–Ну, слушай: это как раз утро после моего дня рождения было: хотелось отдохнуть, поэтому ребенок занимал себя сам. Она это любит куда больше, чем когда я ее достаю советами, сколько смотреть мультиков или как долго играть на ноуте. Ксюша даже устала, пока проходила какой-то квест. Добив игру, она решила развлечься на свежем воздухе своей любимой забавой «поймай кота».
–У нас и кот есть?
–Не любишь кошек?
–Не то чтобы, но у меня собака всегда была…
–И что? Ты его сам Ксюше подарил в прошлом году…
–Бывает же…
Алиса пожала плечами и продолжила рассказ о том, что до сада Ксюша не дошла, поскольку разморенного летним солнцем Тишку встретила на полу в гостиной – кот рисковал своим здоровьем, проветривая мех под кондиционером. Ксюша поспешила к нему, но казавшееся спящим животное быстро почуяло приближение опасности и в три прыжка оказалось на одной из книжных полок – обычно это было недоступным для Ксюши местом. Но, к несчастью кота, накануне кто-то из взрослых брал с полки книгу и поленился отнести на чердак легонькую алюминиевую лестницу, которую даже шестилетняя девочка без труда смогла передвинуть в нужное место. Ксюша залезла наверх, кот попятился и забился в угол, но девочка не побрезговала тем, чтобы тоже забраться на полку и, скидывая стоявшие на ней мелочи, подползти к своей цели. В отчаянии Тишка метнулся куда-то вниз, снес лестницу и выскочил во двор, а Ксюша осталась скрючившись сидеть на полке метрах в трех над полом. Вокруг еще осталось много всяких сувениров, которые мешали разместиться удобнее. Полка слегка покачивалась – девочке стало страшно, и она принялась отчаянно кричать: «Спасите-помогите!». На этот зов из своей комнаты спустился Стас. Умилившись племянницей и ее коротким рассказом о неудачной охоте, он снял ее с полки, но едва поставил девочку на пол, как сам попал под целый дождь из разных предметов – Ксюша нечаянно задела фотографию в тяжелой раме, та свалила заточенный в трехлитровую бутылку корабль, который за несколько секунд прокатился по полке и смел с нее все, начиная от мелких статуэток и заканчивая массивной, но неустойчивой африканской вазой, а потом и сам приземлился на макушку Стасу. Под этими ударами мужчина не устоял, а Ксюша испуганно завизжала и бросилась в сад.
–Она, пока ты был в коме, знаешь, как на кота обиделась?! – закончила свой рассказ Алиса. – Даже не разговаривала с ним. А он не понимал, чему обязан такой радостью, что его никто не ловит, не пеленает, не возит в коляске и не украшает бусами или заколками, но был тихо, по-кошачьи, счастлив.
Стас смеялся от души:
–Если бы я не выжил – обиделся б, наверное, а теперь будет что внукам рассказать: кто-то о вражеских пулях, а я про верткого кота. Не переживай – ругать за такие проделки не буду – сам в детстве куда только не залезал…правда, без ущерба для окружающих…
Тем временем они почти подъехали к дому, Алиса указала на башенку, которую было видно издалека. Стас, наконец, отвернулся от собеседницы к окну и принялся рассматривать пейзаж. Новое, необычное, непривычное и, да-да, странное царило вокруг – у мужчины появилось множество вопросов, но он решил для начала молча изучить обстановку, а потом уже сформулировать и озвучить все свои впечатления. Среди яркой зелени он увидел маленькую светловолосую девочку, водившую на задних лапах полосатого кота почти такого же размера как она сама – после вести о выздоровлении Стаса Тишка был прощен. Завидев за забором мамину машину, Ксюша отпустила свою игрушку и с криком «Дядя Стас приехал!» бросилась к воротам.
