Ворон. Скафандр Богов

«Эй! Какого черта я так думаю?! – почесал затылок Гэгэ. – Я так совершенно не думаю. Тупость какая-то… И что значит это слово «Геге»?»

Стрелец хмыкнул от мысли, что кому-то дали «лоховскую» кличку «Гэгэ». Он еще не догадался, что это мы с тобой, дорогой Читатель, условились так величать его простоты и хохмы ради…

«ЧТО? Это меня так прозвали? ГЭГЭ?! – возмутился Стрелец. Прокачка Храбрости приносила ему теперь плоды. – Кто говорит со мной, а? Хохмы ради… Чьи слова я слышу? Это ты, осел, дал мне такое погоняло? Как ты проник в мою голову? А ну-ка покажись! Посмотрим, кто тут у нас Геге…»

Что ж, явимся великому храбрецу во всей нашей красе! Пусть смотрит…

Увлеченный бранью на своего создателя Гэгэ не заметил, как дошел до середины моста, чем переступил незримую черту, отделяющую непыльный фарм данджа от запуска финальной сцены в Святилище Утопленных Ведьм.

Пещера вмиг ожила и будто превратилась в каменную пасть огромного чудовища: холодный мрак, темная вода, каменные плиты и безжизненные статуи слились в один могучий организм.

– КТО ПОСМЕЛ НАРУШИТЬ ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ МЕРТВЫХ?! – раздался хор голосов, в котором звучали детские, женские и мужские тона. Резонанс голосов пилил слух и вибрировал по всему телу, врывался в голову, сметая собственные мысли, и как будто сдавливал черепную коробку извне и снаружи. Стрелец замер от испуга. – КТО ВОШЕЛ В НАШЕ УБЕЖИЩЕ, УБИВАЕТ НАШИХ ВЕРНЫХ СЛУГ И ГРАБИТ СВЯТЫНИ?! МАРОДЕРЫ В НАШИХ СТЕНАХ! МАРОДЕРЫ!!!

Говорили статуи по периметру храма – в этом не было сомнений.

– МЕРТВЫЕ НЕ УБИВАЮТ, МЕРТВЫЕ МЕРТВЫ, СРЕДИ МЕРТВЫХ НЕТ УБИЙЦ. ЖИВЫЕ – ВОТ КТО НАСТОЯЩИЕ УБИЙЦЫ! ЖИВЫЕ УБИВАЮТ ЖИВЫХ И ДЕЛАЮТ ИХ МЕРТВЫМИ. ЖИВЫЕ ОТНИМАЮТ ЖИЗНЬ И РАСПРОСТРАНЯЮТ ПУСТОТУ И БОЛЕЗНИ.

Стрелец понемногу приходил в себя от децибельного удара в уши. Что-то вот-вот должно произойти – не напрасно же «духи» испытывают акустику храма. Скорее всего, думал он, сейчас оживут статуи псевдогреков – от них надо держаться подальше. Каменные противники обычно медлительны, но неплохо защищены и больно бьют. Против таких основное преимущество – Скорость и Ловкость. Или возникнут пустотелые призраки. Урона от них меньше, но попасть стрелой в бестелесную дымку – задача не из легких. Здесь требуется хороший уровень Точности. И не помешало бы чуть-чуть добавить света – раскинув мозгами, он двинулся вперед по мосту, куда ниспадает серебряный луч.

– ПРИДИТЕ, НАШИ ВЕРНЫЕ СЛУГИ. ПРИДИТЕ, ОБИТАТЕЛИ ВОДНЫХ ГЛУБИН. ЗАЩИТИТЕ НАС ОТ ПОСЯГАТЕЛЬСТВА ЖИВЫХ И АЛЧНЫХ! ИБО МЕРТВЫ МЫ И БЕСПОМОЩНЫ, И НЕ МОЖЕМ ПОСТОЯТЬ ЗА СЕБЯ И МОЛЧА НАБЛЮДАЕМ ЗА БЕЗЗАКОНИЕМ, КОТОРОЕ УЧРЕЖДАЮТ ВОРЫ В СТЕНАХ НАШЕГО ХРАМА. ПРИДИТЕ, СТРАЖИ ПОКОЯ И ОХРАНИТЕЛИ ПРАВДЫ!

