Пламенный лёд. Книга вторая

Глава 5

Москва, апрель 2016 года

Ксюша открыла упаковку с пирожными и разложила их по тарелкам. Лиза тем временем выставила на стол чашки, вслед за ними появилась заварка.

– У меня есть еще травяной. – Она пошарила в шкафчике и вытащила еще одну коробочку.

– Я лучше черный. – Ксюша кинула пакетик себе в кружку и улыбнулась.

Лиза черный чай пила редко, в основном травяной или зеленый, но сейчас, подумав, убрала коробку с яркой ромашкой обратно и последовала примеру гостьи. Выглядела Лиза уставшей, Ксения отметила ее бледность и потухший взгляд и, хотя Меркулова упорно отвечала, что с ней все хорошо, Ксюша в этом сомневалась. За два последних месяца девушки немного сблизились. Зная, что в Москве у Лизы никого нет, Ксюша старалась навещать ее, звонила, чтобы узнать о самочувствии, подбадривала, как могла. Она и в Бостон не полетела по большей части из-за того, что в таком случае пришлось бы оставить Лизу одну, а делать этого не хотелось ни ей, ни Жене. В результате, поразмыслив, они решили, что Ксюше лучше остаться тут. Кроме того, так у нее появлялась возможность дополнительно позаниматься хореографией с Полиной и Антоном, а заодно и присмотреть за ними.

– Ешь.

Синицина уже уничтожила половину пирожного, а Лиза к своему так и не притронулась. Выглядело лакомство очень соблазнительно: взбитые сливки, миндальная обсыпка, немного шоколада и вишенка наверху. Лиза и вспомнить не могла, когда она ела что-то подобное в последний раз. Кажется, где-то в прошлой жизни… Вздохнув, она взяла ложку, отломила маленький кусочек и отправила в рот. Вряд ли теперь пара лишних килограммов имеет большое значение.

– Вкусно? – Ксюша довольно облизнула ложечку и взяла еще одно пирожное.

– Угу. – В голосе Лизы особого энтузиазма не слышалось.

– Лиз, что с тобой? – Ксюша отставила чашку.

– Все хорошо, – не поднимая взгляда, отозвалась Лиза и снова вздохнула. Покрутила ложечку в руках и все-таки посмотрела на Ксюшу. Покачала головой. – Просто как-то… – Она пожала плечами и отломила еще кусочек.

Ксюша ее сразу поняла. Поднявшееся было волнение улеглось, в чем причина Лизкиной хандры ей стало понятно.

– Какие у тебя вообще планы на будущее?

– Не знаю. – Вопрос не застал ее врасплох, Лиза часто и сама себя об этом спрашивала. Ощущения у нее были такие, словно она стоит на льдине, которую качает из стороны в сторону. – Хочу в институт поступить. Надеюсь, на платной основе меня возьмут. – Она обняла руками чашку, не поднимая ее от стола. – В школе я не блистала. Не до учебы было как-то. Легко мне никогда ничего не давалось, а сидеть над учебниками целыми днями я не могла.

– Это и понятно.

Ксения и сама училась не слишком хорошо. Бесконечные тренировки, сборы, соревнования… времени на уроки просто не оставалось, равно как и сил, да и, говоря откровенно, в ее случае особого желания тоже не было.

– Так забавно… – в грустной задумчивости произнесла Лиза. – Очень часто я думала, что фигурное катание меня многого лишает. Думала, что если брошу, столько всего смогу… А теперь я понимаю, что у меня больше ничего нет. Я ничего не умею, ничего не знаю. Даже когда я проигрывала, падала, я понимала, кто я, что делаю, а сейчас… – Пожав плечами, Меркулова отпила чай. Горячий напиток согрел горло, давая ощущение желанного тепла.

– Все наладится. – Пусть слова прозвучали банально, но в их правдивости Ксения не сомневалась.

Постепенно разговор стал более легким и жизнерадостным. Ксюша рассказала Лизе несколько забавных историй из своей студенческой жизни, поделилась тем, как она боролась с депрессией после ухода из спорта. Она была рада, что смогла отвлечь Лизу и вызвать на ее губах легкую улыбку. Если бы только Лизка знала, о скольком Ксюша умолчала… Но знать ей это было совсем не нужно.