Она была далека от поколения детей, которые в ее возрасте вместе с бабушками уже вовсю наслаждались приключениями сериальных героинь, с легкостью выживавших после автокатастроф, падения с лошадей или прыжков из окон многоэтажек, но при этом стабильно терявших память. Они делали это куда качественнее, чем Стас – забывали всю свою сознательную жизнь и вспоминали ее в следующей сотне серий. Ксюша же смотрела мультики, да и вообще не любила телевизор, потому что там нужно было ждать, когда покажут любимых героев, а вот ноутбук позволял смотреть, что угодно и в любое время – было бы разрешение от родителей. Поэтому девочка не могла поверить, что человек может взять и забыть часть своей жизни, в которой есть такой замечательный маленький дружок как она, и была уверена: мама придумала историю с потерей памяти, чтобы ее напугать и усовестить за эту глупую кошачью охоту.
Пока Ксюша бежала через сад, взрослые успели выйти из машины. Где-то в полуметре от обожаемого дяди девочка поняла, что он совсем не собирается ловить ее на бегу и кружить в воздухе, и в последний момент успела затормозить.
–Ну, привет, – проговорил Стас, понятия не имея, как нужно разговаривать с маленькими девочками, особенно с Ксюшей.
Она, молча, подняла на него удивленные серо-голубые глаза, окончательно убедилась, что ее не узнали, и буквально за пару секунд добродушное личико сменилось скорченной обезьяньей мордашкой, а кудрявые хвосты поникли как ушки обиженного щенка. Ксюша разрыдалась негромко – в плечо вовремя подоспевшей Алисы.
Эта неожиданная детская истерика мгновенно заставила более-менее подружившихся взрослых вновь чувствовать себя неудобно. Алиса присела на корточки и, покраснев до ушей, утешала дочку. Ей было стыдно встречать Стаса вот так. А он понимал, что от него Ксюша ждала другого, но не знал, чего, поскольку давно общался с детьми. Краснел он и от того, что видел, как Алиса разрывается между приличиями в его адрес и любовью к своей малышке, даже хотел бы оставить их одних, пока девочка успокоится, но все вокруг было чужим и незнакомым – Стас понятия не имел, куда идти. Пришлось импровизировать, затеяв разговор с Ксюшей, которая всхлипывала и приговаривала, мол, теперь дядя ее не любит:
–А мама сказала, мы с тобой были друзьями…
Она кивнула куда-то в Алису.
–Что же ты от меня отвернулась?
–Потому что ты меня забыл.
–Разве это помеха для друзей? Идем, покажешь мне дом и сад.
Ксюша обернулась и протянула ему руку:
–И ты будешь дружить с незнакомой девочкой?
–Куда же он от тебя денется?! – не выдержала Алиса.
И они пошли гулять по саду. Ксюша была первым, кто, сам заговорил про Олесю – про ее любимые розы, про беседки, которые она сама декорировала, купив несколько огромных банок краски, про какую-то вьющуюся травку с таким сложным названием, что его могут запомнить лишь ученые.
–Неужели ты все это помнишь? – удивлялся Стас. – Тебе ведь года два было, когда мы сюда переехали…
–Меньше даже, – ответила девочка, – это ты мне сам рассказывал.
Алиса неоднократно пыталась поменять тему, например, вспомнила, что у Стаса скоро день рождения, который можно отметить в саду, что надо подумать, как это лучше сделать, кого пригласить, но Ксюша постоянно подбегала к взрослым, тянула Стаса за руку и со словами «а здесь тетя Олеся делала то и то» тащила его в новый сокровенный уголок. Алиса отчаялась пытаться перевести разговор и, подумав, что с Ксюшей нужно будет серьезно пообщаться наедине, предложила пройти в дом.
