Вернись и расскажи. Том I

Глава 3. Другие варианты

– Ну и чего тут ещё думать? – тут же накинулся Арам, едва дверь в камеру за ними захлопнулась, а массивный засов снаружи выразительно стукнул.

Путь от камеры для допросов в камеру для содержания занял не больше пяти минут. Однако этого времени Араму вполне хватило, чтобы накрутить самого себя эмоционально. Егор опустился на шконку. Будь Арам один, то непременно, прямо в камере для допросов, дал бы своё согласие на вербовку. Так-то Арам мужик умный, авантюры любит и подписывается на них легко, едва ли не с большим удовольствием.

– А, разве, тебя не напрягает, что этот засекреченный Николай Павлович наотрез отказывается говорить, какое именно задание он собирается нам всучить? – вопросом на вопрос ответил Егор. – И ладно, если нам и в самом деле нужно будет убить президента США. Нет, – Егор выразительно потянул носом, – чую, тут что-то другое.

– Да что ещё нам могут предложить? – Арам плюхнулся на шконку напротив. – Мы – профессиональные военные, почти профессиональные киллеры. Вон, месяц назад личное кладбище открыли, так что с почином тебя, друг. Строительство новой атомной станции или освоение Марса нам точно не доверят. А вот отправить в какую-нибудь очень горячую точку – это запросто. В любом случае нас используют по нашей основной специальности.

Арам раскочегарился не на шутку. Такие как он не представляют себе жизнь без военной службы. А потому Арам пошёл в армию, в десант, в «Войска дяди Васи», не ради пошлой материальной выгоды или карьеры. Нет. В первую очередь Арам солдат. Но, и это тоже надо признать, солдат умный, который на рожон в пекло не лезет. Хотя авантюрная жилка в Араме так и вибрирует, так и вибрирует. Егор давно пришёл к выводу, что как раз отсутствие настоящего дела то и дело толкает друга на различные авантюры. Вот и драка из-за бабы в ночном клубе типичный пример. Какая там любовь с первого взгляда? Погулял бы с этой Ларисой, с местной звездой ночных танцполов, до конца отпуска, а после вернулся бы в родную часть и благополучно забыл бы о ней.

– Давай представим себе хотя бы на миг…, – начал было Егор.

– Ой, не надо, Егор! – Арам выразительно всплеснул руками.

С Арамом Володиным Егор дружит с момента встречи в Рязанском воздушно-десантном училище в 2006 году. Они вместе оказались в одной группе, а потом и в 31-ой десантно-штурмовой бригаде в Ульяновске, куда их отправили служить после окончания учёбы. В их компании Арам «отвечает» за авантюрные выходки, тогда как сам Егор, так сказать, играет роль «голоса разума». И всё бы ничего, только каждый раз Арам бурно протестует против «голоса разума». Как сейчас, например.

– Давай представим, – с нажимом продолжил Егор, – что мы выполнили это серьёзное и опасное задание. Ты понимаешь, что в этом случае нас могут и не вернуть обратно в часть? Секретность и всё такое. Надеюсь, нас не придушат по-тихому, а вот перевести в эту самую очень важную и очень секретную правительственную службу – это запросто. И хрен тебе, а не голубой берет. Вместо прыжков с парашютом тёмные очки и пистолет с глушителем.

– Ты ещё скажи, что мы станем как «люди в чёрном», – недовольно буркнул Арам.

– Вот именно, – Егор поднял указательный палец, – как «люди в чёрном». Только вряд ли нам придётся выслеживать инопланетян. А вот отстреливать диссидентов – это запросто. Ты готов переквалифицироваться из защитника отечества в идеологического карателя?

Удар под дых! Арам недовольно засопел, будто и в самом деле получил кулаком в солнечное сплетение. Кем, кем, а подлецом Арам никогда не был. Того же Страхова Илью он вызвал на честный бой и благородно закинул этого простого работягу башкой вниз в мусорный контейнер. И если бы этот самый местный работяга не полез бы в бутылку, а достойно принял бы поражение, то всего дальнейшего просто не было бы. Тот же Мажоров Антон не лежал бы сейчас в морге в белых тапочках. Или его уже похоронили? Да какая разница.

