Со стороны все увидели, что я дернулся как сосиска, испачкал мозгами платье даме слева, грохнулся на пол, и сдох, отвратительно дергая ногами…
***
Важный момент! Казалось бы, чем не универсальное средство, от всех безвыходных ситуаций?! Пустил себе пулю в висок – и проблемы долой!
Вопрос лишь в том, ЧТО довело тебя до такого нелепого положения? Ответ: Ты САМ!
Никто и ничто не управляет твоей жизнью кроме тебя самого. Никто не заставляет тебя совершать поступки, приводящие к САМОРАЗРУШЕНИЮ. С таким же успехом можно было бы совершать поступки, приводящие к САМОРЕАЛИЗАЦИИ.
Многие думают, что если они доведут себя до ручки, у них всегда будет выход – убить себя. И ошибочно предполагают, что все на этом закончится. Но…
На самом деле всё происходит так:
Для начала – ты лишаешься окружающего времени.
В тот момент, когда ты решился на самоубийство, остается только твое личное, субъективное время, в хронологии которого и происходят последовательно, одно за другим, следующие события.
Ты, резким движением, наконец, дергаешь спусковой крючок, слышишь щелчок бойка по капсулю и тут же понимаешь (в этот же миг!), что поступил глупо! Но это понимание, не требующее доказательств, как и все ответы на вопросы, задаваемые тобой в твоей жизни, ничем тебе уже помочь не в силах, хотя ты…
… Пытаешься отдернуть голову от роковой траектории. Твоей реакции, в этот момент позавидовала бы и черная пантера и черная мамба. Они просто умерли бы от зависти, увидев, как стремительно твоя голова пытается уйти от столкновения с пулей. Но в данный момент умереть ВЫБРАЛ ты, и поэтому…
… Убрать голову в сторону тебе мешает ничтожно малое расстояние между ней и вороненой, ставшей огромной и роковой для тебя, трубой – стволом.
Со стороны выглядит, будто ты дернул головой от попавшей в нее пули, и вылетевших из ствола газов, но нет! Это потом. А сначала – сработала реакция, вызванная пониманием.
Затем происходят каверзные и противные вещи. Ты слышишь звук лопающейся кожи и проламывающейся внутрь височной кости.
Звуки эти – верх противности. Когда поврежденная живая плоть трещит и рвется, хочется вскочить и убежать куда-нибудь, чтобы не слышать этого. Среднее ухо еще не повреждено, и, с недоступной ему в обычных обстоятельствах, обострившейся чувствительностью, услужливо докладывает тебе, о происходящем у твоего виска.
Чуть ранее твое лицо снабжается нестерпимым жаром, и тошнотворным запахом порохового дыма.
Все это ты ощущаешь в полной мере!
Далее, пуля, открыв только что построенные ворота в твою голову, начинает фатальное общение с твоим мозгом напрямую, раздвигая и разбивая бесчисленные нейроны, разрывая на кусочки миллиарды аксонов и дендритов.
Всем известно, что мозг хотя и состоит на 99% процентов из нервных клеток, но боли, тем-не-менее, не чувствует. Так откуда же ты ощущаешь такую АДСКУЮ боль?!!
Хочется разрыдаться (не успеваешь конечно) и повернуть все вспять, чтобы не испытывать такие страдания (невозможно, сам понимаешь)…А боль как раз дошла от обожженного лица, разорванной плоти и сломанных костей.
Эта боль длится бесконечно долго. Как-будто тебе беспрерывно сверлят бормашинкой оголенный нерв, без анестезии. И проходит она, только по объективных причинам – из-за дальнейшего разрушения передающих цепей в мозгу, производимого нашим свинцовым цилиндриком.
В большинстве случаев связь, в том числе и зрительная, с внешней реальностью обрывается, но!
Практически восемьдесят процентов мозга остаются неповрежденными, в том числе блоки памяти, латентной мозговой энергии и подсознания.
И вот в этот момент происходит то, отчего тебя предостерегали всю жизнь.
Перед твоими глазами проходит ВСЯ ТВОЯ ЖИЗНЬ, но только не так быстро, как тебе могло показаться, из ранее подчерпнутых сведений, а, напротив – в реальном времени, умноженном всего в полтора раза.
