Двойная оплата

Глава 2

Выполнив очередной заказ, возвращаюсь домой. В коробку, где меня никто не ждёт. Моя квартира такая же бездушная, как и я сам. Часто вспоминаю тот день, когда в наш с женой дом вломились четверо мужчин, с битами в руках и все, что я помню – это хороший удар по голове, вырубивший меня мгновенно. В ушах до сих пор стоит звон от душераздирающего крика Жени, а потом провал, будто свалился в бездну, память напрочь отбило на самые печальные события в моей никчёмной жизни. Сколько раз пытался вспомнить все детали, лица упырей, словно карнавальной маской покрыты и теперь мой собственный чёрный ящик не даёт реальные образы. Кем я стал? Призрак своей жизни, сердце сломлено и больше не жаждет биться, только и гоняет в жилах кровь, которая пытается во мне согреть тело и израненную душу. Стою под душем, смывая с себя кровь очередного заказного. Костяшки пальцев разбиты до мяса от того, что выбивал информацию, которая была необходима администратору клуба "Марлен". Парень заигрался в богатенького буратино, размахивая налево и направо отцовскими деньгами, да только не учёл, что правила клуба слишком ограниченные и теперь отцу придётся перенести смерть своего сына. Реальность хуже, чем сказка небылица, в которой злодеи испаряются волшебным образом. Смотрю вниз, наблюдая за струйкой воды смешанной с красной жидкостью, сливающейся в стоковую трубу, а в голове пустота. Нет никакой жалости к парню, даже его мольбы не запечатлелись в памяти. Эта работа стала привычной до безобразия. Сам себе противен. Намыливаю мылом руки, лицо, волосы, полностью покрываюсь в пену, затем смываю с себя ещё одну ночь, которая рано или поздно кошмаром придет во сне. Все лица приходят во сне, смотрят потухшим взглядом, а потом отворачиваются и исчезают. Выключаю воду, она мгновенно прекращает свой буйный водопад. Смахиваю последние капли воды с лица, стряхивая ладони по обе стороны, затем провожу по волосам, зачёсывая их назад. Обнажённый телом, стою перед зеркалом во весь рост, смотрю куда угодно, только не в свои собственные глаза. Потому что стыдно, знаю, жена и дочь бы не одобрили мою деятельность, знаю, что они бы просили оставить, все как есть. Начать сначала. Жить. Да только нет этой гребанной нормальной жизни, пока я не узнаю, кто их отобрал у меня. Кому было выгодно превратить меня в машину убийств – в палача. Да, выбор был. Не мстить, но моя душа плачет, скорбит о потере важного источника моей жизни – моей девочки Саши. Маленькая принцесса, долгожданная. От воспоминания её улыбки, как-то легче становится, но ненадолго, потому что образ её маленького гробика мгновенно заполняет глаза. Наматываю на бёдра полотенец, стираю с запотевшего зеркала перед собой дорожку, вижу свой образ, но пелена застилает весь обзор, словно знает, если увижу себя, буду добит окончательно. Скорее произойдет переломный момент, либо я приму себя, какой стал теперь, либо… Не успеваю домыслить, как меня прерывает телефонная трель, доносящаяся с комнаты. Быстро подхожу к кровати, где сейчас валяются около нее грязные вещи, снятые по пути к ванной, на матрасе: телефон, два метательных ножа, кастет и ствол – ещё одни мои верные бездушные друзья ночной жизни. Мелодия не прекращается, по нарастающей возрастает, абоненту срочно необходимо связаться со мной. Уже заранее предполагаю, что администратор Валерий звонит, передавая отчёт о проделанной работе.

– Да, – коротко отвечаю и ставлю телефон в режим громкой связи.

– Бес, – обращается ко мне служитель заведения. Я тем временем убираю с кровати свое оружие подальше от глаз, в комод, где рядом лежит ещё одна моя жизнь – когда-то давно являющейся нормальной и привычной. – Акт завершён. – Оповещает меня о законченной работе. – Средства заведения перечислены на твой счёт в банке. Спасибо за сотрудничество.

Так чопорно и официально, аж фыркнул в ответ.

