Творец

Глава 3

В огромном кабинете, в котором очутился Александр, царил полумрак. Шторы на трех больших окнах были плотно задернуты. Единственным источником света была зеленая лампа, стоявшая на широком столе. Помимо лампы на столе стоял большой видеофон, монитор и канцелярский набор в золотой подставке.

За столом в кресле с высокой спинкой сидел человек и что-то писал. Свет от зеленой лампы падал на склоненную голову, причудливо отражаясь от совершенно лысого черепа.

Прямо перед столом стояло два больших кресла, как видно, приготовленных специально для них. Больше никакой мебели в кабинете не было. Пол был застлан ковром с причудливым рисунком. Цвет стен и потолка было сложно разобрать из-за полумрака. Единственное в чем можно было быть уверенным, это в том, что они светлые. За спиной лысого висела большая картина в золотой рамке. Картина практически занимала всю стену. На ней была изображена молодая женщина сказочной красоты. Она стояла в поле, подняв руки к голубым небесам и устремив взгляд своих карих глаз в бесконечность. Высокая зеленая трава и сказочной красоты цветы ласково обнимали ее обнаженные колени. Над цветами порхали большие разноцветные бабочки. За спиной девушки несколько белых лошадей щипали сочную траву. Ветер ласково гладил их белоснежные гривы и черные как смоль волосы девушки. Легкое зеленое платье обтягивало фигуру богини. Глубокое декольте наполовину открывало высокую грудь. Нежная, как лепестки роз, бархатная кожа будто светилась изнутри. Она манила! Она притягивала! Она заставляла кружиться голову!

На шее у девушки была массивная золотая цепочка, на которой висел голубой кристалл. Кристалл ярко светился.

Александр невольно поднял руку и пощупал камень, висевший у него на шее. Он был на месте. Ему незачем было вынимать его из-под свитера. Он и так был абсолютно уверен, что его камень и камень, висевший на шее девушки, изображенной на картине, были братьями-близнецами. Кристалл в его руке завибрировал, как будто подтверждая, что он прав.

Образ Миры, который ни на секунду не покидал Александра, вдруг куда-то исчез. Его заменил образ девушки на картине…

Что-то внутри юноши сломалось. Какая-то преграда начала рушиться. Что-то, что он знал давным-давно, знал в другой жизни, начало потихоньку просачиваться в образовавшийся проем, заполняя пробелы в его мозгу. И хотя стена, отделяющая его от прошлого, была еще очень крепка, но именно в эту минуту, когда он увидел картину, Александр вдруг понял, осознал каждой клеточкой своего тела, что брешь в стене с каждой минутой будет все больше и больше. И в скором времени стена рухнет совсем…

Александра забила мелкая дрожь. Он попятился назад. Ему вдруг стало страшно. Очень страшно. Страшно от того, что он понял. Да, он был абсолютно уверен! Вот он, наконец, момент истины. Момент, когда на его плечи ляжет ответственность. Ответственность за миллионы людей. Ответственность, ради которой он был рожден. И уже нельзя будет отступить. Нельзя будет свернуть. Придется идти до конца. До самого конца!

Это был его путь. Только его! И никто кроме него не сможет его пройти! Никто кроме него!

Хотел ли он этого? Александр не знал!

Человек, сидевший за столом, поднял голову. Отложив в сторону ручку, он быстро поднялся со своего места. Он был высокого роста. Одет в белоснежную сорочку, черные брюки и черный двубортный пиджак. Выйдя из-за стола, он быстро подошел к Александру и заключил его в свои объятья. Объятья были настолько крепки, что у Александра перехватило дыхание.

– Еще несколько секунд, и моя грудная клетка сломается! – подумал юноша, которого такой поворот событий сильно смутил. Но он не стал отстраняться от лысого.

Наконец, стальные тиски разжались, и Александр смог вздохнуть полной грудью. Лысый отстранился от юноши, но не убрал руки с его плеч. Александр увидел, что из больших серых, немного раскосых глаз текут слезы, оставляя мокрые следы на впалых щеках. Лысый часто-часто заморгал и сделал шаг назад. Достав из кармана пиджака платок, он вытер глаза, для которых, проявление слабости было явно в диковину.

– Рад видеть тебя, Андре, – сказал он сдавленным голосом с еле заметной хрипотцой. – Ты всех нас заставил здорово поволноваться! После стольких лет безнадеги и пустоты…! Правда, Габриель?