Призраки умолкли. Гладкая доселе темная вода озера вдруг забурлила, вспенилась. Холодные волны забились о каменный мост, расшибались, и на их месте появлялись жуткие склизкие создания, напоминающие огромных мокриц с передними крабьими клешнями. Хитиновая броня на них влажно блестела, клешни глухо щелкали; многоножие дробно скреблось, приближаясь.

Гэгэ, пятясь, начал отстреливаться. Щелк, щелк – две Неудачные стрелы отскочили от панциря, третья прошла навылет, не нанеся урон.

«Эй, какого черта?»

С мыслью, что натолкнулся на багнутого моба, он переключился на других, но и тут его ждал неприятный сюрприз: всем остальным мокрицам-переросткам его стрелы, казалось, вообще не причиняли никакого вреда.

Враги окружали. Подумав, что в данной ситуации лучше бы ускориться, чтобы разорвать дистанцию и еще немного подумать, Стрелец перебежал мост до конца. Колонны расступились – он оказался на круглой площадке посреди озера, в центре которой находился давно пересохший от простоя фонтан с изваянием зеленоглазой девы в терновом венке: в правой руке она держала у бедра изогнутый лук, а левую подняла высоко над головой. Но в сжатом кулаке чего-то, казалось, не хватало: ладонь ее была повернута почти перпендикулярно положению тела, будто в ней изначально находился, к примеру, воздетый меч, будь она Родина-мать. Лунный луч, как тонкая игла, вонзался во что-то у ног девы-охотницы.

Чаша фонтана опиралась на толстую ножку приблизительно метр высотой, плюс своего рода «борта» – неплохое временное укрепление для тех, кому срочно требуется выиграть немного времени, чтобы избежать лютой смерти.

Стрелец сразу уловил внушимую ему неким бестелесным духом идею, отыскал удобное место, чтобы запрыгнуть – и уже буквально через пять секунд стоял рядом со скульптурой зеленоглазой лучницы: та оказалась гораздо выше, чем виделась издали – возвышалась над ним примерно на две головы.

Он выглянул за «стены» своего бастиона, больше напоминающего огромную ванну: вся суша вокруг фонтана и на мосту скреблась, щелкала, блестела от влажных хитиновых спин. Мобы, тем не менее, были неспособны вскарабкаться – за гладкую поверхность архитектурной вазы плохо цеплялись их коготки на маленьких ножках. Были только две существенные проблемы. Первая из них несколько секунд назад была путем к спасению – это скол треугольной формы на мраморных бортах фонтана, через который Стрелец проник сюда: рано или поздно тупые насекомые-мутанты наткнутся на проход и станут просачиваться в «крепость». И вторая проблема – чем их все-таки убивать?

Из арсенала помимо Лука Стрельца – только Зазубренный Кинжал, который он за весь поход, кажется, и применял-то пару раз. Но лезть проверять не хотелось, да и шанс мелковат (физоружие их не берет, это ясно), тем более что можно пока заняться осмотром в поисках подсказки: ведь непроходимых данжей не бывает, согласитесь.

Серебряный луч луны больше всего привлекал внимание. Казалось, он летит сквозь холодный космос, пронзает атмосферу, находит небольшую щель среди массива холмов и деревьев, проникает в абсолютно черную пещеру и стремится к чему-то, что должна держать эта каменная дева… но промахивается, потому что предмет, которым наделили скульптуру ваятели, развалился от старости, и представлял собой груду обломков, не поддающихся идентификации, сваленных у ее ног. И хотя на воздетой руке еще остались элементы чего-то, похожего на рукоять, сущность приспособления все равно оставалась загадкой. А ключ к этой загадке, несомненно, и ключ к тайне всего подземелья.

Но что-либо толком сообразить он уже не успевал: мобы рассекретили скол и поодиночке стали проползать в чашу фонтана. Двуногого заметили быстро и немедленно атаковали. Гэгэ сжал Зазубренный Кинжал, и неуверенно, с маленькой надеждочкой на чудо, пошел в рукопашку. А вдруг…

Но, к сожалению, никакого «вдруг» в этот раз не случилось. Клинок с чавканьем проникал в плоть мокриц-мутантов, но ран после себя не оставлял. Стрельцом овладевало отчаяние. Все оружие годилось только для того, чтобы скидывать ползущих по нему больших, размером с кота, насекомых с клешнями. Зато Накидка из Чешуи Серебряного Змея превосходно оправдала свою функцию: коготки мокриц скользили по гладкой ткани плаща, так что спина, по крайней мере, была под защитой. Но это – лишь очередная отсрочка неминуемой гибели. И Гэгэ это понимал. Отступать некуда. Зря он полез в эту пещеру. И не стоило грубостью отвечать Тому, кто хочет выудить из его жалкого естества хоть что-то ценное. Сам виноват.

