– Ну…, – ты призадумалась и ответила, – это лучше, чем уплетать лепешки… и надеюсь это то, что улучшит твой эмоциональный фон и поубавит мой агрессивный настрой. Так что, я даже за.

– Давай только сейчас, пока не прошёл запал, – загорелась я.

Увидев, как я оживилась, ты не стала мне отказывать.

Потратив полтора часа на зал, мы добрались до дома уже к обеду. Приготовив простую еду на скорую руку из овощей и курицы, мы быстро пообедали и вместе уселись за дипломные работы. Ты пыталась подкорректировать свои дополнения и копалась в научных журналах в просторах интернета, пытаясь отыскать нужный номер выпуска, но ничего не могла найти и злилась. Я листала учебники по своему предмету, что у меня нашлись, в поисках данных для своей темы по дипломной и каждый раз вздыхала, как только понимала, что данные устаревшие или мизерные.

Через час бесполезных мытарств, я не выдержала и встала, потянулась и безнадежно сказала:

– Это конец.

– Наконец до тебя это дошло, – проворчала ты и, захлопнув крышку ноутбука, выдохнула. – Ладно, без паники, вдвоем мы справимся.

Вдруг наше молчание прервал звонок в дверь. Мы вздрогнули. Вообще-то к нам очень редко кто-то мог позвонить в дверь, если конечно, мы специально кого-то не ждали. Без предупреждения к нам звонила только сердобольная соседка напротив, чтобы сообщить какие-то важные новости после собрания от нашего дома. Между прочим, ее давно не было слышно. Пока мы с тобой озадаченно пялились друг на друга, позвонили еще раз.

– Ты дверь идешь открывать? – спросила вдруг ты меня.

– Я? А чего сразу я? Нееее, я никого не жду.

– Я что ли жду? И я не жду…

– Ну, если мы никого не ждем, то можно и не открывать, нас нет дома.

– А если что-то срочное? Так назойливо бы не стали звонить, – предположила ты.

– Вот тебе интересно, иди и открывай.

– Да ладно, ушли уже, наверное.

Позвонили в третий раз и ты, не выдержав, вскочила со стула, и ушла открывать, а я из любопытства тихонько поплелась за тобой, но осталась за углом и прислушалась, кто это может быть.

Я слышала, как ты открыла дверь и узнала знакомый голос.

– Добрый день, – это был Тимур.

Ты не сразу обрела дар речи, по шагам я поняла, что он вошёл без приглашения. Я беззвучно метнулась на кухню и засев за учебники, замерла, бледнея все сильнее.

– Здрасьте… – наконец, отреагировала ты, не сводя с него изумленного взгляда. – А вы, собственно…

– Я собственно хотел с Ерофеевой поговорить, – формально и напористо заявил он, – она кое-что забыла.

И разуваясь, он прошептал себе под нос, но ты отчетливо это услышала: «Растяпа, эта Ерофеева».

Ты не знала что сказать, а он добавил:

– Оставите нас на минутку?

Он подошел к дверям кухни, увидел там меня и сказал тебе напоследок:

– Премного благодарен.

Ты кивнула и пошла к себе в комнату, сгорая от любопытства, что же он задумал.

Я старалась делать вид, что я сосредоточена работой и вообще нисколько не встревожена его приходом, хотя меня уже как следует всю вытрясло от волнения, пальцы мои похолодели, словно ледышки, а мурашки то и дело пробегались по коже то вверх, то вниз по всему телу. Я посмотрела на него из-под ресниц, когда он зашел на кухню и сел на стул рядом со мной, такой невозмутимый, сдержанный, уверенный в себе, уставившись на меня пронизывающим, поглощающим взглядом.

– Ты? Вы? – с дрожью в голосе спросила я, пытаясь изобразить удивление на лице, и сложила руки на груди.

– Я, – мягко ответил он, не сводя с меня глаз.

Черт побери, как же он меня обезоруживал всем своим видом, своими движениями, взглядом, манерами. От него приятно пахло, он был в простой темно-синей футболке, подчеркивающей его широкие плечи, побритый, со слегка взъерошенными волосами, жесткими и не послушными, придающими ему немного неряшливый вид.

– Как дипломная? – спросил он как на допросе.

Я почувствовала узнаваемое давление с его стороны и меня еще больше сковало.

– Пишу… – отрезала я, потупив взгляд на странице книги.

– Покажи, хочу посмотреть.

