Звёздная раса. Сборник рассказов

Отстёгнутый ремень с ошейником сторк унёс с собой и на ходу брезгливо, не глядя, швырнул в утилизатор.

* * *

На этот раз он спал достаточно крепко, хотя пару раз кен ло Хеерорду казалось сквозь сон, что кто-то ходит по крыше – но он не просыпался, а только досадливо переворачивался во сне. Впрочем, ночь всё равно получилась беспокойной, и он проснулся в обычном плохом настроении – и довольно тупо уставился на сидящего на пороге спальни мальчишку, не сразу даже вспомнив, кто это такой и что он тут делает.

Мальчишка, сидя со скрещенными ногами (сторки так не сидят никогда, сторкадский мальчишка или сел бы на корточки, или полуприлёг, опираясь на руку; смотреть на вывихнутую позу землянина было любопытно и немного неприятно), чистил сапоги кен ло Хеерорда, которые – заляпанные грязью – тот вчера так и оставил валяться в прихожей и забыл про них. Чистил очень умело, то и дело отставляя обувь подальше и явно любуясь на блеск, даже улыбался вроде бы. Но через какие-то несколько секунд он почувствовал взгляд и быстро обернулся. Лицо мгновенно стало настороженным, руки – с надетым на одну сапогом и щёткой в другой – опустились. Мальчишка провёл по губам языком, моргнул опасливо, потом тихо сказал:

– Я дома… чистил. Это такая обязанность была. Мне нравилось…

Кен ло Хеерорд сел. Подумал: может, ночью не приснилось, и кто-то на самом деле бродил по крыше? В висках чувствовалось противное онемение – привычное уже по утрам – от которого язык казался связанным. Он кашлянул и спросил по-русски:

– Слушай. Я понимаю, что ты ещё не большой и что ты не женщина. Но ты – совершенно случайно! – не умеешь готовить?

Мальчишка снова, но уже изумлённо – опаска ушла из глаз – моргнул. Уточнил:

– Еду?

– Еду, – буркнул сторк, не спеша вставать – ждал, когда уйдёт проклятое онемение.

– Я… чай умею… яичницу… бутерброды… – мальчишка честно задумывался, перечисляя совершенно незнакомые сторку названия. – Умею… – невообразимый щелчок-скрип, заставивший кен ло Хеерорда вздрогнуть, – пожарить, мы прямо на берегу жарили… из… – снова какой-то свист-щёлк, – салат могу сделать, это просто совсем и вкусно…

– Стой, – сторк поднял ладони. – Это вот всё щёлк-свись-тьрю – это что?

Мальчишка секунду смотрел растерянно и даже испуганно, потом вдруг хихикнул:

– Вы тоже не умеете говорить, как они? Папа… – он выдохнул, на миг опустил голову, продолжал: – Папа еле научился, и то плохо. И мама чуть-чуть. А у меня хорошо получается… А это названия такие. Рыба есть тут такая, смешная, на слоника похожа…

– На кого? – измученно вздохнул сторк.

– Ой… В общем, рыба. И водоросли, синие с жёлтым…

– То есть, ты всё это ел и жив, – уточнил сторк. Мальчишка удивлённо кивнул. – Тогда вот что. Я сейчас пришлю тебе слугу. Местного. Объясни ему, что надо принести. И приготовь, хорошо?

Мальчишка на миг ощетинился. Но молча. Потом кивнул:

– Ага. Только… – он покусал губу. Кен ло Хеерорд рывком поднялся – заставил себя:

– Что?

– Я не буду спать на подстилке, я не щенок, – угрюмо, не опуская глаз, заявил землянин.

– Не будешь, – сторк подошёл к окну. – Кровать соберут днём. Хотя с чего вдруг? Принесут комплект, а соберёшь сам. Понял?

Мальчишка вдруг широко улыбнулся:

– Ага, понял…

…День получился суматошным и тяжёлым, и вечером с космодрома кен ло Хеерорда привезла машина. А дождь пошёл как раз в тот момент, когда он переступил порог дома. Стоявший под навесом часовой с сомнением сказал:

– Мейзр фантор… там у вас этот ваш слуга… землянин…

– Что? – кен ло Хеерорд задержался. И сам себе удивился – волнение или даже испуг? Но лицо часового было слегка растерянным, и не более того. – Я сам, всё в порядке.