– Ты прекрасно понимаешь, что переквалифицироваться в карателя, тем более в идеологического, я не хочу, – натужно просипел Арам. – Но провести ближайшие десять лет в тюрьме, а потом до конца жизни платить потерпевшим компенсации, мне хочется ещё меньше.

– Почему сразу до конца жизни? – возразил Егор. – Из десяти лет мы отсидим шесть, максимум семь, после чего нас выпустят по УДО за прилежное поведение. Уже на воле мы вполне сможем замутить свой бизнес и гораздо быстрей расплатимся с потерпевшими. Ведь обрати внимание: Николай Павлович специально не стал говорить нам об этой более чем реальной возможности устроиться в жизни – начать своё дело. И не обязательно торговать поддельными кедами на рынке. Да хоть в деревню фермером.

– Егор, – Арам сел на шконке прямо, – иногда ты просто поражаешь меня своей наивностью. Неужели ты не догоняешь, что этот самый Николай Павлович, кем бы он там не был на самом деле, просто так с нас не слезет?

– Продолжай, – насторожённо произнёс Егор.

Что-то в голосе друга, а особенно в его интонации, Егора серьёзно насторожило. Нужно признать, что у Арама жизненного опыта гораздо больше. Бурная юность и всё такое. Как сам однажды «под градусом» признался Арам, если бы не служба в десанте, то он мог бы запросто свернуть на кривую дорожку. И куда бы его завела эта кривая дорожка, о том ведает только бог. А так, как выразился сам Арам, «ядерная энергия пошла в мирных целях».

– Этот самый Николай Павлович подбивает нас на очень опасное и, не исключено, очень грязное дело. И сколько, ты думаешь, в его распоряжении добровольцев? Хотя бы потенциальных? А потому этот Николай Павлович просто так с нас не слезет.

Если его очень важная и очень секретная правительственная контора и в самом деле очень важная и очень секретная, то с него станется шепнуть судье на ушко, чтобы тот накинул нам по максимуму лет и компенсации потерпевшим. Родня Мажорова Антона не откажется от миллиона рублей. Но с ещё большим удовольствием она не откажется от двух миллионов рублей, а от трёх тем более. И не важно, что выплата растянется на десятки лет. Деньги капают, как говорят в подобных случаях.

– Но на кой хрен это нужно Николаю Павловичу? – не сдержался Егор.

– Говорю же тебе, чтобы давить на нас, – с видом профессионального заговорщика поведал Арам. – Это здесь, в камере, ты сейчас такой борзый и гордый. А представь себе хотя бы на миг, как месяц спустя ты будет заготавливать древесину в Республике Коми. Вместо голубого берета шапка-ушанка. Вместо шеврона на рукаве номер отряда на спине. Вместо автомата топор. Вместо…

– Стоп. Я понял, – перебил Егор.

– Раз понял, то должен понять и другое: чем более длинный срок и чем более неподъёмную компенсацию ты получишь сейчас, тем более сговорчивым станешь через месяц.

– А почему только я стану более сговорчивым? – спросил Егор. – Или ты уже решил принять предложение этого Николая Павловича?

– Да, – Арам кивнул, – я уже всё решил. Не хочу быть зеком, и фермером тоже быть не хочу. Я солдат. Если на то пошло, то солдатом и помру. Так что, друг мой, выбор теперь только за тобой.

– Если тебя послушать, то выбора у меня нет совсем, – недовольно произнёс Егор.

– А вот тут ты не прав, – многозначительно возразил Арам, – выбор есть всегда. Вопрос в другом – готов ли ты его принять.

Злость, словно пар под давлением, переполнила грудную клетку, а сердце с утроенной силой принялось биться о рёбра. Егор нервно сжал кулаки, но тут же их разжал. Хотя так и хочется врезать Араму по морде, по наглой азиатской морде! Но, чёрт побери, друг прав.

