Искупление

Голова Стаса закружилась, и он внезапно, как по наитию, осознал, с какой целью его преследует этот человек. Озарение пришло за несколько мгновений до того, как тот вынул из кармана правую руку, в которой что-то тускло блеснуло в свете вечерних огней Тверской. В тот момент Стас еще не успел осознать, что это такое, но чисто интуитивно дернулся в сторону и вниз – и это бессознательное движение спасло ему жизнь. Что-то обожгло левое плечо, но он не стал прислушиваться к своим ощущениям, поняв наконец, что держал в руках противник – пистолет с неестественно длинным стволом.

«Глушитель!» – догадался Станислав, хотя до этого видел подобное только в боевиках. И инстинктивно бросился на противника, со всей силы толкнув его обеими руками в грудь. Тот явно не ожидал такой реакции, покачнулся и не устоял на ногах, упал навзничь. И, кажется, выронил пистолет. В последнем Стас не был уверен, потому что не стал ввязываться в драку, а кинулся прочь.

Станислав ясно понимал, что тот, кто напал на него посреди людной улицы, несомненно, профессионал. Он сделает все, чтобы чисто убрать клиента, бороться с ним человеку, не имеющему никакой специальной подготовки, бесполезно. Потому Стас и решил бежать. Из последних сил он рванул прямо через проезжую часть. Заскрежетали тормоза, мелькнули за стеклами автомобилей расплывчатые лица водителей, за спиной кто-то заорал, не стесняясь в выражениях в адрес Стаса, и противоположный тротуар словно подпрыгнул к его ногам. Теперь от преследователя его отделял поток мчащихся автомобилей.

Стас летел, не разбирая дороги, налетая на шарахавшихся от него прохожих, пару человек он попросту сбил с ног и, не обращая внимания на их крики, мчался дальше. Мелькали светящиеся вывески магазинов и кафе, кружились в лихорадочном хороводе наряженные к приближающемуся Новому году елки в витринах, что-то гневно орали вслед встречные… Вперед, вперед!.. Стас бежал, не отдавая себе отчета, куда бежит и где закончится эта безумная гонка.

Через какое-то время он понял, что этим своим беспорядочным отчаянным бегством только привлекает к себе внимание. Прохожие могут запомнить его и указать преследователям, куда побежал этот ненормальный. Осознав это, Стас заставил себя перейти на быстрый шаг. Надо отдышаться и решить, что делать дальше…

Но что делать дальше?

Стасу казалось, что удирал он очень долго и отбежал от места столкновения с убийцей минимум на несколько километров. И он был бы очень удивлен, если б осознал, что на самом деле удалился всего на несколько кварталов от газетного киоска, который чуть было не стал свидетелем его смерти. Но Станислав в тот момент не очень хорошо осознавал происходящее. И сам не знал, что заставило его вдруг свернуть с Тверской в тихий узкий переулок, похожий на сумрачный тоннель, в конце которого никогда не блеснет свет. Почти сразу ему бросилось в глаза невысокое угрюмое темное здание, плотно обтянутое грязно-зеленой сеткой и кое-как обнесенное деревянным забором. Особняк мог бы стать для него спасительным укрытием – но сначала надо было в него как-то попасть. Вот только как? Осматриваясь, Стас заметил в заборе небольшую дыру, что-то вроде собачьего лаза. Может, проникнуть через нее? Нет, отверстие слишком мало, туда не протиснуться. Он подскочил к дыре и ударил ногой по хлипко сбитым доскам. Удар неожиданно отозвался резкой болью в плече. Стас машинально приложил руку к этому месту, потом взглянул на свою ладонь – пальцы были в крови. Неужели он ранен? Сжав зубы, Стас ударил еще раз и еще… Вцепился в доски руками, рванул… Наконец одна доска все-таки поддалась. Он сдвинул ее в сторону и с трудом стал протискиваться в образовавшуюся щель, при этом его длинный кашемировый шарф зацепился за гвоздь и чуть не задушил своего владельца. Стас рванулся, упал и оказался по ту сторону забора.

Не поднимаясь с земли и сдерживая дыхание, он осторожно задвинул доски и обессиленно привалился спиной к ограде.

