Глава 27.
(Сезон Ветров, Риаллар, Эргалон )
Подождав, пока сгустки темноты исчезнут в простенке между домами, Тройвен опасливо выглянул из переулка, и только убедившись, что улица пуста, позволил Лейт сделать шаг вперед. Вынырнув из проулка между домами, они торопливо двинулись вдоль улицы, прижимаясь к стенам домов и не забывая оглядываться по сторонам. Было непростительно поздно, темнота висела плотной и душной завесой, и лишь красное сияние Небесного Острова, да редкие проблески Ночного Солнца освещали окутанные мраком улицы.
– Зря мы так поздно, – сердито бросила Лейт, неодобрительно косясь на своего спутинка.
–Жалко было уходить, – вздохнул молодой иллар.
Вечер они провели на празднике у одного из его друзей, засидевшись слишком поздно. Нынче ходить по Эргалону в темноте стало небезопасно – патрули хильдов отлавливали неподчинившихся Острову и хильдскому князю илларов, ночные грабители пытались разжиться любым добром, вплоть до целой одежды и обуви, а еще появлялись в темных городских переулках загадочные ночные тени. Ужас от ночных визитеров, вытворявших со своими жертвами такое, что волосы становились дыбом, давно уже лихорадил и без того многострадальный Эргалон. Поговаривали, что они утаскивают горожан в Озеро Кипящей грязи, принося жертву грозному богу времени Феоллону и тем самым ускоряя его Пришествие.
Закончился сезон Света Фиал, необыкновенно жаркий для здешних широт. Сезон Ветров был в самом разгаре, однако дни все еще стояли жаркие, и по мрачным предсказаниям городских сумасшедших, расплодившихся за трагические два сезона, похолодания не ожидалось. Лейт пыталась вспомнить, что рассказывали ей Тэйн и Кельхандар об этапах Пришествия, и пришла к выводу, что вспоминать почти нечего: надеясь на удачный исход, они не говорили, что будет дальше, если остановить гибельный катаклизм не удастся. Сколько им еще осталось времени? Даллан знал, но Даллана тепень не спросишь…
Благополучно пробежав длинную улицу, они выскочили на небольшую площадь, в центре которой стояло несколько мертвых теперь хэльдов. Существование без хэльдов в мире, где многое держалось на Кэлленаре, оказалось невыносимым. Вторичное угасание колодцев завершилось, Круги Власти давно превратились в обычный серый булыжник. Когда хильды подступили к стенам Эргалона, город пережил настоящий шок: все иллары, кроме илларов Ильфейна, стали на сторону завоевателей, открыв им ворота города. Лейт знала, что каждый из них пережил короткое помрачение рассудка, вызванное, как считал Даллан, вмешательством Следящих в их разум. Те, кто пережил его, не сойдя с ума, теперь полностью поддерживали новую власть. Даллан успел спасти большую часть своих, заставив тех, кто еще не взялся за синий клинок отчуждения, пройти через эту процедуру, но этого оказалось недостаточно: через короткий промежуток времени связь начинала восстанавливаться, большинство испытывало ощущение постороннего присутствия, а иногда и попытки давить. Пришлось поступить более радикально: Даллан и его ближайшие помощники удалили у себя и у остальных часть клейма, полностью разрушив таким образом связь с Островом. Пережив несколько штурмов святилища, они оставили его на пару дней позже, чем Джерхейн ушел из Риан Ал Джара. Лейт знала, что не все ушли с рианом в горы – кое-кто остался здесь, в городе, для связи. Молодой иллар Тройвен был одним из таких…
Лейт сделала несколько шагов вперед и тут же отпрянула обратно, схватившись за руку Тройвена – там, на другом конце площади, из темноты соседней улицы выступили трое. Через несколько мгновений стало понятно – хильдский ночной патруль, завидев их, двинулся наперерез, на ходу вытаскивая мечи из ножен.
– Спокойно, – сказал Тройвен дрожащим от волнения шепотом. – Мы люди мирные, никого не трогаем… Пошли.
И они, взявшись за руки, уверенно тронулись хильдам навстречу.
