Однажды в спа-салоне она случайно встретила Славку, который, как оказалось, ходил туда на массаж и стоун-терапию. В перерыве между процедурами они вместе выпили кофе, Наташа слово за слово стала жаловаться на жизнь – ведь главной общей темой разговора был Ваня. И от друга детства можно было не скрывать наболевшего.
Слава с пониманием отнесся к рассказу, посоветовал не расстраиваться по мелочам и наслаждаться жизнью:
–Тогда к тебе придет энергия солнца, и сама не заметишь, как все наладится.
Она и не заметила, как получилось, что они со Славкой стали чаще встречаться в салоне и заходить в кафе после него. Он рассказывал какие-то невероятные вещи про буддистских лам, давал слушать в телефоне собственные авторские мелодии, спрашивал Наташино мнение, напевая приятные мотивы. Она улыбалась, хлопала ресницами и с каждой новой встречей все больше удивлялась, что человек может быть настолько творческим и позитивным.
Ванька всегда отзывался о Славе как о младшеньком, которого они всей компанией тянули за собой. На производстве он тоже не пригодился, ушел в какую-то музыку – словом, размазня, неудачник, но парень хороший – добрый… Наташа всегда его так и воспринимала: когда ребята приходили в гости или они все вместе где-то собирались компанией, Слава ей не был интересен. Оказалось, зря.
Он сумел понять ее и вдобавок настроить на какую-то новую волну – заставил забыть заботы, переключиться на то, что надо уметь радоваться жизни – она дается всего лишь раз.
–Некоторые древние народы верили в перерождение, – однажды заметил Славка. – Но какой мне толк от того, что однажды будет новый я, если он не помнит прежнего?.. Зачем испытывать себя или угнетать постами – не понимаю. Прожить жизнь в муках ради призрака? Я так не умею, я хочу наслаждаться!
Наташа видела, как он наслаждался в лучшем смысле этого слова – не замутняя своего чистого сознания спиртным или наркотиками, порой по-детски приходил в восторг от мелочей вроде солнечного утра или радуги после дождя, писал легкую приятную музыку и никогда не брал заказов, если они не соответствовали его духовному настрою.
–Я могу выпить пива, вина или коньяка для того, чтоб ощутить вкус, – считал Слава, – а потом наступает та стадия, когда вкус исчезает и перед глазами встает пелена, мешающая получать удовольствие – ты перестаешь воспринимать простые вещи, думать становится больно – не понимаю, зачем люди доводят себя, наливая рюмку за рюмкой… Не понимаю, зачем выбирают работу, которая не приносит удовольствия – жизнь утекает, а они не успевают прочувствовать ее красок. Представляешь – мне завтра кирпич на голову упадет – и я умру счастливым, а они?
Каждый раз он открывал для Наташи новые простые истины. Их общение привело к тому, что однажды девушка собрала чемодан и уехала из Ванькиных апартаментов – они даже не поругались, просто разошлись.
Всю эту историю Иван рассказал в нескольких фразах – отказалась от учебы. Начала развлекаться и проматывать деньги. На работу устроиться не смогла, ребенка зачем-то захотела. А как получила отказ, обиделась и снова стала тусить, так и спуталась со Славкой.
–И ты ее отпустил?
–А что мне было – друга на дуэль вызывать? Он ведь даже не пытался ее увести – Это Натка решила, что Славик лучше.
–Ну, неужели ты не ревновал, не жалел, когда так случилось?
–Знаешь, у меня робот был – он умел стены мыть, причем понимал, где кафель, где дерево, где бумага – и в зависимости от этого метод чистки выбирал. Отличная машина. А однажды что-то в его датчиках глюкануло, и он случайно перебил мне трубу водопроводную – его залило, закоротило, в общем, в хлам превратился мой робот. Но я-то на его разработку больше месяца потратил, чертежи всякие делал, собирал потом, отлаживал – а он чуть-чуть поработал и в три секунды сгорел. Обидно, но не конец света – сейчас нового сделал, лучше прежнего!
–Но Наташки новой у тебя не появилось…
–Скажем так, все, с кем я сходился до и после нее, были еще хуже – все они… Бабы – одно слово!
–Не ты ли говорил, что она особенная – идеальная женщина, каких больше нет?