Израненные ноги слабели и поддавались тяжести насевших мобов. Здоровье и Энергия покидали Стрельца. Он рухнул на колени и тут же был густо облеплен мерзкими мокрицами, высасывающими каплю за каплей остатки его Здоровья.

«Пусть жрут… какая разница? Не больно ведь. Меня сожрут, а потом я воскресну. Потом снова сожрут, а потом я снова воскресну. Смерть – это ведь не навсегда. Как спокойно… по мне ползают эти мерзкие насекомые, скребутся, пьют кровь, разрывают кожу, проникают в тело и ворошат внутренности, а мне так спокойно…»

– ПИРУЙТЕ, МИЛЫЕ СЛУГИ! – возобновился громогласный хор призраков. – ПИРУЙТЕ, НАШИ ДАВНИЕ ДРУЗЬЯ И ТОВАРИЩИ! НЕТ ЖАЛОСТИ К ТЕМ, КТО ВРЫВАЕТСЯ В ЧУЖИЕ ДОМА СО ЗЛЫМ УМЫСЛОМ, С ГРАБЕЖОМ И УБИЙСТВОМ, С МЕЧОМ И КОВАРНОЙ МАГИЕЙ! ПУСТЬ ЭТА ЖЕРТВА СТАНЕТ УРОКОМ ДЛЯ ДРУГИХ МАРОДЕРОВ!

«Я не хотел, – взмолился Гэгэ, – я просто… Это ведь Ты! Правда?.. Ты наказываешь меня за грехи. Я вовсе не хотел грубить. Я не думал, что мои слова будут что-то значить, я ведь никому их не говорил, одному только… себе. Эх, теперь понятно, вот я дурак… Я никогда не был шибко верующим… но всегда уважал христиан, конечно, ты не подумай… Но я не верил, точнее, не знал, что это может произойти и со мной… Нет, я просто не верил, что Ты реально можешь существовать. Это ведь правда? Так? Скажи. Это Ты? Боженька?»

Но всесильный незнакомец высокомерно молчал, чтобы не вызвать у персонажа книги очередной шок от раскатистой Авторской Речи.

«Но ведь не я создал себя таким никчемным! В чем же я виноват?!!»

Главгер не выдержал и вдруг заплакал. Не потому, что его терзают клешни монстров, и не оттого, что ни сил, ни желания жить почти не осталось, и даже не имел он задней мысли привлечь этим событием чью-нибудь жалость. Это произошло спонтанно и… как-то по-настоящему. Гэгэ раскаивался. Раскаивался в том, что так неудачно выбрал себе никнейм, чем вынудил Автора назвать его стремной аббревиатурой. Раскаивался в том, что был не способен одолеть Крококрыла, Бадуара и того неадекватного склунца самостоятельно, отчего Автору пришлось поломать мозги над вопросом скорейшей эвакуации главгера из беды. Гэгэ повинился во всем, что так или иначе повлияло на нескладность истории о нем, ведь будь он хоть на чуток храбрей, умней и юморней, сочинение Автора приобрело бы читабельный вид. Гэгэ, наверно, взял бы вину на себя и за неумение Автора в принципе писать высокохудожественный текст, хотя к этому он уж точно никаким боком не причастен, но тут его рефлексию прервал тревожный звоночек – стрелка Здоровья опускалась к нулю.

Тревога предшествовала активации «второго дыхания». Кто-то влил в него добрую порцию душевных сил, заставил снять эмоциональное оцепенение, а затем взял контроль над аватаром на себя. Рука Стрельца самопроизвольно поднялась, смахнула остатки слёз рукавом, вынула из рюкзака первую попавшуюся снедь и сунула ему в рот. Это был гамбургер с кунжутом, сочной горячей котлетой и яркими до рекламного глянца листиком салата и куском помидора. Полностью восстановить Здоровье такого хавчика не хватит, но быстренько перекусить – сойдет. Он жадно впился зубами во вкусное, судя по виду, изделие вельзевульских кулинаров. Он рвал сэндвич зубами, не обращая никакого внимания на беспрерывно ползающих по нему и атакующих израненную спину мокриц. Если бы не скользкая поверхность Накидки из Чешуи Серебряного Змея, его давно бы уже сточили, как мертвеца – трупные черви, – и разложили по тарелкам.