Часовой отсалютовал…

…Мальчишка с несчастным видом сидел среди руин кровати – точнее – недособранной кровати. И сердито сосал палец на руке. Трудился он явно честно – в другой руке воинственно сжимал молоток, а кровать имела вид чего-то вроде кровати… но не более того. Спать на ней было ещё невозможно. И на вошедшего кен ло Хеерорда уставились сердитые глаза:

– Я тут… – так же сердито, но немного растерянно сказал мальчишка, вставая и качая молотком. Вздохнул и признался: – Я так не умею… пока.

Сторк вдруг понял, что сейчас рассмеётся, но вместо этого спросил:

– Ты еду приготовил? Эти, как их там… чирик-пипик? – мальчишка кивнул, с сомнением покосился в сторону кухоньки. – Тогда я сейчас поем, ты как раз почистишь форму и сапоги, а потом посмотрим, что делать с твоей… хм… осадной машиной. На кровать это совершенно не похоже… Ты сам ел?

– Не, – покачал головой мальчишка. – Я ждал… – и положил молоток на спинку кровати…

…Может быть, взрослыми землянами и тем более местными это готовилось иначе и должно было иметь другой вкус – кто его знает. Ломти рыбы – примерно в ладонь сторка – были золотистые от поджарки и масла, разноцветная мешанина в длинной миске (вообще-то предназначенной в традиции для жареного мяса) пахла остро и приятно.

– А хлеба тут нет настоящего, – огорчённо и сердито сказал мальчишка, взбираясь на стул напротив усевшегося кен ло Хеерорда. – Стчк вообще его не делают, мама… – короткий выдох, – …мама сама пекла. Я думал, что тут есть, а тут только лепёшки жёсткие.

– Хм… – сторк обиженно придвинул к себе плоские кругляши ячменного¹⁷ брида. – У нас такой хлеб. И он вкусный, между прочим.

Землянин всем своим видом выразил недоверие, но больше ничего не говорил, только чего-то ждал, глядя на сторка. Кен ло Хеерорд помолчал, потом негромко сказал:

– Я же сказал тебе, что ты не раб.

Мальчишка удивлённо хлопнул глазами, потом неуверенно улыбнулся, высоко пожал плечами:

– Конечно не раб… Но тут же ваш дом. И вы мужчина и старше. Я же не могу начать есть первым…

Сторк заинтересованно спросил:

– У вас тоже первым начинает есть глава дома?

– Семьи, – поправил мальчик. – Дом – это у дворян. Но там тоже старший мужчина начинает есть.

– Тогда давай есть, – кен ло Хеерорд взялся за нож и двузубую вилку. И краем глаза поймал шкодливую улыбку мальчишки. – Что?

– Ничего, – поспешно замотал головой землянин. Потом снова улыбнулся и пояснил: – У нас не едят рыбу ножом.

Кен ло Хеерорд никак не отреагировал на замечание. Как и все сторки, он был не дурак поесть хорошо приготовленную пищу и удивился, если честно, обнаружив, что и рыба, и водоросли именно что приготовлены очень и очень хорошо. Не только старательно, но и просто-напросто вкусно. Наевшись от души и ощущая почти полное довольство, сторк налил себе ширра¹⁸ и поймал любопытный взгляд мальчика, который аккуратно (и широко) вытирал физиономию салфеткой – воспитанно вытирал, хотя перед этим вполне невоспитанно перемазался.

– Не стоит, – усмехнулся он и показал на широкогорлый кувшин. – Там яблочный сок. Консервированный, конечно.

– А это что? – мальчишка любопытно смерил глазами кувшин с ширром.

– Это то, что мальчики твоего возраста пьют только украв и украдкой, – отрезал кен ло Хеерорд. – Заканчивай, пошли посмотрим твою кровать…

…Мальчишка тихо следил за тем, как кен ло Хеерорд работает, быстро подавал необходимое, а потом, когда сторк установил кровать и сильно пошатал её, чтобы проверить, всё ли получилось, как надо, вдруг спросил:

– А вот я читал… что у вас запрещено работать руками и всё делают рабы.

Кен ло Хеерорд покосился на мальчика, потом взял его за плечо и – удивлённого и напрягшегося – провёл в столовую. Показал бокал, повертел перед глазами землянина, отметив, что тот смотрит на вещь восхищённо.