Кажется, ушел…

Глава вторая
За восемь дней до Нового года

«Глок» привычно лежал в ладони. Сергей Головин медленно и плавно поднял руку. Он слился с оружием, пистолет стал его продолжением, частью его самого. Не нужно было думать, как целиться, когда нажать на спусковой крючок – все происходило само собой, словно и без его участия. Такое не бывает случайностью, подобное умение – настоящее искусство, оно достигается долгими и упорными тренировками. Но и одних тренировок тут явно мало. Нужен еще и длительный опыт, привычка рисковать жизнью, когда от быстроты и точности каждого твоего движения напрямую зависит, будет ли и впредь над тобой светить солнце – или оно погаснет, возможно, что и навсегда.

Пистолет коротко дернулся. Сергей тут же кувырком ушел в сторону и в движении выстрелил еще два раза. Снова поменял позицию, и вновь прогремели два выстрела.

Теперь можно посмотреть и на результаты.

– Сергей Александрович, почти все в «десятку», – восхищенно сообщил Иван, один из самых здоровенных его бойцов, накачанный и налысо бритый парень. – А кучно-то как…

– Учитесь, салаги, – снисходительно сказал Сергей своим подчиненным, с почтительным любопытством рассматривавшим мишень.

Он-то знал, что без реальной опасности, без немигающего взгляда смерти, уставившейся тебе в глаза, достичь такого искусства почти невозможно, тренируйся хоть до посинения. Сергей был доволен, что до сих пор не растерял боевых навыков. Есть еще порох в пороховницах. Мы еще поживем, постреляем. Поборемся за достойное место под этим солнцем.

– Продолжайте тренировку, – коротко бросил он, – Иван, остаешься за старшего. Я поеду в контору, – и вышел из тира.

Верный боевой конь, «Лендкрузер»-трехлеток (пора бы уже сменить на что-нибудь поновее, да уж больно он к нему привык, сроднился, можно сказать), весело мчал своего хозяина по неожиданно свободным улицам в сторону центра. Офис «Объединенной Строительной Компании», который Сергей Головин по старой привычке служилых людей панибратски именовал конторой, располагался на Бульварном кольце, в старинном особняке, находившемся – вот ведь удивительное совпадение! – в каком-нибудь получасе неторопливой прогулки от того полуразрушенного особняка, что дружил с большим вязом. Более того, эти дома были почти ровесниками. Так что встреться оба особняка парадным входом к парадному, у них наверняка нашлось бы о чем поговорить-покалякать, глядишь, и общих знакомых бы отыскали… Да вот только не встретятся они, не поговорят. Слишком разные у них получились судьбы. Один умирал в переулке под сенью старого вяза, зато другой наслаждался самым что ни на есть своим расцветом. Был он недавно отреставрирован, вычищен и ухожен так, что залюбуешься – сразу видно, что потрудились над ним заботливые и умелые специалисты. Свежевыкрашенный охрой, что так идет зданиям в стиле «ампир», фасад с заботливо восстановленными белоснежными коринфскими колоннами, чистые арочные окна, может, и со стеклопакетами, но рамы на первый взгляд от старинных ни за что не отличить. В небольшом палисаднике нашлось место и клумбам, и высоким деревьям, от кованых ворот в литой чугунной ограде к дому плавно убегает гранитная подъездная дорожка. Словом, загляденье – да и только.

Кажется, вот-вот откроется тяжелая резная дверь особняка, на пороге появится швейцар в малиновой ливрее и зычным басом прикажет подавать карету. И застучат колеса, качнется на рессорах карета, влекомая двумя серыми в яблоках рысаками, на порог дома выпорхнет хорошенькая быстроглазая девушка в модной шляпке, только вчера купленной во французском магазине на Кузнецком Мосту. Вскинет убранную локонами головку, махнет затянутой в лайковую перчатку ручкой маменьке, глядящей на нее из окна мезонина, чуть приподнимет кружевной подол юбки, поставит на ступеньку узкую ножку, обутую в изящную высокую ботинку, и юркнет в шелковое нутро кареты. На запятки вскочит дюжий лакей в расшитом галунами камзоле, всхрапнут, косясь горячими глазами, рысаки, и карета, набирая ход, резво тронется со двора…

Но – увы! – ничего этого не произойдет уже никогда.

Нет больше карет, нет рысаков, нет французских модисток на Кузнецком Мосту. А есть заметная даже в ранних зимних сумерках спутниковая тарелка, высунувшаяся из-за стройной колонны, есть тянущаяся над особняком нотная линейка проводов и электрические лампочки в тщательно стилизованных «под старину» фонарях. И на стоянке сбоку от особняка замерли вовсе не кареты с фамильными гербами на дверцах, а современные автомобили, все как один – новенькие иномарки с блестящими боками, в которых отражается, играя, свет уличных фонарей.

