлер в Ар Шамале, это бывший домен Аспида. Решетку с ариадами сняли, когда закрывали Нагр. Нужен хотя бы один из двух. Попросим Коллегиум.

– Они не пойдут на это, – возразил Тэр.

– Горностаи? – усмехнулся Кольер. – Эти за деньги все, что хочешь тебе поставят.

Дождавшись Аркена, их маленький отряд двинулся внутрь. Поначалу Саша ничего не видел, кроме темных коридоров, проложенных в скале, но, поднявшись по крутой каменной лестнице, они оказались в огромном зале, из которого вело несколько широких, словно улица, дорог.

– Там испытательные полигоны, – пояснив Кольер, махнув рукой. – В южной части – казармы и индивидуальное жилье.

И потащил их выше. Аэры выхватывали куски барельефов, где Саше виделись люди и звери, сражающиеся друг с другом, летающие конструкции неизвестных моделей, очертания городов, символы земель… По мере подъема наверх в стенах стали появляться узкие окна-бойницы, до сих пор в них сохранились стекла, сквозь которые, несмотря на многовековую грязь, все еще проникал свет. Здесь, наверху, камень стен казался похожим на мрамор, боковые коридоры стали уже, лестницы – изящнее, а кое-где даже обнаружилась чудом уцелевшая мебель. На одном из последних этажей Кольер остановился, огляделся и повел их в короткий боковой коридор, неожиданно закончившийся просторным залом, где вдруг обнаружился каменный стол из кристально-прозрачного с синими прожилками камня, точно такой же, как у Ширин, с рядом массивных стульев и точно таких же скамеек. Из зала вела ровно одна дверь, и старый наг решительно толкнул ее, первым войдя в залитый светом кабинет, огромные окна которого выходили на горы с другой стороны от посадочного плато. За окнами Саша увидел еще одну широкую скальную площадку, заканчивавшуюся обрывом в пропасть, на которую вела широкая створчатая дверь.

Он огляделся, с трудом сдерживая волнение. Шкафы с книгами, коллекция оружия на стене, несколько кресел, на которых от времени потрескалась кожа, камин… Жизнь замерла здесь почти девятьсот лет назад, оставив нетронутыми все мельчайшие предметы, вплоть до тяжелого бокала на столе, ручки поперек листа, и… перчатки.

Тэр с Аркемом в немом изумлении замерли на пороге.

– Это  же…

– Рабочий кабинет Нигейра, да, – спокойно бросил Кольер. – Да тут кроме него… – он не договорил, подойдя к окнам. – А я, оказывается, многое забыл. Не ожидал… – в голосе старого нага послышалась несвойственная ему ностальгия.

Помолчав, он добавил.

– Работы здесь – на несколько лет. У меня где-то сохранились поэтажные планы хранилища. Надо определиться, с чего начать.

Саша, зачарованный видом на ледяное плато, повернул ручку двери и неожиданно она подалась, выпустив его на просторную, занесенную снегом площадку.

– А где само оружие? – ошарашенно спросил Тэр

– На третьем и четвертом уровнях, – ответил старый наг. – Что-то может быть на полигонах и в тренировочных залах, – обойдя кабинет, он взял со стола перчатку. – Ну-ка, примерь, – и он кинул ее только что вошедшему обратно Саше.

Это была такая же блестящая сморщенная тряпочка, но указательный палец на ней оказался длиннее остальных и заканчивался острым навершием в виде выточенного из цельного алмаза когтя. Она предназначалась для правой руки, и Саша поспешно перекинул старую перчатку на левую. Поначалу правая перчатка ощущалась чужеродной – она не торопилась сливаться с рукой, как та, первая. Под его настороженным взглядом она потеплела, потекла по пальцам и обволокла кисть, словно вторая кожа. На глазах у всех кончики его пальцев удлинились, а указательный, с алмазным лезвием на конце, и вовсе вырос до размеров полноценного клинка, похожего на короткий кинжал. Левая, словно получив команду от правой, мгновенно трансформировалась в уже привычный коготь.

Как завороженный, Саша смотрел на свои обтянутые удивительным оружием руки. Он взмахнул правой рукой, пытаясь сообразить, как управлять этим странным приобретением, но вдруг понял, что с руками что-то происходит. Опять накатила сильная боль в позвоночнике, такая, что на глаза навернулись слезы. Ему хотелось кричать, но он стыдился перед ними… Его шатнуло, кабинет поплыл перед глазами, ему показалось, что у него нет ног, нет рук, а туловище разрывается, растягивается во что-то невообразимое… Вспомнив совет элеза в Белом овраге, и чувствуя, что задыхается, он рывком бросился на площадку за окном, краем глаза заметив, что Кольер не только хладнокровно стоит и смотрит, но и удерживает Тэра от попытки кинуться за Сашей.