–Была особенная, потом и в ней что-то глюкануло. Помню, раньше утром проснемся – она меня нежно так обнимает и спрашивает какую-нибудь милую глупость типа, а почему на ноль все-таки можно делить. И тут мне так хорошо становится, понимаю: она такая же, как я – ей нравится вот это все… мы в такие интимные моменты о науке говорили…
–И получалось? – не смог сдержать ухмылки Стас.
–Еще как! Даже страсти прибавляло! – не заметил подкола Ваня. – А потом началось – смотри, какие у меня ногти, какие цветочки мы с Олесей подобрали для зала – зачем мне это?
–Все женщины любят украшать себя и все вокруг…
–В том и дело – все – и ее это захлестнуло, так что не развернешь… И куда все ушло – ведь столько вопросов было, столько всего обсуждали… а потом еще обижаться стала, что я на ее платья внимания не обращаю и все меньше про науку говорить… Кстати, она на меня еще дуется – до сих пор старается не появляться, где я есть. К ним если приду – детей гулять ведет. Смешная…
Тут к Ваньке подъехал какой-то маленький робот – привез распечатанный листочек размером с магазинный чек.
–Вот шайтан! – в сердцах воскликнул изобретатель, спускаясь вниз. – У меня памяти не хватает на твой ноут.
–В твоем цифровом мире нет нескольких свободных гигов? Не верю…
–Да я там кое-что замутил… теперь не знаю, что можно удалять, что нет. А твое не целиком скопировалось – тоже в разобранном состоянии…
–Это уже поток твоего сознания со мной общается?
–Ой, Стас, проще говоря, давай не сегодня твою память отдам. Сейчас спокойно почищу свои винты, заново все скину и скопирую тебе на отдельный съемный диск?
–И скоро?
–Да в понедельник на работу принесу, тебе не горит ведь?
–Вообще-то мне все, что с прежней жизнью связано, горит.
–Ну, потерпи, друг, – Ванька уже, обратившись к монитору, неистово шарил мышью и стучал по клавиатуре. Стас понял – гений ушел в себя, и решил не мешать.
После этого разговора Стасу невыносимо захотелось пообщаться со Славкой – он уточнил по телефону, не переехал ли тот куда-то за последние годы. И уже через полчаса дверь в квартиру друга открыла Наташа. В отличие от ребят, она сильно изменилась за исчезнувшее из памяти время – повзрослела, посвежела и чудесным образом похорошела, превратившись из девочки с полуисписанным блокнотом в заднем кармане джинсов, в ухоженную молодую маму в ярко-зеленых шортах и малиновой футболке.
–Привет, – не дав ей поздороваться, проговорил откуда-то снизу веснушчатый мальчишка лет трех. Стас, вспоминая Ксюшину истерику, не знал, как реагировать, но тот сам по-мужски протянул ему руку.
–Привет, – ответил рукопожатием гость и вручил хозяйке дома привезенные с собой конфеты.
–Идем играть, – деловито продолжил мальчишка, – папа машину с пультом купил.
–Погоди, Сенечка, – мягко проговорила Наташа, поглаживая сына по голове, – дай Стасу разуться.
–Ладно, я в зал пойду…
И мальчишка унесся по коридору, чудом не врезавшись в идущего навстречу Славку с другим ребенком на руках. Этому, как оказалось, недавно исполнился годик. Оба малыша были точной копией папы.
–Как вас много! – удивленно проговорил Стас.
–Не переживай, быстро привыкнешь. Это наш Венечка, а старший – Семен. Ты с ними обычно играешь, поэтому Сенька и выскочил навстречу, – коротко объяснил Слава.
–Мы им про твою болезнь ничего не говорили, – поспешила вставить Наташа. – Маленькие – не поймут…
–И правильно. Так разберемся…
Славина квартира за несколько лет превратилась в детскую площадку – игрушки были повсюду, начиная от комнаты сыновей и заканчивая папиным кабинетом. Казалось, что своим ребятам Слава купил все, чего был сам лишен в детстве. Поэтому у Семена уже в три года была огромная железная дорога, электоромобильчик, которому завидовали дети из окрестных дворов и неисчислимое количество мягких игрушек, машинок и пистолетиков. Маленький Венечка едва умел ходить, но уже активно проявлял интерес ко всему этому игрушечному великолепию, пытаясь освоить пульт управления от вертолета, который, стараниями старшего брата, уже бесповоротно разучился летать, но все еще мог передвигаться по полу.