Если тебе на момент смерти было примерно сорок лет, то ты, в случае самоубийства, обречен просмотреть сначала и до конца, моменты своих неправильных выборов, приведших тебя, по цепочке, к саморазрушению. Память услужливо подбрасывает тебе боль и стыд, ненависть и страх, которые ты испытывал всю жизнь и не смог от этого избавиться, признавшись себе, и послушав себя по-настоящему.
Люди, умершие своей или случайной смертью, воспринимают просмотр своей жизни как ДАР. Они получают возможность огорчиться или порадоваться, сравнить, посмеяться или поплакать, пережить заново ЛЮБОВЬ, страсть, радость побед и творчества; посмотреть кино, которое они создали САМИ и по возможности довели до ума. И в большинстве случаев для них – ЭТО РАДОСТЬ! А для тебя, самоубийца, это – АД!
Ад души, от которого ты хотел избавиться, умножится на полтора.
И лишь после всего этого твое тело умрет окончательно, а твоя душа…
Жизнь – Игра! Но не ИГРУШКА! Великолепная Игра со своими достаточно несложными правилами. Играй в НЕЁ! Каждый День! Но помни: в НЕЁ. А не с НЕЙ.
Глава 7.
«Фырк! Брр!» – резко сел на кровати и потряс головой.
«О, Боже!» – вскочил и побежал в ванную.– «О, Боже! Ничего себе!»
Ночной сон, словно свежий сыр, оставил свой незабываемый рисунок вкуса в голове. Пальцы взъерошили волосы: «О, Боже! О, Боже!». Алекс взглянул на отражение в зеркале и увидел немного испуганные глаза.
«Сильно!» – подумал он.
«Да уж! Этот сон ответил мне на все вопросы относительно игры. Вот, оказывается, до чего игра может довести! Но откуда такая явь, происходящего со мной во сне? Кошмар… Хотя нет! Наоборот! Ведь желание пойти и отыграться у меня просто сошло на «нет»! Значит, не кошмар, а счастье?! Спасибо, Боже, тебе большое за то, что дал мне такой недвусмысленный ответ».
Алекс послушал себя и понял, что желание играть не прошло, но теперь у него внутри появился четкий ограничитель в виде разума, возникший в голове после увиденного ночью сна.
«Как два года назад!», – осенило Алекса. «Тогда тоже был сон… Интересно…Очень интересно…».
«Ну что ж, на этот раз действительно все. Завязал… Страшное ведь дело…»
Часть 3. Рост.
Глава 1.
Через неделю Алекс бросил курить. Ассоциация игры с курением долго не давала ему покоя и, в конце концов, довела его до этого решения. И сразу стали открываться поразительные вещи, о которых Алекс раньше и не подозревал. Например, он не предполагал, что зависимости так вплетаются в жизнь и отнимают столько времени и душевных сил. С сигаретой оказывается, у него было связано множество условных рефлексов.
Первое: Алекс очень хотел курить, когда звонил телефон. Он только теперь понял, что всегда закуривал при разговоре по телефону.
Второе: очень хотелось курить после еды, просто невыносимо.
Третье: если выпьешь, то можно вешаться. Это сосущее ощущение не отпускало до…
И вот тут Алекс сделал главное открытие насчет курения:
После первой рюмки или бутылки пива – очень хотелось курить. Но после второй, желание пропадало напрочь и больше не возникало вообще до конца дня или ночи.
Алекс понял, что всю жизнь, когда он пил, он, оказывается, курил без желания! По инерции… Сколько же вещей мы в жизни делаем по инерции?
Наблюдая теперь за своими курящими коллегами, Алекс, заметил, что они, как и он, раньше, курят минимум раз в час по пять минут. Пять минут умножить на шестнадцать часов бодрствования и получается, что почти полтора часа жизни потрачено ни на что – впустую.
«Ну, о потраченном здоровье я и не говорю», – думал Алекс.
Что же касается игры, то и она пустила свои ядовитые, как выяснилось, ростки в жизни Алекса. За неделю, в ходе которой он так увлеченно пускал на ветер, своим трудом заработанные деньги, Алекс пропустил всю свою стажировку мимо глаз и ушей.
