И я не ошиблась: вот он появился с новой партией гостей и тут же по-хозяйски запер дверь на замок. Все на месте, никто больше сюда не попадет до конца спектакля.
А сам вытащил пару старомодных коробок, в каких раньше продавали детских кукол, и бережно вынул из них две игрушки.
Первая представляла собой обычную небольшую куклу с огромной головой, с соломенным гнездом из синтетических волос и открывающимися глазами. Все наше поколение выросло именно на таких уродцах без пола и возраста, никаких Барби.
– Это Юлия Борисова, – уважительно и очень серьезно представил игрушку странный "кукольник".
Мы молчали, с опаской глядя на не повзрослевшего "директора театра". Детский сад, штаны на лямках.
А он тем временем достал следующего "актера":
– Это Петр Алексеевич Самсонов.
"Петром Алексеевичем Самсоновым" оказался … резиновый ежик. Да-да, тот самый, с дырочкой в правом боку.
Я оглянулась на дверь и вдруг поняла, почему она заперта.
"И чего дома не сиделось в такой мороз", – пожалела я.
– Занимайте места, – пригласил хозяин и выключил верхний свет.
В цехе померкло, лишь один фонарь тускло освещал центральный загадочный предмет. "Господин оформитель" нажал кнопку магнитофона и под проникновенную музыку приподнял материю, словно занавес, и мы увидели … миниатюрную копию настоящей театральной сцены с профессионально выполненными уменьшенными декорациями. Интерьер дореволюционной гостиной так полно соответствовал нашим представлениям о мещанском питерском быте девятнадцатого века времен Достоевского, что мы приятно удивились. При помощи каких-то хитроумных механизмов сцена крутилась, и легким движением руки "кукольника" интерьер менялся.
А еще нас умилила кропотливая работа театрального художника по воссозданию правдоподобных обиходных мелочей: крохотные тарелки, вилки, ложки, горшки с цветами, витые ножки у кушетки, декоративные фрагменты у старинного комода, матерчатые занавесочки на окнах. Мы с восхищением разглядывали детали открывшейся перед нами миниатюрной сцены и все больше преклонялись перед талантом сценографа.
Это все цветочки, дальше началось поистине волшебство.
На сцене появились знакомые "актеры", одетые в специально сшитые для них одежды. "Варенька" оказалась в розовом длинном платье согласно фасону эпохи, а на Ежика был чудесным образом натянут сюртук, – и я вдруг заметила, что больше он не походит на зверька, а приобрел убедительный вид некрасивого, скорее смешного немолодого человечка, классического титулярного советника.