– Красиво?

Мальчишка кивнул, потом спохватился:

– Да, очень! Как будто живой цветок… – и смутился своей горячности.

– Я сделал его сам, – просто пояснил сторк, ставя бокал на место. – В твоей книге было написано неправильно. Делать руками красивые вещи – не просто не запрещено, это поощряется. Просто обычно те, кто ровня моему Роду, выбирают кузнечное ремесло или строят д‘экк… э… лодки, красивые лодки. Мой отец строил такие лодки, пока у него была верна рука. Потом бросил, сказав, что ни к чему трясорукому портить доброе дерево.

Мальчик на миг помрачнел, потом – очевидно задумался, а потом прищурился немного ехидно:

– А разве кровать – красивая вещь?

– А разве я её делал? – задал в ответ вопрос кен ло Хеерорд. – Я её просто собрал. И ты бы собрал, если бы посидел подольше и не злился, а думал. Разве нет?

– Наверное да… – кивнул землянин. А кен ло Хеерорд продолжал, кивнув в другую комнату:

– И потом, разве она не красивая? Посмотри… Она может быть не только кроватью… – голос кен ло Хеерорда стал тише, как будто ушёл в волшебную даль. – Она может стать крепостью, бастионом, стены которого не преодолеть врагу, пока в сердце у защитника жива хоть капля мужества… А может превратиться в корабль и нести хозяина по морям… или стать иным кораблём – тем, что уносит отважных и сильных в моря звёзд…

Маленький землянин зачарованно и с восторгом следил за словами сторка…

…Он опять разбудил кен ло Хеерорда на следующую ночь – разбудил, потому что карабкался на его постель. Мгновенно проснувшийся сторк буркнул сердито:

– Ты что… – но осекся: мальчишка спал. Вернее – находился в полусне. Видимо, прежний страх всё-таки взял штурмом новенький бастион, поднял мальчика и толкнул искать место, где будет безопасно и не страшно, будет так, как было вчера ночью. Кен ло Хеерорд кашлянул и хотел строго приказать убираться на место, но мальчишка жалобно пискнул-хныкнул, подобрался под бок и затих, обеими руками сжав ладонь сторка. – А… – выдавил кен ло Хеерорд. Потом усмехнулся и лёг удобнее, не отнимая руки.

Он уснул. И проснулся только от того, что его пришёл-таки будить один из трясущихся от страха слуг – давно пора было вставать, ждали дела, ждал транспорт и уже несколько служащих с отчётами… а господин всё не выходил.

Мальчишка проснулся одновременно со сторком и тут же сел на постели. На его лице отразились замешательство, стыд и вызов, но потом он потупился и пробормотал:

– Я даже к маме уже давно не приходил… я не помню, как… я не хотел… я сейчас уйду… – и спустил ноги с постели, но кен ло Хеерорд подтянул его обратно за плечо – сопротивляющегося – и спросил:

– Тебе опять было страшно?

Мальчик засопел, кивнул и с отчаяньем – с таким, что уже всё равно – сказал:

– Я ночью какой-то сам не я. Днём ничего, а ночью как будто меня кто-то ведёт… трусливый такой… а я ничего не могу сделать… – он засопел носом, но не заплакал.

И тогда Заант кен ло Хеерорд, сторк Древнего Рода, сказал негромко:

– Мне тоже страшно по ночам.

Землянин поднял глаза – неверящие. Осмотрел сторка – смешно, внимательно. Недоверчиво спросил:

– Тебе?!

– Мне. Я лежу и не могу сдвинуться, а ко мне течёт горящий металл… Так было недавно наяву, и я не могу забыть. А потом я просыпаюсь и не могу снова заснуть. Меня будит любой звук… – мальчик, слушая, устроился удобнее, не сводя со сторка расширенных глаз. – А сегодня я спал так, как уже давно не спал.

– И мне тоже ничего не снилось! – заторопился маленький землянин. Сторк провёл ладонью перед его губами:

– Но ты уже взрослый. И ты мужчина. А мужчина борется со своими страхами сам. Только сам.

– Папа так говорил… – мальчик опустил глаза. Кен ло Хеерорд продолжал:

– Твой отец был храбрым и мудрым человеком. Помни, что он говорил.