Тем временем боль стала совершенно невыносимой, и он закричал, полностью теряя контроль над собой, и чтобы прекратить эту адскую пытку, рванулся вниз, на скалы, в спасительный снег…

Стремительно промелькнули скалы, и буквально через несколько мгновений он понял, что не падает, а летит, и что боль ушла. Осторожно повернув голову, он обнаружил, что вместо рук у него зеленовато-золотистые чешуйчатые крылья, чем-то похожее на кожу малой перчатки. То, что было ниже, оказалось длинным змеевидым туловищем, заканчивающимся мощными четырехпалыми лапами. Паника захлестнула его – он ведь никогда не пробовал Крылья и не умеет летать самостоятельно, что, если он потеряет контроль над полетом? Он неловко изогнулся, развернулся и, нелепо и суетливо дергая крыльями, поднялся вверх, к карнизу, с которого бросился несколько минут назад и сразу же увидел Кольера, который стоял в дверном проеме, терпеливо ожидая его возвращения.

– Осторожно, – сказал он, когда Саша почти упал на каменный балкон. – Отойди подальше от края и вспомни себя таким, каким ты был до этого. Руки-ноги свои вспомни, – хладнокровно посоветовал он.

Саша попытался подтянуть крылья к туловищу и снова ощутил уже знакомую острую боль в позвоночнике. Сознание выключилось, а когда он пришел в себя, Кольер сразу же вздернул его на ноги.

– Все, на сегодня хватит. Пошли.

Но Саша не мог. Его трясло от холода и страха, но мучительнее всего было острое непонимание происходящего. Он обернулся назад, на горы, и неожиданно увидел, как словно бы ниоткуда, прямо из небесной синевы, вынырнула огромная черная птица  размером в полнеба. Ворон несся прямо на него с такой стремительностью, что Саша отпрянул назад, желая побыстрее заскочить внутрь, но птица неожиданно заложила вираж перед карнизом, не долетев до него всего ничего, и стремительно ринулась вверх. Саша как завороженный наблюдал, как он заходит на второй круг и… внезапно позавидовал его совершенному умению держаться в воздухе.

– Как же, убьешь его, – буркнул Кольер, и в голосе наставника Саша неожиданно услышал облегчение со скупыми нотками радости.

– Он… видел, как я…превратился в… это? – спросил Саша, дрожа от охватившего его мучительного холода и усталости.

– Да, скорее всего. Или почувствовал, – ответил Кольер. – Давай-ка уходить. Я не уверен, что он сейчас безопасен. Вороны никогда не отличались особой вспыльчивостью, но если их очень сильно разозлить, то…

– То что? – спросил Саша

–Лучше не злить, – усмехнулся старый наг. – Уходим.

****

Огромная черная птица кружила над сумрачными южным полесьем Ар Ирнана, выслеживая добычу. Птице было хорошо – сытая, сильная, она не чувствовала ни преград, ни опасности. Где-то глубоко пряталась частица человеческой души, слабая частица, испугавшаяся зверя, не желавшая ни повелевать, ни покориться. Птица наслаждалась теплой, сытной плотью и частица человека в ней вынужденно делила с ней этот экстаз. Однажды, в одну из теплых ночей в полете над  иллимскими островами, ворон почувствовал рвущуюся грань и отчаянный крик другой птицы – зеленоглазой сущности, бывшего божества, заключенного в плену Маара. Взмыв ввысь, он легко прорезал Грань  и мгновенно очутился в том месте, где опять из рассеченного  ножом пространства ползли нелепые сгустки некроса. Он решил не снижаться, он и так хорошо знал, что там происходит. Люди уничтожали нэргов, сбивали воздушные машины, и когда бесформенные куски плоти были уничтожены, он сделал петлю над разрывом, стремительно сращивая прореху. Описав еще один круг над полем боя и убедившись, что ни одна тварь не ушла живьем, он взметнулся в небо и направился вдоль Фераннонского хребта посмотреть на свою землю.

О да, это была его земля, он чувствовал каждую ее клеточку, каждое живое существо в этом мире принадлежало ему. Он был сыт и охотиться больше не хотел. Накупавшись вдоволь в ледяной воде у северного берега, он опустился на одном из любимых островов, чтобы погрузиться в глубокий, но чуткий сон.

