Свисая с каждого из углов крыши, на разлохмаченных веревках медленно кружились тушки птиц глубокого изумрудного цвета. Разложенные, будто веера, крылья бессильно свисали, и между ними желтели лишенные перьев черепа с длинными соломинками клювов.
К двери из щелистых темных досок вели три высоких ступеньки без перил. Они покосились настолько, что почти превратились в скат. Под единственным окном своеобразным кашпо висели несколько рядов “бус” из крупных костистых позвонков.
– Драные демоны, – с восхищением протянула Аори. – Местного дизайнера снаружи с руками бы оторвали. Хотя, может, и отдельно.
– Как? – удивилась старушка.
– Отдельно от рук, – она неловко откашлялась. – Руки оторвали… отдельно. Шутка.
– А!
Старушка хихикнула и, с трудом выдвинув щеколду, навалилась на калитку всем телом. Скрипнув, та медленно отворилась.
– Добро… пожаловаться! – она просияла, вспомнив слова.
– И вам того же, – машинально ответила Аори, трогая пальцем резные узоры на столбиках ограды.
Неглубокие, широкие бороздки складывались то ли в руны, то ли в строки. Такие же, если присмотреться, покрывали и черепа на верхушках. Изменяющая, конечно, присмотрелась, едва ли не касаясь носом кости и не обращая внимания на мерзкое визжание перекошенной калитки. Старушка раскачивалась на ней взад-вперед, как избалованный ребенок.
Не разобрать, конечно, ни единой закорючки, но вроде бы это не местная письменность. Жаль, что чип работает только со слухом, но, если вспомнить о том, что даже изменяющим приходится тратить месяцы, чтобы заговорить на чужом языке, понимаешь, насколько тебе повезло.
Прямо удивительно, что его не достали для изучения и репликации. Лейт бы наверняка справился.
С силой выдохнув, Аори в несколько яростных шагов оказалась у дощатой двери мазанки и оглянулась, поджидая проводницу.
Шустро спрыгнув с калитки, старушка захлопнула ее, задвинула щеколду и широко улыбнулась, обнажив редкие игольчатые зубы.
– Добро пожаловаться, добро пожаловаться! – Она тоненько рассмеялась, подпрыгивая на месте от радости. – Сама пришла!
– Серьезно? – с усталой безысходностью возмутилась Аори. – Нет, правда? Опять? Ну вашу ж мать…
Шагнув к калитке, она протянула руку к щеколде. Старушке, похоже, соображалка не хватает понять, что для людей нормального роста не проблема дотянуться с другой стороны. Зубы есть – ума не надо, как любил приговаривать Марон.
Изменяющую отбросило с такой силой, что пресловутые зубы захрустели. С трудом приподнявшись на локтях, она несколько раз тряхнула головой, будто пытаясь вернуть на место еще и мозги.
– Но-но-но, – старушка закудахтала, как свалившаяся с насеста курица. – Так не делай! Спи-и…
Вытянув тонкие губы трубочкой, она со свистом подула, дразнясь. И, хихикнув, спрыгнула на тропинку и исчезла из виду.
Застонав, изменяющая рухнула обратно на землю и раскинула руки в стороны.
– Я сдаюсь. Слышишь, мир гребаный? Все. Я сдаюсь.
Аори принялась бездумно перебирать мелкие камушки, усыпавшие тропинку. Голову изменяющая устроила на сгибе руки, одну ногу подогнула, так, словно не в подземной ледяной пещере лежит, понемногу сходя с ума, а загорает где-нибудь в Фаите.
Апатия и тяжелый, сырой воздух придавливали к земле. Вместо неба – камень, вместо солнца, луны и прочих астрономических явлений – бесконечные цепочки грибов, болезненно похожие на созвездия.
Вот, например, ящерица. Довольно точно исполненная, с суставчатыми длинными лапами. Облепленный плесенью сталактит свешивается вниз, словно хвост. До дракона созвездие не дотягивает ни размером, ни осмысленностью существования.
Капля сорвалась со сталактита и упала на нос изменяющей. Чуть подвинувшись, она высунула язык и принялась поджидать следующую.
Следующей не было. Только споры грибов парили в воздухе, танцевали медленно, бесконечно, и пропадали, если отвести взгляд хотя бы на пять секунд.