Хильды патрулировали город небольшими группами по трое-четверо воинов. Обычно горожан не трогали, если те сами не нарывались на неприятности, но поздних путников обычно останавливали и допрашивали, опасаясь незваных гостей с предгорий: с Джерхейном ушли многие, не только воины дружины, иллары Ильфейна и верные ему люди, но и кое-кто из знати и горожан; эргалонская дружина, пополнившись добровольцами, время от времени совершала эффектные вылазки в город и окрестности, нанося хильдам короткие и чрезвычайно болезненные уколы.
– Доброй ночи, – приветлио поздоровался рослый немолодой хильд, остановившись в трех шагах и пристально оглядывая Лейт. – Кто вы, куда идете, почему так поздно?
– Девушку провожаю, – откликнулся Тройвен, сжав ее руку. – Были на празднике наречения имени у друга. Тут уже недалеко, – он кивнул в сторону той улицы, откуда вышел патруль.
– Может лучше мы девушку проводим? – хмыкнул другой хильд, выступивший из-за спины первого. – А то ночь сегодня темная, нечистей что-то на улицах многовато.
– Благодарю вас, – поспешила ответить Лейт, вздрогнув от такой перспективы. Хотя хильды женщин силой не принуждали – почтительное отношение к женщинам было одной из особенностей их культуры, но случаи непонимания на поведенческом, ритуальном урове бывали, и не раз. – Я полностью доверяю своему спутнику.
Старший усмехнулся, еще раз окинув ее оценивающим взглядом, и не менее пристально уставился на Тройвена. Лейт знала, что он нервничает: в городе все еще выискивали скрывшихся илларов Ильфейна. Их так и вычисляли – по наполовину срезанному клейму, заставляя в случае подозрений всех горожан закатвать рукава.
– Саблю-то держать умеешь, герой? – спросил он с насмешкой, кивнув на ножны. – А ну достань.
Это было одной из проверок: иллары, подчинившиеся Острову, до сих пор не носили оружия, странным образом сохранив часть своей силы. Лейт, знакомая с основами системы, догадывалась, что Следящие подпитывают своих ведомых Огнем жизни, а те используют те навыки, что не требуют применения хэльдов. В их руках все еще работали некторые ка-эль, из тех, что требовали только личного Огня Жизни, вспыхивали урд-знаки, зажигались урд-конструкции. Те же, кто скрывался, обращался с оружием не очень ловко.
Тройвен улыбнулся и одним взмахом выдернул из ножен облегченную ахтамарскую саблю. Лейт знала, что друг-именинник, неплохо владеющий клинком, каждый день до седьмого пота гоняет товарища по двору.
–Ладно, убедил, – проворчал тот. – Идите быстрее, а то мы уже дважды за вечер подозрительных тварей распугивали.
Тени привязались почти сразу же, как только хильдский патруль исчез в темноте улиц. Кто-то шел за ними следом, прячась в отдалении, сливаясь с ночным сумраком. Тройвен и Лейт ускорили шаг, пытаясь оторваться, но те, кто крались следом, не отстали.
В дом, где жила Лейт, они заскочили почти бегом.
– Ночуй здесь, – велела она юноше, выглянув в тусклое маленькое окно в прихожей, но разглядеть там что-либо оказалось невозмоно. – Обратно я тебя не отпущу.
Стуча зубами от холода, при скудном свете свечей они разожгли кухонную печку, чтобы хоть немного нагреть комнаты. Хорошо еще, дом, в котором ее поселил когда-то Даллан, имел свою крохотную кухню и большой камин в гостиной, а во дворе, куда выходила кухонная дверь, имелся глубокий старый колодец. Шаги Пришествия делали обычную жизнь все труднее и труднее – днем город превращался в печь, после захода солнца резко холодало, поднимался ледяной ветер, к полуночи выстужая и выдувая из домов накопленное за день тепло. С печами тоже было непросто – дрова в Эргалоне стали теперь на вес золота. К счастью, те, кто приходил к ней с вестями, регулярно приносили и топливо, и пищу…
Затопив камин, она устроила Тройвена на диване в гостиной. Между кухней и гостиной находилась маленькая спальня, самая теплая комната в доме, в которой обычно ютилась она сама. Лейт знала, что юноша влюблен в нее и надеется на взаимность, но ответить не могла – в душе у нее ничего не загоралось. Иногда приходило в голову, что из него получился бы хороший, заботливый, любящий муж, но осознание того, что ей нечего ему дать в обмен на искренние, пылкие чувства и трогательную заботу, горечью отравляло ей и без того нелегкое существование.