Злость нехотя отпустила, Егор расслабил плечи. Ничего себе выбор, такого и врагу не пожелаешь. С одной стороны, смертельно опасная авантюра неизвестно где и неизвестно что. С другой стороны, десять лет жизни за колючей проволокой, а потом жизнь на свободе со всеми её неизбежными тяготами. Как там в песне у Высоцкого?

«Я отсидел, пришёл домой с семью годами за спиной.

Года висят на мне, не сбросить не продать.»

– Ну хорошо, – произнёс Егор, – на очень важное и очень секретное задание ты уже согласился. Но как быть с «людьми в чёрном»? Нас же потом обратно в десант не отпустят. Секретность и всё такое.

– Ого! – со смехом воскликнул Арам. – «Нас не отпустят». Я так понимаю, ты уже тоже согласен?

Проклятье. Егор тихо ругнулся почти про себя. И в самом деле произнёс «нас не отпустят», хотя по уму нужно было сказать иначе: «тебя не отпустят».

– Не цепляйся к словам, – Егор махнул рукой. – Так как же с «людьми в чёрном»?

– А никак, – простодушно ответил Арам.

– В смысле? – удивлённо переспросил Егор.

– А в таком смысле: проблемы надо решать в порядке их поступления, – охотно, с плохо скрытой издёвкой, пояснил Арам. – Этот самый Николай Павлович обещал нам похороны со всеми воинскими почестями. Или пенсию по инвалидности.

– Иначе говоря, – Егор мрачно отвёл глаза в сторону, – это самое очень важное и очень секретное задание ещё выполнить надо.

– В точку, – Арам ткнул в сторону друга указательным пальцем. – И, ради бога, не поминай своих родственников. Насколько мне известно, твой папа был в бешенном не восторге, когда ты объявил о своём решении поступить в Рязанское воздушно-десантное училище. А мама до последнего надеялась, что ты с блеском провалишься на вступительных испытаниях. А одноклассница Оксана Рыжкова, твоя самая большая любовь, цинично заявила, что женой военного она не будет, и вообще голубой берет её не возбуждает. А ещё…

– Стоп! – Егор резко выбросил перед собой растопыренную ладонь. – Я понял, продолжать не надо.

Арам не говорит, а будто загоняет раскалённые иглы под ногти. Но, чёрт побери, Егор сердито насупился, он снова прав. Ещё в детстве Егор загорелся мечтой стать десантником, голубой берет, парашют, автомат Калашникова и всё прочее. С годами мечта плавно трансформировалась в серьёзное намеренье. Секция рукопашного боя, пробежки по утрам и учёба. Как ни странно, но больше всего Егор боялся провалить вступительные экзамены по школьным предметам. Другое дело ближайшие родственники.

Конечно, как и полагается хорошему родителю, сперва отец горячо приветствовал желание сына стать десантником. Однако с годами выяснилось, что он всего лишь наделся таким образом уберечь Егора от дурного влияния, тогда как на самом деле мечтал вырастить из сына делового партнёра, а потом достойного наследника. Мелкий бизнесмен, владелец обувного магазина, отец Егора на полном серьёзе мечтал создать новый мировой бренд. Вот и возложил на сына слишком много надежд. Да и на кого ещё эти самые надежды можно было возложить? На роль делового партнёра и достойного наследника ни одну из своих дочерей отец никогда не рассматривал даже в шутку.

Мать, кроткая женщина и во всём послушная мужу, тоже сперва надеялась уберечь сына от дурного влияния, а потому полностью разделяла мечты и надежды мужа. Не удивительно, что оба родителя дружно встали на дыбы, когда Егор объявил о своём твёрдом решении поступить в Рязанское воздушно-десантное училище. И никакой экономики, логистики, менеджмента и прочего бизнеса.

Буквально контрольным выстрелом в голову стал разрыв с Оксаной Рыжковой, одноклассницей и действительно самой первой и большой любовью. Сперва она примкнула к его родителям и вовсю пыталась отговорить Егора от «этой глупости». Но после того, как Егор имел смелость настоять на своём, разорвала отношения. И лишь тогда выяснилось, что, в первую очередь, она хотела стать женой богатого и крутого бизнесмена, в коих в её глазах сперва стал отец Егора, а потом должен был бы стать и сам Егор.