– Пять секунд… – Аори вяло потерла лоб и уронила руку на землю. – Сиэ, как же ты права. Я действительно не могу запомнить простейшее правило. Вот спроси, почему я только лежа рассмотрела, что гуляю в компании банши, что я отвечу?
– Ну рассмотрела же.
Изменяющая лениво повернула голову на знакомый мужской голос.
Тот, чьего имени Аори не знала, устроился на нижней ступеньке. Она сохранилась получше других, так что гость даже смог вытянуть ноги, положив обычную поверх металлической. Из одежды на нем остались одни только короткие шорты в подпалинах, так что “почти обычный человек” предстал в полной красе.
Шрам возле мизинца зачесался просто невыносимо. Не выдержав, Аори яростно поскребла руку ногтями.
– А ты что здесь делаешь?
– Сижу. Ты же знаешь, что самые важные разговоры происходят, когда случается невовремя присесть?
Он нагло, со снисходительным прищуром, улыбнулся. Зрачки медленно расширились, когда мужчина перевел взгляд вдаль, будто высматривал кого-то невидимого, нежеланного, того, чей приход не отменить и не задержать. Но и не ускорить, оборвав выматывающее ожидание.
– Ты разве сел случайно?
– Немногие из людей умеют превращать случайности в закономерности.
– Хорошо, – со вздохом Аори поднялась и устроилась напротив, скрестив ноги. – Я тоже сижу. Теперь мир оставит меня в покое?
– Боюсь, для этого нужно что-нибудь еще, – мужчина запустил пальцы в густые волнистые волосы. – Ты все еще сидишь на пути событий.
Аори шмыгнула носом. Немного из сочувствия к себе самой, но в основном от того, что сырость и холод охотно овладели предложенным телом.
– Я просто не могу понять… Если я сижу на пути, значит, это – мой путь?
– Конечно, если захочешь. Но, если ты поднимешься, то встанешь на пути событий, верно?
Он с наслаждением потянулся, едва не сбив кулаком свисающую на веревке птичью тушку. Хмыкнув, мужчина ткнул ее пальцем и принялся изучать амплитуду покачиваний.
– И начну им мешать?
– Зачем мешать тому, что можно изменить? Ты умеешь изменять, изменяющая?
Аори раздраженно фыркнула.
– Если повторить одно и то же слово сто раз, оно теряет смысл.
– Смысл? Терять? Мы его не находили. Что еще ты забыла, кроме пяти секунд, Аори? Что ты знаешь про банши?
Она постаралась сосредоточиться. Разум плыл, будто во сне, и точно так же дурацкие встречи и слова казались полными глубинного смысла. Несуществующие, сотканные ее разумом.
– Они атакуют выбросом силы. Люди не могут его увидеть, они замечают только звук, с которым он проходит. Банши без всякой силы маскируются под тех, кого видели так, что порой не отличить… эх.
– Нерелевантно, пока что. Еще?
– Банши окружают свои гнезда дурманящими растениями. Например, грибами. Лучшая защита – та, которой нет. Изменяющую ударит силой, ее собственной силой, и она поверит, что заперта. И будет разговаривать сама с собой.
Мужчина улыбнулся, кивнул, как довольный учитель, и продолжил голосом самой Аори:
– До тех пор, пока банши не насытится. Один раз или несколько, как повезет. Наверное, она не очень голодна, раз мы еще беседуем.
Подол платья оказался довольно крепким. Аори пришлось зубами надорвать грязную, влажную ткань, чтобы заполучить одну тонкую полосу, а не отдельную юбку.
– Водичкой бы намочить, – участливо прокомментировал мужчина, наблюдая, как изменяющая заматывает нижнюю часть лица. – Да только где ж ее взять.
Аори досадливо махнула на него рукой. Мало того, что внутренним голосом обзавелась, так еще и в таком обличье!
– Может, исчезнешь? – предложила она. – Дома поговорим.
Собеседник рассмеялся и, подобрав под себя живую ногу, выгнул металлическую в колене. В обратную сторону.
