Я и ты

– Прости, ты спишь? Нам очень плохо одним, – прошептала ты печально.

– А мне без вас, – прошептала я с надрывом и шмыгнула носом.

– Ты чего в пижаме зайчика? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила ты и, включив тусклый светильник, поспешила ко мне. – Он тебя обидел?

– Нет, кажется… Или да…

Ты забралась ко мне в кровать с пёсиком, он стал ласкаться и облизывать мои руки, а потом твои. Ты не отрывала от меня глаз.

– Это как?

– У нас это произошло… И он сразу yшёл… это как-то обидно, Насть. То есть, может, в этом ничего такого и нет, я не знаю. Но мне больно. Может потому что, во мне что-то изменилось. Я не знаю. Я не понимаю, в чем дело. Но словно из меня вынули душу, – делилась я впечатлениями, утирая поток слез рукавом пижамы.

– Они что сговорились? И у нас это тоже было, только я сама его выпроводила, он не хотел уходить, да еще псинка пришла в себя, и её надо было покормить и вынести пописать на улицу, к тому же я планировала выспаться перед защитой дипломной.

Я удивленно посмотрела на тебя.

– То есть в тебе не произошло никаких изменений? У тебя не было чувства опустошенности?

– Мне, кажется, Даня просто очень старался, чтобы его не возникло, – как будто виновато сказала ты, – он был довольно мягок и деликатен, таков он во всем. И после он постоянно спрашивал, как я и опекал, как маленькую. Даже раздражать стал этим.

– А Тимур нисколечко не был деликатен и почти сразу собрался, – печально сказала я, – он сослался на то, что кровать узкая и он не выспится. А вот Дане было бы по фигу на узкую кровать.

Я еще больше разревелась.

– Но это не значит, что Тимуру на тебя наплевать, просто они разные и относятся к этому по-разному. Один придает этому значение, другой нет, – ты пыталась помочь мне справиться с эмоциями.

– Но можно было бы хотя бы спросить, как я?

Ты вздохнула, ты не знала, что сказать на это.

– Я с удовольствием спрошу у тебя, как ты? – ты обняла меня.

– Ужасно, – ответила я и снова затерла глаза, наполнившиеся слезами.

– Тише, тише, не плачь, а то ты завтра будешь с опухшими глазами, поэтому надо остановиться, Оль. Давай-ка ложись под одеялко. Если кому и сложно с тобой полежать и обнять, то только не мне!

– Спасибо, – сквозь рыдание сказала я и улеглась, и ты, выключив свет и положив щенка в ногах, устроилась у меня за спиной, обняла меня и сказала:

– Не переживай, ты пахнешь ванильными конфетами, как и прежде, мой зайчонок, – иносказательно выразилась ты.

Мы шутливо называли друг друга ванильными конфетками, когда пользовались одной на двоих ванильной туалетной водой, которую мы когда-то не поделили в магазине. А ванильная конфетка нам всегда напоминала о детстве, о легкости и наивности.

– Да и ты тоже, – я слегка улыбнулась и, почувствовав твою поддержку и заботу, успокоилась и заснула.

Утром мне и, правда, было трудно разлепить опухшие веки. Твой будильник прозвенел рано, в 6 утра. Защита начиналась с 9 утра, еще плюс время на дорогу и на неспешные сборы нам оставалось 2,5 часа. Полчаса мы провалялись, болтая и наглаживая радостного песика.

– Ну как ты? – спросила ты меня.

– Если не учитывать, что я опухла, и у меня заложило нос, как будто я всю ночь оплакивала покойника, то даже вполне ничего.

– Нельзя плакать ночью в подушку, это чревато.

– Да, я знаю это не понаслышке. Что это за порода вообще? – переключила я внимание на пса. – И вообще это… пацан?

– Да, это мальчик, я думаю, он вырастет крупным, смотри какие у него толстые лапы, как у породистого. И окрас такой благородный, бежевый.

– Да, он и правда не кажется дворнягой. Он похож на лабрадора, мою любимую породу.

– Я думаю, он потерялся. Надо подать объявление.

– Ну, он такой милый, – огорчилась я, и щенок полез лизать моё лицо.

– Возможно, кто-то очень переживает о нем и ищет.

– Да, ты права.