С мальчишками Стасу оказалось гораздо проще общаться, чем с Ксюшей. Во-первых, они были младше и не задавали вопросов, во-вторых, он сам был не прочь поиграть в куда более совершенные, чем в его детстве, танчики и машинки, а в-третьих, родителей ребят Стас знал давно, и они, в отличие от Алисы, не конфузились, когда кто-то из мальчишек вдруг начинал реветь. Да и причиной их плача становился не Стас, а нежелание брата делиться игрушкой…
Пока мужчины весело проводили время, Наташа приготовила ужин и пригласила их к столу. Славка предложил другу отменного пива. Тот отказался, поскольку был за рулем.
–Пап, а мне можно? – спросил Сема.
–Конечно, – к удивлению гостя, Слава, не раздумывая, налил сыну символический глоток пенящейся жидкости. Мальчик немного отхлебнул и, наморщившись, произнес:
–Фу, гадость какая! Зачем ты это пьешь?!
–Потому что мне с вами и мамой слишком сладко живется – так горчинки добавляю.
–А я больше это пить не буду. Хочу, чтоб сладко было!
Стас умилился методике воспитания и решил, что пока Наташа кормит грудью малыша в соседней комнате, будет удобно спросить, каково это – увести у друга жену.
–Я ее не уводил. Так жизнь сложилась, – спокойно ответил Слава. – Наташа замечательная девушка – в ней много добра и нерастраченной любви, которых Ваньке не было нужно. Он хотел, чтоб она была его соратником, жила его проблемами и по его правилам, а она создана для другого…
–Наш Ваня любит одну науку, а Славушка – весь мир, – проговорила вошедшая в кухню Наташа. Она усадила Венечку в детский стульчик, дала ему какое-то лакомство, а сама принялась за ужин. – Стас, ты не стесняйся, мы ведь понимаем, что ты не помнишь всего, что мы уже пережили. Спрашивай, если хочешь.
–Знаешь, был какой-то великий академик – я в этом не силен – история запомнилась, а фамилия – нет. Так вот, у него жена как-то уехала в отпуск, а он настолько увлекся работой, что забывал даже поесть и почти умер от истощения, – продолжил тему Слава. – Или семья Кюри – оба ученые, оба гениальные: два сапога – пара. Почти всегда гении обходись без детей, а жены становились им няньками.
–Ну не всегда, – попытался вставить Стас, но его многословный друг разошелся:
–Если б Ваня был повнимательнее к Наташе, она бы никогда от него не ушла. Ей ведь, правда, нравилось про его науку слушать. Но она не могла жить одним этим – у нее были друзья, родные, любимый дом, наряды, в конце концов. Смотри, какая она красавица! – Слава на секундочку замолчал, любуясь смущенным румянцем жены. – И ей хотелось про все это тоже поговорить с любимым мужчиной. Но он-то не хотел разделять интересы жены, вот она и стала чувствовать себя пустым местом.
–Пап, как это пустым местом? – вмешался Сеня.
–Это когда кто-то есть, а его не замечают, как если он в шапке-невидимке, – объяснила Наташа, чем почему-то рассмешила ребенка. Слава пригласил друга в кабинет, жена с понимающей улыбкой отпустила друзей.
–Она ведь Ваньку любила, восхищалась его умом, – не мог остановиться Слава, оставив свою привычную расслабленно-ленивую манеру говорить. – Мне кажется, что я ревновал к нему, а не он ко мне. Она ни разу ему не изменила, пока жила там, хотя мы оба уже поняли, что рождены друг для друга. Она честная и верная. Ей нужна семья, а не бездушные роботы. Ваньке даже все равно было, как она готовит, потому что у него есть робот с кулинарной книгой в памяти, который с точностью до грамма все высыпает и смешивает, а потом с точностью до секунды варит, парит или жарит. А в обычные тостеры и ростеры таймеры по его вкусу вставлены. Зачем ему жена, может, у него и в постели робот есть?
