Дварк. Со скоростью тьмы. Фантастический роман

– А лужайка, на которой находится ваш корабль, единственная на планете? – Спросил Левин. – Я не смог сорвать травинку, она растянулась, как резиновая.

– Да, такая лужайка одна, правда, гигантская. И трава на ней искусственная. Я полагаю, что она была создана, для того, чтобы сверху было видно, где находится, такая же как на Тритоне, портальная разметка колодца. – Ответил Ларс. – И слово «сверху» означает – в пределах сети отделяющей нижний уровень Нептуна, от ядовитой атмосферы.

– Сети? – Удивился Дьюмен.

– Да, это именно сеть, очень тонкая ячеистая система. Учёные предполагают, что благодаря такому строению конструкции закрывающей кислородный низ, там поддерживается нужная влажность, и сбрасывается в верхние слои избыток углекислоты, выделяемой деревьями. Многие, кто изучал Нептун, уверены, что во всём, что мы здесь видим, есть определённый порядок, и он лежит на поверхности, но мы его не можем понять. Как и оторвать кусочек сети для анализа.

Когда разведчики вернулись на «Омегу» вместе с капитаном Ларсом, который прилетел на своём одноместном разведывательном судне, почти весь экипаж собрался возле шлюза.

– Терпение, господа, через час, всех, кто свободен, жду для разговора. – Сказал капитан Дьюмен, пробираясь к эскалаторам.

Нил Ларс крутил головой и всё время улыбался.

– Мне всегда хотелось побывать на одном из судов «Апостериори», и вот мечта сбылась. – Сказал он Левину.

– Забавно, наверное, попасть на музейную древность?

– Скорее занимательно, видеть воочию то, о чём так много читал. Ваша миссия – легенда в космонавтике Земли.

Капитан Дьюмен пообещал капитану Ларсу, что прежде чем встретиться с экипажем «Омеги», он поговорит с Салли Линден. Но Салли нигде не показывалась, ещё до того, как на корабль вернулись шатлы. Дьюмен не стал искать Салли, решив, что она просто не слышала, что они вернулись. Извинившись перед Ларсом, Дьюмен устроил ему экскурсию по своему кораблю. Когда они дошли до жилых отсеков, то увидели, что возле одной из кают толпятся люди и роботы уборщики.

– Что случилось? – Спросил Дьюмен.

– Из каюты Салли Линден вытекает какая-то жидкость, дверь приоткрылась, но видимо её подпёрли изнутри, мы не можем открыть. – Ответил дежурный техник.

– Как давно вы это обнаружили?

– Как только на пульт пришло автоматическое уведомление о непорядке в коридоре.

Левин присел и коснулся пальцем бурой жидкости.

– Это кровь! Срочно вызовите Керекеша!

Дверь не удалось открыть, и её просто срезали. Салли лежала на полу, истекая кровью.

– Она вскрыла себе вены, около двух часов назад. Салли мертва. – Сказал Керекеш.

– А где нож, которым она резала свои вены? – Спросил Дьюмен.

Керекеш поднял маленький ланцет:

– Вот он. Похожие ланцеты используют в стоматологии.

Ларс стоял рядом с Дьюменом и вдруг сказал:

– Я уже видел эту женщину.

– И где же вы могли её видеть? – Удивился Дьюмен.

– Несколько лет назад, её задержали в космопорте на Марсе без документов. Она прилетела из орбитальной колонии над Европой. Её показывали по всем каналам, с просьбой опознать. В орбитальной колонии Европы работает сорок тысяч человек, и там её никто не узнал. При посадке в космолёт её не было среди пассажиров. Кажется, её нашли в служебном отсеке корабля в вентиляционной камере. И она не могла говорить. Я это запомнил, потому что это нонсенс. Ничего подобного раньше никогда не было. Подождите, я свяжусь с «Линейным», возможно там сохранились записи тех сообщений.

Через несколько минут, Ларс показал сообщение космической таможни Марса с фотографией неизвестной. Это была Салли. У неё был неухоженный, даже диковатый вид, и одета она была в странный плащ серебристого цвета.