Те несколько дней, что прошли после появления Макса на пороге ее квартиры, для Лизы оказались трудными. Она и сама не знала почему. Вроде все было как всегда, но почему-то грустила она чаще, чем обычно. Каждое новое утро походило на предыдущее, и это вызывало в душе разочарование. А чего она ждала? Апрель ее не радовал, весны она не ощущала. Все просыпалось, наполнялось жизнью, она же чувствовала, что безнадежно отстает от этого пробуждения. И опять ей очень не хватало Стефана. Он был единственным, кто хоть как-то согревал ее внутренний мир, а теперь и этого она оказалась лишена. Снова и снова вспоминала о Максе. Гнать прочь мысли о нем она уже не пыталась, пусть они и причиняли боль. Ей хотелось, чтобы все было иначе, чтобы хоть что-то было иначе. Если бы он хоть немного любил ее…

Ксюша вымыла руки и, закрыв воду, принялась вытирать их мягким махровым полотенцем. Она пробыла у Лизы почти два часа и теперь собиралась домой, Женя и так заждался ее. Того дня, когда она станет его женой, Ксения ждала с нетерпением. Она так долго грезила этим и не верила в возможность их счастья, что сейчас считала каждый день до того момента, когда самый близкий на свете мужчина наденет ей на палец обручальное кольцо. И каким оно будет – простой полоской тонкого золота или обсыпанным камнями эксклюзивом, для Ксюши не имело значения. Ее вообще не волновало ничего помимо мужчины, женой которого она готовилась стать. Женя же сразу заявил, что все будет так, как она хочет, хоть розовый лимузин с куклой на капоте, хоть черный Хаммер с тонированными стеклами. Ксюша только улыбалась и качала головой. После девяти лет разлуки все это казалось сущей ерундой.

Они решили, что свадьба будет скромная и очень интимная. Никаких гостей, приглашенных, многочисленных родственников, только они двое, Егор и близкая Ксюшина подруга. Вначале роспись в ЗАГСе, а потом ужин в простом уютном ресторане с итальянской кухней и живой музыкой. Ксюша закрывала глаза и видела, как они с Женей покачиваются в танце под тихую мелодию фортепьяно, погруженные в свою реальность, а вокруг просто люди, которым нет до них никакого дела. При одной мысли об этом дне на глаза Ксюши наворачивались слезы. Женя делал ее слишком чувствительной, но ее это не волновало. Сердце приятно трепетало в груди, а стоило ей поймать на себе его теплый любящий взгляд, как все тревоги мигом таяли в воздухе. Прежде она и не знала, что способна быть такой счастливой.

Ксения улыбнулась и повесила полотенце на крючок. Хотела уже выйти из ванной, но взгляд внезапно наткнулся на пластиковый прямоугольник. Скорее по инерции, чем специально, глаза пробежались по буквам. Задумавшись, Ксюша взяла карточку в руки и снова прочла имя владельца: «Samoilov Maximilian». Закусила губу и положила карточку на место, пытаясь сообразить, стоит ли задавать Лизе какие-либо вопросы или лучше промолчать.

Лиза уже убрала со стола, сполоснула чашки и отправила их в сушилку. Чувствовала она себя хорошо, несмотря на то, что с утра немного ныло в висках. Первое время после травмы голова у Лизы болела очень часто, к тому же периодически возникало головокружение, слабость, порой даже тошнота. Несколько раз она едва не упала в обморок. Она никому не говорила, но было страшно. Страшно и больно, потому что Лиза чувствовала, что ей нужна поддержка близких, нужно, чтобы кто-то был рядом, заботился о ней, а рядом не было никого. В те дни после выписки из больницы она часто плакала по ночам, ощущая себя беспомощной и потерянной. Сейчас, по прошествии полутора месяцев, ей стало значительно лучше. Головные боли до конца так и не исчезли, она все еще довольно быстро уставала, но в целом все шло неплохо.

Заметив Ксению в дверях кухни, Лиза улыбнулась.

– Лиз, можно тебя спросить кое о чем? – многозначительно посмотрела Ксения на Меркулову.