– Его надо вынести пописать или здесь постелить газетки или я не знаю, какую-нибудь старую вещь. Да и кормить его надо какой-то щенячьей едой. Нам нужно позаботиться об этом после защиты дипломной. А сейчас мы покормим его куриным мясом.

– Я и не думала, что с ним будет так много хлопот.

– А ты что думала, это же, как ребенок, его и воспитывать надо. Представляешь, что если эта махина вырастет невоспитанной?

– Ну, пусть его воспитывает тот, кто сшиб на машине, – посоветовала я, – он ведь тоже теперь должен принимать участие в жизни этого «ребенка».

– Они оба пусть и воспитывают.

– Ещё неизвестно, кому этот пес позволит себя воспитывать, да и останется ли он с нами, – печально вздохнула я.

– А пока он с нами, надо дать ему имя, – с задором проговорила ты и, взяв щенка в руки, посмотрела в его морду.

Я тоже уставилась на него.

– Чарлик! – сказала я. – Это ж Чарлик.

Ты улыбнулась.

– А что, этому пухляшу идёт имя Чарлик. Пусть будет Чарлик.

Мы еще немного с ним поиграли, спустили на пол и сами тоже встали. Пока ты была в душе, я постелила газетки для Чарлика, покормила его мясом запеченной курицы, дала рыхлого нежирного творога, который у нас всегда имелся и пару сухих галет. Он всё это смел подчистую, и ненасытным взглядом впялился в меня, сверкая глазками-бусинами.

– Э, дружок, да ты любитесь покушать, да? Чем же тебя кормят? Надо почитать. Но чувствую, придется нам поскорее выходить на работу, чтобы и тебя прокормить.

Этот мохнатый медведь тявкнул в ответ и, неуклюже забегав по кухне на трех лапах, поджимая перевязанную, вдруг остановился и сделал лужу.

– Не, так не пойдет, пошли-ка я тебе покажу, где здесь туалет.

Чарлик так и не понял, что я от него хотела, он улегся на газету и стал её рвать зубами.

Так что пока ты была в душе, мне хватило забот. Когда ты вышла, я сидела на полу на кухне с Чарликом, доказывая, что он уже съел всё, что ему только можно и прикладывала пакет из замороженной смеси к своим опухшим векам.

– Блин, я очень ужасно выгляжу, да? Я прям ощущаю эти веки, даже моргать тяжело.

– Вообще, да, если честно. Но ты можешь попробовать замаскировать как-то.

– Да уж, это должен быть театральный грим с тонной тоналки и пудры.

– Иди, время идет, уже семь. Что на завтрак приготовить?

– Ничего, у меня нет аппетита, если честно. У меня начинается мандраж и крутит живот, боюсь, у меня будет несварение. Водички попью немного.

– Я тогда не буду заморачиваться.

– Да, конечно.

Около восьми мы стали одеваться. Макияж мой спрятал синеву под глазами и красноту с лица, но припухлость глаз и носа никуда не делась, так что я распустила волосы, чтобы спрятать за волосами часть лица.

– Может комиссия сочтет твой вид за то, что ты готовилась всю ночь, и повысят тебе бал, – слегка подшучивая, сказала ты мне, выбирая наряд.

Оделись мы официально, строго. Я надела классические узкие брюки, однотонную блузку и жакет, ты надела юбку-карандаш, блузку и тоже жакет. В восемь тебе позвонил Даня.

– Да, мы собираемся. Не проспали, конечно. Да, выходим через 10 минут.

Потом ты закрыла ладонью телефон и спросила меня шепотом:

– Предлагает заехать за нами, довести.

Я помахала головой, типа не надо, мне не хватало, чтобы Даниил еще меня увидел в таком виде и подумал чего.

– Нет, мы сами доберемся, не переживай. Ага, хорошо, до встречи.

– А я бы доехала, – сказала ты, бросив телефон в сумку. – Сейчас по пробкам в час пик ехать.

– Я не совсем хорошо выгляжу.

– Ну так, это же Даня, не думаю, что он станет тебя разглядывать и допытываться, что случилось, даже хотя бы просто из чувства тактичности. И потом, ты села бы сзади.

Я представила остановку с толпой людей, потом толкотню в маршрутке и промямлила:

– Ладно, пусть заезжает.

– Если он не уехал уже.

Ты перезвонила ему.

– Привет снова. Ты уже выехал? Мы тут передумали. Заедешь? Через пятнадцать минут? Хорошо, мы ждем.