– Мне очень страшно… Я не хочу их такими помнить и видеть… – мальчик прерывисто вздохнул. – А другие не вспоминаются. Особенно Лю-лю-лю-люсська… страшно… – он обхватил себя за плечи.

– Вот что, – терпеливо и спокойно продолжал сторк. – Когда – да, когда – ты в следующий раз увидишь, как умирают твои близкие, ты не пугайся и не плачь. Ты стань прямо. Сожми кулаки. И скажи, что ты их по-прежнему любишь, что ты их помнишь и что ты за них отомстишь. Понял?

Мальчик, во все глаза глядевший на сторка, послушно кивнул…

…Это была уже третья ночь. Кен ло Хеерорд проснулся от того, что маленький землянин хныкнул. Отчётливо, протяжно. И, открыв глаза, прислушался, ожидая…

Хныканье повторилось. Но потом послышалось бормотание и выдох «…люблю…» А ещё потом мальчик повозился, вздохнул громко и успокоился. Послышалось ровное сопение.

Сторк удивлённо ощутил, что улыбается. Он согнал с лица эту улыбку и лёг удобнее.

И – уснул.

* * *

Вечер был хорошим.

Пришедшее среди прочих писем личное письмо было письмом от брата.

«…Заант, и мы бежали! Как в тех книжках, которые ты мне через силу читал, когда я ещё не умел сам. До сих пор не могу опомниться, как нам повезло. Пусть кто-то другой скажет тебе о том, какую роль сыграл я в побеге; пока же знай, брат – не я был последним и в задумке и в деле… – кен ло Хеерорд тепло улыбнулся: хвастунишка! – Дело вряд ли могло увенчаться успехом, и лишь мы, Сыны Сторкада, могли пойти на такой риск и вырвать победу у Старух прямо из цепких морщинистых лапок. Прочим, что были с нами, поделом за их уныние и трусость дальнейший плен в руках землян. В общем, мы добрались до наших аванпостов и сейчас я уже дома, долечиваюсь. А тебя тут нет! Что ты-то забыл на этом мокром шарике?!.»

Оторвавшись от письма, кен ло Хеерорд рассеянно посмотрел на маленького землянина, который сидел на полу перед горкой с посудой и рассматривал, задрав голову, малахитовый бокал. Он занимался этим уже довольно долго, но сейчас – видимо, почувствовав взгляд сторка – повернулся и неожиданно спросил:

– А у тебя есть компьютер?

– Есть, конечно, – кен ло Хеерорд с интересом поднял бровь. – А зачем тебе? Хочешь узнать наши секреты?

– Неееет… – мальчишка улыбнулся осторожно, потом пояснил: – Я мультик нарисовать хочу. Я вот сижу, на бокал смотрю, и одну сказку вспоминаю… Легенду, не сказку, – поправился он.

– Мультик? – кен ло Хеерорд попытался вспомнить слово, но не вышло, и он спросил: – А что такое мультик?

– А ты компьютер дай – я покажу! – хитро заявил землянин. И опасливо потупился, потом искоса посмотрел на сторка. Но кен ло Хеерорд и не думал обижаться. Выдвинув ящик стола, он достал мощный офицерский планшет, которым теперь, как видно, уже не придётся пользоваться… поманил мальчишку. Тот подскочил быстро, наклонился над столом. – Интересно, что ты будешь делать, если даже алфавита нашего не знаешь, – не без ехидства произнёс кен ло Хеерорд…

…Ехидство сторка было посрамлено уже на следующий день. Когда кен ло Хеерорд вернулся домой, землянин, лёжа на полу в зале, уже вполне ловко тыкал пальцами в кнопки, а на экране двигались рисунки – а, вот что такое «мульт»!

– Ничего компьютер, только старый, наверное, – через плечо сообщил землянин. И важно добавил: – Примитивный. Во многом.

Кен ло Хеерорд мысленно хмыкнул – планшет был не самый новый, но уж никак не старый. Удивляло – и немного пугало – как быстро мальчишка с ним разобрался, видимо, чисто интуитивно, не мог же он язык выучить за несколько часов?! – и то, что маленький землянин, видимо, на самом деле считал эту разработку «примитивной». Что же тогда – НЕпримитивно по его понятиям?

