Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых

Глава 25. Учитель и ученик

-Ее следы затерялись, – еще раз терпеливо повторил Кольер, пристально глядя в спину молодому мужчине у окна. Казалось, холодные пики гор интересовали его больше, чем беседа. – Мы до сих пор не знаем, жива она или нет. Счет на идентификаторе опустошили сразу  после побега.

– Можно отследить, где это произошло?

–Конечно. В соседнем городке, восемьдесят хааров от Кархи, в тамошнем офисе Золотой Гильдии.

– А дальше? В других местах?

Кольер покачал головой.

–Нет, больше она идентификатором не пользовалась.

– Но она жива?– спросил Саша с напряжением в голосе.

Кольер промолчал. Он больше не чувствовал свою жертву. Еще тогда, на верхней площадке Наган-Карха, он потерял с ней контакт. Обманывать Сашу ему не хотелось – он ценил доверие своего ученика, который за прошедшие три месяца превратился в одного из лучших воинов-Нагов. Теперь он был не просто рядовым членом боевого отряда; проявив выдающиеся способности в тактике и стратегии, он поднялся до командира отряда  и метил  в командиры триады.

– Я очень тебя прошу, – продолжил молодой наг тихо. – Не бросайте поиски. Пожалуйста…  Она мне дорога. Нет, она мне не сестра, ты это знаешь, и не любовь, но нас зашвырнуло сюда вместе. Я отвечаю за нее, перед своей совестью отвечаю… Я должен сделать все, что в моих силах.

Кольер медленно кивнул. Можно, конечно, установить местонахождение беглянки, обратившись за помощью к Вечным. Чтобы найти обычного человека в любой точке вселенной, требовалось два Вечных, помнящих ее внешний облик, и Зеркало.

Не получится, решил он. Эрлен может и вспомнит внешность девчонки, да и то – с трудом. А больше никто ее не видел.

Пока не получится, усмехнулся он про себя.

–Я могу  поискать ее сам, – предложил Саша. – Если ты подскажешь, как.

– Ты должен помнить об осторожности, – неохотно возразил старый наг. – Не забывай, ты причастен к срыву Грани и смерти детей Ворона в шеадре. Глава Пауков пока не знает, что там был именно ты, но если узнает… Тебе этого не простят. Надо выждать. Скоро этот вопрос уладится сам собой. Все, что тебе нужно – ждать. И работать над собой.

Саша пожал плечами.

–Не понимаю, как это может уладиться.

–Уладится, – заверил Кольер. –  Займись лучше делом. Рабочая энергия Нагов – сочетание эгри-джив или эгри-наэр. Тебе пора осваивать теорию сил и стихий на практике. С этого дня ты начнешь работать в оружейной лаборатории. Оружие нагов изготавливается по специальным технологиям с применением искусства сил и стихий, – видя, как загорелись Сашины глаза, он с трудом сдержал довольный смешок. – К сожалению, генетической лаборатории у нас давно нет, там было бы не менее интересно.

–Лучшие боевые расы, – вздохнул Саша. – Да, я знаю. – Все потеряно.

Кольер покачал головой.

–Ничего не потеряно. Тех, кто был создан раньше, мы продолжаем выращивать и обучать, поддерживать популяцию и боевые навыки. Но создать новых – нет, без Нигейра никак.

–Почему?

–Это как раз вопрос сил и стихий, – вздохнул Кольер, зная, насколько туго давались Саше философские основы здешнего мира. – Вечный – это не только живое существо со вторым обликом, это еще и древний дух. Божество, воплощенное в физическом теле, точнее, в двух разных телах. Это идея, которая нами двигает и которая вдохновляет последователей той или иной силы на новые свершения.

– Прости, учитель, но мне все это кажется странным, – признался Саша после длинной паузы. – У нас, на Старой Земле, ничего подобного нет, поэтому…

– Это не совсем так, – возразил Кольер. – До раскола на единой Земле обитали разные божественные сущности, населявшие Основу народов и привязанные к тем или иным религиям. Точно неизвестно, где и в каком облике они существовали, но судя по легендам Старой Земли, скорее всего они обитали  отдельно от людей в некоей иной реальности. Возможно – в Мааре.