– Зачем? Не буду я ничего показывать, – запротестовала я, вся съежившись, – вы зачем пришли? Посмотреть, как я справляюсь с дипломной? Спасибо, у меня всё хоро— Я вижу, – с иронией вставил он замечание. – Я принес тебе твой список литературы. Думаю, он тебе пригодится.

И Тимур достал из кармана своей черной небольшой сумки сложенный вдвое лист бумаги и положил мне перед носом. Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением, подбирая слова, но только приоткрыла рот. Он усмехнулся в ответ на моё изумление, но так как-то по-доброму, словно довольный, что я так отреагировала.

– Не стоит благодарности, – ответил он на моё молчание, – могу я взглянуть, что у тебя за тема?

Я сглотнула, он уже не в первый раз перешёл на «ты», и это мне резало слух.

– Разве мы уже на «ты»? – осмелилась спросить я.

– Хм… Думаю, нас теперь многое объединяет, чтобы быть на «ты», – намекая на наше фальшивое замужество, уверенно ответил Тимур. – Тем более, в неформальной обстановке.

Я промолчала и подала ему листок со своей темой.

Он быстро окинул ее взглядом и вздохнул:

– Скукотища зеленая, смотри, чтоб комиссия не заснула.

– Тебя это волнует? – задето спросила я. – Зачем ты мне помогаешь?

– Этому разве есть ещё какое-то объяснение, кроме одного разумного?

– Не надо говорить загадками, я устала от недомолвок, – не выдержала я.

– Хорошо. Мне казалось, мы всё выяснили там.

– Кажется, ты отчетливо сегодня сказал, что это была игра.

– Кажется, ты не так меня поняла. Всё, что происходило вокруг нас и где мы обитали, была импровизированная игра, но то, что было между нами, мое отношение к тебе – это настоящие чувства. Надеюсь, у тебя ко мне тоже. Я ведь не слепой, вижу, как ты меняешься при мне, вся не своя, зажимаешься, глаза прячешь.

– Может я от страха, – возразила я, пытаясь унять дрожь в коленках и стать расслабленней.

– Я что, такой страшный?! – возмутился он шутливо и приподнял бровь, состроив грозную гримасу.

Я не сдержалась и улыбнулась, напряжение немного отпустило. Он слегка улыбнулся, а потом сказал серьезно:

– Я хочу быть с тобой откровенным. Ты нравишься мне, и я хотел бы узнать тебя поближе, и непременно узнаю, но сейчас не время. Сейчас важно другое. Ты покорила меня силой своего духа там, так что теперь тебе придется и здесь побороться за отличную сдачу диплома, ну или хотя бы хорошую.

– Ты так говоришь… словно, если я сдам плохо или не сдам, я упаду в твоих глазах и твой интерес ко мне угаснет. Разве это любовь?

– Никто о любви и не говорит, любовь, в моем понимании, безусловна, любят просто так, за то, что ты есть, а нравиться человек может за заслуги, за хорошие человеческие качества, за внешность или что-то еще, что цепляет в человеке.

– Понятно, – промямлила я, залившись краской, желая провалиться сквозь землю, и чего это я про любовь подумала.

– Я предпочитаю влюбляться в человека, который мне нравится в том, что для меня важно, а не наоборот, влюбиться, а потом искать в нем что-то хорошее.

– Влюбиться, а потом искать в нем что-то хорошее, – повторила я, залившись румянцем, это было про меня, а потом сказала, – Любовь коварна, она может застать врасплох, разве нет?

Тимур посмотрел на меня, помешкав, словно он осознал нечто, о чем раньше не подозревал, но ответил в своей манере:

– Я слишком прагматичен и осторожен, чтобы влюбляться с первого взгляда. А если такая неприятность случается, я умею с этим справляться.

– Я заметила, как ты с этим справляешься. И поэтому ты кажешься просто бесчувственным.

– Мне жаль, что ты испытала это на себе, я за это уже извинялся. Мне тяжело в этом признаваться, но ты, каким-то образом, разрушила мои внутренние барьеры, и из меня словно полился поток сдерживаемых эмоций, сдерживаемых годами. Никому это раньше не удавалось сделать. Мне как-то даже что ли легче стало. Я должен выразить благодарность тебе за это.

– Это так выглядят прагматичные душевные признания? – пошутила я, смущенно.