– О чем?

Лиза вдруг ощутила неловкость. Виной тому был то ли выразительный взгляд Ксюши, то ли что-то в ее голосе. Собственные руки внезапно показались Лизе слишком длинными, неуклюжими, и она обхватила себя за плечи.

– В ванной… я случайно карточку Самойлова увидела. – Ксюше и самой было неловко.

Потерев плечи вмиг похолодевшими пальцами, Лиза посмотрела в глаза гостье и отвернулась. Выдохнула. Она бы могла ответить, что Макс просто выронил карточку, когда приходил навестить ее. Такой ответ устроил бы обеих и был бы, пожалуй, вполне логичен, однако обе знали, что все вовсе не так просто.

– Он приходил несколько дней назад, – тихо сказала Лиза. – Злой, раздраженный.

– Он тебя обидел? – осторожно спросила Синицина, с беспокойством вглядываясь в Лизкино лицо.

– Нет.

Лиза тяжело опустилась на табурет и уставилась на мыски своих тапочек. Ну не расскажет же она Ксюше, как он гладил ее живот под футболкой, как сжимал запястья, как касался губами… Господи… почему же все это вызывает в ее сердце тупую боль?!

– Просто обвинил меня во всем. Я толком и сама не поняла, в чем именно. Видимо в том, что они с Алисой в Бостоне провалились.

Ксения помолчала. Она видела, как взгляд Лизы снова потух, понимала, что говорить о Максе ей тяжело. Пусть Лиза о нем почти ничего не рассказывала, Ксюша уже давно все поняла. Она не хотела жалеть Лизу, но искренне переживала за нее. Присев на уголок табуретки, Ксюша сложила руки на коленях. Облизнула губы и, немного помешкав, все-таки проговорила:

– Дело не только в чемпионате… – Когда Лиза повернулась, она сказала: – Алиса ушла. Теперь она будет выступать с другим партнером.

***

Лиза бесшумно ступала по коридору школы. Прежде она бывала здесь практически каждый день, теперь же чувствовала себя гостьей. Все было таким знакомым, привычным: запахи, звуки, даже охранник на входе приветливо поздоровался с ней. Лиза ответила ему легкой улыбкой и поспешила проскользнуть мимо. Расспросов не хотелось, а они бы непременно последовали. Вечерняя тренировка началась около сорока минут назад. Лиза и не знала толком, зачем она пришла, просто что-то необъяснимо тянуло ее сюда. Несколько дней она пыталась убедить себя, что появляться в школе ей не стоит, но, в конце концов, не выдержала и сорвалась.

Сжимая в кармане пластиковую карточку Макса, она дошла до того места, откуда можно было увидеть каток и остановилась. Миронов как обычно стоял возле бортика и громко раздавал спортсменам указания. Лиза прикусила нижнюю губу и понурила голову. Раньше она была частью всего этого, а что теперь?

Она прошла к трибунам и уселась с краю, стараясь не привлекать к себе внимания. Получилось вполне удачно – ее никто не заметил. Огромный каток выглядел пустым, вроде и работа шла, но ощущалось общее подавленное настроение. В движениях Макса сквозила непривычная сдержанность, очень странно было видеть его без партнерши. Казалось, что все это неправда, что Алиса сейчас появится рядом с ним и, тряхнув волосами, недовольно фыркнет. Или вихрем пронесется мимо бортика. Или еще что-нибудь… До последнего Лиза не хотела верить в то, что она ушла к другому тренеру, к другому партнеру.

Скоро руки у Лизы замерзли, и она сцепила пальцы, пытаясь согреть их. Прошло уже минут пятнадцать, а ее так никто и не увидел. Можно было тихо встать и убраться отсюда, никому ничего не говоря, приехать домой, устроиться на кровати с чашкой горячего чая, книгой или пультом от телевизора, замотаться в плед. Грусть поднялась из сердца и встала в горле противным комом. Чтобы прогнать ненужные чувства, Лиза сделала глубокий вдох. В последнее время она часто грустила, ей хотелось чем-то занять себя, но найти дело по душе не получалось. Еще хотелось, чтобы ее обняли и выслушали, хотелось быть кому-то нужной.