–В Мааре же нельзя находиться в живом состоянии, – удивился Саша. – Только в состоянии Некроса, не-жизни.

– Да, Маар доступен только энергетической части разумных существ, да и то не каждому, – согласился Кольер. – Но по свидетельству  адептов школы Джмар, там имеются следы материальной культуры – останки строений и предметов. До раскола земель божественные сущности  имели возможность  вселяться в людей и тоже выбирали себе носителей – аватаров, но их век ограничивался веком носителя, и они не могли передавать часть своей силы людям или продлить им жизнь. После раскола земель часть тогдашних божеств осталась на Старой Земле, но постепенно они покинули ее все до единого. Те Вечные, что существуют сегодня, возникли после Раскола. Сегодня их всего тринадцать, но по древним текстам установлено, что еще около трех тысяч лет  назад их было больше.

– Куда же они делись?

–Исчезли, возможно, с ослаблением веры и востребованности у верующих. Есть и другая версия: они могли сами уничтожать друг друга, борясь за власть и поглощая сферы влияния друг друга. Для описания Вечных школы стихий используют все те же профили, что и при классификации элементалов: базовая сила, ударная стихия, сфера устойчивости, сфера уязвимости. Вечных условно  делят на "мозги" и "мышцы", причем не всегда очевидно, кто есть кто. Как ты думаешь, в паре   Вагабр – Олень и Даллах-Зубр, кто из них "мозги"?

– Олень, – поспешно ответил Саша.

– Зубр, – усмехнулся старый наг. – Вагабр –  "мышцы". Административные мышцы, управление. Хотя физически они равны. А в паре Эрлен-Рысь и Гевор-Леопард?

– "Мозги" –  это Гевор, а "мышцы"– Эрлен, – видя, что учитель улыбается, Саша тоже не удержал довольную ухмылку. – А кто из них больше по размерам? Эрлен я видел…

– Пардус больше, – пояснил Гевор. – Но он не слишком ловок в поединках и вообще не особо агрессивен, по крайней мере, нынешнее его воплощение. Нигейр-Аспид  и Хэйген-Ворон?

– Ворон – мышцы, – сказал Саша с отвращением, но увидев на лице Кольера печальный упрек, переспросил с недоумением. – Почему?

– Змей и Ворон – это экспансия и защита. Змей – мощь, Ворон – интеллект. Ты боишься Ворона, поэтому относишься к нему… негативно. Помни – Наги никогда не враждовали с детьми Ворона, наоборот – мы делаем общее дело. Кстати, все Вечные – хищники. Именно каннибализм дает им возможность разделять свои силы с обычным смертным носителем и продлевает жизнь.

– Это еще и вампиризм, – буркнул Саша.

– В целом – да. Охотятся все, даже те, кто кажется небольшим и безопасным. Реваль-Саламандра может вырасти в пять-шесть раз и убить ударом хвоста. Лануэль Кошка имеет две ипостаси, и не дай бог ты попадешься черной – сожрет, не задумываясь. Даже искусственно созданный Кинэн имеет оружие против жертв – он убивает страхом, наводя на жертву морок.

– А чем убивает Альсар-Феникс?

– Экстазом, – хмыкнул Кольер. – Очаровывает жертву, вступает с ней в интимную связь и убивает в процессе совокупления. Почти всегда это происходит по их доброй воле, они умирают в его объятиях, но умирают счастливыми.

– А как же люди? Они ведь об этом знают, – пораженный Саша едва не перешел на шепот. – Они же Вечных ненавидеть должны, ненавидеть и бояться.

– Да, непростой вопрос… Охота Вечных  в обществе Ар Соль  – табу. В исторических трудах ты ничего не найдешь, что же касается эпической и романтической литературы,  там все поставлено с ног на голову – любовь, предательство, личная месть… В общем, вся гамма романтических сюжетов, одинаково недостоверных, зато красочных, подменяющих грубую реальность красивым мифом. Мы тысячелетиями так живем, – видя, что его ученик нервничает, старый наг изменил тон с менторского на успокаивающий. – Общественное сознание давно адаптировалось к подобным вещам. Обычно люди считают эти жертвы естественными, едва ли не добровольными. Принести жертву Вечному – значит усилить благополучие своего рода на многие годы вперед.