Однако именно разрыв с невестой окончательно укрепил Егора в желании стать офицером ВДВ. Он так и ушёл из родного дома с небольшим чемоданчиком и напоследок в буквальном смысле громко хлопнул дверью. Да, с годами лёд между ним и родителями несколько стаял, но от былых тёплых отношений не осталось и следа. Чего уж говорить о первой любви. Оксана Рыжкова спустя всего год вышла-таки замуж за крутого бизнесмена. Правда, спустя ещё два года её новый избранник разорился вчистую. Злые языки до сих пор уверяют, будто разорился как раз из-за чрезмерных амбиций самой Оксаны, но это всё не более чем слухи.

– Ну, что ты выбираешь? – Арам на свой манер расценил задумчивое молчание друга.

Егор тряхнул головой. Выбор и в самом деле не приведи господь.

– А тебе, я так понимаю, на чувства родственников плевать? – спросил Егор.

– Почему сразу плевать? – тихо возмутился Арам. – По мне, так пусть они лучше получат цинковый гроб, чтобы можно было достойно и со всеми воинскими почестями похоронить героя Российской Федерации, нежели до конца жизни они будут стыдиться охранника овощной базы с уголовной судимостью.

– Железная логика, – не без улыбки согласился Егор.

В этом вся суть Арама – либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Но, чёрт побери, что же делать? Егор нервно зашевелил пальцами. Хотя… Чего уж врать самому себе. Конец истории в двадцать первом веке так и не наступил. Если уж не глобальная ядерная война, то горячих точек на карте мира меньше не стало. Ещё перед тем, как сдать документы на поступление в Рязанское воздушно-десантное училище, Егор понял, что у него имеются хорошие шансы не дожить до почётной отставки и пенсии. А тут, понимаешь, подвернулся такой случай.

– Да пропади оно всё пропадом! – Егор что есть сил треснул кулаком по шконке. – Никогда не прощу себе, что променял голубой берет десантника на шапку-ушанку заключённого. Я согласен, – Егор протянул Араму руку.

– Мы прорвёмся, брат, – Арам от души пожал протянутую руку. – Нас всё равно рано или поздно отправили бы в какую-нибудь горячую точку. В ту же Сирию, например. А так, глядишь, мы вляпались во что-то воистину крутое! – Арам сделал большие глаза. – В конце концов, разве плохо после стать «человеком в чёрном»? Будем инопланетян выслеживать и отстреливать. Ну чем не жизнь?

– Прикалываешься? – буркнул Арам.

– А кто его знает, чем на самом деле эта очень важная и очень секретная контора занимается. Ладно, а теперь, пока ты не передумал, сообщим эту новость Николаю Павловичу, или кто он там на самом деле.

– Так, это, – Егор тряхнул сдавленной рукой, – он уже ушёл, до понедельника.

– Как бы не так, – Арам легко вскочил со шконки и направился к двери в камеру. – Спорим на вечернюю пайку, что Николай Павлович всё ещё сидит в той камере для допросов и ждёт, пока ты согласишься.

– Хрен тебе, а не моя пайка, – Егор улыбнулся в ответ. – Этот хитрый лис заранее всё просчитал.

– Тоже верно, – Арам кивнул и тут же, что есть сил, забарабанил во входную дверь. – Э-э-эйй!!! Та-а-амм!!! Дело есть!

Не прошло и минуты, как «кормушка», небольшое окошко во входной двери, чуть приоткрылось.

– Чего вам? – судя по голосу, это всё тот же ефрейтор-срочник.

– Передай Николаю Павловичу, – Арам склонился над «кормушкой», – что мы согласны. Пусть тащит свои бумажки.

– Передам, – «кормушка» тут же захлопнулась.

Глава 4. Не микрозайм со «звёздочками»

– Твою мать, – злобно, но без огонька, ругнулся Арам, когда УАЗ, армейский внедорожник в комплектации «бобик», в очередной раз подпрыгнул на очередной колдобине, – да сколько же ещё нам ехать?

