Глава 21 Непобедимая фантазия
Произнесённая Странником в мой адрес эпитафия произвела на Старика, Пришельца, профессора Арчибальта и его сотоварищей неизгладимое впечатление. И кое-кто из них даже от души всплакнул. Во всяком случае, мне очень хочется в это верить.
– Потеряться, да? – участливо спросил профессор Арчибальт, дружески хлопнув хоботами Странника по плечам. – Славный птич! Улететь в долгий путь! Туда ему и чтоб его!
Странное дело, согласитесь! Намерения злобного гремлянина в стычке у моста были ясны и понятны без всякого перевода, а слова дружественного нашему справедливому делу профессора показались весьма двусмысленными не мне одному.
Странник так и ответил профессору в сердцах, мол, хватит мудрых речей, сказано достаточно, чтобы делать выводы. Ромуальда всегда было слишком много, теперь он у каждого в сердце один. Как заноза в глазу.
Странник чрезвычайно резок в своих суждениях, вы же знаете, и оценить его высказывания возможно только интуитивно, как это обычно делаю я. То есть, принимаю близко к сердцу не все слова сразу, а выборочно – в их общем смысле.
Например, я точно знаю, что он всегда думает про меня хорошо, только выражает мысль плохо и непонятно. Приходится кое-что за него про себя домысливать.
Почему все так опрометчиво и легко решили, будто я действительно остался где-то глубоко под развалинами магистрариума, и не предприняли тогда уж никаких шагов для поиска меня, – момент в повествовании не совсем ясный.
Я спрашивал друзей по существу ситуации – но они не сдались. Ссылались на некоторые обстоятельства, неотложные дела, словом, вели себя подозрительно.
Кажется, они даже не искали никаких оправданий своему легкомыслию!
Поэтому я своим умом пришёл к определённым выводам, и понял, что развалины магистрариума представляли собой что-то немыслимое и грандиозное, – Старик же на скадэре постарался на славу и снёс всё здание в чистую, под самый фундамент! Ну, и повторного нападения Гремлян следовало ожидать с минуту на минуту.
Значит, не было у моих друзей ни времени, ни возможности заниматься активным поиском маленького и несчастного кибернетического попугая.
Странник, правда, добавил возле развалин магистрариума ещё одну странную фразу, не совсем ясно слышимую на той видеозаписи, которую я использую для реконструкции событий. Что-то вроде, «ничего–не–свет–клином–найдём–ещё–лучше», но что она означает и с чем её можно соотнести – решительно никто вспомнить не может.
Профессор Арчибальт предложил немедленно сменить дислокацию, воспользовавшись эксцессором, и запутать следы в пространстве и времени, чтобы основательно сбить Гремлян с толку.
Спустя минуту мои друзья и профессор со своей командой очутились в каком-то новом необыкновенном мире, в котором каждый индивидуум ощущает и видит себя как будто со стороны.
Да, обыкновенные слова тут бессильны передать тонкие нюансы невообразимых уму и сердцу чувств.
Мир, где буквально наизнанку вывернуто всё естество и сознание, где даже мысль колышется и вьётся, будто лёгкий дымок, растворяясь в окружающем, но сохраняя при этом нужную глубину и ясность, предстал глазам моих друзей сложным, искромётным, в буквальном смысле, и переменчивым узором в движущемся переливчато-текучем и бархатно-уютном пространстве.
Пытаясь поделиться со мной впечатлениями об этом мире, мои друзья буквально впадали в крайности и несли откровенную чушь.
Пришелец говорил, что собственные мысли со стороны виделись ему забавными и добрыми дельфинчиками, резвящимися в изумрудно-солнечной океанской волне… А также – диковинными и яркими бабочками, порхающими среди душистых цветов.
Сам себя в этой идиллии Пришелец ощущал свежим и вольным ветерком.
Старик представлялся себе знойным, порывстым и могучим ветром в бесконечно таинственном эльфийском мире, населённом сказочными мысле-чудищами, очаровательными мысле-ведьмочками и воинственными мысле-амазонками-принцессами. Временами Старик оборачивался вечерним нежным бризом, беззаботно и бесстыдно резвился с платьями и другими хитрыми нарядами дамочек, а также кружил дамочкам головы и портил модные причёски.
Странник бушевал всесильным вихрем, срывал крылья с ветряных мельниц, вспарывал молниями мысле-тучи, освещал новые горизонты невиданных доселе дальних земель, населённых мысле-тенями и мысле-тайнами. Среди энергетических сущностей грохочущего мира он производил естественный отбор и строил особей по ранжиру, чтоб всё вертелось и летало вокруг согласно строгому эволюционному плану и законам аэродинамики.