– Вечные охотятся везде или только в своих землях?

– Везде, но чаще все-таки на территории своих доменов. У каждого их несколько, разной величины, в разных землях. Только Ворон исключение – у него нет территорий кроме Элезии, но влияние все равно огромно даже без личных доменов.

– Лучше бы его не было, – буркнул Саша.

– Не лучше, – отрезал Кольер. – Наши земли, слитые вместе, очень специфичное пространственное образование, их можно сравнить с ячейками-сотами, тесно спаянными друг с другом.  В отсутствии Ворона шеадры-мостики между мирами начинают сбоить, страдает Грань в тех местах, где она изначально нестабильна, а где-то и вовсе истончается… Боюсь, без Ворона нас постепенно захлестнет хаос… Как и без других, в не меньшей степени.

– Тогда почему же нет того же Нигейра, Элианны, Наджара?

– На это у меня нет ответа, – вздохнул старый наг. – И ни у кого нет. История знает периоды длительнолго отсутсвия некоторых Вечных. Обычно между смертью носителя и воплощением  ипостаси в новом носителе проходит от полугода до трех лет. Длительных перерывов не было только у двоих – у Оленя и у Ворона. Управление и защита – это основа существования любой общности разумных, остальными при глубоком рассмотрении можно пренебречь.

– Что тогда происходит из-за отсутствия Нигейра?

– Что происходит…– Кольер задумался, но видя встревоженный взгляд своего ученика, продолжил. – Так просто и не объяснишь. – Мы стоим на месте. Не видим новых миров, не расширяем территорию. У нас возникает множество мелких конфликтов и локальных кровопролитий,  жестоких и бестолковых, растет уровень всеобщей агрессии. Мы не можем справиться с внешней угрозой. Сам видишь, мы можем сдерживать агрессию Анг Мирта, но не можем ее прекратить. И что будет с Ар Соль, если разумные Основы все-таки придут сюда? Ворон будет держать оборону до последнего, но однажды его сил не хватит.

– Существует ли однозначный ответ, почему Нигейр не воплощается? Или никто не может этого объяснить? И другие Вечные, места которых пустуют?

Кольер задумчиво покачал головой.

– Только догадки. Допустим, Нигейра нет, потому что его упокоили силой. Об этом ты нигде не прочтешь – не принято писать, – добавил он, видя изумление Саши. – Божество-божеством, но воплощение Вечного очень сильно зависит от личности человека, который стал его носителем. Последний Нигейр был очень тяжелым… существом. Элианна-Любовь… – Кольер печально ухмыльнулся. – Власть у нее была огромная…– он долго молчал, прежде чем продолжить. – Ее боялись. Любовь – оружие пострашнее убийства. Более жестокое, я бы сказал. Мы ничего не знаем о гибели ее последнего воплощения. Почему она не рождается… Не знаю. Филин погиб сам, по неосторожности, попал в аварию на вимме. Любил погонять, сам не свой был, первое, что делал, когда садился – блок контроля выключал.

– Вот тебе и мудрость, – рассмеялся Саша.

– Филин – это не сколько мудрость, сколько память и знание. Хранитель истории, прошлой и будущей. И, как я тебе уже говорил, личность носителя ипостаси сильно влияет на ее поступки.

– Филина тоже нет, – повторил Саша. – Получается, что в отсутствие Элианны и Филина в мирах Ар Соль тоже что-то нарушено?

Кольер кивнул.

– На эту тему много написано, если хочешь – почитай, я велю подобрать тебе литературу. Но, боюсь, к делу эти опусы отношения не имеют. Лучше займись теорией сил и стихий, хотя бы на уровне твердого знания самой теории. Без этого ты так и не поймешь, как функционирует все то, что создали наги в их лучшие времена, и зачем нашему ордену так нужен Нигейр.

***

– Давно вы видели этого белого и пятнистого из семейства кошачьих? – ехидно осведомился утонченный светлокожий юноша, вальяжно развалившийся на огромном, укрытом тонким мехом и подушками диване. – Где он? А то все про него говорят, но никто его не видел.

