– Страна не всегда была одна, – наставительно заметил Тройн. – И даже живых человеческих языков и наречий несколько десятков. Все не выучить, но каждый новый идет легче предыдущего.
– Хорошо, что мне такая проблема не светит. Я б с ума сошла, вживую все учить. С языком Теней знаешь, как сложно было?
– Не знаю, – хмыкнул Лексаз. – Мне особенность помогает.
– М-м?
– Я не только слышу слова, но и воспринимаю эмоции говорящего. И интуитивно осознаю, о чем идет речь. Пусть не могу точно перевести каждое из сказанных слов, но понимаю собеседника. Что весьма немало для начала, как считаешь?
– А с майдами, значит, это не работает.
– Увы. Мы с ними по разные стороны Закона.
– М-м?
Похоже, Аори начала засыпать обратно. Задумчиво на нее посмотрев, Тройн все же не стал спрашивать разрешения и достал трубку.
Ответил он только спустя несколько минут, заставив девушку встрепенуться и попытаться разлепить веки.
– Законы четко обозначили два вида деятельности. Техническая и магическая. Люди и некоторые другие расы стараются хранить Астраль, не позволяя угаснуть ни одной из сторон прогресса, но майды закапсулировались на одном этапе развития. Они сотни лет пользуются разработанными ранее технологиями выращивания зданий, регулирования подводных течений и прочая, и прочая. А магия шаманов в это время… Аори, ты что, спишь?
– Нет-нет, – сонно возразила девушка, тараща глаза. – Я не кукла, сидя спать. Э… Это ведь просто табак? Ты ж не изменяющий?
– В Старших родах одаренных даже не рождается. Все те же разные стороны Закона. Но связи с трубкой я что-то не уловил.
– Эвин при мне что-то странное закурил, у меня прям голова закружилась и весь мир поплыл, – пожаловалась Аори, на всякий случай принюхиваясь. Кажется, в этот раз подобного опьянению состояния не будет. – А потом… потом проанализировал мою память. И, между прочим, так и не сказал, что решил.
– Подобные вещи в одиночку и на бегу не решаются. Сейчас есть задачи поважнее, нежели утешение одного конкретного майда.
– Если он сойдет с ума вслед за сестрой, – Аори обличительно направила палец в сторону мужчины, – не говорите, что я вас не предупреждала.
– Да-да, – Тройн уже успел зависнуть в телефоне, отставив руку с трубкой вбок и благополучно о ней забыв. – В общем, Аори. Ты неглупая девушка и, верю, поможешь Эвину. Действительно поможешь, а не сделаешь вид. И запомнишь, что от этого будут зависеть жизни людей.
– Поняла, отвалила.
Сдержав порывистый вздох, девушка выбралась из кресла. Опасно у окружающих понимания искать. В лучшем случае будешь чувствовать себя дурой.
Низко пролетевший над внутренним двором вертолет заставил Лану удивленно поднять голову – ее собственным пилотам было строго запрещено подниматься в воздух до установленного сигнала.
Летающая машина оказалась покрытой невнятными серо-бело-голубыми разводами, фактически сливаясь с облачным небом. На обеих бортах красовались серебристые рельефные знаки в форме двух скрещенных по вертикали и сильно вытянутых ромбов. Посередине получался еще один небольшой четырехугольник, залитый серебристым светом. Словно магический кристалл неожиданно принял форму плоскости и застыл, подобно проблесковому маячку сигнализируя о положении и состоянии машины тем, кто мог подобную информацию воспринять.
Изменяющие.
Что еще за новости? Она не заказывала подкрепление.
В груди неприятно заныло, и Лана удивилась сама себе. Откуда это неприятное волнение, самую малость не доходящее до страха?
К посадочной площадке она бы не успела, и потому отправилась напрямую к мужчине, который точно знал, что происходит.
Эвин ждал ее визита. В его кабинете появилась незнакомая Лане женщина, безусловно, изменяющая, и еще один абсолютно неуместный предмет.