Это было ужасное открытие. За какие-то три недели, которые он зачастил в казино, игра настолько затмила собой весь внутренний мир, настолько заменила весь прежний образ жизни, отменив театры, походы в кино, просто прогулки по улицам города, что становилось не по себе. И все это так незаметно, пока не бросишь!
«Да, игра это все же наркотик! Уж больно по воздействию похоже», – сделал вывод, Алекс. А также он совершенно ясно понял, что то, что мы считаем пороками: будь то игра, алкоголь, наркотики или курение, ИМЕЕТ ОДИНАКОВУЮ ПРИРОДУ! Все это заменяет нашу НАСТОЯЩУЮ жизнь, замещая собой твою истинную личность и убивая твое время, предназначенное для самореализации.
Он ничего не запомнил из своего недельного обучения, и теперь, во время дальнейшей стажировки, приходилось наверстывать упущенное, и делать невозмутимое лицо в моменты, когда он ничего не понимал, хотя было ясно, что должен понимать.
Управляющий поначалу с подозрением поглядывал в его сторону, но потом, заметив, что Алекс все схватывает на лету, и довольно успешно начинает разбираться в сложных управленческих вопросах, успокоился.
Так проходил день за днем. Желание курить возникало все реже, прореха в бюджете, вызванная проигрышем, постепенно уменьшалась. Этому активно способствовала и Флоренция. Она регулярно оставляла ему чаевые перед уборкой в ее номере. Между ним и Фло наладились хорошие отношения, конечно далекие даже от понятия «приятельские», но все же весьма теплые.
Однажды Флоренция спросила Алекса:
–
Эл, скажи мне, пожалуйста,
чего бы ты хотел в жизни
?
«Странно, чего это она вдруг?»
– Ну, мэм, это сложный вопрос… – неловко, пожав плечами, начал было Алекс.
– Нет, нет! Просто скажи мне. Я хочу знать! – Флоренция с совершенно серьезным выражением лица, замерла в ожидании ответа.
Краткое воспоминание своих каждодневных размышлений, глубокий вдох и ответ:
– Мне наверное, хотелось бы найти своего человека, стать богатым… Ну или скорее не богатым, а самому твердо встать на ноги, самореализоваться, как Вы или мистер Стилейн, но в чем-то своем…
– Таак. Отличный ответ, – потянула Фло, – а в чем ты видишь своё?
– Не знаю, Флоренция… Может быть, открою дело.… А иногда, у меня впечатление, что богатство само на меня свалится! – улыбнулся он.
– Само!? Может быть, может быть… – засмеялась Фло. – Но только это редкий случай. Обычно большие возможности в виде больших денег приходят к тебе не раньше, чем ты к ним готов. Если, правда, твоя цель действительно самореализация, а не просто деньги.
– А, что богатство и счастье – это не конечная цель? – спросил Алекс.
– У каждого на этой Земле своя реализация, мой мальчик. Если ты в итоге счастлив, значит ты самореализовался. А деньги здесь не играют решающей роли. Ведь и с ними ты можешь быть несчастлив, а, следовательно, ты не достиг конечной цели в жизни – своей самореализации!
– Хм… – задумался Алекс. – А как же мне узнать какова моя цель?
– Какие правильные вопросы ты задаешь! – восхитилась Фло. – Ведь многие до конца своих дней не задают их себе. Так вот, твой последний вопрос – САМЫЙ СЛОЖНЫЙ! Но, вместе с тем, и самый простой. Ответ на него можно узнать, непрерывно думая, переживая свой опыт, сравнивая, наблюдая внимательно за другими людьми и вещами…ЖИВЯ!.. Это и будет твоим высшим пониманием.
«Интересно…»
– А Вы, Флоренция – спросил Алекс, – самореализовались?
– Ох, – смущенно улыбнулась Фло, – я добилась того, о чем мечтала и при этом счастлива, но каждый новый день дает мне новую пищу для размышлений. Я не чувствую, что мне пора остановиться.
– Здорово! Я просто восхищен Вами!
– И ты меня радуешь, Алекс. Ведь я значительно позже, чем ты, начала хоть что-то понимать. До этого я только мечтала выйти замуж за мешок с деньгами, думая, что все проблемы на этом решатся. Но жестоко ошиблась и призадумалась. – Ослепительная улыбка осветила ее лицо.