Давненько Кинэн тут не появлялся, лениво подумал Кольер. Два дня назад он нашел подходящую жертву для ритуала и напитался силой, которой теперь должно хватить на какое-то время. Он был сыт и спокоен… Его не раздражали ни очередные попытки Эрлен соблазнить его, ни ядовитые реплики Кинэна, на ворчание чем-то встревоженного Реваля.

Кольер с любопытством перевел взгляд на главу Золотой Гильдии. Интересно, как они с Кинэном вообще находят общий язык? Контраст между ними разительный…

Настоящее имя Кинэна-Горностая было Кэйн.  Горностай – Вечный, созданный усилиями всех Вечных Ар Соль, нужен был для того, чтобы кто-то объединял, обобщал опыт научных исследований, ведущихся силами всех Вечных по отдельности, чтобы к кому-то стекались все находки и открытия человечества, и чтобы этот опыт анализировался, развивался и становился общедоступен. Кроме того, требовалось, чтобы кто-то мог координировать работы на стыке разных сфер знания, разных подходов и сил. Итог оказался прелюбопытным: Вечные создавали новую управляющую силу, но то, что в результате она воплотится в небольшое, юркое и подвижное существо благородной наружности, но скромной физической силы, – такого исхода не ожидал никто. Кэйн Кинэн был всего лишь третьим воплощением Горностая с момента создания этой Вечной силы, и ипостась он обрел неожиданно рано, так и оставшись в том возрасте, в котором его застигло первое принятие Вечного облика. Впрочем, это  было характерно для всех Вечных: после первого проявления ипостаси их взросление – или старение – останавливалось.

Они смотрелись комично, когда начинали спорить – холеный, плотный, немолодой и смуглокожий Реваль, дорого одетый, немногословный и всегда многозначительный, и невысокий худощавый темноволосый юноша, дерзкий и задиристый,  выглядящий лет на 18, не более. Казалось, что сын перечит папаше. По факту, Кинэну было на сегодня 282 года – достаточно, чтобы считаться зрелым Вечным, чтобы пережить и перерасти все трудные этапы становления божества в смертном теле  с момента первого принятия ипостаси. К Кинэну трудно было относиться серьезно – внешность сильно сбивала с толку, особенно посторонних. Свои уважали его за острый ум и проницательность, за быстроту реакции и солидную базу знаний по разным вопросам. Поэтому и прощали иногда не вовремя проявляемые непочтительность к старшим, ехидство и общую вздорность характера.

Реваль, к которому была обращена реплика, пожал плечами

–Если ты про Гевора, то лично я встречался с ним несколько месяцев назад.

–Давненько, – буркнул Кинэн. –  Кто-нибудь знает, чем он занят? Вы что, в гости по-соседски друг к другу не ходите? – обратился он к Кольеру.

– Не такие уж мы и соседи,– ответил тот флегматично. – Мы на севере, Пардусы на юге. Все его корпорации прекрасно функционируют и без его активного вмешательства. Тебе не кажется, что это лучший способ организовать работу?

–Зачем он тебе понадобился? – раздраженно спросил Реваль.

– Мы собираемся  что-нибудь с Анг Миртом делать? Или так и будем бездарно отбиваться железяками от безмозглых кусков плоти? Я понимаю, что Воронам не положено иметь мозги, им и крыльев достаточно, похлопал – и свободен, но может мы все-таки сделаем что-нибудь… более толковое, чем размахивание чем попало?

– Хотел бы я посмотреть, как ты запоешь, если пара этих недорезанных кусков плоти забредет на территорию твоих драгоценных садов и переварит их до некроса, – буркнул Реваль. – А заодно и твоих гениев пространственной математики. Ар Лессен, как ты помнишь, тоже граничит с Анг Миртом. Сразу вопить начнешь, что кто-то недостаточно крыльями похлопал.

–Да уж разберусь, наверно, получше некоторых, – фыркнул Кинэн.

–Что тебе для этого нужно? – хладнокровно спросил Кольер, пытаясь перевести пустое  препирательство в конструктивное русло.