Что-то чуждое разбудило его днем, какой-то толчок, пришедший извне. Он почувствовал странное возмущение во всех сферах бытия Ар Соль, словно волна прокатилась по мирам. Словно что-то новое и в то же время хорошо знакомое старое вошло в открывшуюся дверь…  Он попытался понять, где это случилось. Ниточка потянула его в Ар Хойт. Он сорвался с места, покинув уютное лежбище на поросших мхом камнях, следуя по тонкой ниточке. Ниточек становилось все больше, они проникали в мир оттуда, из ледяного мира, они просачивались сквозь пространство нежными, едва заметными тоненькими щупальцами. Птица знала эти следы-ниточки, у нее были и свои, только ее нити были мощными, прочными, не нити, а яркие лучи.

Стремительно прорезав Грань, он вынырнул над белыми шапками горных вершин. Там, внизу, находилась очень знакомая скала – скала силы. Древней  могущественной силы, когда-то усыпленной людьми. Птица помнила ее, но страха перед ней не испытывала – при желании, она могла  противостоять этой силе и разрушить скалу, вырасти до гигантских размеров и снести ее ураганным порывом ветра, смерчем, тайфуном, заряженным силой подвластных ей стихий… Сейчас у нее не было на это причин – никто не угрожал действующему миропорядку, но когда-то… когда-то ей пришлось вмешаться вместе со всеми, чтобы остановить угрозу.

Что там внизу? Небольшой балкон-выступ на скале и чуть в стороне от него  разворачивает бледно-золотые крылья старый знакомый. Длинное, покрытое мелкой чешуей тело, мощные перепончатые крылья, каждый сегмент которых заканчивался когтем,  один из которых – алмаз, небольшая вытянутая и плоская голова со множеством тонких и острых шипов, такой же костяной гребень, тянувшийся от головы до самого хвоста, и два гребня поменьше, по бокам головы и на хвосте, который тоже заканчивался острым шипом-жалом. Красивое и смертоносное существо…

Змей, выросший из молодого и неопытного человеческого тела, которое еще не умело ни управлять им, ни тем более летать, неловко сел на скальный карниз и трансформировался в человека, чуть не свалившись при этом в пропасть. Ворон стремительно снижался над выступом, чтобы увидеть и запомнить человека, и чтобы заставить его побыстрее уйти подальше от кромки.  Нельзя, не умея летать, пробовать это в таких опасных местах, как горы Ар Хойта. Сделав еще один круг над скалой, ворон убедился, что человеческие существа спрятались в скалу и увели вместе с собой молодого Змея. Частица человека глубоко внутри ворона помнила его повседневный облик и очень беспокоилась. Что этот новый человек-носитель души и силы Змея  принесет в миры Ар Соль – свою силу или свою слабость? Сейчас и не скажешь. Сейчас рано.

На всякий случай еще покружив над горой, птица уменьшилась до размеров обычного ворона и бесшумно приземлилась на скалы, недалеко от вимм, на которых прилетели юный Змей и его последователи. Пронаблюдав, как они уходят, и еще раз удостоверившись, что вот от этого высокого светловолосого парня тянутся тонкие светящиеся ниточки, уходящие в Маар, он вырос обратно и ринулся вверх, стремясь вернуться домой, к себе в Элезию. Встреча со старым знакомцем всколыхнула в нем древнюю память, память о чем-то далеком и приятном.  И он опять был голоден.

Глава 37. Ворон

– Юля, я понимаю, что вам дьявольски интересно, и поэтому повторяю еще раз – нельзя летать над островами. Примите этот запрет, пожалуйста, как должное, и как заботу о вашей безопасности

Юлька с досады стиснула зубы, чтобы не выдать своего гнева. Шандр был безукоризненно вежлив и ни разу не повысил голоса, хотя она уже полчаса испытывала его терпение. Предметом спора было путешествие на крыльях к островам, расположенным вдоль побережья неподалеку от Альбре. Белые и пепельные, с полуразрушенными каменными фортами, напоминавшими сторожевые башни, они дразнили ее своей загадочностью. Поговаривали, что башни эти старее нынешней цивилизации, и что до раскола земель они были обитаемы. Юльке не терпелось туда попасть, но когда она обратилась к Шандру с вопросами, он категорически запретил ей делать это.

– Я очень хорошо летаю, – она упрямо стояла на своем. – Я не полечу в ветреную погоду, только в штиль. Они недалеко, всего-то в паре хааров, я и больше летала за раз.