Первым, что показали Стасу в гостиной, было место исчезновения его памяти, которое выглядело вполне уютно. На опростоволосившейся полке не осталось ничего кроме книг – их, как известно, куда сложнее заставить упасть, чем неустойчивые мелочи. Алиса указала на лежавшие на журнальном столике бумаги:
–Смотри, вот документы, связанные с домом и землей, – деловито проговорила она. – Разумеется, ты собственник всего этого. Счета ты и мы оплачивали по очереди – так и жили. Но теперь может оказаться, что ты не захочешь делить дом с незнакомыми людьми… скажи – мы переедем…
Стас посмотрел на нее, затем ради приличия обратился к бумагам и нечаянно коснулся взглядом декольте Алисы: ее платье предательски оголило прятавшиеся под ним полупрозрачные кружева, и переведя-таки глаза на документы, мужчина думал о чем угодно, но не о том, кто будет оплачивать счета в ближайшие месяцы. За несколько секунд, что он машинально листал бумаги, внутри пронесся целый вихрь: за буквами всплыл запомнившийся из больничного сна поцелуй и несколько фотографий со светских вечеринок с Олесей, но эти статичные картинки почему-то ассоциировались не с покойной супругой, а с живой Алисой – ее лицом, фигурой и другими случайно увиденными прелестями. Придуманный некогда самим Стасом принцип не заглядываться на замужних женщин показался бредом, а возможность потерять живущий с тобой под одной крышей образец совершенства – недопустимым безумством.
–Ты до смешного расчетлива, – проговорил мужчина, поднимая глаза от бумаг по тому же приятному взору маршруту.
–Не люблю неопределенности…
–Думаю, раз я с вами жил, значит, мне это нравилось… давай, пока не будем ничего менять.
–Ура!!! – Ксюша бросилась обнимать дядю. Стас уже понимал, что на эти ласки нужно отвечать взаимностью, поднял девочку на руки и попросил показать ему дом.
–Начнем со столовой, – проговорила она. Двери распахнулись – там за праздничным столом уже собрались все близкие люди Стаса, с некоторыми из которых пришлось знакомиться заново.
Первой протянула руку плюшевая девушка в вишневом – именно такой показалась мужчине Алена в вечернем бархатном платье. Не обращая особого внимания на подчеркнутые нарядом плавные и весьма аппетитные формы девушки, Стас больше увлекся наблюдением за ее братом, напрасно пытаясь найти в общении Дениса с Алисой хоть какое-то подтверждение того, что супружество для них – ненужная обуза и оправдать свое желание разбить этот союз.
На тех же, кого Стас помнил по своей прошлой жизни, обрушился целый град вопросов, ответы на которые должны были убавить количество странного в его новом мире. А таковым ему казалось почти все, начиная от самой идеи переезда за город и заканчивая архитектурой и внутренним убранством дома – красиво, конечно, но совсем не в его вкусе – много ненужных «виньеток». Смущало практичный ум мужчины и то, для чего в гараже уже более двух лет стоит Олесина машина – логично было продать ее сразу же после аварии. А уж то, кому нужен сад, за которым ухаживает специально нанятый человек, при том, что почти все обитатели дома с утра до ночи на работе и могут созерцать эту красоту по большей части в полумраке, казалось апофеозом странности, не говоря уже о том, что от прошлой его удобной и просторной квартиры до «Айсберга» было рукой подать, а из этого райского уголка наверняка приходится добираться по пробкам. Для чего он жил здесь? Точно не ради показной статусности – Стас всегда был противником помпезных загородных вилл, которыми принято «мериться» у состоятельных людей, и вряд ли его отношение к жизни могло столь кардинально поменяться за эти годы.
Так растревожившие его вопросы имели один ответ: «Потому что ты очень любил Олесю и старался делать все ради нее, а когда ее не стало, бережно хранил все, что хоть как-то напоминало о совместном счастье».
Но друзья заранее сговорились не напоминать об этой неистовой привязанности, поэтому все слова о чувствах заменяли рассказами об удобстве семейной жизни за городом, полезности пикников на свежем воздухе, модности интерьеров, традициях отдыхать большой дружной компанией и прочем…
–Хорошо, так мы жили, пока я был женат. Но потом – почему я не переехал?
–Привык уже, тут хорошо…
–Куда лучше, чем в квартире, даже большой.
–Но вы ведь говорите, что я хотел начать новую жизнь, – друзья закивали, – хотел забыть Олесю…
–Да, смотри, ни одного фото не оставил, с глаз долой, как говорится, – вошел в роль Олег.