Впрочем, самого мальчика, кажется, эти вопросы ничуть не волновали. Он был явно доволен тем, что у него получилось и нетерпеливо затрещал:

– Давай скорей поедим, и я тебе покажу, что получилось, тебе понравится; а лучше сперва давай покажу, а потом поедим… – перевёл дух и признался: – Только я звук ещё не сделал. Не разобрался… пока. Я на память говорить буду, ага?

– Хорошо, – согласился кен ло Хеерорд, осторожно перенося компьютер на стол. – Иди-ка сюда… вот так. Ну давай. Я слушаю и смотрю…

… – «Ну что, не вышел твой каменный цветок, Данила?» – спросила она его тогда грустно. Вот, пока всё.

Мальчик закрыл на экране компьютера последний кадр своего мультфильма и, повернувшись к внимательно слушавшему кен ло Хеерорду, застенчиво спросил:

– Понравилось?

Сторк медленно кивнул.

– Красивая легенда. А главное… – он свёл брови и двинул углом рта: – Главное, знаешь… почти точь в точь такие слова я услышал от одной девушки. Пять вёсен назад. Странно…

Мальчик удивлённо оглянулся на погасший экран, потом удобней строился коленками на стуле и навалился локтями и грудью на стол. Наклонив голову, рассматривал сидящего рядом сторка, который молчал и тоже смотрел в экран.

– Ты сделай дальше, – попросил кен ло Хеерорд, не сводя глаз с молочно-матовой поверхности. – Я хочу узнать, чем там кончится дело у твоего Дэннолу.

– Я… я сделаю, – мальчик помедлил и спросил: – А у тебя есть жена… дети там?

Кен ло Хеерорд встал, потянулся:

– Мой каменный цветок ей не понравился, а на других я не смотрел и не смотрю, – не очень понятно ответил он. – У нас если женщина говорит – уходи – мужчина уходит молча. И навсегда. А как ему жить дальше и что искать – он решает сам… – он перевёл взгляд на мальчишку, который внимательно – даже раскрыв рот – слушал и бросил: – Ну ладно. Пошли-ка есть. Что ты там приготовил?..

…Сны не исчезли совсем. Но они стали реже и изменились немного. В них начал появляться мальчик. Может быть, это был маленький землянин, а может быть – несбывшийся сын кен ло Хеерорда. Совершенно спокойно, словно в тёплую воду, он наступал в оранжевую бурлящую лужу – одной ногой… другой… и как по волшебству жидкое пламя превращалось в прозрачность лесного озерца, и кен ло Хеерорд облегчённо падал – раскинув руки крестом – спиной в горячее разнотравье и закрывал глаза…

* * *

Прошло

четыре года Сторкада, пять лет Земли, два долгих здешних года – два сезона дождей, два сухих сезона

Воспитанника не было. Последнее время он исчезал вот так по вечерам не так уж редко, но сейчас кен ло Хеерорду было не до этого. Вообще ни до чего. Он с трудом заставил себя не хрястнуть дверью – нет, пусть охрана думает, что у него обычное настроение. Хотя – новости знают и охранники. Печальные новости. Но они вряд ли им верят. Раз фантор – сторк Высокого Рода – оставался спокойным, то значит и им, принадлежавшим к низким Родам, а то и вовсе безродным, беспокоиться было не о чем. Кроме того, каждый из них с детства знал, а точнее жил этим – Сторкад непобедим и непоколебим. Нет среди звёзд силы, способной пошатнуть и тем более опрокинуть Империю.

Кен ло Хеерорд думал так же. Точно так же. Но…

…Но вот только новости и правда были плохие. После своих ошеломляющих не столь давних побед земляне разворачивали наступление – неуклонно, а если не очень быстро – так это потому, что и фронты расширялись, а у них не хватало людей. Альянс отступал. Он бы побежал, если бы не жёсткая хватка Сторкада, державшая воедино всех – и союзников, и откровенных рабов.