Однако самое интересное происходило, когда Старик, Странник и Пришелец обращались друг к другу и их миры сталкивались.
Тут-то всё трансформировалось до неузнаваемости!
Бабочки Пришельца оказывались пришпилены язвительными булавками к дельфинам, на которых, дико хохоча, мчались голые нимфы и горгульи. Мирный океан вскипал пузырями, выплёскивался в небесные выси, сшибая и обрушивая в пучины хрустальные и алмазные звёзды. Обваливались высокие глинистые берега райских островов, с шипением таяли воздушные замки, то тут, то там бились друг с другом полчища мысле-образов, скрежеща оружейной сталью, с цепей срывались и кусали всех подряд рыжие церберы, скрипели и искрили вращающиеся и сталкивающиеся небесные сферы. Наконец, звучала воистину неземная музыка, которую непосвящённые могли бы назвать обычной какофонией. Но ведь её же нужно понимать открытым сердцем и фибрами души, а не трезвой головой в отсутствии чувства юмора!
Словом, происходил фантастический катаклизм.
Если, конечно, верить рассказам моих друзей.
А закончилось всё вполне мирно: церберы устало разбежались по будкам, полчища мыслей, подхватив раненых, отошли к исходным рубежам, океанские водовороты сошли на нет, поглотив горгулий, в небе вспыхнуло новое яркое и благостное солнце.
Старик, Странник и Пришелец ещё немного позабавились, гоняя по водной глади парусный кораблик, наполняя собой его алые паруса, и мча то в одну, то в другую сторону, по кругу, будто бы отфутболивали друг другу мячик.
Профессор Арчибальт со товарищи оказались в этом новом мире парусами, и им не просто оказалось найти с моими друзьями общий язык.
– О, как велик оказаться ваш мир души! – придя в себя и отдышавшись, сказал профессор Арчибальт, когда мои друзья наконец оставили кораблик в покое, перестав трепать паруса. – Мы никогда не знать такого! Мы думать, этот мир – полный изнанка, здесь голо и пусто, как в голове, когда не занят неотложными делами! Большая часть скрежециан валяться здесь на пляжу, жевать кокос и банан! Никаких абстракций мыслей! Даже Гремляне бояться быть здесь. Катастрофа! Уснуть – и пшик! А вы есть очень-очень удивительные Земляне!
– Не будем, профессор, углубляться в наши фантазии, пора поговорить о делах насущных! – сказал Странник, привычно беря быка за рога, или, образно выражаясь, профессора за оба хобота.
Мои друзья и профессор обсудили наши дальнейшие шаги в Гремляндии. Нужно было решить, как найти и выручить Принцессу и предотвратить вторжение основных боевых сил Гремлян на Скрежет.
Но едва-едва успели наметить план действий и сверить часы, как один из помощников профессора с вершины фок-мачты пронзительно вскрикнул: «Караул!»
Наш дрейфующий при полном штиле парусник со всех сторон окружили внезапно всплывшие с глубины… надувные матрасы с Гремлянами.
Да, именно таким причудливым образом проявилась их сущность в этом измерении – Гремляне предстали глазам моих друзей гигантскими красными раками на живописных цветных матрасах – оранжевых в белую крапинку, синих и зелёных в цветочек.
Но по большому счёту, выглядели наши враги, будто утомлённые солнцем отдыхающие на морском курорте.
Можно было бы понять, трансформируйся Гремляне сразу в боевые подлодки, крейсера или какие-нибудь непотопляемые авианосцы, но увы.
Врагов вывернуло наизнанку, и обычный воинственный дух уже не имел решающего значения. Гремляне, вероятно, сопротивлялись этакой душевной сиесте и естественному упадку сил, но ведь нужно иметь способности и таланты моих друзей, чтобы проявить себя здесь в каком-нибудь достойном виде и управлять ситуацией.
Мои друзья не медлили ни секунды!
Гремляне вяло шевелили кляшнями, пытаясь подгрести к паруснику, но водная гладь помутнела, стала вязкой и превратилась в грязь.
Гремляне изменили тактику: их хитиновые панцири треснули, из конечностей и тел выросли тонкие щупальца с многочисленными кривыми когтями по всей длине.
Резко выбрасываемые в сторону парусника щупальца цеплялись за фальшборта, мачты, тросы… Враги напряглись буквально из последних сил, стараясь взять корабль на абордаж. Но куда им против нашего Летучего Голландца!