Мы сидели на кухне собранные и листали дипломные. Я мечтала, чтобы это поскорее закончилось. Время тянулось. Наконец, Даня позвонил и мы спустились. Как и планировалось, я села сзади за ним, чтобы меня вообще не было видно, теперь можно было глазеть в окно и радоваться, что всё же передумали ехать в маршрутке. В машине у Дани было чисто, ни пылинки, опрятно, салон уютный, не изношенный, видно, что машина недавно купленная и хозяин за ней смотрит.

– Привет, – поздоровался он с нами, когда мы уселись и наклонился к тебе, чтобы поцеловать.

Тебе было неловко передо мной, и ты холодно позволила себя поцеловать.

– Как ты, солнышко? Нервничаешь?

– Немного… – ответила ты и пристегнулась.

Даня был в пиджаке и брюках, собран и безукоризнен, как и всегда. Он завел машину и тронулся с места, мы плавно поехали. Я подумала, вот бы уехать куда-нибудь, только не на защиту дипломной.

– Не переживай, ты справишься даже не напрягаясь, если учесть, что я самый дотошный из комиссии. А я не планирую сегодня тебя доставать накрученными вопросами, ну разве что одним, – он улыбнулся и посмотрел на тебя.

Ты посмотрела на него, любуясь, какой же он всё же красивый. Как же тебе должно быть повезло с ним. Всё в нем есть, что нужно для женщины.

– Да что с вами? Расслабьтесь, девчонки! Всё хорошо будет, я вам обещаю! – пытался нас растормошить Даня и, взглянув через лобовое зеркало на меня, поинтересовался, – Оля, а ты совсем чего такая поникшая? Я тебя не узнаю. Давай веселее. Пару тройку часов пережить и всё, будем праздновать! Тимур там уже ждет вас, хочет напутствия дать.

Я скривила недовольную гримасу, уж что-что, а с Тимуром мне встретиться сейчас меньше всего хотелось, чтобы он не увидел меня в таком виде.

Даня был полон энергии и энтузиазма, и заразительно его излучал. Я молчала, ты решила с ним поговорить, чтобы он ничего не заподозрил.

– А ты чего такой веселый сегодня?

– Чего же мне грустить, если у меня всё отлично, – счастливо произнес Даня, не отрываясь от дороги. – Я знаю, как вас развеселить, сейчас я вам включу какой-нибудь веселый трек.

– Ой, не надо, а то всё из головы повыскакивает, – запротестовала ты. – Давай уже радио что ли.

– Окей, будет вам радио. Хит ФМ пойдет?

– Давай, – согласилась ты.

Даня включил радио погромче, из динамиков играла песня «If only you» Danny Saucedo. Мы ехали молча, слушая музыку. Под песню Morandi «Angels» мы подъехали к институту. Мне хотелось пойти в институт одной, я не хотела идти с вами, не хотела встречаться с Тимуром. Я была слишком уязвлена, чтобы делать вид, что со мной все в порядке. Я не готова была ни к встрече с ним, ни к обмену любезностями, ни даже фальшиво улыбаться. Меня сковывало при мыслях о нём. Какая-то гнусная обида засела в моей груди и отравляла меня. Я чувствовала себя как будто бы изнасилованной, использованной, брошенной, хотя это было не совсем так.

– Я, пожалуй, пойду на кафедру к Евгению Павловичу сразу, – осмелилась сказать я, как только мы вышли из машины.

– Но ведь еще есть двадцать минут до начала, мы могли бы еще немного побыть вместе, – возразила ты недовольно.

– Я не хочу его видеть, не сейчас, – прошептала я тебе возле уха, чтобы не услышал Даня.

– Ну, пойдемте, двадцать минут это не так много, я должен уже быть там, – поторопил нас Даня и мы помчались, едва поспевая за ним.

Вдруг у меня зазвонил телефон, я достала его и увидела, что это вызов от Тимура и не стала отвечать, только выключила звук. Я пожелала тебе удачи и пошла на третий этаж, а ты на пятый, обеспокоенная моим состоянием. Даниил сразу пошел в кабинет, где будет происходить защита, оставив тебя. Через пять минут он вышел и сказал, что есть некоторые изменения и в комиссии вместе с ним будет Тимур вместо Скороходько. А еще он спросил у тебя, почему я не отвечаю на звонки, что Тимур злится, что он не может до меня дозвониться и вырваться ко мне он тоже не может. Тогда ты сказала, чтобы он передал Тимуру, что бы тот успокоился, потому что мне сейчас не до разговоров, и он не мешал мне сосредоточиться.