– Но Салли, вот уже десять лет в экипаже «Омеги». – Удивился Дьюмен. – Хотя…

Левин, когда она летала на «Ипсилон»?

– Шесть лет назад. Психолог «Ипсилон», из-за болезни был эвакуирован на Землю, а там понадобилась срочная психологическая помощь беременной женщине.

– Кто летал вместе с ней?

– Пилот малого разведывательного крейсера. Я забыл его фамилию. – Сказал Левин.

– Пилот Сем Чарлстон. – Это подошёл Панарин. – Я это точно помню, потому что принимал у него отчёт о полёте.

– Немедленно вызвать Чарлстона ко мне!

Пока вы будете общаться с экипажем, я поговорю с пилотом Чарлстоном. – Сказал Дьюмен Ларсу.

– А вы не помните, что сталось с той женщиной на Марсе? – Спросил Ларса Левин.

– Скорее всего, её отправили в какую-нибудь лечебницу. Но, честно говоря, я не интересовался. – Ответил Ларс.

Встреча Ларса с экипажем «Омеги» напоминала урок истории. Люди «Омеги» задавал Нилу Ларсу много вопросов, и он кратко на них отвечал, предупредив, что не считает себя вправе рассказывать подробно о событиях, которые произошли между их и его временем. Но людей интересовало, каково политическое устройство его мира, были ли на планете мировые войны, и сколько всего людей живёт на Земле и в её колониях в четвёртом тысячелетии. Ларс удивился, что только один человек спросил о том, каковы достижения в земной космонавтике, и насколько далеко человечество углубилось в космос, и встретили, наконец, земляне братьев по разуму, или нет.

Рассказ Ларса смутил многих членов экипажа, только что отработавших в глубоком космосе десять лет. Потому что основной целью миссии «Апостериори», был поиск путей, к ещё более дальним космическим путешествиям. Даже корабли «Апостериори» были уже межзвездного класса. Но Ларс сказал, что эта цель не была достигнута. По итогам «Апостериори» было принято решение, что людям пока не стоит покидать Солнечную систему. Ведь система звезды Солнце, сама по себе представляет колоссальный интерес для науки. И прежде чем отправляться к далёким звёздам, нужно изучить, и понять свой собственный дом. На заре космической эры люди рвались к звёздам, игнорируя изучение своей планеты, и поплатились за это потерянным временем. Ведь океан Земли – колыбель жизни, как ни странно это прозвучит, дал ответы на многие вопросы о космосе. А исследования земных недр позволили в дальнейшем правильно понять, почему внутренние планеты Солнца, так называемой земной группы, так отличаются от внешних газовых гигантов.

– Вам ещё предстоит привезти отчёт о своей работе. Я не в курсе, какие конкретно причины послужили отказом от путешествия к другим звёздам. Но закон, который ещё в ваше время назвали «Законом колыбели», действует в полной мере и в моём времени. По закону колыбели живёт вся космическая отрасль Земли. И только автоматические аппараты отправляются к ближайшим звёздам.

Перепуганный Чарлстон вытянулся перед Дьюменом в струнку и заговорил первым:

– Я знал, господин капитан, что рано или поздно правда выплывет наружу, но я не мог сам рассказывать, потому что боялся, что меня поднимут на смех.

– Ты о чём, Сем? – Дьюмен был шокирован. Он никак не ожидал, что Сем поймёт, зачем его вызвали.

– О полёте на «Ипсилон» с Салли Линден. Мы уже летели обратно, когда Салли вдруг исчезла. Связи с «Омегой» ещё не было, и я попытался доложить на «Ипсилон», но моё сообщение там не получили. Двое суток, я жил в страхе, потому что деваться с крейсера некуда, задраенные люки никто не открывал. Я, раз, за разом, просматривал записи внутренних и внешних видеокамер, но ничего нового не находил. Салли вышла из рубки по моей просьбе, проверить показания температурных датчиков двигателей. Мне показалось, что левая турбина греется несоответственно графику. Больше я Салли не видел, до того момента, когда она, как ни в чём не бывало, вышла утром к завтраку. Я её спросил, почему она не показывалась двое суток. Она пожала плечами, и ничего не сказала. Но, я проверял её каюту, чуть не каждый час, Салли там не было. Мы провели в пути ещё неделю, и Салли вела себя как всегда. Но когда мы прилетели на «Омегу», сдавая крейсер на стоянку, я нашёл в вентиляционных трубах, какой-то блестящий, оплавленный свёрток. Я взял его, но он буквально испарился в моих руках. Больше мне ничего неизвестно, господин капитан. – Сем Чарлстон опустил голову, потом добавил: – Салли, после того полёта, больше со мной не здоровалась. Она проходила мимо, словно я пустое место.