– Не думаю, что долго. Если мне не померещилось, то, – Егор вытянул шею, – там, за поворотом, вроде как шлагбаум и будка с часовым.

– Дай то бог, – хмуром произнёс Арам.

Егор правильно сделал, что не стал спорить с другом на вечернюю пайку. Николай Павлович, кем бы он там не был на самом деле, и в самом деле ждал их во всё той же камере для допросов. Как несколько позже и специально уточнил Егор, Николай Павлович и в самом деле всерьёз просчитал, что друзья по жизни и по несчастью примут его вербовочное предложение. Всё, что им требовалось, так это всего лишь переговорить друг с другом наедине. Так оно и получилось.

Однако прошла целая неделя, прежде чем очередной надзиратель, на этот раз ефрейтор-контрактник лет тридцати, распахнул дверь камеры и скомандовал на выход с вещами. Тринадцатое апреля, да ещё понедельник, не самая благоприятная дата и день недели для начала очередной авантюры в их жизни. Может статься, что и последняя. Но, как бы то ни было, жребий брошен, Рубикон перейдён, ипотечный договор подписан. Хотя нет, официально каких бы то ни было бумаг они ещё не подписали. Но только тот факт, что после визита Николая Павловича какие бы то ни было следственные действия закончились, говорит о многом.

Полицейский автозак доставил друзей на военный аэродром недалеко от Мончегорска. АН-12 в военно-транспортной авиации унёс их на юг. Из иллюминатора в каюте для пассажиров Егор успел увидеть Москву. Однако транспортник приземлился на каком-то военном аэродроме где-то в Подмосковье. Арам высказал надежду, что им доведётся прокатиться по Москве, но нет, не судьба. Буквально через несколько часов мучительного ожидания их посадили в другой военный транспорт, который с рёвом набрал высоту и направился бог знает куда в восточном направлении.

В полёте на большой высоте, над бесконечной «пустыней» из облаков, Егор успел потерять интерес к жизни и заснуть сном праведника. Насколько такое вообще возможно в небольшой каюте для пассажиров на борту военного транспортника. Всю дорогу турбины ревели так, будто Егора вместе с другом подвергли изощрённой пытке очень громким звуком.

Третий по счёту аэродром оказался меньше первых двух. Хорошо, что Арам успел вовремя проснуться и толкнуть в плечо, едва самолёт начал сбрасывать высоту. Так Егор, глядя вниз через иллюминатор, успел понять, что их завезли вообще в какую-то беспросветную глушь. Металлический забор, что окружает взлётно-посадочную полосу и несколько зданий аэродромных служб, едва ли не из последних сил сдерживает натиск дремучей тайги.

На ухабах и колдобинах недоразумения под названием «дорога» Егор с тоской и печалью вспомнил полицейский автозак, на котором их доставили на военный аэродром под Мончегорском. Как же там было просторно и комфортно по сравнению с крошечной камерой армейского УАЗика в комплектации «бобик», куда они с Арамом влезли с немалым трудом. А какая до военного аэродрома под Мончегорском дорога была прямой и гладкой. Как философски заметил Арам, он, видишь ли, вспомнил молодость, когда его таким же образом на такой же машине полицейские как-то раз доставили в участок за мелкое хулиганство.

Привычный рёв движка разом изменился. Егор тут же выглянул в зарешёченное окошко задней дверцы.

– Ого! – удивлённо воскликнул Егор. – Арам, ты ни за что не поверишь, где находится лагерь для подготовки.

Ответить Арам не успел. Едва «бобик» остановился, как задняя дверь тут же распахнулась.

– На выход, – скомандовал огромный детина в армейском камуфляже с надписью «Охрана» на кителе и с пистолетом в закрытой кобуре на поясе.

– Мы в пещере! – то ли с удивлением, то ли с восторгом воскликнул Арам и крутанул головой.

Это и в самом деле пещера. Точнее, довольно просторная горловина высотой метров шесть, а шириной метров десять, которую буквально заливает яркий свет прожекторов на потолке. Пол закатан в тёмный от грязи и масла бетон. У левой стены замер армейский грузовик с брезентовым тентом. И всё, хотя в этом «природном» гараже может легко поместиться ещё с десяток таких же грузовиков и гораздо больше «бобиков».

