В половине четвертого мы расселись по машинам и покинули дачу. Остатки костра на лужайке, незаправленные постели, бардак под беседкой и на кухне, надувной матрас в бассейне, сорванные цепи доберманов – все это осталось как есть, Сергей настоял на том, что убирать не стоит, пусть папаша озадачится. Переубеждать не стали – это его с отцом дело.
Получилось так, что я угодил в автомобиль Кости – Ксюша попросила сесть с ней. Едва углубившись в город, машины разделились: «двенашка» поехала дальше развозить пассажиров, Костя направил колеса к моему дому – я показывал дорогу. Когда я покинул салон уазадоджа у своего подъезда, водитель вышел за мной и отвел в сторону. Я подумал, речь должна пойти о его сестре.
– Я знаю о тебе, Искатель, – неожиданно сказал Константин. – Я это понял еще тогда в парке – кто ты. К сожалению, я не могу тебя учить – этим занимается Тьма – но всегда буду готов помочь.
– В парке? На Фабрике? – рассеяно спросил я.
– Да, я звал тебя в Храм, но… ты убежал, – Костя снисходительно улыбнулся. – Ты боишься, и это не ново. Многие поначалу боятся…
– Ты здесь. Ты следишь за мной?
– Вряд ли. Это Судьба свела нас вместе. Наверно, в этом должен быть какой-то смысл…
– Что такое Хаос? – задал я зудевший в голове уже порядочное время вопрос.
Константин отрицательно покачал головой:
– Спроси у Нее.
– Она не может этого сказать.
– А я тем более, – усмехнулся Константин. – Я могу податься в долгие словесные объяснения, но для тебя все это останется пустым звуком.
– Чем же тогда ты собираешься помогать?
Костю такой вопрос, как мне показалось, смутил.
– Ты прав, конечно. Ты превосходишь меня, хоть и не умеешь еще управлять своими способностями. Вчера ты одержал блестящую победу, большинство новичков погибает именно на этом этапе. А дальше будет уже проще.
Его слова спровоцировали во мне взрыв самолюбия. Если при знакомстве Константин вызывал уважение диковатой внешностью, умом, умениями и силой, то теперь, со своим растерянным взглядом, он показался мне крайне ничтожным. Черный волк утробно хохотал в груди: неизвестные в Фабричном парке называли Костю будущим Князем Тьмы. Если таков Князь у этих Стражей, что говорить об остальной кучке сектантов?..
Чувство презрения вспыхнуло во мне и вдруг погасло. Костя угадал это в моем взгляде и неожиданно улыбнулся:
– Твоя броня еще очень тонка, чтобы накопить внутри достаточно энергии. Каналы позволяют получать силу, но с той же легкостью и отбирают. Энергия течет независимо от твоих желаний, приходит к тебе, покидает тебя, как это случается у любого простого человека. Для сверхвозможностей необходимо копить и не отдавать.
– Что еще за броня?
– Как тебе объяснить… Броня закупоривает каналы. И тогда ты не получаешь силу, но и не теряешь ее впустую – каждая капля энергии идет в ход.
– Что будет, если я накоплю много энергии?
– Ответ очевиден – ты станешь способен на большее. Но это и опасно: я слышал, иногда появляется Феникс, если по какой-то причине энергия выйдет из-под контроля…
– Феникс? Это вроде огненная птица, возрождающаяся из пепла, – припомнил я.
– Да, у людей есть такая легенда. Но Стражи придали ей другое значение: Феникс – это неконтролируемый поток энергии, вырвавшийся из воина. Когда-то люди повсеместно занимались духовными практиками и порой накапливали столько энергии, что сжигали целые города из-за неумения ею владеть. Посреди пепелища впоследствии находили ослабшего виновника катастрофы – он был настолько немощен, что не мог и котенка поднять. Поэтому Стражи заключают энергию в специальную оболочку, броню, чтобы предотвратить такой исход…
– Костян, ты скоро? – прокричал Семен из машины.