– Лиза… – Миронов, наконец, заметил ее. Лицо его озарила улыбка, в глазах вспыхнули искорки радости. – Ты как тут?

– Да вот… пришла.

Она дернула плечиком и приподняла уголки губ в несмелой улыбке. Неприкрытая радость во взгляде и голосе Жени нашла отклик в ее сердце. Глаза ее на считанные секунды загорелись живым огоньком, но быстро потухли.

– Правильно, что пришла.

Евгений осмотрел Лизу с ног до головы. Он не видел ее несколько недель, после возвращения из Штатов все порывался заехать, но то времени не хватало, то что-то еще. Выглядела Лиза немного потерянной и замученной, на голове у нее была повязана серо-голубая бандана. Хоть Женя не раз приезжал к ней в больницу, да и после выписки тоже навещал, он все равно никак не мог привыкнуть видеть эту девочку такой.

– Мы все по тебе соскучились.

– Так уж и все. – Лиза скептически усмехнулась.

– Не веришь?

Она отрицательно мотнула головой и с тоской посмотрела на лед. Будь у нее много друзей, любящая семья, может, она бы не так сильно переживала. Нашла бы занятие себе по душе, обязательно научилась бы многим вещам, на которые раньше не хватало времени.

Внезапно Макс повернулся в ее сторону. Взгляд глаза в глаза. Лиза вздрогнула, пальцы ее судорожно вцепились в ткань куртки. На секунду она даже перестала дышать, таким колючим показался ей его взгляд. С трудом вытолкнув из легких воздух, Меркулова еще сильнее сжала пальцы. Макс остановился посреди катка и не сводил с нее взгляда. Она не хотела отводить глаза первой, но не выдержала и опустила голову. Пальцы разжались, из груди вырвался тяжелый выдох.

– Может, хочешь покататься?

– Вы тут делом занимаетесь, а я… – Она подняла взгляд на Миронова. В ее красивых глазах затаилась печаль, она смотрела так открыто и доверчиво, что Жене хотелось по-отечески обнять ее и погладить по голове. – У меня и коньков-то нет.

– Твои коньки лежат у меня. – И, видя, что Лиза все еще сомневается, он, взмахом руки приглашая ее следовать за собой, добавил: – Пошли.

Куртку и ботинки Лиза оставила у Жени в кабинете, у бортика она появилась в теплом белом свитере, том самом, который Стефан подарил ей в Братиславе. В последнее время она очень часто надевала его, казалось, что мягкий кашемир передает любовь дорогого человека, ей хотелось верить, что так они с другом оказываются чуть ближе. Лиза дотронулась до мягкого ворота, а затем опустила ладонь на бортик. Полина заметила ее и, широко улыбнувшись, помахала рукой. Ей было бы спокойнее, если бы Евгений сейчас стоял рядом, но ему кто-то позвонил, и он остался у себя. Ждать его она не стала – не хотела отвлекать, да и выглядело бы это так, словно она боится идти одна. Боялась ли она на самом деле? Вряд ли, скорее просто чувствовала тревогу. Она открыла дверцу и тут же увидела, что Макс направился к ней. Внутри все сжалось. Сейчас он скажет ей что-нибудь резкое, грубое, схватит за руку, прорычит в лицо, чтобы она убиралась…

Лиза испуганно уставилась на приближающегося Макса. После травмы она ослабла не только физически, но и морально, мысли о будущем, собственные страхи, одиночество – все это вымотало ее. Она боялась, что при первой же его попытке задеть ее, она сломается, не сможет сдержать слезы. Ей хотелось развернуться и убраться отсюда куда подальше, лишь бы не слышать его жестоких слов, металла в его голосе, не видеть холода в темно-голубых, практически синих глазах. Но ничего резкого Макс ей не сказал. Остановившись совсем близко, он сам открыл дверцу и протянул ей руку. Холода в его взгляде тоже не было, скорее ожидание и даже некоторое волнение. Помешкав, Лиза несмело вложила руку в его ладонь и сделала осторожный шаг на лед.

– У тебя опять руки холодные. – Он так и не выпустил ее ладошку, когда они поехали вдоль бортика.