Жизнь возвращалась в тело Стрельца, несколько ран перестали кровоточить. Подкрепившись, он вскочил на ноги и побежал, ступая по хитиновым спинам насекомых-мутантов, в безопасное место – к факельному свету коридоров. Полсотни мокриц досадливо скреблись следом за обглоданным куском мяса, на который, только между нами, Читатель, наш счастливчик своим видом очень походил. И только когда вокруг сделалось светло и пусто, он остановился и понял, что управление аватаром вернулось к нему. Передохнув, он съел баночку парящего супа, вынутого из рюкзака (жестяная баночка с вечногорячим обедом обошлась в десять серебра, поэтому взял только одну, сказали, полностью восстановит Здоровье, держал на крайняк). Завет мамы раз в день хлебать жиденькое оказалось актуальным даже на другой планете – Здоровье Стрельца, действительно, мигом поправилось, мясо вновь отросло, от полученных ран не осталось и шрамов, а Энергия теперь выливалась за край. Сейчас ему как никогда захотелось действа: он решил во что бы то ни стало пройти до конца Святилище Утопленных Ведьм.

«Я понял, чего Ты хочешь от меня. Только помоги мне».

Мокрицы злобно скреблись у порога храма, но были бессильны преодолеть черту факельного света.

Надеюсь, подсказка достаточно выразительная?

«Странно. Может, они боятся огня?»

Он попробовал снять ближайший факел со стены – оказалось, что это интерактивный предмет, а не простая текстура. Догадка его подтвердилась, и недолго думая, он подошел к самой границе темноты и пихнул факел в морду ближайшей мокрице.

Свершилось! Та едко запищала от боли, взвился сухой парок, хотя ожидать следовало дымка опаленной плоти. Когда парок растворился, Стрелец не без удивления отметил, что часть головы монстра как будто стёрли ластиком, вместо того, чтобы прижечь. С чувством, что не все так просто с этими мокрицами, но путь верен и разгадка близка, он ударил факелом еще в пару монстров: у одного испарилась клешня, другому огонь «откусил» часть спинного хитина. И тут к нему пришло озарение:

«Ну, понятно теперь! Эти сволочи – элементали воды!»

Слабовосприимчивые к физическому урону элементали-мокрицы получали многократно увеличенный урон от стихии огня. При этом носителя красного цветка мобы стали откровенно пугаться. Стрелец без особого труда пробирался сквозь сонм омерзительных тварей, но теперь их не боялся и даже веселился, глядя на забавные формы, которые принимали тела водяных насекомых после контакта с враждебной стихией: теперь настал их черед испытать на себе муки теряющего свою плоть существа.

Двигаться нужно было к лучнице – это было для Стрельца несомненным. И он даже почти догадался, что требовалось сделать. Только сомневался, ведь подсказку авторы игры не оставили, ни в одном дневнике ни одной записи об этом месте, ни барельефа с инструкцией – ни-че-го. Попробуй догадайся, как пройти через неубиваемых элементалей. (В этом, конечно, он прав, каюсь. Но ведь ему, в конце концов, был указан путь к спасению, значит моя совесть относительно чиста, если применительна такая расстановка слов).

Ближе к концу моста плотность мобов настолько увеличилась, что продвигаться вперед приходилось с огромным трудом. Мокрицам больше не было места куда отступать, они теснились, давились, наползали друг на друга, что вынуждало Стрельца усердней орудовать факелом, чтобы прожечь себе путь; в придачу и сам он стал получать небольшие ранения.

Когда до фонтана оставалось рукой подать, он восполнил Энергию, высушив бутылку газировки, помахал перед собой факелом, как безумный, чтобы расчистить пространство, и начал карабкаться в чашу. Для этого следовало встать на носки, ухватится за края треугольного скола, подтянуться и втащить себя внутрь.

Мобы кишмя кишели в фонтане, и сколько бы главгер не истреблял их, на место «стёртых» огнем водяных элементалей набегали новые. Конца и края им не было видно. Тогда Стрелец пробрался к изваянию девы, взялся свободной левой рукой за ее плечо, уперся одной ногой на лук, который она держала у бедра, взобрался таким образом на скульптуру и стал тянуться к воздетой руке. Мокрицы уже клацали клешнями под ним, стараясь зацепить его, но не выходило. Он поднялся повыше, вытянулся, сколько мог и – водрузил, наконец, факел ей в руку.

