«В далеком VXIII веке, толи в конце его, толи в начале, уж не помню, жил граф Адам Соколовский один из представителей рода, предки которого владели этим местом испокон веков. Граф был просвещенным человеком и в Бога не верил. Он увлекался науками и больше всего его интересовало как зарождается жизнь и как из мертвой материи можно получить новую жизнь. Поэтому он верил во Христа, считая его одним из самых великих ученых древности, который сумел открыть элексир бессмертия.
Наука, книги, познание законов природы – были главными увлечениями молодого графа и кроме этого, как он полагал, ничему прочему не стоило уделять сколько-нибудь серьезного внимания. Но однажды прогуливаясь по своему парку он встретил дочь друньского бургомистра прекрасную Адель и без памяти влюбился в нее. Чувства его не остались безответными и вскоре назначили день свадьбы, однако за день до венчания невеста неожиданно умерла. Молодой граф обезумел от горя. Стал молчалив, нелюдим и долгие часы проводил в склепе Адели, расположенном в одной из подземных галерей под монастырем пиаров. Ночами он проводил в своей библиотеке изучая огромные фолианты, написанные самыми известными колдунами и оккультистами и с каждым днем, становился все мрачнее и мрачнее У графа была родная сестра Ядвига. Совсем юное создание, нежная как серна и до самозабвения любившая своего брата. Ее печалило его мрачное настроение и она как могла пыталась его развлечь. Отличаясь набожностью она многие часы проводила в храме св. Терезы вознося перед Богом молитвы за брата. Однажды оба они пропали. Слуги ждали их день и два, а на третий вызвали из Вильно старого графа Николу Соколовского. Он тотчас приехал и проводя расследование выяснил, что кто-то из слуг, накануне того дня как пропали брат с сестрой, видел их обоих, идущих по направлению к лесу. В течение нескольких дней слуги графа и горожане искали пропавших и наконец нашли в самом диком уголке леса, в том его месте куда, не заходил ни один охотник и даже волки обходили его стороной. Место это называлось издревле Сердце Друникене. Здесь в окружении вековых дубов была расположена поляна, в центре ее лежал большой плоский камень. Говорили, что на нем приносил жертвы богине еще сам Ярун. Вот на этом камне и нашли бездыханное тело Ядвиги. Оно было распластано на камне: руки раскинуты в сторону, ноги раздвинуты, глаза выколоты, горло перерезано, одежда разорвана до пояса и на груди вырезан знак Друникене, перевернутая лилия, одновременно являющаяся родовым гербом графов Соколовских. Самого молодого графа так и не нашли. Ядвигу, убитый горем отец, распорядился похоронить в том же склепе, что и невестку, но, когда устраивали гробницу обнаружили, что останков Адели в ней нет.
Граф Никола Соколовский вернулся в Вильно. В друньском дворце с тех пор никто не жил, кроме слуг, присматривающих за зданием. Не жил до тех пор, пока здесь не поселился в 20-х гг. XX столетия потомок Николы Соколовского граф Януш Соколовский, но это уже совсем другая история. А в многочисленных подземных галереях монастыря и в самом монастыре, как говорят, с тех пор, частенько видели призрак Черной Дамы»
Карновский сидел в старом кресле, в бывшем кабинете графа, заваленного разным хламом и тупо смотрел на портрет Николы Соколовского. Он никак не мог понять, то что он сейчас слышал, привиделось ему или было на самом деле? Он перестал различать явь и сон? Он покинул дворец под пристальными взглядами недоумевающего вахтера, который также никак не мог понять, как он мог пропустить этого незнакомца.
Кастусь снова оказался на залитой солнечным светом аллеи, звуки города, который от парка и дворца отделяла лишь дорога, ведущая к шоссе Гродно-Минск, действовали успокаивающе.
Приблизившись к городку Карновский не обнаружил КПП на въезде в него, но без труда нашел ту тропинку, по которой он в былое время всегда возвращался домой из своих небольших походов, минуя КПП. Все так же стоял позади дома кунг, некогда принадлежащий отцу Карновского, майору Глебу Карновскому, и даже была цела канава, выкопанная очень давно под теплотрассу. То что канава была цела, хотя и сильно осыпалась и заросла бурьяном, Кастуся несколько удивило. Он некоторое время стоял у канавы вспоминая, что когда-то она была доверху наполнена водой и в ней утонул пятилетний мальчишка, который на мгновенье остался без присмотра родителей. Об этом случае ему рассказала его мама, которая видела, как трупик малыша вытаскивали из канавы баграми, а также присутствовала на похоронах мальчика и видела безумные глаза матери сорванца, молодой двадцатипятилетней женщины, постаревшей от горя. Почему-то тогда Кастусь не поверил собственной матери. Он потом приходил к канаве и часами стоял около нее почти ни о чем не думая и был твердо уверен, что мальчик не утонул, а просто перешел в иные формы бытия.
