-– На l amour.. –
Словами раздеваешь без усилий…
Твоим рукам подвластна тайна мира,
Ты думаешь, что кнут иль пряник – сила,
Что держит у крыльца словесной ЛИРЫ…
Пусть музыка – неистовства дурман,
Пусть музыка горячих губ – обман,
И блюз твой, как сценарий, так же стар,
И слог в строке по-прежнему – нектар…
Для женщины "превыше всяких правил"
Любовь, играющая сердцем "клавиш",
И знать, что кто-то в строчках не лукавил,
Когда любимой душу страстью плавил…
-– Копилка –
Боишься этот день и исчезаешь бойко,
Когда на круглом циферблате цифра два,
Стремишься связывать две единицы в двойку…
И растворяешь в облаке речей слова…
И льётся кипяток на дно кофейной гущей…
И пенится легко белёный "кофиё"…
Сверкает ложка в кружке в позе проститутки…
И думаешь который раз всё об одном…
И в кофемолке кружат зерна недомолвок,
И терпкий запах варева волнует кровь…
На клетках снова беспорядок рокировок…
И сердце истончилось под чужой сумой…
В копилке ждут брильянты чувств и гроши слёзок,
Сума пуста сейчас… подайте новый грош…
И сердце что копилка – глиняный горшочек -
Расколешь – для кого-то вновь прольётся дождь…
-–Как все они похожи…–
Как все дороги схожи… Вязнут ноги,
Оттекшие от боли долгой роли -
По Колыбелькиной пути-дороге,
Где юзом колею сносила Оля…
Где комары летали пребольшие,
Где облака свисали на машину,
Где тормоз, рядом газ – и Ангел свыше,
Где грань тончайшая от гроба с крышкой…
Где я десятый раз прошла по краю,
Десятый раз увел меня от рая
Мой Ангел древний с длинною косою
От той, что любит погулять с косою…
-– Молюсь–
Я на тебя молюсь ночной порою…
Я о тебе слагаю песни с горя…
Я отдаюсь всецело строчек рою -
Своим стихам, штурмующим вал моря…
Грохочущий огромный шторм бушует,
Твоя любовь меня в волне врачует…
Глагол ползёт мой в строчке ульем,
Чтоб я в тебе увязла снова всуе…
Медоточивость губ и пряность кожи,
И руки сцеплены тремором дрожи,
Коленки подкосились – день мой прожит
Ещё один… Как все они похожи!
-– Игристое –
Игристое играет пузырьками,
А губы прижимались к ободку
Хрустального прозрачного бокала,
Хмелела голова – и жадно я ко рту
Всё подносила капли сладкого изъяна
Из тоненькой лозы тяжёлый груз -
Стекала кровь по коже ягод рьяно,
Дурманя ум и портя нежный вкус…
-– В руки возьму акварельные краски –
В руки возьму акварельные краски
И разрисую в альбоме все сказки…
Как хорошо мне ребёнком вдруг стать!
Небо в рисунок свой милый позвать!
Чёрную точку поставить на фланге,
Станет лететь эта точка, как АНГЕЛ,
И нарисует на белом листе
Тысячу искр среди ярких комет…
Беличьи кисти стоят, как солдаты,
И карандаш мой лежит, как бродяга,
Что ж дорисую сейчас полотно,
Пусть только скажут, что это не то…
-– Ты разреши черкнуть два слова… –
Как в детстве, улыбнёшься мило,
И, извиняясь за себя:
– Ты разреши черкнуть два слова, -
Мне скажешь, будто невзначай…
Потом добавишь: «Вот подарок,
Что ты пропела для меня,
Так ценен в двух последних рифмах…»
Я раскраснеюсь со стыда…
Как я глупа и так беспечна
В том, что, не зная, завлекла
В игру – а для тебя серьёзна
Любовь, мальчишечья твоя…
И за столом нам все напомнят,
Что несвободна я пока…
Что годы школьные шальные
Состарились давно в мечтах…
…Как в детстве, улыбнёшься мило,
И, извиняясь за себя:
– Ты разреши черкнуть два слова, -
Мне скажешь, будто невзначай…
-– Небо у ног –
Стели, любимый, небо нам под ноги…
Молю, что бы трава – у головы…
Но ветер улетает в дымке одиноких -
Сама стелю постель из синевы.
Боится стаять в смыслах поперечных
Герой мой, одинокий и больной.