– Наркомания – прямая дорога к распаду личности. – Сообщил он, медленно прокручивая конечность вокруг коленной чашечки. – Бич нашего времени. Молодежь не осознает опасности и радостно следует дурному примеру, поданному изменяющими. И, как и они, довольно быстро проходит путь от полноценного члена общества до опасного социопата, занятого лишь поиском новой дозы.
– Я действительно это слушала? – поразилась Аори. – Откуда это вообще?
– Какое-то из скучнейших собраний Совета.
– Разве были интересные?
Мужчина с хрустом выпрямил ногу и поднял палец вверх.
– Конечно. Мне понравилось обсуждение распределения ресурсов Баго в столице. Помнишь?
Аори кивнула, рассматривая жизнеутверждающую композицию под окном. А ведь позвонки, скорее всего, – человеческие.
– Это когда Лана заметила, что Астраль – не резиновая?
– В отличие от отдельных ее представителей.
Они дружно рассмеялись, вспомнив, как вытянулось лицо Лунира. Он тут же шмякнул кулаком по кнопке тишины, так что реплика Ланы в официальные протоколы не попала.
Увы.
Аори поправила съехавшую повязку и наклонила голову вбок. Мужчина тут же зеркально скопировал движение.
– А что внутри домика?
– Косточки.
– Интересно, – загорелась Аори и вскочила на ноги. Ее тут же повело вбок, в кусты, но изменяющая героическим усилием вернулась на прежнюю позицию. – Интери… ригируйся… Тьфу! Интегрируйся уже обратно!
– А?
– Подвинься, говорю!
– Хочешь ушибить себя еще несколько раз? Там рассады внутри – мама не горюй! А ты даже банши не увидишь, не сможешь, сознание не позволит. В нашем-то мире, деточка, каки-таки монстеры?
– Э, я не выражаюсь, как старая бабка!
Она все-таки не удержала равновесия и шлепнулась обратно на дорожку.
– Считай это проявлением моего собственного эго, – он закинул ногу на ногу с грацией потомственного аристократа и сложил ладони на коленях. – Когда мир теряет направления, выжить может лишь бессознательное. И, получив, наконец, свободу, оно порождает разум.
Застонав, Аори прижала ладони к лицу и посмотрела на него между пальцев.
– Я тебя Голосом называть хотела, – проныла она. – Но теперь склоняюсь ко второму варианту.
– Ух ты, да неужели целая одна альтернатива? И какая же?
Аори озвучила.
– Ну, нет, – он замахал руками со скоростью ветряной мельницы на ураганном ветру. – Мы же в приличном обществе вращаемся. Короли там всякие, дети, драконы… Голос меня вполне устроит!
– Почему ты вообще в этом виде явился?!
Он издевательски рассмеялся.
– Ты бы предпочла Вильета? Мэя? Еще кого-то из тех, перед кем чувствуешь вину?
– Перед этим я никакой вины не чувствую!
– Ты, вообще, кому врешь? Напомнить, после чего пожары начинаются?
– Пожары?
Она встрепенулась, недоверчиво на него посмотрела.
– Да, говорят, в новом городе первый случился часа полтора назад. – Голос приподнял брови. – Взрываются хрустальные шары… Какая потеря для местных старых дев. Как бы еще, по-твоему, Мелинхар о нас узнал?
– Демоны!
Она отвела взгляд и принялась лихорадочно отряхивать остатки подола, лишь бы Голос не видел ее лицо.
Если он – галлюцинация, он не может знать ничего такого, что не знает она сама. Или, по крайней мере, не может придумать. Но что, если Голос – настоящий? Как он здесь оказался? Как договорился с банши, и о чем?
Но не будь его, настоящего или нет, что бы случилось?
Аори подняла взгляд.
Никого на крыльце, и тонкий слой синей пыли девственно чист. Споры парят в воздухе, видимые лишь в сиянии грибов. Оно почти не дает теней, но и тех, что есть, достаточно, чтобы скрыть сгорбленную фигурку на расстоянии вытянутой руки.