– Ну, до встречи! Еще увидимся! – с этими словами Константин вернулся в свой уазадодж как ни в чем не бывало. Ксюша на заднем сидении прощально помахала рукой через опущенное стекло.
Дома меня охватила усталость от недосыпания. Я совершил привычный ритуал поиска фильма в Сети и остановился на документальных лентах компании BBC. Уже в полудреме я вяло наблюдал за космической графикой: различные планеты, галактики, квазары, звезды, кометы и Черные дыры. И когда задремал, эти картины все еще кружили в подсознании, вызывали видения катастроф космических масштабов. Я видел, как взрывались звезды и как огненные волны обегали поверхности планет, сжигая все живое, оставляя только мертвую пустыню. Мне снилось страшное око Черной дыры с ее неуемным аппетитом пожирать любой попавшийся кусок материи. Этот черный рот подсознание нарисовало так близко и реалистично-красочно, что я буквально выскочил из сна. Перед глазами еще какое-то время стояла жуткая картина, а глупое тело, подчиняясь какому-то древнему и мощному закону, оцепенело от страха.
Глава 12
Мастеринг к альбому «Семь дорог» был закончен в конце сентября. Запись подверглась только косметической обработке, так что в целом трек-лист оставался прежним. Теперь возник вопрос более высокого ранга: что делать с этой записью дальше?
Перед нами стоял выбор: либо попробовать издать альбом, либо выложить в интернете в свободном доступе. Так как команда «Скальд» была молодой и известной только в узких кругах, на коммерческий успех рассчитывать не приходилось. Если выложить альбом в интернете, пройдет уйма времени, прежде чем его заметят среди нагромождения продукции таких же дебютантов. Ждать мы не хотели, у нас был записан гениальный альбом, мы были уверены в своих силах и нам нужна была слава – прямо сейчас.
«Железное радио» без долгих разговоров согласилось пустить в эфир несколько наших треков, но этого было недостаточно. Команда «РаЗкат», имея связи в Ставрополе и Краснодаре, отрекомендовала «Скальда» администрации рок-клубов, что позволило нам совершить несколько гала-выступлений. Особого дохода это не принесло. Но успех на концертах был очень велик, это укрепляло уверенность в себе и вдохновляло на расширение географии.
Почти сразу же после окончания работы над альбомом Алекс отправил запись на сайт рок-фестиваля «Пришествие» – даже не в надежде, а с уверенностью в том, что она понравится организаторам крупного концерта. Алекс становился неузнаваем, он был очень самоуверен и алчен. Но его энергия тянула нас за собой, как локомотив. Вторым шагом Алекса был договор с издательской компанией на выпуск альбома тиражом в две тысячи экземпляров. Насчет этого мы долго спорили, никому не хотелось бросать деньги на ветер, но «директор» сумел нас переубедить. Группе требовалось сто тысяч рублей на тираж, по двадцать тысяч с участника. Мы собрали эти деньги за три месяца. В январе альбом «Семь дорог» появился на прилавках.
Катаясь в Ставрополь и Краснодар, я все теснее знакомился с Константином. С Алексом они действительно были очень похожи – Костя так же был уверен в римском происхождении современного мира и так же делал вид, будто радеет за народную независимость в искусстве. Впрочем, на этом их похожесть и заканчивалась.
Первой вдохновительницей Константина оказалась Наталья О’Шей «Хелависа», чье творчество толкнуло его на исследование славянской, скандинавской и кельтской культуры. Затем он познакомился со славяно-арийскими Ведами, писателем Трехлебовым, лентами Сергея Стрижака.