Переносная детская люлька, аккуратно размещенная на диване. Рядом с ней и сидела незнакомка с солнечно рыжими волосами, сиявшими куда ярче медной шевелюры Баго. Не обращая внимания на застывшую в дверях женщину, изменяющая перебирала пальцами над невидимым Лане ребенком, и, судя по довольному сонному агуканью, малышу ее действия были по душе. Главе рода Баго неожиданно захотелось устроиться рядом, уютно поджав ноги, словно именно ее присутствия не хватало в мирной картинке.
Неуместное желание.
– Что это?
– Познакомься, – Эвин, как ни в чем ни бывало, сложил руки за спиной. – Моя коллега Кришта.
Рыжеволосая приветственно кивнула, не отрываясь от своего занятия.
– Она единственная измененная среди нас. И, в силу ряда причин, лучше всего умеет заботиться о детях.
– Очень тронута, только я не спрашивала, кто это. Я спросила, что это все означает.
Эвин в который раз почесал нос, и Лана неожиданно сообразила, что ей напоминает этот жест. Точно так же ее дед растирал переносицу, устав от многочасового сидения за книгами в неудобных очках. Даже изменяющие не умели отменять старость…
– Видишь ли, твое участие в последних событиях было… скажем так, неидеальным. И Глава Арканиума понял, что тебе нужна помощь.
– Предупреждаю сразу, если речь идет о каких-либо ритуалах с участием детей, вам лучше позабыть об этом немедленно и вернуть несчастного ребенка туда, откуда вы его привезли.
– Ну что ты, мы давно не практикуем подобного.
Голос у Кришты оказался достаточно мелодичным, а сама женщина подхватила люльку на локоть и, обойдя стол, приблизилась к Лане. Она двигалась неспешно, но плотные шторы на окне затрепетали так, словно мимо них энергично прошагал крупный мужчина.
– Речь идет о другом, – доброжелательно продолжила Кришта, и Лана, ненароком заглянув в покачивающуюся люльку, онемела. – О тебе. Об особенности, об умении хранить. Альдрия не дорога тебе, Лана, ты больше думаешь о возвращении домой, чем о защите находящихся здесь людей. Бросаешь их в критические моменты, не прислушиваясь к тревоге внутри. Не наносишь удара патриарху тогда, когда в твоих руках есть все возможности. Медлишь. Ждешь. Перестаешь быть Главой собственного рода. Понимаешь, о чем я?
Из последних сил сдержавшись, чтобы не броситься на измененную и не выдрать кроху из ее рук, Лана подняла зло прищуренные глаза.
– И поэтому вы приволокли сюда мою дочь.
– Чтобы ты наилучшим образом защищала Ридию и город, в котором она находится.
– Это бред! Как вы посмели ее забрать?
– Приказы Главы Арканиума не оспариваются. Ему ли не знать про твою особенность более любого другого? Про то, как именно и чем она активируется?
– Я клянусь, что позабочусь об Альдрии изо всех моих сил, – с силой выдохнула Лана, до хруста сжимая кулаки. – Верните Ри домой. Я не хочу все время думать о том, что могу ее потерять.
– Не переживай, – измененная нежно улыбнулась успевшему уснуть ребенку. – Я о ней позабочусь.
– Одна измененная не остановит армию майдов!
Женщина промолчала, укачивая люльку с сонно заворочавшейся Ри, но Эвин подался вперед, расслабляя и опуская выставленную было вперед ладонь. Лана только сейчас заметила, что маг готов был ее остановить при любой попытке нападения.
– Очень надеюсь, ты об этом не забудешь ни на секунду. Если хочешь, можешь забрать ребенка. Кришта за ней потом зайдет.
– У меня нет времени. Но я вам обещаю, изменяющие, если с ее головы хоть волосок упадет, неважно, по чьей вине… Вы меня не остановите ни приказом, ни магией, ни собственными руками.
Развернувшись, Лана двинулась прочь, следя, чтобы ничем не выдать бушующей внутри боли. Все, что она могла сделать, – проверить, действительно ли Ри забрали по приказу Главы Арканиума, но она и так знала, что Эвин не врет.
– Жаль, – Кришта, сделав несколько энергичных шагов, вернулась на диван. – Я надеялась на сценку поинтереснее.