–Но тут каждый сантиметр пропитан ее духом. Все здорово, красиво, комфортно – но так, как я бы в жизни не сделал сам… Если бы я хотел забыть ее, то бежал бы от этого дома, очертя голову, или перестроил бы все на свой лад. Вы чего-то не договариваете…
–Брось, братишка, – похлопал его по плечу Славка, – ты привык тут жить.
–Мне кажется, вы все врете, да, Ксюша?
Девочка посмотрела на дядю и даже открыла рот для ответа, когда поймала строгий мамин взгляд. Алиса уже успела отвести ее в сторонку и объяснить, что не стоит так много рассказывать про тетю Олесю, как до этого в саду:
–Он же сам попросил…
–Ты хочешь, чтоб он снова загрустил?
–Я ведь про хорошее рассказывала.
–Пойми, малыш, если он вспомнит хорошее, вспомнит и про все, что было потом. Разве ты этого хочешь?
–Я хочу, чтоб он меня вспомнил.
–Вы ведь уже подружились.
–Я хочу, чтоб как раньше…
–С веселым дядей Стасом тебе будет куда лучше, чем с грустным! Давай проверим?
–И новый кукольный домик купишь?
–Посмотрю на твое поведение…
После этого разговора Ксюша еще не успела обдумать, как теперь следует отвечать, а Стас уже понял, что одна она не участвует в каком-то странном заговоре его друзей. На секунду запнувшись, девочка хитро проговорила:
–Они не могут врать, дядя Стас, они все тебя очень любят.
–Ты хочешь за несколько минут прочувствовать то же, к чему пришел за годы, – выручила ее Алена. – Ты сам всего этого хотел, и тебе было хорошо. Пока придется нам верить, а потом уж поймешь.
–Может ты и права, пять лет назад я был совсем другим – из того времени многое кажется нелогичным, я не верю, что вы рассказываете о моих поступках…
–Брось, брат – просто радуйся, что жив! За тебя! – поднял бокал Слава.
И после этого тоста разговор увильнул куда-то далеко от воспоминаний о личной жизни Стаса – Олег принялся рассказывать какую-то смешную историю о своих любовных похождениях, потом вспомнили про обновление оборудования на «Айсберге» и, слово за слово, углубились в тему работы, не оставив места для Олеси. Стас понял, что вечер закончился, когда Алиса повела Ксюшу спать.
–А кто же мне покажет дом?
–Твой маленький экскурсовод уже клюет носом. Обычно она ложится на пару часов раньше, – улыбнулась Алиса. – Завтра выходной – насмотритесь еще!
–А пока я могу подменить Ксюню, – предложила Алена.
Так и получилось – сначала она помогла Стасу проводить по гостевым оставшихся на ночь друзей, а потом взяла его за руку и повлекла за собой – мимо них проплывали закрытые двери комнат обитателей дома, спортивный зал и бассейн, а также излюбленное место Олеси – зимний сад. Алена постаралась не заострять внимания на этом цветущем уголке, а остановилась во флигеле с круглым окошком, в котором красовалась новорожденная луна. Девушка не стала включать свет и сказала:
–Это самое волшебное и романтичное место нашего дома: ночью здесь зажигаются звезды, – Стас уже рассматривал причудливые узоры, которые, казалось, были сотканы из неоновых и самых настоящих звезд, зашедших погостить в эту одинокую башню, и уносили смотрящего в какое-то новое измерение.
–А днем здесь можно ослепнуть от яркого солнца, отражающегося от зеркальных стен, – раскрыла секрет этой всеобъятности Алена.
–Зачем зеркала? – спросил мужчина для поддержания разговора.
–Ну, с одной стороны, для красоты, с другой, тут можно, например, балетом заниматься или йогой… а еще в мозаике из зеркальных кусочков можно спрятать потайные кнопки… как в старом замке…
Она куда-то нажала – и центральное зеркало, обернувшись вокруг своей оси, превратилось в бархатный диванчик, другая кнопка заставила выехать из стены зеркальную столешницу, третий секретный кусок орнамента открыл в стене потайную дверь, откуда выкатился столик с телескопом. В отличие от первых двух «чудес», эта штука сразу заинтересовала Стаса – он попытался подвинуть аппарат поближе к себе, но тот был крепко зафиксирован. Мужчина посмотрел в окуляр и удивленно спросил:
–Что значит «Олеся»?
