Путник. История странствий воина

***

Уже стемнело, когда впереди показались зубцы высоких крепостных стен Рустена. Входные ворота в город были распахнуты настежь.

– Городские врата на ночь обычно запирают, – предупредил своих спутников Норм. – Нам нужно ускорить шаг, если не хотим еще одну ночь провести под открытым небом,

Компаньоны пошли быстрее. ЛииС даже перестал стонать и, низко склонив голову, прытко заковылял по дороге. Когда до стен города оставалось не больше сотни шагов, огромные врата начали медленно закрываться. Приятели завопили во весь голос, стараясь привлечь к себе внимание. Широкие створы, обитые железными полосами, замедлили движение и остановились. Сгустившуюся у ворот темноту разогнал свет факела.

– Кто это там орет? – раздался дребезжащий мужской голос.

– Путники! – прокричал Норм, двигаясь скорым шагом и на ходу поддерживая раненого ЛииСа. – Мы хотим заночевать в Рустене!

– Тогда пошевеливайтесь, а то будете спать под стенами! – крикнули ему от ворот.

Усталые ходоки прибавили шагу и, напрягая последние силы, достигли городских стен. Как только они проскользнули в щель между массивными створами, ворота со скрежетом захлопнулись за их спиной. Загремели задвигаемые засовы.

– Спасибо, что подождали! – шумно переводя дыхание, поблагодарил Норм.

Из темноты к ним шагнули три стражника в тяжелых доспехах.

– Разве ж мы звери какие, – снисходительно заметил первый стражник с факелом в руке и запнулся.

– Действительно, звери…, – пробормотал он, оторопело уставившись на диккота и рыжего лиса.

– Позвольте представиться, – зачастил скороговоркой Норм. – Я – отставной ратник Норм Карваль по прозвищу Зеленый. А это Бедах – ручной магический кот и…

– Виконт-с ЛииС из благородного рода-с ЛиуСсов княжества Минестрал прибыл-с в гости к родне-с из квартала Кожевников-с, – перебив ратника, опираясь на палку, выступил вперед рыжий лис. – Вот пропуск во все города-с Вендарии, выданный вендарийским посольством-с в княжестве Минестрал-с.

ЛииС с важным видом вытащил из кармана кожаной куртки верительную металлическую бирку и протянул ее стражнику с полоской сержанта на рукаве. Дородный воин, стряхнув оцепенение, взял пропуск. Норм в свою очередь отдал старшему караульной стражи проездную грамоту. У Бедаха никаких бумаг не оказалось. Отойдя в сторону и закрепив на стене факел, старший наряда принялся рассматривать в его свете полученные документы. Двое других стражников подошли ближе и с подозрением уставились на пришельцев. Один из них, худощавого сложения, беспокойно перебегал взглядом с диккота на рыжего лиса, судорожно сжимая рукоять меча. Второй, верзила с круглым простодушным лицом, встал напротив Норма и скрестил руки на груди. Под пристальными взглядами стражей ворот Бедах начал нервничать. Он засопел и принялся раздраженно постукивать хвостом себя по бокам. ЛииС, напротив, казался образцом равнодушного спокойствия. Он всем весом оперся на палку и отрешенно поднял острую мордочку к небу. Почувствовав на себе взгляд ратника, лис искоса взглянул на него и тихо произнес:

– Какое-с интересное прозвище-с – Зеленый-с! Мне нравится-с.

После чего снова уставился на звезды. В голосе нового приятеля отставному ветерану почудилась скрытая насмешка.

Послышался металлический шорох. Это худощавый стражник, с опаской наблюдавший за поведением Бедаха, наполовину вытащил из ножен меч. Карваль понял, что нужно срочно разрядить обстановку. Он присмотрелся к снаряжению караула и заметил, что у всех стражников справа на груди сияет булавка в форме головы хищной птицы. «Клан Орла, – определил воин. – Весьма необычная охрана для городских ворот».

– Слышал от людей, что в клан Орла набирают только очень сильных бойцов, – сказал Норм громким голосом, чтобы привлечь к себе внимание. – Теперь вижу своими глазами, что слухи не врут. Сам я служил в клане Молнии.

И ратник показал на отвороте куртки блестящий бронзовый значок с изображением молнии. Лица караульных заметно подобрели после лестного отзыва. Витавшее в воздухе напряжение начало спадать.

– А правда, что клан Молнии занимается разведкой, диверсиями и доставкой секретных донесений? – поинтересовался круглолицый страж.