– Это было несложно устроить, – ухмыльнулся Эвин. – Достаточно было разрешить домашним позвонить Лане, когда вы были в пути. С новостью, что ее дочь забрали изменяющие.
– Я бы тогда не увидела происходящего. Плохой вариант! Так, не вздумай курить при ребенке!
Послушно спрятав трубку, маг принялся расхаживать по комнате под любопытным взглядом рыжеволосой коллеги.
– Зато я бы получил сполна.
– А что, – с интересом посмотрела на мага Криш, – ты уже научился ощущать удовольствие от интриг? Или все так же изучаешь мир, людей, пытаешься словом и делом искоренять зло?
– Я слишком часто сам его творю. Целую сеть зла, в центре которой сплетается что-то иное.
– Ах да. Общее благо. В твоем возрасте мне тоже хотелось изменить мир вокруг, и, надо сказать, это частично удалось. Правда, нас было куда меньше, и каждый действовал по собственному усмотрению… М-да.
Эвин не стал напоминать измененной ее официальную легенду, ибо не сомневался, что даже дозволенная ему часть правды не отображает истинной сущности рыжеволосой женщины с ясными глазами.
– В моем возрасте, в моем виде… Послушай, ну вот зачем было тащить сюда девчонку на самом деле? Можно было бы обойтись фантомом.
– Глупый какой, верно, деточка? Жизнь Главы рода Баго зависит от ее детей. Она чувствует их совершенно по-особенному. Ладно еще быть в ее глазах сволочами, но дебилами… Мы не можем себе позволить такое развлечение.
– Может, не стоит так при ребенке выражаться?
– Ай, оставь. Она уже спит. Такая милая и беззаботная. Это время слишком быстро пройдет для нее. Особенно, если Лана так и не заведет других детей. Впрочем, есть малыши, которым еще хуже.
– Думаю, стоит попробовать объединить всех наших гостей.
– Что тут думать? Глава не против. Да и ты с ними справишься.
– Сегодняшней ночью за Данейин и ее выводком нужен глаз да глаз, – кивнул Эвин. – Уж пусть лучше будут все в одном месте и под присмотром. Кстати, а где ты будешь?
– В смысле?
– Этот дом и расположение Арканиума будут первыми целями, на которые двинутся майды. Подумай, может, вам с Ри лучше скрыться в городе?
Измененная нехотя покачала головой.
– Мысль не лишена смысла, но уж лучше дополнительная реальная защита, чем мнимая невидимость. Да и к тому же, ты и впрямь думаешь, что Лана нас отсюда выпустит?
– Действительно.
– Ты говорил, Найтир не имеет влияния на Лану.
– Если оно появится, он сразу же почувствует Ри.
На точеном лице появилась недобрая усмешка.
– Ты настолько не веришь в Баго?
Скривившись в ответ, маг лишь отмахнулся, прекратив, наконец, свои метания, но тут же принявшись нетерпеливо постукивать ногой по полу.
– Ладно, иди, озаботься обустройством, а я займусь майдами, чтоб их. И будь на связи. Мне с равной вероятностью может понадобиться как твоя помощь, так и срочное возвращение в Астраль.
– Не нравится мне твое настроение, – между делом заметила Кришта, нехотя поднимаясь. – Очередная гениальная идея?
– Не страдаю излишним самомнением.
Кажется, Мэй пребывал в угрюмой растерянности ровно с тех пор, как в центральном водоеме его обиталища установили небольшой решетчатый отсек, куда полагалось помещать детенышей на ночь. Или, быть может, с того момента, как Эвин лично, без излишнего сострадания объяснил, что случилось с Данейин.
Детеныши весело кружились в бассейне, и были еще слишком малы, чтобы тосковать. Жить в вечном страхе никогда больше не увидеть безмятежных, бескрайних подводных просторов, позволить морским течениям обхватить и нести твое тело, лаская его несуществующими ладонями. Чувствовать острые зубы, рвущие душу изнутри, заставляющие бросаться на все живое. Впускать внутрь себя ледяные пальцы изменяющего с неприятными глазами, позволять ему вырывать и блокировать собственные жизненные потоки.