– И ты решил, что это у тебя проблемы с головой, и в полёте с «Ипсилона» ничего особенного не было, и Салли не исчезала?

– Да, господин капитан.

Дьюмен отпустил Чарлстона и вызвал Левина.

– Похоже, нам придётся самим провести расследование. С Земли никого не вызовешь. Когда Ларс закончит встречу с экипажем, пойдём в каюту Салли, нужно её тщательно обыскать. Вдруг записку оставила?

Левин покачал головой, и ничего не ответил.

Когда Левин, Ларс и Дьюмен добрались до жилых отсеков, в каюте Салли уже убрали кровь, и в воздухе витал запах какого-то антисептика, похожий на запах йода.

– Странное ощущение пустоты, – сказал Левин, – словно мы попали в вакуум.

– Так бывает в домах, где только что умер хозяин. – Сказал задумчиво Дьюмен. – Салли прожила в этой каюте десять лет, здесь все её вещи.

– Подождите, – сказал Ларс, – у меня есть маленький механизм, который может сработать, как рентген. Ни к чему, ни прикасаясь, мы увидим, что лежит в шкафу, и даже в карманах одежды. Ларс достал что-то напоминавшее карандаш и положил его на пол. – Давайте выйдем в коридор и оставим дверь открытой.

«Карандаш» вдруг выпустил луч, похожий на веер и начал медленно поворачиваться. На этом веере, как на экране отражалось всё, что лежало в ящиках письменного стола, закрытом шкафу и на небольшой подставке, где стоял горшок с искусственным цветком.

– Стоп! – Сказал Левин. – Подставка для горшка, это какая-то книга, а в самом горшке пакеты с чем-то сыпучим.

– Не торопитесь, – сказал Ларс. – Он ещё пол, стены и потолок не просветил.

Каюта Салли Линден оказалась битком набита непонятными вещами. «И как она только всё это на борт пронесла? А как ухитрилась спрятать за обшивкой стен и под покрытием пола и потолка?» – удивлялись Дьюмен и Левин. Но Редеш не удивился. С помощью роботов уборщиков и ремонтников, на корабле можно спрятать всё, что угодно. Он даже продемонстрировал, как отогнув пластины, которыми покрыты стены, можно заложить за них плоские предметы. А потом вызвал робота ремонтника, и тот поставил пластину на место, да так, что и следа от вскрытия не осталось. Проверив журнал вызовов роботов в каюту Салли, капитан Дьюмен присвистнул. За десять лет, Салли вызывала робота ремонтника триста четыре раза.

– Получается, что она вскрывала свои тайники один раз в месяц?

– Да, командир, получается так. В личных каютах нет камер видеонаблюдения, и Салли этим пользовалась.

– Но что это такое? – Дьюмен показывал на блестящую ткань уложенную пластами, и между этими пластами ткани лежали прозрачные мягкие пластиковые прямоугольники, с какими-то прожилками и точками, напоминавшие компьютерные платы.

– Блестящая ткань похожа на отражатели, которые крепятся на вакуумных двигателях. Как это не странно прозвучит, но эти отражатели своего рода текстиль. – Сказал Ларс. – Насколько мне известно, такой вид отражающей поверхности изобрели всего лет двести назад, для моего времени. В вашем времени такого просто быть не может. Потому что ещё нет технологии обработки радиоактивных металлов, методом своеобразного теснения на мягкой керамической поверхности. Эта керамика может быть настолько тонкой и лёгкой, что вес ей придаёт только сам металл и покрытие антикоррозийной плёнки.

А вот что это такое, – Ларс показал на прозрачный прямоугольник, – я не знаю.