Я шла в первых рядах защищающих, десятым числом. Так что только пару часов я ждала своей очереди. Дипломная моя всех приятно удивила, только на вопросы я отвечала натянуто, не совсем развернуто, но, тем не менее, комиссия была хорошо расположена ко мне и поставили мне 4. Я вышла из аудитории, облегченно вздохнула, какой груз упал с плеч, это просто невообразимо. Какое счастье! Я поднялась на пятый этаж и тихонько заглянула за угол, ища тебя глазами. Но в такой толпе было сложно разобрать хоть что-то. Я отважилась и пошла через толпу, чтобы найти тебя, ты сидела на стуле вдоль стены с остальными студентами и листала дипломную.

– Я всё, – сказала я и улыбнулась.

Ты подняла голову и воскликнула:

– Аааа! Круто! И как?

– Четыре!

– Ты молодчина! Я поздравляю тебя, – ты подскочила, чтобы обнять меня.

Я стояла скованно и напряженно, хоть и улыбалась.

– Иди домой, не жди меня, – увидев моё сконфуженное состояние, решила ты. – Купи Чарлику что-нибудь, он там проголодался и жди меня.

– Ты уверенна?

– Я ведь вижу, как ты не хочешь с ним столкнуться, а он, между прочим, тут за дверью, тоже в моей комиссии с Даниилом.

– Так странно, – сказала я, глядя стеклянным взглядом в пол, и усмехнулась своей мысли, – когда я его ненавидела, я боялась с ним столкнуться, а теперь люблю и тоже боюсь столкнуться. Ничего не меняется.

– Иди домой, мы потом поговорим, – сказала ты и сочувственно взглянула на меня.

– Да, я пошла. А ты надери им всем задницы, – дала я тебе последнее наставление и покинула тебя.

Твоя очередь дошла только через полтора часа, как я ушла. Даниил слушал тебя, не отвлекаясь, улыбался тебе глазами, а Тимур был, серьезный, напряженный, он кажется, даже и не слушал тебя, только иногда удостаивал тебя стальным взглядом. Даже в конце, он сказал, что вопросов у него к тебе нет. Тебе поставили «отлично». После защиты ты отправилась домой. Даню ждать было бесполезно, он должен был выслушать всех до последнего, так что еще несколько часов отделяли вашу встречу.

Я же успела накормить пса, сходить с ним погулять, не спеша пообедать за сериалом и поваляться с Чарли на кровати до того, как ты пришла домой.

Ты зашла ко мне в комнату и воскликнула:

– «Отлично»!!!

– Ох, я тебя поздравляю, но пожалуйста, не так громко, мы с Чарликом отдыхаем, – сонно улыбаясь, сказала я тебе.

– Спасибо, – ты села ко мне на кровать и у Чарлика пропал весь сон, он начал прыгать на тебя и облизывать руки и лицо.

Ты рассмеялась и спросила:

– Тебе звонил Тимур?

– Не знаю, – равнодушно ответила я, закутываясь в плед.

– Не знаю?! Он у тебя вообще включен?

– Я не хочу с ним разговаривать. Я не готова.

– Ты ведешь себя сейчас не разумно. Он ведь понятия не имеет, что ты на него обижена. И переживает, почему ты вдруг его игнорируешь.

– Не надо его защищать, – раздраженно попросила я.

– Я его не защищаю. Я тебя защищаю от глупостей. Где твой телефон?

– В сумке.

– В сумке он у неё. Я если бы я позвонила? Меня тоже игнорируешь?

– Нет.

– Ты бы видела его сейчас, он там, наверное, уже запорол всех на защите, – ворчала ты, доставая мой телефон.

– Сочувствую всем потерпевшим, – язвила я.

Когда ты его достала, громко объявила:

– Пять пропущенных и шесть сообщений: «Ты где?», «Ты уже сдала?» «Перезвони мне», «Возьми трубку», «Почему не отвечаешь?», «Что случилось?»

– А он не многословен, – усмехнулась я.

– Не многословен? Да он там украдкой под столом поди ищет возможность смс тебе скинуть, вместо того чтобы слушать!