На тот момент Константин трудился наладчиком на «Эрнесте» и решил оставить рабский труд ради поездки к староверам в Омск. Живя в общине, Костя прыгал через костер на Ивана Купалу, строгал из бревен кумиры богов, жег чучело Масленицы, пировал на братчине, хороводоводил и обучился кузнечному ремеслу. Об альтернативной грамматике и арифметике, которой научили его знатоки древнеславянских наук, Константин поведал так смутно, что я ничего не разобрал. Костя посоветовал мне не париться, в конечном счете, это учение само по себе мало чего стоило. Более дорогим подарком являлось то, что поездка изменила его «точку сборки», как он выразился, и открыла Тьму. Дальше оставаться в пригороде Омска было для Константина бессмысленно. Он перебрался в Ставрополь, нашел работенку в кузнице и снял комнату в общаге. А весной, повинуясь зову в день Посвящения, вышел к Храму. С тех пор его стали учить.
Однажды коллега по кузнице, Семен, в пылу пьяного застолья, на котором Костя исполнял песни собственного сочинения, предложил ему заняться музыкой всерьез. Идея эта понравилась Косте и через некоторое время друзья сколотили команду из бывших скинхедов и выходцев народного отделения «Ставропольского краевого колледжа искусств». Таким вот образом родился «РаЗкат». Нетрудно было догадаться, что музыка «РаЗката» была направлена на славянский патриотизм. На вопрос, зачем он занимается музыкой, Константин ответил, что хочет заработать деньги и открыть собственную кузницу или автомастерскую. Ему нравилось заниматься металлом – физическим и музыкальным. А я не понимал, зачем человеку с нечеловеческими способностями потеть в кузнице, если все необходимое для жизни он может попросту взять силой: прийти в магазин, внушить что-нибудь продавцам и спокойно уйти.
Поговорить наедине с Константином удавалось нечасто. В присутствии людей он рассказывал только о своей биографии без упоминания Тьмы и всего, что с Ней связано. О самом обучении Константин успел сообщить только то, что этим занимались другие Стражи, и такой самоучка как я ему ни разу не встречался. Еще он поведал, что погружение в теневую личность возможно и при отсутствии визуальной тени. То, что в первый раз я кувыркнулся в Тень с помощью своей тени на асфальте, было просто наглядной демонстрацией в ходе обучения для простоты восприятия. На самом деле тень как отсутствие света на участке пространства в физическом смысле не имеет ничего общего с той Тенью, куда попадает Страж. Роднит их только то, что теневая личность возникает тогда, когда свет внимания обитателей реальности заслоняет преграда «неинтересности», как выразился Константин. Поэтому теневая личность так и называется. Этим он постарался объяснить незаметность кувырка во время погони демонов-доберманов.
А спустя какое-то время Константин исчез. Куда, с кем – этого не знали даже лучшие друзья. Костя оставил записку, где говорил о том, что не стоит его искать и просил прощения, если этот поступок кого-то огорчит. Искать его действительно не собирались – долгов нет, а путешествие в Омск зачиналось примерно при таком же раскладе. Друзья и родственники надеялись, что однажды он все равно вернется. На меня Константин произвел скорее негативное впечатление – несмотря на некоторое родство, связующей тайны, он отталкивал меня своей холодностью и нелюдимостью. Костя ни с кем не считался и был одинаково добродушно-безразличен ко всем, кто его окружает.
В поездках нас нередко сопровождала сестра Константина – Ксюша. Мы успели сблизиться с ней еще на даче Сергея, но дальше романтических ухаживаний дело не дошло. Поначалу я был очарован ее ангельским характером, я был влюблен в ее натуральную красоту, я был окрылен ее присутствием в своей жизни, но спустя пару месяцев очарование это резко испарилось. Ксюша была прекрасным человеком, добрым и ласковым, но каким-то пустым внутри. Я излазил ее душу вдоль и поперек и больше не находил там никакой новизны. Вернее – не мог отыскать того, чего жаждал. Редкие стихи, которые я писал во время ее присутствия в моей жизни, были глупыми и скучными. Ксюша, прекрасная и чистая, как родник, меня не вдохновляла.