И каша Девы не лечила в речи…
И зёрнышки растаяли слюной…
Стели, любимый, небо нам под ноги,
Луга цветочные, как облака.
И трелью заливайтесь, мои строки, -
Чириканье – не каждому судьба!
Молю, любимый, небо нам под ноги.
Колышутся под ветром камыши…
И тают бесконечные дороги,
Когда грызу в пылу карандаши.
-– Гимн молодёжи –
Учиться жить – учиться мыслить!
К победе силы приложить!
Мечтать допрыгнуть к звёздным высям!
Активным человеком быть!
И видеть жизнь вокруг счастливой!
И к саду руки приложить!
Пусть город наш цветёт красивый!
И люди станут жизнь любить!
И молодёжь, в ряды вставайте,
Чтоб чище в доме нашем жить,
В себе сначала мир меняйте,
А после социум лечить!
Открыто жить в открытом мире!
Пусть лидер нами дорожит!
Пусть вырастает вера в силы,
Что мы умеем мир любить!
И цели видеть! К ним стремиться!
Границы расширять свои!
В своих возможностях раскрыться!
И жизнью спеть Свободе гимн!
-– Я грустный комик Де Фюнес –
Я улиткой тянется состав, а я по шпалам…
Дорога, скатертью восстав, меня забрала…
Какие песенки, друзья, в начале марта…
Я пропою вам тру-ля-ля, я на Монмартре…
Гуляют вместе на холме со мной бродяги…
Богема сердца du Tertre, рисуйте флаги…
Какие песенки, друзья, в начале марта…
Я пропою вам тру-ля-ля, я на Монмартре…
Я старый верный шансонье, со мною праздник…
И Ла Гулю в канкане лет со мною пляшет…
Какие песенки, друзья, в начале марта…
Я пропою вам тру-ля-ля, я на Монмартре…
Я грустный комик Де Фюнес… Какие страсти!
Со мною джаз и в розах сквер, кино в напастях…
Какие песенки, друзья, в начале марта…
Я пропою вам тру-ля-ля, я на Монмартре…
-– Смешная песенка… –
Попинаем облака… А-А-А?
Улетаем в небеса – а-а-а!
Станем солнцем и луной -ой!
Не догонишь, золотой – ой!
Травка зореньку поит – ит!
Дева с небом говорит – ит!
Милый – злюка и босой – ой!
Улетел в перину в зной – ой!
Вот светило в облаках – ах!
Возвращайся на устах – ах!
Губы милого горьки – и!
Задержись-ка у строки – и!
Щёчки в ямочках горят – ят!
Глазки радостью слепят – ят!
Что же ты, моя душа – А?
Растрезвонилась с утра – А?
Как же мне с тобой горой – ой!
Прирастать пушинкой в зной – ой!
Ты меня, любимый мой – ой!
Не спали дотла зимой – ой!
-– Медный романс –
Медь сходит лучами на землю под каплями белых полос.
Ты смотришь на небо сквозь петли моих кучерявых волос…
И тёплые руки сжимают в оковах меня со спины,
И шепчут мне губы о мае, который на бусинках плыл.
Волна на волну натекает, а берег на берег плывёт,
А медь на лучах затекает на белый, на белый песок…
Я греюсь с тобою под ветром, что тянет на берег волной.
Нас медь обвенчала под вечер далёкой белёной мечтой.
Я слышу ритмичное сердце, что тихо стучит за спиной.
Ты, милый, меня не излечишь разлукой, гремучей тоской.
Тень нежит наш взор и купает под лаской мужских пары рук.
А вдаль улетают забавой тревоги и мысли разлук.
Ты нежно дыханием греешь послушный кольцом завиток
А я улетаю, как песня, по воздуху вверх лепестком.
-– Не надышаться! –
Не надышаться! – сладкий возглас. -
Дыхание твоё испить,
Вмещать в сердечко твой мне образ
И воду с глаз любимых пить!
Касаться с нежностью запреты,
Покусывая кожу губ,
И обнимать кольцом всё тело,
Чтоб не был ты со мною груб…
Любить тебя всей кожей – счастье,
И, размягчаясь, негой плыть,
На кожу нежную запястья
Дыханьем лёгким холодить.