Она была в храме Ильфейна в ту ночь, когда в город вошли хильды. Даллан предлагал ей уйти вместе со всеми, укрывшись в пещерах Джар Ил, но Лейт отказалась, оставшись в городе – она все еще надеялась на призрачную возможность добраться до дома, хотя разумом давно понимала, что с каждым днем этот путь становится все менее исполнимым. Раммер помог ей устроиться в городе, Даллан время от времени навещал ее, оставляя послания для верных Джерхейну людей и даже изредка ночуя на все том же диване напротив камина.
Дождавшись, пока Тройвен уснет, она вышла на кухню, к печке, и тщательно умылась нагретой на печи водой. В маленькое кухонное окно был виден темный внутренний двор с засохшими атлахами, с мертвым Кругом Власти и онемевшими Окном и Свечой. В доме стояла тишина, прерываемая только завываниями ветра: соседи несколько дней назад сердечно попрощались и уехали в южные предместья к родственникам, надеясь, что там у них будет возможность пережить надвигающийся сезон холода.
Заснуть ей удалось только под утро. В завываниях ветра ей все время слышались испуганные голоса, звон оружия и крики о помощи.
Утром она обнаружила, что Тройвен уже ушел, черкнув ей коротенькую записку со словами благодарности. Вновь раскочегарив печку, Лейт сварила себе большую порцию каха и, неторопливо позавтракав, собралась на площадь Совета Карн и на Южный рынок – главный нынешний источник новостей. Привычно пристегнув ножны кинжала на пояс поверх одежды, она решила для начала заглянуть в гости к той же Сейне, подруге по службе в Риан Ал Джаре, с которой она до сих пор поддерживала отношения. Спустившись по ступенькам, она задрала голову вверх, и потрясенная, застыла в неудобной позе.
Небо… Небо было похоже на вылившуюся и опрокинувшуюся вверх кровавую реку. Там, над головой, светлело неаккуратное пятно солнечного диска, а Небесный Остров Агваллар и вовсе утонул в этой ярко-бордовой небесной реке. Алое небо нависло над городом, давило, угрожало, душило… Маленькие аккуратные лужицы густой золотистой субстанции, образовавшиеся в щербинках мостовой, переливались драгоценными капельками под тускло-красными лучами. Воздух был прохладным и свежим, не таким, как раньше, но в слабых порывах ветра чувствовался привкус гари и чего-то постороннего, неестественного и неприятного.
Кйти, вспомнила Лейт это странное слово. Огненная река, протекающая под Тонхайром.
Тут же, недалеко от крыльца, лежало несколько трупов в одежде хильдской стражи. Невдалеке, на другой стороне улицы Лейт разглядела странное существо, медленно и невозмутимо шлепающее по лужам, одетое в какое-то не слишком удачно сидящее на нем человеческое одеяние. Существо, заметив ее внимательно-испуганный взгляд, вылезло из лужи кйти, и, постояв немного, будто бы решая, стоит ему с ней связываться или нет, невозмутимо потопало прочь.
Оно было чудное и странное, худое, с длинными когтистыми руками и лягушачьими лапами, с голубоватой чешуйчатой кожей. Его голова выглядела бы совсем человеческой, если бы не круглые выпученные глаза под тяжелыми веками, гладкий череп и прижатые к нему большие уши. Оно казалось неуклюжим и неловким, но двигалось складно и быстро.