Когда Левин взял в руки книгу, которая служила подставкой для цветочного горшка, он сказал:

– Ничего не понимаю, книга новая, но язык, на котором она написана, мне неизвестен. Насколько я знаю, такой манеры написания не было ни в одной земной культуре. Буквы, если это буквы, напоминают раскидистые деревья, и на первый взгляд, все одинаковые. Только при внимательном рассмотрении видно, что они кое в чём отличаются.

– Да, я тоже вижу такое в первый раз. – Сказал Ларс, заглядывая Левину через плечо.

А из-за стен и из-под пола, техники доставали всё новые и новые тщательно упакованные вещи.

– Она не могла пронести всё это на корабль за один раз… – Задумчиво сказал Дьюмен. – Мы прилетели на лонг причал одновременно, все сто сорок человек, и ни у кого не было такого объёмного багажа. В том числе у Салли. Нужно посмотреть запись нашего прибытия на борт.

Техники нашли за потолочным покрытием коробку с разобранным механизмом, назначения которого не знал даже Ларс. При нём оказалась инструкция, несомненно, на английском, но очень продвинутом языке. Множество заимствований, как сказал Левин, сделали его понятным, для любого носителя немецкого, испанского или русского языков.

– Это итсел, служебный международный язык. В моём времени он используется только для маркировки и программирования товаров международного значения. – Сказал Ларс.

– Например, входная панель на «Линейном»? – Улыбнулся Левин.

– Да. Но инструкция это не маркировка, я не припомню, чтобы инструкцию писали на итселе. Дайте взглянуть.– Ларс взял в руки прозрачный пластик, на котором была напечатана инструкция. – Этот прибор называется бислит, используется для связи в пространстве, где невозможно использовать другие виды связи. Принцип работы – установка вакуумного коридора до точки, с которой нужно связаться, по которому беспрепятственно пройдут любые электромагнитные волны. Вы обратили внимания на дату изготовления? Пять тысяч четыреста двенадцатый год. А изготовитель – Производство субстративных бислитов, Шенгария, система Тольмут, Андромеда…

В моём времени до Андромеды ещё не добрались. – Вздохнул Ларс. – Хотя название Шенгария мне знакомо. Секунду. Вот! «Шенгария, небольшой участок спиральной галактики в созвездии Андромеда, где находится сразу несколько пульсаров. Назван по имени первооткрывателя Людвига Шенгара».

– Капитан, я прошу вас срочно прибыть в медицинский отсек. – Голос Керекеша, прозвучал, как гром среди ясного неба, в тишине, которая наступила в каюте Салли Линден.

– Что случилось, Керекеш? – Спросил капитан Дьюмен.

– У Салли Линден странные анализы крови. И она темнеет на глазах.

– Что значит темнеет? – Спросил Левин.

– Становится чёрной, но, ни как наши темнокожие земляне, она чернеет, и становятся невидимы её черты.

Салли лежала на операционном столе, Керекеш уже собирался сделать вскрытие, когда останки почернели. Ещё угадывались очертания человеческого тела, но уже было невозможно различить лица, рук, только волосы остались светлыми, такими, как были при жизни Салли. На глазах изумлённых людей, Салли превращалась в глубокую черноту. Когда Керекеш накрыл тело простынёй, она накрыла стол, как скатерть, словно на столе никого не было. Дьюмен сдёрнул простыню, и все ахнули, на столе остался только плоский абрис, который постепенно становился всё меньше и меньше. Вскоре на столе лежали только волосы Салли.

– Разве она носила парик? – Спросил Левин.

Керекеш побежал в свою лабораторию, и вскоре вернулся, держа в руках пустые пробирки.

– Её кровь испарилась! На предметных стёклах микроскопа то же самое – не осталось ни одного образца тканей Салли. И даже стальной ланцет исчез!

– Вы хоть что-то успели исследовать? – Спросил Дьюмен.

– Да, кровь и срез кожи, который остался на ланцете, когда Салли резала вены.

– Дай посмотреть отчёт.

Когда капитан Дьюмен прочитал вслух заключение Керекеша, в лаборатории снова повисла тяжёлая тишина.