До арки стоп добраться пальцем,
Проверить, станешь ль ревновать,
Постанывать тебе страдальцем,
Когда начну их разминать…
И лопоухие игрушки
Тебе не спрятать от меня,
Достану звонкой их хлопушкой
Горячего в дыхании огня…
Дойду до спиночки горбатой,
Помну твой мышечный корсет,
Распухнешь тестом дрожжеватым,
Затем нажим, щелчок – и свет…
И станешь выше снова ростом,
Теперь мне точно не уйти
От нежного кольца излома,
Ты только нежно торопись…
-– Мальчики, юноши, старцы, мужчины! –
Мальчики, юноши, старцы, мужчины,
Роль, отведенная, свята для вас!
Мир защитить от войны и пучины -
Главная цель предназначена вам!
То, что построено, то, что привито,
Свято вам надо беречь, охранять,
То, что посажено, то, что нажито,
Надо с любовью вам всё прибавлять.
Мальчики, юноши, старцы, мужчины,
Женщинам вашим негоже без вас!
Будьте для них беспредельной защитой,
Также любимы, ценимы всегда!
Счастья, здоровья и нежного взгляда
Женщина милая, им подари!
Будет любовью им полной наградой,
Чтобы смогли они нас защитить.
-– Масленица –
Ярко солнышко играет по лесочкам и в саду,
По дорогам снежным, звонким славит скорую весну,
Целовальница и блинница, сахарны уста
Прикатила сладким блином, чтоб душа была чиста…
На тарелочке тартинка – на тартиночке икра!
Славная закуска с блином! Эх-ма! водочка с утра!
На костре сгорает куча сена – чучело Зимы!
Самый смелый с голым торсом скоро лезет на столбы.
Где на первом – всякой снеди, на втором, гляди, – тряпьё…
Стянет шубу или шапку, а потом, дурак, пропьёт.
На тарелке круглый блинчик… Господи, меня прости!
Опрокинешь стопку водки – скувырнёшься от тоски!
Ты, народ, гуляй и радуй – быть счастливым не забудь!
Поминай заботу – старость, новый день пусти и дурь…
Бог простит тебя, но радость только ты клади на грудь
По стопарику с устатку, отправляясь в новый путь!
На тарелочке огурчик! Эх! Зелёным закусить!
Крепкий чай и блин с икрою, по усам чтоб слюни шли!
-– Лава –
Лава веселого солнца мило стучит в окно,
Губы в усмешке тают – как хорошо с тобой…
День завершает подвиг – я упаду на грудь
Милого – милого сердцу, чтобы слезу сглотнуть…
Робость и тайна неги, небо светло,
Звук попадает в теги – облако слов…
Как золотистое небо, дождик спустил курок…
Пальцы сплелись лозою – ноги сошлись в замок…
Нам отмечать зарею каждый рождённый день,
Чтобы собою измерить радость зовущих нег…
Радость и тайна неги, небо светло,
Звук попадает в теги – пёрышко снов…
Искры щенячьего смеха в краткости СМС,
Собраны в узел двое в сонмах лучей надежд -
Гранью алмазной ранят сотни бурлящих рек,
Долгое ночью прощанье – жаркий вблизи рассвет.
Робость и тайна неги входят в стекло,
Звук попадает в теги – облако слов…
-– Снова Мальвина о Пьеро –
Мальвина украдкой слезу утирает,
Пьеро – болтунишка её позабыл…
Быть может, любовь её сильно качает
И вера сжимает на гребне мечты.
Далёкие звёзды промчались полого,
А небо простыло от вечной зари,
Снежинки капелью легли у порога,
В стеклянном туннеле крича ей: "Умри!"
"Умри иль родись, только снова, как песня…"
Но слёзы прожгли разлинованный стан.
У куклы сердечко фарфором пропело
О том, что страдает от тысячи ран…
О том, что когда-то он ей не поверил,
Что сказку ему ей хотелось дарить,
Чтоб снова летать балериной по сцене
И петь под шарманку о вечной любви.
Фарфоровый блеск нарисованных глазок
И грустные речи фарфоровых губ,
Две куклы стоят на страницах из сказок,
Но вместе никак не касаются рук.
-– Copper Dragon –
Медным драконом взлетаю, как струйка,
Голосом грозным пою свои песни,
Лучики солнца блистают в чешуйках,
Горы мне вторят крылатые вести…
Вверх, словно небо, пронзённое светом,
Быстрым зигзагом горящий мой выстрел,
Сфинксу крылом посылаю приветы,
Ветром моря я вздымаю повыше …
Тело – летящая быстрая сила,
Когти скребутся – панцирь в чешуйках,
Легкость из света входит красиво
В тело, рождённое в утренних звуках…
Только звучит моя песня с порывом
Там, где летала душа моя ночью…
Милому я оставляла мотивы
Песни небесные в горних чертогах.