– Так точно! – бодро ответил Карваль. – Можем выкрасть яйцо из-под курицы, а она ничего не заметит.

– Брось заливать! – недоверчиво махнул рукой верзила.

– Почему заливать? – сделал вид, что обиделся Норм. – Вот где, к примеру, твой кошелек?

Круглолицый стражник испуганно захлопал себя по карманам. Невнятно бормоча, он судорожно полез за пазуху и что-то там нащупал. Облегченно выдохнув, караульный воскликнул:

– Ну, напугал, зараза!

– Своих не обижаем, – покровительственным тоном заметил Норм.

После короткой паузы он продолжил:

– Как могло случиться, что таких опытных бойцов поставили на охрану каких-то незначительных ворот?

Караульные переглянулись между собой.

– Вчера здесь была большая драка, – покосившись на сержанта, начал рассказывать верзила. – Городских стражников из клана Дубинки прямо на этом самом месте изувечили какие-то приезжие, а потом скрылись в городе. Говорят, что среди них был даже орк. Вот нас и поставили на усиление. Скорее бы уж нашли этих драчунов, а то нашему отряду не сегодня-завтра в поход выступать.

Сержант закончил проверку и вернул ЛииСу его пропуск, попутно заметив:

– Для вас вход в город бесплатный.

Возвращая проездную грамоту Норму, старший наряда внезапно заявил:

– А с вас, отставной ратник, десять волинтов¹⁰. Пять за вход в город и пять – за провоз магического животного.

– Что-что? Как это пять волинтов?! – возмутился Норм. – Плата всегда была три волинта! И почему я должен столько же платить за диккота?

– Из-за угрозы нападения кочевых племен в Рустене введено военное положение – это раз, – строгим голосом произнес старший стражи. – Во-вторых, на диковинного зверя нет положенных документов. Чем докажете, что вы его не для продажи привезли? А с торговцев у нас особая пошлина. К тому же он может быть заразным. Представляете, как я рискую, пропуская вас в город?

– Это я-то заразный, фрршш? – рассердился Бедах. – Да у меня даже блох нет, фрр, и моюсь я каждый день, мяу!

– А ну-ка, тихо! – повысил голос сержант. – Платите или кругом марш обратно за ворота!

Старший стражи посмотрел на подчиненных, и те, звякнув доспехами, надвинулись на приятелей.

Возникла напряженная пауза. Сержант шагнул к ратнику и сказал на ухо:

– Вообще-то, диккот – зверюшка дорогая. Поскольку проездные документы отсутствуют, мы могли бы запросто его арестовать и за хорошую плату передать одному знакомому магу. Только из уважения…

– Ладно, мы заплатим, – насупился Норм. – Но с вашей стороны это чистый грабеж! А еще клан Орла…

Ратник взял пять волинтов из лапы недовольно ворчавшего Бедаха. Добавил к ним плату за себя и отдал деньги сержанту. Тот со смущенным видом принял пошлину за вход в город.

– Отставник, ты на нас не сердись, – извинительным тоном забубнил страж порядка, пряча монеты в кошель на поясе. – Думаешь, мы для себя стараемся? Это городское начальство распорядилось о повышении въездной пошлины. Из этих денег половина пойдет бургомистру, а остальные – нашему командиру капитану Роюсу Дымолуку, нож ему в печенку. Сам видишь, нам с этого ничего не достанется.

– Знаю я эту песню, – с обидой в голосе произнес Норм. – Это не мы такие, это служба такая. Сержант, лучше подскажи, где здесь можно остановиться на ночлег. Чтобы недорого, но достойно.

– Это можно, – приободрился стражник. – Есть неподалеку такое местечко. Сначала пойдете по средней улице. На третьем перекрестке повернете налево и через пару домов упретесь в харчевню. Называется она «У старого Тома». Скажете хозяину, что вы от Крепкого Деррела. Старик мне кое-чем обязан. Разместит вас в чистых комнатах и лишних денег не возьмет.

– А Крепкий Деррел это, как я понимаю, ты? – усмехнулся ратник. – Можно узнать, здоровяк, какое место у тебя самое крепкое? Это то, что я думаю?

В свете факела физиономия сержанта побагровела, став похожей на свеклу.

– Ладно, ладно, – заторопился Норм. – Я пошутил. Бывай, служака!

Пока страж ворот раздумывал, что ответить, ратник устремился вдогонку за спутниками. Он догнал их на углу улицы, где они остановились, чтобы посовещаться.