– Пусть ищет.

– Ты и, правда, сейчас напоминаешь упрямого ребенка. Не изводи себя напрасно и его тоже, ответь хотя бы смс, что ты сдала и дома, он придет, поговорите с ним спокойно, расскажешь о своих чувствах. Вот что ты его заводишь сейчас, как специально. Потом он придет опять взвинченный и начнется скандал.

Я молчала.

– Ладно, делайте, что хотите. – сдалась ты, увидев, что я никак не реагирую и, положив мне мой телефон на кровать, вышла, а Чарлик поковылял за тобой вприпрыжку.

Я понимала, что поступаю не логично, но моё баранье упрямство не давало мне поступить здраво. Он не хотел побеспокоиться обо мне ночью, пусть побеспокоиться сейчас. Я взяла телефон, просмотрела сообщения Тимура, но ничего не написала. Вредничала. Через час я заснула за чтением книги. Разбудили меня громкие голоса в коридоре. Тимур и Даня шумно поздравляли тебя. Я испугалась и ничего лучше не придумала, как притвориться, что сплю, перевернувшись к стене лицом.

Я услышала, как у двери ты сказала Тимуру, что я просто перенервничала сегодня и сплю, но он всё равно вошел в комнату, при этом совсем не удосужившись не шуметь. Дверь он закрыл резко, что я даже вздрогнула. Вслед я только услышала слова Дани: «Тим, полегче, я прошу!» Я не двигалась и едва дышала, почувствовав, как он сел рядом. Сердце моё стучало очень громко где-то в горле. По звуку я поняла, что он взял мой телефон и просматривал его, потом громко положил его на прикроватную тумбу.

– Ты ведь не спишь, – нарушил он молчание напряженным голосом.

Я всё также молчала, прикинувшись мертвой.

– Я не понимаю, я что, где-то провинился что ли?! – вырвалось у него. – Что не так?!

В таком тоне я не готова была разговаривать с ним, тем более о таких вещах как прошлая ночь.

– Ты не отвечаешь на звонки, ты игнорируешь мои сообщения, объясни мне, дураку, незаурядную логику твоих поступков!

Я всё молчала.

Тогда он положил свою руку мне на плечо и развернул меня к себе. Мой умысел раскрылся, я смотрела на него, не отводя взгляда, и он смотрел на меня, хмурясь, а потом сказал:

– Мне кажется, ты и сейчас продолжаешь надо мной издеваться.

– Нет.

– Тогда скажи мне, в чем дело? Я что-то сделал вчера не так? Что я должен думать? Мы нормально вчера расстались. Или я ошибаюсь? Не томи меня.

Я села на кровати и устремила взгляд в пол, а потом выдавила из себя:

– Ты ушёл вчера.

– Да, ушел, и ты была не против, кажется.

– Я обманула тебя.

– Так, подожди, давай мы так вот не будем делать. Я ненавижу ложь и недосказанность, и теперь я выходит, виноват, что ли?!

– Тебе показалась узкой кровать, и я не стала тебя уговаривать остаться, ты все равно ушел бы под другим предлогом, – с усилием отвечала я.

– Ох, не беси меня! Я хотел, чтобы ты выспалась!

– А я хотела, чтобы ты остался! – с надрывом выкрикнула я. – Это был такой важный момент для меня, неужели это не понятно?! А я осталась одна! Ты мог бы и догадаться! Почему Даниил догадался, а ты нет?!

– Что?! Твою ж мать! – Тимур вскочил с кровати и не находя себе места метался по комнате. – Да, наверное, я самовлюбленный эгоист, думающий только о себе, мне надо было выспаться, потому сегодня у меня важный день, но ты всё равно умудрилась его исковеркать!!

– И у меня важный! Но это меня, однако, не сдерживало!

– Если тебе было так важно, чтобы я остался, так сказала бы прямо это мне, – процедил он сквозь зубы, – я не телепат!

– Хорошая отговорка! Ты просто только о себе думаешь, а иногда надо думать и о чувствах других!

– На себя посмотри!!

– Уходи!

– И уйду!

Тимур стремительно покинул мою комнату, хлопнув дверью так сильно, как мог. Я тут же расплакалась, сгорая от ярости, возмущения и обиды.