– Слишком много впечатлений, за последние двое суток. – Наконец сказал Левин.

– Мы десять лет работали бок, о бок с человеком из другого мира, и даже не подозревали об этом. Если бы не Керекеш, мы бы так и не узнали, что Салли Линден имела неземную ДНК, и жила под чужой личиной. – Отозвался капитан Дьюмен. – Нужно продолжить изучение всего того, что нашли в каюте у Салли. Особенно заманчиво исследовать порошок из цветочного горшка. Каждая крупинка этого порошка это какой-то маленький предмет, который можно разглядеть только под микроскопом. Сколько всего разновидностей предметов вы насчитали?

– Пока тринадцать. Среди них три компьютера, очень напоминающие компьютер Хадсона с «Америки», несколько самоходных тележек, четыре ракетных ускорителя, и что-то вроде накопителя энергии, но точно не электрический аккумулятор.

– Мне нужно ненадолго вернуться на «Линейный». Я возьму с собой несколько крупинок этого предметного порошка и постараюсь их исследовать в своей лаборатории.

Всё, что было найдено в каюте Салли Линден, сложили на лабораторных столах, самой большой химической лаборатории «Омеги». Ларс, Левин и Панарин старались найти какую-то логику в том, зачем Салли собирала эти предметы. Уже не оставляло сомнений то, что Салли путешествовала во времени, прямо с борта «Омеги», и приносила с собой из этих путешествий различные артефакты. Только книгу и пакетики с микроскопическими копиями различных объектов, Салли пронесла на «Омегу» в своём багаже. Это показала запись того, как багаж Салли проходит через интроскоп космопорта «Левел». Лазерный микроскоп, через который рассматривали то, что Ларс назвал «предметным порошком», открывал всё новые и новые скрытые в нём конструкции. Там было нечто напоминающее мост, различная мебель, и даже андроиды, киборги и дроиды. Дроидов же было больше всего, в основном рабочие, но и боевых, тоже хватало. Предназначение роботов, распознавали по соответствующей экипировке.

– И это не игрушки. – Сказал Ларс. – Это что-то вроде конструктора, который можно увеличить, и все предметы, так сказать, «оживут». Я попробовал поджечь несколько крупинок в лаборатории «Линейного», в бункере для взрывных работ. И вот что получилось.

Ларс достал свою пластину, и на ней появилось изображение, как на лежащие в чаше Петри четыре кристаллика, ударил миниатюрный разряд. Сначала кристаллы задымились, потом начали увеличиваться в размерах и обугливаться. Когда их залило водой, перед изумлёнными людьми оказались обгоревшие, но вполне узнаваемые роботы дроиды.

– Их даже можно восстановить. – Сказал Ларс. – Такие дроиды массово производились в конце третьего тысячелетия, для работы в безвоздушном пространстве в поясе астероидов. Но, я никогда не слышал о технологии их уменьшения, а потом восстановления в рабочем размере. Хотя дьявольски удобно – перевезти в кармане горсть оборудования, и на месте увеличить. Только как такое возможно?

Дьюмен показал Ларсу запись выступления Салли Линден на собрании экипажа, когда стало известно, что «Омега» перешёл во времени на триста лет тому назад, и разговора с Салли о «Дороге бытия богов».

– Она говорит о бавахатонах? – Ларс попросил показать ему ещё раз тот фрагмент записи, где Салли рассказывает о том, как её муж Рем Хадсон нашёл на раскопках дневник учёного по имени Сирджун.

Когда Ларс пересмотрел запись два раза подряд, всё время, поглядывая на свою пластину, Дьюмен спросил, что его так заинтересовало в словах Салли.

– Название этих богов Сирджуна – бавахатоны. В документах из столовой горы, речь идёт об ахатах. Это слово перекликается со многими понятиями в языках человечества, но главное, это талмудское слово, относящееся к Иегове. Я никак не могу уловить связь слов бав – бава, река, протока, путь воды, и ахат – божий. «Дорога бытия богов», говорит Салли, которая контролировала ход линейного времени в Солнечной системе. А теперь она вышла из строя.