За спиной шелест и скрип, Егор развернулся на месте. Высокие металлические ворота тёмно-зелёного цвета отрезают путь к отступлению. Щель, через которую видна тайга и вечернее небо, буквально с каждой секундой становится всё меньше и меньше.

– О-о-о…, как я вижу, вас уже доставили, – знакомый голос Николая Павловича несколько искажён пещерным эхом.

– Так точно, – Егор повернулся к вербовщику.

Николай Павлович одет всё так же безукоризненно, будто собрался на дипломатический приём. Всё тот же строгий деловой костюм гармонично дополняет чёрный кожаный дипломат. Хотя весь этот дипломатический прикид на фоне просторной горловины пещеры смотрится как седло на корове.

– Тогда добро пожаловать на подземную базу очень секретного правительственного проекта «Синяя канарейка», – в голосе Николая Павловича странным образом смешались ирония и пафос.

– И на кой чёрт потребовалось прятать лагерь подготовки в пещере? – Арам повернулся к Николаю Павловичу.

– А с чего вы решили, что здесь находится лагерь подготовки? – спросил Николай Павлович.

– А что здесь может быть ещё? – вопросом на вопрос ответил Арам. – Обычно перед отправкой в самую «горячую точку» проводят подготовку. Вон, хотя бы для того, чтобы мы могли восстановить физическую форму. Полтора месяца в камере как-то не способствуют физической выносливости и силе.

– Согласен, – Егор поддержал друга.

Конечно, нельзя сказать, что они оба совсем уж потеряли физическую форму, но с того момента, когда они в последний раз делали хотя бы утреннюю зарядку, и в самом деле прошло полтора месяца. В неподвижности физическая форма испаряется влёт. Плюс посредственная тюремная кормёжка. Ладно, если на гауптвахту заступал караул из контрактников. Они, как правило, люди семейные, все с пакетами домашней снеди. Так что «губари» получали не только свои пайки, но и пайки караульных. Если же заступали солдаты-срочники, то они не только съедали свои пайки, но и не стеснялись объедать «губарей». Голод не голод, но полтора месяца на «тюремной диете» Егору с другом просидеть довелось.

– Подробности позже, – объявил Николай Павлович. – Думаю, вы не откажитесь как следует перекусить с дороги. Ужин уже закончился, но, специально для вас, я договорился с Игнатом Михайловичем. Это наш шеф-повар, он же заведующий столовой. Следуйте за мной.

Пожрать – это всегда хорошо, друзья молча последовали за Николаем Павловичем. Следом двинулся и детина-охранник. Егор покосился на него через плечо. Явно отставной военный, и лицо, вроде как, знакомое. Казалось бы, столь массивный мужик, да ещё в армейских берцах на толстой подошве, должен топать на всю округу. Как бы не так! Охранник движется следом так, словно крадётся по лесу, словно волк, что выслеживает оленя. Да и кобура на его поясе наводит на не самые весёлые мысли. В ней явно не простенький «макарыч», а нечто гораздо более массивное и смертоносное. Неужели это собрат десантник? Всё может быть.

Изнутри база «Синей канарейки» сильно разочаровала. В глубине души Егор ожидал узреть нечто фантастическое, суперсовременное. Как же! Такое дело! Выдернули почти двух зеков с кичи для выполнения некого очень важного и очень секретного задания. А на деле их встретила едва ли не районная поликлиника, где не так давно завершили бюджетный ремонт.

Горловина пещеры упёрлась в широкую двухстворчатую дверь, за которой начался длинный коридор. По левую руку сплошная стена из гипсокартона светло-серого цвета. По правую такая же стена, но с дверьми из пластика тёмно-коричневого цвета. На каждой двери безликие номера словно в дешёвой гостинице. Надписей нет. И, логическое завершение, подвесной потолок классического белого цвета. Квадратные светильники заливают длинный коридор ровным белым светом.