Корабль был обыкновенным миражом и фантомом, придуманным и удерживаемым исключительно фантазией моих друзей. Дунул ласковый ветерок – и фьють! Осыпались бесполезные щупальца в грязь, а корабль с гордо вздувшимися парусами оказался в трёх морских милях от места схватки.
Разочарованные, потерявшие надежду на победу и всякую цель существования вообще, Гремляне на своих матрасах стали один за другим проваливаться и исчезать в болотной жиже, сытно и жадно булькающей им вслед.
Но ведь и моим друзьям радоваться было рано.
Видимо, проникновение Землян в Гремляндию сильно заинтриговало и возмутило захватчиков. И они не могли этого просто так оставить.
Что-то странное стало происходить вокруг корабля, но не Старик, Странник или Пришелец были тому виной.
Какая-то новая сила творила злые чудеса в мире, трансформируя его по собственному желанию.
Моим друзьям оставалось держать ухо востро и быть настороже.
Бывший ещё недавно мирным и тихим океан бурлил и кипел, с глубины всплывала бурая муть, вздымались коралловые рифы. То тут, то там толщу воды пробивали фонтаны горячего пара, будто б в океане вдруг стали лопаться какие-нибудь трубы.
Очень было похоже, что кто-то невидимый энергично и мощно помешивает океан гигантской ложкой, без всякого стеснения зачерпывая со дна песок, камни, ил, в явном желании или устроить на дне дырку или расплескать океан.
Собственно, что-то вроде этого и случилось буквально через пять минут.
Вместо изумрудной океанской глади вокруг нашего корабля, куда не кинь взгляд, образовалась дикая и до чрезвычайности тоскливая, жалкая пустыня.
Яростное солнце в мгновение ока раскалило ландшафт, так что не осталось даже воспоминания о том, что буквально только что здесь был океан.
Несколько диковинных существ с разных сторон подкрадывались к нашему кораблю, прочно вставшему на грунт.
Положим, мои друзья не видели ничего удивительного в излишней назойливости врагов и их неутомимом желании захватить нас врасплох. На месте Гремлян Счастливчики поступили точно также, то есть – добились результата и взяли в плен лазутчиков, во что бы то ни стало, хоть кровь из носа!
С другой стороны, нам было пора приступать к решительным действиям, искать Принцессу, и всё остальное, – согласно плану. И для Старика, Странника и Пришельца не составило труда вместе с профессором Арчибальтом и его командой легко уйти теперь на другой уровень мира, в очередной раз оставив преследователей в дураках.
Однако что-то казалось моим друзьям странным в следующих одна за другой атаках. Будто вначале к нашей миссии не отнеслись серьёзно и позволили немного пошалить.
Но теперь – прикладывают всё больше нешуточных усилий!
Чувствуется, что за дело взялись настоящие мастера своего дела.
Это вам не психологическая атака на надувных матрасах, тут уже не забалуешь!
Старик, Странник и Пришелец решили помериться силами с новыми противниками, и посмотреть, насколько они опасны.
Крадущиеся за барханами существа отдалённо напоминали располневших страусов: мощное тело в перьях и в пупырышках, две длинные жилистые лапы с кривыми грязными когтями, болтливая шея с лохматой мордой и жутким фиолетовым клювом. Двигались эти птицы какими-то нервными рывками, мотали головами, присматривались к чему-то, приседали и подпрыгивали, дрыгали лапами, словом, вели себя вызывающе некрасиво. Вдобавок, то ли кудахтали гадким басом, то ли утробно урчали.
Скоро стало ясно, что птицы затеяли какой-то свой дикий хоровод, принялись бегать вокруг корабля друг за другом то по часовой стрелке, то против.
Что за цирковое представление?
И вдруг – пых! Сразу пять птиц с разных сторон пыхнули в нашу сторону огненными факелами, будто сказочные драконы… И началось вообще невообразимое!
С ходу, с лёту, в прыжках, на бегу, не останавливаясь, эти зловредные птицы стали жарить огнём по кораблю, и ни на секунду не прекращали своей огненной феерии!
Некоторых результатов они неожиданностью атаки добились, прожгли пару дырок в бортах и в парусах корабля, то есть, увы, легко ранили двух соратников профессора Арчибальта. Но в то же самое мгновение Старик, Странник и Пришелец отомстили за коварство, взметнулись горячими вихрями, дунули в сторону огнемётных птиц так, что их же собственным пламенем пожгло и обуглило.
Закрутилась жуткая круговерть из песка и ревущей плазмы, будто ядерные смерчи пошли по барханам, оставляя за собой бриллиантово искрящуюся спёкшуюся корку и чёрную труху.