Это же лайд, вдруг сообразила она. Именно так описывали лайдов Тэйн и Кельхандар. Лайды? Утром? В городе? Кажется, они боялись солнечных лучей, подумала она с горечью. Теперь солнце скрылось за красным туманом, и подземной нечисти стало больше нечего бояться. Неужели именно лайды держали в страхе Эргалон все это время? И сегодня ночью, когда последнее препятствие исчезло, они выбрались на поверхность…
Она шла по узким улочкам, перепрыгивая через блестящие лужицы, повсюду наталкиваясь на следы ночных стычек. К счастью, среди тех, кто без движения лежал на камнях, почти не было горожан – только хильды и лайды. И лайдов – не в пример меньше.
Услышав характерные звуки сражения, она вихрем промчалась через площадь. Там, где раньше было несколько хэльдов, целая толпа лайдов добивала хильдский отряд. В ход шло все – зубы, когти, булыжники, даже тела убитых; хильдский иллар, раненый, но еще живой, пытался призвать на помощь свое искусство, зажигая Знаки небесного огня, выходившие у него тусклыми, и швыряя их в противника. Лайды вопили и морщились от редких попаданий, но продолжали нападать с еще большей яростью.
Они пришли через Риан Ал Джар, вдруг подумала она, глядя на в ужасе прячущихся в дома горожан. Кельхандар упоминал о прямых тоннелях, ведущих из замка к Белому озеру, через которые он сам навещал Кианейт, пока островитяне не устроили переворот.
Со странным предчувствием Лейт резко повернула назад, в сторону северных ворот. Замок, возвышавшийся над городом угрюмой серо-желтой громадой, был виден издалека, и даже издалека казался безжизненным. К нему опасались приближаться даже хильды, и не только из-за нынешней печальной репутации бывшей королевской резиденции. Было в нем что-то… жуткое. Поговаривали, что ночью там хозяйничают небесные дьяволы, днем – призраки невинно убиенной королевской семьи, а вокруг замка бродят погибшие и неупокоенные души агвалларцев, защищавшие замок от его законного владельца, и хильдов, павших под стенами и внутри.
Под ногами она неожиданно обнаружила очередную блестящую лужицу и боязливо обошла ее. Рукоять кинжала на поясе привычно добавила уверенности, хотя Лейт сомневалась, что сумеет применить его против опытного воина. Оружие давало иллюзию защищенности. Тройвен пытался научить ее простейшим приемам, и она даже запомнила кое-что, но убежать или обмануть казалось ей более надежным способом спасения.
Что-то подозрительно блеснуло впереди. Подойдя совсем близко, она ужаснулась сильнее, чем при виде бордово-красного неба. Риан Ал Джар был окружен целым озером золотой субстанции, он словно вырастал прямо из самой его середины, угрюмый и величественный, освещенный тусклыми багровыми отблесками и ярким сиянием огненной лужи. Это странное вещество затопило все подступы к замку, оставив сухим только узкий перешеек единственной дороги. Поверхность сияющего озера не была ровной – то и дело на ней образовывались пузыри и воронки, вверх иногда выбрасывались тонкие щупальца, похожие на многопалые человеческие руки.
С трудом поборов отвращение, Лейт подошла к самой кромке озера. Потом, уверив себя, что ничего страшного с ней не случится, торопливым шагом, почти бегом добралась до Солнечной башни и, пройдя через ворота, очутилась в дружинном дворике.
Тягучая, неестественная тишина обволокла ее, парализовав волю. Здесь было пусто и сумрачно, разрушенные постройки и вывороченные камни успели покрыться рыжеватой пылью, клубы которой разносились слабым дуновением ветра. Она испуганно попятилась обратно, краем глаза уловив в простенках какое-то движение. Тени – лайды мелькнули и исчезли, оставив после себя облачко рыжей пыли. Передернувшись от отвращения и страха, она шмыгнула под защиту стен Солнечной башни и поспешно завязала на решетке центральных ворот ярко-красную ленту – условный знак для тех, кто приходил к ней за новостями для Джерхейна, о том, что у нее есть очередное письмо. Потом, не оглядываясь, бегом бросилась прочь.