–Какая Олеся?
–Тут написано…
Алена до этого экспериментировала с секретами зеркального зала днем – тогда она не подумала заглянуть в телескоп, потому и не подозревала о крошечной гравировке на стекле, также как и о том, что на первую годовщину свадьбы Стас подарил возлюбленной звезду и, чтобы никогда не перепутать этот далекий мерцающий огонек с чужими светилами, отметил его прямо на увеличительном стекле.
Увидев четкие золотые буквы на упиравшейся в звезду стрелочке, девушка догадалась – в свое время без романтики тут не обошлось, густо покраснела и, понадеявшись, что в темноте этого не разглядеть, соврала, будто не представляет, как это все связано с Олесей, ибо сама она не в курсе, увлекалась ли покойная супруга Стаса астрономией. Алене казалось, что призрак покинувшей дом хозяйки воскрес в этой короткой гравировке – говорить о звездах и предлагать выпить шампанского, любуясь ночным небом, уже не хотелось.
–Наверное, все самое интересное в нашем доме я уже показала, – проговорила Алена, глядя в пол.
–Спасибо, что не бросила, – Стас по-дружески обнял ее одной рукой, – теперь говори, куда тебя проводить, а дорогу в свою комнату я уж найду.
Девушка была бы рада вот так в обнимку с НИМ пройтись хоть через весь дом, но Стас уже убрал руку, которую Алена поймала в темноте.
–Сколько тебе лет? – неожиданно спросил он.
–Двадцать, а что?
–Да так, – замялся Стас и протянул излюбленное:
–Странно…
–Вот моя комната, заходи, если заплутаешь.
–Учту, – он слегка пожал ее руку и отправился к себе, размышляя об этой девушке, почти весь вечер хлопотавшей вокруг него: «Если б у нас что-то было, она бы сказала… да и маленькая она совсем… Может, просто кинестетик…»
Оказавшись в спальне, мужчина мгновенно забыл про Алену: он включил свет и, наконец, почувствовал себя дома – в своем золоте. Комната удивительно напоминала родную квартиру, разве что стены были украшены куда богаче, чем одинокой плазмой. Стас уже плюхнулся было на кровать, когда заметил на тумбочке ноутбук – и отправился к нему за ответами. Но когда компьютер загрузился, надежды рухнули – разумеется, это была не та же машина, что и пять лет назад, и разумеется, пароль тоже был другой – новый и неизвестный. Заснул Стас с мыслью, что пустить его в электронное сознание компьютера под силу лишь чуду и Ваньке, а в области техники эти понятия равнозначны.
Утром за завтраком друзья, будто заранее сговорившись, отвечали, что ничего ни о каких надписях на телескопах не знают, ибо Стас не особенно посвящал кого-то в подробности своей личной жизни. Ванька к месту вспомнил, как Олеся попросила его помочь с установкой секретных кнопок в зеркальной комнате и, со свойственной гениям увлеченностью, углубился в детали своих придумок, даже рассказал, что тайников там далеко не три, а пять. Стас попросил показать эти секреты. Но ничего таинственного они не скрывали: за одной дверцей был склад спортивного инвентаря – Олеся любила заниматься йогой в окружении сотни солнышек, улыбавшихся из хитро выставленных зеркал. Вторую кнопку и дверцу, которую она должна была открыть, Ваня не смог найти ни по памяти, ни на ощупь.
–Ничего важного там быть не может, – проговорил он, – это шкафчик совсем маленький типа сейфа, может, и вовсе пустой…
–Тогда у меня для тебя другая задача, – Стас предъявил другу ноутбук.
–Тут я тебе точно ничем не помогу: дома вот я его смогу разобрать, извлечь память и куда-нибудь ее приспособить, чтобы считать данные…
–Тогда едем к тебе!