– Это вотчина Ворона, он часто там ночует. Вы же не хотите стать объектом охоты?

– Я ни разу его там не видела. Я не сунусь туда, если он вдруг там объявится.

– Юля, я засажу вас под охрану, если вы будете упорствовать. Если в вас кипит исследовательский интерес, давайте лучше отправимся в Рузанну. Столица Ар Соль не менее древний и очень красивый город.

Вздохнув, она покорно кивнула, вежливо попрощалась и ушла, сердясь на него. Время от времени Шандр уделял ей внимание, показывая окрестности, а на днях даже свозил в Элласар, устроив Юльке полноценную экскурсию. Ей нравилось его общество – он был витиевато, по-придворному галантен и хорошо эрудирован, однако излишняя серьезность и уже вполне проступивший под маской внимательности консерватизм изрядно ее настораживал. К тому же Ролли, ее новый друг, страшно ревновал ее к легендарному заместителю самого Ворона, а Гвенда – девушка, которой поручили адаптировать Юльку к местной жизни, искренне завидовала. Юльку это злило – ну красавец, ну легенда, чего с ума сходить-то?

Встретив Ролли в университете после занятий, она рассказала ему о запрете и он искренне огорчился.

– Понимаешь, я там тоже никогда не был. Местные туда не летают – говорят, там нечего смотреть. Но если Глава Пауков говорит, что там опасно…

Юлька сердито нахмурилась. Тоже мне, нашли идола.

Полное имя Ролли было Роланд, он был родом из Ирнана и учился на факультете всеобщей истории Аскаремского университета, филиал которого находился в Альбре. После пристального самокопания Юлька пришла к выводу, что он напоминает ей Сашу, и не только внешностью, но и характерным сходством – он был такой же организованный, дисциплинированный и деловой.

А еще Ролли прекрасно летал на крыльях, и они время от времени выбирались за город, полетать над лесом и вдоль берега.

Ролли, как всегда, увязался проводить ее до дому, и Юлька как всегда согласилась. На следующий день после встречи с Шандром ее поселили в маленькой квартирке на южной окраине Альбре, в мансарде трехэтажного жилого дома с садом, из окон которой были видны купола главного храма Ворона и старые наблюдательные башни, в которых нынче располагались университетские библиотеки. Старинный маленький Альбре располагался на высоком скалистом берегу и, несмотря на пронзительные океанические ветра, утопал в зелени. В центре города располагался огромный храм Ворона, куда она заворачивала уже несколько раз – там было просторно, солнечно благодаря огромным окнам, и красиво из-за великолепной каменной резьбы, содержащей множество искусных изображений Ворона. Его изображения встречались и в других местах: фрески в общественных зданиях, фигурки на дорогах в виде путевых столбов, флюгеры, скульптуры на площадях или небольшие барельефы.

Штаб-квартира Гвардии Пауков и Северная Стража находились на восточной окраине города, и в хааре от них высилась Северная Башня, массивное белокаменное строение круглой формы с зубчатой плоской крышей. Высокий классический купол Северной Стражи был виден издалека – его разноцветная черепица в ясную погоду блестела пестрыми, красочными узорами.

– Он сказал, что острова – вотчина Ворона, а ему лучше не попадаться.

– Ворон здесь не охотится, – возразил Ролли.

– А где же?

–Не знаю, где-то в Тайреме или в Ирнане, где больше низкоразумных рас.

–Если они низкоразумные, это не значит, что их можно жрать.

Ролли смутился.

–Богам всегда приносили жертвы.

Видя, что он обескуражен, Юлька не стала продолжать, переведя разговор на Гвенду и их общую компанию. Гвенда появилась одновременно с новым жильем. Она была на пару лет моложе Юльки и училась на факультете изучения Основы. Типичная элезианка, светло-русая, сероглазая, курносая, полненькая и жизнерадостная, она мечтала стать разведчиком Основы, специализировалась на европейских странах и очень хорошо говорила на нескольких европейских языках.  Она оказалась невероятно деятельной и энергичной; взяв Юльку под покровительство, она принялась  таскать  ее с собой везде, где могла. Она сразу же привела ее в свою студенческую компанию, по возрасту не сильно моложе Юльки – здесь было принято выбирать университет, уже получив некоторый жизненный опыт, предварительно поработав и определившись с полем деятельности. Впервые за все время, проведенное в Солнечных землях, Юльке было весело и интересно. Гвенда таскала ее не только по Альбре и университетскому кампусу, но и по ближайшим городам северного Тайрема. Городки Юльку очаровывали: простор, каменные и деревянные домики разных эпох, много зелени и цветов, удивительный симбиоз человеческих и Двуликих рас. Еще она таскала Юльку по магазинам и тусовкам, изрядно обогатив ее скудный гардероб и приведя его в соответствие с  местной модой. Постепенно Юлька перестала с тоской думать о сделанном ею выборе, к которому ее толкнуло желание остаться в одном мире с Сашей. Он остался здесь, решив стать частью миров Ар Соль – что ж, останется и она… Он нашел свое место – и для нее найдется свое, тут Рес прав, надо только поискать.