– Нам сюда, – Николай Павлович распахнул очередную ничем не примечательную дверь. Егор едва успел заметить номерок – 24. Зато изнутри тут же пахнуло так, что рот моментально наполнился слюной. На «губе» кормили так себе. На дорогу до «Синей канарейки» им с Арамом выдали армейские пайки, что успели изрядно надоесть ещё в части. Зато теперь, словно сомнамбула, Егор переступил порог.

Столовая. Самая обычная столовая с пластиковыми столами и стульями. Стены обделаны всё теми же светло-серыми панелями. У дальней стены окно раздачи. Но не иначе специально для поздних добровольцев два стола сдвинуты вместе, а на них уже расставлены дымящиеся тарелки. К чёрту скромность. Не дожидаясь приглашения, Егор плюхнулся на стул рядом с Арамом. Друг, как более бойкий, успел присесть первым.

Божественно! Егор едва не проглотил стальную ложку. Самый настоящий борщ, наваристый, с мясом и сметаной. А ещё перловая каша на молоке, чёрный хлеб, компот и целых четыре домашних булочки. Так-то еда самая обычная, общепитовская, но приготовленная во истину от души.

– Ешьте, ешьте, – Николай Павлович опустился на стул рядом. – Игнат Михайлович обладает редким даром. У него даже самые обычные блюда вроде этого борща получаются невероятно вкусными. Если себя не контролировать, то можно запросто набрать лишние килограммы.

– Ага, – только и сумел выдавить из себя Егор с набитым ртом.

Вообще-то хорошей едой нужно наслаждаться, смаковать. Если уж не тянуть с её поглощением, то хотя бы не торопиться, как на пожар. Но дурная привычка обедать если не очень быстро, то достаточно быстро, давно уже въелась в подкорку. Как бы Егор не старался, однако не прошло и десяти минут, как ароматный кусок последней домашней булочки был запит последним глотком очень вкусного компота из сушёных яблок.

– А это Ольга Сергеевна, – Николай Павлович показал на крупную женщину лет сорока в опрятном белом переднике. – Официантка и помощница нашего гениального шеф-повара.

Ольга Сергеевна быстро и ловко сгребла грязную посуду на поднос. При этом она не забыла протереть оба столика тряпкой. От чего столешницы принялись благоухать немного резковатым запахом какого-то антисептика.

Цокот каблучков и стук двери. Это, Егор лениво повернул голову, официантка покинула столовую. Да и окно раздачи плотно закрыто пластиковой шторкой.

– Великолепно, – Арам сытно и довольно рыгнул. – Ну а теперь, Николай Павлович, вы, наконец, расскажите нам, где именно нам предстоит исполнить свой интернациональный долг и какого такого крутого злодея нам предстоит замочить.

Арам, как обычно, в своём репертуаре. Только, Егор оглянулся по сторонам, что-то не верится, будто им предстоит «прогулка» по очень влажным джунглям, либо по очень сухой пустыне. Да и детина-охранник, оказывается, никуда не делся, а присел у стены рядом с дверью и выразительно поглядывает на них. Всё бы ничего, да только правая рука охранника как бы невзначай успокоилась на массивной кобуре. Всего миг, малейший сигнал или намёк на опасность… Егор провёл пальцем по столу, если что, то эта пластиковая хрень даже от «макарыча» не убережёт.

– Арам, подожди, – Егор поднял правую руку, – что-то мне подсказывает, что никакая даже самая «горячая точка» нам не светит. Но, всё же, вы, наконец, расскажете, на какую авантюру мы подписались?

– Конечно расскажу, – Николай Павлович лучезарно улыбнулся, – но сперва воздадим должное всесильной бюрократии.

Из толстого кожаного портфеля, и когда только успел принести, Николай Павлович извлёк четыре толстые пачки бумаг.

– Это договор, который вам сперва предстоит подписать, – Николай Павлович аккуратно опустил на стол все четыре пачки. – Разбирайте.