Смотреть на единственную родную майду. На свою жемчужинку, на тень прежней прекрасной Дани.
Раньше он мог понять каждый поступок отца. Найти пусть не оправдание, но причину. Объяснений хватало и сейчас, но ни одно из них сердце больше не принимало. Чем сестренка могла так провиниться, что у нее отняли разум? Кровь патриарха в малышах изменяющие увидели бы и сами, спустя минуту после знакомства с ними.
Эвин сказал, что безумие жило внутри майды давным-давно. И Мэй не мог не согласиться с мужчиной. Точно так же, как не мог не попытаться помочь.
– Дани, посмотри на меня.
Ноль реакции. Майда продолжила все так же сидеть на устроенной внутри водоема лежанке, уставившись в пустоту невидящими глазами. Он самолично ее сюда отнес несколько часов назад. Кожа была такой сухой! Конечно, изменяющие не догадались о ней заботиться, а сама Дани не могла.
А вот шрам на животе был едва заметен. Что ж, спасибо и на том.
Он пытался говорить с сестрой. Спрашивал ее, звал. Дани не отвечала. Пару раз пробормотала что-то бессмысленное, съела принесенную еду, но взгляд явно свидетельствовал, что сознание майды блуждает совершенно в иных сферах.
– Дани…
Мэй устроился рядом, вложив маленькую изящную руку в свои ладони.
Слабо опалесцирующая чешуя вновь стала мягкой, нежной, вскоре срастутся и разорванные плавники. На тонком запястье вьется едва видимая линия сосуда, редкими размеренными толчками перекачивающего кровь. Такими же нитями увито все тело Дани, каждая клеточка прислушивается к безостановочному бегу. Жидкость, дающая патриархам их силу. Ставящая их над иными майдами. Дарящая власть над другими и одновременно отбирающая возможность управлять самим собой.
Стоило патриарху выпить чьей-то крови, и сила в ней навеки связывала майда и его жертву. Тонкая связь, подобно жиле, вплеталась в ткань мира. Испитого всегда можно было найти, использовать, отобрать разум, заставить раз за разом стремиться в ставшие ненавистными холодные объятия. Просить прекратить мучение, вернуть свободу или подарить смерть.
Это и называлось любовью майда. Боль и холод. Она прочно укоренилась в Дани, вызвав настоящую бурю по единому желанию отца.
Но ведь и в нем самом есть та сила, что терзает душу сестры. И вместе, рядом, ее столько же, сколько и в Найтире. Малыши еще слишком малы, чтобы помочь, да и не сможет он их научить быть патриархами. Пользоваться своими возможностями. Что стоят обрывки его собственных знаний и умений?
Отзовись. Отзовись, сестренка. Мы зачаты и рождены в страхе и ненависти. Мы думали, наша мать не успела выбраться из воды, но Найтир мог врать и об этом тоже. Что, если она знала свое будущее? Что, если ее жажда жить была столь же сильной, как и наша? Или, быть может, она понимала, что нас просто не должно быть? Не должно появиться новой сети с алчными, хищными существами в центре?
Посмотри на меня, Дани. Нуждаешься ли ты в моем прощении? Я думал, что больше никогда тебя не увижу, и это было больнее всего остального. Твое предательство, твои желания… Они вывели меня наверх. Мои руки были так же скованы приказом, как и у тех несчастных майдов, что шли впереди. Да, я смог разбить то заклятие. Спас многих людей, которые так никогда и не узнают о своей участи. И ничем не смог помочь тем, кого ты обрекла на смерть.
Я хотел быть с ними. Хотел, чтобы все закончилось. Я устал, понимаешь, Дани? Конечно, не понимаешь. Ты больше ничего не понимаешь. Не знаешь, каково это, – быть чужим. Всегда и везде. Я пытался, искренне пытался стать майдом. Не патриархом, конечно нет. Смеющиеся боги ошиблись, даруя мне душу. Ничего удивительного, Найтир не зря говорил, что я не должен был рождаться. А я ведь помню, как он разорвал мое запястье, заставив ужасаться и трепетать, пока пил кровь собственного сына. И я вновь почувствовал, что не принадлежу себе.