Всего-то чуть длилось сражение, но результат оказался потрясающим: три птицы в дыму и пламени умчались к горизонту с безумно жалобным курлыканием, теряя по пути горящие перья, десять остались лежать изрядно прожаренными, хоть сейчас подавай к столу, ещё две застыли авангардистскими скульптурами и слегка чадили, воткнув головы в песок.
– Нуте-с, проясняется ситуация! – сказал Старик. – Враг не дремлет, ищет в наших мозгах ассоциации, прорывается в уголки сознания! Кто из нас сегодня мечтает о жареной утке в яблоках или имеет в виду иную дичь? Странник, это из твоего меню на ужин?
– Не исключено! – легко согласился Странник. – Но мечтал я не только об этом! И откуда взялись надувные матрасы в горошек и цветочек?
– Мы давно не отдыхали на море! – пояснил Пришелец.
– Старик, я боюсь спрашивать, что у нас будет дальше! Враг не должен увидеть в твоих мыслях ничего чрезмерно пикантного или острого! Думаю, пора усилить защиту… – начал Странник, но прервался на полуслове.
Поверженных страусов засасывало в песок.
Им на смену вырывалось наружу, с мощью спущенной пружины, что-то неукротимое, шумное, вертящееся и змееподобное, ярко-красное, взбрасывая вокруг себя тонны грунта. Выскакивало и упруго качалось над пустыней, высотой метров в пять и толщиной около метра, многоколенчатое, бугристое и шипастое, пульсирующее, будто беспрестанно накачиваемое изнутри воздухом, похожее одновременно и на дерево с подрубленными ветвями, и на кактус с отростками, и на семейку грибов. Впрочем, скорее именно на кактус, ибо иголок на чудных объектах было видимо преизрядно.
Всего таких новообразований вокруг корабля обнаружилось тринадцать, и все зло гудели, будто были под завязку наэлектролизованы. А почему бы и нет?
– Думаю, что сейчас нам потребуются настоящие силовые поля! – предположил Старик. – Очень уж подозрительные эти штуки!
Кактусы единым залпом, как по команде, со всех сторон выстрелили по кораблю массой иголок. Вслед иголкам потянулись со страшным треском и фантастическим скрежетом белые, голубые и фиолетовые молнии.
Вспыхнул гибельным белым пламенем окружавший корабль воздух, во все стороны брызнули яркие искры, будто ящик с фейерверками взорвался.
Предусмотрительно прикрыв наш кораблик силовым полем, Счастливчики легко отразили и первый и второй залпы молниеносных кактусов. Однако не спешили давать сдачи.
Рано раскрывать все секреты и давать врагам лишний повод к размышлениям! Не время выкладывать все карты на стол, кое-что следовало оставить на будущее, чтоб при оказии было чем врага сильно огорчить и огорошить.
– Пожалуй, повеселились – и будет! – сказал Странник. – Что-то мне перестал нравиться окружающий ландшафт! Негостеприимно здесь стало, да? Гром, гроза, ужас какой-то, пора посмотреть другие измерения!
Одновременно с третьим залпом агрессивных кактусов Счастливчики со своими союзниками благополучно переместились на другой уровень Гремляндии, оставив врага в крайней тревоге и замешательстве.
Кактусы мотались из стороны в сторону, вздрагивали, расширялись и опадали, словом, бесились, как умели, осознавая тщетность своих попыток испепелить загадочный призрачный кораблик.
А тот, как ничуть не бывало, легко взлетел с места и плавненько ушёл в высокое ультрамариновое небо. Настоящую же Фантазию не убьёшь!
Глава 22 Третье существо
Всё это время на флагманском крейсере в жреческом зале продолжалась утомительная для собравшихся, но традиционно необходимая аудиенция.
Магистр Глумлин самозабвенно и артистически расправился с одним из соратников, укусив того за пятый нижний энергетический шкурень, и приказал внести в зал кокон с третьим пойманным Монстрышем существом.
Третьим существом оказался Пластероид.
Гремляне ничего не понимали в настоящем искусстве, но талантливо изображённый Стариком на броне Пластероида человеко-монстр выглядел совсем как живой. И его хищническая гримаса, яростный оскал не могли не привести гремлян в благоговейный трепет.
Тем более, что после появления Арго и Валенка гремляне уже были готовы к чему-нибудь такому.
Прикоснуться к Пластероиду никто не решился, придворные пятились, едва только тот обращал в их сторону свои зерцала. Что с ним было делать дальше – также никто не имел представления, хотя Монстрыш и старался уверить собравшихся в том, что существо безобидно и не кусается.