В двухъярусной квартире Ивана Соболева весь нижний этаж занимала научная лаборатория. Тут рождались грандиозные стратегические планы по совершенствованию производства «Айсберга» и маленькие, но полезные роботы, помогавшие гению в быту. Ванька без сантиментов разделался с ноутбуком друга – предложил отправить корпус на переработку, а хрупкое содержимое присоединил к своему компьютеру, чтобы скопировать все данные.
–Пока можем перекусить, – проговорил гений, нажимая куда-то в стену. – Наверх идем – крошить здесь не стоит.
На кухне их уже ждали горячие бутерброды и две чашки чая, приготовленные заботливой электрической рукой.
–А Наташка-то где, отдыхает? – спросил Стас, ничуть не удивляясь чудесам техники, которые Ванька демонстрировал разве что не с рождения.
–У Славки Наташка. Года четыре уже…
И каким бы немногословным Ванька ни был, рассказать другу, что ротации на местах произошли и за пределами «Айсберга», ему пришлось.
Стас помнил Наташу скромной девочкой-пятикурсницей, которая удивительно рано стала женой его гениального друга. Познакомились они с Ваней в студенческой библиотеке, когда ее завсегдатай не смог взять нужную книгу, существовавшую там в единственном экземпляре.
–Уже третий день держит на своем имени, – указала библиотекарь на сидевшую в читальном зале белобрысую девчонку, обложившуюся целой стопкой талмудов.
И Ваня отправился высвобождать необходимый источник знаний. Но девочка, писавшая свою первую в жизни курсовую, наотрез отказалась уступить книгу какому-то наглому четверокурснику. Денег на то, чтоб сделать ксерокопии с доброй сотни страниц у бедного студента не было, пришлось идти на компромисс – читать вместе.
Заодно и познакомились, и кофейку попить вместе пошли, и про науку поговорили. У Наташи было море вопросов, в котором Ваня стал отважным капитаном, бросившим ей спасательный круг – он умел на удивление понятно рассказывать о сложных вещах, поэтому новая знакомая слушала, открыв рот. И, разумеется, они договорились почитать книгу еще раз.
До этого следующего раза Наташа обнаружила лицо своего умного товарища на университетской доске почета и поняла, что теперь может не переживать о курсовой. Так они нашли друг друга.
У Ваньки со школьных лет был ужасный комплекс перед девушками. Знакомился он с ними легко, потому что выглядел далеко не как классический ботан-задохлик, а больше походил на пышущего здоровьем местного бандита – как-то даже встретившаяся в темном переулке бабулька начала креститься и просить пощады у здоровяка в спортивном костюме, пытавшегося всего-навсего узнать дорогу.
Многие полные люди и в 17, и в 25, и в 37 стабильно выглядят на 32, таким человеком без возраста был Ваня – всегда одним своим представительным видом внушал уважение. И если преподаватели, узнавая его поближе, в этом направлении продвигались, восхищаясь удивительными способностями к учебе, то девушки, клюнувшие на респектабельную внешность, после нескольких свиданий начинали откровенно скучать, ибо не говорить о науке Ваня не умел, равно как делать красивые комплименты и дарить цветы, считая это ненужным и непрактичным. Конечно, первое время девушкам хотелось общаться со столь неординарной личностью – где в наши дни найдешь изобретателя?! Но когда оказывалось, что в мирских вещах он почти несведущ, поддерживать отношения становилось все сложнее и сложнее. Так Иван разочаровался в женщинах, решив, что у всех девчонок на уме тряпки и тусовки.
И тут появилась Наташа, которая сама заводила разговор о науке и даже конспектировала кое-какие Ванины ответы, а еще обладала неплохой фигуркой и ясными голубыми глазами с длинными ресницами. В учебе она была несильна, но настойчива. Поэтому человеческий язык Ивана оказался для нее куда понятнее, чем заумные научно-технические книги. Они начали так часто встречаться и так много времени проводить вместе, что Наташа периодически стала оставаться на ночь, а занятия наукой постепенно переросли в семейную жизнь. Не прошло и года, как молодожены поселились в отдельной комнате у Ваниных родителей.