Иголка лунного света, который падал через щель в потолке, соприкоснулась с пламенем поднятого над головой девы светоча. Посыпались искры, будто огонь был бочкой пороха, а луч – зажженной спичкой. Грохнуло, сверху посыпались куски сталактитов. Рыже-серебрянная вспышка разорвала темное пространство пещеры, и на некоторое время застыла в воздухе. Элементали возопили душераздирающим хором. Шипя от боли, они в панике скрывались в озере, а кто не успевал – превращался в клубок серого пара.

– ГОРЕ НАМ! О, ГОРЕ! – возобновились стоны каменных призраков. – НАШИ ЗАЩИТНИКИ БЕГУТ, ПОПЯТЫЕ ВРАГАМИ. И НЕКОМУ НАС БОЛЬШЕ ЗАЩИТИТЬ. ПРОЩАЙТЕ, НАШИ СВЯТЫНИ, ТЕПЕРЬ ВЫ УГОДИТЕ В РУКИ ТОРГОВЦЕВ И РАЗБОЙНИКОВ! КОГДА-ТО НАС ПОКИНУЛА НАША БОГИНЯ ДИАНА, ТЕПЕРЬ ОСТАВЛЯЕТЕ И ВЫ, МИЛЫЕ ТОВАРИЩИ, ВЕРНЫЙ ОПЛОТ, ПОГУБЛЕНые жадностью проклятых мародеров…

Последние слова звучали как улетающее эхо, нанесенное на «пожеванную» пленку магнитофонной кассеты.

Факел раскололся и осыпался вниз градом обломков. Вспышка потихоньку угасала. Произошло какое-то колдовство, точнее, антиколдовство: античные изваяния вдоль стен вдруг покрылись тряпичными складками, местами накренились, а потом, комкаясь, рухнули, как декорация или театральный занавес. Следом потеряла устойчивость и колоннада: бывшие секунду назад мраморными колонны легли на пол как простыни, изображающие колонны, а потом лишенные каркаса. Бесследно исчезли скамейки, пересохло озеро, плиты под ногами растаяли, обнажив сырой каменный пол.

На секундочку Стрелец подумал, что вот-вот исчезнет и сам (кто знает, что происходит с этой странной игрой, вдруг это снова баг), но остался на месте. Только теперь не в центре древнего храма, а посреди самой обыкновенной пещеры, сравнительно большой, но теперь уже казавшейся компактней предыдущей версии. Видно, морок декораций зрительно расширял пространство.

Перед собой он увидел большой котел с бурлящим желто-зеленым варевом, а рядом с котлом злобно зыркали на него две гнусного вида бабы-яги и девушка с демоническим ликом.

– Несчастный глупец, ты раскрыл наше убежище, – проскрипела старуха с кривым посохом в руке и когтистой короной на лысой макушке. – Много веков мы скрывались в этой пещере от любопытных глаз, творили колдовство, приносили жертвы и воссоздавали Книгу Ведьм, утерянную пропасть лет назад. С этой книгой мы вольны будем выйти на поверхность и свергнуть магов, узурпирующих трон Старой веры! Но теперь наше местонахождение раскрыто, несмотря на маскировочные заклятия, тебе ведома наша тайна. Не думай, что выбраться отсюда живым у тебя получится.

– Я и не знал, чем вы тут занимаетесь, – вполне резонно начал оправдываться Стрелец. – Могли бы и не говорить, что у вас тут заговор. Я бы преспокойненько ушел, и ваша тайна осталась бы тайной.

Но алгоритму мышления NPC была чужда логика землянина. И это, кажется, взаимно.

– Не пытайся нас одурачить. Убейте его, сестры! – нетерпеливо заверещала бабка.

Стрелец взял в руки лук. У него возникло предчувствие, что эпизод с мокрицами был вроде как вступление, парадный вход. Настоящий жесткач ждет его еще впереди.

«То-то думаю, что за дандж, ни одного босса, легкотня. А они вот где засели – в самом финале и сразу втроем! Ну, боженька, не знаю, если и делать в этой игре сохранялки, то только таким образом… гхм: Господи, Спаси и Сейвани!»

Ну, вот видишь, уже и юморить начал – услышал он в ответ.