–Слава, фу…
–Ну, это я сгоряча – больную ты тему затронул. Понимаешь, ее даже мама родная осуждала – мол, от такого уважаемого человека ушла к композитору-самоучке. Я тоже Ваньку ценю как истинного гения, но Наташку он довел. Понимаешь, у нее денег море было, а счастья ни в одном глазу…
–Да, у тебя она расцвела – на улице не узнал бы!
–Она моя муза, а мальчишки – ее свет в оконце. Она ведь девушка серьезная – много книг прочла, как рожать, как ухаживать, чем кормить – все по науке, не по той, которую Ванька исповедует.
–Но с ним-то у вас вроде все нормально?
–Да, мы про нее стараемся не говорить, а в остальном полная гармония.
–Значит, и чужую жену увести может быть к лучшему, – будто сам себе проговорил Стас. Славу эта фраза насторожила:
–Брат, мне кажется, или ты уже не про нас говоришь?
–А про кого еще? У меня ж памяти нет…
–Врешь, Стас. Я тебя давно знаю – задумал что-то.
–Славушка, брось – у тебя все отлично, я за вас радуюсь.
–Мне еще в больнице не понравилось, как ты про Алису говорил. Полезешь в ее семью – лично от меня по морде получишь.
–Больно уж ты проницательный, брат. Давай на чистоту: с тобой чужой женщине лучше оказалось, почему со мной не может такой же истории быть?
–Потому что она сама меня выбрала: я не желал разрушать семью друга, но Наташа была там несчастна. А Алиса и Денис друг друга обожают. Отнять у него их с Ксюшей – все равно, что меня сейчас лишить семьи.
Его прервал звонок мобильника Стаса, тот ответил, что в гостях и распрощался.
–Вот, она звонила, – проговорил он другу. – Спрашивает, куда пропал, буду ли к ужину. Видишь, я ей небезразличен.
–Ты ей – как брат. Она привыкла заботиться о сестре и о тебе, как о части Олесиной жизни. Не принимай эти чувства за что-то большее. У них отличная семья – ее нельзя ломать, тем более, целенаправленно.
–А может это любовь?
–У тебя, похоже, эффект импринтинга, – засмеялся Слава, развалившись в своем любимом кресле из красного бархата. – Как цыпленок – кого первым увидит – тот и мама. Вот и ты – как вышел из комы – возжелал первую встреченную женщину. Братишка, оглянись вокруг!
–Но мне показалось…
–Да, тебе показалось. Давай забудем этот разговор и останемся довольны тем, что у нас есть.
Он вышел из кабинета.
Даже после этого не самого приятного разговора Стас не торопился уходить из гостей. Глядя на Славу, Наташу и их ребят, он начинал верить, что любовь – это не придуманная писателями и режиссерами сказка, а реальность, к которой можно прикоснуться и даже приобщиться на время.
На следующий день, в полглаза просматривая новости в планшете, Стас наблюдал другую идеальную семью – Алиса с Денисом развлекались в саду бадминтоном. Ксюша перебегала с ракеткой то к одному, то к другому, чем не помогала, а как раз мешала играть, зато всех веселила. Да, они были счастливы. И да – Алиса была несравненно красива, прыгая в коротких шортиках за воланчиком и изящным движением убирая от лица выбившиеся из косы пряди…
–А ты не хочешь сыграть? – отвлекла от мысленной борьбы этих двух «да» Аленка, загоравшая здесь же в беседке.
–Я толком не умею.
–Я, знаешь, тоже не мастер. Зато я придумала специальную насадку на ручку – с ней ракетка из руки вообще не выскальзывает. Может, попробуешь?
–Да нет. Мне бы делами заняться, скорей бы понедельник…
–Доживешь еще до понедельника! Давай съездим куда-нибудь.
–Ой, меня ведь мама на чай звала, – к месту вспомнил Стас, – вчера еще обещал заехать.
–Могу составить компанию.
–Уж с мамой я сам как-нибудь.
Находясь в гостях, он пожалел, что отказался от Алениной компании – при ней мама, наверное, не подняла бы свою любимую тему. Она чинно поила сына чаем, рассказывая про сестер и их неустроенную жизнь:
–Маше-то квартиры твоей маловато – у них ведь маленький скоро будет.