Назад она оглянулась, только добравшись до городских ворот. И опять – сумрачный вид пепельно-серой громады, окруженной золотистым сиянием кйти на огненно-красном небе, заворожил ее своей гибельной красотой. Сколько Пришествий выдержал этот замок, сколько осад и падений, горящих Кругов, сколько человеческого безумия – ненависти и страха, боли, радости, торжества повидал он на своем очень длинном веку? Вот и теперь, наверно, он выстоит, вопреки всем катаклизмам. Лейт печально улыбнулась, представив себе мир после Пришествия, голый и безлюдный – и роскошный, торжественный и неприступный королевский замок, никому не нужный в своем гордом и одиноком великолепии.
Некоторое время она глядела на эту картину, затаив дыхание, и потом решительно отвернулась, собираясь возвращаться домой.
И чуть не врезалась в человека, незаметно подошедшего совсем близко к ней.
– Это кйти, – сказал он негромко. – Вышла на поверхность. Вместе с лайдами, – усмехнувшись, он поддержал оступившуюся Лейт под локоть. – Знаешь, что они делают с трупами?
Лейт пожала плечами.
– Ведь не едят же? – спросила она с омерзением, осторожно вытаскивая локоть из жесткой хватки Вельга. Он отпустил ее, и, повернувшись спиной к замку, повел вниз по узкой улочке в направлении центра города.
– Стаскивают сюда, к озеру, и бросают в него. Кормят кйти. Интересно, Харриаберт уже забрался в замок или еще нет?
– Зачем ему это? – удивилась Лейт, вспомнив тени лайдов в Риан Ал Джаре и оглядываясь назад.
– Дьявол его знает, – хмыкнул Вельг. – Поди пойми логику сумасшедшего. Зачем ему вообще вся эта война лайдов с людьми?
– С хильдами, – поправила она.
– На местных они тоже нападали, – парировал Вельг. – Кстати, разве хильды не люди?
Лейт поморщилась.
– Захватчики, – сказала она.
– Харриаберт сам – хильд. Нужно быть безумцем, чтобы натравить этих зверенышей на своих же соплеменников, – продолжил Вельг. – Знаешь, что мне кажется… здесь не обошлось без Ройга.
– Может быть, – прошептала Лейт.
– Кстати, ты не знаешь, где он может находиться? – поинтересовался Вельг с делано равнодушным видом, но она догадалась, что на самом деле этот вопрос волнует его гораздо больше выступившей на поверхность кйти и странного поведения Кельхандара.
– Нет, – честно ответила она. – Я не видела его с момента возвращения с Колодца.
Они дошли до одной из торговых площадей города, где тоже виднелись следы побоища. Торговые ряды, нынче скудные и жалкие, были окончательно разворочены, в ямках и канавках блестели тонкие лужицы кйти. Обойдя площадь по краю и косясь на неподвижные тела, Вельг собрался свернуть на центральную улицу, ведущую к храму Хэллиха, но Лейт остановилась, не желая двигаться дальше. Она не пойдет с ним. Ни за что.
Это была уже не первая их встреча в Эргалоне с тех пор, как в него вошли хильды. Вельг объявился после победы хильдов среди тех эргалонских илларов, что признали над собой власть северного князя. Властью Койдра, хильдского коменданта Эргалона, его назначили главой храма Феоллона, только илларов под его управлением осталось совсем немного. Получив новое назначение, он быстро отыскал Лейт и предложил ей свою защиту, от которой она решительно отказалась. Она не хотела его видеть. Тем не менее, он стал все чаще и чаще попадаться у нее на пути, пугая опасностями одинокого житья в городе и предлагая переселиться под защиту его храма. К счастью, выбираться в город слишком часто он не мог – его хорошо знали в Эргалоне и достаточно сильно ненавидели; ходить ему приходилось с охраной. Сегодня он был один, что несказанно ее удивило. С трудом удержавшись, чтобы не отпустить язвительное замечание на эту тему, она свернула в переулок, намереваясь вернуться домой. Вельг тотчас же последовал за ней.
– Кстати, ты слышала последнюю новость? – бросил он тем небрежным тоном, с которого часто начинался разговор о преимуществах жизни под защитой хильдов. – Казнь Даллана состоится послезавтра.
