Глава 33. Поруганный ангел
Днём Глеб часто ездил к Первому медицинскому институту, как раньше, когда встречал Эллу здесь. Студентки всё так же, весёлыми стайками выходили из ворот и разбегались. Вдохнув кокаин, он смотрел и всё ждал, что вот она выйдет из ворот, бросится к нему, и он задушит её объятиями, задохнёт поцелуями и больше никогда никуда не отпустит одну. В наркотическом тумане он закрывает глаза и ждёт, что сейчас дёрнется ручка дверцы автомобиля, ждёт, ждёт…бесполезно. Однажды он открыл глаза и увидел девушку, она вышла из ворот института и пошла в сторону метро. Она была тоненькая, невысокая и с длинными тёмными волосами, на этом сходство заканчивалось, но Глеб не в силах терпеть муки одиночества, вышел из машины и познакомился с ней.
И вот у него появляется девушка, кажется её звали София, которая задалась целью спасти его, ничего не зная о причинах. Среди грязи, в которой он в последнее время плескался, вдруг появилось доброе невинное создание, вообразившие себя ангелом спасителем. Она была милой и обаятельной, но что её влекло к нему? Вечное женское желание спасти, помочь, вылечить? Может она и уберегла его тогда от передозировки, а то сдох бы где-нибудь под забором, пустив пену изо рта, как знать? И чем же Глеб отплатил ей за заботу? Грубо лишил её девственности на заднем сиденье автомобиля, она не была к этому готова, плакала, но ему, одурманенному, было всё равно, он изнасиловал её. Но, на удивление, Соня простила, не бросила его, он наплёл ей что-то про любовь, и она поверила. А дальше стало ещё хуже. Она стала пытаться спасти его, вытаскивала у него из карманов порошок, ломала шприцы, он за это бил её наотмашь по лицу, но София не сдавалась. В минуты протрезвления, он был с ней нежен, проводил с ней ночь, любил её, но начиналась ломка, он злился, искал наркотик и срывался на ней и мстил ей за то, что она была не Эллой, за то, что она жива, а его девочка – нет. Бывало, что она приезжала за ним в ночной клуб, вырывала его из объятий какой-нибудь девицы, уводила его, а он отыгрывался на ней, почти насилуя в машине, в туалете какого-нибудь заведения, таскал за волосы, заставлял удовлетворять его всеми способами, но она всё прощала. Он трезвел, ненадолго выходил из болезненного состояния, стоял перед ней на коленях, она целовала его, пыталась хоть как-то накормить, спасти поцелуями, своей любовью и какими-то медикаментами, он обещал, что начнёт лечиться, бросит наркотики, но что такое обещание наркомана? Глеб стремительно худел, превращаясь из красавчика в чудовище, бледный, с больными глазами, обведёнными синими кругами, с нервными подёргиваниями, одевался он кое-как, всегда в одно и то же: джинсы, чёрная футболка, куртка-косуха и солнечные очки на пол лица, даже ночью. Он перестал ухаживать за собой, волосы отрасли, но он и не думал их стричь, завязывал в хвост или закручивал банданой. И чем больше он погружался в омут, тем грубее и агрессивнее он был, он срывал свою злость на Соне, избивал её, душил, насиловал, и чем больше она терпела, тем больше, он издевался над ней, а потом ненадолго приходил в себя и умолял её бросить его, она такая красавица, а он – конченый человек. Но Соня любила его и снова пыталась вытащить из грязи, из чужих постелей, вырвать из наркотического угара. Она смутно надеялась, что он исправится, ведь, когда он был трезв, с ним было так хорошо. Но трезвым, неодурманенным, он был всё реже и реже, он перестал различать день и ночь, не всегда узнавал её, терял память и ориентацию в пространстве. Всему конец настал, когда он как-то сильно разозлился на неё из-за выкинутого порошка, за волосы дотащил до своей машины, кинул на заднее сиденье, заблокировал двери, а сам, будучи в очень неадекватном состоянии, сел за руль и начал гонять по городу, она кричала от страха, когда он проносился на красный свет светофора на немыслимой скорости, её швыряло, она билась о спинку и двери машины, когда он делал «полицейский разворот». А потом он закинулся ещё, остановился в какой-то подворотне, бил её и насиловал. Выкинул из окна её телефон, заткнул ей рот, чтоб она не кричала и терзал её несколько часов, окна в машине были тонированы, никто снаружи не мог видеть и помочь. Периодически вдыхая порошок, он с новыми силами набрасывался на неё и рвал на части, пока она не упала в обморок от болевого шока. Как она оказалась в больнице, она не помнила, может он довёз её, а может просто выкинул из машины, и её подобрали люди. Больше она его не видела.