Я думаю, что нам нужно работать в двух направлениях: на Нептуне, продолжать поиски древнего механизма, и изучать всё, что было найдено в каюте Салли Линден. Меня не отпускает мысль, что если мы хотя бы частично поймём, предназначение предметов, которые она собрала, то узнаем, кем она была на самом деле, и почему покончила с собой.

– Салли не покончила с собой, её убили! – Все повернулись на голос Панарина. – Я просматривал записи камер слежения в жилом отсеке, и вот что нашёл.

Из темноты коридора появляется тень, напоминающая катящееся колесо. «Колесо» подкатываясь к дверям, на мгновение останавливается, потом катится дальше. Докатившись до двери каюты Салли Линден, колесо проходит сквозь дверь, словно её нет. Через несколько минут в коридор выходит прозрачное двухметровое существо, оно держит в руках окровавленный ланцет. Потом оборачивается и бросает ланцет в каюту. Несколько секунд существо раскачивается возле каюты, потом возвращается туда. И вот по коридору снова катится колесо – тень, которое исчезает в переходном шлюзе, просто растворяется в воздухе, едва оказавшись в невесомости.

– Он вернулся в каюту, чтобы подпереть дверь. Наверное, чтобы Салли не смогла выбраться и позвать на помощь. – Сказал капитан Дьюмен. – И как он проник на «Омегу»?

– Капитан Пинч написал, что к кораблю «Америка» на Кваваре подходили какие-то существа, которые потом сворачивались, и становились похожи на колёса. Но на записи камер обзора никаких существ не оказалось. – Прошептал Левин.

– На «Америке» камеры имеют слабое разрешение и небольшой угол обзора. Кроме того, у них неважная светочувствительность. Они могли «не заметить» то, что так похоже на тень. И скорее всего, присутствует на записях как шум.

Левин, мы можем как-то обработать записи с «Америки»? – Сказал Дьюмен.

– Попробуем.

– Хорошо. А теперь я хотел бы узнать, как этот мистер Тень проник на «Омегу» и зачем ему было убивать Салли.

– Он не проникал на «Омегу». – Сказал молчавший до этого Ларс. – Во всяком случае, его здесь не было физически.

– Что вы имеете ввиду?

– В моём времени, по свидетельствам очевидцев, такие существа начали появляться в поясе Койпера около трёхсот лет назад. Но они эфемерны. Они свободно проникают в физические объекты, но не способны нанести какой-нибудь вред, они даже не могут контактировать с физическими объектами и человеком. Наши учёные сделали вывод, что мы, наконец, воочию столкнулись с тем, что называется многомерность. Эти существа из другого, параллельного нашему мира.

Предвосхищая ваш вопрос, как же он смог убить Салли Линден, скажу – она была такой же, как он. Замаскированным под человека, существом из мира этих трансформирующихся в кольцеобразные структуры гуманоидов. Хотя те, кто сталкивался с ними на Кваваре, считают, что они не трансформируются, а просто используют некое снаряжение, позволяющее им передвигаться с невероятной скоростью в аппарате в форме колеса. Я просматривал записи, одной из экспедиций высадившейся на Квавар, где видно, что это существо, трансформируясь, словно усаживается в кресло, а вокруг него образуется колесо похожее на сплетённую из стальных тросов автомобильную покрышку.

– Но как он сумел подпереть дверь каюты Салли? – Удивился Левин.

– А чем он её подпёр? – Спросил Ларс.

– Э-э-э, кажется какой-то тумбочкой… – Панарин почёсывал затылок. – Хотя мебель в каютах намертво закреплена. Я схожу, посмотрю.

С Панариным пошли Левин и капитаны Ларс и Дьюмен.

Никакой тумбочки в каюте Салли не было.

– Ну, как же, – возмущался Панарин, – роботы не смогли её отодвинуть, пока не сняли дверь. Потом эту тумбочку поставили в угол, вот сюда.

– Дежурный, у вас есть записи роботов, которые вскрывали дверь в каюте Салли Линден? – Спросил капитан Дьюмен.

– Секунду, сэр! – Отозвался дежурный. – Да, запись робота ремонтника, длительностью двадцать минут, и робота уборщика, длительностью тридцать две минуты. Ремонтник снимал дверь каюты, а уборщик убирал кровь, когда вынесли тело.