Банши не слишком осторожничала, уверенная, что эта жертва, как и предыдущие, ее не видит. Она вилась вокруг, как экзальтированный повар у коронного блюда, подпрыгивая, причмокивая и цыкая последним зубом. Безостановочно, суетливо, и казалось, что тварей несколько, что все они дергают ее за одежду, за волосы, заполняя воздух этим цоканьем и шепотками, дотрагиваются и отдергивают руки. Аори вскрикнула, когда костлявые пальцы с неожиданной силой ухватили ее за волосы и дернули, заставляя наклониться. Карга отчекрыжила прядь под корень кривым ножом… нет – половинкой портновских ножниц. Ухватив добычу горстью, она принялась запихивать ее в рот, рассыпая вокруг отдельные волоски.
– Вкусная, вкусная, вкусная…
– Да ты охренела, я их полгода отращивала!
Вне себя от ярости, изменяющая выхватила кинжал и ударила наискось.
Визг вонзился в мозг, как сверло, и Аори завопила в унисон с банши, выронив оружие и зажимая уши ладонями. Еще секунда, и у нее бы лопнули барабанные перепонки, но тварь метнулась прочь, выломав калитку, и исчезла из виду.
Окажись Голос поблизости, он бы еще порадовался своему второму имени. То, что Аори орала вслед улепетнувшей нечисти, вообще никоим образом не могло возникнуть в лексиконе порядочной девушки. Но тут чип выручил.
Кинжал подобрать получилось только с третьей попытки – он выскальзывал из пальцев, как живой. Как крупная личинка с блестящим хитиновым панцирем, одна из тех, что шмыгнули из-под ног, стоило сделать шаг.
– Как же я устала, – поправив повязку на лице, пожаловалась изменяющая синему туману.
Он не ответил… и то хорошо.
Пролом в заборе тоже вел себя смирно, не пинался, не горел разноцветными огнями. Аори тряхнула головой – похоже, грибные споры недовыветрились, раз в нее лезут подобные мысли.
Оперевшись рукой о край уступа, изменяющая осторожно спрыгнула на тропинку.
Из-под ноги вывернулся и улетел в пропасть небольшой камень. Аори невольно прислушалась, но так и не различила звука падения. Глубоко вдохнув, она двинулась вперед, стараясь не слишком жаться к стене. Раз у банши достало сил сбежать, то и напасть хватит. Лучше быть начеку.
Обратный путь показался куда длиннее, и последние несколько метров изменяющая преодолела на подгибающихся ногах. Не от усталости – от знания, насколько опасны эти самые последние шаги.
Поодаль покачивали галлюциногенными шляпками грибы, но Аори стянула душную, грязную тряпку с лица, не в силах терпеть больше ни секунды. Прислонившись спиной к стене, она подняла глаза к невидимому своду пещеры и искренне поблагодарила мир за эту передышку.
Из такого родного и знакомого завала торчали куски ржавой арматуры, согнувшиеся от времени и сырости, и Аори поразилась, каким чудом она не напоролась ни на один из них. Наверное, только банши знала, с какой стороны подступиться, чтобы ни шкурку не испортить, ни добычу потом самой не волочь.
Изменяющая снова зажгла огонек – даже не заметила, когда он исчез. В его тусклом свете она рассмотрела остатки мраморной балюстрады на краю пропасти. Когда-то здесь был балкон, широкий, надежный, и крепкие стены защищали жителей Мишруми от потусторонних тварей.
А теперь только эти твари и остались.
Сбоку от завала зиял чернотой проем, и Аори осторожно заглянула в него. Не больно-то различишь, что там, но точно не тупик – вдоль стен сочится влажный сквозняк, и на самой грани доступного чудится невнятный шум.
Конечно, не самая это здоровая идея – встретить банши в темноте, но можно же и не встречать, так? А вот к логову она вернется обязательно. Была бы тварь ранена тяжело, она б забилась в самый дальний угол, но Аори очень сомневалась, что неловкий удар мог ей всерьез навредить. Значит, банши постарается подкрепиться где-то еще и вернется, чтобы отомстить обидчице.
Изменяющая продвигалась вперед медленно, осторожно, ощупывая ногой пол прежде, чем сделать шаг. На двадцатом захотелось присесть, отдохнуть, на сотом – лечь и умереть прямо здесь. На сто первом она бросилась вперед, не разбирая дороги – туда, где подземные коридоры осветили выстрелы, туда, где вой банши перекрыл человеческие голоса.