– Что насчёт Марины? – мне все равно на грязные деньги, но без них было бы сложно осуществлять все совершенные мной действия. Администратор замолкает на несколько секунд, услышав о девушке и моей недавней просьбе.

– Макс, – начинает он, но я обрубаю с хода, не позволяя называть меня именем.

– Бесов или бес, администратор, – грубо и безапелляционно.

– Прошу прощения, – Валерий прочищает горло, затем продолжает. – Хозяин заведения отказал в твоей просьбе, поэтому Марина не смеет покидать рабочее место, а значит, теперь выбор остаётся за ней.

Выбор. Все сводится к этому блядскому выбору. Конечно, за стенами девчонка пропадет, её просто уберут, как ненужную вещь, ведь правила. Марина давно крутится среди них, пусть и заработала авторитет, но кому как не мне знать, что это ничего не стоит.

– Зачем доложил? – грубо спрашиваю, зная, что Валерий мог провести всё это по-тихому.

– Не я, – администратор заскрипел зубами, даже мне было слышно его действие и гнев. – Девушка сама попросила об отпуске.

– Идиотка, – зло фыркаю. – Тогда, – вздыхаю и сажусь на край. – Она сделала свой выбор.

– Бесов, не принимай так близко к сердцу. – Мне смешно стало от его слов, и я рассмеялся во всю глотку.

– О каком сердце ты говоришь, администратор!?

– Что ж, ещё раз приношу извинения, и доношу до твоего сведения: любая попытка вновь принимать вольные решения в пределах стен заведения влечёт за собой право удалить вас со списка постоянной клиентуры. – Администратор надламливается в голосе, немного кашлянул и снова продолжил: – Бес, я предупреждал тебя. Мне жаль, что все так вышло.

– Ничего, – киваю головой в пустоту пространства.

Звонок обрывается, потому что Валерий выполнил свою работу. Как всегда, коротко и ясно. Снова встаю с кровати и срываю с себя полотенец, натягиваю штаны, потому что никогда не любил надевать боксёры. Все движения проходят на автопилоте. Следом надеваю белую рубашку, поверх неё свою рабочую нательную кобуру, значок и обычную пыхтелку, не способную оставить хорошую дырку в голове, а своё личное оружие применять не имею права. Одно из преимуществ быть призраком в погонах – знать, что всё крутится у тебя перед носом. Будильник оповещает начало нового дня, ладонью заглушаю раздражающий звук. Ночка выдалась не лёгкой, обычно я быстро расправляюсь с заказом и мне удаётся несколько часов просто полежать в кровати, глядя в потолок. И так ночь за ночью. Администратор знает, как со мной связаться и не станет просить о большем, наше сотрудничество исключительно на денежном доверии. Но главного не знает никто: я ищу заказчика на самого себя, на свою семью. Слишком близко он смог подобраться ко мне, лишив самого важного смысла жизни, а теперь прячется и не смеет на глаза попадаться.

Как всегда, на рабочем месте появляюсь в числе первых, захожу в свой кабинет и следом закрываю дверь на защёлку, чтобы полчаса меня точно никто не трогал. На столе уже лежит кипа бумаг, среди которых около сотни отчётов о преступлениях разной степени, ещё сотня – не закрытые дела, которые несколько лет подряд не имеют точки отсчёта, застопорилось и всё. Возможно, следователь прокуратуры упустил важный момент, а в нашей работе это самое важное – схватиться за свежечка, потому что только по горячим следам возможно добиться правосудия. Либо, кто-то замолвил словечко и эти папки теперь будут пылиться среди остальных в архиве под названием "не расследованы". Среди этих дел есть и моё собственное – на мою семью. Вести лично не разрешило начальство – противоречит законодательству. Но разве меня это остановит? Сажусь и включаю компьютер, никогда не любил эту гребанную работу, электронно вбивать все записи, но эта работа – единственное, что осталось от нормальной жизни тогда. Хватаюсь за неё, как за спасение, чтобы совсем не слететь с катушек и не погрязнуть в мир черноты и смрада. Ради своих девочек должен выиграть этот бой, и только тогда со спокойной душой отпущу самого себя в свободное плавание. Закуриваю очередную сигарету, стряхивая пепел перед монитором в миску из-под мороженого, даже не забочусь о том, что курить в отделе запрещено. Облако табачного дыма окутало всю маленькую комнату три на два – больше не положено для старшего сотрудника. Мой личный преисподней рай, который тут же разрушает частый стук в дверь. Смотрю на часы, ведь не прошло ещё полчаса, буду молчать. Постучат и уйдут, но нет, настырный продолжает натиск.