Это было не твое простенькое пожелание, сестренка. Это воля и закон. Такой же, как законы окружающего мира. Ты можешь не соглашаться, кричать, спорить, но Глаз земли все равно взойдет, не так ли? Отчаяние ушло лишь благодаря изменяющему. Знаешь, наверное, Арканиум смог бы и луны заставить понестись вспять.
Раз уж я заговорил о богах… Знаешь, мне кажется, они создают нас в ненависти. Жизнь – одновременно дар и насмешка. Они не могут вырваться из своей божественной обители, осуществить свои желания. Такие сильные желания, что даже их отголоски в нас становятся грехами. И боги искренне смеются, наблюдая, как мы пытаемся жить.
Ты ведь наверняка познала то же самое, родная. Потерю себя самой. Но теперь я рядом, и всегда буду. Мне не нужны твои слова, чтобы помнить, как звучал голос. Я сам обниму тебя, спасая от окружающей темноты. Пусть наши объятия всегда будут холодны, но я даже не чувствую кого-то чужого рядом. Словно в лоне матери, моя половинка замерла поблизости. Мы слились в одно целое, и жизнь, которую нам подарила погибшая майда, сильнее смерти, заложенной отцом. В конце концов, у нас теперь трое малышей, и их кровь ничего не значит. Они прекрасны и невинны, но, если не мы с тобой, кто их вырастит? Найтир? Я буду всеми силами молиться, чтобы они никогда не попали в его руки. Потому что я больше ничего не могу, кроме молитв.
Отзовись, сестренка. Просто чтобы я знал, что ты в безопасности.
Мэй звал не голосом – жалкими остатками своей собственной силы, практически лишенный энергии и веры. Чувствовал, как их тела растворяются в окружающей темноте. Майд давным-давно отпустил руку Дани, уложив ее на кушетку и обняв, прижавшись всем телом. Они лишились страсти, и отныне любой подобный жест будет невинным, но чувства, те самые чувства, которые стоили ему всего, не искоренить ничем.
Он потерял счет времени, и их никто не беспокоил. Даже малыши как-то незаметно угомонились и сами скрылись в отведенном им отсеке. Мэй знал, что человеческие детеныши первые несколько лет – беспомощные, не умеющие даже немного мыслить создания. Майды были не такими. Что давало людям еще одну возможность сравнивать их с животными.
Как все похоже. Заслуживаем ли мы лучшего, чем то, что уже имеем? Или все это – глупая наивность мальчика, не имеющего права жить?
Одна за другой капли его любви скатывались в пропасть, теряясь там, но наполняя… что? Можно было тысячи раз пытаться описать использование патриархом собственной силы, но научить этому было невозможно. Мэю так просто давалось разрушение, но разве сможет оно сейчас помочь? Суть Дани и так разрушена.
Он делал, что умел. Разрывал на части самого себя, пытаясь делиться этой силой с девушкой в своих объятиях. Большая часть даров возвращалась обратно, но какие-то – нет. И Мэй не мог сдаться, отчаянно надеясь, что сможет что-то изменить.
Все спуталось. Слилось вместе. Время, эмоции, тела, разум. Одно невиданное прежде существо затаилось под водой. Два тела, два сознания, но что-то, не имеющее даже слова для определения, все-таки одно.
Ему показалось, или Дани вздрогнула?
– Жемчужинка…
Слова разрушили таинство единения.
Нет. Какой он дурак. Разве можно это чем-либо разрушить?
Дани повернулась к нему лицом, одновременно сворачиваясь калачиком. Спрятала лицо на груди и мгновенно уснула в кольце оберегающих рук.
Mandragora Scream. Blight Trills.
16.
На стыке потолка и стены заплясали рваные тени. В который раз. Щель между плотными складками ткани пропускала достаточно, чтобы непрекращающаяся кутерьма за окном прорывалась в спальню игрой света и тьмы. Вздохнув, Лана перевернулась на другой бок, но сон никак не шел. Скопившиеся внутри злость и раздражение были ни при чем – скорее уж невидимые молоточки особенности, разгонявшие пульс и постоянно вплескивающие в кровь адреналин.