– У каждого из нас свои знаки, дающие нам повод для размышлений, так что наблюдай…
Алекс, вздрогнул, вспомнив сон, где он был игроком, который послужил ему знаком. Тепло распрощавшись с Флоренцией, он пошел убирать следующий номер. Ведь на этой работе ему находиться еще неделю.
Глава 2.
Через неделю Флоренция пожелала удачи Алексу, по-дружески расцеловалась со Стилейном, и укатила с ветерком в аэропорт. Ей предстояло путешествие в другую страну, она летела на какой-то симпозиум.
Алекс немного расстроился после ее отъезда. Он успел некоторым образом привязаться к ней.
Пара дней оставалась до его вступления в новую должность, управляющий был им вполне доволен, и довел до сведения Стилейна, что Алекс успешно справился с возложенными на него обязанностями, во время испытательного срока.
Фактически Алекс уже не был должен работать уборщиком, но номер Фло ему все же хотелось убрать самому. Взяв все принадлежности для уборки, он открыл дверь номера «два, два, два»…
Тонкий, знакомый аромат ее восхитительной туалетной воды, окутывающий голову легким туманом ассоциативных образов. Радостная, благодарная улыбка на губах, вызванная неизменными чаевыми на подушке. Привычные движения, превращающие легкий хаос вещей в номере, в геометрический приятный для глаз образ. Обрывочки нитей их случайных разговоров, причудливыми волнами, сплетающиеся в голове между собой в клубок мнения о человеке: «Всегда приятно было общаться с ней и убирать для нее в номере. И деньги здесь совершенно никакой роли не играли…».
«А вообще, – продолжая убирать, подумал Алекс, – какую роль, деньги играют в моей жизни? Или в жизни других людей? Я отнюдь не беден и, к счастью, никогда бедным не был. Но кучи денег я еще не видел. Было бы, наверное, просто здорово, если бы она у меня появилась. Эх, зажил бы!» – Воздушный шарик приятного возбуждения вырос внутри, и затрепетал на ветерке фантазии.
«Вот Фло говорит, что большие деньги не делают людей счастливее. Что когда денег достаточно, это само по себе счастье. Что ж, соглашусь. Я не жалуюсь. Но больших денег хочется попробовать. Тогда я мог бы забыть о работе, или, по крайней мере, думать о ней поменьше, как о средстве к существованию, и больше сил бросить на самореализацию».
Рука с тряпкой равномерно удаляла пыль с мебели, не отвлекая голову от дальнейших размышлений.
«А чем все-таки, я хотел бы заниматься в жизни? Пока я еще не решил… Да и как принять решение? Вероятно, для этого нужен опыт сравнения. Надо позаниматься каким-либо делом, понять, что больше не хочешь, что это не твое…».
«Как у меня сейчас!» – осенило его.
«Ведь пару-тройку месяцев назад, я точно понял, что не собираюсь быть больше уборщиком, и хочу заняться чем-то другим. И вот – на тебе! Стоило ведь только задуматься…
Алекс отложил тряпку и взялся за пылесос.
«Но кем окончательно я хочу стать, в чем моя конечная реализация, мне, все же, еще не ясно. Поэтому большие деньги сейчас мне просто помешали бы», – щетка пылесоса забралась под покрывало застеленной кровати, – «да и о чем говорить, если мне в ближайшее время они все равно не светят», – и выгребла из-под нее маленький саквояж. Рука, не выключая пылесоса, несколько машинально, неловко попыталась его открыть, опрокинула…
Августовское звездное небо в безлунную ночь, раскинулось под ногами у Алекса. Свет драгоценных звезд загипнотизировал его, и он простоял неподвижно минуты три. Затем он сел на кровать и подумал:
«Похоже, деньги все-таки светят, да еще и в самом прямом смысле этого слова».
Глава 3.
Шок отступил. Лихорадка схватила ниточки нервов в свои скрюченные пальцы и затрясла ими в бешеном темпе. Мысли – пули:
«Что делать?!»
«Вот повезло!»
«Надо отдать!»
«Надо спрятать!»
«Стой!!!» – усилие воли надавило кнопку с красной надписью и заставило подчиниться разум и тело сигналу с пульта управления.