–Давай завтра устроим пикничок на берегу? – предложила Юлька, когда они дошли до дома. – Улетим далеко за башню Ворона, найдем место покрасивее, бутербродов возьмем, чаю… можно и костер развести. Ты умеешь?

– Конечно, – кивнул он с достоинством. – Так даже интереснее. Можно и мясо на огне приготовить. Только давай не завтра? Завтра у меня две лекции и зачет… Давай в выходные?

Юлька согласилась, решив завтра сходить с ним на лекции – ей нравились многие предметы из тех, что преподавали Ролли и Гвенде, и поскольку никто не гнал ее из аудитории, она часто ходила послушать об истории и литературе Ар Соль.

Но следующее утро выдалось настолько ярким и солнечным, что все ее высокоумные планы разбились о желание побродить по лесу, подышать насыщенным солено-хвойным воздухом и поглазеть на океан. Она быстро собралась и, купив по дороге булочку и бутылку местного лимонада, отправилась вдоль обрывистого берега в сторону башни Ворона к местному лесочку. Ее давно интересовало, есть ли там грибы? Ролли не знал, Гвенда, как местная уроженка, заверила, что грибная охота тут так же популярна, как и на Юлькиной родине.

 Высокий обрывистый берег сплошь зарос лесом из узловатых кривеньких сосен с длинными и острыми, как свечи, шишками. Гулять там было одно удовольствие. Юлька уже как-то раз выбралась в те края на крыльях, полетала над лесом и над кромкой берега, но удалиться от береговой линии в сторону океана не осмелилась. Любуясь морем, она ушла далеко за башню, к белесым валунам, чьи очертания напоминали ей  медвежью морду, и устроилась там с книжкой, и, пригревшись на солнышке, сама не заметила, как заснула. К ее величайшему огорчению, когда она проснулась, то обнаружила, что небо стремительно затягивает грозовыми облаками, подгоняемыми порывами душного влажного ветра. Гроза двигалась со стороны города, над которым уже висела тяжелая сиреневая туча.

Юлька неохотно поднялась, заторопившись домой. Воздух отчетливо пах дождем. Дойдя до оконечности леса, она остановилась в сомнении – до города было далековато, а сосны хоть как-то могли укрыть от ливня. Прямо посередине пути лежала Северная башня, и ей пришла в голову шальная идея попросить там убежища, если гроза застанет ее в дороге. Кто бы в ней ни обитал, вряд ли ее выгонят прямо под дождь.

Она  ускорила шаг и уже на полпути к башне заметила над морем стремительно растущую черную точку. Неужели ее хозяин тоже спешил в башню, желая  укрыться от дождя? Юлька остановилась. Интересно было бы понаблюдать со стороны, но ей не хотелось вымокнуть. Посомневавшись, она продолжила путь, все еще надеясь успеть в город до грозы, но огромная черная птица приближалась гораздо быстрее грозовых туч, нацеливаясь прямо на нее.

Родное побережье встретило его теплым влажным ветром и чуть пасмурным, хмурым небом, готовым разразиться грозой. Описав несколько кругов  над морем, Ворон снизился над лесистой полосой побережья и принялся высматривать  легкую добычу. Охотиться не хотелось, хотелось быстро насытиться и залечь на камни старых фортов напротив Северной башни, хранящие память десятков его предшественников. Как назло, перед дождем на берегу никого не оказалось… Там, в глубине сознания, отчаянно бился человеческий разум, пытаясь заставить древнее существо убраться отсюда подальше, но хищник, чувствуя голод, игнорировал ее. Здесь было место его силы, его исконная вотчина.