– Правда, Питер! Еще как, правда! – кивнул седой.

– Ну, что вы встали в дверях, – спохватился хозяин кабинета, – проходите. Присаживайтесь.

Он взял Александра под руку и подвел его к креслу. Усадив юношу, он обошел стол и занял свое прежнее место. Седой уселся напротив Александра. Лысый молча посмотрел на юношу (Александру было не по себе под пристальным взглядом пронзительных серых глаз. Он заерзал в кресле и вновь стал рассматривать картину), затем перевел взгляд на Габриеля.

– Ну, как дела у моего мальчика?

– Все отлично, Питер. Все отлично!

Александр, ошарашенный от всего происходящего, не выдержал и взорвался.

– Кто-нибудь наконец-то мне может объяснить, что, черт возьми, со мной произошло! Почему я жив! Где я? Что это за место? Кто вы такие…? – прокричал он. Лицо у него покраснело. Его глаза сверкали какой-то детской безысходностью. Он смотрел то на одного, то на другого…

Затем, взяв себя в руки, продолжал он уже спокойным голосом:

– Скажите мне. Иначе мой мозг просто не выдержит. И вы воочию увидите, как человек сходит с ума… За последние несколько часов на меня обрушилось столько непонятной информации, что боюсь, как бы мне в ней не утонуть… Сначала я умер. Затем чудесным образом воскрес… Как Феникс из пепла… Теперь вы со своими объятьями. Почему вы называете меня мой мальчик? – он сглотнул и перевел дыхание. – Почему все твердят, что рады вновь меня видеть? Я никогда раньше не был в этом месте. Иначе непременно бы это запомнил… Простите меня, если я был груб. Вы должны понимать мое состояние, – смущенно закончил он.

В помещении повисло молчание. Седой долго смотрел на Александра, потом перевел взгляд на человека, сидевшего за столом, и утвердительно кивнул.

– Ты не помнишь этого места, потому что мы заставили тебя, его забыть, – сказал лысый. – Когда ты был здесь первый раз, ты был очень юным. Ты пережил глубочайший шок после смерти своего отца. И нам пришлось поработать над твоим сознанием.

– Простите… – перебил его Александр, – я ничего не понимаю. О чем вы говорите?

Питер вновь посмотрел на седого. Тот, немного подумав, снова кивнул.

– Чтобы понять, о чем я говорю, ты должен знать всю историю путешественников с самого начала. Ты готов?

– Да!

– Устраивайся поудобнее в кресле. Рассказ будет длинным!

Глава 4

– Чтобы тебе было понятно, о чем я буду говорить, ты должен усвоить одну простую истину. Мир, в котором ты вырос, не единственный! Существуют тысячи, десятки тысяч других миров. Мы называем их параллельными мирами или просто другим измерением.

Александр открыл рот, чтобы что-то спросить, но человек, сидевший за столом, остановил его, подняв руку.

– Не пытайся сразу понять. Я знаю, что это очень сложно. Просто прими это как постулат. И, пожалуйста, не перебивай меня. Я потом отвечу на все твои вопросы. Если после моего рассказа они у тебя еще останутся. Хорошо?

Александр молча кивнул.

– Существуют тысячи, десятки тысяч миров. И все они разные. И все они по-своему прекрасны…

Жизнь в нашем измерении зародилась миллиарды лет назад. Гораздо раньше, чем в мире, в котором вырос ты. Когда вы изобрели колесо, мы уже путешествовали к звездам.

Наша история знала много взлетов и много падений. У нас, как и у вас, были страшные войны, одна из которых длилась сто лет и едва не закончилась гибелью всего человечества…

Но, слава Богу, мы вовремя спохватились. То, о чем не смогли договориться правители, договорились простые люди, возглавляемые горсткой ученых. Неспроста лидерами стали именно ученые. Ведь истинное предназначение настоящего ученого – это созидать, а не разрушать. Люди, уставшие от кровопролитий, смертей родных и близких, свергли ненавистных тиранов. Был наконец-то провозглашен долгожданный мир. Вот уже более двух тысяч лет в нашем измерении не вспыхивала ни одна крупномасштабная война. Конечно, случаются мелкие стычки, но, как правило, они быстро решаются советом. Что поделаешь, людская натура есть людская натура. И всегда найдется место зависти… ну и другим человеческим порокам.