– Для твоей тонкой натуры этого признания не достаточно? – он улыбнулся моему замечанию и продолжил. – Я убежден, что в тебе всё есть, что я так ценю. Ну, может не всё, что-то развито не так сильно, как мне хотелось бы, но над этим можно работать.

– Эй-эй, прекрати со мной так разговаривать, я не товар какой-то, который должен всем нравиться, с какой стороны не посмотри. И лепить из меня ничего не позволю под свой лад, – задето проговорила я. – Я не идеал, у меня есть свои недостатки, а у тебя их вообще зашкаливает!

Тимур засмеялся и сказал:

– Да, я знаю, меня заносит иногда.

Я и правда обиделась, он не был влюблён в меня, это был просто интерес, интрига, желание пробраться в мой мир и нарушить в нем спокойствие.

– Я думала, ты душевный человек, – расстроено сказала я, – больше всего в жизни я не люблю прагматиков. Я разочарована. Знай, я не буду стараться для тебя защититься на отлично. И мне всё равно, что ты подумаешь обо мне, можешь смешать меня с грязью, если хочешь.

Я еле сдерживалась, чтобы не заплакать от того, как мне было обидно, что я обманулась в нем.

– Оль, я не хочу ни в коем случае, чтобы ты делала это для меня. Сделай это для себя. Я лишь могу помочь тебе в этом. Эй, ты чего!

Он увидел, что мои глаза на мокром месте.

– Сейчас же скажи, что я напыщенный индюк, самовлюбленный эгоист! Только тебе разрешаю, – начал он меня успокаивать.

Но я молчала, с трудом пытаясь побороть в себе желание расплакаться.

– Я не этого добивался, честно, я просто пришел сказать, что готов тебе помочь, в чем скажешь. Я тебе могу редкие книги достать, ну я не знаю, чай принести, спать уложить, – пытался шутить он, проявляя заботу.

Я улыбнулась, он забавно пытался загладить свою вину.

– Придешь сюда делать мне чай? – смущенно спросила я.

– Конечно, мне даже звонить не надо, я и сам приду, – он взял мою руку в свою и сжал её. – Ну что, мир? Прости, что я так прямолинеен и заносчив.

– Ладно, забудем, – прошептала я. – Как ты узнал наш адрес?

– Это вообще не сложно. Даня сказал мне.

– Как он?

– Он собирался прийти. Ты знаешь, какой он застенчивый? Особенно, если влюблен.

Я озарилась, влюблён?

– В Настю?! – обрадовалась я, совсем забыв об обиде.

– Я не говорил об этом, – неохотно ответил Тимур, – и вообще хватит о нём. Собирайся.

– Куда? – всполошилась я.

– Поедем за книгами. Ты ведь собираешься за книгами из списка?

– А да. Сейчас…, – я ошарашено встала и предложила, – может чая, пока я собираюсь?

– Что? Какой чай, ты что, полчаса собираться будешь? Тебе пять минут, мне еще надо по делам потом ехать.

– Хорошо, – ответила я и пошла собираться.

Ты вскочила с дивана, как только я зашла к тебе в комнату, уже переодетая в джинсы и футболку.

– Что случилось? – сразу начала ты. – Ты куда-то собралась? Он ушел?

– Мы за книгами поедем, по приезду всё расскажу, он ждет, – прошептала я и, выходя из комнаты, замешкала, не зная говорить ли тебе о Данииле.

Я обернулась и поглядела на тебя, ты обеспокоенно смотрела на меня:

– Не уходи никуда. Будь дома.

– Да я и не собиралась вроде, – недоуменно сказала ты, – а в чем дело-то?

– Просто…

Я не стала говорить тебе, что должен прийти Даниил, а вдруг он всё же не придёт, и ты тогда расстроишься и еще больше разозлишься на него.

Ты вышла из комнаты, когда мы ушли. Зашла на кухню и поставила чайник, настроение было поганое. Ты думала о нём. Может ты и правда зря с ним так… Ты присела за стол, открыла крышку ноутбука и негромко включила лаундж джаз. Когда чайник вскипел, ты заварила себе в чашке чай и в одиночестве уселась за стол с разложенными книгами. Твоё уединение прервал звонок в дверь.

– Ну что за день? – недовольно пробормотала ты, – Бьюсь об заклад, кто-то ключи забыл.