Именно на этой стоянке и парковал свою машину начальник службы безопасности, когда в кармане его куртки запиликал мобильный телефон. Кинув взгляд на экран, Сергей сразу сосредоточился – разговор с этим собеседником мог оказаться важным. Однако в ту минуту, когда в душе сохранялось еще отличное настроение, прихваченное с собой из тира, он даже и представить себе не мог, насколько важным будет это телефонное сообщение…

Звонил Сергею старый знакомый, можно даже сказать, приятель, Юра Антипов. Когда-то, в столь далекие теперь уже годы юности, они с Юркой вместе приобретали первые запасы того бесценного боевого опыта, о котором вспоминал сегодня Сергей, и крепко дружили. Но те времена давно миновали. Потом их дороги разошлись, Головин подался охранять бизнесменов, а Юрий остался на службе в правоохранительных органах и теперь работал на Петровке, в отделе аналитики. До недавнего момента встречались они с Сергеем нечасто, бывало, что и не каждый год, только созванивались регулярно. Но этой осенью, когда в «Объединенной Строительной Компании» случилось ЧП и при загадочных обстоятельствах погиб один из владельцев фирмы Андрей Жданов, Головин на всякий случай снова наладил связь с Юркой, чтобы держать руку на пульсе. Месяца полтора тревожиться было особо не о чем, следствие шло ни шатко ни валко – и вдруг, как гром среди ясного неба, этот звонок.

– Сегодня у меня, Серега, фиговые новости, – сразу выдал с места в карьер Юрий, забыв даже поздороваться. – Похоже, твоего шефа хотят подставить по-крупному.

– А конкретнее? – Сергей заглушил мотор и вынул ключи из замка зажигания.

– А конкретнее – я только что узнал, что суд выдал ордер на его арест. Станислава Шаповалова подозревают в убийстве своего партнера по бизнесу.

– Что за херня?! – От изумления Головин чуть не выронил ключи. Он в тот момент собирался уже выйти из машины, но не вышел, так и остался сидеть за рулем. – На каких основаниях?

– Пока ничего тебе сказать не могу, – отвечал собеседник. – Знаю только о планируемом задержании. Я, как ты понимаешь, дал команду, чтобы меня держали в курсе, как идет следствие по этому делу. Вот мне и шепнули, что ребята нарыли какие-то улики против Шаповалова, да настолько веские, что надо прямо сейчас его брать… Но что именно за улики – мне пока неизвестно.

– Бред какой-то… – от подобного сообщения даже привычный к экстремальным ситуациям Сергей Головин на миг растерялся.

– Мое мнение – тут что-то нечисто, – продолжал тем временем Юрий. – Кому-то это все очень на руку, вопрос – кому и зачем. В общем, слушай меня внимательно. Бросай все, дуй сейчас к своему шефу, запихивай его в машину, увози из дома и хорошенько спрячь где-нибудь. Если его возьмут, это здорово осложнит дело. Кто его знает, что за игру там затеяли и чем она обернется… Вплоть до того, что могут и в камере убить. Так что действуй, а я пока разузнаю что к чему, как только что-то прояснится – перезвоню. Все, отбой.

И в трубке запиликали короткие гудки.

Сергей приоткрыл окно автомобиля, полной грудью вдохнул прохладного сырого воздуха и потер ладонями виски. Времени на раздумья не оставалось, нужно было срочно что-то предпринимать.

История со смертью Андрея Вячеславовича Жданова действительно выглядела как-то очень странно, чтобы не сказать – подозрительно.