– Надо было мне стать невидимым, мяу, – пожаловался диккот. – И денежки остались бы целыми, мяу.

– Хорошо-с, что ты это этого не сделал-с, – заметил ЛииС. – Как рассказывал-с мне мой всезнающий отец, ворота-с и стены городов Вендарии-с просто напичканы охранными заклинаниями-с и разными ловушками-с. Ты мог запросто попасть в магический капкан, а потом оказаться в тюрьме-с.

– Я узнал у сержанта, где здесь можно переночевать, – поделился добытыми сведениями Норм. – В паре кварталов отсюда есть харчевня. Плата за ночлег небольшая и обещают постели без клопов.

– Очень хочется кушать, мурр, – сладко зевая, промурлыкал Бедах. – Слопал бы сейчас жирную курочку, мурр, и лег спать в теплую постельку, мяу.

– ЛииС, как твоя рана? Не болит? – забеспокоился Норм. – Тебе нужно завтра обязательно показаться лекарю. Что ты решил? Пойдешь с нами в харчевню или отправишься за своим багажом к торговцам?

Взглянув на зевающего диккота, ЛииС тоже зевнул, широко раскрыв узкую пасть.

– Чувствую себя ужасно-с, Зеленый, – пожаловался он. – Валюсь с ног от усталости-с, а потому все дела подождут до завтра-с. Согласен-с с нашим мохнатым другом-с. Ужинать и спать-с.

– Тоже мне нашел мохнатого, мяу, – обиженно промяукал Бедах. – Сам-то, когда последний раз в зеркало смотрелся, фрр?

– Не ссорьтесь, – улыбнулся ратник. – Пойдемте лучше искать харчевню, а то вкусной еды и чистых комнат нам может не хватить.

Воодушевленные мыслями о предстоящем ужине и ночлеге под крышей, приятели поспешили на поиски гостиницы.

***

На улице, по которой двигались путники, царила вечерняя полутьма. Окна большинства домов были темны, лишь из некоторых из них сочился слабый свет. На фонарных столбах тускло горели масляные светильники. Выложенная округлым булыжником мостовая пустовала. По давней традиции, существовавшей в городах королевства, как только начинало темнеть, местные жители спешили укрыться в своих жилищах. Вместе с опускавшейся на улицы ночью наступало время воров и грабителей. В эту опасную пору мало кто из горожан осмеливался выйти из дому.

Звуки шагов гулко раздавались в безмолвной тишине. Несколько припозднившихся прохожих, пугливо прижимаясь к стенам домов, проскользнули мимо ратника и его спутников. По соседней улице, громыхая доспехами, прошел патруль городской стражи. Это были все, кого повстречали путники на своем пути. Наконец они свернули на улицу, где располагалась харчевня. Здесь было пустынно. Откуда-то доносились оживленные голоса и звуки музыки. В дальнем конце улицы кто-то двигался навстречу нашей троице, но увидев незнакомцев, нырнул в ближайший проулок. Идущий впереди Норм вдруг почувствовал опасность и сделал предостерегающий жест рукой. Его спутники насторожились и замедлили шаг.

Из темной подворотни выскочили трое неизвестных. Их лица скрывали черные маски с прорезями для глаз. Уличную тишину нарушили звуки вытягиваемых из ножен клинков. Один из налетчиков, здоровенный бугай, с легкостью помахивал громадным боевым топором.

– А ну-ка, выворачивайте карманы! – сипло пробасил вышедший вперед бандит.

– И побыстрррее! – проревел бугай с топором.

Бедах громко и устрашающе зашипел. Шерсть на его загривке встала дыбом, а спина выгнулась дугой, сделав диккота выше ростом, из подушечек лап показались острые когти. Норм принял защитную стойку и, обнажив меч, приготовился к бою. Расслабив мышцы тела, воин настороженно следил за действиями грабителей. ЛииС благоразумно отступил за спины спутников.

– Ну что ж, подходите ближе и получите от нас подарки, – спокойно предупредил бандитов Норм.

Уверенность обычных прохожих в своих силах и их готовность дать отпор остудили пыл налетчиков. Они замешкались и стали неуверенно переглядываться между собой. «Хорошо, что их только трое, – мелькали мысли в голове у ратника. – Учитель Шидоин наказывал больше, чем с двумя не сражаться. На ЛииСа надежды мало. Бедах возьмет на себя одного, а уж с двумя я как-нибудь… Хотя этот бугай с топором на двух бойцов потянет, тогда…»

Неожиданно раздалось металлическое лязганье, и из соседнего переулка на улицу вышел отряд городской стражи.