–Моей квартиры?
–Ну не моей же – в моей вообще не развернуться, – сказала она о своем жилище свободной планировки, которое сын помог приобрести и отремонтировать. Олеся занималась дизайном интерьера этой квартиры, сделав поистине царские хоромы. Но этого Стас не помнил.
–Моей – это олимпийской что ли?
–Ах! Ты даже таких вещей не помнишь, – вскинула руки мама, будто не знала, что сын позабыл последние пять лет жизни.
–А ребенок у нее первый?
–Конечно первый, она ведь всего полгода замужем!
–Да там для семейной пары полно места – квартира же не маленькая…
–А Лизанька? У нее дипломный год – мы с отцом ей мешаем готовиться…
–Поете и пляшете что ли?
–Стас, как тебе не стыдно?!
–Мам, ну не начинай. Если у девчонок будет все и сразу, к ним станут липнуть всякие мерзкие парни, желающие поживиться. А квартиру я Маше сам подарил?
Мама снова вздохнула, рассказала, что и как.
–А почему сестренки в моем доме загородном не живут?
–Больно им это нужно.
–Там место живописное и дом здоровенный – почему нет?
–Потому что им надо свою жизнь устраивать, а не при брате быть.
–А с брата деньги тягать, значит, можно?
–Не обеднеешь!
–Не обеднею. Ты мне лучше расскажи, почему я сам там до сих пор живу.
–Где ж тебе еще жить-то? Там мемориал твоей Олеси.
–А про нее что-нибудь расскажи.
–Что про нее говорить – девочка из бедной семьи. Партия для тебя была максимально невыгодная. Но сама по себе хороша.
–И все?
–А что еще? Симпатичная, вкус у нее хороший.
–Мама, о своих девочках ты можешь часами разглагольствовать, а про мою жену слова сказать жалко?
–Да ее сколько лет нет уже, а Лизаньке жить негде.
–Ничего больше не расскажешь про мою жизнь, а не Лизанькину?
–Я почем знаю – сидишь в своем офисе и деньги гребешь – так уже не первый год – хоть бы сестрам помог.
–И что, прям вообще не помогаю? – Стас уже был на взводе, казалось, мама этого не замечала.
–Сам суди: квартиру свою отдал – не новую, Лизаньке машину купил не такую, как она хотела – ей кабриолет нужен был, а ты сказал глупость, что его дождем зальет или снегом завалит – и совсем другую подарил.
–Я бы и сейчас так сказал. Она стопроцентно как-нибудь забудет крышу закрыть – по мобильнику заболтается, пропадет в бутике или салоне…
–Нам вот эту квартиру справил, конечно, – не слушая его, продолжала мама, – но тут консьерж есть, а территория не охраняется.
–Мам, да кто вас тут украдет? Вы на улицу-то не выходите!
–Машина у Лизы дорогая – вдруг угонят.
–И гаража нет?
–Есть, но вдруг взломают? Поэтому и говорю – ей надо свое жилье, чтоб в доме подземная парковка была с охраной и видеонаблюдением.
–Знаешь, подумаю… мне уже пора, – он встал из-за стола, не глядя на часы, чмокнул маму в щеку и ушел.
Проехав пару дворов, Стас бросил машину и решил прогуляться в ближайшем сквере – хотелось остыть после общения с самым близким человеком на Земле. С таким же успехом он мог пройтись вдоль кирпичного дома, поскольку шел быстро, не обращая внимания на спустившихся с неба солнечных зайчиков, брызгавшую в фонтанах воду и резвящихся на площадке карапузов. Стас не мог сформулировать своих чувств, ему хотелось что-то сломать или разбить – так зол он был на мать, которая выстроила незримую стену между ним и другими детьми.
Случайно на глаза попалась женщина, утиравшая мороженое с перепачканного лица своего чада, и в памяти Стаса всплыло собственное детство, настолько далекое, что место для воспоминаний о нем высвободилось, когда мужчина потерял пять лет жизни. Тогда у его мамы еще не родились дочки, у нее был другой муж – папа Стаса, он часто задерживался на работе – а у мальчишки еще не было дворовых друзей, с которыми потом он пропадал на улице в поисках приключений вроде прыжков с крыши гаража и поедания диких яблок. Они с мамой были самыми родными и любящими друг друга людьми. Стас четко помнил, как однажды в парке они играли в догонялки: мамины светлые волосы развевались на ветру – ему показалось, в них живет солнышко. Мама смеялась звонко и искренне, а услышав такой комплимент, сказала, что у сына душа поэта и поцеловала его в нос.