Люди по своей сути всегда одиноки. Вот почему они общаются друг с другом, ищут новые контакты, заводят новые знакомства. И, наконец, настает момент, когда человечеству становится тесно на его родной планете, и оно начинает искать братьев по разуму.

Так было всегда и так всегда будет!

После провозглашения мира научный прогресс зашагал семимильными шагами. Мы устремили свои взгляды на звезды. Ученые работали над созданием более совершенных двигателей, которые позволили бы заглянуть в самые далекие уголки вселенной.

Сотни лет проходили в ожиданиях, что очередная звездная экспедиция принесет радостную весть. Что вот теперь…!

Но … увы. Чем дальше мы забирались в космос, тем меньше оставалось шансов найти себе подобных. Надежды таяли с каждым годом. Не одно поколение превратилось в прах, так и не дождавшись радостных вестей. Постепенно люди перестали смотреть на звезды и с нетерпением ждать возвращения очередной звездной экспедиции. Они свыклись с мыслью об одиночестве… И, когда звездный корабль под командованием моего отца спустился на родную планету, после почти пятилетнего скитания по вселенной, его встречали лишь несколько представителей совета да горстка родных астронавтов…

Это потом была вселенская известность и признательность, восторженные речи, многочисленные интервью, которые транслировались на все заселенные планеты, море цветов и почетных титулов. А тогда никакого оркестра, никакой помпезности…

Среди встречающих были моя мать и я. Мне тогда было всего одиннадцать лет… – Питер откинулся на спинку стула. Закрыл глаза. Он долго молчал, погруженный в свои воспоминания. Затем открыл их и снова заговорил. – Я помню все до мельчайшей подробности. Как будто, это было вчера…

Моросил мелкий дождь. Небольшой разведывательный звездолет тяжело опускается на бетонную взлетную полосу. Корпус корабля весь в вмятинах и царапинах. Сразу видно, что ему здорово досталось. (Они попали в метеоритный поток и чуть не погибли. У них вышла из строя антенна межгалактической связи. Вот почему они не смогли сообщить о своей находке. Они лишь успели сообщить, что летят домой.) Опущенный трап. Первым спускался мой отец. За ним его команда из десяти человек. Обветренные лица. Усталые глаза. Отец крепко обнял мать. Поднял меня на руки и расцеловал в обе щеки, защекотав бородой. Затем опустил меня на землю и что-то прошептал на ухо моей матери. Я помню, как она изменилась в лице. Потом отец отошел от нас к членам совета. Они говорили довольно долго. Затем отец подошел к нам и, подняв меня на руки, обнял мать. Так я и был сжат между двух любящих сердец. Отец говорил ласковые слова, зарывшись лицом в материны волосы… Мать плакала. Я до сих пор помню запах моего отца. Это был запах миллионов звездных путей. В его голосе слышалось невыносимое одиночество от долгой разлуки с любимыми людьми. И в то же время радость от встречи. И что-то, что-то еще…

Подошел один из членов совета. Он просто сказал «Пора!» и отошел. Отец долго смотрел на мать. Потом крепко поцеловал ее и сказал: «Теперь это ненадолго. На несколько дней. Любимая! Верь мне!» Мать кивнула. Он встал передо мной на колени и взъерошил мне волосы. «Ты куда, пап?» – спросил я и громко расплакался. Он улыбнулся и, вытащив из кармана куртки платок, вытер мне слезы. «Я ненадолго, сын. Будь мужчиной и присмотри за матерью. Хорошо?» «Хорошо», – ответил я. Он поцеловал меня, окликнул своих людей (они наспех прощались со своими близкими) и пошел к своему кораблю. Его команда и двое из членов совета последовали за ним. «Куда он, мама?» – спросил я. Она положила мне руки на плечи и сказала: «Твой отец и его друзья – великие люди! Скоро о них заговорит вся вселенная!» – она обняла меня. – «Он должен до конца выполнить свой долг. Скоро он к нам вернется».

Корабль отца плавно поднялся в воздух и через несколько секунд скрылся из виду. Затем всех встречающих усадили в отдельные планелеты и развезли по домам.

Во время своего отсутствия отец звонил нам каждый вечер, чтобы пожелать мне спокойной ночи. А затем, когда я уходил спать, он подолгу разговаривал с матерью. Как я ни прислушивался, лежа в своей кровати, до меня доносились лишь отрывки фраз. Саркофаг… путешествие во времени… другие измерения… дети… невероятно…!