С момента основания и до недавнего времени у фирмы «ОСК» было два владельца. Вроде бы и полноправных – и одновременно не совсем. Однажды, когда Сергей учился в школе, классе в седьмом, он, отвечая на геометрии, сморозил глупость, заявив, что отрезок делит окружность на две неравные половины. Над ним тогда смеялся весь класс и даже учительница – ну как это половины могут быть неравными? Но много лет спустя, когда судьба привела его в «Объединенную Строительную Компанию», Головин не раз вспоминал эту свою детскую оговорку, очень уж точно она характеризовала распределение ролей между руководством фирмы. Потому что основатель фирмы Михаил Шаповалов, отец нынешнего владельца «ОСК», Станислава, всегда был впереди и во главе, а его партнер Жданов словно бы прятался в его тени. При этом Андрей был отличным специалистом, чуть ли не вся, что называется, исполнительская сторона деятельности фирмы – собственно, строительство, работа с подрядчиками и все такое прочее – была полностью в его руках, и он с ней отлично справлялся. Но как-то так повелось, что все заказчики и партнеры считали «ОСК» безраздельной собственностью Михаила Шаповалова, многие из них даже не подозревали, что пятьюдесятью процентами акций компании владеет незаметный и мало кому известный Жданов. И того подобное положение вещей полностью устраивало, он сам не любил внимания к своей персоне.

Сергей Головин, который отнюдь не был туповатым солдафоном (которым изредка, когда это было нужно, умело прикидывался), любил иногда на досуге анализировать поведение различных людей и размышлять о его причинах. Думая об Андрее Вячеславовиче, Головин пришел к выводу, что скрытность и замкнутость Жданова обусловлены его интимной тайной: он был представителем нетрадиционной сексуальной ориентации. В студенческие годы, пришедшиеся на начало семидесятых, Андрей женился на однокурснице и прожил с ней в браке год или полтора, но к моменту окончания института они уже развелись, и с тех пор Жданов больше не обзавелся семьей, видимо, раз и навсегда поняв, что женщины его вообще не интересуют. Однако и свою склонность к мужчинам он также всю жизнь хранил в строгом секрете – не только в молодые годы, когда гомосексуализм считался преступлением, но и позже, когда сто двадцать первая статья Уголовного кодекса была уже отменена. И в наши дни, когда многие выставляют напоказ свою гомосексуальность и чуть ли не гордятся ею, тыча в глаза всему окружающему миру, Андрей предпочитал держаться в стороне от этой демонстрации. Знали о его пристрастиях очень немногие, в офисе, например, разве что только партнер Михаил Шаповалов, ну и Сергей Головин, конечно, по долгу службы. Остальные, включая вездесущих секретарей, могли об этом только догадываться.

Постоянных привязанностей Жданов не имел, ограничивался нечастыми разовыми партнерами. И вообще, как знал Головин, с годами его неяркая личная жизнь и вовсе свелась к минимуму, все интересы Андрея Вячеславовича стали ограничиваться работой. При таких доходах, которые приносила ему строительная компания, Жданов давно бы мог уже удалиться от дел, купить себе уютное жилье (да не домик в Подмосковье, а виллу на Канарах!) и безбедно существовать, наслаждаясь благополучием и роскошью. Однако материальная сторона бытия его, похоже, вообще не интересовала. Андрей жил, как настоящий аскет, в удобной, но весьма скромной по виду московской квартире, и был совершенно равнодушен ко всем игрушкам для богатых, с помощью которых состоятельные люди так любят подчеркнуть свою респектабельность – престижным автомобилям, стильным аксессуарам, дорогостоящим хобби. Из всего этого списка Жданову нравились только путешествия, он с удовольствием ездил по миру, не жалея на это средств, но позволял себе подобные развлечения нечасто, раз, максимум два в год, поскольку был очень занят.