Ходили слухи, что и отсюда придётся эвакуироваться… Совсем близкая к Туманной Луже джагганская Луна – огромный флотский склад топлива – была вчера разрушена налётом землян. По их классификации – на восемь итилей.¹⁹

С кухни пахло едой – приятно, конечно, прежде, чем убежать, землянин приготовил ужин. Аппетита не было совершенно, но надо всё-таки поесть. Надо, надо, надо. А то мальчишка опять расфырчится, как обиженный котёнок накъятт: «Я старался, а ты не ешь ничего, ты скоро в обморок падать станешь, ты большой дурак, вот и всё!» И ещё это добавит по-русски – «ко-лё-минззкхайа вьеррззта». Кен ло Хеерорд как-то ради интереса попробовал узнать, что значит это странное ругательство, но нашёл в справочниках только «версту» – древнюю русскую меру длины – и русский же город Коломну. И всё. Как их соотнести – осталось загадкой, тем более, что сам мальчишка этого тоже не знал. А готовил он, кстати, великолепно.

О войне они по обоюдному согласию не заговаривали вообще. Это было странно. Дико. Как-то даже противоестественно.

Но так и было.

Ни разу за всё прошедшее время.

На столе рядом с аккуратно и заботливо накрытыми крышками – чтобы не остыло – тарелками – лежала книга из библиотеки кен ло Хеерорда. Бумажная, хорошо знакомая самому фантору: Беру токк Беру ап мид Роаг, «Непрошеные соседи»… Присев к столу, кен ло Хеерорд принялся за еду, одновременно листая страницы – много раз читанные. Книгу ему подарил сам автор, а написана она была вскоре после «отката» Медленной Зоны, и тот, кто её писал, хорошо знал землян – насколько сторк вообще мог их знать «хорошо». Беру токк Беру полтора года путешествовал по освоенному землянами сектору космоса, и был на самой Земле. И вот теперь кен ло Хеерорд, подперев щёку рукой, вчитывался в уже много раз читанные строки…

…К своему изумлению, вскоре я поймал себя на мысли, что я совершенно не понимаю, кто и как управляет землянами. Я имею в виду не то управление, которое есть государство – тут более-менее было понятно. Меня заинтересовало и удивило – а что же руководит землянами в повседневной жизни? Учитывая, что их раса в целом немногочисленна и расселилась очень широко относительно своей численности, я не мог понять, что мотивирует те или иные их действия и руководит их поступками.

Ещё при поверхностном знакомстве у меня сложилось твёрдое ощущение, что земляне стараются не иметь дела с государством; даже само это слово употреблялось ими крайне редко. Их поселения фактически самодостаточные самоуправляющиеся единицы, а то, что многие наши принимают за «государственный аппарат на местах» на деле не более (и не менее, впрочем) чем какая-то странная, децентрализованная до предела, но при этом молниеносная в реакциях на любые вызовы структура освоения и покорения нового, практически не вмешивающаяся в повседневные дела простых людей, постоянно находящаяся на периферии и не оглядывающаяся назад. Жизнь масс обычных людей она никак не контролирует и даже не организовывает в привычном нам понимании этого слова.

Я не мог понять этих людей. Они не платят налогов. У них нет обязательной государственной службы в каком-либо виде. Они совершенно равнодушны к публичной жизни. Концерт школьного хора родного посёлка может привлечь их больше, чем прибытие на планету видного чиновника, причём и сам чиновник вовсе не ждёт при этом встречи-овации! Столь идеальные индивидуалисты, казалось бы, просто не могут, в принципе не способны, образовывать стойкие сообщества.

Но при этом эти потрясающие индивидуалисты ежегодно выстраивают конкурсные очереди на каждое освобождающееся для службы государству место и буквально преклоняются перед самой идеей Империи. Как это можно – самому пахать землю в дне неспешного пешего пути от огромного космодрома и не интересоваться им – но при этом гордиться сыном, который служит на этом космодроме… и спокойно услышать от внука, что он хочет пахать землю?! Иметь брата, служащего в армии, восхищаться им, но при этом всего лишь разводить лошадей… однако и самому стрелять ничуть не хуже любого солдата?! Какое дело человеку, который ни разу ни монеты не дал государству и фактически не видел от него ничего – ни хорошего, ни плохого?! – до этого государства?! Почему садовод спокойно снимает со стены оружие и идёт защищать государственные склады от мигрирующих животных или и вовсе спешит на помощь никогда не виденному другому человеку, попавшему в беду – тратя время, силы, рискуя жизнью?! Каким образом, откуда в считанные часы на пути любой опасности вырастают непоколебимые, невесть откуда взявшиеся стены – из техники, специалистов, руководителей?! Куда деваются эти стены после того, как опасность отражена?!

