Ворон. Скафандр Богов

– В самом деле? Прекрасно! Значит, разгон не пропал впустую…

– Федор Николаевич.

– Да?

– Он смотрит на меня.

– Открыл глаза?

– Открыл. Но не в этом дело. Он видит меня, понимаете?

Скрипит кресло, шуршат ботинки по кафельному полу. На меня ложится чья-то тень.

– Да. Взгляд осмысленный, – гудит над головой. – Доброе утро, Александр! Как спалось? Хе-хе… Моргни, если понимаешь меня.

Кто вы такой? Что я тут делаю?

Я не слышу своих слов. Наверно, я ничего не произношу, а вопросы только промелькнули в голове.

– Ты слышишь меня, Стрельбин? Моргни два раза, если да.

Полуавтоматически моргаю. Хотя знаю, что я – не Стрельбин. Вернее – не совсем Стрельбин.

– Юля, принесите воды.

Становится чуть светлее, потом где-то хлопает дверь. Начинаю различать контуры предметов, но их назначение совершенно не ясно.

Что здесь происходит?

Где я?

Слышится щелчок, и с глаз будто снимают фиолетовую пелену. Предметы мира теперь залиты тусклым, пасмурным светом. Кто-то оттягивает мои нижние веки и брови, берет за руку, а потом говорит:

– Я думаю, он вернулся окончательно.

Топают шаги и приближается новый голос – тоже басистый, но молодой – его владельцу чуть за тридцать:

– Вы уверены? А он может снова, как бы так выразиться, пропасть?

– Вероятность присутствует. Но я склонен дать положительный прогноз.

– Ваша работа впечатляет, профессор.

– Ничего бы не получилось без ваших инвестиций, Анатолий. Все необходимое оборудование делалось на заказ. Огромные деньги! Гхм…

Кто-то вновь касается моей руки.

– Он горячий, – произносит молодой бас.

– Недавно, наряду со сбоем Проводника, случился неприятный инцидент, температура тела Александра неожиданно повысилась до 39 градусов. Локализовать причину нам не удалось, но, думаю, это реакция на некоторые препараты. Волноваться нет причин. Я полагаю, это скоро пройдет. Сейчас он не может говорить и самостоятельно передвигаться, но через месяц, будьте уверены, он танцевать у нас будет! Новейшие разработки! Еще несколько лет назад о подобном «чуде воскрешения» медицина и мечтать не смела.

– А как насчет сознания? Вы говорили, что в коме отмирают нейронные связи, разлагается мозг…

– Насчет этого тоже не беспокойтесь. Все участки мозга были вовремя законсервированы и, так сказать, получали должную встряску, имитирующую показания сенсоров и работу нервной системы. Я думаю, мальчик вернется к нам не только без потери функциональности подкорки, но и поумнеет в разы! Но это тема отдельного исследования, если позволите…

– Невероятно!

– Как я уже говорил, Анатолий, мы проведем идентичную процедуру и с вашей дочерью…

– Отложите эту процедуру до выявления причины программного бага, – отрезает молодой бас. – Рисковать жизнью подопытного я допущу, но не жизнью своей дочери, – голос, что примечательно, в противоположность сказанной фразы остается бесстрастным, словно такая щекотливая для папаши тема как жизнь любимого ребенка волнует его в этот момент намного меньше, чем судьба только что приведенного в сознание совершенно постороннего индивидуума. Анатолия, еще больше чем самого профессора, интересовал только положительный результат эксперимента.

– Естественно. Кстати, Сергей, вы нашли причину сбоя? Ваша программа хороша, но если мы планируем и дальше с ней работать, риск ошибки должен быть исключен. Это архиважный момент.

– Конечно, Федор Николаевич, – почти издалека доносится новый голос – глухой, под аккомпанемент стука ноутбуковской клавиатуры. По тембру – его владельцу немногим больше двадцати. – Все уже исправлено.

– Отлично.

Слышится писк и хлопает дверь. Через несколько секунд тишины моих губ касается прохлада. Приятная, освежающая струйка проникает в рот, в горло, течет вниз и одновременно распространяется по голове, по телу, разливается вплоть до кончиков пальцев. Меня накрывает эйфория, очищается видение мира. Голоса становятся четче. Хочется дышать полной грудью.