«Успокоиться… Таак…»
Сладкое, неоформившееся чувство приключения, сродни состоянию при выигрыше в казино, начало лизать нервы.
«Что делать, подумаешь потом, а сейчас надо все собрать и отнести к… себе».
Внутри – понимание того, что, скорее всего, придется вернуть, но возможность поиграть в игру: «Я – богат», упускать не хотелось. Быстро собрал бриллианты и побрякушки с ковролина, внимательный взгляд прошелся по мысленным квадратикам на полу («не осталось ли чего?»), дверь, пустой коридор, раз, два, три – всё! Готово.
Алекс вернулся в номер Фло и закончил уборку, стараясь ни о чем не думать. Заперев весь инвентарь в служебном помещении, он спустился вниз, спросил у управляющего, нужен ли он еще сегодня и, получив отрицательный ответ, отправился ужинать в ближайший ресторан. Внутри сохранялось напряжение, выражавшееся в некоторой скованности движений.
Улыбка метрдотеля, теплый свет, мягкая обстановка, вкусный неторопливый ужин и… мысли… мысли.
«Какое интересное все ж обстоятельство приключилось со мной», – глоток чая. – «Ведь я думал о деньгах, разговаривал с Флоренцией о деньгах, и, получилось, что я притянул эти деньги в свою жизнь. Конечно, сыграно не чисто. Деньги не мои, Флоренция наверняка их хватится. Но здесь-то как раз и кроется самый главный на сегодня вопрос для меня…».
«Я ведь могу сказать, что не находил никакого чемоданчика. Легко. Ведь никто даже не знает, что я убирал номер Фло. Его будут убирать завтра, сегодняшняя уборка – моя личная инициатива…»
Алекс вздрогнул. «Ого! А если бы не я убирал, а допустим Рене? Неизвестно, чтобы тогда случилось с чемоданчиком!».
«С другой стороны, если я не скажу, что убирал комнату сегодня, Рене будет убирать ее завтра и, если Флоренция (что вероятно на 100%) сообщит о том, что забыла чемоданчик в номере, все подозрения упадут на Рене. На меня-то Фло, вряд ли подумает».
Алекс ложечкой отломил кусочек вишневого штруделя, смешал с капелькой мороженого и отправил эту восхитительную смесь в рот.
«Даа… Подло конечно. Но и ставка велика».
Он поиграл ситуацией в голове, и вдруг понял, что нельзя этого делать, нельзя играть в воображении реальностью, если ты не хочешь на все сто, чтобы эта ситуация случилась в твоей жизни! Понял он это потому, что подлость поступка вокруг которого он создал картинки в воображении, потеряла для него актуальность. То есть поступок уже не показался таким подлым и нереальным, как минуту назад. Небольшой испуг щелкнул в сердце.
«Но…С другой стороны… Эти деньги… Когда о них размышляешь абстрактно – это одно. Их вроде нет, и ты убеждаешь себя, что так лучше пока что. Но когда вот они – у тебя в комнате…».
Алекс почувствовал, что чаша весов в душе качнулась, готовясь выставить новую градацию жизненных ценностей.
«Нет, нет, нет. Хватит. Ну что это такое?! Как будто все так легко. Это придется, как минимум еще пару лет работать, чтобы меня не заподозрили. Заниматься работой, которая не будет доставлять мне ни малейшего удовольствия – я же уже богат! Придется продолжать общаться со Стилейном, с Флоренцией вероятно тоже. Она ведь явно приедет хоть раз в отель, за эти пару-тройку лет».
Вдруг – приступ тошноты, чуть не выбросивший весь ужин обратно.
Осознание того, в какой маске ему придется ходить все это время, так потрясло изнутри, что Алекс подумал: «Вот я идиот! Видимо свет алмазов затмил мой разум. Я готов уже был начать жить не своей жизнью ради какого-то мнимого и непроверенного счастья! Ужас!»
Но тут же понимание, что деньги – очень большие… Из-за этого метания в душе, начала болеть голова.
«Так. Все. Надо принять решение. Как следует еще раз взвесить все «За» и «Против». Всё – домой!».
Взмах руки, подзывающий официанта, счет, чаевые, благодарная улыбка… Обрыв!