Через несколько минут я услышала, как он ушел. Ты зашла ко мне, сочувственно глядя на меня, не собираясь меня упрекать. Я глянула на тебя и спросила, вытерев слезы:

– Даня здесь?

– Да… Не понимаю, зачем вы издеваетесь друг над другом, если любите? – спросила ты и покачала головой.

– Я хочу поговорить с ним.

Ты позвала Даню. Он вошел, посмотрел на меня по-доброму, как на сестренку и сел рядом со мной, ожидая, когда я заговорю.

– Ты всё слышал? – начала я.

– Думаю и соседи слышали.

– Значит не надо пересказывать. Я не права, да?

– Вы оба не правы. Каждый слышит только себя. У Тимура непростой характер, да и с ним непросто строить отношения, но в нем много есть положительного. Я уверен, и даже знаю, что в тебе тоже.

– Что же теперь делать?

– Вам надо поговорить в спокойной обстановке, попридержать коней. Главным образом, это касается Тимура, конечно. Нельзя все так оставлять и тем более ждать, что всё рассосется. Не рассосется, только больше непонимания накопится. Вы непременно должны все дипломатично обсудить.

– Дипломатичность не его конек.

– Я поговорю с ним и смогу его настроить.

– Я не хочу вмешивать тебя во всё это.

– Он мой друг и моё личное мнение – никто ему так не подходит, как ты. Вы такие гармоничные. Есть у вас что-то общее, но тебе надо научиться гасить его пыл, если ты найдешь эту тропу, то непременно узнаешь настоящего Тимура.

– Мне просто обидно, понимаешь, я хотела чувствовать себя нужной, любимой…

– Понимаю твои чувства, просто он всегда только брал от женщин, что ему надо, не привязываясь к ним, он и отношений-то нормальных никогда не заводил. Он не знал или просто не задумывался о том, что для тебя это важно. Покажи ему, что он реально дорог для тебя, что чувства твои к нему настоящие, он не заставит долго ждать, душа его от ласки твоей непременно успокоится. Но никаких недомолвок, это и, правда, выбешивает, как ничто, и вызывает непонимание на пустом месте. А ты не грусти и не плачь, он тебе отплатит еще за все твои слезы, это я тебе обещаю.

Даниил по-дружески приобнял меня за плечи и погладил по голове.

– Спасибо за поддержку, я надеюсь, что всё наладится.

– Наладится, наладится, просто надо разговаривать откровенно друг с другом и без лишних эмоций, ну или гасить друг друга. Как иначе, все мы разные. А если любишь, пойдешь через всё, даже через свои принципы, где-то уступишь.

– Ты поговоришь с ним, да?

– Да, прямо сейчас поеду и поговорю. Потом приеду и всё тебе расскажу. Это надо сейчас решать, пока проблема не остыла, а то забетонируется и отложится.

Он встал и вышел, подмигнув мне.

В коридоре он сказал тебе, что через часик вернется и чтобы ты не скучала. Ты вошла ко мне.

– Куда он?

– К Тимуру, может быть, ему удастся поговорить с ним. Слушай, ну он и дипломат у тебя. И психолог. И я, кажется, сейчас буду тебе завидовать.

– Э, он мой, – шутливо возмутилась ты.

– Отхватила себе какого! – похвалила я тебя.

– Ну, ты же посоветовала брать. Тимур тоже хороший, только властный и эмоциональный слишком. Ладно, пойдем прогуляемся, хватить хандрить! Чарлика выгуляем заодно, я ему каши с фаршем приготовила, он поел.

– Этот обжора всё поест, – рассмеялась я. – Ты просматривала объявления, не ищут его?

– Не смотрела еще, некогда было.

Я сходила в ванную, привела себя в порядок, веки опять опухли – сколько же слез уже пролито за этот день. На прогулке мне было тяжело сконцентрироваться на Чарлике и непринужденной беседе с тобой, время шло, а я переживала, как там Даниил с Тимуром. Мы уже пришли домой, перекусили на скорую руку, сделали укол антибиотика щенку, а Дани всё не было. Прошло два с половиной часа, наступил вечер.

– Он не звонил тебе? – спросила я, наконец, обеспокоенно.

– Нет, – расстроено ответила ты.

– Наверное, у него ничего не получилось.

– Если бы не получилось, он бы приехал быстро, я думаю. Да и, зная Даню, у него всё получится.