Тогда она начала работать в школе и приносила домой тетради, которые не успела проверить. Она клала их на свой письменный стол и шла гулять с сыном или читала ему сказки, или даже играла в машинки. А когда ей нужно было сделать что-то по хозяйству, ее Стасик всегда был рядом – вертелся под ногами вместе со своими игрушками. Сейчас он вспоминал, как однажды ночью проснулся попить воды и увидел, что полусонная мама сидела над принесенными тетрадями. Сын был для нее важнее сна и работы. Она скучала по нему, она беспокоилась о нем. А потом почему-то отказалась от него… То есть, нет, конечно, то, что она отдала его бабушке, было вынужденной мерой, они должны были продолжать видеться и также весело проводить время вместе. Но эта отличная идея почему-то так и осталась теорией. А на практике мама родила себе еще двух дочек, с годами из обычного учителя химии Юлии Юрьевны превратилась в завуча, потом – в директора школы, а потом приложила массу сил, чтобы школа переросла в гимназию. И у мамы Стаса стало совсем мало свободного времени и больше тысячи «ее» детей. В их числе не нашлось места сыну – он уже стал большим мальчиком – зачем ему материнские тепло и забота? Напротив, это с него можно было спрашивать – например, посидеть с сестрой или сводить ее в поликлинику, или … да, собственно, много было этих «или». И все они слились в просьбу «дай денег», едва Стас начал делать успехи в бизнесе.
Он научился не расстраиваться из-за потребительского отношения к себе. В целом, жизнь выглядела прекрасно – у него были любящие бабушка и дед, а еще отличные друзья. «Везде хорошо не бывает», – размышлял Стас, выслушивая мамины жалобы на жизнь и принимая их как неизбежное зло. Но сейчас этот иммунитет не сработал. Когда после трехнедельной комы, закончившейся неприятной болезнью, мама пригласила его к себе, почему-то Стас ожидал, что ей небезразличен он – его самочувствие, советы врачей, улучшения… Надеялся узнать от нее ответы на все вопросы о прошлом, ну и в конце, конечно, услышать излюбленную просьбу – «дай денег для девочек» – куда без этого – но не с порога же!
Нет ничего хуже неоправданных ожиданий. Скорее всего, Стаса разозлили они, а не сама по себе мама. Путано размышляя обо всем этом, он прошел через весь сквер и оказался на какой-то знакомой улице. В этот момент зазвонил телефон:
–Ну как там Юльюрьна? – весело спросила из трубки Алиса. Мужчина задумался, что отвечать, поскольку не знал, была ли девушка в курсе их «теплых» отношений, но ситуация прояснилась сама:
–Традиционно пыталась тебя раскулачить? – не меняя интонации, продолжила собеседница.
–В общем, да.
–Если ты еще там, скажи, что мы тебя зовем домой.
–Нет, я уже вышел.
–А, к Олегу, небось, собрался – пожаловаться, – тут Стас, наконец, понял, что за следующим поворотом живет его друг, и ему понравилась идея зайти к тому в гости.
–Да, я почти у него.
–А мы собираемся на вечернюю рыбалку к лесному озеру, значит, не поедешь?
–Значит, в другой раз, – замялся он – нехорошо было на ходу менять озвученное решение.
–Смотри, осторожнее: как бы он тебя плохому не научил.
–Не переживай, дорогу домой найду.
Попрощавшись, он повесил трубку и понял, что уже не хочет крушить и ломать, обратил внимание, как живописно солнце, спрятавшееся за деревом, превращает его в огромный светящийся шар и невольно заулыбался от осознания того, что все-таки кому-то нужен.
Олег готовился пойти в клуб – в одних брюках сновал по квартире, примеряя то черную, то вишневую рубашки и на ходу размышляя о том, что зря вообще Стас решил пойти к маме:
–Ну что тебе она нового могла рассказать? Уж с кем с кем, а с теть Юлей ты точно своими секретами не стал бы делиться.