Отец появился спустя десять дней. Выглядел он очень усталым, измученным, но в то же время очень счастливым. Его глаза горели как у человека, сделавшего самое важное открытие в своей жизни. Он крепко нас обнял, затем усадил на диван и, сев напротив, сказал, глядя то на меня, то на мать:

– Завтра в 10.00 мы должны быть готовы. За нами прилетят. Мы отправимся на Паркус. Нас ждет самая увлекательная работа, которая может выпасть на долю ученого. Мне предложили возглавить проект. – Он посмотрел на мать. – Ты отличный биолог и генетик. Твоя кандидатура сразу была утверждена. Собирайтесь. Берите только самое необходимое. – Отец никогда не был многословен.

– А как же Питер? – спросила мать. – Его учеба? Его друзья?

– Не волнуйся, дорогая. На Паркусе будут самые великие умы нашего времени. Будет организована школа. И в друзьях, поверь мне, дефицита не будет! Многие молодые ученые, которые дали согласие на участие в проекте, переселятся на Паркус вместе с детьми. К тому же…– он весело подмигнул мне, – ему предстоит общаться и с кое-кем другим… Паркус встретил нас промозглым ветром и проливным дождем. Всех детей (нас было двадцать два человека, старшему из нас было двенадцать, а младшему – два), после посадки сразу на вездеходе перевезли в купол.

Купол был смонтирован бригадой строителей, прибывших на Паркус за неделю до нас. Они так же установили на полюсах атмосферные установки, которые должны были изменить климат на планете и наполнить атмосферу пригодным для дыхания составом. А пока нам приходилось прятаться в скафандры, чтобы не сжечь легкие.

Ландшафт, который мне удалось разглядеть в окно вездехода, нагнал на меня тоску. Сплошные серые горы, красноватый песок и… больше ничего. После нашего маленького домика, утопающего в зелени, этот скудный пейзаж вызывал у меня чувство, близкое к панике. – Чем же мы тут будем заниматься? – подумал я и отвернулся от окна, чтобы не расплакаться.

Внутри купола нам разрешили снять скафандры и проводили в просторный ярко освещенный зал. В зале стояло множество двухъярусных кроватей. Человек, встретивший нас, сказал нам, что мы можем, пока взрослые разгружают транспорт, отдохнуть, выбрав любую кровать. Все мои спутники разбрелись по разным углам. Разговаривать никому не хотелось. Должно быть, всех переполняли такие же чувства, что и меня. И лишь самая маленькая девочка, ее звали Изольда, весело бегала среди кроватей, приставая то к одному, то к другому. Но, наконец, и она успокоилась и улеглась на соседнюю со мной кровать. Обняв свою куклу, Изольда посмотрела на меня.

– Пител, а сколо плидут мама с папой?

– А вот ты закрой глазки и немного поспи. А когда ты проснешься, они будут уже здесь.

– Плавда, Пител?

– Правда, Изольда.

– Ну, тогда я сплю. Спокойной ночи, Пител.

– Спокойной ночи, Изольда.

Она обняла куклу покрепче и закрыла глаза. Через минуту послышалось тихое посапывание.

Лично я был уверен, что не засну, пока не дождусь своих родителей. Но и я вскоре уснул.

Это были первые часы пребывания на Паркусе! На планете, которая изменила все наше представление о мироздании! Мы стояли на пороге великих, невероятных событий, а мне снился наш маленький дом на родной Леи, с зелеными кустами под окном.

Следующие пять недель были настолько загружены, что у меня совсем не оставалось времени для грустных мыслей. Транспортные корабли прибывали каждый день. Они привозили оборудование, блоки для новых корпусов и всякую всячину. Я, как и остальные дети, с утра до вечера помогал взрослым. Сил оставалось только на то, что бы доплестись до своей кровати и накрыться одеялом. Каждый вечер, закрывая глаза, я засыпал с одной мыслью, что, наконец, завтра с утра я встану пораньше, пока родители еще не ушли и поговорю с отцом. Он наконец-то мне объяснит, зачем мы здесь. Ведь у меня до сих пор не было возможности это выяснить. Все время полета на Паркус я, как и остальные, проспал. А после прибытия на эту богом забытую планету все как-то не было удачного момента. Да и родителей я практически не видел. Но каждое новое утро меня уносил водоворот событий и я с головой погружался в этот жужжащий улей.