Чем они поят меня? Наркотики?

– Все, Юля, довольно.

Ручеек блаженства вмиг пересыхает, остаются лишь постепенно тающие лужицы счастья.

– Посмотрите на его глаза, ему понравилось, – говорит молодой бас.

– Мы, конечно, следим за уровнем влаги в организме, но некоторая степень обезвоживания присутствовать будет, – отвечает профессор. – Вода – нектар для человека, поскольку все живое на Земле состоит из воды.

Где-то в уголке сознания мне вспоминается непреложная истина: напитки восстанавливают Энергию, которая в свою очередь влияет на регенерацию Здоровья.

– Я бы тоже чего-нибудь выпил, – говорит профессор. – Желательно – шампанского в честь такого события! Сегодня, друзья мои, День, Когда Человечество Научилось Возвращать Сознание из Глубокой Комы! Ваша дочь, Анатолий, будьте уверены, уже спасена.

– Федор Николаевич, сейчас только десять утра! – хохочет молодой бас. – Но, если вы настаиваете, можете организовать банкетик, а мы пока посидим здесь с товарищем программистом…

– В каком смысле? – голос профессора вдруг тускнеет.

– В смысле – не могли бы вы оставить нас наедине, – тон его собеседника из веселого стал лелейно-настойчивым.

– То есть, вы хотите остаться… здесь… без меня?

– Вы угадали совершенно точно. Без вас. И, разумеется, без Юли.

– Простите, но… что вы собираетесь тут делать?

– Это уже вас не касается.

– При всем уважении…

– При всем уважении, я тут хозяин и все тут куплено на мои деньги! – молодой бас чуть не закричал. И, переведя голос в извинительную тональность, добавил: – Дайте нам десять минут. Пожалуйста.

Федор Николаевич насупился, но сдержался. Затем с выражением оскорбленного и, несмотря на свой репутационный вес, отступившего в ментальной, и особенно – финансовой, схватке, бормоча, удалился. Юля хвостиком последовала за ним.

– Что думаешь? – сказал Анатолий, повернувшись к Сергею. – Владелец этого тела не явится качать права?

«Телом» называют меня, лежащего в сознании, но парализованного.

– Сколько тебе повторять: оболочки людей принадлежат инстинктам, а не кому-то лично, – сказал молодой программист. Впрочем, за внешними проявлениями молодости этой парочки скрывалась некоторая зрелость или даже – седая, многоуровневая мудрость. – Никогда не верь людям, если они говорят, что придумали что-то. Они говорят: новое – хорошо забытое старое. Люди просто вспоминают о тех знаниях, что мы давали им раньше, через антропологию, историю, археологию и выдают их за свои собственные умозаключения. Им неведомо, откуда возникает мысль, потому что мысль – внеземного происхождения. Они говорят, но никогда не поймут смысла сказанных слов. И – нет, я думаю, Стрельбин больше не вернется. Мы выкурили его окончательно.

Надо мной нависли два объекта, которые я назвал бы «лицами». Я не был в состоянии определить, каковы они: красивы, стары, молоды, упитанны или худощавы; имеют ли они бороды, какие у них глаза, и вообще – что должен представлять собой, к примеру, рот. Скорее всего, они были размыты, замутнены. Я не помнил и не замечал деталей, как прежде, а видел сразу все целое и каким-то чувством понимал, что ко мне обращены два лица.

– Как думаешь, он понимает нас? – спросил Анатолий.

– Едва ли.

– Добро пожаловать на Землю, господин Кутх. Рады тебя видеть в новой обстановке.

«Кутх… Кутх… это ведь мое имя, – подумал я. – Откуда они знают меня? Кто они такие?»

– Не нагружай его, – сказал программист. – Вспомни себя в момент материализации на физической Земле. Подождем, пока он адаптируется. Он еще не понимает, как случилось так, что он попал сюда. И где это – «сюда». Все, абсолютно все его представления о мире разрушены. До этого он видел долгий сон, в котором настоящие события могли капитально исказиться. В голове у него перемешались память о существовании в качестве мага Ворона в игре «Armour of God» и личный жизненный опыт Александра. Два абсолютно чуждых друг другу сознания, помещенные в один мозг, превращают голову в поле самой яростной из всех мыслимых схваток.