–Мало ли… вы все что-то темните, а с ней вряд ли сговорились.
–Кончай ерунду эту нести про заговоры – делать нам больше нечего, – он попробовал развернуть воротник стойкой, но остался недоволен результатом:
–Что за рубашки шьют – бешеных бабок, меж прочим стоит!
–Куда смотрел, когда покупал?
–Я ее мерил что ли? Размер мой, цвет понравился…
–Значит, носи.
–И нечего надо мной смеяться.
–Ну куда тебе рыжему вишневый? Синюю надень или голубую. Бирюзовую на худой конец…
–Надоело.
–Перед кем тебе там красоваться? У тебя все девчонки на одну ночь, и им наплевать, какого цвета твои рубашки.
–Но-но-но, я, может, ищу ту единственную, с которой буду стариться вместе.
–Похоже, не там ищешь…
–Я везде ищу. Кстати, не хочешь со мной пойти? Оттянемся по полной…
–Не мой вариант.
–А что твой – терзаться от придумки, будто все тебя обманывают? Больно надо!
–Нет, я просто не хочу быть с кем попало.
–Стас, брось эту демагогию! Ты мужик – и у тебя есть вполне обычные для всех нас потребности. Например, в женщине.
–Из всех, кого я не видел последние пять лет, ты один совсем не поменялся – с восьмого класса твердишь про это. Пора бы уже и повзрослеть.
–Так какую надеть – эту или эту? – проигнорировал замечание Олег. Стас подошел к его шкафу и достал белую рубашку с каким-то незатейливым узором:
–Эту, – и пока друг ее примерял, продолжил:
–Знаешь, я после Наськи еще твои идиотские советы проклял – эти девчонки, с которыми ты меня знакомил, тупые до ужаса и назойливые как мухи – все телефоны оборвали.
–А не надо трубку брать – они сами все поймут.
–Я так не могу…
–Слушай, точно, ничего… и почему я ее не носил?..
–Потому что смотришь не туда, куда надо. Ведешься даже не на красивые глаза…
–Ну, на что я ведусь – мое дело уже! И не все они тупые, с некоторыми можно неплохо зажечь.
–Я не хочу зажигать… я хочу… ну как тебе объяснить, наверное, это называется, влюбиться – быть с той, кем я любуюсь, кого уважаю, с кем мне интересно…
–А я ими всеми любуюсь, – разулыбался в предвкушении вечера Олег и примирительно добавил:
–И не все они на одну ночь, с кем-то даже месяц-другой встречался…
–О, это уже уровень десятого класса. Да, ты вырос!
Рассмеялись оба. Олег некоторое время молча любовался в зеркале объективно некрасивым, но весьма ухоженным и, по собственному мнению, неотразимым мужчиной. Вдруг Стас резко сменил тему:
–Скажи лучше, для чего потребовалось переносить на периферию часть производства «Айсберга»?
–Потому что в регионах снижается себестоимость товара, а еще филиалы оказываются ближе к нескольким ключевым центрам сбыта…
–Ладно, можешь гулять дальше – голова у тебя по-прежнему варит.
–Золотая – во всех смыслах. Идем со мной, говорю…
–Не уговаривай даже – я еще не разобрался со старыми проблемами, чтобы наживать новые.
–Брось, старик, наверняка вбил в себя очередную романтическую дурь про единственную и неповторимую. Где ж ее искать?
–Мне кажется, она совсем рядом, – мечтательно вздохнул Стас.
–Стой! – серьезно взглянул на него друг. – Если ты про свои полубредовые поцелуи и Алису, то сразу разграничь ЕЕ и БРЕД, а то наживешь неприятности посерьезнее тех, что можно подцепить в клубе.
–Вы точно сговорились!..
Продолжить не дал телефон – Алена узнавала, ждать ли Стаса к ужину.
–Вот, отличная девчонка, – проговорил Олег, – не хочешь развлекаться с незнакомыми, переключи свою страсть на нее.
–Ты, видно, попробовал, насколько отличная?