– Мне жаль, что из-за меня ты не можешь быть сейчас с Даней, пока он решает мои проблемы с Тимуром.

– Ну, это ведь не последний наш вечер и к тому же я узнала еще кое-что об этом человеке, что он друзей в беде не бросает, и трудности его не страшат. С ним вообще ничего не страшно.

– Мне нравится его отношение к жизни, он такой оптимист, по крайней мере, возникает такое ощущение, – сказала я своё мнение.

Наконец наш разговор прервал звонок в дверь. Ты побежала открывать, а я вся задрожала от нетерпения узнать, какие новости привез Даниил, и в тоже время боялась, что они плохие. Даня зашёл, для начала поцеловал тебя, потом сказал мне:

– Одевайся.

– Что?

– Я отвезу тебя к нему.

– Я не понимаю, к чему привел разговор? Почему я должна ехать к нему? Почему он не может приехать?

– Тише, тише, сколько вопросов. Я думаю, вам будет лучше поговорить там, поэтому я тебя отвезу. Там вы будете наедине, и нам с Настей не придется куда-то уходить.

– А потом? – спросила я непонимающе.

– Что потом?

– Потом кто меня заберет?

– Ну, на такси приедешь, если вдруг разговор не удастся. Или он тебя привезет, как уж решите.

– Он точно хочет поговорить со мной? – не верила я.

– Точно, одевайся.

– А почему ты так долго? – мои вопросы не заканчивались.

– Иди, одевайся, по дороге расскажу, почемучка.

Я смирно повиновалась и пошла к себе в комнату.

Ты подошла к Даниилу, и тихо спросила:

– Ну как, всё хорошо прошло?

– Я приехал, а его не было, позвонил ему, а он на тренировку поехал пар выпускать. Так что мне пришлось поехать домой, взять одежду для тренировок, и ехать туда к нему, там мы занимались и между делом выясняли произошедшее. После мы заехали в магазин, потом он домой, а я сюда.

– И что он?

– Злится. Но пообещал мне держать себя в руках и быть сдержанным с ней. Я уверен, он справится, если она будет умничкой и сделает всё, как я ей сказал. Если она найдет к нему подход, он откроется ей. Ей бы перестать думать на некоторое время о своих чувствах и переключится на него.

– Так скажи ей.

– Скажу, – Даня посмотрел на тебя ласково и сказал, – прости, я сегодня никак не уделю тебе время.

– Ну, так приезжай скорее и удели, а то я скоро начну ревновать тебя.

– Это приятно слышать, – рассмеялся негромко Даня.

Я вышла в приталенном светлом платье до колен, и, распустив волосы, надела босоножки и взяла сумочку, проверила, есть ли там наличные на такси на всякий случай, брызнула на себя туалетной воды и нанесла гигиенический бальзам для губ.

– Ну как, ничего? – взволнованно поправила я платье на себе.

– Прекрасно! – сказала ты.

– Думаю, увидев какое перед ним милое создание, он забудет все обиды, – успокоил меня Даня. – Ну, пошли, а ты, Настеныш, жди, через полчаса я буду. И уже никуда не уйду больше. Я надеюсь…

Привез меня Даниил быстро, не смотря на обилие машин на дорогах. По пути он меня наставлял, чего можно и чего не желательно делать в разговоре с Тимуром. Но я и так всё это знала, просто, когда обуревают эмоции тяжело держать рот на замке.

Он притормозил около высокой новостройки в спальном районе прямо у подъезда Тимура, назвал мне его этаж и квартиру, и я пошла. Дверь в подъезд была открыта, я вошла в него и вызвала лифт, всё это время сердце так бешено колотилось, что перехватывало дыхание.

Поднявшись на седьмой этаж, я дошла до 134 квартиры и остановилась, не решаясь позвонить. Я стояла и думала, пока не услышала, как из лифта вышла какая-то женщина, направившаяся к соседней двери, и тогда я постучала, а потом вспомнила про звонок и позвонила. Женщина уже зашла в свою квартиру, а мне всё не открывали, и я даже подумала, что меня не ждут, быть может, вовсе. И Даня меня сюда просто так привез. Я позвонила еще раз и почувствовала, как от обиды и досады у меня наполняются глаза слезами. Никто не открыл.

– Боже, какая я дура, – сказала я вслух, чувствуя себя нелепо и глупо, поняв, что мне никто не откроет.