Я запутался в этом всё прочно и, видимо, навсегда. О земных дворянах мне говорить проще – они похожи, они очень похожи на сторков хороших Родов. Но всё-таки и их я не могу понять. При их сплочённости и организованности они могли бы стать монолитной, неуязвимой правящей кастой. У них есть для этого всё. Кроме желания. Я пытался этот осознать. Хотя бы осознать, о Предки, потому что принять это невозможно. Если же учесть, что они достаточно охотно пополняют свои ряды не-дворянами и даже часто дают им эти звания, а то и просто устраивают конкурсы среди самых обычных детей 4—5 лет, чьи родители согласны дать ребёнку шанс стать дворянином… это что – болезнь – стремление как можно шире делиться своими правами и возможностями вместо того, чтобы извлекать из них личную пользу?! Почему дворяне считают, что они – ничто без остальной массы, которая, как я уже сказал, во многом неадекватна и в общем-то потрясающе инертна?! И почему сама эта масса при дворянской беспечности ещё не захлестнула и не пожрала эту касту?!

В целом я должен признать, что жизнь Земли для меня осталась столь же понятной, как жизнь дерева – которое несомненно дышит, растёт, даже движется, но при этом ничего общего не имеет со сторком…

Кен ло Хеерорд раздражённо захлопнул книгу и посмотрел за окно – в дождь. Воспитанника всё не было… а у кен ло Хеерорда давно зрело сильное подозрение, что мальчишка просто-напросто ходит куда-то в миссию. Там к нему привыкли, его ровесники не отказывались взять землянина в игры… и ладно бы игры. Но кен ло Хеерорд подозревал так же, что ходит мальчишка к женщине. Ну – к девчонке немного постарше себя, из Безродных, конечно. Но если это обнаружат родители – парня убьют, невзирая на то, что он «принадлежит Заанту кен ло Хеерорду» Да и девчонку убьют почти наверняка.

Объяснять, что мальчик принадлежит ему не больше и не меньше, чем он сам – мальчику, этот самый Заант кен ло Хеерорд не взялся бы даже себе самому. Это было вне разума, чести, закона, обычаев и вообще всего во Вселенной.

Он раздражённым движением налил себе ширра и твёрдо решил заняться текучкой, которой сегодня накопилось – выше любых возможностей…

…Кен ло Хеерорд ошибался, думая, что его воспитанник околачивается в миссии. Мальчика там не было.

Посёлок рядом с космодромом сильно разросся за последнее время и стал шумным. Теперь тут жили не только стчк, но представители двух десятков рас, а корабли приземлялись по нескольку десятков раз в день, и для их экипажей была отстроена целая улица магазинчиков, борделей, кантин и гостиниц – улица, шум на которой не утихал круглые сутки.

«Звёздная Россыпь» была кантиной весьма популярной благодаря в первую очередь своей дешевизне. Именно поэтому же основную её клиентуру составляли джаго, хотя владели гостиницей несколько родичей-калмов. Калмы буквально изводили всех вокруг бесконечными жалобами на разорение, поборы, убытки, унижения, погромы, издевательства и прочее – но при этом упорно не закрывали заведения, а из их клиентов считанные единицы уходили из «Звёздной Россыпи» своими конечностями и хотя бы с мелочью на карточке или в кошельке. Кен ло Хеерорд, например, по роду занятий отлично знал, что счёт калмов в одном из банков их родной планеты плавно и неуклонно растёт каждый день – но его это совершенно не касалось. Его не касалось ничего кроме вещей, от которых зависел грузопоток, идущий через планету – ну и дел, в которых оказывались замешаны сторки. А такие возникали нечасто – соотечественники кен ло Хеерорда в окружении дикарей-чужаков всегда держались сплочённо, настороженно и не позволяли себе, например, напиться.

В отличие от тех же даго…

…Как раз сейчас, рыгая и урча, один из представителей этой славной расы раскорячился возле крыльца кантины, бурно зажурчал. Урчание сменилось смешанным с бульканьем мочи довольным похрюкиваньем, а оно в свою очередь – удивлённым выдохом, когда что-то упало на него сзади и сверху. Что-то, не очень тяжёлое, и джаго собирался уже удивлённо стряхнуть это… но горло вдруг вспорола, рассекла слева направо огненная боль, и гигант изумлённо увидел, как на стену напротив него хлещет кровь. Его кровь.