–Не, она, конечно, очень ничего, – его шаловливые руки уже рисовали в воздухе привлекательный силуэт, – но к ней меня Денис разве подпустит – сразу все точки над ё поставил: к сестре – по-серьезному… а как я пойму, по-серьезному я к ней или нет, если не подпускают?…
–Хотел сказать, мы для нее староваты, но видать, про одного себя это могу утверждать… ты безнадежно застрял в подростковом возрасте, – не уставал потешаться Стас.
–А я про тебя серьезно – она умненькая, симпатявая, есть за что подержаться – то, что тебе надо.
–Но Алиса…
–Так, про Алису не начинай. Даже я замужних не клею, а такой рыцарь как ты должен подобных мыслей стыдиться.
–Сам Олег Райский вспомнил о чести, запомню этот день в истории человечества, боюсь, он не повторится!
Они могли подкалывать друг друга целую вечность, если бы Олег не решил, что ему уже пора. Стас отказался от повторного предложения составить компанию и отправился домой, где его позабавил рассказ Ксюши о том, как они поймали воооот такую рабу, но потом решили, что не смогут ее убить и отпустили обратно в озеро.
Утром Алиса везла дочку в садик и поручила мужу показать Стасу самую удобную дорогу до работы.
–Уж мимо «Айсберга» я не промахнусь.
–Могу предложить наперегонки, – подмигнул Денис, – да жалко тебя – часа на три ведь застрянешь, а у нас совещание…
–С гендиректором, – язвительно добавила Алиса.
–Проведете сами, – не смогла промолчать Ксюша, – он все равно ничего не помнит.
–Поехали, детская непосредственность!
Не прошло и часа, как Стас уже радовался, что послушался своих заботливых родственников – до «Айсберга» они добрались, минуя все пробки.
–Теперь не заблудишься, – выйдя из машины, проговорил Денис. – Одно странно – бледноват ты для вернувшегося из отпуска барина.
–Если спросят, скажу: пережидал вашу жару в Антарктиде.
–На айсберге!
–Ага…
–Ладно, главное, со всеми здоровайся и не забудь, теперь секретаршу зовут Ирина. Мы, если что, выручим.
За такой незатейливой беседой приятели подошли к зданию и уже собирались войти, когда к «Айсбергу» буквально подлетел мотоцикл. Его «наездник» поспешил бросить на газон железного скакуна, выскочил из седла и бросился к мужчинам с криком «Станислав Михайлович, погодите!», на бегу снимая шлем и превращаясь в светловолосую девушку. Они же, увлеченные столь необычным зрелищем, и без ее просьбы застыли в проеме гостеприимно распахнувшихся дверей с сенсорными датчиками.
–Спасибо, здравствуйте, я Аня, – запыхавшись, проговорила незнакомка.
Колеса валявшегося на траве мотоцикла еще крутились.
–Думала, уже вас не встречу…
–Мы знакомы?
–В том и дело, что нет, а мне очень надо. Вот увидела вас и поднажала, – невнятно объяснила она.
Стас жестом остановил выбежавших из здания охранников.
–Я-то думал, убивать меня будете, а вам только поговорить.
–У нас совещание через десять минут, – тихо заметил Денис, а девушка продолжала пытаться объяснить, что ее заставило забыть правила хорошего тона и дорожного движения:
–Я уже месяц вас ловлю – писала и пресс-службе, и пиару – они говорят, что вас нет, а без вас ничем не помогут… да так и есть… а секретарь тоже говорит – вас нет.
–Вы хоть сами поняли, что сказали?
Она на секунду замолчала, похлопала глазами, пытаясь вспомнить, что именно произнесла, поморщилась, набрала воздуха в грудь и начала заново:
–Ладно, это мелочи… у меня к вам проект – хочу написать про вас книгу. Для этого нам надо записать интервью…
–Нет, никаких интервью, – отрезал Стас, – я первый день из отпуска – много дел скопилось.
–Нет, стойте, – она крепко схватила его за руку, – вы хоть выслушайте, чего я хочу…
–Что это за спектакль? – раздалось со стороны парковки – приехала Алиса.
–Алиса Евгеньевна, – обернулась к ней девушка – она, похоже, изучила, к кому едет, – я хочу, чтоб Станислав Михайлович помог мне с проектом книги, а он…