Совершенно растерявшаяся от той нежности, с которой он держал ее кисть, Лиза споткнулась. Сильная мужская рука тут же обхватила ее талию, инстинктивно Макс обнял Лизу, удерживая ее от падения.

– Спасибо, – неловко пробормотала Меркулова. Щеки ее вспыхнули, она почувствовала себя неуклюжей дурой.

– Ты в порядке?

– Угу. – Она кивнула и немного отстранилась.

Макс снова взял ее за руку и потянул за собой в центр катка, поближе к ребятам, уже двигающимся им навстречу.

В школе Лиза пробыла совсем недолго, всего часа полтора. Длительные физические нагрузки ей все еще были противопоказаны, и узнай лечащий врач о ее появлении на катке, одобрения это у него, вероятнее всего, не вызвало бы. Но с врачами по этому поводу Лиза советоваться не собиралась и на следующий день опять пришла в школу. Не на тренировку, просто… Просто потому, что, вернувшись минувшим вечером домой, она почувствовала себя куда лучше. Она достала из чехла коньки, которые забрала с собой, и долго смотрела на них. Блестящие лезвия, потертые мыски, шнурки, которых так часто касались ее пальцы… Старые коньки, отслужившие полтора сезона. Как раз после чемпионата мира она собиралась их поменять…

Все утро Лиза прослонялась по дому, не находя себе дела. Можно было убраться в квартире, приготовить что-нибудь, или, например, пойти прогуляться. Погода, конечно, теплом еще не радовала, но это все равно лучше, чем маяться, слоняясь от стенки к стенке. Лизе ничего не хотелось. Она пыталась не думать об этом, однако понимание, где ей действительно нужно быть, не отпускала. За два прошедших месяца она впервые ощутила прилив энергии, внутреннюю силу. С руками и ногами у нее все в порядке, а остальное… приложится. Вечером Лиза затолкала в сумку коньки, взяла форму и поехала в школу. Не на тренировку, а… она и сама не знала, зачем. Наверное, с какой-то стороны это было эгоистично – отнимать время у Полины и Антона, отвлекать Ксюшу и Миронова, Самойлова, в конце-то концов. Но кто сказал, что в ней нет эгоизма?

Глава 6

Москва, май 2016 года

За три недели поисков они не продвинулись ни на шаг. Три недели… Умом Макс понимал, что, на самом деле, это совсем немного, но бессилие злило. Он не пропустил ни одной тренировки, работал в зале, занимался с Ксюшей, но по большому счету все было бесполезно – он парник, а что такое парник без партнерши?! Еще больше выводили из себя новости, доходящие через десятых знакомых из штатов: Алиса уже перебралась за океан и приступила к тренировкам с Алексом. Мысль о том, что бывшей партнерше для начала придется отсидеть на «карантине», утешала слабо. Хватка у Алисы была железной, Макс знал это не понаслышке, и уж если она осознанно сделала подобный шаг, значит, решила твердо.

Он старался смотреть на вещи реально. Эмоции немного улеглись, уступив место здравому смыслу. Было бы ему лет двадцать или хотя бы двадцать пять, все обстояло бы намного проще. А у него нет времени пробовать, ошибаться и снова пробовать. Если они с Мироновым найдут подходящую партнершу и ничего не получится, другого шанса уже не представится.

Когда Макс, переодевшись после разминки в зале, появился возле бортика, Лиза была уже на льду. Под внимательным взглядом Евгения она выполнила довольно сложное вращение и, остановившись, посмотрела на тренера.

– Ну как? – Заметив Макса, она перевела взгляд с одного мужчины на другого, будто ее интересовало мнение обоих.

– Это я у тебя должен спросить как. – Миронов смотрел на Лизу все так же пристально, пытаясь принять правильное решение. Затем хлопнул ладонью по бортику и скомандовал: – Давай сюда.

Вздохнув, Лиза медленно приблизилась к мужчинам и остановилась в метре.

– Привет, – поздоровался Макс и, решив, что здесь он лишний, отправился на лед.

Меркулова проводила его взглядом. Она и не подозревала, что в этот момент Женя внимательно изучает ее лицо, что он заметил грусть, мелькнувшую в ее глазах.