Бюрократия – это святое. Егор молча подтянул к себе две пачки. Ого, неприятная толщина. Рука небрежно перелистнула несколько страниц. «Обязан», «государственная тайна», «в случае чего». Юридический язык похож на феню уголовных, кто не знает, кто не в теме, ни хрена не поймёт.

– Я так понимаю, – Егор глянул на Николая Павловича, – сути «Синей канарейки» здесь нет?

– Правильно понимаете, – Николай Павлович кивнул.

– Возможности соскочить с темы у нас тоже больше нет? – уточнил Егор.

– Нету, – Николай Павлович продолжает лучезарно улыбаться.

– Это ещё почему? – недоверчиво поинтересовался Арам. – Вы же ещё ни хрена нам не рассказали.

– Зато вы уже знаете о существовании проекта «Синяя канарейка», а так же, где находится его база, – охотно пояснил Николай Павлович.

– Да как мы могли узнать? – тихо возмутился Егор. – Ведь из иллюминатора транспортника хрен что разглядишь было.

– Теоретически вы вполне могли понять, где находится база «Синей канарейки», – как ни в чём не бывало уточнил Николай Павлович. – Поверьте, я не хочу вас пугать, но, в случае отказа, этого вполне достаточно, чтобы пристрелить вас по-тихому, а трупы прикопать у болота. Благо места здесь глухие, а болот много. Раньше артачиться нужно было. Раньше.

– Да ты…, – начал было Арам.

– Тихо, Арам, – Егор вовремя схватил друга за плечо и показал глазами на детину-охранника у стены.

Местный охранник и бровью не повёл. Отставной военный как сидел на пластиковом стуле у стены, так и продолжает на нём сидеть. Но обольщаться не стоит. У этого мужика нервы стальные, а реакция быстрая. Иной на его месте, менее стойкий и более нервный, давно бы вскочил на ноги, выдернул бы из кобуры пистолет и принялся бы для острастки палить в потолок. Этот если и будет палить, то сразу на поражение.

Арам, хмурый, как грозовая туча, опустился обратно на пластиковый стул. Что, что, а соображать быстро Арам умеет.

– Дайте мне ручку, я подпишу, – потребовал Егор.

– Не забудь поставить свой автограф на каждой страничке договора и в обоих экземплярах, – Николай Павлович, будто и не было нервной вспышки одного из вынужденных добровольцев, вытащил из недр кожаного портфеля две обычные шариковые ручки.

– Егор, ты чего? – Арам не на шутку удивился. – А как же прочитать? Мало ли что они там написали.

– Арам, – Егор подхватил со стола ручку и щелчком скинул с неё колпачок, – мы вляпались серьёзно и конкретно. Так что вряд ли они, – Егор бросил выразительный взгляд на вербовщика, – будут ещё пачкаться юридическими оговорками. Это тебе не договор на микрозайм со звёздочками.

– Твоя правда, – Арам сгрёб со стола вторую ручку.

Не только в самом конце каждого экземпляра договора, но и на каждой странице оставлено специальное место для подписи. Егор понуро принялся подписывать листы офисной бумаги. В душе кошки воют хором, а черти в аду уже разводят костёр под самым большим котлом с надписью «Егор Калабин». Но отступать и в самом деле поздно. Всё равно поздно, даже если согласно пунктам этого договора от него потребуют принести в жертву «Синей канарейки» своего первенца.

– Великолепно, – Николай Павлович подхватил со стола все четыре договора, едва Арам подмахнул последнюю страницу. – Теперь вы официально зачислены в штат «Синей канарейки» на должности младших научных сотрудников. Между прочим, вам полагаются хорошая оплата, премиальные каждый месяц, медицинская страховка, льготный стаж и ранний выход на пенсию.

– А так же торжественные похороны за счёт государства, – буркнул Арам.

– В том числе и торжественные похороны за счёт государства, – охотно согласился Николай Павлович.

– Ну а теперь скажите, на что мы подписались, – даже не спросил, а потребовал Арам.

– Остался последний этап, – Николай Павлович всё так же лучезарно улыбается, – допустить вас к работе.

Пластиковый стол дрогнул всем телом, когда на его столешницу плюхнулась толстая чёрная папка.