Глаза Алекса приросли к фигуре ухоженной девушки лет двадцати двух, только что вошедшей в ресторан с молодым человеком. Все замерло вокруг, тут же оттаяло, и пошло своим чередом.
Девушка была полностью во вкусе Алекса и его душа заныла от давно подавляемой боли одиночества.
«Где же моя половинка бродит до сих пор?» – с сожалением подумал он, надевая пальто с подбитым мехом воротником, и выходя в вечерний город.
***
Тихие босые шаги к светлому пятнышку любимой точки дома. Блаженство, разливающееся по телу в предвкушении.
Уффф! Горячая масса массирующей воды, прошлась по телу толстыми, покачивающимися валиками. Кровь загудела от удовольствия, с огромной скоростью бросившись от сердца по расширенным сосудам к разным частям тела.
Алекс положил руки на край ванной, закрыл глаза и расслабился.
В голове возник рисунок мыслей:
Деньги. Девушка.
Деньги.
Что же все же?
Отдать?
Взять!?
Деньги. Девушка. Дееевушка. Де-Ву-Шка…
Алекс резко открыл глаза. Свет в ванной больно приземлился на глазное дно.
«Отдать! Взять! Да какая разница?! Ведь не денег хочется!!!»
Обычно Алекс заглушал в себе эти мысли. Но острота уже кристального одиночества, все чаще прорезала эти заглушки.
«Конечно, еще раз следует признаться себе, что соблазн оставить деньги у себя велик. Но через что придется пройти ради этого?! Какие действия против своего «Я», надо будет совершать? И в итоге, увидев такую пару, как в ресторане, понять: «А счастья-то ты и не добился!».
Перед сном Алекс разложил все драгоценности на кровати и долго, с нежностью ими любовался.
Гений человеческого мастерства, превративший, в общем-то, безликий материал, в формы, заставляющие трепетать центры наслаждения в головах у людей. Иголочками еще покалывали варианты о возможности завладеть этой красотой; но, во-первых, здравый смысл, а во-вторых, уже твердое убеждение, перемешанное с чувством вины и обиды на себя за то, что чуть не поддался искушению, заняло свою позицию в фундаменте решения.
«Завтра утром отнесу все это великолепие Стилейну», – подумал Алекс, убирая драгоценности на место. – «А Фло – то, как обрадуется!»
Тепло внутри от принятого решения, с примесью легкого сожаления, по несостоявшейся жизни богачом, заставило колесики Вселенной сделать незаконченное движение.
Рост приостановился.
Глава 4.
Еще издалека стало заметно, что Стилейн угрюм. Он никогда не срывал плохого настроения на подчиненных, но сегодня ему требовалось на это заметное усилие. Когда Алекс подошел к стойке администратора, Стилейн, к его удивлению не задал никаких прямых вопросов, а лишь поздоровался, и продолжил заниматься своими делами. У Алекса тревожно екнуло сердце. Может…
– Мистер Стилейн, все ли у Вас в порядке? Не случилось ли чего с Вашими родными? У Вас такой вид…
Стилейн положил какую-то бумажку в папку, лежащую на стойке.
–
Нет, нет, Алекс! Слава Богу, нет! С родными – порядок!
От сердца отлегло, значит все-таки…
– Только у человека, которого я считаю почти родным, случилась неприятность. Да и ты этого человека хорошо знаешь. Это – Флоренция…
Улыбка легким, радостным перышком коснулась губ Алекса. Сейчас он обрадует Стилейна.
– Она прислала мне телеграмму, где сообщила, что вчера у нее в аэропорту украли саквояж с драгоценностями, на сумму почти в шесть миллионов! Конечно, ее состояние в десятки раз превышает эту сумму, и вряд ли пошатнется от этой потери…
Эта последняя фраза еще успела врезаться в чистую страничку восприятия в мозгу Алекса. Больше он ничего не услышал, кроме обрывков фраз, хаотично летающих под куполом сознания. Бледность жидким азотом превратила лицо в мраморную копию, заморозила течение мыслей.
«Просто были любимые вещи… Редкие…». «Дело не в деньгах…». «Подлецы, воры…». «Трудишься, трудишься…».
Удар кулака по стойке, вбивший в нее досаду Стилейна, заставил сердце Алекса сделать титанический адреналиновый толчок. Горячая кровь взорвала и улетучила бледный покров на лице, запылав там, где минуту назад был ледяной холод.