– Лиз, я тебе вот что предлагаю…

Голос тренера заставил ее обернуться. Она мигом переключила внимание и сосредоточилась. От того, что он скажет, зависела ее дальнейшая жизнь, по крайней мере, то, кем она будет в этой жизни… или кем не будет.

Миронов с удивлением отметил внезапную перемену, произошедшую в Лизе всего за мгновение. Она будто вся подобралась, взгляд стал твердым и решительным. В ней странным образом сочеталась сила и ранимость, твердость духа и трогательная нежность. Но помимо прочего, Лиза обладала огромной силой воли.

– Честно говоря, не уверен, что поступаю правильно, но… если ты захочешь вернуться, я готов снова тебя тренировать. Главное, чтобы ты понимала, что действительно этого хочешь и готова к этому.

– Хочу, – четко выговорила она.

Глаза ее вспыхнули, ответ прозвучал негромко, но уверенно, так, что сомнений в ее желании не осталось. Сегодня на Лизе не было банданы, и короткие светлые волосы придавали ее облику особую беззащитность. Но глядя на эту девушку с наполненным решимостью взглядом и расправленными плечами, никто бы не посмел назвать ее слабой.

– Я разговаривал о тебе с нашими врачами.

– И что они сказали?

– Ничего конкретного. И это меня обнадеживает. В общем, Лиза, попробуем. Но если следующее обследование покажет, что тебе стало хуже… – Женя многозначительно замолчал.

– Я согласна. Только… – Она немного замялась, словно испытывала неловкость из-за слов, которые должна была произнести. – Я слишком быстро устаю, Вы же знаете. Если это не пройдет… – Она поджала губы и отвела взгляд.

– Прошло слишком мало времени.

– Три месяца.

– Это очень мало. – Миронов смотрел на Лизу и думал о том, что если бы она сразу попала к нему в группу, сейчас, вероятно, перед ним стояла бы олимпийская чемпионка. В ней было что-то такое, чего не было ни в ее брате, ни в Максе. Какая-то невероятная внутренняя энергия, стойкость и искренность. Женя едва заметно улыбнулся собственным мыслям. – Перегружаться тебе сейчас ни к чему. Постепенно будем добавлять элементы, отрабатывать их. Думаю, пока двух-трех часов в день тебе будет более чем достаточно. А дальше посмотрим.

– Но три часа… – попыталась было возразить Лиза.

– Два-три часа, – беспрекословно повторил Евгений. Лиза коротко выдохнула, осознавая, что спорить мало того, что бессмысленно, так еще и глупо. – А теперь иди отдохни. – Женя приглашающе открыл дверцу и протянул подопечной чехлы от лезвий.

Лиза уселась на трибуну и накинула на плечи плед, предусмотрительно принесенный тренером. Забота, с которой Миронов к ней относился, так трогала Лизу, что у нее на глаза порой наворачивались слезы. Быть может, отчасти причина того, что она хотела вернуться на лед, была именно в отношении к ней тренера. С Бернаскони все складывалось совсем иначе. И сейчас, когда она ощутила разницу, так не хотелось все терять. А еще Макс…

Она укуталась в плед и в задумчивости уставилась на каток. Непривычно было видеть его на льду одного. Уже почти три недели она приходила в школу едва ли не каждый день, а привыкнуть все равно не могла. А еще ей было страшно, что однажды рядом с ним она увидит новую партнершу. Красивую, яркую и талантливую. Осознавая неизбежность этого и желая, чтобы у Макса все сложилось, она все равно боялась. Потому что все эти три недели он брал ее за руку, и они делали несколько кругов по катку. Вместе. От его большой ладони исходило такое тепло, что, казалось, оно согревало Лизу до самого сердца. Она постоянно твердила себе, что не должна так смотреть на него, не должна ждать встреч с ним, не должна обмирать, услышав его голос, и сердце ее при его касаниях учащенно стучать тоже не должно. Но, приходя домой, Меркулова осознавала, что в сражении с самой же собой она снова оказалась проигравшей. Лиза не понимала его отношения к себе: порой ей казалось, что он едва сдерживается, чтобы не сорвать на ней злость, порой он отпускал в ее сторону колкие и довольно обидные замечания, а порой… Несколько дней назад у нее опять закружилась голова. Макс тогда уверенно обхватил ее за талию и увел со льда. Она не смогла выдержать его серьезного, полного беспокойства взгляда. И высвободиться из его рук тоже не смогла – не захотела. Если бы можно было, не думая ни о чем, прильнуть к его груди, закрыть глаза и прошептать его имя, она бы это сделала. Какая все же она безнадежная дура!