Через месяц было построено еще двенадцать куполов, соединенных между собой стеклянными переходами. Все стали называть их «Наш дом». Три из них отводились под жилье, в одном была большая столовая, еще три были отведены под склады. В восьмом располагалась чудесная оранжерея с большим бассейном, в девятом – тренажерный зал с длинной беговой дорожкой, большим полем, засеянным зеленой травой, тремя небольшими оборудованными аудиториями, где нам предстояло заканчивать свое обучение, и большим актовым залом. Один отводился под лазарет. Три остальных купола были построены чуть поодаль от остальных и примыкали к странной горе, похожей на пирамиду. Отец называл их лабораторией. Вход туда был строго ограничен. Именно там с утра до вечера пропадали мои родители.

В конце пятой недели прилетел последний транспорт. Он привез шесть больших черных ящиков, которые роботы-погрузчики немедленно доставили в три «закрытых» купола. На корабле так же прилетели пять человек. Четыре мужчины и одна женщина. Я напросился вместе с отцом встречать последний транспорт. Стоя рядом с ним, я наблюдал, как прилетевшие люди спускались по трапу. Впереди шел высокий мужчина. Он подошел к нам и сжал протянутую руку. Остальные остановились за его спиной.

– Все готово, генерал? – спросил он.

– Все готово, профессор! – ответил отец.

– Значит завтра?

– Да, завтра!

– Отлично, генерал!

Они еще некоторое время смотрели друг на друга. Затем опустили руки.

– Прошу за мной, – сказал отец, и, взяв меня за руку, быстро зашагал к стоящему рядом вездеходу.

Остальные поспешили за нами.

Этим вечером отец с матерью пришли раньше обычного. Я еще не спал. Мать поцеловала меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты. Вид у нее был очень усталый. Отец присел ко мне на кровать и ласково погладил меня по голове. Затем наклонился и тоже поцеловал в лоб.

– Папа, я давно хотел тебя спросить… – начал я.

– Ш-ш-ш.. – сказал он, приложив к губам палец, – скоро. Скоро ты все узнаешь. А сейчас спи. – Он встал. В дверях он остановился. – Мы с мамой очень любим тебя!

– И я вас очень люблю! – ответил я.

Он улыбнулся и вышел, выключив свет. Я еще какое-то время лежал, смотрел в темный потолок. Затем повернулся на бок и заснул.

Глава 5

В течение последующих трех дней я не видел своих родителей. Они, как и остальные ученые, прилетевшие на Паркус, безвылазно находились в трех куполах, примыкавших к горе. Я, как и остальные дети, бесцельно слонялся по базе. Делать ничего не хотелось. В воздухе витал дух напряженного ожидания. Он читался в глазах моих друзей, в глазах обслуживающего персонала и даже в глазах с виду невозмутимых вооруженных солдат, охранявших вход в лабораторию.

И вот настало утро четвертого дня. Я проснулся позднее обычного. Приготовил себе завтрак. Без аппетита съел его и решил сходить поплавать в бассейн. Надев спортивный костюм, я вышел из нашей «квартиры». Посмотрев по сторонам и не увидев ни души, я направился в оранжерею. Я прошел почти половину пути, когда меня остановил голос из громкоговорителей, расположенных по всей базе.

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВСЕМУ ЛИЧНОМУ СОСТАВУ, НЕ ЗАНЯТОМУ НА ДЕЖУРСТВЕ, СОБРАТЬСЯ В АКТОВОМ ЗАЛЕ! ПОВТОРЯЮ. ВСЕМУ ЛИЧНОМУ СОСТАВУ, НЕ ЗАНЯТОМУ НА ДЕЖУРСТВЕ, СОБРАТЬСЯ В АКТОВОМ ЗАЛЕ! ВРЕМЯ СБОРА ДВАДЦАТЬ МИНУТ! ПОВТОРЯЮ. ВРЕМЯ СБОРА ДВАДЦАТЬ МИНУТ!