Глава 34. Прощайте
Двадцатого июля, в тёплый летний день, Глеб проснулся на полу у себя квартире, как он сюда добрался и почему он был весь в крови, при чем не в своей, так как ран на нём не было, он не помнил. Его страшно ломало, тошнило, он дополз до тумбочки, рассыпал дорожку и сильно вдохнул, стало легче, но память не вернулась. Чья же это кровь? Он пытался напрячь память, вроде вчера видел Соню, неужели он избил её? Глеб набрал номер её телефона, выключен. Ну и ладно, позвонит сама. Выйдя из душа, он сел на диван, его страшно трясло, но сегодня у него много дел, надо собраться с мыслями, а завтра он повенчается с Эллой навсегда. С чёрных волос на колени капала вода, в открытую балконную дверь врывался свежий воздух. Чёрный шелк халата холодил грудь и спину, по-моему, он надел халат Елены, ну и бог с ним, идти в свою комнату, искать чистые вещи было лень, а он так сильно похудел, что вполне влез в её. Нащупав на диване пульт, он включил музыкальный центр. Надоело вечно быть в тишине. Сколько надежд было, сколько мечтаний! Как же ты хотел быть другим человеком! Ничего у тебя не вышло. На кожаном диване сидит измученный уже не человек, слушая глупые песни. Вода с волос капала и капала на паркет. Минута за минутой бежала вечность. Молодость, веселье, любовь: всё это не для тебя, Глеб. Наркотики и горе – два твоих лучших друга. Прощай, Глеб, прощай… Возможно, ты бы ещё мог спастись, но у тебя не осталось ни сил, ни желания. Каждый человек рождается с какой-нибудь целью. А для чего появился ты? Ты ведь никому не нужен, даже своей матери. Так для чего ты живёшь? Зачем зря «коптишь небо», как неоднократно говорили тебе? Уходи с этой грешной земли, прощай. И он уйдёт, завтра, в день их свадьбы, а пока съездит в банк, и переведёт все деньги Владу и напишет ему дарственную на свой автомобиль. Надо ещё дозвониться до Сони, узнать несильно ли он её помял. Но последнее так и не удалось.
На утро, Глеб встал с более-менее ясной головой (насколько это, конечно, было возможно в его состоянии), в телефоне было несколько сообщений от Влада, тот спрашивал, как он и хотел приехать. Прощай, друг, будь счастлив, у тебя теперь есть деньги, и машина, о которой ты всегда мечтал. Опять звонок, Глеб сбрасывает, выключает телефон и хладнокровно берёт на кухне большой нож.
– Я ванную, – кидает он Володе, – Меня, ни для кого, нет.
– А ножик тебе зачем? – добродушно спрашивает Володя.
– Подкрутить кое-что надо, отвёртку найти не могу.
– Я тебе сейчас принесу! Я знаю, где!
– Не надо. Нож подойдёт.
Вова притих, брат такой странный в последнее время, совсем на себя не похожий, Володе сделалось страшно, он как зверёк почуял недоброе.
– Влад приедет, не пускай его.
– Почему?
– Потому что я так сказал. Часа через два можешь открыть ему дверь.
Какие зловещие слова, нет, Володя ослушается Глеба, и откроет Владу дверь, если тот придёт. А, может, позвонить ему, чтобы приходил скорее?
Глеб закрыл дверь в ванную комнату, затем лёг в ванну не снимая одежду. Он быстро написал записку, где просил в своей смерти никого не винить, забыть о нём, никаких прощаний, поминок и похоронить его на том же кладбище, где Элла. Глеб посмотрел на свои запястья, интересно, быстро ли всё будет? Жаль Володьку, испугается, увидев, но может, сначала его найдёт Влад? Чего об этом думать, это уже не его проблемы. И Глеб, прикусив губу, резанул по венам.
– Глеб, ты тут? – услышал он из-за двери голос Влада.
Неужели, Володька пустил его? Он же ясно ему сказал, что нельзя.
– Глебыч!
Дверь задёргалась.
– Открой, слышишь! Вот чёрт! Володя помоги!
Не нужно мне вашей помощи, уйдите все и дайте уйти мне, Элла наконец-то забирает меня к себе, как и хотели, с 21 июля мы будем с ней всегда вместе, всё по плану. Из глубоких ран вытекает жизнь, оставляя тёмно-красные дорожки, дверь дёргается, но не поддаётся. Я слабею, кружится голова, лёгкие ещё пытаются втянуть кислород, сердце колотится, цепляясь жизнь, уймись уже… дай мне заснуть. Наконец-то, я проваливаюсь в темноту, улетая в небытие, туда, где ты, встречай, родная, пойдём под венец!
ЭПИЛОГ
Мозг пронзила дикая, сводящая с ума боль, где он, что с ним, и кто он? Туман, пелена, и абсолютная пустота, он ничего не понимает и не помнит. Белый потолок, светлые стены, в окно потоком вливается свет, что произошло? Рядом стоит человек в белом халате, проверяя какой-то медицинский аппарат.
– Ну, здравствуйте, Даниил Андреевич, заставили Вы нас и Вашу семью понервничать. Ну что, теперь на поправку?
Чужое имя резануло по сердцу. Даниил Андреевич? Кто это и почему к нему так обращаются, его же зовут… Стоп, а какое у него имя?