–Информация. Активность Анг Мирта не просчитывается никакими моделями, мои аналитики причин не видят, точных данных о том, что там вообще происходит, давно нет. Какого черта мы делаем вид, что проблемы не существует?

–Ну так попроси Ворона, в чем сложность-то? – сердито осведомился Реваль

–Эту бешеную птицу невозможно застать на месте, – Кинэн закатил глаза. – А его цепной  пес меня в упор не хочет видеть.

– У Ширин есть все, что есть у Ворона,– сказал Кольер миролюбиво, – кроме, конечно, анализа боевых действий. – У меня, к сожалению, только результаты наблюдений гвардии ноа по совместным операциям и добытые ими два куска псевдоплоти.

– Эта летучая мышь ничего не отдаст добровольно, – поморщился Кинэн. –  Вам вообще-то не приходит в голову, что позиция страуса – наиболее уязвимая из всех возможных? Зад-то на холоде, отморозить можно.

– Так подключайся, кто тебе мешает? – огрызнулся Реваль. – Коль, возьми его в отряд, когда нэрги нападут, пусть он себе уже что-нибудь отрежет. Или отстрелит.

Эрлен рассмеялась. Сегодня она помалкивала, находясь в удивительно благостном расположении духа, щедро  подливая гостям вина, бродя по комнате и наблюдая за реакцией мужчин на ее очередной "раздетый" наряд. Кого она тут надеется удивить… или соблазнить?  Многие Вечные теряли интерес к сексуальным утехам после первой сотни лет жизни. Когда все попробовал, когда убедился, что все женщины, мужчины, двуликие и постоянные – одинаковы, интерес смещается в совершенно  иные области. Хотя… многое зависело от ипостаси. Вечные с выраженной  физической компонентой – те же кошачьи, например – Пардус, Рысь, Кошка, да  и прочие корпулентные –  Олень с Зубром –  никогда не теряли интерес к этой стороне жизни.

–Мы с Хэйгеном и Ширин планируем собраться через несколько дней, обсудить кое-какие планы, – Кольер подумал, что сам себе напомнинает заботливого папашу, успокаивающего истеричного сынка. – Я передам им твои пожелания и просьбы, Кэйн. Думаю, и Рессер, и Шейла охотно поделятся своими соображениями. Они прекрасно понимают, что в одиночку противостоять Анг Мирту у них не получится.

–Какой ты дипломатичный,– фыркнула Эрлен, не выдержав. – Кэйн, я с тобой полностью согласна, – она обольстительно ему улыбнулась. – Мы действительно очень мало знаем о посмертии мира, который сами же и разрушили. Непростительно мало.

Все потому, что в этом мире нет силы, способной решить проблему окончательно и бесповоротно, подумал Кольер.

Глава 26. Белый овраг

Прежде чем снизиться, Юлька заложила над лесом еще один вираж. Нет, ей не почудилось: по дороге к Белому Оврагу действительно двигался небольшой отряд из разных рас. Судя по отличительным знакам хозяина, это были соседи из Сальи, ближайшей от Белого оврага общины, и кажется, половина отряда состояла из аржан – высокоразумных, но зависимых Двуликих родом из Ар Иллима. Красивая раса, подумала она с завистью. Смуглокожие, с тонкими чертами лица и гибкими телами, черноволосые, с раскосыми синими глазами, во второй ипостаси они приобретали цепкие пальцы-когти и широкие, гибкие подошвы, позволявшие им ползать по отвесным скалам, а так же невероятную пластичность. Как все дети Райских островов, они любили воду и прекрасно плавали, надолго задерживая дыхание.

Не желая, чтобы ее обнаружили, Юлька снова набрала высоту. Она намного опередит отряд, если не будет мешкать. Надо на всякий случай предупредить старейшину – вдруг они направляются в деревню с не самыми мирными намерениями? Все-таки Белый овраг – не самое благополучное место, если смотреть со стороны, даже если его обитатели считают иначе.

Она поймала поток и, подхваченная нужным ветром, устремилась к окраине огромной непролазной чащи, которая заканчивалась у полуразрушенного замка на опушке. С одной стороны замка змеился глубокий овраг, на дне которого обнажались, словно кости земли, белые скальные породы. С южной стороны замковых развалин жались друг к другу примитивные, но добротно сколоченные и бедно, но аккуратно обжитые хатки. Почти у самого обрыва находился старый каменный дом, видимо, оставшийся еще от  прежних обитателей замка, который облюбовала семья пожилых локки. Главу семьи община единодушно признавала своим старейшиной.