Когда я вбежал в актовый зал, в нем было уже полно народу. Зал напоминал гудящий улей. Я с трудом протиснулся к сцене и увидел на ней своего отца и еще нескольких человек. Они о чем-то тихо переговаривались, то и дело поглядывая на большие часы, висевшие на стене. Прямо перед сценой стояла дюжина больших камер для межгалактической трансляции. Рядом с ними копошились несколько человек. Прошло минут десять, прежде чем мой отец, взглянув еще раз на часы, вышел чуть вперед и поднял вверх руку. Остальные спустились со сцены и уселись в первом ряду. Толпа постепенно начала замолкать. Отец терпеливо ждал. Наконец, все расселись по местам. В зале наступила гробовая тишина. Он опустил руку и, кашлянув в кулак, прочищая горло, взошел на небольшую трибуну. Обвел взглядом собравшихся людей. Увидев меня в первом ряду, он улыбнулся и подмигнул мне. Затем вопросительно посмотрел на девушку, стоявшую рядом с камерами.

– Все готово, генерал, – сказала она, – на счет три можете начинать. Раз, два, три…

– Люди Леи! Собратья! – начал мой отец. – Сегодня великий день для всего человечества! Мы стоим перед дверью, ведущей нас в невероятный, чудесный мир. Что нас ждет за ней, я не знаю, но уверен, что то, что мы увидим за этой дверью, будет прекрасно! – Он сделал паузу. – Но, пожалуй, я начну с самого начала…

Мы долго путешествовали. Почти пять лет. Исследовав множество далеких планет, мы возвращались с пустыми руками. Никаких признаков других цивилизаций. Будет лишним говорить, что все члены моей команды, включая меня, были подавлены. Еще бы. Так далеко забраться в космос и в очередной раз возвращаться на родную Лею ни с чем…

По дороге домой вся команда спала. Это было единогласным решением. Мы должны были проснуться лишь на орбите Леи.

Когда компьютер разбудил меня и старшего пилота (по уставу командир и старший пилот просыпаются первыми), мы решили, что наш путь закончен. Придя в рубку, мы увидели, что корабль находится на орбите какой-то планеты. Это была явно не Лея. Сверившись с навигационными картами, мы определили, что наш корабль сбился с пути и кружится вокруг Паркуса, планеты, числящейся в звездном каталоге в разделе «освоение нецелесообразно».

Как такое могло случиться? Ведь Паркус находился вдалеке от проложенного нами курса. Возможно, произошел какой-то сбой в системе навигации? Мы запросили бортовой компьютер о сложившейся ситуации.

«Согласно инструкции XZ 28-01-1974 ОМ пункту 10 параграфу 7 моей приоритетной задачей является предотвращение гибели живых существ. По сигналу SOS я должен отменить все предыдущие задачи и немедленно идти на помощь. Несколько дней назад мой низкочастотный приемник обнаружил слабый сигнал. Мной он был распознан, как сигнал бедствия. Вот почему был изменен курс. Я вывел корабль на орбиту планеты, с которой поступает сигнал, и согласно уставу разбудил капитана и старшего пилота. Сигнал идет с интервалом от нескольких минут до нескольких часов. Мы находимся на орбите прямо над источником этого сигнала. Я попытался установить связь, но не получил никакого ответа. Каковы будут дальнейшие распоряжения?»

Так как Паркус был не заселен, мы предположили, что на планету совершил вынужденную посадку какой-то звездолет. Должно быть, у них вышла из строя приемная антенна, и они не могут получать наш сигнал. Вот почему они молчат. О том, что команда звездолета могла погибнуть, мы старались не думать.

Разбудив остальных членов экипажа, мы приготовили небольшой исследовательский модуль и, держа курс точно по лучу, совершили посадку на Паркус. Каково же было наше изумление, когда мы не обнаружили на поверхности планеты никакого звездолета. Зато обнаружили кое-что другое…– отец замолчал. Сделав несколько глотков из стакана, стоявшего на трибуне, он продолжил, – сигнал шел прямо из высокой черной горы, похожей на пирамиду. Облетев ее на модуле несколько раз, мы не обнаружили никакого кратера, никакой расщелины. Она была абсолютно гладкой и имела правильную форму… Над ее созданием явно потрудились разумные существа.

РАЗУМНЫЕ СУЩЕСТВА…!