– Кстати, о Проводнике. Ты записал алгоритм, который он составил?

– Конечно, первым делом. Этой версии программы удалось полностью задавить, как ты любишь выражаться, бывшего «хозяина» и перенастроить связи. Никому из нас не удалось еще так прочно синхронизироваться с человеческим телом. Кутх станет самым полноценным мэрлонцем на Земле. Первенцем нашей новой культуры!

– Думаю, Сорокин выполнил свою функцию и больше нам не пригодится, – сказал Анатолий.

– Согласен.

– Кто следующий?

– Оружейник Мыкуй. Давно пора записать его в наши ряды. Очень талантливый малый. Подготовительные работы уже начались. Тело подобрали. Если кратко: первокурсник, 17 лет, живет в Саратове. Идеальный вариант по всем показателям.

– А что насчет продления жизни? Есть новости из вашей конторы?

– Особых нет. Так что будем пока придерживаться старой схеме – выбирать личины помоложе…

Скрипнули стулья, лица надо мной пропали. Голоса начали отдаляться.

– Кстати, слышал, Норлос выдвинул теорию, будто бы земляне обладают собственным разумом? – спросил программист Сергей.

– Слышал. Бред, по-моему, полнейший.

– Он со свойственной ему дотошностью провел исследование ряда научных публикаций в различных областях за последние десять лет и в паре работ обнаружил, как он выразился, «незапрограммированные когнитивные выводы, имеющие прямую взаимосвязь с подлинной реальностью бытия», то есть те знания, которые землянам не только не были предоставлены нашими сородичами (а ведь всю информацию относительно природы вещей земляне получают только от нас), но и для нас самих являющимися открытиями!

– Позволь не согласиться. Человеческое мышление крайне примитивно. Экспериментально доказано, что химико-биологическая структура среднестатистического мозга человеческой особи просто физически не способна обработать ту информацию, которая лежит за пределами умозрительного анализа…

– Но факт налицо. Скажешь, случайность?

– Случайность.

– Случайности не случайны, сам знаешь почему. К тому же за миллионы лет непрерывной эволюции и принудительная мутация человеческого ДНК с целью формирования пригодной для нашего вида среды обитания способны в конечном итоге привести к подобным «феноменам».

– Не будем спорить. Не хватало еще нам с тобой спорить о том, есть ли разумная жизнь на Земле или нет.

– Ну, как знать.

– Как знать.

Пискнула дверь и голоса пропали совсем. В палате №47 больничного корпуса при Ростовском филиале Научно-исследовательского института морфологии мозга с табличкой у входа «Стрельбин А.С.» наступила тишина. Я остался один. Перед глазами все четче с каждой минутой проявлялись детали обстановки и файлы из собственной памяти…

Стоп. Откуда я знаю, где нахожусь и что палата именно под номером 47? Кто вложил только что в мою голову эти мысли? Ведь я, Ворон, никогда раньше не бывал в этом месте и ничего раньше не знал о том, где это и что происходит здесь.

Я вздрогнул от странного чувства, будто в натопленную комнату дохнула зимняя свежесть, и обратил угрюмый взор в потолок, словно ожидая разглядеть в нем кого-то, кого никак не думал встретить и здесь.

«Эти знания – откуда? – подумал я. – Свои, но чужие. Словно Некто, стоящий превыше меня, небожитель, ткущий на полотне миров мою, Кутха, жизнь, дарующий и отнимающий имя и личность, вдохнул сейчас эти подробности обо мне. Незримый осязаемый, наплевавший на «конспирацию», ибо не следует Творцу подменять мысли создаваемого персонажа своими собственными и выдавать тем самым свое божественное присутствие…

Всё,

Конец.

Ой, а кто выключил свет?

И куда подевались все мои персонажи?..

Ну что же, прощай, мой наивный Ворон-Кутх. Прощай навсегда.

Хе-хе.