Окружающим казалось, что он сам стал учиться за двоих, разбирая с Наташей машинально записанные ей лекции и помогая в подготовке всех докладов и курсовых. Преподаватели прониклись к Наташе большим уважением, узнав, какой студент – без малого гений – взял ее в жены и невольно стали прощать мелкие недочеты в учебе.
Так девушка без особых проблем доучилась до последнего курса, переехав между тем в новую квартиру, и продолжая обсуждать свою учебу с мужем, ставшим замгендиректора крупного предприятия. Занятия давались ей нелегко – но она упорно тратила на них почти все свободное время – рылась в Интернете, конспектировала книги, допекала мужа вопросами…
Примерно на этом этапе развития Соболевы запомнились Стасу.
Наташа была третьим ребенком в семье и с самого детства привыкла, что все проблемы за нее решают родители и два старших брата, вместе с тем она научилась не просто уважать мнение взрослых, а считать, что оно всегда правильнее ее собственного. Именно поэтому после девятого класса зачем-то выбрала математическое направление учебы, а потом поступила в вуз на техническую специальность. Душа ее не особенно лежала к этой сфере, зато мама инженер-электроник и папа физик-ядерщик решили, что это оптимальный вариант для их дочери. Размышлять, чего хочется ей самой, у девушки времени не было – она была подвержена влиянию устойчивого стереотипа, что каждый уважающий себя человек обязан как можно быстрее получить высшее образование. И Наташа со свойственной ей упорностью принялась двигаться в этом направлении.
Благодаря посланному судьбой гениальному супругу она защитила-таки диплом, в котором даже не оказалось ни одной тройки. По такому случаю они с Ванькой отправились в отпуск на далекие и прекрасные острова, где Наташа, наконец, почувствовала себя человеком – она теперь не переключилась от учебы на несколько выходных – в каникулы всегда где-то в сознании тлела мысль, что совсем скоро снова придется корпеть над книгами и компьютером. Теперь девушка была никому ничем не обязана. И по возвращении домой она забрала свое заявление на поступление в аспирантуру.
–Тогда мы в первый раз серьезно поругались, – отметил Ванька в своем недлинном рассказе.
Наташа уверяла, что устала за годы учебы и теперь хочет отдохнуть: «В аспирантуру ведь и на следующий год поступить можно, – уверяла она, – а я пока домом займусь – смотри, как у нас неуютно…»
Для Ваньки домом была лаборатория на первом этаже, где он чувствовал себя вполне комфортно, а вот Наташин шаг в сторону от науки показался ему своего рода предательством. Но в этот раз они помирились.
И Наташа окунулась в новую жизнь – начала чаще встречаться с подругами, заниматься фитнесом, шопингом и ходить в спа-салоны, а еще сдружилась с Олесей, которую попросила помочь украсить квартиру. Они целыми днями ездили по магазинам – что-то привозили, ставили, вешали на стены. Потом позвали рабочих, которые переклеили обои и прорубили какую-то арку, Олеся декорировала ее мозаикой. В общем, Наташе было чем заняться, а заодно понять, что эта жизнь ей нравится куда больше общения с наукой.
Одно удручало – Ваню совсем не интересовало не только, какого цвета клеить обои в гостиной, но и идет ли его супруге новое платье, колье или нижнее белье. Он слушал ее восторженное щебетание, потом говорил, что ничего в этом не понимает и сворачивал разговор или, что хуже, утверждал, будто Наташа спускает на ерунду слишком много заработанных им денег.
–Но мы ведь не бедствуем, куда их тратить? – удивлялась она.
–Да хоть бы на запчасти пустил…
–Роботы у нас тоже не бедствуют, – ласково улыбалась Наташа и обнимала мужа – сначала этого хватало, чтоб перейти в другую плоскость общения и забыть упреки.