Жданов очень много работал, но редко бывал в офисе, с утра и до поздней ночи пропадал на объектах, предпочитая лично контролировать чуть ли не каждый этап, каждую деталь процесса строительства, от архитектурных планов и смет до завершения реставрационных работ и от рытья котлована до внутренней отделки помещений. На стройке была его жизнь – и там же, на стройке, встретил он и свою смерть. Однажды, уже довольно поздним вечером, Андрей Вячеславович приехал на объект – высотный дом в районе Рязанского проспекта – и зачем-то поднялся один на самые верхние, еще строящиеся этажи. Через некоторое время сторожа обнаружили его тело на земле. Согласно заключению медицинской экспертизы, Жданов погиб, упав с большой высоты. Однако что послужило причиной этого падения, никто с уверенностью сказать не мог. И следователи, и сотрудники компании терялись в догадках. Смерть Андрея Вячеславовича горячо обсуждалась в офисе, но прийти к единому мнению никак не получалось. Возможно, говорили одни, произошел несчастный случай – у не слишком молодого и не слишком здорового человека внезапно закружилась голова, когда он подошел близко к краю неогороженной площадки. Однако в ответ на это предположение скептики тут же выдвигали контраргумент – неужели человек, более сорока лет проработавший в строительстве, будет пренебрегать такими важными правилами техники безопасности? Была версия и о суициде, ее сторонников не смущало то, что причин добровольно покидать этот мир у Жданова вроде бы не было. «Просто мы их не знаем, – уверяли они. – Андрей Вячеславович был таким скрытным человеком, никому не ведомо, что творилось у него в душе. Может, он пережил какое-то горькое разочарование или у него нашли неизлечимую болезнь. Или он просто устал жить, знаете, как иногда бывает…» Полиция тоже рассматривала подобный вариант объяснения смерти – но безуспешно. Никаких данных об опасных болезнях и внезапных ударах судьбы обнаружено не было. По отзывам свидетелей, Жданов последнее время был таким же, как и всегда – спокойным, уравновешенным, увлеченно занятым своим делом. Поверить в то, что такой человек вдруг ни с того ни с сего покончит жизнь самоубийством, не оставив никакой предсмертной записки и никак не объяснив своего поступка, было нелегко. Так что оставалась еще третья гипотеза, самая популярная – убийство. И полиции, и сотрудникам офиса подобное объяснение представлялось наиболее вероятным – до тех пор, пока дело не доходило до ответа на вопросы «Кто?» и «Зачем?». Конечно, Жданов был очень состоятельным человеком, однако родственников, не только близких, но и дальних, у него не имелось, и вопрос с наследством до сих пор оставался открытым. Так что на преступление, совершенное из корысти, предполагаемое убийство никак не походило, во всяком случае, на первый взгляд. Да и найти врагов Андрея, людей, которым он мог помешать, тоже оказалось не так-то просто. И самая, казалось бы, убедительная версия объяснения смерти Жданова также зашла в тупик.

По крайней мере, именно так думал до сегодняшнего дня Сергей Головин, который, в глубине души не доверяя родной полиции, вел и собственное расследование странного происшествия на стройке. Он тоже не мог найти никаких концов и, что самое неприятное, даже не сумел установить, с какой целью Жданов поехал в то время на объект. В ответ на такой прямой вопрос подчиненные лишь пожимали плечами и начинали бормотать что-то о характере Андрея Вячеславовича, который привык держать все под собственным контролем и вполне мог даже и ночью приехать что-то посмотреть, если ему такая идея приходила в голову. Но все это, разумеется, не убеждало Сергея. Будучи человеком добросовестным и настоящим профессионалом в своем деле, он чувствовал, что не успокоится, пока не найдет убедительного решения этой загадки. Тем более что за семнадцать с лишком лет, проведенных на этой фирме, компания «ОСК» уже давно стала для него много больше, чем просто службой. Головин был и по-человечески привязан к Михаилу Шаповалову, который дал ему работу в трудные времена и несколько раз по-крупному выручал его, когда случались неприятности (а у кого их не бывает?). Симпатизировал Головин и сыну Шаповалова, этому воспитанному в Европах парню, который так толком и не сумел прижиться на российской почве. К Стасу, особенно после смерти его отца, Сергей относился даже несколько покровительственно, хотя был старше его совсем не на много лет, максимум на семь. И вот теперь кому-то пришла в голову идиотская мысль объявить Стаса убийцей. В том, что босс не имеет никакого отношения к смерти партнера, Головин, с его-то опытом и знанием людей, был стопроцентно уверен. Однако, как понял он из слов Юрки, дело было даже не в том, что полиция взялась всерьез подозревать Станислава, а в том, что сына Михал Анатолича кто-то решил подставить. Кто и зачем – Головин пока не знал. Но дал себе слово разобраться в этом, и как можно скорее.

Однако каждому овощу свое время. Для начала нужно было не допустить, чтобы Стас попал в руки полиции. Необходимо было побыстрее спрятать его в как можно более надежном месте.

Место такое у Сергея на примете имелось. Это была дача его бывшей подружки километрах в восьми от Кубинки – не дача даже, а полноценный дом, теплый и удобный, где было вполне комфортно жить в любое время года, даже сейчас, в эту промозглую бесснежную зиму. Светлана, владелица дачи, несколько лет назад переехала в Германию, но жечь за собой мосты не спешила, сохраняла российское гражданство и собственность. Оставшуюся в Москве большую квартиру она сдавала каким-то иностранцам, а дачу, уезжая, оставила на попечение бывшего любовника, взяв с него клятву, что он будет как следует присматривать за ней. Что Сергей и делал со всей ответственностью, впрочем, и не без удовольствия для себя. Именно на этой даче он планировал встретить через неделю Новый год – в компании друзей и подальше от жены. Теперь от этих планов, конечно, пришлось отказаться, но благополучие шефа представлялось куда более важным делом, чем ночная пьянка с шашлыками на свежем воздухе.