Лабиринт выпустил Аори не сразу, подсовывая один тупик за другим. И, когда она оказалась на перекрестке, то едва не упала, споткнувшись о брошенный фонарик – мощный, гвардейский, с толстой рифленой ручкой. Противоударный, водостойкий, с зарядом на несколько дней.
Согнутый под прямым углом, но все еще разрывающий темноту снопом яркого света.
Вовремя различив присвист, с которым банши набирает воздух перед атакой, Аори кувыркнулась вперед. Вопль пронесся мимо, затерялся в коридорах эхом и грохотом осыпающихся камней. Выскочив из укрытия, изменяющая подхватила фонарик и подняла над плечом.
Банши горбилась посреди узкого прохода, увлеченно раскраивая половинкой ножниц одежду на груди неподвижной жертвы. Или, может, не одежду… с зажатого в свободной лапе лоскута медленно, тягуче капала темная жидкость.
У стены, прижимая ладонью вывихнутое плечо, сидела бледная, как смерть, девушка. Она смотрела на банши остановившимся взглядом, и отталкивалась от земли согнутой в колене ногой, будто пытаясь отползти, не замечая, что дальше некуда. Нога соскальзывала раз за разом, забрасывая пылью второй фонарик. Рядом валялась сумка с оборванным и пожеванным на конце ремнем.
Банши медленно повернула голову, будто удивляясь, что ее не оставили в покое после первого предупреждения. Не дожидаясь, пока она снова атакует, Аори врубила фонарик на полную мощность и швырнула его в утратившую всякую схожесть с человеческой башку. Сама же метнулась влево, зная, что ослепленная подземная тварь не заметит ее движения, как не заметила гвардейского пистолета, полностью заряженного, но не использованного.
Там, куда улетел фонарик, грохнуло от очередного вопля банши. Он оборвался на высокой ноте, когда разряд прилетел твари прямо в лоб.
В воздухе омерзительно завоняло горелой гнилью. Тварь кулем завалилась набок, и половинка ножниц, вылетев из когтистой лапы, звякнула о камни.
Аори осторожно приблизилась и разрядила пистолет еще раз, так, чтоб наверняка. Банши даже не дернулась, окончательно и бесповоротно дохлая.
– Почему… почему ты стреляешь? – тусклый голос из-за спины напугал ее куда сильнее, чем дробящий камни вопль твари.
Кстати, о камнях… Что-то стена подозрительно дрожит, да и пыль из нее сыпется не переставая.
– Пистолетом и изменением можно добиться куда больше, чем одним изменением, – нервно ответила Аори и закашлялась. – Надо выбираться.
Она наклонилась над парнем, стараясь не смотреть на развороченную грудь, и коснулась пальцами шеи.
Показалось?
Аори замерла, затаив дыхание. Демоны…
Еще один толчок слабый, едва ощутимый.
Почему, ну почему, услышав вопли, она бросается сломя голову туда, где происходит что-то неправильное, а не прочь, как все нормальные люди? Потому, что когда-то никому не нужную девчонку тащили сквозь темноту, закрывая своим телом от выстрелов, а она просрала этот шанс, эту жертву и, вместе с ними, эту жизнь?
Аори вскинула голову на глухой вскрик, и невольно покачала головой – не каждый наберется решимости сам себе вправить плечо. Но гвардейцев и не такому учат… как и изменяющих.
– Мне нужен свет, – покидающие тело банши потоки расплывались, утекали из-под пальцев, отказываясь подчиняться чужой воле. – Он жив. Пока что. Быстрее!
Девушка подобрала фонарик с пола и приблизилась, пошатываясь. Она смотрела все таким же безумным взглядом, пятно света задрожало, когда в нем оказалось месиво из кожи, обломков ребер и искромсанной ткани. Аори по крови прикусила губу – ее собственные пальцы онемели от холода и отказывались повиноваться.
Одну руку она протянула к твари, вбирая остатки ее жизненных сил точно так же, как делают демоны Грани. Было время научиться… Второй Аори повернула голову парня вбок и вверх, так, чтоб приоткрылся рот, и, глубоко вздохнув, вонзила пальцы прямо в рану на груди.
– Что ты делаешь?! – девушка завопила не хуже банши.
– Что могу, – с трудом ответила Аори.