Мы посадили модуль в сотне метров от пирамиды и выслали к пирамиде передвижного робота. Наши сердца учащенно бились, пока робот преодолевал расстояние от модуля до странного сооружения, выстроенного какой-то другой цивилизацией! То, что мы столкнулись с доказательством инородной жизни, уже ни у кого не вызывало сомнения. Нам не терпелось выскочить из модуля и собственными руками потрогать то, что так долго искало не одно поколение… – отец сделал паузу и обвел взглядом зал. – То, что происходило потом, мы засняли. Так что, как говорится лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. – Отец замолчал и, отойдя в сторону, повернулся к большому экрану, висевшему на стене слева от него. Экран загорелся.

Сначала на экране ничего не было видно кроме «снега». Затем раздался голос за кадром:

– Кто-нибудь, настройте камеру!.

Изображение на экране начало проявляться, пока не превратилась в четкую картинку.

– Так хорошо?.

– Отлично.

На экране появилась пирамида. Она быстро приближалась, пока не заняла весь экран.

– Остановись в десяти метрах.

Через пару секунд картинка замерла.

– Отсканируй объект.

– ИДЕТ СКАНИРОВАНИЕ ОБЪЕКТА, – раздался голос робота.

В левом углу экрана появилась маленькая таблица с быстро меняющимися разноцветными символами и цифрами.

– СКАНИРОВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО. ОБЪЕКТ ПОЛЫЙ ВНУТРИ. ВНУТРИ ОБЪЕКТА ОБНАРУЖЕНО СЕМЬ ТЕПЛОКРОВНЫХ СУЩЕСТВ. ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОДВИДА ТРЕБУЕТСЯ НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ КОНТАКТ. СТРУКТУРА ОБЪЕКТА ВЫВЕДЕНА НА ЭКРАН.

На экране медленно поплыли какие-то символы.

– Робот, стоп. Капитан, посмотрите на это соединение.

– Да, очень странно, – послышался голос отца. – Робот, проведи анализ пятого соединения.

– АНАЛИЗ ПРОИЗВЕДЕН. В МОЕЙ БАЗЕ ДАННЫХ ТАКОГО СОЕДИНЕНИЯ НЕТ. СОПОСТАВИВ ВСЕ ФАКТОРЫ, Я ПРИШЕЛ К ВЫВОДУ, ЧТО ДЛЯ СОЗДАНИЯ ТАКОГО СЛОЖНОГО СОЕДИНЕНИЯ ТРЕБУЕТСЯ КОЛОССАЛЬНАЯ ЭНЕРГИЯ. С ИСТОЧНИКОМ, ДАЮЩИМ ТАКУЮ ЭНЕРГИЮ, Я НЕ ЗНАКОМ. К ТОМУ ЖЕ, ДВА ХИМИЧЕСКИХ ЭЛЕМЕНТА МНЕ ВООБЩЕ НЕИЗВЕСТНЫ. ИХ НЕТ В НАШЕЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ. КАКОВЫ ДАЛЬНЕЙШИЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ?».

– Что будем делать, капитан?

На несколько секунд повисла пауза.

– Я думаю, нужно его пощупать. Возможно, образцы дадут нам больше информации, чем сканирование. Возражений нет?

Послышалось невнятное бормотание.

– Хорошо! Робот, подойди к объекту вплотную и попробуй взять пробу с поверхности.

– ВЫПОЛНЯЮ.

Картинка на экране дрогнула и начала приближаться. Прошло несколько секунд. Картинка на экране замерла.

– ПРОБУЮ ВЗЯТЬ ОБРАЗЕЦ ПОВЕРХНОСТИ! – послышался механический голос. – ИСПОЛЬЗУЮ ИНСТРУМЕНТ НОМЕР ДВА.

На экране появилась металлическая «рука» робота. В ней был зажат длинный блестящий, похожий на хирургический скальпель, нож. Робот осторожно прикоснулся им к поверхности пирамиды и стал опускать его вниз. На черной поверхности не осталось ни царапины.

– ПОВЕРХНОСТЬ НЕ ПОДДАЕТСЯ. ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЯ НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЛАЗЕРНОГО СВЕРЛА.

Послышались невнятные голоса. Должно быть, люди обсуждали предложение робота, взвешивая все за и против. Каждый понимал, что перед ним детище другой, незнакомой, цивилизации.

Хотела ли она, чтобы люди проникли в ее тайны?

Не последуют ли после грубого вмешательства лазерного сверла агрессивные действия?

Чего ожидать?

Хотя, с другой стороны, они сами подали сигнал бедствия. Значит глупо применять силу против тех, кто пришел им на помощь!