Высокий пронзительный крик заставил всех присутствующих подпрыгнуть на месте.

– Да как вы смеете-с нападать на подданного княжества Минестрал-с! – визжал тонким голосом ЛииС. – Я буду-с жаловаться бургомистру и лично-с королю Дамиану Второму-с! Вас схватят, закуют в кандалы-с и бросят в самую глубокую темницу-с! Стража! Ко мне-с! Корона в опасности-с!!!

Опешившие грабители стали пятится, а затем, грязно ругаясь, скрылись в подворотне. Вскоре оттуда послышался удаляющийся топот ног. Вслед за беглецами в подворотню ринулись стражники, свистя в свистки и грохоча на бегу тяжелыми доспехами.

Норм вложил меч в ножны и, потрогав ухо, заметил:

– ЛииС, от такого крика можно оглохнуть или на всю жизнь заикой сделаться. А насчет короны, тут ты явно перегнул палку.

– Зато сработало-с, – прокашлявшись, гордо заявил рыжий лис. – Стандартная техника-с поведения при ограблении-с. Мои родители-с нанимали для меня-с лучших учителей-с!

– Один из грабителей был орком, фрр, – промяукал Бедах. – Премерзкий запах!

Убедившись, что опасность миновала, приятели отправились дальше. В конце улицы они увидели двухэтажное здание с ярко освещенными окнами. Изнутри доносился гул пьяных голосов и звуки музыки. Криво висевшая над дверью вывеска «У старого Тома» ясно указывала, что путники достигли желанного места ночлега. Харчевня с порога встретила гостей запахами мясной похлебки, жареного лука и пьянящими винными ароматами. В насыщенном густыми парами воздухе, перекрывая общий шум, плавали мелодии арфы и флейты. Отдых по всем признакам обещал быть приятным.

Глава шестая
в которой епископ поучает своего секретаря, но их беседу прерывает необычный посетитель

Шахматная фигура упала на пол и закатилась далеко под кресло. Тонкие брови на лице епископа Единой Церкви Иоганнеса Паблиотти недоуменно поползли вверх. Он постучал указательным пальцем по шахматному столику и сочувственно взглянул на партнера по игре.

– Это что же, милейший, вы жульничать надумали? – с легким упреком в голосе спросил епископ.

– Ваше преосвященство сами давеча говорили о достижении цели любой ценой, – ничтоже сумняшеся ответил иеромонах Амвросий Лузинелло.

На должность личного секретаря его преосвященства он был назначен недавно и еще не совсем разобрался со своими обязанностями. Предыдущий секретарь скоропостижно скончался вследствие нелепого несчастного случая.

Епископ беспокойно подвигался в просторном кресле, слишком большом для его роста. «Давно пора обновить мебель в покоях, – в очередной раз подумал он. – Хорошо хоть подставку для ног догадались поставить». Уголки длинных тонких губ его преосвященства скорбно опустились вниз. Живые черного цвета глаза из-под нависших век укоризненно посмотрели на Амвросия.

– Приблизься, сын мой, – печально молвил епископ.

Когда иеромонах склонил к нему лицо, Иоганнес легонько стукнул маленькой сухой ладошкой его по лбу.

– Ты не понял главного, – продолжил его преосвященство поучительным тоном. – Это высказывание верно, когда цель достигнута. В противном же случае действует правило: «Да воздаст святой Януарий по заслугам его!» Да будет так! Амен! А теперь лезь под кресло и доставай ладью.

Амвросий наклонился и, подобрав полы красной монашеской рясы, полез под шахматный столик за упавшей фигурой. При высоком росте иеромонах был толстым и весьма неуклюжим. Всякая физическая активность действовала на него крайне удручающе. Ища закатившуюся ладью, он пыхтел и задыхался от натуги, а его лысая голова побагровела.

За стенами личных покоев епископа размеренно зазвучал колокол, призывая монашескую братию к вечерней трапезе. Монастырь святого Януария, в котором происходили описываемые события, располагался на окраине города Рустен и с трех сторон омывался рекой Тихой. С четвертой стороны его отделял от городских кварталов глубокий ров, наполненный речной водой. Подъемный мост через водный канал усиленно охранялся вооруженными монахами-стражниками. Мощные каменные стены монастыря обеспечивали покой и безопасность восьми десяткам монахов и двум сотням послушников.