Ты распахнула дверь без задней мысли, а перед тобой стоял Даниил, весь такой собранный, напряженный, с иголочки одетый и ты в своей домашней растянутой футболке и изношенных шортах. Он смотрел на тебя гипнотизирующим взглядом, похожим на взгляд щенка, перед которым невозможно устоять.

– Привет, – вымолвил он, – я принес тебе распечатку из журнала. Если надо…

– Надо, – как бы неохотно ответила ты, – заходи.

Он зашёл и не знал с чего начать, немного суетливо разыскивая по карманам своей сумки распечатку.

– Ах да, вот она.

Он протянул тебе распечатку.

– Спасибо, но вообще не стоило так напрягаться…

– Стоило, – оборвал он тебя. – Ты одна?

– Одна.

– Понятно… – сказал Даниил, пытаясь придумать причину, чтобы задержаться.

– Если для тебя важно это знать, то я тебя простила, – с усилием выдавила ты из себя эти слова.

– Правда? – недоверчиво спросил Даниил и уточнил, – ты уверенна? А то прозвучало это как-то с ноткой презрения что ли…

– Тебе показалось.

– Не думаю.

– Тем не менее, это так.

– Давай нормально поговорим, прошу… Не уходи от разговора.

– Хорошо, у тебя пять минут, – согласилась ты, но продолжала стоять в прихожей, не приглашая Даниила в комнату.

– Ради всего святого, объясни мне, тугодуму, что я делаю не так?

– Не понимаю тебя, – ты была похожа на Снежную Королеву.

– Я проиграл битву за тебя, я просил и прошу прощения снова, но это была просто игра. Не будь так жестока ко мне. Гораздо важнее то, что происходит сейчас в реальной жизни. Забудь ты уже о том, что не имеет никакого значения.

– Но почему же не имеет?

– Ну, это же бабушкины сказки!

– Позвольте, бабушкины не бабушкины, а я прониклась той жизнью, и для меня было всё, как по-настоящему. Я, может, мечтала пожить такой жизнью. И ты был для меня воплощением мужественности и надежности, опоры и защиты. И ты всё испортил. Я разочарованна.

– Я ведь не знал об этом, что для тебя это так важно, – ошеломленно ответил Даниил. – Но я готов быть таким для тебя здесь.

– Что? От кого ты собрался меня защищать здесь?

– А что, в реальной жизни меньше опасности бывает? Да и вообще, разве только в защите дело?

– Даниил Андреевич, к чему весь этот разговор?

– Что ж ты такая гордая и упрямая.

Ты молчала.

– Кажется, наш разговор не удался, – расстроено подвел он итог и собрался уходить.

– Может, потому что мы уже всё сказали друг другу?

– Не верю я тебе.

– Что?

– Не верю, что простила.

Он лишь взглянул на тебя безнадежно и разочарованно и, открыв дверь, вышел. А ты так не хотела, чтобы он уходил, но как он и предположил, гордость и упрямство сдерживали тебя. Ты сама себя не понимала, ведь не так давно ты мечтала, чтобы он так смотрел на тебя, чтобы проникся к тебе, а теперь сама его отвергала и не хотела слушать.

Я вернулась с охапкой книг примерно через час, как ты осталась одна. Ты доделывала свою дипломную работу на кухне.

– Ну как дела? – весело спросила я, потрепав тебя по плечу.

– Ты что, знала, что он придёт? – сразу начала ты допрос, бросив все дела.

– Кто? – косила я под дурочку.

– Сама знаешь, – у тебя был взгляд, словно ты меня насквозь видишь.

– Значит все-таки пришел… смело… – обрадовалась я. – И как прошло?

– Он принес мне, что я искала. Вот, если ты знала, можно было мне сказать?

– Во-первых, если бы сказала, могла бы сглазить, а во-вторых, что бы это изменило? Ты подготовилась бы как-то?

– Да, по крайней мере, я надела бы что-то приличнее, – и ты демонстративно встала во весь рост показать свой неряшливый внешний вид.

– Ну, это твоя любимая белая уютная футболка, ты говорила, ни на что её не поменяешь.

– Белая? Белая? Ты посмотри на эти не отстирывающиеся пятна, да по ней можно просмотреть, что и когда я ела и сколько раз она стиралась, судя по тому, каким многоугольником она стала! А шорты! Хорошо, что футболка длинная и их не так заметно, а если было и их бы заметно? Это же просто катастр…

Я решила прекратить твое бурное негодование.