Ожидать положительных перемен в наших невзаимоотношениях стало бессмысленно. Было трудно говорить это девушке, учитывая недавнее исчезновение ее брата, но другого выхода не оставалось. Ксюшу такое известие погрузило в глубокую тоску. Я понимал ее – испытал односторонний разрыв на собственной шкуре. Но искать в ней Вику было бесполезно. А обманывать – нечестно. Я все больше утверждался в мысли, что Вика была моя единственная и неповторимая любовь, но тем прочнее создавалось желание отгородиться от нее, отомстить за подлый поступок. Иногда я создавал песни не благодаря тому, что Вика оставила меня, а назло ей – чтобы она когда-нибудь узнала, кого лишилась.
Всю осень и зиму команда «Скальд» продолжала репетиции. Мы отрабатывали новые темы и готовились к записи еще одного альбома, параллельно накапливая деньги для аренды студии. Успех на концертах окрылял неимоверно, мы трудились день и ночь, и казалось тогда, что наступление известности – только вопрос времени.
Работая в музыкальном магазине, я уговорил директора выставить на продажу несколько экземпляров альбома «Семь дорог», но за два месяца ни один диск так и не был продан. «Железное радио» по какой-то причине сняло наши песни с эфира. Кроме того, в конце февраля пришла информация о том, что альбом провалился в продаже, из всего тиража были куплены единицы дисков. Оставшиеся экземпляры, скорее всего, ушли пылиться на дальнюю полку.
Воодушевленное состояние сменилось недоумением: как так? Конечно, рекламной акции кроме самих выступлений у нас не было. Но нам казалось, что этого будет достаточно – ведь на последних концертах только из-за «Скальда» был полный аншлаг. Нас знали все любители тяжелой музыки Невинки, Ставрополя, Краснодара и Майкопа. Мы сделались практически звездами провинциальной эстрады. Тогда мы впервые почувствовали свободу не только от неукоснительного следования музыкальной композиции, но и нравственного поведения на сцене.
Ситуацию осветило только одно событие – «Пришествие» заинтересовалось нашей записью и они пустили в эфир своего радио одну из баллад. Дело в том, что молодым командам давалась возможность попасть на фестиваль, но для этого необходимо было пройти отборочный тур по голосам радиослушателей. (Уверенность организаторов подобных мероприятий в правильности подбора состава участников резко упала с изобретением кнопочки «проголосовать».) Этот факт заметно повысил нашу самооценку. Но, прослушав композиции соперников, мы поняли, что это невесть какое достижение. Это слово – «пришествие» – ассоциировалось с ожиданием, почти потребностью в неком про-Роке. Если это так, думал я, то с таким контингентом ожидать его будут еще очень долго.
Было начало марта, когда на одном из заседаний в «Кабанчике» в охмеленные головы команды пришла мысль покинуть родной город и отправиться в Москву. Конечно, мы все готовились к этому событию – рано или поздно оно должно было свершиться. И теперь эта мысль была официально озвучена. Несмотря на провал в маркетинговой сфере, мы чуяли удачу на столичной сцене. Выход был только один: покинуть провинцию.
Деньги, накопленные на аренду студии для записи второго альбома, решили использовать для найма жилья и продовольствие. Выезд запланировали уже на конец марта – к этому времени все должны были расстаться с работами и собрать необходимые вещи. С музыкального магазина я уволился с большим удовольствием, мгновенно почувствовав облегчение. Даже слово это – уволился – ярко кричит запахом свободы. Человека отпустили на волю, ему не нужно больше выполнять свои трудовые обязанности! Добби свободен! Быть обязанным – удел невольников. Свободный человек хочет.
За день до поездки все формальности были окончены и вещи компактно уложены в сумки. Алекс переплюнул всех: он успел продать свою однокомнатную квартиру и «двенашку» и приобрести «Газель». Возвращаться в Невинку он не собирался при любом раскладе. В моей сумке лежали одежда и ванные принадлежности. Помимо прочего Игорь взял с собой гантели. Сергей разместил в салоне «Газели» три гитары: электронную и две акустики. Дима попытался впихнуть весь свой дом.