Но, это логика людей! Строители пирамиды могут думать иначе!

Но тогда, почему они никак себя не проявляют? Возможно, они без сознания или того хуже, умирают. А передатчик работает автономно? Тогда во что бы то ни стало нужно поскорее проникнуть внутрь, чтобы оказать помощь.

Прошло несколько минут, прежде чем послышался голос отца:

– Включить защитное поле модуля.

– Поле включено, капитан.

– Робот, разрешаю использовать лазерное сверло. Начни с наименьшего режима.

– ПРИКАЗ ПОНЯЛ. ВЫПОЛНЯЮ.

Металлическая «рука» робота с ножом медленно исчезла с экрана. Через несколько секунд на экране появилась конструкция, напоминающая большую дрель. Экран закрыл защитный фильтр.

– РАЗРЕШИТЕ ПРИСТУПИТЬ К РАБОТЕ.

Разрешаю! – было слышно волнение в голосе.

– РАЗРЕШЕНИЕ ПОЛУЧЕНО. ПРИСТУПАЮ.

Из «дрели» появилась тонкий, яркий луч. Он становился все длиннее и длиннее. Наконец его кончик коснулся поверхности пирамиды. Как только это произошло, экран заполнило яркое сияние. Кроме него ничего не возможно было разобрать. Примерно через минуту раздался голос робота.

– ПОВЕРХНОСТЬ НЕ ПОДДАЕТСЯ. РАЗРЕШИТЕ ПЕРЕЙТИ К МАКСИМАЛЬНОМУ РЕЖИМУ.

– Разрешаю.

– РАЗРЕШЕНИЕ ПОЛУЧЕНО. ВЫПОЛНЯЮ.

Сияние на экране стало ярче в несколько раз.

Секунды тянулись томительно долго. Люди в зале ерзали в своих креслах. Казалось, что воздух в зале наполнился таким нетерпением, что того и гляди, в нем затрещат электрические разряды. Напряжение людей в зале достигло апогея.

А что должны были чувствовать люди, находившиеся в модуле?!

Прошло несколько минут.

–Робот. Прекратить сверление! – послышался голос отца. – Доложить результаты.

Сияние на экране постепенно стало затухать. Лазерное сверло вернулось в «дрель». Защитный фильтр отъехал вверх. Громкий вздох в модуле прозвучал в унисон со вздохом в зале.

ГЛАДКАЯ ЧЕРНАЯ ПОВЕРХНОСТЬ ТАИНСТВЕННОЙ ПИРАМИДЫ ОСТАЛАСЬ ДЕВСТВЕННОЙ!

Или это был обман зрения!?

Как гром среди ясного неба раздался механический голос робота, лишенный всяких эмоций. В повисшей напряженной тишине, он прозвучал как выстрел из крупнокалиберного орудия, заставив многих людей вздрогнуть.

– ЛАЗЕРНОЕ СВЕРЛО ИСПОЛЬЗОВАНО НА ПОЛНУЮ МОЩНОСТЬ. РЕЗУЛЬТАТ НУЛЕВОЙ. ПОВТОРЯЮ. РЕЗУЛЬТАТ НУЛЕВОЙ. ДАЛЬНЕЙШЕЕ СВЕРЛЕНИЕ НАХОЖУ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ. ЖДУ ДАЛЬНЕЙШИХ РАСПОРЯЖЕНИЙ.

– Черт тебя дери! – кто-то выругался в модуле. – Если мы даже не можем отколоть маленький кусочек, то, как же мы проникнем внутрь?

– Это уж точно! – другой голос. – Что будем делать, капитан?

Повисла долгая пауза.

– Робот. Отойди от объекта на пару метров и пройди по его периметру. Скорость минимальная. Развертка камеры сто восемьдесят градусов. Возможно, мы что-то просмотрели, облетая пирамиду на модуле, – сказал капитан.

– ВЫПОЛНЯЮ.

Картинка на экране пришла в движение. Поверхность вокруг пирамиды была вся изрезана глубокими трещинами. Робот осторожно перебирался через них, не отводя камеру от таинственного сооружения. Изображение то и дело дергалось, но картинка была четкой. Дойдя до угла пирамиды, робот повернул направо и пошел вдоль другой стены. Опять все та же монолитная гладь черной поверхности, слегка запорошенная красноватым песком. Ни углубления, ни хотя бы трещинки, никакого изъяна.