Она резко остановилась, отчего он налетел на нее и опять схватил за локоть. Лейт раздраженно вырвала руку.
– Как? Ты же сам говорил, что хильды не собираются его казнить…
– Передумали, – усмехнулся тот. – Живой он опаснее мертвого.
– Он же твой бывший наставник, – Лейт попятилась, с трудом сдерживая яростное желание выхватить кинжал и всадить его прямо в его ухмыляющуюся рожу. – Да если бы не он, Тэйн и Кельх ни за что не стали тебя спасать!
– Меня вполне устраивала моя островная жизнь,– холодно парировал он. – Так что, я думаю, мы будем квиты. Времена теперь иные… Он – враг и подлежит уничтожению.
– Это ты подлежишь уничтожению,– выдавила она сквозь зубы. – Жаль только, что мы не поняли этого раньше.
Глава 28
(Риаллар, Эргалон)
На следующее утро Лейт обнаружила, что предместья, лежащие на восточном склоне от Риан Ал Джара, утонули под волнами кйти. Кипящая грязь Лахлайда – так называли ее в городе, несмотря на то, что она явно была холодной. Схватки между хильдами и лайдами постепенно прекратились, кто из них взял верх, в городе не знали. Лайды, не таясь, прошмыгивали небольшими группами, прижимаясь к стенам домов, собирали тела убитых, как своих, так и чужих, стаскивали к озеру вокруг замка и топили в кйти. Поначалу их пытались останавливать, но, получив несколько ударов ядовитыми когтями, перестали отнимать у лайдов добычу. Лейт сходила посмотреть на разросшееся озеро, на узкие лодочки лайдов, которые теперь стремительно и ловко скользили по сияющей поверхности; она поискала разумное объяснение, зачем им все это нужно, и не нашла.
В городе поговарили, что хэльды, которые кйти затопила в восточных предместьях, растаяли, как снег под лучами солнца. Шептались, что она разъедает камень домов, и только живые деревья не подвержены ее странной разрушительной силе. Если так продлится и дальше, кйти поглотит весь город и разъест дома… Потрясенные горожане паковали вещи и грузили телеги, собираясь бежать куда-нибудь подальше от подземных нечистей, не зная, что бежать уже некуда, да и незачем – конец все равно наступит, он приближается с каждым днем.
В день казни Лейт в сопровождении верного Тройвена пришла на площадь перед храмом Хэллиха. Так же, как и тысячи горожан… Никогда ранее в Эргалоне не проводилось публичных казней. Преступников, приговоренных к смерти, казнили в отдельной часовне при храме Феоллона, после специального ритуала. Остальных передавали другим храмам, туда, где они должны были отбывать исправительные работы – на рудники, в каменоломни, на строительство дорог., но чаще всего нарушителей наказывали большими денежными штрафами да публичным позором – имена нарушителей с подробным перечнем прегрешений вывешивались на стене позора при храме Илбара. Стена служила в городе нездоровым источником сплетен, слухов и свар.
– Может, Холгойн все-таки придумал, как его вытащить? – спросила Лейт шепотом, глядя на появившийся за последние несколько дней деревянный помост-эшафот, оцепленный хильдами. Сейчас вокруг него собрался почти весь город, и хильды с трудом сдерживали оцепление. Из толпы время от времени раздавались угрозы и проклятия, смельчаки из толпы кидали на помост камни, толпа то и дело давила на оцепление, волной придвигаясь к возвышению и отступая назад, теснимая алебардами и пиками.