Так и не выйдя из автомобиля после разговора с Юрием, Сергей снова завел мотор и выехал со стоянки. Выруливая на Бульварное кольцо, он одновременно набрал номер Игоря, самого толкового из охранников босса, и дал парню ясные четкие указания. Дважды повторять не пришлось – Игорь понял команду с полуслова и заверил, что уже выезжает за Станиславом Михайловичем.

Нужно было сделать еще несколько звонков – Виктору, новому, но уже хорошо зарекомендовавшему себя охраннику, прошедшему службу в десантных войсках – пусть подстрахует Игоря. В таком деле, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть. Виктор принял звонок моментально и, записав адрес шефа, отрапортовал, что выезжает немедленно.

Уточнив еще раз все детали, Головин нажал кнопку отбоя и тут же перезвонил Стасу. Тот в общем и целом держался молодцом, не впал в панику, не закатил истерику (а подобного поведения в экстремальных ситуациях Сергей насмотрелся предостаточно у лиц обоего пола, причем у мужчин даже чаще). Убедившись, что его правильно поняли и указания выполняются, Головин позволил себе немного расслабиться. Пока все под контролем, ситуация не вызывает опасений. Если в дороге не случится никакого форс-мажора, он приедет на дачу чуть раньше шефа, отопрет ворота и дом (ключи у него всегда были с собой, на всякий случай) и успеет даже включить отопление. А после того как прибудут Игорек с Виктором и со Станиславом и он, Сергей, убедится, что босс в полной безопасности, нужно будет вернуться в Москву, навестить Юрку и тогда уже все как следует разузнать.

Автомобиль Сергея уже въехал на Кутузовский проспект, когда раздался сигнал мобильного. Это вновь звонил Юра.

– Плохо дело, Серега! – почти крикнул он. – За твоим шефом аж ОМОН отправили. Едут к вам в офис.

– А пусть прокатятся, – хмыкнул Головин. – Михалыча там все равно нет, он в отпуске с сегодняшнего дня. Обыск и прочие перфомансы будут устраивать?

– Похоже, нет, не планируется. Пока им нужен только Шаповалов, но очень срочно.

– Что ж так приспичило?

– Да не знаю я пока… Но чувствую – дело тут нечисто. Ладно, я перезвоню, будь на связи.

Размышляя, не вернуться ли, пока не поздно, в центр, чтобы самому поехать за Стасом, Сергей одновременно набирал номер Игоря.

– Ты где?

– Да уже почти на месте, Сергей Александрович, Маяковку проезжаю.

– Ясно. Давай скорее, а то у вас будет шанс маски-шоу увидеть. Говорят, они сначала в контору поедут, а потом к вам.

– Все понял, через пару минут буду на месте.

– Ладно, отзвонись мне, как только заберешь шефа.

– Слушаюсь, – по-военному откликнулся Игорь.

Двигаясь дальше по Кутузовскому в сторону области, Сергей гадал, чем может обернуться визит омоновцев в контору. Юрка сказал, что обыска проводить не будут, значит, тревожиться особенно не о чем. Придут, узнают, что главы фирмы нет, может, для острастки покуражатся, построят народ, отберут телефоны и все такое, пошумят немного да и уберутся восвояси. Нет, в фирме присутствие руководителя службы безопасности сейчас явно не требуется, там обойдутся без него. А вот то, что звонка от Игоря все еще не поступало, уже начинало волновать. По расчетам Головина, они с шефом уже должны были выезжать с Тверской… Что ж Игорек молчит, не сорвалось ли дело?

Не выдержав, Сергей сам набрал номер подчиненного и послушал безнадежные длинные гудки. Телефон Виктора не отвечал. Да что же это такое?! Ситуация Головину уже здорово не нравилась. Вскоре после того, как «Лендкрузер» пересек МКАД, Головин притормозил, съехал на обочину и стал упорно дозваниваться до подчиненных, но те по-прежнему не выходили на связь. Презрев все правила дорожного движения, он круто повернул руль, развернулся и двинулся в Москву.