Добравшись до палисадника рядом с домом, Юлька снизилась и аккуратно приземлилась. Что-то тихо сегодня в деревне, не бегает по кустам вездесущая детвора, не гремят ведрами хозяйки, не переругиваются вечно недовольные друг другом соседи крайних домиков у обрыва. Впрочем, слишком уж оживленным это место не бывало и раньше, несмотря на удивительную разношерстность жителей. Сняв крылья, Юлька заглянула в маленькое чистое окошко, убедилась, что старейшина у себя, постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла.

Чудное это было место, Белый овраг. Когда-то здесь обитал богатый Двуликий, из близких к Эрлен людей, имевший в подчинении до сотни зависимых из разных кланов. Но что-то он не поделил с соседями, и в результате небольшой, но разрушительной войны, вынужденно бежал в Ар Лессен и домой больше не вернулся. Замок потихоньку пришел в упадок, поселение вокруг него обезлюдело, народ разбежался кто куда. Долгое время место оставалось пустынным и заброшенным, но постепенно вокруг полуразрушенного замка в уцелевших домиках начал появляться народ. Бесхозные постройки притягивали бездомных – Двуликих и ассаров разных рас, кому негде было приютиться. Беглецы, изгои, нелюдимы, обедневшие семьи, по каким-то причинам покинувшие родные места – все находили приют в этом живописном странноватом поселении, главным правилом которого было отсутствие любопытства и запрет на конфликты. В Белом Овраге не спрашивали, кто ты и откуда, что привело тебя сюда, есть ли у тебя деньги и чем ты зарабатываешь себе на жизнь. Тебя просто принимали, позволяли жить и заниматься любым, пусть даже не совсем законным делом,  главное – сиди тихо и не мешай жить другим. Занятия местных очень разнились – кто-то жил с огорода, кто-то – ремеслом, продавая изделия на рынках близлежащих Сальи и Ваннеи, кто-то промышлял законным и незаконным охотничьим промыслом, кто-то приворовывал, кто-то и вовсе проживал невесть откуда взявшиеся накопления, явно скрываясь от властей.

Была здесь и своя власть – старейшина с помощниками, "правым" и "левым", которых выбирали каждый год на общем собрании из самых уважаемых членов общины. Формально община Белого оврага, как и положено, подчинялась главе округа Лаорика, граничащем с Тайремом, но по большому счету никого это разношерстное, но мирное сборище особо не интересовало. Скромный налог в окружную казну община платила регулярно, а больше она ничем местного правителя не интересовала, пока не доставляла хлопот. А уж ее старейшины делали все, чтобы не привлекать внимание.

Старейшина, пожилой худощавый локки, сразу же усадил Юльку за стол, а хозяйка принялась греть на плитке чай, поставив на стол нехитрую закуску. После полетов Юльке всегда зверски хотелось есть, и она с благодарностью схватила большой капустный пирог. Выслушав ее торопливый рассказ, локки долго тер ладонями  крупное, добродушное лицо, заросшее рыжей с проседью бородой.

– Это за Лейки, – вздохнул он. – Недолго и бегала.

– Почему вы так думаете? – спросила Юлька, доедая пирог. – Может, из-за шкур. Мирре совсем страх потерял, каждую неделю в Ваннее на барахолке отирается, да еще ценами стал хвастаться. Спрос, говорит, большой. Доиграется – стукнут Паукам, что шкуры явно не песчаных волков… и конец его бизнесу. А может – и ему самому.