Его зарезали.

Он завалился на спину. Хотел взреветь – не получилось, наружу вырвался клокочущий сип. Попытался ещё, булькая перерезанным горлом, встать, но какая-то тонкая фигурка наступила ногой на вздымающуюся грудь, и сил столкнуть эту ногу не было. Джаго ещё увидел в ночи белизну ясной, ликующей улыбки и услышал слова своего языка – старательно произнесённые: «Эта планета. Вспомни. Семья. Земляне. Хорошо – ты был жив это время. Я убил тебя. Я их младший сын.»

Потом жизнь покинула содрогающуюся тушу…

…Мальчик огляделся. Нагнулся и с усилием, но ровно потащил удобно скользящую по грязи падаль за навес.

Дело ещё не закончено…

…Когда влезший в окно – что сигнализация на окне отключена, кен ло Хеерорд обнаружил при тщательном осмотре помещения сразу после ужина – воспитанник обнаружил, что сторк сидит в кресле точно напротив этого окна и ждёт, то ничуть не смутился. Мальчишка был бос, насквозь мокр и тих, как ночная тень, хотя тащил на плече большой мешок. Тоже мокрый… только как-то иначе мокрый. Не от дождя. Нет. Тёмные густые потёки на плотной синтетической ткани точно не было дождём.

Это была кровь.

Поймав выжидательный взгляд кен ло Хеерорда и смерив взглядом стоящий рядом с креслом х’онд, землянин усмехнулся и, с усилием подняв мешок, вывернул его.

Кен ло Хеерорд сел прямее, когда увидел, что тяжело выкатилось на пол комнаты.

Это были головы.

Пять голов джаго – с выкаченными, налитыми кровавым ужасом глазами, с кровью на посмертных оскалах за синими губами.

Мальчик стоял над ними, расставив ноги – и улыбался. Лицо его было страшным и весёлым, как у зуртса – демона войны. Куда страшней отрубленных голов.

– Мне повезло, старший. Я и не думал, что может так повезти! – он скривился. – Вот этот, – толчок ногой, – вдел в петлю мою сестру. Этот и этот вместе вешали отца и маму. Этот повесил брата. Этот командовал казнью. Я не различаю их хари, но они сегодня сами вспоминали свои подвиги, а я услышал. Теперь их нет, и мне хорошо! – мальчик раскинул руки и засмеялся – чисто и звонко. Оборвал смех, тревожно поглядел на кен ло Хеерорда, который молча наблюдал за ним. Спросил быстро: – Я что-то сделал не так, старший?

– Ты всё сделал правильно, воспитанник, – кивнул кен ло Хеерорд, ещё раз окинув взглядом головы и усмехаясь так же, как мальчик, только не столь ясно. Мальчишка просиял и гордо встал ещё прямей – казалось, он готов заскакать вокруг жутких трофеев и сторка, как жестокий бесстрашный зверёныш вокруг старшего: ты похвалишь?.. ты ведь… ты похвалил!.. здоровооооуууу!!! – Теперь иди помойся и ложись спать.

Мальчишка кивнул, сделал два шага. Остановился, помедлил, опустив голову. Потом повернулся к сторку и спросил виновато:

– Ты беспокоился за меня?

– Да, – коротко ответил кен ло Хеерорд. – Если бы не эти головы – ты бы точно отведал палки.

– Прости, – покаянно вздохнул землянин. Посмотрел виновато. И поспешно вышел, почти убежал…

…Когда – расчёсывая мокрые волосы – мальчишка вернулся из душа, кен ло Хеерорд не спал, а сидел за столом и двигал по нему два бокала, словно играл в какую-то настольную игру с неясными правилами. Лицо сторка было печальным и самоуглублённым – это мальчишка понял, осторожно заглянув сбоку. Голов джаго в комнате больше не было, но сейчас мальчик об этом даже не подумал. Ему стало жалко сторка – уже не в первый раз, тем более, что он отлично понимал, почему кен ло Хеерорд печален. Понимал.