-– Немного нам и надобно для счастья…–
Немного нам и надобно для счастья…
Уют, тепло да разговор без слов,
Чтоб понимать друг друга в одночасье
Улыбкой, тайной, что таит наш взор…
Иль жестом усмирять то штиль, то бурю,
Покой вдвоём, что дышит в унисон,
Ценить минуту, что в ладонях сдуру
Стекает тёплой струйкой на газон…
Чтоб взгляд пересекался в общей точке,
Чтоб нежность потерялась в волосах,
Чтоб пальцы целовали нежно ночкой,
Коль день закончен, сон глядит в глаза…
-– Астры на клумбах –
Астры и астры на клумбах растут…
Красные, белые, синие дети…
Я утопаю в цветочном бреду -
Под объективом твоих фото сессий…
Милый, целуй под радугой губ
Мир наш с тобою прелестный,
И хохочи от того, что я лгу,
Что я устала быть фотомоделью…
кап-кап-каплет дождь,
капает устало…
топ-топ, топает модель
по тротуарам…
если милый будет смотреть
на мою улыбку,
я устану – но пройду
под дождём с улыбкой…
Солнышко светит: скамейка и парк…
Фото тобою засвечен поспешно,
Как мне хотелось вернуться туда,
Снова смеясь объективу беспечно…
Красные астры мне мило кричат:
– В памяти юности ты безупречна…
Только тогда я была хороша,
Но для тебя и сегодня прелестна.
кап-кап-каплет дождь,
капает устало…
топ-топ, топает модель
по тротуарам…
если милый будет смотреть
на мою улыбку,
я устану – но пройду
под дождём с улыбкой…
Сердце, изношенный старый магнит,
Также всё манит меня порезвиться
В лужах весны на дорожках ланит,
Из шевелюры сплетая косички…
И целоваться с любимым, парить
В танцах, в словах, в междометиях слившись
В целость единства по имени ЖИЗНЬ,
Сколько судьбой нам отпущено в милость…
кап-кап-каплет дождь,
капает устало…
топ-топ, топает модель
по тротуарам…
если милый будет смотреть
на мою улыбку,
я устану – но пройду
под дождём с улыбкой…
-– Берегиня –
Ты зеркалу, любимый, улыбнись,
И он в ответ тебе улыбкой светит,
Ты мир свой снова нежно полюби,
Тогда и радуга в окно засветит.
На пол ложатся тени от стены,
В открытое окно влетает ветер,
И дома тихо отбивает шаг часы,
И дети убежали вновь под вечер.
Минуты медленно ползут к ночи,
Усталость сладко смеживает веки,
Диван, плечо, и падают лучи
От солнца, заходящего под вечер.
Ты больше улыбайся мне, себе,
И не волнуйся понапрасну вечно,
Наш мир – он хрупок в зрелом сентябре,
И потеряться можно скоротечно.
-– Ненастье за окном –
Ненастье за окном, и ветер долго воет,
Врывается в окно и тюль с собой в проёме
Утягивает вновь, и вновь под грудью ноет.
А двери у домов от скрипа в боль исходят.
Там вся в слезах душа моя беспечно плачет,
Там девушка-мечта по подворотням скачет,
Там в "дурочкА" игра проходит столь удачно,
Что два туза в руках – и два в кармане прячут.
По улицам больным со мною дождь холодный
Бродил и моросил по клейким почкам жёлтым,
И, ноги промочив, ныряю в пасть голодной
Волчицы из тоски, шурша травою мёртвой.
Крапива по кустам темнеет в каплях рослых,
Лопух, зелёный маг, с крапивой вместе томно
Под ветром, стыд храня, целуется невольно,
Я прячу боль в глазах – ненастье для бездомных.
А ветер всё гудит – с морокой небо стонет,
Моя душа молчит – ей труден выдох словно,
И застывает ритм сердечный в клетке сонно,
И замирает миг – его глушу, возможно.
4 страница
Капля
–– Сто нитей –
Рекой текут по белому листу
Сто нитей тонких абрисных открытий.
Я захватила тёплый плед, несу
Его, чтоб на ветру не простудиться.