Главную ведьму с короной тотчас окутала сиренева Сфера Неуязвимости, старуха отступила ближе к стене и подняла над головой кривой посох. Вторая баба-яга наполнила черпак варевом из котла и на манер катапульты плюхнула содержимое рядом со Стрельцом. Тотчас расплылась щелочная лужа, ступить в которую главгер, понятное дело, опасался, и, стараясь не приближаться к ней, отошел к стене, одновременно стреляя в старуху с короной. Но поразить ведьму не удалось: стрела легко отскочила от магического барьера.

«В бабл залезла, овца!» – догадался он.

Баба-яга с черпаком снова, размешав, набрала едкой жижи, и готовилась пульнуть ею в Стрельца, но меткая стрела угодила ей в руку. Варево плюхнулось обратно в котел.

«Тебе, карга, значит, можно сбивать каст. Понятно…»

Бабка с короной так и стояла с занесенным над головой посохом, прочно защищенная волшебным пузырем. По едва заметному движению губ можно было догадаться, что она бубнит заклинание. Третья – демоническая девушка с завитой в рога золотой прической – медленно кралась к Стрельцу, выпустив длиннющие когти – тоже золотые, кстати. Эта молодка, верно, еще не постигла колдовских ухищрений и могла атаковать только в ближнем бою.

Он пустил несколько стрел в крадущуюся демонессу – по скривившемуся лицу той стало понятно, что ей от этого сделалось больно. Рядом расползлась лужа щелочи – бабулька с половником очухалась и возобновила «раздачу обедов». Он отбежал в сторону и выстрелил в «повариху», упреждая новую атаку с ее стороны, и переключился на рогатую. Молодуху следовало убивать вне очереди – весьма отвлекает от спокойного обстрела.

Вдруг в стене пещеры вспучился большой каменный волдырь и лопнул, выпустив отряд из пяти ходячих скелетов. Главная баба-яга как будто подленько заухмылялась, но прекращать ритуал и не подумала – видать, заказывает у потусторонних сил новую партию костлявых воинов.

Скелеты судорожной походкой направились к Стрельцу, размахивая ржавыми мечами.

«Ну, этих мы пощелкаем!»

«Пощелкать» он успел лишь троих: отвлекшись, упустил приближения молодой ведьмы, и та кровожадно вонзила в плечо все десять острейших когтей. И еще, видимо не удовлетворившись этим, впилась в шею клыкастым ртом.

Гэгэ взвыл и отпрыгнул. Отпрыгнул неудачно, ибо стопы моментально пронзила горячая боль – он оказался посреди едкой лужи. Щелочные кляксы за то время, что он был занят рогатой и скелетами, успели кучно расселиться вокруг (благо, испарялись они довольно быстро). Пришлось скакать по безопасным островкам в свободный от луж и монстров угол.

Драка перешла в новую фазу. Стоять на месте Стрельцу не давали: бабка с посохом не прекращала вызывать скелетов, так что они копились и заполняли пещеру, плюс девица с когтями медленно и назойливо таскалась попятам. При этом надо было еще успевать сбивать каст «поварихе» и перепрыгивать лужи.

Со временем методом проб и ошибок он наработал следующую ротацию действий: пускал четыре-пять стрел в скелетов, затем бил рогатую кинжалом (пока она двигалась, урон от Рваных Ран удваивался), отпрыгивал в безопасный угол и пулял в бабку с поварешкой, а потом снова переключался на скелетов. Получалось складно: молодая ведьма его почти не била, но сама бледнела на глазах от кровотечения, баба-яга у котла не успевала плюхать щелочные мины и уже страдала от многочисленных ран. Насаждали только скелеты, но их численность теперь неуклонно снижалась. И еще оставалось придумать, как одолеть старуху в бабле.

Первой склеила ласты баба-яга с черпаком. Случилось это как-то неожиданно, после очередного Удачного попадания: стрела вонзилась ей прямёхонько в правый глаз и пробила череп навылет, но она почему-то схватилась за сердце и с немым криком на губах осела на пол пещеры. Гэгэ почувствовал несправедливость анимации: старуху как будто сгубил ежемесячный счет за квартплату, а не его мастерский выстрел.

Молодая демонесса остановилась и с недоверием и как будто с отблеском зарождающейся надежды в глазах, смотрела на погибшую. Баба-яга с короной издала пронзительный крик, затем встала на колено и страдальчески простерла руки к умерщвленному телу многовековой подруги.