Ты опаздываешь, хранительница. Твое время скоро придет. Все ли готово?
Можно было сто тысяч раз наорать на Эвина, можно было бы приказать ему и Криште отправляться прочь. Можно. Если бы Глава рода Баго не понимала, что они правы.
Вопреки всем ее расчетам и предчувствиям, майды так и не появились первой ночью. Найтир исчез и не отзывался ни на какие призывы. Простые подводные перестали подниматься в доступные для сканирования слои. Каждый клочок прибрежных вод был исследован, немногочисленные найденные живыми люди – спасены. Выпитые трупы, во множестве обнаружившиеся на большинстве островов, – кремированы.
Именно глядя на них, Лана окончательно поняла, что Найтир не отступит. Патриарх убил всех людей, кого успел, зная, что она вернется. Показательно плюнул в лицо. Смотри, Баго. Это все благодаря тебе.
Глупец. Наивный, потерявший ощущение реальности глупец. Время, когда Лана стала бы переживать о чужой подлости, давно прошло. Она даже предпочла бы казнить собственными руками определенных людей, вовремя увезенных с островов. Тех, кто стал кошмаром страшнее майдов для истощенных беременных девочек. Многие из них были младше Аори. Изысканное будущее лакомство – две жизни в одном теле. Позволяет купить лишние годы жизни для себя.
Нет, Найтир придет. Червь злобы и сомнений внутри него все сильнее, а желание вернуть свои потери заставит действовать. Просто нужно дождаться, сохранив максимум сил.
Еще сутки или двое. Лана была в этом уверена, и потому пыталась спать днем, задернув тяжелые плотные шторы. Порой это даже удавалось. Особенно, если перед этим как следует утомиться, что в текущей ситуации было элементарно.
Заливистая трель телефона прервала накатившую наконец легкую дремоту, и Лана раздраженно потянулась за надоедливым прибором. Ну, что опять стряслось?
Лицо мужа на экране было виноватым и перепуганным, а небритые щеки заметно тряслись.
– Лана, Лана, я не могу найти Ридию! Я вернулся домой, тут никого нет, ни ее, ни стражей!
– Откуда вернулся? Смотрю, давно тебя там не было.
– Э…
Мужчина замялся, позволяя жене самостоятельно представить места, визиты в которые вынуждают прятать взгляд.
– Ее привезли в Альдрию, – брезгливо проговорила Лана. – Не звони мне больше.
Не дожидаясь ответа, она отключила связь и подбросила телефон вверх. Стойкий и привычный к подобному, аппарат приземлился аккурат на тумбочке, а сама Лана перевернулась на спину и закинула руки за голову. Ей не раз докладывали, что дорогой супруг посматривает в сторону сомнительных приключений, но реализовывать собственные желания он раньше не рисковал. Почувствовал вседозволенность?
Почему-то ей не было даже досадно. Абсолютное безразличие. Разве что некоторая брезгливость подступила, когда Лана представила, с какого рода женщинами мог проводить время отец ее будущих детей. Хотя, если вспомнить о патриархе, собственная участь больше не кажется слишком мерзкой. Так, деловое соглашение с элементами физических упражнений. Глава Баго ведь не собирается выбрасывать человека, который выполнил свою задачу.
Грустно. Она с самого начала не могла воспринимать собственного мужа иначе, чем как… предмет. Инструмент, необходимый для определенной работы. Ей его примерно так и представили, да и сам мужчина не стремился что-то менять. А ведь и у него были свои желания, потребности, мысли… В истории подобные ему часто становились идеальными орудиями для шпионажа и шантажа, но, конечно, Лана подобное не упустила бы.
Да и не раз приходилось встречать людей, живых лишь внешне. Они проживали день ото дня, ничем не интересуясь, двигаясь по установленному и одобренному обществом кругу. Они умели и любили только то, что рекламировалось. С ними было удобно и ужасно тоскливо.