И жар по коже, словно тысяч лет,
И холод мелочных зигзагов зимних,
И руки – обносившийся плетень -
Хватают точки в небе хмуро-синем.
И путь мой – одинокий путь звезды
На пепельно-холодном небе сути,
И в тишине, затянутой во льды,
Молчание что золото прелюдий.
Звенящая струна готова вмиг
Излиться в мир тугой волною звука,
Но сдержаны легчайшие персты,
В молчании сомкнуты вместе руки.
-– Разве может Гален быть на паперти? –
Разве может Гален быть на паперти,
В Колизее бродить среди псов?
Неважна, знать, судьба гладиаторов,
Если посох Асклепия прочь!
Что ж стоишь ты с тоскою, как каменный,
Выход в бой – на арене с косой
Смерть-подружка, нагая окалина,
Раскраснела арену собой…
Иль Гален не ножом препарирует,
Или Клавдий риторикой сыт,
Или люди врачами манкируют?
То тогда лекарей всех забыть…
На арене со смертью венчанию
Предадутся бойцы пред толпой…
–Кто спасёт их? – в ответ лишь молчание…
Жрец Асклепия ранен стрелой…
-– От тебя мне бежать? –
От тебя мне бежать? Где мне скрыться?
От себя не уйдёшь никуда…
Ты моя невозможная птица…
Что надсадно хрипит сгоряча:
И по клетке размахивать крыльем,
Не взлетая, а только крича:
"Дай мне хлеба… хоть крошку, дурында!
Что не видишь: зачах попугай!"
И зелёные перья летают
По блестящей поверхности дна…
Пианино стоит, умирая,
В уголке от большого окна…
-– Я умираю в тысячах словах –
Я умираю в тысячах словах и воскресаю в тысячном изъяне…
Меня словами доведёшь за край и разгрызёшь, как в паутинной яме…
И осень неба в холоде небес играет стразами на тонкой ели,
И голубая в тон игла чудес пронзает небо кисленьким щавелем…
Там в круге от двенадцати потерь игристое играет пузырьками,
Бокалы пенятся в пожаре лет, а солнышко блистает над главами
Разлапистых и остреньких ветвей, украшенных гирляндами открыток,
И запах мандаринов и конфет уводит в мир всех страждущих открытий…
-– Vita dulcis –(лат. сладкая жизнь)
Красиво лунная парча блистает,
Прекрасны нити в стае легких слов,
И время в колбочке стекает тайной
Песочком жёлтым под следами ног.
Рождаются прекрасные мгновенья
Из-под пера и топора любви.
Под вихрем образы в словесной лени
Целуют буквами парчовый лист.
Пергамент дышит тайной тонкой неги,
А плотный мир за стёклами орбит
Течёт, как струйка в водопадном лете
Неся дорогу на молочный бриз.
Туман лиловый стелется упрямо
По тонким впадинкам высоких скал,
Внизу в песочном замке двое рядом,
Друг к другу жмутся в золотой обвал.
И каплей бег холодными ручьями
Стекают меж улыбок, глаз и губ,
Печатают по коже губы ямы
Синюшные, как в небе тысяч лун.
-– Танец умирающего лебедя… (посвящается Анне Павлов)
Безумие высокого полёта
И тайна всей небесной тьмы
На кончиках лебяжьего излома
Моей кисти парящей ввысь.
Плыву легко по сцене на пуантах,
Атласные шажки мельчат.
И дрожь кистей, как сцепленные банты,
Несу, откинувшись назад.
Мой лебедь не умрёт – он будет вечен.
Быстрей несите мой костюм!
Сегодня ночь желанного концерта…
Взлелею в танце каждый дюйм…
***
17 января 1931 года знаменитая балерина прибыла на гастроли Нидерланды, где ее хорошо знали и любили… В гостиницу был срочно вызван врач, который обнаружил у балерины острый плеврит. «Мадам, у вас плеврит. Необходима операция. Я посоветовал бы удалить одно ребро, чтобы было легче отсосать жидкость». В ответ на это Дандре воскликнул: «Как же так! Ведь она же не сможет завтра танцевать!».
Видимо, тогда и родилась легенда об «умирающем лебеде», которую приводит в своих мемуарах Виктор Дандре. Анна Павлова, уверяет мемуарист, любой ценой хотела еще раз выйти на сцену. «Принесите мне мой костюм лебедя», – сказала она.