Потом они стали повторяться чаще, и Наташа самоотверженно пообещала найти работу. К тому же, с отделкой дома было покончено – у нее появилась масса свободного времени, которое оставалось даже после посещения спортзала, бассейна и спа-салона. Со свойственной ей настойчивостью, девушка принялась просиживать на сайтах трудоустройства, рассылать свои резюме и ходить по собеседованиям. Но розовые очки, незримо, но крепко сидевшие на ее носике, ужасно мешали. Да, на многих предприятиях нужен был молодой специалист, но боже, как низко его ценили! Наташе, имевшей дело с заработками своего мужа – гения, занимавшего руководящую должность – казалось, что ей потенциальные работодатели должны предложить сумму в три, а то и в четыре раза больше той, о которой шла речь. А выходить на пятидневку с восьмичасовым рабочим днем за такие копейки, при том, что муж и так с лихвой обеспечивал семью, не хотелось.
В итоге, она попросила Ваню побеседовать со Стасом – может, он предложит ей достойное местечко в «Айсберге»? Наташу воодушевлял пример Алисы – тогда девушки без высшего образования, которую сделали финансовым директором.
Стас же лучше запомнил историю о «благотворительности» по отношению к Славке и сказал твердое «нет» кумовству на своем предприятии – серьезные должности будут для квалифицированных людей. И никто не виноват, что Алиса, еще учась в университете, могла дать фору не одному его выпускнику. А вот о способностях дипломированного специалиста Наташи Соболевой у Стаса было прямо противоположное мнение. Вместе с тем, отказать другу он не мог, поэтому предложил для его жены соответствующую ее профессионализму работу.
Оплата там была чуть выше, чем на «чужих» фирмах, но Наташа все равно закипела – как же можно ее – супругу самого Соболева – и «старшим помощником младшего поваренка»?!
–Тогда мы не на шутку поругались второй раз, – сказал Стасу Ваня.
Теперь униженной и оскорбленной чувствовала себя Наташа, не найдя должной поддержки у мужа, она отправилась жаловаться Олесе:
–Хоть ты попроси Стаса, он тебя обожает – не откажет…
–Прости, но в деловых вопросах я ему не советчик, – честно призналась Олеся, знавшая мнение мужа о способностях подруги. Она не хотела расстраивать собеседницу и предложила другой вариант:
–Ты уверена, что хочешь работать по профессии?
Наташа замялась – признаться честно, что уже позабыла добрую половину университетской программы, она не могла – все-таки не прошло и часа, как просила высокооплачиваемую должность.
–Мне кажется, ты не создана для технических специальностей, – продолжала Олеся. – Я вообще удивляюсь, зачем ты туда учиться пошла.
–Мама сказала…
–А сейчас что мама говорит?
–Что работу найти надо, чтоб диплом не пропал…
–И Ваня согласен?
–Ну, он меня в аспирантуру гонит, а так согласен…
–А пока мы ваше жилище облагораживали, мне показалось, что ты настоящая фея домашнего очага. Забудь про этот диплом и свою профессию – мне кажется, ты ее не любишь.
–Ну, – покраснела Наташа, понимая, что Олеся зрит в корень.
–Родите с Ваней ребеночка – тебе будет, чем заняться – и он не станет требовать продолжать учиться или работу искать хотя бы годик-другой – а там и второго можно.
Эта идея Наташе понравилась. Но Ванька воспринял ее совсем без энтузиазма – сказал, что малыш будет орать, а это мешает сосредоточиться.
–Разве что первое время, к тому же я его успокаивать буду…
–А как начнет ходить – поломает моих роботов и в лаборатории все разнесет.
–Мы ведь можем не пускать его туда, да и робота поломать задача не для крохи – они ведь на совесть сделаны, – Наташа, как могла, пыталась задобрить мужа, но Ваня был непреклонен. Они поругались в третий раз. Причем так серьезно, как никогда до этого – Наташа со злости заявила, что теперь ни в какую аспирантуру точно поступать не будет, а работу из принципа искать не станет, купила себе несколько новых абонементов «на спорт и отдых» и углубилась в самосовершенствование.