Пойти, может, к Ри? Лана запретила себе проявлять внимание к дочери, пока они не вернутся домой, но ведь никто этого не требовал. А было бы славно поручить изменяющей незаметно принести дочку сюда, положить ее рядом, уснуть, глядя, как малышка… М-да.
Раздраженно перевернувшись на другой бок, Лана нечаянно задела рукой столик. Что-то, лежавшее на самом краю, с громким грохотом свалилось на пол, и женщина перегнулась через край кровати, решив отставить всякие мысли про сон.
Кинжал. Тот самый, который она полушутя дала Лису. Как он здесь оказался? Тройн принес? Хотя, какие глупости. Наверняка просто отдал слугам и велел вернуть.
Подняв клинок за холодное острие, Лана подбросила его, переворачивая, и принялась неспешно крутить украшенную строгими узорами рукоятку между пальцев. Не надо было отдавать дорогое сердцу тому, кто не способен понять его цену. Не так уж часто она дарила что-то Лису, и всегда скрывала это под маской шутливого сарказма.
Так быстро все забыл.
Это ведь совершенно особенный клинок. Нет, конечно, он был создан не для майдов. Суеверия не имели никакой связи с действительностью, и уж точно не стоило пачкать кинжал чесноком. Едкий корень ничуть не отпугивал подводных обитателей, хотя запах, безусловно, был убийственным для их особенного обоняния.
Прадед бы оскорбился и отхлестал ее ремнем. И уж страшно представить, что бы мог придумать и ныне здравствующий измененный, вместе с которым бывший Глава Баго создавал этот кинжал.
Вплетенные в стальную поверхность серебряные нити улавливали колебания потоков сил в пространстве и выполняли сразу две функции. Предупреждали того, кто держал рукоять, об опасности, и рассеивали внимание атакующего. И самым примечательным были даже не довольно-таки посредственные особенности клинка, а то, что подобные свойства были его природой. Он не требовал подзарядки, его невозможно было заблокировать.
Именно с ним Лана пришла на первую встречу с Найтиром. И сама теперь не могла понять, зачем пыталась отдать оружие Лексазу. Боялась за него? Ха. В лучшем случае Тройн знает, какой стороной кинжала надо тыркать от себя.
Как-то раз Лис проговорился, что, мол, и у Тройнов принято давать уроки владения оружием. Правда, уточнять, каким именно, не стал, и Лана сомневалась, что с холодным оружием гиперактивных мальчишек знакомят больше необходимого минимума.
Почему она столько раз спрашивала Лиса обо всем на свете, с восторгом слушала многочасовые рассказы, рассуждения, поучения, а сам Тройн никогда не задавал подобных вопросов первым?
Раздражение в мыслях вылилось небольшим порезом на ладони, и Лана, прикусив губу, отложила кинжал в сторону и, покинув взбороненную постель, принялась одеваться. Вот не зря говорят, что не стоит возвращаться к прошлому. Наверняка Лексаз уже забыл все, что их так близко связывало. Мужчиной быть проще и, наверное, правильнее. Мир создан для того, чтобы действовать, а не рефлексировать над каждым происходящим событием.
Глухой вой сирен, звучащих в неслышимом майдам звуковом диапазоне, разорвал только-только установившуюся после заката тишину. Аори не без тайного злорадства прервала на полуслове разговор с постоянно отвлекающимся на какие-то свои дела Лейтом. Все-таки не выдержал, позвонил сам, и в его глазах девушка увидела беспокойство и вину. Достаточные для того, чтобы ни словом не выдать успевшей выветриться обиды и не рассказывать, почему на ней форма Баго вместо собственной одежды.
Лихорадочно тыкая в экран, Аори поспешила открыть список положенных действий. Это Тройн настоял, чтобы она создала кажущийся бессмысленным короткий императив, но сейчас, видя, как дрожат руки, девушка была ему благодарна.
Пронзительный звук все не затихал, высверливая уши одной-единственной нотой. Мрак, да вообще можно что-либо сообразить в такой обстановке? Судя по топоту в коридорах, поспешному, но лишенному паники и суеты, таки возможно.