Епископ легко поднялся из кресла и стал прохаживаться по кабинету, разминая затекшие ноги. Иоганнеса нисколько не тяготила должность управляющего епархией Междуречья, но этим духовным чином его честолюбие не готово было удовлетвориться. Непомерные амбиции в его преосвященстве органично сочетались с жаждой власти, дополняя и подпитывая друг друга. Присущая священнику неумная энергия постоянно требовала выхода, подталкивая все к новым и новым активным действиям и поступкам, а подвижный, изобретательный ум не позволял ни на минуту заскучать его обладателю. При маленьком росте Иоганнес сохранял подвижность и стройность фигуры. Общее впечатление облика немного портила несоразмерно крупная голова. Она казалась чересчур тяжелой, особенно сейчас, когда размеренно покачивалась в такт ходьбе, как будто епископ с кем-то постоянно соглашался. Довершал картину длинный изогнутый нос, делавший его преосвященство похожим на диковинную птицу.

Дойдя до стены кабинета, Иоганнес резко развернулся и подошел к окну. Его рассеянный взгляд, постоянно перебегая с одного предмета обстановки на другой, казался направленным внутрь себя. При повороте головы к собеседнику бросался в глаза высокий, заметно выступающий вперед, лоб, который продолжала обширная лысина. Лишь сзади головы и по ее бокам над ушами сохранились остатки волос. Его преосвященство втайне, чтобы выглядеть моложе своих лет, подкрашивал их в черный цвет.

– Итак, чадо мое памятливое, из пяти партий три я выиграл, одна сыграна вничью, и заключительная партия тоже засчитывается как моя победа, – удовлетворенно подытожил Иоганнес. – Сегодня на этом достойном результате можно остановиться.

В стрельчатое, украшенное мозаикой из цветного стекла окно кабинета кто-то громко постучал. Амвросий испуганно выглянул из-за кресла. Епископ, ничуть не удивившись, решительно распахнул оконную створку. Раздалось хриплое карканье, и на подоконник опустился черный ворон с белой полоской на голове. В клюве он держал какой-то продолговатый предмет. Иоганнес протянул руку, и птица осторожно положила свою добычу на открытую ладонь священника.

– Что же ты, помощник наш неутомимый, сумел добыть? – пробормотал епископ, рассматривая предмет.

Добычей ворона оказался плоский футляр прямоугольной формы. Открыв его, Иоганнес обнаружил внутри деревянные палочки для еды.

– Гм, это не то, что нам нужно, – хмыкнул его преосвященство. – Хотя, конечно, я не противник восточных методов питания. Но в данном случае…

Епископ повернулся к черной птице и спросил:

– Что-то еще?

Ворон мигнул блестящим агатовым глазом и несколько раз каркнул. Иоганнес склонил голову набок, прислушиваясь.

– Так-так, харчевня «У старого Тома», – вполголоса произнес он. – Ну, хорошо, добытчик ты наш усердный. Пока этого хватит. Лети ко мне!

Его преосвященство вытащил из рукава рясы небольшой холщовый мешочек с изображением птицы и высыпал из него на ладонь щепотку серебристого порошка. Ворон, хлопая крыльями, перелетел на руку епископа и принялся клевать искрящиеся на свету крупинки.

– Баю-бай, спи-засыпай, – едва слышно прошептал Иоганнес.

Птица стала быстро уменьшаться в размерах, не переставая клевать. Через несколько мгновений на ладони у его преосвященства стояла миниатюрная фигурка ворона из блестящего черного металла. Она покачнулась и медленно завалилась набок. Епископ спрятал волшебную вещицу в мешочек. Туда же он аккуратно ссыпал остатки серебристого порошка.

– Ваше преосвященство, а это не та статуэтка, что мы в прошлом месяце нашли у ведьмы с Травяных Заводей? – раздался из угла комнаты дрожащий голос Амвросия.

– Она самая, чадо мое наблюдательное, – ответил Иоганнес, усаживаясь поудобнее в кресло и внимательно рассматривая палочки для еды.

– Так ведь мы болотную ведьму из-за этой поделки на костер отправили, – испуганно пролепетал иеромонах.

– Ну и …? – вкрадчиво спросил епископ, поворачи-

ваясь к своему секретарю.

Ответом ему было шумное прерывистое дыхание.