Лиза откинулась на спинку неудобного кресла. Миронов оказался прав: сейчас, когда она отдохнула несколько минут, ей стало лучше. Утром она и не предполагала, что сегодняшний день будет… таким. Может, оно и к лучшему. В последнее время она много думала над тем, чтобы вернуться на лед. Вначале осторожно, словно едва касаясь одной только этой мысли, потом смелее, потом… Сегодня она едва не сделала риттбергер. Едва – потому, что Миронов вовремя появился у бортика и остановил ее. Так гаркнул, что Лиза быстро сообразила – прыгать ей пока в самом деле не стоит. После краткого, но весьма действенного внушения Женя смилостивился и попросил исполнить вращение. Самое простое. До этого дня Лиза просто каталась: одна или с Максом, максимум, что она делала – шаги разной степени сложности.

Все еще сжимая края пледа на груди, Лиза спустилась с трибуны. Сбрасывать теплый кокон не хотелось, но и сидеть без дела ей надоело. Она решительно кинула плед на ближайшее кресло и вышла на лед. Макс отрабатывал новую комбинацию шагов, судя по всему, ему было не до нее. Что ж, он и не обязан с ней таскаться. Как минимум, Лизе хотелось, чтобы он не чувствовал себя обязанным это делать. Если так, то пусть уж лучше издевается, как это было прежде. Она искоса посмотрела на тренера и с легкостью зашла на вращение, прогнулась в спине, подтянула ногу к голове и ухватила лезвие конька. Сделала пять оборотов, больше пока не рискнула. Улыбнулась – если смогла пять, то и восемь восстановит. Немного закружилась голова, но Лиза, не придав этому значения, не спеша пересекла каток. Услышала тихий скрежет лезвия о лед позади себя и порывисто обернулась.

– Прохлаждаешься? – Макс приподнял бровь, остановившись в полуметре от нее.

– Типа того.

– Миронов сказал, что ты хочешь вернуться… – Он внимательно смотрел на нее.

Трудно было понять, что выражают его глаза. Неодобрение? Досаду? Раздражение? Или он переживает? Может ли он переживать за нее? Ей показалось, что во взгляде его скользит холодок. Впрочем, это не важно. Даже если сейчас он выплюнет ей в лицо кучу гадостей, это ничего не изменит.

– Хочу. – Голос почему-то дрогнул. – Не думала, что так будет… Я скучаю по льду. Только не уверена, что у меня получится.

– Попробовать стоит.

Не спрашивая ее согласия, Макс взял Лизу за руку. От его прикосновения у нее вдоль позвоночника пробежали мурашки, собственная рука казалась ей льдинкой по сравнению с его теплой ладонью. Лиза приоткрыла рот, собираясь что-нибудь ему сказать, но Макс молча потянул ее за собой. Да, пожалуй, ей и в самом деле лучше молчать.

На улице уже вечерело, когда Лиза вышла из школы. Ей бы стоило уйти раньше, Миронов давно отправил ее со льда, но она снова устроилась на трибуне, закуталась в плед и стала смотреть, как тренируются остальные ребята. Домой ей не хотелось. Там было тихо и одиноко, здесь же Лиза чувствовала себя частью чего-то большого, значимого.

К концу тренировки настроение Макса ухудшилось, трудно было не заметить резкость, появившуюся в его движениях. Из-за этого он несколько раз оказался лежащим на льду, что, без сомнения, разозлило его еще больше. Лизе хотелось как-то помочь ему, поддержать. Она уговорила Женю дать ей еще немного покататься и попробовала заговорить с Максом, но он наградил ее таким пренебрежительным взглядом, что Лиза уяснила – ее участие для него, как кость в горле. А на что она рассчитывала? Что все мигом изменится? Оказавшись в дальнем углу катка, Лиза уперлась руками в борт и выдохнула. Макс винит ее в том, что Алиса послала его на все четыре стороны, – это очевидно. И как бы он ни пытался это скрыть, время от времени что-то да выдавало его. А его изменившееся отношение… это всего лишь чувство вины.