Пока в пещере назревала драматическая сцена, Стрелец добил оставшихся скелетов и быстренько восполнить Здоровье и Энергию батончиком с надписью «Арахис в эндорфине».

– А-а-а-а!.. Проклятый убийца! – с очень заметной хрипотой вопила старуха. – Ты убил мою сестру, мою Изабеллу!

«Изабелла – какое красивое имя для ведьмы-пенсионерки», – заметил Гэгэ, жуя шоколадку.

– Пусть кара глубинных потоков настигнет этого мерзавца! Пусть его сожрет подземная пламень!.. У-у-у-у!..

Бабулька верещала проклятия, но молодая демонесса как будто не разделяла горя старой подельницы. Рогатая какое-то время наблюдала за трагической сценой, а потом повернулась к Стрельцу – и тут ее лицо переменилось: глаза вспыхнули ярким огнем и потухли, став почти человеческими.

– Что это у тебя? – спросила она и подалась вперед.

– Где? – он не ожидал ничего хорошего от демонессы и нацелил ей в голову Охотничью Стрелу.

– Там… у тебя… что это? – рогатая, словно не замечая оружия, медленно приближалась.

Он отступил на шаг, но стрелять не торопился. Поведение бывшего врага, который буквально несколько минут назад сек тебе когтями лицо и впивался клыками, а ты в ответ пронзал его плоть острой стрелой, смутило парня.

Девушка присматривалась к чему-то, что находится на плече главгера или за его спиной, а потом вдруг замерла, оглушенная тем, что увидела.

– Патрик!.. – прошептала она. – У тебя Патрик!

– Какой у меня патрик, ты чё, обалдела?! – по неразумности своей наш главгер спутал слова «Патрик» и «триппер», и теперь не знал, ужаснуться ли ему «диагнозу» или дать девушке леща за клевету.

– Вернее, не он сам, извини. Что-то в твоей сумке…

То обстоятельство, что «исчадие ада» извинилось, смягчило Стрельца. Он старался понять, что такого демонесса могла заметить в его сумке и догадался: Патриком, кажется, звали того ромео, который заблудился до смерти в катакомбах пока искал свою пропавшую возлюбленную. Это его дневник она заметила.

«А это не она случайно та джульетта?»

Ничто не происходит просто так.

– Дай! – потребовала демонесса.

Он решил не выкаблучиваться и подал в когтистую ладонь старый дневник. Молодая ведьма не стала его открывать, а держала перед собой и некоторое время пристально вглядывалась в обложку, зрачки ее бегали туда-сюда, будто читает она сквозь бумагу и притом видит каждую букву.

Тем временем главная баба-яга закончила скорбеть. Встав с колен, старуха вновь подняла над головой посох и зарычала совершенно звериным и демоническим голосом какое-то длинное, витиеватой, древнее и, наверно, очень мощное заклятие:

– Черный-огненный, в глубине парящий, над землей не ходящий. Сила твоя велика, беседа твоя коротка, а гнев испепеляющий…

– Так он искал меня… – произнесла молодая ведьма поменявшимся голосом. – Патрик, мой Святой Патрик! А я считала, что ты возненавидел меня, когда я отказалась следовать этой твоей Новой Вере и продолжала идти по стопам моих предков. Ты не переставал любить меня… и отправился за мной даже в эти жуткие пещеры. Ну зачем, зачем ты говорил мне все то в тот последний вечер?! Зачем я наговорила тебе столько гнусных вещей и ушла к этим… Ох!.. и теперь тебя нет.

Девушка горестно опустила голову. Гэгэ после таких откровений все-таки решил убрать нацеленную стрелу от лица печальной демонессы – кажется, так должны поступать джентльмены в подобной ситуации, – и настороженно косился в сторону колдующей бабы-яги.

– Это всё из-за вас, гнусные ведьмы! – зарычала вдруг девушка. – Теперь я понимаю, я все поняла из его дневника… Вы не собирались меня учить древней магии, вы никогда бы не назвали меня своей сестрой. Вы шпионили за мной, писали эти таинственные записки, сеяли раздор между мной и Патриком и заманили меня сюда только для одной цели… Чтобы убить его! Это он был вам нужен, а не я. И когда дело ваше подлое было исполнено, я перестала иметь для вас ценность. Вы не отправили меня следом за моим возлюбленным только потому, что кто-то должен был делать за вас грязную работу, и я делала ее, наивно полагая, что учусь таким образом магии Древних…Сто двадцать лет я была вашей служанкой, вытирала и подносила, но вы ни разу так и не отблагодарили меня. Настало время расчета. Вы заплатите мне за все: и за то, что погубили моего возлюбленного Патрика, и за то, что погубили меня!