Плоть вокруг ее пальцев медленно вспоминала, как быть здоровой. Совсем немного времени прошло, и восстановить можно на чистой силе, без особых знаний и умений. Сиэ бы справилась за пару секунд, но нет ее здесь, опытной и мудрой. Есть только одна невезучая изменяющая, которая не может бросить умирающего и наивно полагает, что пять маленьких дырок в груди чуть более совместимы с жизнью, чем одна большая.
Она принялась медленно поднимать пальцы, сращивая каналы. Еще чуть-чуть…
Закашлявшись, парень рывком перевернулся набок, и Аори едва успела отдернуть руку. Кровь брызнула ей в лицо, а гвардеец согнулся вдвое, пытаясь вдохнуть. Его тело затряслось, как от удара током, и парня вывернуло темной жижей с остатками его собственного мяса.
– Дыши, дыши!
Подруга бросилась к нему, схватила за плечи, помогая выпрямиться, сама застонала от боли, но не отпустила, удерживая его, словно ребенка. Аори отшатнулась, обожженная ее яростной отчаянной нежностью.
Никто и никогда не посмотрит так на изменяющую. И она тоже… никогда.
Гвардеец дышал. С трудом, преодолевая память о том, как от него отрывали кусочек за кусочком. Кровь текла тонкими струйками по обнаженному животу.
Девушка осторожно вытерла его лицо рукавом собственной куртки. Он поднял взгляд, полубезумный, наполненный ужасом, попытался что-то сказать, и не смог.
Но она поняла, зашептала в ответ что-то успокаивающее, словно нарастающего грохота не слышала, словно не дышала пылью, понемногу вытесняющей воздух из узкой кишки коридора.
Вздохнув, Аори поднялась и подобрала с грязного пола сумку.
– Держи, – выудив из нее аптечку, изменяющая швырнула ей в сладкую парочку.
Не обращая больше на них внимания, Аори стянула разорванный ремень узлом и повесила сумку на плечо. Покопаемся на досуге, что там полезного. Пистолет уж точно удобнее нести в ней, чем в руке, но это позже. Демоны его знают, где второй.
Она осторожно отступила на шаг, еще один… Девушка подняла голову, и ошеломляющая растерянность в ее глазах вынудила Аори остановиться.
– Не уходи… Пожалуйста! Я же его не вытащу!
Будто в подтверждение ее слов от стены отвалился приличных размеров кирпич и прокатился между ними.
– Ну сбегай наверх за помощью, – Аори попыталась цинично улыбнуться, словно не она только что угробила последние силы, спасая гвардейца.
Лишь для того, чтоб тот погиб еще более мучительно.
– Нет.
Девушка прижала друга к себе, закрывая его голову руками.
Чтобы погибли двое.
Уйди, это же так просто. Никто не погонится за тобой, изменяющая. Уйди, и они навсегда останутся в памяти такими. Уйди, ты даже не знаешь их имен, это лишь они знают твое. Уйди, спрячься, разыщи дорогу наверх там, где нет фонарей на сияющих после дождя улицах, научись выживать еще в одном мире. Что сложного? Что нового? Или ты боишься?
Невидимый, Голос усмехнулся криво и беспощадно.
Аори попятилась назад, осторожно, будто ожидая, что за поясом парня найдется второй пистолет.
Уйди же. Уйди!
Он оказался невероятно тяжелым, хоть и пытался переставлять ноги сам. Стены обрушились далеко позади, может, гвардейцы успели бы выбраться сами. Может, нет.
Аори брела, согнувшись под грузом чужого тела, и разрешала себе думать лишь о том, как сделать следующий шаг. Не о том, что может в любую минуту броситься на них из ответвлений коридоров. Не о пистолете, который сама отдала едва бредущей следом девушке. И не о том, что впереди виден свет и слышны голоса.
В какой-то момент тяжесть исчезла. И, практически сразу, свет сменился темнотой.
– Зачем? – иронично поинтересовался полумайд, чья бесцветная личность как никогда гармонировала с подземным окружением.
– Потому, что я ее знаю, – буркнула мрачная измененная, наблюдая, как подопечную у самого пола подхватывает гвардеец. – И с меня на сегодня точно хватит.
Тавир хмыкнул в ответ. Освещенная пожарами ночь только начиналась.
Amy Stroup. In the Shadows.