Макс уже садился в машину, когда заметил Лизу, вяло плетущуюся к дороге. Помрачнел и уперся ей в спину колючим взглядом. Он действительно винил ее. Если бы не она, сейчас все было бы иначе. Вначале Меркулов, а теперь и его сестрица… Меж бровей Макса пролегла складочка, на скулах выступили желваки. Салон машины приветливо манил к себе, но он все так же стоял, глядя на удаляющуюся от него девичью фигурку. Ему бы стоило сесть в автомобиль, завести мотор и уехать, а он все не двигался с места.

Остановившись возле кустов сирени, Лиза спустила сумку с плеча. Простояла так с минуту, потом снова подняла и побрела дальше. Чертыхнувшись, Самойлов громко окрикнул ее и, когда она остановилась, быстро направился к ней.

– Что случилось, Макс? – сжимая ремень сумки так, что тонкие пальцы побелели, спросила Лиза, сделав шаг к нему.

– Ничего не случилось, – буркнул Самойлов. Лиза была бледной и уставшей, но глаза светились живым блеском. – Пошли, подброшу тебя до дома.

– Не стоит.

– Боишься, что ли? – Он ехидно усмехнулся.

Лиза промолчала. А ведь она и в самом деле боялась. Чего именно, сама определенно сказать не могла, но в душе притаился страх. Слишком живы были воспоминания о том, как он однажды подвез ее до метро, о собственной слабости. Лиза поняла, что он догадался о ходе ее мыслей и отвернулась. Сегодня был трудный день: много эмоций, много переживаний, много мыслей.

– Давай сюда. – Сдернув с ее плеча сумку с коньками, Макс пошел к машине.

Лиза покорно поплелась следом. Она действительно устала, а силы ей еще понадобятся для более значимых вещей. Если же он опять примется за свое… что же, некоторым людям свойственно наступать по сотне раз на одни и те же грабли.

В машине пахло чем-то приятным, свежим. У Лизы запах этот ассоциировался с мужчиной, сидящим за рулем. Пристегнувшись, она сразу же опустила веки и расслабилась. Ныли мышцы, болела голова, хотелось спать. Сейчас, оказавшись в теплом салоне, Лиза поняла, что устала куда больше, чем думала.

– Как ты себя чувствуешь? – Макс включил магнитолу, по салону разлились негромкие звуки классического зарубежного рока.

– Устала, – честно призналась Меркулова и, приоткрыв глаза, посмотрела на Макса. – Я так быстро устаю…

– Если музыка мешает, я выключу.

Сейчас, глядя на нее, Макс не чувствовал злости. Он мог что угодно говорить, делать и даже думать, но стойкость ее заслуживала уважения. Если бы она обвинила его в своем состоянии, Макс снова бы разозлился, но Лиза сидела молча. Она только отрицательно покачала головой, давая понять, что ее все устраивает, и снова закрыла глаза. В этот момент она казалась очень хрупкой.

Плавно вырулив со стоянки, Макс влился в поток машин. Он старался вести автомобиль как можно мягче, чтобы пассажирка могла отдохнуть. Время от времени бросал на нее недолгие изучающие взгляды, стараясь объяснить самому себе, чем же она его цепляет, но ответа найти не мог. Ее руки лежали на коленях, голова была откинута на подголовник, Лиза не спала, просто сидела с закрытыми глазами.

Почувствовав, что машина остановилась, Меркулова разлепила веки. Пейзаж за окном был незнакомый, и она тут же вопросительно посмотрела на Макса.

– Посидишь пять минут? – Он уже отстегивал свой ремень. – Я сейчас схожу за кофе и вернусь.

Только теперь Лиза поняла, что припарковались они напротив кофейни. Поднявшееся было беспокойство улеглось, Лиза кивнула.