Обратная дорога заняла больше времени – вечерело, люди уже начали выезжать с работы, число и величина пробок значительно выросли. Когда Сергей наконец добрался до дома на Тверской, где жил его патрон, уже давно стемнело. Но это не помешало Головину сразу же увидеть, как только он оказался во дворе, припаркованную почти у самого подъезда машину Игоря. От этого зрелища сразу опустились руки. Значит, не успел Игорек…

Вынув молчаливый телефон, Сергей набрал номер Юрия.

– Что ж ты мне даже не сообщил, что их взяли? – прорычал он.

– Кого? – изумился собеседник. – Ты ничего не путаешь? По моим сведениям, задержать Шаповалова не удалось, его объявили в розыск…

– Как это – не удалось? А где же он тогда?

– Ну, это тебе лучше знать, – усмехнулся Юрка.

Окна квартиры шефа были темны, но это не обязательно значило, что дома никого нет. То есть, конечно, это говорило лишь о том, что там нет хозяина. По всей вероятности, в квартире оставили засаду. Подниматься Головин не стал. На всякий случай несколько раз позвонил Стасу на мобильный. Разумеется, это ничего не дало. Ни шеф, ни охранники по-прежнему не отзывались. Тогда руководитель службы безопасности прибег к методу, который полицейские в кино используют гораздо чаще, чем в жизни – занялся поиском свидетелей. Отыскал дворницкую, заглянул в нее, переговорил с собравшимися там плосколицыми и узкоглазыми мужчинами разных возрастов, вероятно, киргизами. Ему повезло – один из дворников, молодой, крепкий, судя по всему, неглупый и сообразительный парень отлично изъяснялся по-русски. Он представился Аликом и в ярких красках сумел описать приезд ОМОНа и то, как бойцы в камуфляже и масках вывели из подъезда, заломив руки, высокого плечистого молодого мужчину в джинсах и кожаной куртке. Сразу узнав по описанию Игоря, Сергей молча кивнул. Но дальше начиналась тайна, покрытая мраком. И Алик, и его менее способные к языкам соотечественники, все в один голос твердили, что арестован был только один-единственный человек – вот этот самый парень. Да, бойцы заходили вон в тот подъезд, видимо, поднимались куда-то на верхние этажи – но вышли оттуда несолоно хлебавши, того, за кем они приезжали, в квартире не оказалось. Щедро отблагодарив ценных свидетелей, Головин вернулся в свою машину и выехал со двора. Делать ему здесь больше нечего.

И почти тут же зазвонил телефон. На экране возник номер Виктора. Ну, наконец-то хоть какие-то концы по данному делу!

– Что случилось? Где ты? – крикнул Головин в трубку.

– Все сорвалось, – прозвучал глухой, будто сорванный, голос подчиненного. – Мы не успели. Игоря, я видел, забрали, Станислав Михайлович куда-то делся. Кажется, он ушел через крышу. Пытался отследить его, но потерял. Мне еще покрутиться в окрестностях?

Сергей нахмурился. Похоже, дело еще хуже, чем он предполагал.

– Покрутись, – велел он Виктору, – а я поеду разберусь с Игорьком.

– Принято, – четко отрапортовал подчиненный и отключился.

Приятно работать с профессионалами. Они еще повоюют.

Но для начала нужно разобраться, куда могли отвезти Игоря, и ехать туда выручать парня.

С освобождением пришлось повозиться. Хотя на Игоря у полиции ничего не было, да и быть не могло, отпускать его долго не хотели. Головин вызвал лучшего адвоката, с которым сотрудничала их компания, несколько раз звонил Юрке, чтобы тот задействовал свои рычаги, сам долго беседовал со следователем, отвечая на всевозможные вопросы разной степени каверзности, и наконец добился своей цели – его подчиненного выпустили, напоследок дважды предупредив, чтобы не вздумал уезжать из города. Сергей лично добросил парня до его машины, а по дороге во всех подробностях расспросил о происшедшем. Сообщил Игорь не так уж много, подтвердив сведения, уже полученные от Виктора. Опираясь на имеющуюся информацию, он почти с уверенностью мог утверждать, как именно скрылся от полиции Стас – ведь именно Сергей показал ему возможный отходной путь. Но вот куда шеф мог деваться после побега – пока оставалось для Головина загадкой.