– Хотелось бы верить, – вздохнул Тройвен. – Ты же знаешь, его прятали и перепрятывали, наш риан не знал, где его держат. И Окно с Истиной теперь не откроешь…
Площадь перед храмом Хэллиха представляла собой вытянутый прямоугольник, с одной стороны которого стояла огромная статуя Хэллиха, а с противоположной начиналась длинная пологая лестница, которая вела к подножию храма. Изображение бога огня и войны перед его собственным святилищем было особенным: обычно Хэллих представал перед людьми в образе обнаженного рыжеволосого юноши с лепестком огня в одной руке и кубком арали в другой. Здешнее изваяние, самое старое в столице, существенно отличалось от традиционных – Хэллих представал перед жителями мускулистым обнаженным гигантом с пышной кудрявой шевелюрой до лопаток и такой же кудрдявой бородой. Расставив ноги, он опирался на меч, доходивший ему до груди. Площадь окружали скульптуры воинов в доспехах, вполовину меньше, чем статуя бога. В солнечный день тень от огромной скульптуры падала через площадь и касалась макушкой лестницы к храму.
– Как его казнят? – спросила Лейт, отступая под натиском какого-то толстяка, изо всех сил рвавшегося в первые ряды.
–Голову отрубят, – голос Тройвена был сух и полон горечи. – Надеюсь, что быстро.
Рванулась вверх очередная волна протестующих криков, и в ответ на нее из храма на площадь спустились два хильда в илларских рандах, опоясанных мечами. Не глядя друг на друга, они синхронно вскинули руки к небу, и вокруг помоста стремительно пробежала огненная змейка; замкнувшись, она вспыхнула и исчезла.
– Что это? Защита? Или предупреждение?
–Я ничего не чувствую, – Тройвен на мгновение замер, закрыв глаза. – Нет, не защита.
Меж тем крики и проклятия возобновились с удвоенной силой, и тогда те же двое швырнули вверх несколько урд-знаков, которые, взлетев в воздух, рассыпались мелкими искрами над всей площадью. Лейт почувствовала, как у нее закололо в горле и онемел язык. И сразу же установилась тишина, прерываемая сдавленным мычанием онемевшего народа. Онемение постепенно отошло, но попытки выразить всеобщий гнев прекратились.
– Вот ты где! Надо же, оказывается, не всех ильфейнских мы переловили…
Лейт вздрогнула и отшатнулась назад, но Вельг, оказавшийся как раз за ее плечом, ловко ухватил ее за руку, ухмыляясь Тройвену насмешливой и довольной улыбкой. Свет Илбара, ему надо срочно уходить, пока его не схватили. Она покосилась на юношу – тот смотрел на Вельга с едва сдерживаемым бешенством.
– И не переловите, – бросил он, с силой отрывая его пухлую кисть от руки Лейт.
Вельг уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент гулко и протяжно ударил гонг, и под эти звуки из храма спустилось нынешнее хильдское командование, ведомое главой храма Хэллиха Койдром. Следом за ними вывели Даллана. Лейт с жадностью и страхом всматривалась в его лицо, но издалека не смогла ничего разглядеть. Шел он твердо, ровно, прямо, не шатаясь и не спотыкаясь, руки его были свободны.
– Уходи сейчас, – шепнула Тройвену Лейт, косясь на Вельга, который тоже пристально следил за тем, как процессия поднимается на помост. – Пока он никому не стукнул.
–Не успеет, – фыркнул тот. – Уйти несложно, важнее тут продежраться.
Койдр лично зачитывал приговор. Из толпы, вернувшей себе голос после заклинания немоты, изредка летели возмущенные вопли и отрывочные проклятия, но после первого же возгласа глава храма Хэллиха скупым жестом усилил голос, накрывая им все пространство площади.
–Как он это делает без урд-знаков? – удивилась Лейт. – Он же должен воспроизвести их в воздухе…
–Думаю, за него это делает Следящий на Острове. Иллар второй ступени способен создавать урд-конструкции в уме, для реализации достаточно одного жеста. Он же, видимо, делится с ним Огнем жизни.
–Барр-упырь, – ругнулась она всердцах, чего никогда не делала, и Вельг с изумлением повернулся к ней. – Если бы я умела сражаться…
Услышав с его стороны смешок, она с трудом сдержалась, чтобы не ударить его и не выплеснуть всю ту ненависть, что копилась в ней все эти дни.