Я пошла обратно к лифту и когда уже ехала на нем вниз, слезы предательски полились ручьем из глаз, как в каком-нибудь аниме мультике. Как я не сдерживалась, а поток слез все не унимался. Слишком было больно и неловко от всей этой ситуации. Я и поднимала голову кверху, и махала на себя бумажным платочком, но нет и нет, дважды до меня сегодня донесли, что я не важна. Едва сдерживая всхлипывания, я вышла из лифта и собиралась уже набирать номер такси в телефоне.

– Оля!? – послышался голос сзади.

Я резко прекратила плакать и в шоке повернулась, поняв, что это Тимур, стоящий у лестничной площадки. Вся его обида куда-то делась, он обеспокоенно подскочил ко мне, разглядывая моё заплаканное лицо испуганными глазами.

– Господи, что случилось?!

– Я…я пришла к тебе… а… тебя нет, я звонила, но ты не открыл… я подумала, что ты не хочешь меня видеть…, – проговорила я сквозь всхлипывания и опустила голову, чтобы он не видел моё заплаканное лицо.

А он как назло, не сказав ни слова, приподнял мою голову своими ладонями и впился поцелуем в мои припухшие от слез губы, а потом отстранился и сказал:

– Я люблю тебя, безумно люблю тебя, даже когда ты такая невыносимая! Ты опять подумала, что я тебя кинул!? Не смей так думать! Никогда! Я вышел тебя встречать и пропустил тебя, мне позвонили и я поднялся на этаж выше, забылся совсем. Я идиот, я виноват. Не плачь, моя маленькая, – он обнял меня, а я не верила своим ушам, услышав от него признание в любви, хотя, конечно, это было в порыве.

– Прости меня, – промямлила я, глядя на него виновато. – Я не права была сегодня. Я глупо поступила, мне сразу надо было сказать тебе правду.

– И ты меня прости, – прошептал он мне, – я забыл, что главное, а что второстепенное, но я больше не забуду. А теперь пошли, – он взял меня за руку, и мы пошли к лифту. Он не отпускал мою руку до тех пор, пока он не открыл дверь в квартиру, и не пригласил меня внутрь.

Квартира у него была однокомнатная, полупустая. На кухне шёл ремонт, в просторной профессионально отделанной комнате стояла большая кровать, журнальный стол и шкаф-купе.

– О, да у тебя тут ремонт, – сказала я.

– Да, туалет с ванной и комната уже готовы, теперь кухня осталась и прихожая.

– А ты что, сам, что ли, делаешь?

– Да так по мелочам только, что точно смогу, но вообще предпочитаю такие вещи доверять знающим людям. Так что ты извини, с кухней проблемы, она в деле будет не раньше, чем через месяц, придётся подождать.

– Ты так говоришь, словно я сюда въезжаю, – рассмеялась я, шутя.

Тимур проникновенно на меня взглянул и без намека на шутку, ответил:

– Надеюсь на это.

Я сделала вид, что не услышала это и сменила тему:

– Так как же ты готовишь?

– Ну, плита и холодильник есть, так что справляюсь кое-как, – объяснил мне Тимур, зайдя на кухню в два раза больше нашей и показывая, где и что будет стоять по проекту.

– Это ты получается, черновую квартиру купил без ремонта?

– Да, совершенно верно.

Я удивленно на него посмотрела, как с его зарплатой, хоть и с ученой степенью, он смог купить себе квартиру, хоть и в спальном районе, хоть и в черновом варианте.

– В ипотеку на 20 лет со всеми вытекающими последствиями, – ответил он мне, прочитав на моем лице вопрос. – Пять лет уже прошло. Я стараюсь все же пораньше загасить.

– Но всё равно, это ведь, сколько надо отдавать и ремонт плюс еще.

– Я подрабатываю в международной компании. Только по зарплате это больше бы сошло за основную работу. Теперь, это на кафедре я, кажется, подрабатываю. Да и честно, как только меня возьмут в штат в МК, я уволюсь из института.

– А кем ты работаешь?

– Ну, кем, экономистом, конечно. Так ладно, не забивай себе голову этой ерундой.

– Ну почему же, мне интересно.

– Давай лучше проходи, располагайся на кровати. Пока больше негде.

Тимур слегка занервничал и начал суетиться, я с интересом наблюдала за ним.