Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: начало пути

Маха: «мы разговариваем, уйди». Строга, сил нет.

Таня: «дикий петух золотой гребух». Гребух, я так понимаю, гребешок, но чтобы побрутальнее звучало.

Маха: «хочу разбить гинтару!» – речь об игрушечной гитаре. Маха почему-то произносит это слово с добавлением буквы «н».

Таня: «не надо разбивать гитару, я ее клювиком починила, потому что у меня в клювике гитарные инструменты».

У Тани в клювике любые инструменты. Когда ей был год, она профессионально развинчивала новый бизиборд, и мы потом находили гаечки и винтики прямо в своей постели и бледнели от ужаса, потому что Маха в то же самое время пожирала все, что плохо лежит – как, впрочем, она это делает и сейчас. Но тогда она могла подавиться этим с гораздо большей вероятностью. В четыре года Таня отвинтила какую-то гайку от массажного стола в кабинете лфк, и если бы ей не запретили продолжать, она бы разобрала весь стол еще до окончания занятия. Профессионал, что с нее взять.

Таня: «обезьяна у Айболита щастная».

Маха: «щастная?»

Таня: «да, потому что он ее вылечил».

Кому как не им об этом знать.

Вытираю Таню после ванны, а Маха еще плавает. Кричу ей: «Маха, ты там не утонула?» Таня рассудительно: «нет, она не утонет. Дрозд – водоплавающая птица. И петух тоже». Дрозд и петух – это Маха с Таней из сказки про кота, дрозда и петуха. Образы оказались настолько прочными, что уже почти два года активно используются в прежнем значении.

Маха в магазине смотрит на кассиршу и говорит: «а почему тетя недовольная?» Тетя сразу стала оправдываться, что она просто устала. Ох, Маха.

Маха: «бизон. Кто такой бизон?»

Таня: «это такая кошка хищная».

Таня без затруднений объяснит что угодно, и таким тоном, что даже совершеннейший абсурд покажется логичным.

Маха: «что это котик сделал?»

Отвечаю: «проскакал».

Маха: «проскакал? Он же не тушканчик».

А вот у мамы не получается так объяснить, чтоб поверили.

Дети едят чернику. Маха взяла очередную ягодку и говорит: «теперь твой ход, Таня. Бери любую какую хочешь». Соблюдая очередность. Все правильно и честно.

Таня: «покарусель меня!» Это значит покружи.

Маха: «хочу ударить комара в лоб. Чтоб ему было больно, и он рыдал». Нет, ну я все понимаю, комары достают, но вот чтобы так кровожадно…

Таня рассуждает вслух: «частенько… в частеньку – это когда чисто». Тогда уж «в чистеньку».

Маха сует пальцы в аварийный слив ванной. Таня в состоянии, близком к паническому: «не суй, не суй! Манечка, не суй, не надо!» Таня боится, что Маха утечет, или пальцы застрянут, а скорее всего, что эпично нахулиганит Маха, а не Таня. Вот это страшнее всего, да.

Маха: «мамочка, мамочка, Таня говорит, что гиббон – это фрукт!»

Уточняю у Тани, она: «гиббоны – это такие фрукты». Главное авторитетно заявить.

Маха папе на прогулке: «вези, вези двойняшек».

Таня: «почему двойняшек?»

Маха: «ты двойняшка и я двойняшка».

Так забавно, когда они про себя рассуждают.

Таня: «Манечка, почему ты написала в кроватку?»

Маха: «не знаю».

Таня: «почему не знаешь? Хулиганка. Как не знаешь?»

Маха: «никак не знаю».

Таня: «почему никак не знаешь?»

Допрос с пристрастием. Можно подумать, сама никогда не писала.

Маха рыдает и истерит: «я хочу делать скандал!» Хочу и делаю, в чем проблема.

Маха: «папочка, тебя твой компьютер ждет». Это вежливая форма «пойди уже отстань от нас», но папе это звучит музыкой. Дочка разрешила пойти к компьютеру! Чего еще надо для счастья.

Маха на прогулке: «смотри, какое красивое небо!» А оно тут и правда красивое – всегда. В любую погоду. Его здесь много.

Маха, слезая с папиной шеи: «ножку больно». И кокетливо добавляет: «об бороду укололась». Ах, извините-простите, надо было побриться тщательнее.

Таня: «зайка-побегайка, мышка-приголышка, а кенгуру-пригуру». Рифмоплет.

Мою Маху под душем, она: «мама, ты замучала меня!» Цель оправдывает средства, а жизнь сурова, увы.

Таня играет с Махой: «ты моя лошадка!»

Прерываю их игру, чтобы дать Махе лекарство. Таня: «ты зачем мою лошадку забрала?» Ну я же вернула сразу.

Таня: «мама, я нахулиганила».

Спрашиваю, каким образом. Таня хитро: «хулиганским!»

Не сомневаюсь.

Маха: «как называется лекарство?»

Отвечаю: «левомецитин».

Маха: «лево? А почему лево, а не право?»

Вот да, и правда, почему?

Маха разглядывает картинку в книжке: «это мальчик или девочка?»

Таня: «мальчик».

Маха: «да, наверное. Под капюшоном косичек не видно, значит мальчик».

Дети определяют пол по одежде и длине волос, и никаких компромиссов.

Маха: «Танечка, не бойся!»

Таня: «а я и не боюсь тебя».

Ну надо же было попытаться, вдруг боится.

Маха: «а пингвины не едят львов?»

Таня: «нет, только львы едят пингвинов».

Теоретически да, но они живут в разных климатических зонах, так что нет, не едят.

Маха ластится ко мне: «я буду тебя легонечко мучать».

Спасибо хоть легонечко. Но и на это надежды мало, Маха свою силищу богатырскую совсем не рассчитывает.

Таня: «птичка-снегиричка».

Тут все ясно, снегирь это.

Маха мне: «похить меня на ручки!»

С радостью.

Маха: «лягушки-пеструшки».

Таня: «ватрушки еще лягушки!»

Кто больше придумает.

Таня смотрит на вечернее небо: «в синий цвет перекрасилась темнота!»

Красиво, а главное – точно.

Маха хохочет: «Таня меня пугает, а мне это нравится!»

Ну это когда как, я бы на месте Махи не стала делать громких заявлений.

Маха: «мама, мне в голову пришла мысль!» Это гениально.

Маха: «Танечка, укуси меня! Ну укуси!»

Таня кусает.

Маха: «мама, меня Таня укусила!»

Классика жанра просто.

Таня играет: «у мамонта болит пузо. Или живот».

Таня его конечно вылечит. Лечили же они волка, напихав ему в пасть и пузо космического песка. Им в руки лучше живьем не попадаться вообще.

Маха: «я об диван помягчусь». И мягчится. Маха обо все мягчится – и обо всех.

Маха: «мама, пожалуйста, подОбри нас!»

Это значит, пожалеть, поплющить и вообще поиграть в них.

Таня играет: «корова. Она молоко нам принесла из магазинчика».

Как-то не очень внятно я им объяснила, откуда у млекопитающих берется молоко.

Таня: «котику-боботику».

Маха: «а что такое боботик?»

Таня: «это такая вкусность. Котам нравится».

Это капли от младенческих колик, и вот девочкам они не помогли совсем, как и всякие другие. Поэтому у меня это слово вызывает дрожь.

Таня едет в коляске и поет: «Мы едем едем едем в далекие края, веселые соседи, счастливые друзья. Нам весело и дружно, мы песенку поем, а в песенке поется» – внезапная смена мотива и дальше: «в лесу родилась елочка, в лесу она росла…» Это ей на глаза попала елка, или так было задумано изначально – я так и не поняла.

Маха: «я уже старенькая, у меня все болит». И ведь правда все болит, а еще совсем молоденькая. ДЦП такая штука.

Таня дурачилась и уронила себе на лицо махин тутор. Стала лупить себя по лицу: «я хлопаю себя по щечке, чтоб не болела!» Клин клином выбивают, все правильно.

Маха напоминает Тане про бал: «помнишь тра-ля-ля с людями?» И все, теперь они иначе бал и не называют. «А мы поедем на тра-ля-ля с людями?» Поедем.

Маха: «я гугленёночек». Это она имела в виду гоблиненочек, но гугленёночек еще атмосфернее, особенно имея в виду их компьютерного папу.

Маха: «у меня сил мало, я устала». И опять очень даже верю, а деваться некуда.

Маха: «жил на свете колобок скрюченные ножки, и гулял он целый век по скрюченной дорожке». Ох, непреходящая актуальность классики. Это же как есть про Маху.

Таня: «мааам! Включи свет. А то я не вижу, куда мне идти». Но загонов по поводу обязательного ночника у Тани вроде нет.

Таня играет: «свинка заразилась ангелочком и бобиком. А медведь не заразился». Наверное, это очень заразные болезни.

Маха: «мама, не мой меня, я поживу еще немного пока».

И как объяснить ребенку, что мыться не смертельно?

Таня: «свинка-мясорубочник. Потому что она на мясорубке играет».

Потому что кто-то постоянно отжимает у меня мясорубку и играет на ней, не давая мне фарш прокрутить.

Маха: «корова не милая! Она мычит громко». Это был тот период, когда Маха еще боялась громких звуков.

Таня притаскивает горшок и садится: «я буду писать, какать и просто сидеть». Маха приползает к Тане. Таня: «что ты будешь со мной делать?»

Маха: «буду тебя пугать».

Таня: «ой, нет! Не надо пугать! Давай играть».

Маха: «ну давай поиграем».

Теперь Таня подыграла Махе и сделала вид, что испугалась ее. Правильно, надо сестру порадовать иногда.

Таня разглядывает мисочку, на ней нарисована собачка: «какой миленький бобичек! Я глаз на него положила» – и прижимается глазом к картинке. Все правильно – положила глаз. Буквально.

Маха: «на поле тетя Полли». Они так зовут мою подругу Полину.

Маха: «вагоновонятый – потому что воняет». Махина чувствительность к запахам переходит все границы. Она ни одного вагона не видела и ни одного вагоновожатого. Но стишок мы читали, да.

Таня сначала смотрела на костер в мангале, потом ела шашлык. Сидит думает, потом спрашивает: «а как дрова сделались мясом?» Это называется монтаж, дитя мое.

Маха в гостях: «я хочу приставать к дяденьке». Выбирает себе жертву и начинает приставать. Избранный безмерно польщен. Маха с самого рождения женщина.

Таня: «Отче наш – это папа». В общем да, связь прямая.

Маха: «не знаю».

Таня: «знаешь, знаешь. Ты уже большая, знаешь».

Они друг друга гораздо больше воспитывают, чем мы их. И это к счастью.

Таня считает: «пятый, шестой, седьмятый…»

Потом они научились произносить числа правильно, но этот момент был забавный.

Маха про картинку в книжке: «покажи кенгуру. И как случилось, что она фиолетовая?»

Художник так видел, наверное. Сложно объяснить на самом деле.

Маха, на вопрос, какого цвета ее новые ботинки: «знаю… не придумала еще, но знаю». А вот теперь и Маха сама оказалась на месте того художника. И речь опять про фиолетовый цвет.

Маха в ванне ноет в предвкушении душа. Говорю ей: «сейчас я тебя спасу!» Прибегает Таня: «не надо спасать, я хочу посмотреть!» Исследователь растет.

Раздеваю Маху прямо в ванной, она мне с укором: «мама, я в ванной в одежде, ну как так?» Непорядок.

Папе сделали прививку от гриппа. Девочки два дня переживали, было ли ему больно, не плакал ли он.

Таня: «я начала радоваться: о как мне весело!» И в подтверждение этого скачет как резиновый мяч.

Таня: «поросенок положил штаны вместо подушки. У него подушки, он же поросенок». Ну да, а штаны у него, конечно же, есть. И в самом деле есть, потому что это игрушечный поросенок в штанах, которого я купила себе с первой зарплаты.

Таня в ванне надела на ноги пластмассовые ведерки: «это копытца».

Маха: «ты что, коровка?»

Таня: «нет, я ослик».

И поцокала ими по ванне.

Таня закатила истерику, вопит. Прибегает Маха – ну как прибегает, приползает: «а кто это тут у нас плачет?»

Когда одна истерит, другая может присоединиться к ней, и тогда будет цунами на полчаса. А может прибежать и утешать, и тогда конфликт исчерпывается за пять секунд. Как избегать первого и поощрять второе, я до сих пор не знаю. Это пока что неуправляемая стихия.

Маха на занятии лфк говорит доктору угрожающе: «щас прибью бошкой!» Доктор повеселился. А на следующий день она без предупреждения попыталась реализовать эту свою угрозу, и доктора спасла только скорость реакции. Намерения у Махи полностью соответствовали заявленному. Она ведь и прибьет, без шуток.

Таня в ванне держит Маху за голову так, что та шевельнуться не может, и поит ее водой из игрушечного ведерка. На вопрос, зачем она держит махину голову, Таня невозмутимо отвечает: «чтобы она не облилась». Ну да, в ванне-то это очень актуально.

Маха в кабинете лфк, указывая на массажный стол: «хочу вот тут лежать и балдеть». Все хотят лежать и балдеть, но работать тоже приходится.

Таня: «а почему у нас всех два? Два домовенка, два ангела, две летучие мыши, два зомбита?» И действительно, почему бы?

Маха утром: «у меня постель расстелилась!» Ну так, если ее расстилать изо всех сил.

Маха, опять на лфк доктору: «если будешь так делать, я буду грустить!» Не получилось прибить – надо давить на жалость. Маха неподражаема.

Маха: «я хочу, чтобы ты делала то, что мне хочется». И я хочу того же, а хотим мы разного, вот в чем проблема.

Таня в ночи вопит, вопит, вопит, потом замолкает, говорит: «всё». И идет спать. Четкая барышня.

Маха душит меня в объятиях. Говорю ей: «задушишь маму, и не будет мамы». Маха: «сдохнет!» Главное, что она без иллюзий.

Девочки внезапно: «нам надо братика». Сказала папе, он сказал: «только через мой труп». Когда я вспоминаю беременность и первый год их жизни, думаю, что и через мой.

Таня Махе: «ты не можешь пойти за мной, ходунки не идут по лестнице, они же на колесиках». Таня изучила механику движения.

Маха: «там горит свет, значит я буду там играть с Таней». Как бабочки на свет слетаются и играют.

Маха: «Таня, помоги мне!»

Таня: «ты уже сама можешь, ты большая».

Маха: «нет, я еще немножко маленькая».

Очень удобно – когда надо, они большие, когда не надо, маленькие. Красота.

Маха: «чем это пахнет?»

Объясняю, что это танин горшок, но я его уже вынесла и помыла. Маха: «мне не нравится это нюхать!» Такая фифа.

Маха, заходя в прививочный кабинет: «я боюсь, что мне сделают больно». Боится, но безропотно идет и не выкручивается.

Таня схватила за подол с трудом балансирующую без опоры Маху и повалила ее: «я горилла Маню утащила!» Утащить Маху ей не под силу, а вот повалить это да.

Маха мне: «открой рот! У тебя стадо зубов».

Ну так я его выпасаю старательно.

Маха: «мои каки похожи на человечков».

Творческий подход ко всему.

Таня кормит Маху сушеными яблоками: «я Маню откармливаю. Ешь на здоровье». Маха счастлива гораздо больше, чем когда ест их сама.

Маха: «я проснулась и улыбаю маму». Правда.

Маха вылезает из-за стола, одну ногу вытащила, а другую не может: «мама! ВЫлезать вторую ногу!» Да, это она научилась делать совсем недавно, с первой попытки прошло полгода.

Таня легла спать с нами. Говорит мне: «мама, спи. Нет, не так, по-другому спи». Диктатор, сама ко мне пришла и диктует мне, как спать.

Таня: «я играю на воле, я пришла на волю, потому что ваша кровать называется воля». Если на ней скакать так, как Таня, то недолго эта воля проживет.

Таня: «закуталась я в одеяло, холод встает из-под стены». Главное, что она знает, что надо делать, когда холодно.

Вынимаю Маху из ванны. Она: «я глубоко вздохнула». Вздох облегчения, понимаю.

Маха: «нарисуй чудика зеленовова!»

Любит Маха чудиков всех цветов радуги.

Таня: «медведь кушает зефир. Это мед такой сладкий, липкий».

Близко к правде. На тот момент девочки еще не пробовали ни зефир, ни мед.

Таня: «пир горой. У зверюшек начался пир горой. Горы дома, значит». Дома горы еды. Красота же.

Маха лезет на кровать: «мама, пожалуйста, залезь меня!» Потому что у самой еще не получается. Но это она освоила быстро.

Говорю детям: «записала вас к окулисту».

Маха: «кто такой какулист?»

У кого чего болит, да.

Маха: «медведица надела штаны и стала медведем». Вот как это просто делается, переоделся и поменял пол.

Маха: «мама – птичка!»

Чик-чирик.

Таня: «дружба – это две курицы».

Маха: «а любовь – это тетя Люба».

Так легко и просто решаются сложные вопросы жизни.

Таня: «коровы это такие птички».

Маха: «коровы это такие животные с рогами».

Таня: «нет, это такие птички. Бывают такие птички».

Маха: «с рогами?»

Таня: «нет, без рогов. Такие птички».

Главное в этом диалоге – танин безапелляционный тон. И после того, как они обе все лето смотрели на пасущихся возле дома коров. С уверенностью можно отрицать очевидное – поверят же.

Маха рыдает. Таня сидит рядом и утешает ее: «зато мы вместе. Не плачь, Маня, зато мы вместе!» Это самое главное, согласна.

Маха мне: «чо такой халат полосатый надела, зебра?»

Какой есть уж.

Маха: «ах, как чудесно пахнет в этом доме повсюду!»

Ну я рада, что ей нравится.

Таня: «ты меня перекрести, у меня перепончатая лапа».

Это намек на то, что сама она перекреститься не может. Внезапно перепонки выросли.

Маха: «это его мама поросиха».

Ну да, поросенок, мама – поросиха, что не так.

Маха топает ногой: «у меня в ноге ежик, и я его выстукиваю».

Ежиком называется ощущение покалывания в затекшей ноге.

Маха: «я крупно смотрела в ту комнату».

Маха умеет крупно смотреть, не поспоришь.

Маха: «бабуля повязала платочек, и слон стал слонихой». Это она на слона платочек повязала, конечно же. Опять – мгновенная и неинвазивная операция по смене пола.

Таня: «я немножечко побаиваюсь, когда темно, потому что не вижу, куда идти, и меня может съесть сова. Я побаиваюсь немножечко».

Главное, что немножечко. Тогда была осень, темнело рано.

Таня: «комплимент – это такой чепчик небольшой, средний». Таня спокойно составила бы словарь незнакомых слов, и получился бы новый язык.

Таня: «бодатые олени». Потому что бодаются, видимо.

Дети сидят с раскрасками. Маха: «мама, смотри, Таня так рисует отлично!»

Таня: «да, я художник хороший».

Главное, чтоб без ложной скромности.

Маха: «ты мягкая!»

Таня: «нет, я теплая».

Это из серии: не путай теплое с мягким.

Маха: «мне очень мило в этом доме».

Мне тоже.

Таня в ответ на бабулино замечание: «я хочу, чтобы у тебя не было голоса!»

Ну да, век бы тебя не слышать типа.

Маха на лфк: «я плачу и сердюсь!»

Правильно, Маха, бей на жалость, это вернее.

Маха: «мне в голову пришла мысль».

Таня: «а мне в голову пришла трясогузка с дроздом».

Невозможно более верно охарактеризовать их умственную деятельность.

Зашли с девочками в квартиру, потом встретились с подругой, та вручила детям подарки. Спрашиваю, что из подарков понравилось им больше всего. Маха: «квартира». Вот великий практик, сходу видит самое существенное.

Таня: «кенгуреночек, сказала кенгуру, ты мой родной». Кенгуру игрушечная у них есть, а кенгуреночек варьируется.

Маха, испугавшись звука перфоратора и затыкая уши: «у меня уши охрипли». От перфоратора-то еще бы. У меня тоже, а я не страдаю такой непереносимостью громких звуков, как Маха.

Таня, нежась: «мама, я тебя никогда не побаиваюсь». Хорошо, у меня и не было задачи всех напугать.

Таня: «я боюсь тени сзади. А впереди не боюсь». Так не оглядывайся, и нет проблем.

Таня Махе: «не ной. Ничего страшного, мы справимся». Вот да. Главное – не ной.

Таня: «двоинки. Это когда две. Это мы». Двоинки!

Маха: «я не ударюсь, я человек крепкий». С полным правом может это сказать, потому что многократно проверено.

Маха с важностью: «мой доктор Константин Сергеевич». Ей гордо, у нее свой доктор.

Маха: «тем временем я делаю то, что мне хочется». Иногда и такое бывает, да.

Таня смотрит на голубую и розовую игрушки: «голубое небо, а розовый закат». И звали их так некоторое время – небо и закат. Поэты.

Таня, глядя на Маху в тейпах: «Маня зебра!» Потому что полосато.

Маха, при снятии тейпов: «мне бально! Мне бально! Это значит больно». Я потом научилась снимать не бально и не больно. Но не сразу, да.

Маха: «я шагаю как связанный человек». Говорящий образ, и тогда она шагала именно так.

Маха во время Войта-терапии: «прогнать доктора!!» Маха, Маха, никого нельзя прогнать из его собственного кабинета. Можно только уйти самой, но и это не судьба, когда ты маленькая, и за тебя решает мама. Детство это суровое время. Терпи. Но зато какой эффект от этой терапии!

Таня: «учись, Маня, долго, очень долго, у своего доктора».

Маха: «я буду хорошо учиться!»

Таня: «учись, чтобы было прикольно. Я умею, и ты учись».

Вот это правильная мотивация. И Маху очень убеждает.

Таня: «мама, научи меня плясать». Говорю ей: «ты же умеешь». Таня: «нет, научи меня по-человечьи. Я умею по-звериному». Совершенно верно.

Таня: «так сложилось исторически». О да, именно так все и сложилось.

Маха: «Таня сначала сказала: не могу, а потом: могу. Таня молодец!» Маха понимает суть вещей.

Маха: «тут никого другого нет. Только ты и мы». Прозвучало слегка угрожающе – надежды нет, тебе никто не поможет. Дети грозненькие.

Маха, услышав, как меня спрашивают на улице, почему дети едут в коляске: «я еще не умею ходить. Но я научусь!»

Девочки выглядят сильно младше своих четырех лет, да еще едут в коляске, что тоже молодит, и люди, задающие такие вопросы, не осознают их драматизма. Не для меня даже, мне не впервой – а для Махи. А вот услышав такой ответ, начинают осознавать – выражение лица меняется мгновенно и радикально. Ну а вы как думали?

Таня: «у лисы неудобная кроватка, наверное, потому, что там крошки, или она кашу пролила, или галеты накрошила, наверное». Лиса – это я, все из той же сказки про кота, дрозда и петуха, но галеты мне в кроватку накрошила Таня.

Я села за руль впервые при детях. Таня первые 10 минут орала просто на визг. Когда я с непривычки с трудом вписалась в поворот и сказала ей: «будешь орать – в кювет улетим все», Таня уважительно примолкла. Через пару дней совсем привыкла. Но еще время от времени спрашивала: «а в нас никто не впилится?» А это как повезет.

Маха: «мне нравятся макароны, кажется». А мне даже не кажется, ради макарон Маха даже котлету забывает.

Таня: «котенка зовут никак». Никто и звать никак. Прямо грустно.

Таня: «мы пойдем на лфк, вдруг запляшут облака». Облака не знаю, а мы с Махой точно попляшем.

Дети едят авокадо. Таня: «мама, а мы тебе не достанем?» Это она так беспокоилась, достанется ли мне. Заботливая.

Дети играют. Таня: «они водят хоровод то так, то сяк».

Маха: «а то и так и сяк».

Именно.

Маха: «мне трудно сидеть. Потому что я устала сидеть так, как мне надо». А как ей удобно – так категорически нельзя. Ничего, привычка все меняет, теперь уже и как надо тоже удобно.

Таня: «почему упала?»

Маха: «потому что бежала быстро с закрытыми глазами».

Это Маха так творчески переосмыслила свое падение.

Таня: «дельфин и кит говорят лягушке: ты земноводная, а мы просто водные».

Я в ее возрасте таких слов не знала.

Таня: «я как голодная гусеница: все жру да жру».

Только гусеница толстела, а Таня нет.

Маха: «Таня говорит, она больше не будет!»

Это ничего не значило бы даже тогда, когда Таня в самом деле так сказала, а уж если это Маха за нее ручается – тут ничего не значит вдвойне.

Таня: «муховая тряпка. Потому что от мух». Все верно.

Таня долбанула Маху об пол. сама долбанулась следом радостно. Иду ругать Таню, Маха: «нет, не ругай! мне нравится быть долбанутой!» Адекватная самооценка залог успеха, однако.

Таня: «а когда мы снова родимся, ты достань домовят». А вы собирались еще раз?..

Дети слушают «Одинокую птицу» и переживают, что у нее нет птенцов и гнезда. Спрашивают, почему она одинокая? Что разбиться вместе, их не напрягает.

Влияние искусства на неокрепшую детскую психику трудно переоценить. Как убедить ребенка, который только учится ходить, но прекрасно понимает ситуацию, идти и не бояться? Дать послушать «Воздух». Теперь из одного самолюбия идет – потому что верит в себя.

Едем с детьми в машинке, темно, иду 100, они болтают, Маха все громче, громче и уже ерзает и пинает водительское кресло. Говорю: «Маха, потише!» Ноль эмоций. Таня ей: «Маня, тише!» Таню слушается моментально. Постепенно опять раскочегаривается. Я: «Маха, мешаешь рулить!» Ноль реакции. Таня ей: «Маня, разговаривай не с мамой, а со мной!» Тут же стала разговаривать с Таней тихо. Ну хоть кого-то слушается, уфф.

Таня играет в доктора, благо пациент всегда под рукой. Берет у Махи анализы (спасибо, пока не по-настоящему); на предложение взять у себя отвечает: «врач не может брать анализы сам у себя!» Предлагаем ей: «пусть Маня у тебя возьмет». Таня уже с недоумением: «больной не может брать анализы!» Логично. Делает Махе перевязки. А чтоб не зря перевязывать, сначала хорошенько ее укусит. Маха даже не пищит, а принимает как должное: «да, Таня меня укусила, но сейчас перевяжет!» Клиника на дому, во всех смыслах

Маха тоже дружит с логикой.

– Маня, пойдем ходить по улице?

– Да… но там падать больно!

– ты будешь в теплом костюме, он смягчит если что, я тебя буду страховать, ты не упадешь. Пойдем?

– Пойдем. но это больнее, чем прививочка.

– Что больнее?

– Падать больнее.

Человек знает жизнь.

Дети растут спартанцами. Приехали на прививку, Таня бегает по машине и прячется, Маха ее оправдывает: «она боится, что будет больно». Спрашиваю: «а тебе не будет?» Отвечает: «а я потерплю». В кабинете Таня дорого продает свою жизнь, держать вдвоем приходится. Вопит: «отопнуть доктора!» Опасная работа у врачей вообще. Маха ждет своей очереди совершенно спокойно, уже убедившись на собственном горьком опыте, что отопнуть доктора не получится, и надо прямо смотреть в лицо судьбе.

Таня: «мы раньше жили у тебя в пузе. А теперь ты поела, и нам туда не залезть». Вот сейчас обидно было! Особенно с учетом того, что, судя по весам, я скоро исчезну.

Маня: «а что там в пузе было интересного?» У кого бы мне спросить?

Маха идет, покоряет снежную целину. Таня: «Маня, иди, не бойся! Просто загляденье!» Умеет качественно подбодрить. Но и правда, загляденье.

Таня: «я беру у Мани анализ. Просто у вас же нет иголочек. Иголочками больнее» – и впивается Махе в руку всеми зубьями. Нормально, что. У Махи уже все руки, как будто она в волчьей стае живет.

Маха Тане: «зайчик-побегайчик!» Таня: «я не зайчик. Я человек. Девочка Таня». Маха тоже: «почему ты говоришь котеночек, я же девочка».

Маха проявляет сознательность не по возрасту. Все танины вопли и истерики находят в ее лице благодарного зрителя. Маха тут же: «дайте это Тане! Таня, бери!» – даже если спорный предмет изъят из-за того, что Таня им лупила Маху. На все замечания Тане, чтобы она не мешала, не хулиганила и не делала Махе больно, Маха тут же возражает: «она не мешает, не хулиганит, и вообще мне нравится!» Все воспитательные стратегии разбиваются в прах.

Одно мгновенье равняется 0,0001 секунды; другими словами, это тот самый промежуток времени, который проходит между тем, как загорается зеленый сигнал светофора, и махиным воплем с заднего сиденья: «поехали!!» Зато точно знаем, что с восприятием цвета у ребенка порядок.

Таня Махе: «Маня, не бойся! Ничего не бойся!» Всем совет хорош, только Тане самой бы ему последовать иногда.

Маха научилась не ныть. На вопрос: «готова идти?» всегда стоически отвечает: «да». Максимум, скажет: «я совсем устала духом». Начинаю ее уважать.

Таня борется с искушениями по-своему: «мама, убери телефон! Убери его подальше, чтобы я его не хватала».

Плановый медосмотр показал, что дети норм. Почти. Главный вопрос: «почему они такие мелкие?» Мой ответ: «так удобнее» не устраивает. Но главное, детские ответы всех устроили. Психолог Махе: «как тебя зовут?» «Маша». «А как твоя фамилия?» Маха заигралась в машинки и не отвечает. Психолог подсказывает: «Ю…» Маха, не поднимая головы от машинок: «гова».

Таня на просьбу стоматолога показать прикус выдвинула бульдожью челюсть. Врач сказала, прикус в норме.

Таня специфически понимает общественную собственность. «Это наш пингвин, общий. Я тебе дам на минуточку». Маха не против. Но ее кротость распространяется только на Таню; никому другому не стоит и надеяться.

Маха: «вообще-то метроном это хищная птица». В каком-то смысле верно – некоторое подобие метронома трещит над ней, чтобы она шла побыстрее. Похоже на намек, что я ей уже мозг проклевала.

Таня: «я боюсь, когда Маня смеется. Маня, засмейся!» Л – логика. Но Маха и правда смеется частенько как в фильме ужасов. Хохо.

Дети любят, сказав что-нибудь, добавить: «воскликнула я», «восхитилась я», «ответила я». Видимо, любовь к изящным оборотам речи наследуется как доминантный признак, потому что это у них от прапрабабушки, которая старше их на 135 лет. И тоже маленькая была.

Маха: «мама, ты молодые люди. Девочка!» Как радостно это слышать, особенно в тот день, когда прибавился еще один год. Маха здорово умеет утешить.

Таня: «Маня добролюбная. Потому что она добрая, и ты ее любишь». Точнее и не сказать.

Маха, пытаясь вылезти из-за стола: «на передние лапы я вставала неуклюже». Ничего, зато на задних отлично получается.

Таня, носясь по всему дому: «у меня моторчик там внутри, в попе. Маааленький такой, как будто его нет. И он гудит, и мне страшно бежать. Специально страшно, чтобы нужно было лететь над полом». Отдать ей должное, она-таки слетала разок. Моторчик в попе у нее совершенно точно есть.

Дети экстремалы. Едем по ночной окружной, Маха: «я кнопочку нажимаю, чтобы машина летела». Раньше только танину дверь приходилось блокировать, теперь махину тоже, кнопочки она нажимает. Едем 100, говорю: «куда тебе еще быстрее лететь?» Маха: «домой! Быстрее давай!» Ходила бы так, а.

Еще лучше, когда сзади раздается душераздирающий вопль: «утенок упал! Мама, подними!» Вот прям сейчас, ага.

И страшное дело немного отклониться от знакомого маршрута. Таня ничего, а Маха: «мама, ты почему не туда едешь? ааааа!!» Или еще лучше: «мама, поворачивай уже, вот сюда давай, почему мы проехали? Нам же не туда, нам сюдаааа!» Задачка объяснить ребенку про разметку, которой особо и не видно под снегопеском. С легким ужасом предвкушаю разговор про дорожные знаки.

Таня на дороге осторожнее и реалистичнее: «мама, а ты никуда не впилишься?» Но и ее машинки радуют: «смотри, грузовик вместе с нами едет!» Да и не один, чего уж там. Весело с ними ездить.

Показали детям самолет, идущий на посадку. Таня: «так не бывает! Он неправильно летит!» Зато красиво.

Маха отодвигает тарелку: «мама, я поела!» Таня: «Ешь, Маруся! Возьми вилку и ешь!» Маха покорно берет вилку и ест.

Причесываю Маху, она вопит. Таня: «тише, Маня, терпи». Причесываю Таню, Маха: «аааа, ей больно!» Таня после собственного призыва к терпению молчит и терпит. Зарождение последовательности.

Маха: «мама, я не буду галету. Положи на стол». Кладу. Таня тут же подходит и отдает Махе свою: «на, Маня, лапками держи и кушай». Понятно, держит и кушает. Против Тани не пойдешь.

Таня тискает Маху: «ты сестренка и я сестренка!» Обе хохочут.

Таня: «мама, а ты умираешь?» Говорю: «да вроде нет, а почему ты так решила?» Таня: «ты уже давно у нас живешь». Ох, неужели настолько?

Обе спрашивают: «ты что, болеешь?» Говорю: «ну так, слегка». Маха: «а что у тебя болит?» Таня: «а ты нас не заразишь?» Они не разные, а прямо противоположные.

Девочки играют: «ребеночек заболел, и его забрали в больницу, а мама волнуется и плачет». Интересно, откуда эта проекция коллективного бессознательного? В их жизни такая история закончилась, когда им было 2,5 месяца, и ничто не показывало, что они хоть что-нибудь о том времени помнят. Все другие больницы, поликлиники и медцентры – только вместе с мамой.

Маха тыкает игрушечным шприцем в маленького плюшевого зайца: «я дала зайчику шприц, и он пьет». Хорошо хоть не зонд. Прямо вечер воспоминаний. Из шприца они и правда пили, но давно.

Показала девочкам фото, где Таня учится ходить. Буря восторгов: оказывается, это не врожденное умение, Таня тоже училась, значит и Маха может научиться! Таня, прыгая по холлу: «я гуляю. Когда Маня научится так же, мы будем гулять вместе». Маха, шагая: «да, я научусь и буду тоже гулять, а когда устану, сяду отдохнуть на ковер». Главное – трезво оценивать свои силы, да.