Кажется, Лана не просто так несколько раз настоятельно попросила выполнить всего две вещи. Помочь и не мешать. То бишь, не путаться под ногами у солдат, каждый из которых четко знает свою задачу, и безоговорочно выполнять распоряжения изменяющих. Как можно быстрее к ним присоединившись.
Стук в дверь прервал размышления, и Аори, подхватив со стула куртку, бросилась открывать.
– Готова? Дуй за мной.
Лексаз напросился в компанию девушки и изменяющих в самый последний момент, мотивировав это тем, что сидеть в собственной комнате не собирается, а в любом другом месте наверняка будет мешать. Эвин отнесся к предложению со сдержанным неудовольствием, но весомых аргументов против так и не нашел. Видимо, исчерпал все свои силы в споре с Ланой по поводу местонахождения магов. Сам Эвин предпочел бы укрыться в стенах местного Арканиума, но все же уступил доводам здравого смысла. И впрямь, не отсылать же туда-обратно гонцов в случае, если исчезнет связь. Да и на телефонные разговоры времени порой просто не остается.
– Дую…
Прямо у входа в занятое магами помещение Тройн едва не столкнулся с невысокой изменяющей. И, если мужчина дежурно извинился и собрался продолжить свой путь, то Аори неожиданно загородила женщине дорогу.
– Кришта! Привет! Ты что здесь делаешь?
На лице девушки мужчина увидел странную смесь эмоций – сдерживаемая радость, недоумение, тревога, обида… Выходит, они знакомы? Да и сам Тройн, внимательнее присмотревшись к изменяющей, вспомнил, что не раз встречал ее во дворце.
– Привет, дорогая. Понемногу помогаю, в меру своих слабых сил.
– Ты недавно прилетела?
– Да. Сопровождала один ценный груз.
– Какой это?
– Секрет, – улыбнулась Кришта.
– Аори, не сейчас, – одернул Тройн девушку, уже раскрывшую рот для следующего вопроса, и чуть склонил голову перед изменяющей. – Прошу меня простить.
– Увидимся! Удачи! – едва успела прокричать Аори вслед подруге. Лексаз решительно ухватил ее за руку и утащил за собой, не дав даже толком поздороваться с приподнявшим руку Эвином и его немногочисленными, чем-то занятыми по самые уши коллегами.
– Так-так, и откуда ты знакома с этой красавицей?
Тройн опустился за оставленный свободным стол и чуть развернул экран. Чтобы войти в систему, мужчине понадобилось буквально несколько секунд, и девушка завистливо вздохнула – ее уровень доступа не позволял увидеть и малой доли отображенных данных. Интереснее всего было наблюдать за постоянно сменяющими друг друга квадратиками видеотрансляций. Например, вот набережная, на которой выстраивают цепь солдаты, или пустынная главная улица, в домах которой стремительно гаснут огни.
Из города незаметно эвакуировали всех детей, да и взрослые точно знали, что им делать во всех возможных вариантах развития событий. Девушку поразило, как безропотно были приняты все инструкции – никаких протестов, возражений, попыток бегства. Они все свято верили Лане. Они знали, что подчиниться ей – значит выжить.
– Аори!
– Ой! – девушка непроизвольно отступила на шаг и смутилась. – А что, хочешь познакомиться? Это одна из изменяющих, с которыми я вместе работала.
– Работала? – проигнорировал вопрос мужчина.
– Да, я… Ушла из проекта.
– Не жалко?
– Конечно, жалко. Они как раз перешли от теории к практике, когда Лейт психанул и сказал, что больше там работать не хочет. А я вот сейчас вижу, что Баго уже используют наработки лаборатории, и как-то обидно.
– Я бы это скорее назвал тестированием в боевых условиях. Оружие, защита, датчики активности… Они все сугубо экспериментальны. Хотя бы потому, что разработкой и усовершенствованием занимается Арканиум, активно используя изменение, и одни и те же приборы могут совершенно по-разному работать у обычного человека, изменяющего, солдата Баго и той же Ланы.
– Да, я знаю. На самом деле было очень интересно пытаться найти универсальное техническое решение там, где изменяющие ставили «заплатку» и спешили продвинуться дальше.