Даллан меж тем повернулся и что-то доверительно сказал одному из конвоиров, кивнув на что-то справа. Лейт попыталась проследить его взгляд… похоже, старый иллар указывал на статую Хэллиха. Она подняла глаза на бога и вздрогнула: ярко-голубые глаза божества, сделанные из драгоценных камней, у нее на глазах наливались кроваво-красным огнем. Следом вспыхнул и его клинок, отсвет которого кровавой полосой лег на землю и принялся расти, расти… пока не достиг помоста. Хильд, на которого пала огненная тень ожившего меча, с воплем ужаса отшатнулся в сторону. Койдр на несколько мгновений замолчал, глядя прямо в лицо ожившего бога, потом, снова встряхнув кистями, продолжил свою громогласную речь. Даллан подался вперед, тоже с любопытством разглядывая статую, и его растерянные конвоиры не стали его удерживать. Огненная копия клинка на земле неожиданно сместилась, перечеркнув помост и уткнувшись острием в Койдра. Из толпы кто-то крикнул «Хэллих гневается! Вы прогневали собственного бога!», и волна ругани и проклятий поднялась с новой силой, заглушив речи хильда.
– Смотри, – шепнул Тройвен, легонько развернув ее в противоположную от бога сторону, туда, где на краю помоста, на возвышении, находились нынешние правители Эргалона и верхушка хильдов. Почти рядом с ними с краю стояло несколько плакальщиков в традиционных балахонах, полностью скрывавших лица и руки.
–Всего трое… что ж так мало-то, – бросила она с горечью. – Даже плакальщиков пожалели.
–А ты уверена, что их трое? – неожиданно улыбнулся Тройвен.
– А сколько же?
–Приглядись. Между толстяком и тем, что опирается на столб…
Лейт присмотрелась и с удивлением обнаружила, что между ними еще одного, на голову выше остальных. Он неестественно двигал руками, то поднимая, то опуская плечи, но при этом стараясь держать кисти за спиной толстяка и чуть в стороне от себя. Кого-то эта манера ей напоминала… Взгляд Лейт зацепился за толстого, нелепо топтавшегося на месте, за кривоватые доски помоста, за вытянутую физиономию нового главы храма Илбара… Когда она снова попыталась отыскать странного плакальщика, их опять оказалось трое.
Вельг вертелся рядом, напряженно оглядываясь по сторонам и едва не подпрыгивая и расталкивая людей – видимо, тоже искал источник колдовского воздействия. Койдр убрал свиток, по которому читал речь-приговор, и отступил назад, махнув рукой двум палачам, стоявшим у круглого камня, формой похожего на бывший Круг власти и вытащенного на помост. Один из конвоиров взял Даллана за плечо, но второй отпрянул назад, не в состоянии оторваться от налитых огненным гневом глаз Хэллиха. Койдр что-то тихо приказал, первый конвоир с силой толкнул Даллана в сторону камня, и огненный клинок мгновенно отреагировал, вспыхнув еще ярче, а потом неожиданно потух. Потускнели и глаза бога…
Койдр снова махнул рукой Палач сделал шаг навстречу старому иллару, который неожиданно проворно отпрыгнул назад и… ловко выдернув меч из ножен парализованного страхом хильда, подался вперед и… палач с глухим стоном осел ему под ноги, прижав руки к животу. Несколько хильдов бросились к ним обоим, но в этот момент Лейт вдруг почудилось, что там, на помосте, в воздухе на миг вспыхнуло нечто, похожее на густую паучью сеть, тоненькие ниточки которой сплелись над всеми, стоявшими поблизости от помоста. В это же мгновение на площадь обрушилась непроглядная тьма, волна ледяного ветра неистовой силы пронеслась сначала в один конец, затем – в другой, валя с ног всех без разбору, а статуя бога опять вспыхнула огненно-кровавым светом.
В панике народ рванул во все стороны, прочь от дьявольского кошмара, не разбирая дороги и сшибая все подряд. Несколько тусклых знаков Небесного Огня, запущенных с помоста, ненадолго рассеяли мрак, но, судя по крикам, паника охватила не только эргалонцев, но и самих хильдов. В этот момент только что поднявшаяся на ноги Лейт почувствовала, как кто-то обхватил ее руками, стиснув и прижав к себе.