– Сын мой, а знаешь ли ты, что означают красный и черный цвета на гербе нашей славной Единой Церкви, да продлятся ее дни во веки веков? – задал новый вопрос Иоганнес.

Палочками для еды он попытался ухватить пешку с шахматной доски, но та упорно не хотела поддаваться. «Здесь нужна определенная сноровка и практика», – пришел к выводу епископ, в очередной раз роняя резную фигурку. Сделав несколько безуспешных попыток, священник отложил палочки в сторону.

– Красный цвет – это символ пылающего огня веры в нашей душе, черный – отрешенности от суетного мира, – заученно пробубнил Амвросий.

Иоганнес слушал вполуха, печально разглядывая безвольный рот и обвисшие щеки иеромонаха. «С какими ничтожествами приходится работать», – подумал он, а вслух назидательно промолвил:

– Это нижний мирской уровень понимания, несмышленое чадо мое. Сокровенное учение подвижника нашей церкви святого Януария гласит: «Две силы правят этим миром, а название им Свет и Тьма. Но одна сила не может существовать без другой. Без света – нет тьмы, без дня – нет ночи, без тепла – нет холода. И горе нам, если равновесие сил будет нарушено! Разрушатся центры энергии, все перемешается и придет Серый Хаос, который будет править безраздельно тысячи лет». А посему Свет и Тьма, то есть красное и черное, стали символами Единой Церкви, да прибегнут страждущие к лону ее. Именно поэтому монахи нашей веры носят красное, а монахини – черное одеяние, подчеркивая двойственность сего бренного мира.

Епископ многозначительно кашлянул и, посмотрев на Амвросия, продолжил:

– Здесь также важно отметить, сын мой, что, выполняя волю церкви, мы, как два лезвия меча, используем правду и ложь, молитвы и магию, честность и предательство. Цель…, как там дальше?

– Оправдывает средства, – громко икнув, закончил фразу Амвросий.

– Созрел ли ты духовно, сын мой, чтобы стать на нелегкий путь поддержания равновесия добра и зла в грешном мире? – торжественно загремел голос его преосвященства. – Готов ли ты пожертвовать всем, даже жизнью, на благо нашей Единой Церкви?

Амвросий задрожал и мгновенно покрылся потом. «Как же так? – лихорадочно думал он. – Ведь за использование колдовских вещей по церковному уложению еретик должен быть сожжен на костре». Иеромонах уперся взглядом в пол кабинета и слабым голосом начал мямлить:

– Я, это…

В комнате грянул, отражаясь от стен, частый колокольный звон. Амвросий вздрогнул и испуганно посмотрел на епископа. Иоганнес, пристально глядя в глаза секретарю, тряс в руке бронзовый вызывной колокольчик. В покои вошли двое монахов внушительного вида и застыли в дверях, ожидая указаний.

– Ну, так, что ты там говорил, сын мой?

Епископ пронизывающим взглядом посмотрел на Амвросия и вопросительно приподнял левую бровь.

– Отец мой! Ваше преосвященство! Я готов…, давно хотел…, не решался вам сказать, что всем сердцем…, – залепетал, ставший бледным как мел, Амвросий.

– Ну, вот и ладушки, – довольным голосом произнес Иоганнес. – Я рад, что не ошибся в тебе, чадо мое разлюбезное.

И обратился к вошедшим:

– Передайте повару, пусть заварит мой любимый чай на травах и подаст в библиотеку.

Монахи, молча, поклонились и покинули кабинет.

– Пойду, напишу пару писем, – зевая, сказал епископ. – А ты, Амвросий, отдохни. Нам с тобой силы скоро ой как понадобятся.

Похлопав остолбеневшего секретаря по рыхлому плечу, Иоганнес легкими шагами пошел к выходу. В дверях он остановился и, взявшись за ручку двери, заметил:

– Да, и помни, сын мой, что незримый взор с небес денно и нощно смотрит на нас и взвешивает поступки наши. Да смилуется над тобой святой Януарий! Да будет так! Амен!

– Защити нас святой Януарий! Амен! – проронил в ответ Амвросий.

Когда за епископом закрылась дверь, иеромонах обессилено опустился на пол. Долгое время он просидел в забытьи. Потом его беспомощно блуждающий взгляд остановился на бюсте святого Януария, стоявшем в алькове кабинета. Амвросий развернулся к скульптуре. С трудом стоя на толстых коленях, он принялся истово молиться, поднимая вверх руки и кланяясь. Святой задумчиво смотрел с постамента на свое неразумное чадо.