Кусаться Пластероид, и правда, не собирался. Но, изучив обстановку и не услышав команд Счастливчиков, на всякий случай включил боевую программу, выдвинув из корпуса жерла тяжёлых мегабузёрных калашмазеров.
Пластероид вполне справедливо расценил действия Монстрыша, сегодня утром исподтишка репродукцировавшего его, как агрессию, и посему всех находящихся теперь в зале решил арестовать впредь до особых распоряжений Счастливчиков. Включённый Пластероидом телепазистор недвусмысленно передал гремлянам суть его требований: «Стоять! Не двигаться! Подозрительные движения считаю попыткой к бегству и стреляю без предупреждения! Волынки, ножи, кастеты, пистолеты, погремухи, рогатки – бросать на снег без истерик! Довожу до сведения Горбатых, Носатых, Кривых и Поддатых, что они получат дырку от бублика, а не Шарапова! Вредные мысли и намерения глушу напрочь без сожаления!»
Пластероид принял боевую стойку и занял боевую позицию, с грозным жужжанием поводил туда-сюда по толпе замерших придворных стволами своих калашмассеров, запоминая местность и намечая основные ориентиры целей.
Серьёзность угроз была воспринята гремлянами правильно – уж в этом-то они разбирались отлично, как вы понимаете.
И Злостные Рыцари Ордена приняли вызов!
Не то, чтобы просто бросились, безоружные, на Пластероида, но единодушно обругали его неприличными словами и вызвали охрану.
Со времени своего последнего боя (на планете Медуз, в последствие названной его именем), Пластероид обзавёлся конструкционными улучшениями. Теперь он обладал повышенной маневренностью и круговым обзором. Поэтому появление сзади, в дверях зала вооружённых легионеров не осталось им не замеченным. Первый вражеский залп не достиг цели, но нарушил миролюбивое настроение Пластероида. Это было откровенной агрессией, и Пластероид ответил легионерам прицельным огнём своих калашматеров. Легионеры при попадании заряда звонко схлопывались в яркие цветные пузыри, будто впрямь состояли из одних только газов, и не оставляли после себя никаких других материальных останков.
Пластероид весело насвистывал что-то из «Rockets» и палил по нападавшим от всей своей большой интеллектронной души. Позиция у него была превосходная: он отъехал в глубину зала и решительно пресекал все попытки вооружённых врагов сунуться в раскрытый люк жреческого зала. Нападавшие же, наоборот, оказывались дезориентированными по-прежнему толпившимися в зале бестолковыми придворными, которые считали ниже своего рыцарского и воинского достоинства необходимость улечься на пол. Позиционная перестрелка продолжалась довольно продолжительное время, и ни одна из сторон не форсировала события.
Но вот в зал из коридора решительно вползла искрящаяся и переливающаяся всеми цветами радуги призрачная сущность, чуточку напоминающая медузу, чуточку – шаровую молнию, и уж совсем немного, буквально отдельными местами, – таракана. Этот монстр был безоружен, но телепатическая сила ненависти и смерти, исходящая от него, мгновенно зашкалила телепазистор Пластероида. Ему пришлось повысить бдительность и напряжение защитных силовых контуров.
Монстр-Агрессор двигался неуклюже, не очень спешил, беспрестанно и чудовищно беспомощно шевелил длинными хлесткими лучами-усами-щупальцами, ими, соответственно, ощупывая пространство вокруг. Многие придворные на пути чудища оказались заарканены или исполосованы энергетическими разрядами, поскольку монстр полз, нимало не заботясь о соблюдении приличий. Похоже, он плохо соображал, ну, или просто видел окружающее в каком-то ином свете… Да, да, он использовал для ориентации радиолокационные усы, а в живую практически ничего не видел! Говоря человеческим языком, Агрессор был радиолокационно близорук!
Осознав это, Пластероид включил на полную катушку по всем эфирным диапазонам частот композиции «Rockets». Агрессор будто со всего маху в стену въехал, дёрнулся туда-сюда, и обескуражено стал хлестать во все стороны искрящимися усами. Но куда там! Воспользовавшись его замешательством, Пластероид подстрелил нескольких самых наглых легионеров, рвавшихся вслед за Агрессором, а теперь оставшихся без прикрытия, и хитрым маневром вокруг остолбенелого монстра вырвался в коридор, на оперативный простор. В результате осатанелых метаний близорукого монстра по жреческому залу здесь уже почти не осталось невредимых арестованных, и Пластероид решил заняться боевой разведкой в соседних помещениях, а заодно – просто поискать Счастливчиков.