Стилейн, казалось, заметил перемену в поведении Алекса и, оборвав следующую фразу на полуслове, пристально посмотрел на заместителя управляющего.
– Что-то случилось? Нет, у Вас же просто жар, Алекс! Вы весь горите! Ну-ка дайте… – прохладная шершавая ладонь приятно легла на лоб. – Хм, мда… Еще не хватало, чтобы Вы заболели. – Озабоченный взгляд.
– Алекс я Вас прошу полежите, сегодняшний день у себя в комнате, и если к вечеру Вам не станет лучше, я вызову врача.
Дернулись губы. «Откуда такая слабость?».
– Не возражайте! – Стилейн вскинул руку в протестующем жесте. – Или… Вы хотите что-то сказать?
– Н-нет. Каменные губы-жернова с трудом перемалывали слова. – Н-нет, сэр… Ничего. Вы правы, мне надо полежать. Передайте Флоренции, пожалуйста, что я ей сочувствую! – Последняя фраза вырвалась самой собой.
Труд выбора подкашивал ноги. «Ни о чем сейчас не думать, сначала лечь и полежать…».
***
Мысли смачными хлесткими, как удары бича, движениями бились в мозгу в геометрии рисунка размышлений, заставляя лежащее на кровати тело слегка подрагивать. Оцепенение, охватившее Алекса, было взлелеяно им, поощрялось полной неподвижностью рук и ног, лишь для того, чтобы осталось место только мыслям:
«Ну вот. Я – богат. Причем богат практически честно!»
Восторг приготовился взлететь в небеса воображения, но рухнул обратно, под тяжестью следующих мыслей.
«Ну что значит практически честно? Либо честно, либо нечестно!».
«То и значит! Одно дело если бы я откровенно врал, отвечая на вопрос, нашел я чемоданчик в номере или нет, и совсем другое дело, когда Флоренция думает, что драгоценности украли в аэропорту!».
«По-твоему, шесть миллионов из-за этого потеряли для Фло свою ценность?» – продолжал вопрошать воображаемый оппонент с белыми крылышками.
«Конечно, нет! Но я даже не предполагал, что у нее столько денег. Стилейн сказал: «… в десятки раз…».
«Но это ее деньги! Зачем ты считаешь чужие деньги?!».
«Да еще неизвестно, как она их приобрела! Может и она их…» – здесь Алекс принудительно оборвал дальнейший ход этой мысли, поняв, что уже впрямую обвиняет Флоренцию, чтобы оправдать себя.
«Таак.. Фло не трогаем! Никого не трогаем! Надо разобраться с собой, понять, что это для меня…».
«Размышляем:
З – Забрать.
О – Отдать.
1-З. Я полностью вне подозрений. Стилейн показал мне телеграмму от Фло.
1-О. Деньги не мои, а воровать, наверное, не хорошо!
2-З. Конечно, это с трудом можно назвать воровством… Тем более что Фло совсем не обеднеет от потери шести миллионов.
2-О. Для тебя эта цифра – вообще абстракция! Ты считаешь чужие деньги, и вообще не готов распоряжаться ими.
3-З. Да, ладно, к этому я привыкну, – все когда-то начинали, а, кроме того…», – Алекс подскочил на кровати, вспомнив фразу обремененную Стилейном.
«Кроме того, Стилейн сказал, что драгоценности ЗАСТРАХОВАНЫ!»
Эта мысль напалмом выжгла сомнения из головы, которые тлеющими головешками стали гаснуть одно за другим.
3-О. «Но для Фло, там были дорогие ее сердцу вещи…»
4-З. «Ну переживет, купит еще! Ведь деньги ей вернут».
5-З. «Что такого? Может это небеса так захотели, чтобы я разбогател».
При этой мысли в середине груди толкнул маленький поршенек, вызвав во рту, горький привкус противоречия.
«Ну ладно, может не небеса…Тогда что? Что мне делать?! Я запутался. С одной стороны почти все аргументы за то, чтобы забрать сокровища себе. С другой…»
Внутри уже укрепилась мысль о том, что другая сторона вряд ли станет весомой.