– Насть, успокойся, мне кажется слишком много эмоций по поводу какой-то футболки. Я уверенна, что он даже не обратил внимания на такую мелочь. К тому же, ты у себя дома, и можешь ходить хоть в неглиже. Ты лучше мне расскажи, вы помирились?

Ты обессилено села на стул, и поникнув, ответила:

– Нет, он хотел, а я всё испортила. Изображала тут из себя кого-то. Мисс Вселенную в растянутой футболке, кажется. Когда он уходил, он так посмотрел на меня… на нём лица не было…

– То есть, я правильно поняла? Ты отшвырнула человека, а переживаешь о футболке!?

– Просто между нами был такой контраст....

– Ты реально чокнутая, Насть… Жаль! Ты такого мужчину потеряешь! Зрелый, умный, добрый, смелый, отзывчивый, самоотверженный – пришёл же к тебе и принёс тебе эту бумажку, без которой ты тут убивалась. И что-то мне подсказывает, он готов сделать для своих любимых всё, чтобы они были счастливы.

– Прекрати, думаешь я не жалею? – остановила меня ты, не выдержав мою справедливую нотацию, и сменила тему. – Сама-то помирилась? Хотя вижу, что да, иначе бы ты не поехала с ним.

– Ну, это не моя заслуга. Он доминирует во всём, учит меня жизни.

– Тебе такой и нужен, тот, кто будет тебя мотивировать, он сам многого добьется и тебе не даст расслабиться.

– Не знаю, – вздохнула я, – я так боюсь в нем разочароваться, он такой прямолинейный в отличие от деликатного Даниила.

– Они довольно разные, но есть в них что-то и общее, – подметила ты. – Они оба довольно сильные личности, волевые и целеустремленные.

– Насть, ну серьезно, – вернулась я к теме с тобой и Даниилом, – вместо того чтобы злиться, собралась бы, взяла свою волю в кулак, гордость засунула в одно место и пошла к нему. О да, и высокомерие тоже оставь, не пригодиться.

– Я, по-твоему, высокомерна?

– Когда амбиции зашкаливают.

Ты вытаращила на меня глаза, пораженная моим откровением.

– Мне, кажется, на меня только что вылили ведро ледяной воды, – выпалила ты.

– Надеюсь, это поубавило твой пыл? – поинтересовалась я.

Ты сложила руки на стол и, положив голову на них, стала всхлипывать.

Я подскочила к тебе и обняла за плечи.

– Ну, прости меня, я не хотела тебя обидеть. Всё будет хорошо. Правда. Давай я его сама приведу к нам? Ммм? Вы поговорите?

– Я этого заслужила. Сама виновата, – сказала ты, вытирая слезы с лица.

– Нет, ты заслужила гораздо, намного лучшего. Ты должна всё уладить, понимаешь? Он больше не придет сам.

– Да, я знаю, – успокоившись, сказала ты, – я постараюсь всё исправить, если еще не поздно.

– Не поздно, конечно…

Утром ты собиралась к Даниилу Андреевичу. Ты очень щепетильно отнеслась к сборам, долго подбирала одежду, макияж, оставила распущенными волосы, вытянула их утюжком. Я наблюдала за твоими действиями, сонно шаркая по квартире с чашкой кофе и печеньем в руках, до сих пор непричесанная и в пижаме.

– Ты как будто на встречу к министру экономики собираешься, – заметила я.

– Я так нервничаю. Просто ужасно. Обычно мне удается справиться с эмоциями, но не сейчас…

– Я бы на твоем месте и не так волновалась, мне и повода большого не надо для этого.

Ты предпочла одеться сдержанно, но со вкусом. Легкая светлая однотонная блузка из вискозы без пуговиц, с застежкой на шее и классическая темно-серая юбка карандаш до колен и туфли на среднем каблуке. И сверху накинула тонкий светло-серый двубортный трикотажный жакет без пуговиц. В завершении – туалетная водичка.

Ты стояла у двери и собиралась выходить, проверяя, всё ли положила в сумочку.

– Так, ключи я взяла. Бумажные платочки, записная книжка, ручка, помада… – судорожно перечисляла ты.

– Валерьянка, нашатырь, – продолжала я, прислонившись к стенке в прихожей.

– Не смешно…

– Без Даньки не возвращайся, – подтрунивала я над тобой.

– Ну, как я выгляжу? – поправляя волосы, спросила ты взволнованно.

– Я прям в тебя влюбилась, ты просто няшка, – расплылась в улыбке я. – Обожаю тебя и ревную.