В Москву мы прибыли утром двадцать пятого марта, поездка заняла сутки с четырехчасовой остановкой на сон. К обеду команда уже располагалась на съемной двухкомнатной квартире в районе станции Тушинская. Бытовые вопросы как-то быстро остудили наш пыл. Мы вдруг осознали, что одни в этом большом муравейнике, ни с кем не знакомые и чужие. Что дальше делать, стало непонятно. Будучи шхуной у себя в Ставропольских водах, группа «Скальд» превратилась в узкую пирогу посреди Московского океана. Здесь не было ни «РаЗката», ни Константина, чтобы замолвить за нас словечко.
Первые пару дней мы гуляли и знакомились с окрестностями: где, какие магазины поблизости, как добраться до метро и прочее. Затем всерьез принялись искать площадки, на которых можно было бы выступить. Алекс обзванивал рок-клубы еще до прибытия в Москву, но положительных результатов переговоры еще не принесли. Конечно, мы начинали поиски с самых известных площадок, но расписание у них было слишком плотное – ближайшее выступление нам обещали только через месяц.
Наконец поиски увенчались успехом: небольшой клуб «CheRockee» заинтересовался нами, и арт-директор клуба предложил несколько выступлений. Взамен мы должны были выкупить и распространить часть билетов. Последнее обстоятельство несколько огорчило команду. Мы считали тогда, что раз нам дают выступить, значит, мы уже звезды и недосуг нам возиться с организаторскими вопросами – пускай привратники сами разбираются. Что сказать, провинциальная сцена здорово избаловала нас своим вниманием. На родине все было просто и незамысловато: хватало безвозмездных энтузиастов, готовых помочь с проведением концерта только для того, чтобы как-то скрасить однобокую жизнь людей. Справедливости ради отмечу, что и сами музыканты кроме хорошего настроения ничего с этих концертов не имели. Гордая Москва не спешила открывать свои двери «захватчикам». В столице было полно рок-групп и музыкальных заведений, и всюду царствовал бизнес. К слову, даже музыкальный бизнес не всегда основывался на музыке.
В общем, на руках у нас была пачка билетов с изображением Че с гитарой (сперва я подумал, что название «CheRockee» уходит корнями к внедорожнику, или старому индейскому племени, или к известному персонажу Сильвестра Сталлоне) и желание заполнить зал до отказа. Алекса необходимость самолично распространять билеты нисколько не смутила. Он оптимистично предложил взять акустические гитары и прогуляться по Арбату. Идея показалась нам интересной, главное, чтобы погода выдалась подходящей. Весна уже начинала устанавливать свои законы, но последний холодный циклон все еще держал в негостеприимстве столичные улицы. Выступление в клубе было запланировано через пять дней, в пятницу, за это время нужно было сбыть все билеты. Четыре дня мы нервничали, дотошно изучали прогнозы погоды на всех возможных ресурсах, предпринимали попытки «толкнуть» билеты возле здания «CheRockee», но мокнувшим под мерзким дождем прохожим бумажки с уже доводящим до тошноты изображением кубинского революционера были неинтересны. Было вдвойне обидно еще оттого, что на выкуп билетов ушла порядочная сумма, что грозило сократить наше безбедное проживание на чужбине до двух месяцев.
Но за свои труды мы все-таки были награждены – на пятый день тучи над Москвой рассеялись. Мы не стали мешкать и уже до обеда выбрали себе подходящее местечко на залитом вниманием юного солнца Арбате. Дима с Сергеем исполняли акустические версии наших песен, Алекс с Игорем занимались продажей билетов. Я пел. На плечи гитаристов ложилась самая тяжелая ноша – им приходилось на ходу интерпретировать тяжелую музыку в акустический вариант так, чтобы она выглядела естественно. Ребята импровизировали с рифами, соло, боями и переборами очень ловко и качественно. Наверно, в тот день «Скальд» впервые всерьез дотронулся до импровизации. Но не будем забегать далеко вперед.