В поле зрения попала одинокая фигурка с очень яркой, горячей искрой жизни – не только сытная пища для тела, но и бесценная энергия для бессмертного духа. Хищная птица рванулась вверх, раскинув крылья, и, сделав круг над морем, принялась медленно снижаться над добычей. Обычно добыча убегала, но эта почему-то замерла в неподвижности, подняв голову и глядя прямо на него, словно и не боялась хищника. Частица человека судорожно билась где-то в сознании птицы, пытаясь вырваться на свободу, но птица не обращала на нее внимание. Человек слаб. Никто не отнимет у нее добычу, ее жертву, ее пищу…

Вдруг осознав, что бежать ей на самом деле некуда, вокруг открытое пространство, а она – отличная мишень,  Юлька замерла в неподвижности, испуганно оглядываясь по сторонам и со страхом наблюдая, как высоко в небе злобная черная тварь  выписывает над ней круги, постепенно сужая спираль и опускаясь все ниже и ниже. Ярость затопила ее, ярость и ненависть к двуликому могущественному зверю, непонятно по какому праву получившему возможность безнаказанно жрать людей.  "Было бы у меня оружие, я б тебя убила, – подумала она с ненавистью.  – И плевать, что ты бог, все равно тебе что-нибудь, да будет, – продолжала она, оглядываясь в поисках камня. – Может ты и Вечный, но вот про неуязвимость я ничего пока что не слышала."

Камней тут хватало. Юлька, подобрав несколько штук поувесистее, стала зорко выслеживать, как он снова снижается над ней. Поймав момент, она со всей силы швырнула булыжник, но  промахнулась, немного не докинув до твари. Нагнувшись за вторым, она увидела, как со стороны башни к ней бежит Шандр, отчаянно размахивая руками и что-то неразборчиво выкрикивая. Что ж, сигналить уже поздно. Если ей суждено быть сожранной какой-нибудь местной тварью, что Кольером, что Хэйгеном,  сдаваться без боя она не собирается.

Она подобрала второй камень и изо всех сил швырнула его снова. Камень пролетел выше  бешеной птицы, а Юлька сердито подумала, что надо бы сходить к Саше в гости и попросить что-нибудь ценное из оружейки Нагов, специально вот на такие случаи. Зря она ему, что  ли, ключ отдала? Он что-то там рассказывал про заряженные эгри-наэром стрелы арлов? Она плохо разбирается в стихиях, но вряд ли эта чертова тварь останется равнодушной к такому подарку.

Ворон меж тем резко взвился вверх, потом камнем упал к земле, распахнув крылья почти на уровне скал, и снова взмыл свечой, описав подряд две мертвые петли. Уйдя в сторону моря, он резко развернулся в сторону суши и снова взял направление на берег, но при этом Юльке показалось, что он постепенно уменьшается в размерах. Подождав, пока он приблизится на достаточное для броска расстояние, она швырнула еще один камень, но плохо размахнулась и опять не добросила. Шандр был уже почти рядом с ней, она отчетливо слышала, как он кричит ей "беги в башню, быстрее!", но бежать она не собиралась, не испытывая больше ни малейшего страха.

Описав еще один круг, голодное и вечное существо пронеслось совсем низко над жертвой, ожидая сладостной погони, запахов страха, покорности, повиновения неизбежному. Но запаха не было. Добыча его не боялась и не хотела бежать. Страх, поначалу затопивший ее, сменился вспышкой гнева, а затем и ненависти. Жертва не желала быть жертвой… Жертва кинула в него булыжник, затем – другой. Булыжник – в него? В Вечного Ворона?  Камни не долетали, но ненависть… Поток ненависти, не меньший, чем голод, больно ударил птицу в грудь, и хищный ворон вздрогнул от этого удара, растерявшись и на миг утратив чувство внутреннего покоя. Этого оказалось достаточно, чтобы частица человека прорвалась в сознание и перехватила контроль.

Птица попыталась задавить ее, но воля человеческого разума оказалась неожиданно сильной. Жесткой, железной, непреклонной. Требование подчиниться причиняло вечному существу боль, зажав его, словно клещами. Птица снова взмыла вверх и попыталась вырваться из-под контроля, но хватка человеческого приказа стала теперь алмазно-твердой и такой же режуще острой, как алмазный клинок. Любая  тварь, даже хищная,  испокон веков привыкла покоряться  тому, кто сильнее,  и не было в старых и новых мирах твари сильнее, чем человек. Она не выдержала схватки, отдав контроль над телом, силами и стихиями  разуму, покоряясь и признавая его хозяином. Теперь они поменялись местами – тварь съежилась до размеров молчаливой точки в сознании, уступив место человеку.