– Прекрати, – смутилась ты.

– Ой, ну всё, иди! А то в этой пижаме и неумытой я себя чувствую ущербной.

– Скажи уже, что просто хочешь поскорее меня выпроводить, чтобы улечься спать, – поняла, в чем подвох ты. – Подай мне мою папку.

– Это ещё зачем? – не поняла я, и с полки прихожей подала тебе папку со старыми дипломными наработками.

– Не приду же я без повода. Надо что-то спросить по делу.

– Ах, извинения, это уже не повод?

– Хватит ёрничать уже, – не выдержала ты и легонько стукнула меня по плечу папкой. – Чтобы я пришла, а ты помыла посуду, подмела и завтрак приготовила.

– Конечно-конечно…

Как ты не пыталась успокоиться, а от валерьянки ты и правда не отказалась бы. Ты была достаточно горда, чтобы пойти извиниться, даже если ты и виновата, для тебя это было нелегким делом. Особенно к человеку, к которому ты не безразлична, в глазах которого ты, кажется, уже выглядишь полной дурой. Делать беспристрастное лицо уже не получалось, тело вообще тебя не слушалось, ты была вся на взводе и даже пульс у тебя был учащенный. Как ты и предполагала, в кабинете у Даниила Андреевича было несколько студентов, близился день защиты дипломной работы и, конечно, народ повалил на проверки, это было совсем некстати. Даниил не ждал тебя, он был весьма удивлен, когда ты зашла в кабинет. Удивлен и только? Ты не успела этого понять, поскольку его сразу отвлекли. На стульях сидели несколько студентов, еще Иванова постоянно маячила перед ним, закрывая обзор на тебя, кажется, она тут поселилась. Да и наряды её постоянно менялись на более экстравагантные, сегодня так она вообще облачилась, чуть ли не в костюм женщины-кошки. Ты почувствовала на секунду себя неловко и не к месту, и непреодолимое желание покинуть этот кабинет вселилось в тебя, но ты прогнала эту мысль и неспешно подошла к свободному стулу, держась достойно, и присела на него. Ты не могла ничего поделать с собой, но постоянно стреляла глазами на Даниила, которому было не до тебя. Чего только стоила одна Оксана, которая совершенно не давала ему уделить время другим, а он весь такой тактичный, не мог её присмирить. С такими женщинами надо резко, как Тимур. Но у Даниила просто ангельское терпение. Наконец, он дал ей какое-то задание, и она перестала мельтешить перед твоими глазами, изрядно раздражая тебя. Он поглядел на тебя беглым взглядом и спросил:

– У вас ко мне дело, Анастасия Николаевна?

– Здравствуйте…, – ты оторопела от такого официального холодного обращения. – Да.

– Я вас слушаю.

Ты растерялась. Ты не думала, что он так сразу перейдет к делу, да ты и не готова с вопросом.

– Сейчас… Я … Мне надо найти… Минутку…

Ты взволнованно стала доставать папку с парами листов с его исправлениями, которые он уже проверил ранее, но больше ничего у тебя не было. Это же был просто предлог, чтобы прийти и весь этот народ только мешал. А он не сводил с тебя пытливых и жгучих глаз, под которыми ты таяла словно снег. Он ждал. Ты достала папку, открыла, кажется, каждая секунда тянулась, и как назло никто не звал его на помощь. Ты взмокла и задышала так глубоко, словно сердце твоё бежит дистанцию.

Когда ты всё подготовила, он неспешно подошел к тебе, каждый приближающийся шаг его делал тебя слабее. «Боже, боже», – причитала ты внутренне.

Он положил руку на спинку твоего стула и наклонился к твоему плечу, чтобы изучить текст на развороте папки. Так близко он стоял, дыхание его было спокойным, ровным, ты узнала его парфюм, его тепло, его поцелуй, и голова твоя закружилась. Он секунд пять молчал, а потом другой рукой медленно закрыл твою папку. Ты поняла, он догадался, что у тебя к нему нет на самом деле никакого вопроса. Ты посмела поднять на него глаза и умоляюще поглядеть на него. Его взгляд передавал сомнение, он был в нерешительности. Ты испугалась, что он тебя отвергнет сейчас при всех. И тут тишину прервал парень.

– Даниил Андреевич, можно вас?

– Да, – ответил он и оставил тебя, не сказав ни слова.