– Здесь не стукнут, – старый локки улыбнулся во весь рот. – Не те нравы. Кроме того, низинные вервы, чьи шкуры он за волчьи выдает, очень уж неприятные соседи. Одна напасть от них. Хорошо еще, они от нас далеко, а то бы ты так просто по лесам не погуляла. Их низкоразумными-то можно назвать весьма условно, – локки медленно качнул головой. – Ты видела их жилье? Не дома – норы! Деревяшки там только чтоб потолок не обрушился, лавки – чтоб спать теплее было. Дети до совершеннолетия дикарями в шкурах бегают, – тут он с осуждением покачал головой. – Дикость предвечная, – бросил он традиционное элезианское осуждение. – И Пауки никого просто так убивать не будут – сначала разберутся, что к чему. Перво-наперво штраф наложат, а если не заплатит – на общественные работы отправят, дороги чинить да просеки расчищать. Может, и вервов этих окаянных проредят, а то плодится всякая шваль… Давно пора, – локки посмотрел на Юльку и решительно пододвинул к ней большое блюдо с пирогами. – Ешь давай, чего стесняешься, – ухмыльнулся он. – Далеко летала?

Юлька кивнула. На дальние расстояния она летала не каждый день, стараясь рассчитывать силы и накапливать поручения так, чтобы летать в одном направлении.  Ближайший рынок в Ваннее находился в двух часах пути. До Сальи было ближе, но там она опасалась появляться из-за объединенного дозорного пункта Пауков и Нагов, которых она старательно обходила стороной. Нет, она не думала, что ее активно ищут, хотели – уже нашли бы, но страх был сильнее разума. Лучше не рисковать. Да и Ваннея больше и богаче Сальи. Обитатели деревеньки отправляли ее за множеством нужных мелочей, которые можно было купить только в городе, посылали письма родным, если было кому слать, а иногда и отправляли довезти до нужных людей кой-какую незаконную добычу – шкуры, рога и внутренности низкоразумных и диких обитателей здешних краев, охота на которых либо была запрещена, либо требовала специального разрешения, или некоторые лекарственные, но содержащие наркотик травы, которые обильно росли в окрестностях Белого Оврага на его благодатных почвах.

Она не гнушалась ничем. Народец здесь обитал самый разнообразный, но в большинстве это были такие же, как и она, беглецы, изгои, заблудшие и не очень благополучные обитатели Элезии. Юлька удивлялась тому доверию, что они испытывали к ней, их трогательной, почти любовной заботе. "Наша Крылатая" – так называли ее за глаза, да и в глаза тоже. Она не возражала. Ее подкармливали и приносили небольшие, но нужные подарки, а в ответ она выполняла поручения, выслушивала исповеди и просто жалела, пытаясь помочь, если знала, как. Поговорить – просто так, за жизнь, приходили часто. Особенно Двуликие, которых тут было больше, чем ассаров. Поначалу ее это изумляло – она же другой расы, другого менталитета, другой культуры – она и вовсе с Основы, а не местная…

Может быть поэтому и приходили, надеясь найти ответы на те вопросы, что не находили у своих.

– Почему вы уверены, что это за Лейки? – переспросила она.– Из-за аржан в отряде?

– Я ждал, что за ней придут, – кивнул он. –  У них не принято такое спускать.

Лейки, молоденькая аржана, какое-то время назад прибилась к общине, сбежав из-под венца. Семья у нее была богатая и влиятельная, а девушка не отличалась покладистым характером. Обитатели Белого оврага ее приютили, но общественное мнение считало, что это ненадолго.

– И что мы будем делать? – настороженно спросила Юлька.

–Для начала, послушаем, что они скажут, – хмыкнул локки. – Вдруг еще приплатят, чтобы не возвращалась?

–А такое бывает?– изумилась она, не распознав шутки. Обычаи тут были странные, местами и вовсе нелепые, особенно среди Двуликих, и Юлька давно уже перестала удивляться.

– Нет, конечно, – улыбнулся он.– Но я бы приплатил. Думаю, они попросят ее выдать.

– И мы?

–Выдадим, – кивнул локки

–Почему? Ее ведь насильно хотели замуж выдать, – возмутилась Юлька. – Не по любви. Как же так, она же всю жизнь мучиться будет.

Локки печально покачал головой.

– Она не элеза, она – аржана. Ты не понимаешь,– вздохнул он. – У вас там, на Старой Земле, да и здесь, у ассаров, совсем по-другому. Вы – свободные разумные, у вас природа другая. Хочу – гуляю, хочу – рожаю. А у аржан, как и у многих Зависимых, циклы рождения детей определяет природа. Она пропустит свой цикл и пожалеет, что сбежала.