Под землей тем временем нарастал тяжелый гул. Стены пещеры накалились и излучали жар и красноватое сияние. Старуха все неистовее и неистовее кричала заклинание, волшебный ветер трепетал ее одежды. Главгеру стало как-то не по себе: вот-вот, казалось, произойдет что-то грандиозное и страшное.

– Твоя подруга нас взорвет сейчас, – сказал он рогатой демонессе, отступая от румяных стен, которые способны уже были наносить небольшой урон Здоровью.

Девушка глянула через плечо Стрельца на бабку с посохом и ужаснулась:

– Она зовет Червя Огненной Бездны!

Судя по всему, этот Червь был уже на подходе – о чем сигнализировал крупный мандраж пещеры.

– Отвлеки его, а я постараюсь убрать Сферу Неуязвимости с этой карги Марты! Убьем ее – и Червь уползет обратно.

«Изабелла, Марта… а эту как звать? Почему имена NPC здесь не висят над головами?»

– Как тебя зовут? – спросил он.

Демонесса уже приготовилась к прыжковой атаке на бабу-ягу, и перед стартом обернулась на Стрельца и благодарно, как ему показалось, за такой обычный вопрос, крикнула (ибо в Святилище Утопленных Ведьм к тому времени громыхало не хуже чем на карьере):

– Золушка!

Вдруг, за милисекунду до ее прыжка, в пол под девушкой будто жахнуло огромное ядро, во все стороны брызнули куски камня и оранжевой лавы. Демонесса прыгнула с нежданным ускорением, и вместо Золушки перед Стрельцом возникло яркое чудовище: что-то абстрактное, пирамидальное, острое, и полыхающее так, что искры и капли магмы сыпали с него мелким дождем. Еще он успел разглядеть маленький рот и подобие глаз на вершине «пирамиды» – как вдруг из этого рта в него бахнул самый настоящий напалм.

Стрельца отшвырнуло к стене и снесло столько Здоровья, что его чуть было не контузило. Еще пара таких ударов от Червя Огненной Бездны – и придется заново бежать через все катакомбы к пещере от точки воскрешения.

Поднявшись, он выстрелил в Червя два раза – заточенные стрелы вонзились аккурат в «голову» монстра. Но никакого дискомфорта тому решительно не причинили.

Босс был силен, но крайне немобилен: «пирамидка» торчала из пола и никуда не двигалась. Надо полагать, здесь только «активная» часть Червя, а целиком он в пещеру вряд ли поместится.

«А вдруг он может залезть под землю и нежданчиком вынырнуть уже, к примеру, прямо под тобой?»

И только Стрелец так подумал, как Червь действительно погрузился обратно в скалу, оставив после себя «кротовью» насыпь. И не то, чтобы главгер смекнул о таком приеме абстрактного босса, и, застав на деле подтверждение догадки, мог бы наградить себя печенькой за ум и сообразительность. В нашем случае уже сам Автор взял на вооружение «подсказку» своего персонажа и благополучно воплотил ее в его жизни. Пусть видит, что покровитель не оставляет его.

А пока Червь удалился из поля зрения, главгер смог понаблюдать за дуэлью бабы-яги Марты и Золушки. У демонессы что-то пошло не так: она, как и обещала, вцепилась когтями в Сферу так, будто намерена раскрыть весьма неподатливую дверь микроавтобуса, рычала от усердия, – но под ногами у нее бурлило целое озеро зелено-желтой щелочи из перевернутого котла.

Отправимся на пару минут в прошлое и заметим, что внезапно вынырнувшая из-под земли пылающая тварь сбила траекторию прыжка молодой ведьмы и та неблагополучно задела сосуд с едким варевом так, что он опрокинулся. И теперь бедная Золушка вынуждена была стоять прямо в щелочной луже, не взирая на боль, чтобы «вскрыть» защиту Марты и отомстить ей за смерть любимого. Судьба жестоко усмехалась прямо в лицо несчастной демонессе, но Золушка упорно пробиралась к своей цели, а ноги ее между тем плавило страшное варево убитой старухи…

«Эх, если б она не отвлеклась и прыгнула на секундочку раньше!..» – подумал Стрелец с тонким уколом вины.