Ты не знала, как это расценивать и чувствовала себя идиоткой, лишней, ненужной, отвергнутой. Но ведь ты тоже его отвергла вчера. Ему должно быть было очень неприятно и даже больно. Ты думала, что тебе, наверное, нужно уйти. Или ждать, когда все разойдутся. Что делать? Нет, нельзя сдаваться. «Я что, оставлю его с этой Оксаной? Ну, уж нет!» Ты собралась с духом и стащила первую попавшуюся книгу из стопки на полу, рядом с тобой, чтобы хоть делать видимость, что ты тут по делу. Ты деловито скрылась за книгой и не увидела, как у Даниила, заметившего, что ты не собираешься уходить, повеселел взгляд, он даже чуть более оживился, ты заинтриговала его своим поведением, и он с интересом наблюдал за тобой искоса, впрочем, как и ты за ним поверх совершенно скучной книги. Два часа ты перелистывала эту стопку книг, прежде чем все разошлись, кроме настырной Ивановой.

– Я прошу прощения, но мне надо скоро уходить, – заявил вдруг Даниил, – попрошу освободить кабинет, приходите завтра, если понадобится.

Ты отпрянула от книги, как уходить, он что, серьезно? Иванова тоже всполошилась от такой резкости. Она неохотно стала собирать свои вещи, а Даниил даже внимания никакого на вас не обращал, словно вы обе пустое место. Он, что, прикалывается? По виду не скажешь… Ты, недоумевая, встала. Неужели ты потратила столько времени впустую?

– Вы завтра также будете? – спросила Иванова уходя.

– Да.

– До свидания, – сказала она и ждала, когда ты соизволишь зашевелиться, не желая уходить первой.

Ты поколебалась и, резко встав со стула, попрощалась и вышла вслед за Оксаной.

Иванова пощеголяла вниз по лестнице, а ты осталась в коридоре, ожидая его. Нет, ты сегодня просто так не уйдешь, достала эта канитель. Он вышел через пять минут и даже не удивился, увидев тебя в коридоре, будто знал, что ты его ждешь.

– Ты издевался сейчас, что ли? – спросила ты его, подойдя к нему вплотную, чувствуя себя оскорбленной.

– Совсем немного. Задевает? – спокойно отреагировал он.

– Это типа мне за вчерашнее?

– Если хочешь.

– А ты не такой уже и учтивый.

– Когда я обижаюсь, я не учтивый. Это чтобы ты знала, я тоже умею обижаться.

– Вообще-то я не ссориться пришла.

– Ммм, замечательно, только я не выясняю отношений на рабочем месте, тем более со студентками. У меня с ними сугубо деловые отношения, – на последней фразе он более отчетливо выделил слова интонацией.

– Да что вы говорите, простите, пожалуйста, – иронично пролепетала ты. – В каком же месте можно с вами обсудить личные вопросы?

– В нейтральном.

– Это где же, за пять метров от института или за сто, позвольте узнать? – продолжала иронизировать ты.

– За сто пять, пожалуй, – подхватил твою манеру общения Даниил.

– Но мой статус не позволит с вами вести личный разговор, не так ли?

– Так ли, так ли. Но думаю, я смогу определить для вас уровень дозволенности и в нужный момент вас остановлю.

– Ну что же, пройдемте тогда в зону вашей дозволенности, – с иронии ты перешла на флирт.

Даниил заинтересованно хмыкнул и с лукавой улыбочкой ответил:

– Ну, пройдемтес…

Аншлаг продолжился и когда вы вышли из института. Даниил стал отсчитывать сто пять метров и выбирать направление, а ты путала его в счете. Так вы оказались во дворе на другой стороне дороги.

– Куда вы меня привели? – спросила ты, разглядывая печальный обветшавший от времени двор.

– Полагаю, это зона моей дозволенности, – ответил Даниил, осматриваясь вокруг. – Ну, так, к делу, я весь во внимании.

Ты подошла к нему поближе, разглядывая, как блики солнца играют на его лице, а он жмурится и прячет взгляд от них.

– Послушай, прости меня за вчерашнее, я была такая упрямая, – начала ты сразу. – Мне стыдно за своё поведение. Я не должна была так вести себя с тобой.

– Я польщен, – ответил он, после того как ты замолчала, подбирая новые слова.

– Это ирония? – не поняла ты.

– Нет, почему же. Правда. Для тебя это был не простой шаг, я вижу.