-– День и ночь меняют лица… –
Тень на поле длинной плетью
Отразилась круговертью…
Яблок струйные рассветы
Расцветили небо лета…
Пальцы солнечные – веер -
Опустились на конверты,
Что лежали желтой лентой
На столе, как след вселенной…
Дух из двух и небыль с верой -
Серость кафельная неба -
Струи яблок льются в сито -
День и ночь меняют лица…
Лето – зимы, осень – весны,
Круг гончарный – мел извёстки…
Кружки, блюдца – обжиг горна…
Пали с неба истин зёрна…
Зёрна в поле – ленты стёкол,
Глаз у горна – пламя топок…
Струи яблок льются в сито -
День и ночь меняют лица…
-– Поцелуй Кибелы –
У сковородок длинны руки -
Попробуй только укусить!
В тебя вопьюсь зубами суки,
И вырву клок… Моё! Мессир!
Ты клеточка моя и жало!
Ты грешный мир всех босяков!
Ну, что готов поднять забрало
Иль будешь жалить губы в кровь!
Язык пророка на два хода!
Лизни меня – и ты герой!
Забьётся хохотом колода,
Да пень – змеиный парадокс!
Божественность моя как грешность,
А грешность словно бога трон!
В руках моих любовь и вечность,
И сетью стянутый мой стон!
Я жажду сеть порвать, как кожу,
Но ты, герой, лишь говорлив!
Так, слабака я уничтожу -
Таков удел Кибелы жриц!
-– Нежность у края –
Хлопья снежинок с берёзки слетают,
Красные ягоды далече рябят…
Медные косы над домом сверкают,
Я по тебе загрустила опять…
Что же меня растревожил напрасно,
Вместе с лучами надежду даря?
Сердцем лечу – над собою не властна,
Звёздочкой синей веду за моря…
Кажется, песней взлетаю над всеми,
Кажется, сердце мое так частит…
Крылья уставшие я на колени
Вместе кладу со словами любви…
В мягких ладонях, что нежность у края…
Вот задержались и снова парим…
Слышишь: за окнами песня простая?
Песенку эту поют воробьи…
Вот и жуланчик*, грудастый, рябину
Сладко терзает под танго синиц,
Видишь: во власти нежнейшего сплина
Я оказалась без наших зарниц…
*Обыкновенный снегирь, или жуланчик (устар.)
-– Под минаретом тьмы –
Под минаретом тьмы сгущаются мечты,
Под дальний долгий гул гремит, гремит звонок,
Уж третий – не пройди… тебя зовёт… прочти.
Прочти корявый звук, прочти звенящий слог.
Мне хочется опять гореть под драйвы струн,
Включая вновь и вновь одну и ту же боль,
Пусть музыка дерёт кровавый в дёснах звук,
Меня не увести отсюда будет прочь.
Горит в грудине ось – взглянул с усмешкой сноб:
"Иди, гуляй, иди и плачь по миру, голь!
Сумеешь, может быть, тогда ты сжать свой сноп!
Попробуй же собрать в словах такую соль!"
Вот хлеб и соль лежат за пазухой, как боль,
И я бреду опять послушать драйвы струн.
Пусть музыка дерёт кровавый в дёснах звук,
Меня не увести отсюда будет прочь.
пояснение для читателя…
***Топологически минарет – это зримый Космический столб – ось, соединяющая Небо и Землю. Принципиальный элемент минарета как сакральной башни – лестница, «ведущая в небо» и связанная с образом вознесения. Путем вознесения прошли Иисус (Иса), Мухаммед. Спиралевидная лестница является также образом духовного восхождения, идеи которого развивались центрально-азиатскими школами суфизма. Для «языческой», а по сути народной традиции восприятия мира как вместилища противоборствующих добрых и злых духов минарет имеет значение оберега. Окрестности, в пределах которых был виден минарет (ночью на вершине минарета обычно зажигался фонарь), оказывались под его защитой.
****Вторичные драйвы – это драйвы, которые приобретаются благодаря ассоциациям с удовлетворением первичных потребностей. Важным приобретенным драйвом является тревога, или страх. Основанный на первичном драйве боли, вторичный драйв тревоги имеет (огромное) большое значение, потому что может очень быстро усваиваться и обладать большой силой. Тревога может толкать индивида на самые разные действия, она играет особенно важную роль в патологическом поведении.