– Но если жених ей противен? – продолжала гнуть свое Юлька.

– Чем это он ей противен? – возмутился локки. – Родители не звери, не станут дочь губить. Браки составляются так, чтобы можно было родить здоровое потомство. Старшим ее рода лучше знать, с кем и когда. Смерть ей не грозит. Ей хочется еще немного в девках посидеть, хвостом покрутить. Взрослеть не хочет, – заключил локки со вздохом.

–А если за мной  придут, – прямо спросила Юлька. – Выдадите?

Локки вернул ей такой же прямой взгляд.

–Выдам. Мы никого не защищаем. Мы не укрываем  – мы даем жить. Помогаем, если можем. Лечим. Но… – он замялся. – Возможно, я тебя предупрежу, если за тобой придут, повожу их, дам тебе время удрать. Но… спокойствие общины мне дороже одного разумного, даже такого, как ты.

Юлька кивнула.

–Спасибо, что предупредили, – буркнула она.

–Ты же уверена, что за тобой никто не охотится, – улыбнулся локки. – Сама же говорила.

–А вдруг?

– Ты ведь давно в бегах, верно? – спросил локки с сочувствием в голосе. – У нас, если хотят найти – находят, и быстро. Способы есть… всякие. Сколько месяцев уже прошло?

Юлька задумалась. Сначала они прятались от Пауков. Потом – от Эрлен. Затем она сбежала от Нагов. Если бы все три стороны объединили усилия, то наверняка давно бы отловили беглянку. Но она хорошо понимала, что на самом деле не представляет никакой ценности ни для Пауков, ни для Двуликих, ни для Ордена Аспида. Особенно для последних. Возможно, Саша считает ее погибшей. Ей страстно хотелось, чтобы он искал и нашел ее, чтобы переживал, беспокоился о ее судьбе, но с другой стороны, там, рядом с Сашей, все еще находится это чудовище по имени Кольер. Да и Саша… Скорее всего, он все больше и больше превращается в Нага – в идеального бойца, этакого ниндзя с местным уклоном.

С момента ее побега из Наган-Карха прошло почти три месяца. Она твердо решила вернуться домой, перебралась в Элезию и теперь старательно искала ту деревню кицу, в которую они попали сразу после переноса и откуда начался их путь по землям Ар Соль. В Белом Овраге она задержалась, потому что тут неподалеку располагалось три похожих поселения, но, осмотрев все три, она поняла, что ошиблась. У нее все еще оставалось немного денег. Сразу же после побега, еще в Ар Ирнане она забрала все, что было на ее счете-идентификаторе, и расходовала их с осторожной бережливостью. Жизнь в маленьких городках Элезии была дешевой, жилье стоило недорого, а в деревнях  порою и вовсе ничего: Крылатых тут уважали и пускали на ночлег просто так, по вежливой просьбе. Юлька давно заметила, что вызывает странную, необоснованную симпатию почти у всех, с кем осмеливается заговаривать, поэтому постепенно перестала бояться местных и стала чувствовать себя в землях Элезии как дома, и даже лучше, чем дома.

Неприхотливое, неспешное житье-бытье в Белом Овраге ее устраивало. Она облюбовала маленький домик, прилегавший к развалинам замка с северной стороны. Он находился чуть на отшибе от главной деревенской улицы, и, судя по всему, до нее в нем обитал кто-то умелый, поскольку домик был подправлен, ухожен и имел простую, но аккуратную и хорошо сохранившуюся мебель. Здесь было тепло и уютно, можно было топить классическую дровяную печь, а можно – использовать современные теплоэлементы, установленные в углах комнат. Все, что требовалось – это время от времени обновлять их, покупая стержни. Стоили они недорого, никаких особых познаний не требовали, вставляй стержень в гнездо и включай, но Юльку до сих пор смущала простота и дешевизна здешних технологий, она все еще ожидала подвоха. Печь с дровами была простой и понятной, да и живое тепло и запах дров нравился ей гораздо больше. К местным светильникам-аэрам и к синтетическому мясу она давно привыкла.