– Так ты простишь?

– А ты меня?

– Я вообще не должна была обижаться на тебя из-за такой ерунды, прям как маленькая.

– Ты и так маленькая, – улыбнулся он, с нежностью глядя тебе в глаза.

Ты смутилась и улыбнулась.

– А уровень дозволенного предполагает объятия? – расхрабрилась ты.

– Сейчас подумаю… – Даниил состроил задумчивую мину, потирая подбородок. – Ты уже защитила диплом?

– Нет же, конечно, тебе ль не знать.

– Значит, нет еще, – наигранно отказал тебе Даниил.

Ты сложила руки на груди и озадаченно нахмурилась.

– Ладно, иди сюда, – и Даниил захватил тебя к себе в объятия, а ты с радостью прижалась к нему.

– Тебе в театральное надо было поступать, – заметила ты.

– А я хотел, родители не одобрили. Но театр люблю. А пошли в театр, просто, на что угодно. Я сейчас свободен. А ты? А, тебе надо готовиться, – расстроено вспомнил он.

– Ну, отдыхать ведь тоже надо. Тем более еще два дня есть. Я ведь все уже написала, – с энтузиазмом поддержала ты его предложение.

Ты даже и подумать не могла, что так повернется день. Вы вместе заехали в драмтеатр, купили билеты на вечерний сеанс и договорились, что он за тобой заедет в 17 часов.

Как только ты ушла, я пошла в душ и стояла под его струями, намыливаясь, полчаса, пока совсем не пробудилась. Потом поставила вариться ещё кофе, потому что почувствовала, что я уже устала за утро, и меня опять клонило в сон, но расслабляться было нельзя, в запасе только два дня оставалось. Сегодня и завтра до вечера мне надо было уже написать дипломную, а потом еще приготовить презентацию. В принципе, если не отрываться на всякую ерунду, то можно и справиться, чтобы написать какую-нибудь средненькую дипломную.

Я собрала волосы на макушке в небрежный пучок, надела свою длинную чуть выше колен свободную футболку с разрезами по бокам и с ярким мультяшным принтом, налила очень крепкий кофе, скорее для запаха, чем для питья и включила на фоне ненавязчивую музыку.

– Итак, поехали! – бодро скомандовала я и, наконец, уселась на кухне за книгами и ноутбуком.

В течение нескольких часов безотрывного процесса, не особо понимая, о чем пишу, я методично перепечатывала информацию с книг, которые мне помог добыть Тимур. Скоро меня приморило, но расслабляться было нельзя, и я решила взбодриться посредством какой-нибудь двигательной активности. К тому же стесняться было не перед кем, я абсолютно одна, чтобы позволить себе немного диких танцев. Я улыбнулась сама себе от своей же идеи, встала со стула, посмотрела направо, посмотрела налево. Прислушалась с секунду к звукам. Тишина. Я кивнула сама себе в знак того, что время пришло! Я врубила энергичную песню на ноутбуке, под которую мы с тобой любили покривляться, повеселиться, потанцевать. Я закрыла глаза и медленно начала двигаться под ритмичные басы, полностью отдаваясь процессу, не забывая использовать движения из танцевальных па. Наверное, это было похоже на пародию стриптиза только без раздевания. Но я кайфовала, я выдернула шпильку из пучка волос, растрепала их, взяла перечницу и стала делать вид, что я пою, сильно переигрывая, словно участвую в состязании комедиантов. Я совсем не стеснялась, делая соблазнительные обороты бедрами вокруг своей оси, кокетливо дергая плечиками, и не забывая чувственно покусывать губы. Был бы шест, вот я бы закрутилась, а ведь у нас была идея пойти на стрип пластику. Песня закончилась, и я, переводя дыхание, ждала следующей, но тут секундную тишину нарушили чьи-то звонкие размеренные хлопки в ладоши. Я испуганно обернулась. Ты стояла у входа на кухню в таком сконфуженном виде, словно это тебя застукали, а рядом польщенный Тимур, вальяжно облокотившийся на стенку и оживленно аплодирующий. Что??? Мои глаза вылезли на лоб от такой неожиданности, я подбежала к ноутбуку и выключила музыку. Растрепанная и раскрасневшаяся то ли от стыда, то ли от того, что мне стало жарко, я сначала бросила на тебя укоризненный взгляд-мол, какого черта он тут делает, а потом неловкий на него и как бы оправдываясь, сказала: