Вот интересно все-таки.
Каждый человек – мир на нашем пути, неизбежно приносящий что-то и в наш мир. Вопрос – что же этот мир к вам приносит.
Я ехала домой лет пять назад.
Район наш тогдашний, спально-новостройный, местные участковые педиатры нарекли Шанхаем за огромное количество детей и беременных мамочек.
Открою не секрет: новые дома – это не только дети, беременные женщины и молодые семьи.
Потому что когда много амбициозных молодых людей одновременно покупает квартиры в новых домах, то парковаться и разъезжаться в новом районе – отдельная пестня…
Кто любит экстрим – рекомендую. Остальные уже кивнули.
И почему-то дорога к этим молодым, высоким, оптимистичным домам сияет потрясающими воображение ямами, колдобинами, просевшими бордюрами, колеями, продавленными камазами во время строек…
И когда ты крадешься в сторону дома, лавируя между выбоинами и уворачиваясь от ощетинившихся боковыми зеркалами припаркованных с разной степенью адекватности авто, тебе порой хочется спеть: эх, дорожка фронтовая…
А тогда навстречу мне попалась машина.
Глянув по зеркалам, габаритам, и по бортовым компьютерам интуиции, и поняв, что нормально прохожу и шоколадно разъезжаюсь, я с энтузиазмом прошуршала пару метров вперед.
Из открытого окна встречной ласточки тут же понеслась бодрая мужская речь:
– Ты пииии пииии пииии куда пииии пииии пииии баба пииии пииии….
Короче, в мой мир пришла новая лексика.
И вот знаете, бывают прецеденты на дороге, напряженные ситуации, адреналин и все такое.
Риск для здоровья, опасность для кузова, потерянное на ожидание ДПС время.
Но здесь – как бэ белый день, скорость меньше 20км\ч и 15 см между нашими зеркалами…
Восхитившись умением впихнуть в метр дорожного покрытия и три секунды времени десять страниц запиканного лексикона, я поехала дальше.
Ехала и вздыхала.
Вот раньше…. Веков на парочку этак. Мужчины говорили – сударыня, вы очаровательны! Целую ваши ручки!
А сегодня – пи пи баба?
Мужчины прямо счас, логично, весомо, резонно возразят, что не было тогда машин, не говоря о ба… женщинах за рулем!
Уже и чей-то тапок прилетел.
Но знаете, мужчины, я все равно в вас верю.
Я просто знаю, что рыцари в вас никуда не делись, несмотря на то, что идут века.
И если в следующий раз кто-то сдержится и не обматерит очередную сударыню, то, может, и слова мои написаны не зря…
Широких нам всем дорог, милостивые судари и сударыни!
ПДД нам всем в помощь!
ПЕРЕДАЧА
Однажды нас занесло на телевидение.
Мне там очень понравилось.
Снималась передача о семье, и все в студии завораживало.
Там свой язык, свои правила. Свое маленькое государство.
Кажется, все там владеют тайной информацией, говорят по-абракадабровски.
Нам объяснили, что за чем идёт, сняли какие-то планы и процесс пошёл.
Речь шла о семейных ссорах.
В сюжете показали очень милую и спокойную творческую семью.
Мы не ссоримся, мы договариваемся, сказали они.
Замечательные, ровные, улыбчивые.
А потом дали слово талантливому актёру.
И он сказал, что в его семье, как только начинается выяснение отношений, он берет собаку и уходит гулять.
Потому что эмоций ему хватает на работе.
И действительно, в театре столько эмоций, что, наверное, дома хочется только медитировать и говорить полушепотом.
И за плечами этого талантливого мужчины уже был один неудачный брак, когда двое не совпали и равновесия не получилось. Даже в ссорах.
И у него уже была вторая жена.
И он нахмурился, когда я предположила, что в ссоре есть некая театральность.
Не зря же ссора называется сценой…
И выступали два психолога, дяденька и пожилая тётенька.
И священник был, очень позитивный и спокойный.
А мы пришли подготовленные. Потому что накануне как раз ссорились. Сильно.
Такое случается раз в год где-то, и то не каждый год.
Я собиралась умничать.
Но, оказывается, под камерой мысль путается и её лучше крепче держать.
А ещё мы категорически не подходили под семью из сюжета.
У нас эмоциональная семья и кричать умеют все, включая детей.
И мы шумим, бывает. Громко бывает.
И на этой замечательной съёмке звучали разные высказывания, но никто не спорил и не лез в драку, все делились.
Я поделилась тем, что человеку иногда важно выговориться и даже проораться, а потом так же важно поосознавать, что же это было и что можно с этим сделать.
После съёмки я зашла в кабинетик за сумкой.
Там все пили кофе и меня поманила узловатым пальцем женщина-психолог.
– Хотела вам сказать – и погрозила мне пальцем, – вот вы ссоритесь… опасная гастроль!
И не стала слушать про дедушку с бабушкой, проживших душа в душу много лет, и тоже, о ужас, порой сильно ссорившихся.
Однажды бабушка, выведенная из себя, ворчливо выкрикнула:
– Вот как ты жить будешь, когда я помру!
А дед с грустным достоинством парировал:
– Нет, это как ТЫ жить будешь, когда меня не станет!
И оказался прав, и ушёл первым.
И теперь он смотрит на бабушку не из кресла, а с серванта из траурной рамки.
А любовь их осталась по-прежнему жива…
Нет, сказали мне, раньше разводиться было нельзя, поэтому люди собачились, страдали, даже ненавидели друг друга, но жили вместе и строили светлое будущее.
Меня все это царапнуло.
Из участника дискуссии я превратилась в неврастеничку с диагнозом.
Категорически не хотящую жить прилично и культурно, во взаимном уважении.
Но, к сожалению, я не могу копить и давить в себе эмоции и делать приятное лицо, когда плющит и колбасит.
Вернее, могу, но рискую здоровьем.
Всем нам в детстве повторяли, что нехорошо быть злым и вредным, а надо бы улыбаться и махать.
И мы выросли людьми, не умеющими разбираться со своими эмоциями.
Но мне повезло. Я имею счастье жить с человеком, с которым могу быть собой.
И крикнуть могу, и заплакать.
И вывести из себя.
И он может. Однажды я качала права, пока он не сломал пополам швабру об пол.
И я заткнулась и пошла вытирать пыль.
Потому что любовь для меня – это о том, что вы вместе – такие, какие есть.
Это о том, что когда больно и штормит, от тебя не отвернутся брезгливо – фу, она (ну или он) не умеет выстраивать отношения, не уважает-не ценит-продолжите сами – а тебе подставят плечо.
Разделят с тобой этот шторм и останутся рядом – потому что вы вместе.
И простят тебя, даже когда ты вонючка и дракон.
О том, что в нашей жизни все безвыходное и бесповоротное придумываем мы сами
О том, что все мы люди, и редко получается идеальная картинка жизни.
Чаще в инстаграмм, чем в реале....
А дяденьку- психолога, кстати, долго крутили, вертели, пытали в эфире, старались уточнить, что для него хорошо, а что плохо.
А он сказал только, что даже после двадцати встреч ничего не сможет знать наверняка, потому что жизнь не делится на чёрное и белое, и все зависит от человека…
Все зависит от человека.
Идти, строить, ошибаться, орать и снова строить.
И любить, конечно.
СПАСАЯ МИР
Я ставила машину на ночь.
После работы, в ночи забрав детей от бабушки.
У соседней "свечки", что прямо под нашими окнами.
Местечко нашлось, но тесное, коротенькое, и пришлось повозиться на моей Калине, чтобы как-то уместиться.
Я елозила туда-сюда между машинами, устраиваясь поближе к бордюру, а за мной наблюдала какая-то незнакомая мне компания.
Заглушила, вышла, достала детей из салона, и тут…
От компании отделилась женщина и сказала:
– Скажите, вы живёте в этом доме? —и кивнула на свечку.
-Нет, в этом, – ответила я и кивнула на свой подъезд.
– Тогда уберите машину, – потребовала женщина.
– Не уберу, – сказала я, – и с детьми сейчас по ночи не буду место искать.
С завтра не буду здесь ставить, а сейчас- извините. И потом, вы могли сразу подойти и спросить, я б тогда не корячилась и уехала. А сейчас–поздняк.
– Нет, вы меня не понимаете! – заволновалась женщина, – мы здесь уже три часа дежурим, охраняем парковку от чужих!
—Поставьте шлагбаум, – посоветовала добрая я, – не надо будет охранять.
В нашу милую беседу вмешался меланхоличный мужчина.
– Девушка, – начал он, не обращая внимания на зевающих и мнущихся рядом ребентосов. – Вот я бросил машину на дороге из-за таких как вы. Идите, бросьте свою взамен моей.
– А какая у вас машина? —заинтересовалась я.
– Мицубишу паджеро спорт, – насупился мужик.
– А я влезла в место для Матиза. О чем речь? Вы впихнете свой джип сюда?
—Нет, вы посмотрите, – пуще прежнего волновалась женщина, – вы не понимаете? Я вас не понимаю!
– А я – вас, – ответила я. – Я стою тут в ночи, с детьми, уже много времени и очень хочу спать. Завтра я все пожелания учту. Спокойной ночи.
– Мы вызовем эвакуатор! – вскрикнула дама и схватилась за сердце.
Дома мне стало смешно.
Вместо того, чтобы поить мужа чаем, слушать новости детей, позвонить родителям или готовить вкусняшки для любимых, эта наверняка очень ответственная и заботливая женщина охраняла парковку для того, чтобы посторонние мужчины не переживали о том, что на дороге одиноко плачет их джип…
Воистину горящие избы и кони наше все.
Но знаете. Все, что мы видим, говорит только о нас.
И регулярно я лично ловлю себя за руку именно на этом стремлении – спасать мир…
И тогда, покраснев от неловкости и наверстывая время, потраченное "мимо кассы", бегу готовить, мыть, любить, слушать и заботиться.
И бэтменская шапка в углу шкафа ложится ждать своего очередного часа.....
ТАКОЙ ЖЕ
Человек – не робот.
Он не может вечно улыбаться и махать, даже если это супер-мега-солнечный человек.
Приходят моменты, когда тебе грустно, когда ты злишься, не можешь собрать себя в кучу, когда тебя не слышат и не понимают, и ты не знаешь, что со всем этим делать.
Когда то, что казалось прочным и ясным, расползается под пальцами.
Когда тонешь в вязком мареве серого дня и пытаешься нащупать точку опоры, ловишь носом попутный ветерок в надежде на глоток свежего воздуха там, где тебе его мало.
Когда не сразу можешь понять – откуда и, главное, для чего?
С одной стороны, это жизнь. На любой рассвет есть свой закат, морозы и жары сменяют друг друга, без печали нет радости и добавь еще чего хочешь сам.
С другой – неприятно, правда?
Хочется, чтобы Вселенная чесала тебе пузико, посыпала пыльцой чудесных цветов и купала в солнечных лучах.
И в голову не приходит, что это тоже цветы и лучи, только немножко другие.
В одной статье прочитала – важно в такие минуты не врать себе, признать все те чувства, которые испытываешь.
И это не о том, чтобы с воплем бежать на ближайшую площадь и там прокричать всему свету о наболевшем.
Это о том, чтобы увидеть в себе еще и несветлые стороны – уныние, гнев, печаль, неуверенность…
И почему-то становится легче от того, что ты понимаешь: ты такой же человек, как и миллионы на Земле. Имеешь право расклеиться.
В детстве я боялась темноты. Что кокетничать, до сих пор не люблю, но тогда засыпать с выключенным светом было просто пыткой.
Мама и папа подходили с разных позиций.
Мама – с логической, практической.
Говорила – посмотри, здесь никого нет. Был бы кто– светился бы, шуршал, пахнул чем-нибудь.
А так включаем свет – все спокойно, и выключаем – тоже ничего не меняется. Просто не светит лампочка. Спи.
Только представь, говорил папа, сколько людей на этом свете любят тебя, да и не только на этом свете. Даже те, кого ты не помнишь и не можешь знать.
Они любят тебя уже только за то, что ты есть, и любят по-настоящему.
За твоей спиной всегда стоит Ангел-Хранитель, и он никогда не спит.
Неужели ты думаешь, что они все вместе дадут тебя в обиду?
Они защитят тебя даже в минуту сильной опасности, не говоря уже о комнате с выключенным светом…
И в жизни действительно случались опасности, когда я чувствовала незримую поддержку.
И сейчас, если мне плохо, я думаю о тех, кто меня действительно ЛЮБИТ.
Они есть. Их много. И становится легче. Ведь я их тоже люблю.
ВЫБОР
Одна моя приятельница при встрече всегда говорит, придирчиво рассматривая меня:
– Ты никак поправилась! И волосы поредели, совсем сожгла ты их краской.
Я улыбаюсь и молчу. К счастью, мы видимся редко.
Это то, что называют токсичными высказываниями.
После них ощущение, что вместо вкусного чая ты выпил обойный клей.
Есть те, кто, оказавшись у меня в гостях, начинают задавать вопросы с пристрастием – почему линолеум светлый, а шторы в сеточку и почему я не сделала другой пол, другой стол, другой ремонт… далее следуют варианты.
И вроде бы ничего человек плохого не делает, проявляет любопытство.
Но чувствуется напряжение, и губы как-то поджаты, и глаза прищурены…
Раньше старалась добросовестно все объяснить и вообще считала, что можно создать коммуникацию с любым человеком.
Больше аргументов, больше подробностей.
И тогда сразу убедю. Убежу. Убежду.
И вот нет. Так стоит ли объяснять?
И здесь вопрос не в том, что мы живём в стране советов и бесцеремонного влезания в личное пространство. Мнений и суждений.
Если я вижу это часто, начинаю задумываться.
А. Я сама поражена этим вирусом.
Значит, тоже осуждаю, лезу не в свое дело, токсичничаю.
Кормлю других своими суждениями направо и налево
Б. Пора чистить окружение. Искать своих.
И смысл переделывать мир? Он такой, какой есть.
Близкие по духу, светлые, смелые, добрые и щедрые, простые и лёгкие для меня люди существуют.
Рядом с ними хорошо.
На фиг сидеть, как в муравейнике, с теми, с кем плохо?
В. Это о том, что границы в опасности, и настала пора сказать "всем в сад!"
Г. Если люди токсичны, это не значит, что я не могу их любить. Издали.
Д. Замечено: Чем больше я недовольна собой, тем больше недовольна другими.
Чем больше времени впустую, тем больше вокруг нерях, воров, бездельников.
Пока я осуждаю других, моя собственная жизнь никак не меняется.
Я не становлюсь выше, принижая этот мир.
Тогда на фига тратить на это силы?
Пора заняться собой.
Ну и крайнее. Выбор есть всегда. Что я выбираю видеть? В своей жизни?
И кто решает, в какой позе лучше наслаждаться этой самой жизнью?
Время-то наслаждения – лимитировано…
ОТ СВОЕГО ЛИЦА
В моей жизни было две реанимации.
Реанимации моих детей.
Первая – сутки, когда мы, не зная, куда себя деть, слонялись по дому и в конце концов ушли в магазин, где в оцепенении покупали какие-то вещи…
Вторая – трое суток, где показатели ухудшались.
Потом, наверное, была одна из самых страшных ночей в моей жизни.
В ободранном боксе инфекционки, вдали от людей, в темноте и страхе.
Так вот. Как я была благодарна за то, что эта страшная ночь закончилась и наступило утро!
Что мы просто живы…
Знаю, что есть много кого с багажом пострашнее моего, но могу говорить только от своего лица.
Мы видим только то, что у нас забрали, и не замечаем того, что у нас есть.
Мы думаем о потерях, не видя своих реальных сокровищ.
Ну не дураки ли? А ещё пыжимся, тужимся, а сами руки мыть как следует не научились за тысячелетия истории, не говоря уже о чистоте мыслей.
Что выбрать? Делать вид, что ничего не происходит?
Или собирать информацию, анализировать, вникать?
Или поугнетаться до потемнения ауры?
Или, может, поблагодарить за каждый подаренный день Жизни Того, к кому всегда обращаешься, будь то православие, ислам, или ещё что-то необъяснимое с точки зрения банальной эрудиции?
Откуда нам знать, что будет завтра.
И, если оно для нас наступит, может, логично поблагодарить за подаренный день Жизни ?…
ПОЛЯНА МИРА И ДОБРА
– Сходим, посмотрим? – спросила меня Наташка.
…В наш до мозга костей застойный город, застрявший в Брежневской эпохе и впавший в перестроечную кому, приехала выставка Рериха.
Это было нечто! Я смотрела и слушала, забывая поддерживать падающую челюсть.
Картины, несущие кардинально иной мир, наполненные символами, учение, о котором рассказывал длинноволосый, как хиппарь, экскурсовод – шаблоны рвались невероятно.
Как будто бы ты сидел-сидел перед телевизором в старой заношенной пижаме, – а тебя вдруг перенесли в горы, предварительно окунув в водопад и посыпав звездами, и предложили переодеться…ну, не знаю, в кимоно.
Или в суфийское платье. Или в красочный восточный наряд.
Еще и музыку включили – практически неземную. Медитативную.
Тут же образовалось городское общество Рериха, продающее книжки, ведущее занятия и организующее встречи.
И даже поляна была – рериховская.
И, быть может, она так там до сих пор и осталась.
На поляне происходило интересное.
Там собирались люди, давалась информация…
О ней говорили с придыханием однокурсницы, ходившие на лекции в общество Рериха и бывающие на той поляне.
Вот про поляну-то и был наш разговор.