Пока капитан Дьюмен лично трижды просматривал записи роботов, прошло около трёх часов. В это время в лаборатории разбирали робота уборщика, и «колдовали» над видеозаписью. И, наконец, Левин позвал:

– Капитан, мы нашли.

В пылесборнике пылесоса, оказалась крупинка из предметного порошка. Под микроскопом она выглядела, как микроскопический стальной кубик.

– Получается, что этот «кубик» был активирован строго на определённое время. – Сказал Панарин.

– Да уж, пока выносили тело Салли, «тумбочка» стояла там, где её поставили. А когда явился робот уборщик, её уже не было. Она каким-то образом превратилась в крупинку из предметного порошка. – Проворчал капитан Дьюмен.

– Капитан, нашёлся ланцет! – Раздался из передатчика голос Керекеша. – Он лежал на том же месте, только стал микроскопическим.

– Понятно. – Отозвался Дьюмен.

– Этим колёсникам нет никакого дела до людей. – Сказал Ларс. – Во всяком случае, они ни разу не проявляли даже минимального интереса к людям и их технике. На Кваваре за всю историю космических полётов образовалось небольшое кладбище погибших кораблей. В основном это беспилотники попавшие в аварию в поясе астероидов. Почему-то их всех сносит к Квавару, и они падают на поверхность этой загадочной планетки. Колёсники ни разу не были замечены возле этих кораблей. Они разъезжают по Квавару, словно на его поверхности ничего нет. Именно потому, что они проходят насквозь любой земной искусственный объект, учёные сделали вывод, что они просто эти объекты не видят. Колёсники пребывают в своём пространстве.

Но судя по тому, как колёсник катился по коридору «Омеги», и явно искал каюту Салли, они всё-таки при желании способны видеть и людей, их технику, и даже умеют читать человеческие надписи.

– А почему вы назвали Квавар загадочной планеткой? – Спросил Левин.

– Дело в том, что долгое время не удавалось рассчитать её орбиту. У неё много общего с Землёй. Она летит по орбите с той же скоростью, и угол наклона её оси совпадает с земным до тридцать пятого знака после запятой. Кстати как у Марса и Нептуна тоже. И вращается она точно так же, сутки на Кваваре равны двадцати четырём часам. Но куда она летит, мешал вычислить Нептун, влияние которого в поясе Койпера трудно переоценить. И только недавно стало понятно, что Квавар сворачивает не в сторону Солнца, а скорее в сторону мифического Дварка. И вообще, среди транснептуновых объектов, только Плутон и Эрида, несомненно, вращаются вокруг Солнца. А вот орбиты остальных шестнадцати планетоидов с достойными размерами, всё ещё не рассчитаны до конца. И ведут они себя подобно Квавару – на каком-то этапе взаимодействуя с Нептуном. А потом, когда Нептун отдаляется, следуя по своей орбите, планетоиды, словно освободившись от влияния его гравитации, устремляются по другому пути, который совершенно не соответствует расчётам земных учёных.

– Как всё оказывается сложно в нашей родной Солнечной системе… – Левин, что-то записывал в свой планшет, а потом спросил: – Скажите, Ларс, а в вашем времени уже построили знаменитую «теорию» всего?

– Простите? – Не понял Ларс.

– Ну, или «единую теорию поля»?

– О! Вот вы о чём. К сожалению, такая теория так и осталась гипотетической. В истории физики, время, когда учёные занимались подобными теориями, называется «Век погибших фантазий». Кстати, по итогам вашей миссии «Апостериори», было закрыто много теоретических направлений в физике, космологии и астрономии. Математика наука гибкая, она помогает делать точные, на первый взгляд, расчёты разнообразных явлений, но на практике оказывается, что всё совсем по-другому. Мой учитель шутил, что в конце второго и начале третьего тысячелетий, учёные изобретали много природных явлений на кончике пера. Но только в единичных случаях, что-то предсказанное теоретически подтверждалось практически. До моего времени дожила, ещё не подтверждённая или опровергнутая, только теория Хадсона. Но, похоже, и её время пришло.

– Командир, крейсер и шатлы к полёту готовы. – Доложил по громкой связи дежурный.

– Нам пора собираться. – Сказал Дьюмен.

Команда «Омеги» из пятидесяти человек во главе с капитаном Дьюменом и научным руководителем Левиным, загрузилась в шатлы и крейсер. Капитан Ларс улетел первым, чтобы приготовить посадочную площадку, для летательных аппаратов с «Омеги». Нептун встретил людей, всё той же безмятежной погодой и лёгким ветерком, который слега шевелил ветви могучих деревьев. Ларс точным выстрелом в один из квадратов портальной разметки атмосферного колодца, закрыл его. Надёжно закрепив крейсер и шатлы на искусственной лужайке недалеко от «Линейного», команда «Омеги» перешла на корабль капитана Ларса.

Когда Нил Ларс проводил каждого вновь прибывшего в отдельную каюту, Панарин рассмеялся:

– А Микаеэль говорил, что «Линейный» корабль для киборгов.

– «Линейный» рассчитан на команду в триста человек, а при необходимости и шестьсот. Только тогда людям приходится жить в каютах по двое. Микаэль любит морочить голову незнакомцам. Например, сгенерировал внешность девушки, согласно моим запросам, а потом показывал всем её фотографию, и говорил, что это моя невеста. А я всего лишь в шутку отвечал на его дурацкие вопросы.

– Это не та самая девушка, фото которой у вас в каюте на зеркале?

– Точно. Микаэль даже имя ей придумал – Мери. Моя мама поверила Микаэлю, и долго просила меня, познакомить её с Мери. А где бы я ей эту Мери взял? – Мужчины ещё немного поговорили о привычках биоробота Микаэля и разошлись по каютам отдыхать.

Первые два дня Ларс учил свою новую команду, как работать на оборудовании «Линейного», и управлять диковинными, для астронавтов «Омеги», летательными аппаратами. И вот четыре вертолёта – разведчика взмыли в небо. Те, кто остался на корабле, вынуждены были признать – на экранах радаров, без специальных фильтров, эти «вертушки» выглядят, как бледные тени.

– Подлетаем. – Сказал Ларс Дьюмену. – Смотрите, только идеально круглое озеро отличает это место от всех остальных мест на Нептуне. Но как я не старался, я не смог найти вокруг ничего особенного. Я даже поднимал в небо «Линейный» и сканировал окрестности всеми доступными способами. Ни повышенной радиации, ни подземных построек и коммуникаций. Озеро искусственное, как и всё остальное на нижних уровнях планеты.

– Да, по размеру озеро совпадает с размером знаменитого пятна – антициклона в верхних слоях атмосферы Нептуна. – Отозвался Дьюмен.

– Это первое, что бросается в глаза и наводит на мысль, что озеро и есть тот самый излучатель. По крайней мере, зеркало поверхности могло быть линзой, через которую проходило излучение. Смотрите, это моя симуляция работы излучателя такого размера. – И Ларс показал на экране бортового компьютера, как из озера выходит луч и, устремляясь вверх, пробивает насквозь атмосферу планеты. – Этот луч, скорее всего, работает, как запускающий механизм портала колодца, где лазер несёт в себе определённую программу.

Приземлившись на берегу озера, люди облетели его на неком подобии пассажирских дронов. Ларс рассказывал, что только недавно обнаружил на восточном берегу небольшой холм в форме правильной четырёхгранной пирамиды, но не успел его исследовать.

– Смотрите, вот этот холм! – Ларс показывал на курган высотой около ста метров, скрытый за спускавшимся к самой воде деревьями. – Я проверял результаты сканирования этого места, холма как будто здесь и не было. Я снова просканировал озеро и его берега, результат тот же – холм мои приборы не видят. Я дважды подходил к холму, и даже поднимался на его вершину, по восточной грани, и ничего не заметил, кроме того, что на холме та же самая искусственная трава, что и везде на планете. И возможно такие пирамиды есть и в других местах на Нептуне, но они отражают любые излучения, и найти их практически невозможно. Разве что обойти планету пешком. Потому что эту пирамиду я увидел, только обходя озеро своими ногами. С воздуха она невидна.