– Чего? – открываю дверь и задаю грубо вопрос. Передо мной стоит личный секретарь начальника, девушка низкого роста, слегка полноватая, но это не портит её, а наоборот, придает свой шарм. Вероника молча вручает мне ещё одну стопку папок с делами, укоризненно смотрит в глаза, но тут же отводит свой взгляд, не выдерживает схватку. Ухмыляюсь, чуть позабавившись этой игрой.

– Грозный передал, если спихнёшь на новичков, лично придёт и проверит, – Вероника поправляет оправу очков, в голосе лёгкая дрожь, но она справляется со своими обязанностями. Кивает мне головой, вроде сама себе в мозгах ставит галочку и уходит своей лёгкой походкой, виляя бёдрами. Девушка в отделе работает недавно, вроде как практику проходит, но цену себе знает, а потому уже сумела заработать авторитет среди наших мужиков. Осматриваю помещение, которое заполнилось народом, выискиваю очередную жертву, что станет заниматься этим бредом в виде бумаг.

– Эй, – обращаюсь к парню, сидящего прям перед моим кабинетом. Молодой юнец подскочил и с растерянным взглядом уставился на меня, краснея на месте. – Займись. – Бесцеремонно вручаю ему в руки кипу, даже не удосужился объяснить молодняку, что с этим делать. Хочет остаться на рабочем месте, тогда разберётся. А нет – вылетит из моего отдела. Вновь закрываюсь у себя, но секунды не проходит, начинает трещать телефон.

– Сука, – выругавшись, достаю из кармана мобильник, на экране оживает фотография мамы. Мы никогда не были близки настолько, чтобы без умолку болтать о том о сем. Но раз звонит в такую рань, значит по делу. – Слушаю, – подношу телефон к уху, а сам усаживаюсь перед монитором, параллельно вбиваю данные.

– Здравствуй, сын, – голос мамы немного волнительный, поэтому прекращаю стучать по клавишам, откидываюсь назад на спинку стула, крепко сжимая в руках трубку, жду. – Сможешь пообедать со мной сегодня?

– Есть повод? – сам удивился и вопрос задал с этой же интонацией.

– Есть, – коротко отвечает, затем вздыхает. – Я подъеду к тебе на работу. Напротив есть кафешка. Жду в двенадцать. – Затем обрывает звонок, чтобы я не успел ей отказать. Первая половина дня проходит исключительно быстро для сегодня, словно сама природа ускоряет момент встречи с матерью. Выхожу из своего кабинета, будто из берлоги выползаю, по пути осматриваю всех сотрудников, с головой ушедших в работу. Паренёк, что утром попался под руку, весь в бумагах, буквально утонул в них, но трудится, а это только плюс ему самому. Никто не смеет мне слова сказать, когда приближаюсь к выходу. Окликаю Веронику, девчонка приподняла голову, готовая выслушать меня.

– Остаёшься за старшую, – говорю в приказном тоне, – я на телефоне. Как Грозный приедет с отчёта, передай, что буду ближе к двум.

Вероника молча соглашается, и вновь опускает свой взгляд на монитор, а я покидаю участок.

Не спешу переходить дорогу, стою возле уличной урны, стряхиваю пепел с недокуренной сигареты, затем вновь делаю затяжку. Наблюдаю за народом, который проходит мимо меня, даже не подозревает, что однажды я могу заявиться по чьей-то прихоти в их дом. Мое внимание привлекает небольшая группа молодых людей – в основном девушки, совсем молоденькие, и разбавляют эту компанию несколько прыщавых парней зубрил. Все из себя джентльмены, провожают своих дам в ту самую кафешку, где мы с матерью условились встретиться. Одна юная особа отстала от группы, тащит на себе две сумки, кажется, что ей тяжело, но походка слишком лёгкая. Девушка чем-то увлечена, смотрит в свой блокнот, поэтому не замечает открывшуюся дверь перед её носом, и та буквально отбивает её, словно мячик бейсбольный. Она падает на пятую точку, хватается за нос, блокнот с записями разлетелся по всей улице. Мне стало смешно от комичности всей ситуации. Но и жаль девчушку. Смотрю по обе стороны дороги, жду подходящий момент, когда смогу перебежать. Но стараюсь не терять из виду пострадавшую девчонку, до сих пор находящейся возле дверей, только теперь она ползком собирает свои разбросанные листки. Русые волосы покрыли ее лицо целиком, не давая заглянуть в глаза. Девчонка что-то бормочет себе под нос, и когда подхожу ближе, присаживаюсь на корточки, помогаю собирать бумажки, настолько важные для неё, слышу острый язычок и мгновенно уставился на неё, а она на меня. Глаза в глаза. Никакая сила притяжения не сравнится с этим моментом. Но она растворяется, потому что девушка выхватывает из рук бумагу, запихивает обратно в одну из своих сумок. Замечаю ещё и тубус за спиной. Удивительная девчушка. Со стороны бы в жизни не сказал, что заучка.

– Спасибо, – благодарит меня своим нежным голосом, забирая из моих рук оставшийся листок, и только сейчас обращаю внимание на него. Это эскизы. Только чего конкретно, по обрывку не ясно. Видя моё замешательство, девушке всё-таки удается забрать измятый лист. – Это набросок, – только начинает объяснять, но вдруг замолкает, а мне хочется выслушать её, но девушка мило улыбается в ответ, затем ещё раз благодарит и заходит вовнутрь кафе. Оставляет свои сумки и тубус на стуле около ребят, зажимая нос рукой, отправляется в уборную. Хотя крови я не заметил, но удар был смачный, даже со стороны было видно, как ей больно. А идиоты, что выходили в этот момент лишь сделали вид, будто ничего не произошло. Вот и вся человечность. Каждый готов грызть друг другу глотки, а в элементарном помочь невинному – нет, проще стоять в сторонке и наблюдать, как кровью давится. Хорошая аналогия для сравнения ситуации с моей семьёй, только масштабность гораздо выше и жёстче. Замечаю в дальнем углу свою мать, она так увлечена меню кафешки, что не сразу подняла голову при моем приближении.

– Привет, – все ещё заинтересованно всматривается в картинки, и только потом уже обращает внимание на меня. Присев напротив нее, я скрестил руки на груди, и закинул ногу на ногу, готовый выслушать её.

– Зачем позвала? – наверняка слышит в словах раздражение, но старается игнорировать его. Мама безмолвно вынимает из сумки пригласительный билет и протягивает мне, кладя его передо мной с характерным хлопком.

– Не смей отказываться, – вроде слышу угрозу, но мама смягчает её своей улыбкой. Карие глаза сияют от радости, возле разреза появились естественные мимические морщинки, делая мою мать настоящей женщиной, а не той куклой, которой пытаются подражать многие женщины её возраста, вкалывая хер знает что в свое тело. Опускаю взгляд на пригласительный, быстро читаю информацию: "Приглашение в честь открытия 12 – юбилейной выставки, посвящённой искусству молодых талантов"

– И?! – я буквально охреневаю от названия, понимая, что придется провести вечер, как минимум среди подростков и их соплей. – Издеваешься? – Вся моя поза сейчас говорит об одном, что я никуда не пойду. Мама отрывается от меню и пригвождает своими глазами, стреляющие в эту секунду сотни искр.

– Я не прошу тебя о многом, Максим, – вроде старается быть вежливой, но это тяжело ей удаётся. Характер матери слишком вспыльчивый, в отличие от моего: спокойный в любой обстановке, кроме той, что случилась два года назад. И словно туча надо мной виснет от одного лишь упоминания о произошедшем. Слегка бью ладонью по столику, привлекая внимание рядом стоящих людей, но они быстро отворачиваются, потому что никто не хочет быть свидетелем семейных разборок.

– Вот и продолжай в том же духе, мама, – собираюсь уйти, и только встаю, она хватает меня за руку.

– Это выставка важна для меня, – нервно сглатывает, затем крепче сжимает мою кисть своей рукой, прося посмотреть на неё.

– Я подумаю, – уступаю ей. Лишь потому, чтобы быстрее покинуть помещение, где сидят в основном одни студенты и галдят о предстоящих сессиях. Аж тошно становится. На мой мобильный приходит оповещение, когда я начинаю двигаться в сторону выхода на улицу. И как по закону подлости, отвлекаясь на прочтение смс-ки буквально наваливаюсь на молодую девушку.

– Нет, ну вы издеваетесь что-ли?! – она оборачивается ко мне лицом и тут же краснеет, а я мгновенно опускаю взгляд вниз на её губы, по которым она проводит языком, затем стирает ладонью то, что можно назвать мороженным.

– Прошу прощения, – киваю головой, замечая теперь отчётливо виднеющийся синяк на щеке от полученного удара чуть ранее. – Мороженое не лучший способ охладить ушиб, дорогуша. – Зачем-то прикасаюсь к её лицу и пальцем провожу по ране, она затаила дыхание, осознавая, что незнакомец позволяет слишком многое. Чуть отходит в сторонку, а моя рука виснет в воздухе. Я хмурюсь, не понимая, что сейчас со мной происходит, ещё раз извиняюсь. Опускаюсь почти у её ног и поднимаю свой телефон.

– Сегодня слишком паршивый день, – девчонка указывает на свою компанию, затем салфеткой стирает остатки сладкого молока. – Ведь случайности не случайны, да, Максим? – её вопрос выбивает почву из-под ног, гляжу на неё, не понимая откуда она может знать меня. Девушка протягивает руку, и я на автопилоте жму её нежную кисть. Такую тёплую снаружи, но холодной ладошкой из-за того, что держала в этой руке рожок с мороженым. Интересное сочетание двух температур на одном теле. Она хихикнула.

– Меня Маргаритой зовут, – обворожительно улыбается и подмигивает мне, затем указывает прямо в грудь пальцем, чуть касаясь ткани рубашки. Каждое её движение, как в замедленной съёмке. – Просто, не забывайте в следующий раз убирать свой бейдж. Если боитесь быть узнанным, – теперь в её голосе нет ни смешинки, серьёзность и даже сказал бы с какой-то болью произнесла Рита свое последнее предложение. Затем развернулась и снова пошла к кассе, указывая на кусочек торта с вишенкой.

В подвешенном состоянии возвращаюсь к себе в кабинет на участок, где меня встречает мой начальник. Сначала замираю на пороге, а потом вольно подхожу к своему креслу, удобно усевшись, приготовился слушать его очередные речи.

– Максим, – Грозный ухмыляется на мою выходку. Когда-то давно мы были напарниками, и если я оказался на том же уровне, что был раньше, то Влад, кстати, родной брат моей Женьки, пошёл дальше и теперь является начальником отдела расследования тяжких преступлений. – Сваливать дела на новичков, как минимум – позор, – пытается пристыдить меня.

– Ахаха, – рассмеялся во всё горло, чуть ли не перегнувшись пополам, наверняка привлекая внимание своих подчинённых. Ведь Максим Бесов всегда хмурый и грубый, а уж о смехе говорить, то это нечто невероятное. Затем резко оборвал свой смех и уставился на бывшего друга, сложив на стол локти перед собой. – И это был повод отрывать от законного обеда? – бью его по самому больному, ведь когда-то Влад терпеть не мог все эти условности, сам же нарушал, порой гораздо серьёзнее, чем я сам. И если свою ночную жизнь стараюсь зачищать услугами самих администраторов и через компанию отца своего верного друга Самира, то этот дурень разбрасывается своим статусом среди местного мафиози. Но, как я люблю говорить, до поры до времени.

Влад встаёт со стула напротив меня, атлант папку на стол, ещё одно дело, которое зашло в тупик.

– Некий Шейх был убит в наших краях, будь добр, разберись. – Проводит рукой по волосам, от чего-то нервничает. – И постарайся сделать это, как можно тише. Нам сейчас не нужны лишние поводы.

– Тебе не нужны, – подчёркиваю последние три слова, указывая на дверь. Бывший друг фыркнул и покинул мой кабинет, оставив меня с ещё одним грёбаным делом, не имеющего никаких улик и даже намёка на них.

Глава 3

Всякое начало означает приближающийся конец. Это, как аксиома – нет доказательств, есть только правило. Мы крутится во всей этой гуще событий, кто-то на первых порах вылетает, а некоторым всё-таки удаётся остаться до конца. Мысли одна за одной накладывают свой отпечаток. Все дела вновь в голове смешались, лица, трупы, кровь – вся чернота преступного мира. Люди, способные рвать друг друга на части, лишь бы получить то, за чем, собственно, лишали жизни другого. Находясь все ещё на рабочем месте, опустил голову на стол, прикасаясь лбом к холодной столешнице. Пульсация в висках невероятная, буквально разрывается на части мозг, в котором кипят все возможные варианты с убийством шейха. Опять: задача со всеми неизвестными. Ни одной зацепки. Нет ни видео, ни фото – даже случайного. Только те фотографии, что были сделаны, когда нашли труп в безлюдном проулке. Внимательно рассматриваю каждую деталь на картинке. Чёткая дырка в лоб. Слегка задранная к верху, значит стреляющий низкого роста, кому, как не мне знать, что, если целиться в высокого человека, то наверняка останется измятая рана нижней части головы – череп будет сточен чуть тупее от пули, а параллельный край, наоборот, заострится. Делаю пометку на листке бумаги, что следует зайти к патологоанатомам, подтвердят ли мою собственную опытную теорию. Затем вбиваю в электронную базу остальные данные, программа выдаёт вероятность, что имело место заказное убийство, хотя, я сам никогда не доверялся этой бездушной машине. Многое решает человеческий фактор, эмоции и чувства. А машина не способна просчитать самого человека, выявить в каком он был состоянии на тот момент. Время пролетает незаметно, рабочий день приближается к концу, но я не спешу покидать свой кабинет. Облокотившись о спинку стула, закидываю руки за голову и закрываю глаза и в этот момент появляется образ карих глаз той девушки из кафе. Пытаюсь вспомнить все её черты лица, но она словно растворяется в моём образе мыслей. Лишь её пронзительный взгляд, который буквально сбил меня с мысли, заставляет ухватиться за неё и не отпускать. Прислушиваясь к тишине своего рабочего пространства, замечаю глухой галдёж своих ребят. Те собираются по домам, оставляя в этом здании всю черноту. Раньше всегда думал, что сумею разделить дом и работу. Не приносить в семью тяжёлые происшествия, но они сами вваливались, как незваные гости, обустраиваясь на диване за чашкой чая. Хватаю лист бумаги с пометками и сую в карман брюк. Уже довольно-таки поздно, но ещё успею заскочить в морг, если Влад не заупрямится и даст разрешение.

Мир меняется, как и люди в нём. Когда-то мы с Владом были лучшими друзьями, напарниками. Начинали вместе практику в полиции, поддерживали друг друга, потому что только так можно было показать себя начальству и остаться в рядах. Нас было тридцать шесть человек в потоке и только мы вдвоём остались, и это говорит о многом, что есть в нас та самая жилка, способная преодолевать трудности. Но, затем пробежала кошка, ровно в тот момент, когда мы с Женей втрескались друг в друга. Брат был в ярости, хотя никогда не мог объяснить свою причину. И для себя оба решили, что лучше будем сторониться, не нарываясь на неприятности. Вот и вся великая дружба. Выхожу из кабинета в пустое пространство, которое погрязло в ночной сон. На том месте, где утром сидел молодой парнишка стажёр все ещё горел свет, а сам парень носом уткнулся в стол. Я ухмыльнулся и цыкнул, очень шумно. Парень мгновенно подскочил со своего места, ударяясь головой о настольную лампу, разбивая лампочку в дребезги. Даже искорки были видны от небольшого взрыва, а шум битого стекла, как симфония, рассыпалась по всему столу и полу. Тот хватается за ушибленное место, а помещение теперь вовсе окутано кромешной темнотой. Я стою и жду его дальнейших действий, скрестил руки на груди, всем своим недовольным видом показываю, что готов метать гром и молнию. Паренёк застыл на месте, буквально в цвете лица меняется, а затем его тошнить начинает. Твою ж мать!

– Прибери за собой, идиот, – я указываю на блевотину, – И вали домой. Ещё раз увижу тебя здесь после окончания рабочего дня, – я останавливаюсь, выдерживая момент нагнетания. – Вышвырну в окно, не успеешь очухаться. – И для пущего устрашения делаю шаг вперёд, готовый продемонстрировать свои намерения. Парень мгновенно принялся вытирать своим рукавом рубашки остатки роскоши от обеда, шепча под нос свои извинения. Не смотрит мне в глаза, боится. Скорее всего завтра его уже здесь не будет. Так оно и лучше. В отделе нужны только бесстрашные, лишённые этих эмоций люди, иначе работа поглотит мозг и всю душу, выворачивая её наизнанку. Оставляю олуха на том же месте, краем глаза замечая, что у паренька кровь пошла по лбу с черепушки, и теперь капает на стол. Но молодняк не останавливается, продолжает стирать со стола. Прохожу по тёмному коридору, вот уже почти приблизился к кабинету Влада, вдруг слышу стоны. Женские. Дверь немного приоткрыта и моему взору предстала вопиющая картина удовольствия двух трахающихся людей. Неожиданно, однако. Девчонка секретарша всегда казалась не преступной. Хотя, если этот козёл ей чем-то пригрозил, зная своего бывшего друга – он мог, не удивительно видеть «живое» кино. Влад перегнул Веронику пополам, держит за длинный хвост одной рукой, а другой сжимает руки девчонки у нее за спиной. Вколачивает свой хер в её промежность. Хлюпающие звуки эхом отдаются по его кабинету. Вероника стонет с нарастающей силой, вот-вот готовая кончить. Я чуть приоткрываю дверь и становлюсь у стены, сложа руки, наблюдаю за сим действием. Влад стоит ко мне затылком, поэтому оба не замечают присутствия постороннего человека. Затем Влад переворачивает Веронику, и та, увидев меня, крепко сжала губы. Потому что я показываю ей жестом молчать. Она, будто понимая мой замысел, слегка кивает, а Влад даже не замечает её действия. Укладывает девушку на стол, шире раздвигает ноги и вновь по самые яйца входит в неё, и она начинает, уже притворно стонать от мнимого оргазма. Я продолжаю наблюдать, словно вуайерист какой-то, и мне абсолютно не стыдно, потому что, блядь, я и не такие оргии повидал. Оцениваю со стороны, как Влад старается разогреть Веронику, отправить её в полет фантазий, кидая пошловатые фразочки.

– Никуля, давай, детка, – гортанно хрипит, крепко удерживая девушку за талию. – Порадуй своего босса, милая. Ну же.

Вероника отворачивается от него и прикусывает руку, чтобы не закричать, толи от боли и обиды за свой трах с боссом на рабочем месте. И судя по всему, это уже не первый раз. Но не мне судить девушку за свои поступки. То-ли, действительно старается кончить. Влад пыхтит над ней, ускоряя свои движения, и я понимаю, что он уже готов разрядиться. Берусь осторожно за створку и со всей дури хлопаю дверью, чем пугаю придурка, и он отскакивает от Вероники, как ошпаренный, хватается за яйца, потому что ему не удалось завершить акт эякуляции. Ну ничего. Пару дней с синей мошонкой походит, будет уроком, как свой член пристраивать в не положенном месте. В комнате воцарилась тишина, затем девушка соскочила со стола поправляя свою юбку, совсем раскраснелась, уже больше от стыда, чем от возбуждения.

– Вероника, – зову девушку, и та поднимает на меня испуганные глаза, потому что в моём голосе уже слышна угроза. – Я был о тебе другого мнения, – приподнимаю чуть бровь, чтобы выразить всю гамму эмоций на лице, пусть почувствует себя грязной, может мозгов прибавится в следующий раз. Девушка буквально дрожать начинает, но не срывается со слезами, а тихо выходит из помещения, оставляя нас наедине с Грозным. Влад надел свои джинсы, которые явно доставляют дискомфорт.

– Ну, и сука, ты, Бесов, – заправляет рубашку, морщась, когда касается передней части ремня. – Что надо? – Влад со злостью уставился на меня, сжимая руки в кулаки. Я ничего не говорю ему в ответ, испытываю терпение. Начальник садится на стул во главе своего стола, заведомо безмолвно говоря о существующей дистанции в профессиональном ранге. – Пришёл посмотреть живое порно? – намеренно искажает всю свою сучью реальность.

– Бывало и лучше, – бросаю ему в ответ, затем подхожу к столу и нависаю над ним, как чуть раньше сам Влад над Вероникой. Грозный сидит неподвижно, потому что не боится меня, ведь столько работать бок о бок, тут хочешь или нет, но узнаешь человека и весь его характер. – Интересно знать, твоя милая жена в курсе, где её муж свой член периодически обтирает? А? – чуть скашиваю головой вправо, чтобы наигранным вопрос получился, да и позлить упыря.

– Какая разница, Бес, – намеренно подчёркивает моё прозвище. – Будто ты сам весь белый и пушистый.

– Конечно, – уже язвлю, затем с хлопком перед его лицом бросаю бумагу, прихватив по пути со стола Вероники. – Мне нужно твое гребанное разрешение на посещение морга.

– А, что бесов уже по приглашению в морг впускают? – Влад смеётся над своей шуткой. Заливается так, что нос стал бордовым. Я спокойно встаю в позу, убирая руки в карманы своей кожаной куртки, ибо не ручаюсь за последствия, но должен себя контролировать. А Грозный этим только пользуется, зная, что я не трону его не при каких обстоятельствах.

– Первым узнаешь, когда время придёт, – чуть подмигиваю Грозному, совершенно без шуток намекая на более серьёзные вещи. Влад подписывает документы на пропуск к трупу, резким движением чиркает свою подпись на трёх листках и пренебрежительно отталкивает от себя, словно перед ним лежат ядовитые вещества, способные разъесть мгновенно кожу. Быстро просматриваю все пункты и вновь убираю бумаги себе в карман, только собираюсь выйти из кабинета, уже на пятках развернулся, но Влад вдруг заржал во все горло. Опять оборачиваюсь, уже держу рукой дверь, готовый закрыть ее, но бывший друг буквально вызывает во мне недоумение, чем его сумел рассмешить.

– Скажешь моей Светке хоть слово, что видел, – Влад встаёт с кресла, с перекошенным лицом от боли почти рычит, – Знаешь, что будет, – кивает мне головой, будто пытается запугать, да только всё это абсолютно мне не интересно.

– Сходи в душ, придурок, и подрочи, – ухмыляюсь и тут же достаю сигарету, намеренно закуриваю в его кабинете. Тлеющая трубочка мгновенно заполняет собой пространство запахом табака, прекрасно зная, что у Влада астма и он начинает кашлять, будто туберкулёзник. – Иначе Светка твоя и без меня поймет, где ты свое хозяйство только что применял.

Захлопываю дверь под душераздирающий кашель своего начальника, довольный собой, как кот, чуть ли не мурлычу под нос от только что получившего удовольствия. Вероники уже след простыл, девчонка даже не удосужилась выключить свой рабочий компьютер. Я подхожу к её столу, обойдя вокруг, смотрю в монитор, где фотографии в фоновом режиме сменяются. Несколько карточек, где девушка проводит время на отдыхе, ещё несколько с её парнем и пару фотографий, где она и та самая девчушка с сегодняшнего кафе. Обе обнимаются и улыбаются на камеру, момент запечатлён шикарный, живой. Даже через бездушную машину я почувствовал, что девушка с карими глазами… Нет, я перебиваю сам себя. С шоколадными глазами, потому что я успел разглядеть в них крапинки на тон светлее, чем сама радужка. Словно какое-то наваждение. Следом была фотография, где Вероника снова обнимает девушку, так по-доброму, по девчачьи, снимок сделан со спины девчонок. Рита, вдруг вспоминаю её имя.