Впоследствии мне рассказывали, что компания «слепых» музыкантов с первых минут привлекла внимание прохожих. «Слепых» – оттого, что «Скальд» по уже состоявшейся традиции исполняли песни с закрытыми глазами. Та сфера энергии, открывшаяся мне на прослушивании в «Железном радио», теперь неизменно присутствовала на каждом выступлении группы. Эта энергия была стихийна, ее возникновение и исчезновение от меня не зависели, я мог лишь придавать ей устойчивое положение и направлять в нужное русло. Опыт работы с такой силой уже позволял контролировать размеры сферы: я мог ускорить ее рост или наоборот – сжимать до нужных размеров, но тогда приходилось поглощать ее в себе, и я чувствовал себя переполненным, будто набравши в легкие слишком много воздуха.
Как только гитаристы и я заканчивали исполнять композицию, с привлеченных музыкой зевак будто снималось оцепенение. Алекс обходил прохожих с предложением посетить наш концерт. Таким образом, билеты были проданы за пару часов. Потраченные деньги были отбиты с процентами, но Алекс не спешил возвращаться на квартиру и готовиться к завтрашнему выступлению. Пока остальная команда обедала в кафе, «директор» съездил в «CheRockee», купил у администрации непроданные кассой билеты, и вернулся на Арбат. К вечеру команда обеспечила себе аншлаг на концерте в рок-клубе.
Первое знакомство с московской публикой принесло положительные эмоции. Так же как и в Краснодаре, мы сразу почувствовали себя своими в чужом городе, когда услышали аплодисменты. Дирекция клуба заинтересовалась нашим успехом и организовала еще несколько вечеров, на этот раз проявив некоторое усердие в рекламе представления – в окрестностях клуба показались плакаты с большой эмблемой «Скальд».
Несколько выступлений в клубе позволили немного заработать, но этого было недостаточно – не на такой доход и масштабы мы рассчитывали. Успех в «CheRockee» не остался незамеченным – занятые поисками амбициозных проектов арт-директора вдруг среагировали на заявки Алекса месячной давности, предложив нам свои площадки. «Дело пошло», – думали мы, с удовольствием поглядывая на недельное расписание своих выступлений в разных рок-клубах.
В восемнадцатом веке в Англии жил один профессор по фамилии Podlost. Из всех ученых всех времен и народов этот человек самый недолюбливаемый в мире. Все потому, что именно он придумал закон Подлости. С тех пор этот закон всюду преследует обитателей Земли. (Здесь я позволю себе пошутить.) У закона Подлости есть множество формулировок на разные случаи жизни, но в нашем случае он выглядит по-ньютоновски: каждое действие равно противодействию. Что это значит? Это значит, что мы были слишком хороши для рок-клубов.
Удачная эпопея команды «Скальд» на маленьких клубных сценах вскоре закончилась. Дело в том, что публика, занятая прослушиванием музыки, перестала делать заказы в баре! Оказалось, что рок-клуб – это просто филиал корпорации Вакха, куда толпы должны стекаться не за музыкой, а за алкоголем. Спиртное приносило клубу большую часть дохода, а рок-исполнители служили своего рода зазывалами, аниматорами, и чем известней зазывала, тем больше посетителей приходило в бар. Администрация заведений была довольна привлечением публики, но отсутствие продаж их очень огорчило. Они готовы были пригласить менее успешную команду на наше место, ведь даже продав одну треть билетов, клуб оставался в выигрыше, если посетители премного бухали. При этом совсем неважно то, что происходило на сцене. Это было наше первое столкновение с бизнесом, и на какое-то время мы даже растерялись.
Июнь приближался к концу, группа «Скальд» осталась без работы с медленно худеющими кошельками. Алекс настаивал на том, чтобы обратиться в продюсерскую компанию для профессионального развития нашего творчества. Для нас это означало надежду на какой-то доход и лишение независимости.
Здесь мне придется сделать шаг назад и вернуться в конец марта, когда мы только прибыли в Москву, чтобы описать еще одно важное событие.