«Скорее всего, заберу!» – продолжал думать Алекс. «Тем более что все обстоятельства складываются в мою пользу. Ну что здесь такого, если Фло, не понесет даже копеечных потерь?!»
Снова толчок индикатора совести в груди. Невидимой ладонью Алекс с досадой подавил в себе этот неаргументированный позыв. И испугался.
«Что я делаю. Подавляю насильно свою совесть! Нет так нельзя!»
Алекс в отчаянии ткнулся лицом в подушку.
«Все доводы за то, чтобы оставить чемоданчик себе, а совесть говорит об обратном. Но может я закостенел? Может эти сигналы совести, уже потеряли свое былое значение? Раньше я всегда прислушивался к ним, а сейчас? Я – меняюсь, может и концепция совести поменялась?!»
Алекс размышлял серьезно как никогда!
«Ведь Фло, действительно, не понесет никаких потерь, кроме нескольких памятных ей безделушек, а мне эти деньги будут как нельзя кстати. Накануне я решил их отдать потому, что пришлось бы многим поступиться в себе, но теперь? Даже подозрение на меня не упадет. Все обстоятельства в небесных сферах сложились так…» – второй толчок в груди был примерно в десять раз слабее предыдущего, и если сознательно не обратить на него внимания, остался бы неощутим. – «…сложились так, что деньги должны были оказаться у меня!».
Ряд мыслей приобрел стройность. «В принципе, наверное, надо оставить драгоценности у себя. По-моему, я буду выглядеть глупо, вернув их после всего, что узнал. Фло, небось, посмотрит на меня как на дурачка и скажет: «Эээ… Спасибо, Эл! А мои адвокаты уже оформляют страховку». И опять взглянет непонимающим взглядом. Еще и не сообщит, что драгоценности нашлись, и получит страховку! Вот бизнес! На моей доброте заработает…».
«Стоп! Опять трогаешь Флоренцию?! Готов просто унизить человека ни за что. Да и вообще, что за дурная привычка думать за других! Думай за себя!».
Алекс встал, приготовил себе поесть. Его смущало, что, несмотря на логику его размышлений, что-то мешало ему утвердиться в своем решении окончательно. Создавалось впечатление, что если он не отдаст находку, то в нем произойдет какая-то, еще ему неизвестная, но необратимая перемена. Может хорошая, а может… Именно эта безвестность и пугала его. Ведь поменявшись, он может и не заметить этой перемены! А даже если заметит, то обратной дороги не будет, это он понимал абсолютно ясно. Существуют же фатальные выборы, приводящие к саморазрушению. Это он уже знал. А вдруг это именно такой выбор?
Сейчас он относительно счастлив. Не считая того, что у него нет второй половинки (по которой он соскучился до боли), его жизнь течет плавно вперед и вверх. А будет ли так, если он присвоит себе чужие деньги? Пускай даже это не нанесет материальный, а лишь моральный ущерб Флоренции?
Стилейн, правда, однозначно выказал свое отношение к ситуации: «Работаешь, работаешь и вдруг…украли…подонки…» Но что Стилейн? Он просто переживает за свою подругу и, наверняка, бывшую любовницу.
«Так что же делать!? Ладно, сегодня отгул, отдохну, подумаю и, решу. Хотя чего тут думать, надо оставлять у себя…», – снова толчок противоречия, уже совсем незаметный.
Алекс вздохнул, собрался и вышел из дома, решив сходить в кино перед тем, как лечь спать.
Позже, перед сном, моясь в душе, Алекс еще не принял окончательного решения. Из-за так и не утихшего внутреннего противоречия, он непрерывно задавал себя вопрос:
«Что делать? Что делать?».
Мягкий атлас одеяла прохладой накрыл тело, оставив в голове мысль о том, что утро вечера мудренее…
Глава 5.
– Герберт, куда ты собрался? – звонкий, родной голос матери. – Скоро обед!
– Я не буду, ма! – прокричал подросток в бриджах и подтяжках, поверх клетчатой рубахи, перескакивая через три ступеньки по лестнице, идущей со второго этажа. – Пойду, погуляю с Энн и друзьями.
– Герберт, постой! Герберт! А как же твои уроки для колледжа? – уже в быстро удаляющуюся спину. – Ты только знаешь, что гулять! Совсем забросил учебу!