Случай этот Кастусь внезапно вспомнил и об этом думал, когда вошел во двор своего дома в котором он когда-то жил и остановился около третьего подъезда. И тут в памяти всплыло еще одно воспоминание о событии, свидетелем которого он был сам. Когда ему было лет десять он видел, как хоронили молодую девушку. До своей гибели она училась в медицинском училище и жила во втором подъезде того дома, где жил и Карновский. Что послужило поводом к ее смерти Кастусь не знал, но факт оставался фактом: она отравилась приняв лошадиную дозу какого-то снотворного. Во время похорон Кастусь наблюдал за тем как вынесли гроб из подъезда поставили на табуретки и он видел лицо девушки, некогда слывшей первой красавицей на улице, оно было распухшим в каких-то багровых пятнах и гноящихся язвах. Оно производило ужасное впечатление и одновременно чем-то привлекало к себе, завораживало. И это поразило тогда Карновского-подростка до глубины души. Образ умершей девушки преследовал его долго во снах и на яву и в фантазиях вырастая до неимоверных размеров.
Кастусь вошел в последний подъезд дома. Здесь жил друг детства Лявон Смуткевич. Квартира его находилась на первом этаже. Кастусь Карновский постучал, дверь открыл сам Лявон. Он как-будто не изменился совсем только на лице появились морщины да в волосах седина. Увидев Кастуся он никак не высказал удивления или радости, будто они расстались не шесть лет назад, а только вчера. Лявон пригласил Карновского войти, провел его в зал и усадил на диван, а сам вышел в другую комнату. Кастуся несколько обескуражил такой прием и он принялся рассеяно разглядывать обстановку комнаты. С правой стороны от дивана стоял сервант, в углу телевизор, около двери журнальный столик, рядом с дверью два кресла. Лявон вернулся минут через пять с бутылкой портвейна. Он достал из серванта два стакана, пододвинул к дивану журнальный столик и откупорив бутылку разлил вино по стаканам. Подняв свой сказал: «Ну, за встречу!» и опорожнил его залпом до дна. Его примеру последовал и Кастусь.
– Как там в столице? – спросил Смуткевич.
– Да так, суета. У вас то что изменилось за это время?
Лявон на мгновение задумался потом ответил:
– Новый дворец культуры открыли, новый стадион построили, впрочем я тебе об этом писал. А ты, кстати, почему перестал отвечать?
– Да так как – то закрутился, ты уж прости.
– Что там, понимаю. Все статьи кропаешь? Книгу новую не написал?
– Статьи кропаю, а вот с книгой пока туго .
– Оно может и к лучшему, – Лявон посмотрел на часы и заторопился. – У,
старик, извини, мне пора на службу.
– А ты теперь где работаешь?
– Я теперь, Кастусек, инспектор милиции.
Лявон облачился в пиджак, затем надел ботинки и остановившись в дверях сказал:
– Оставить у себя я тебя не могу. Сегодня уезжаю дня на два, да и думаю тебе полезней будет пожить в гостинице: оглядишься и сам увидишь какие у нас тут дела.
Кастусь не возражал и таким поведением друга не очень огорчился, понимая, что видимо на это есть свои причины.
Уже на улице Смуткевич сообщил:
– Я вообще ожидал твоего приезда и думаю нам есть что обсудить. Давай я через два дня вернусь и встретимся. Позвони мне.
Он дал Карновскому свою визитку и быстрым шагом направился в сторону автовокзала.
Гостиница располагалась в северной части города. Это было маленькое двухэтажное здание, построенное в 1950-х годах. На первом этаже в широком холле находилось место дежурного администратора, сам холл выглядел чисто и уютно: на полу бордовые дорожки, у стены диван и журнальный столик, а в дальнем углу в широкой кадке рос разлапистый фикус.
Дежурная, девица лет тридцати, придирчиво оглядела Кастуся, внимательно изучила его паспорт и записав его данные в гостиничную книгу, выдала ключ от комнаты №3, указав в каком направлении нужно идти. Номер располагался на втором этаже и был одноместным. Обстановка выглядела скромно: узкая кровать, два стула и обшарпанный стол. Окна выходили во двор гостиницы, где стояли мусорные контейнеры. Контейнеры были переполнены мусором и груды его лежали вокруг. Вороны терзали куски гнилого мяса разнося его по всему двору. Мрачный бомж, лицо которого густо заросло щетиной, сосредоточенно рылся в одном из контейнеров, периодически засовывая в рот, то кусочек протухшего яйца, то гнилой помидор. Кастусь, невольно засмотревшись на эту картину, брезгливо поморщился и отвернулся. Надо было подумать о еде и он решил сходить в кафе, что находилось напротив гостиницы.
Кафе оказалось на редкость грязным и убогим заведением. В тесном, прямоугольной формы, помещении стояло четыре пластмассовых столика заваленных неубранной посудой и остатками еды. Кастусь заказал свое любимое блюдо: драники с мясом, а также кружку пива и не стал занимать ни один из столиков, а начал есть прямо у стойки. Драники были совершенно холодными и имели какой-то неприятный привкус, сметана была кислой, а пиво напоминало больше протухшую воду. Кое-как запихав всю эту еду в рот, он выпил еще чашку кофе и направился к себе в номер. Остаток дня он провел в номере приводя в порядок свои путевые записи и читая книгу «300 способов разбогатеть» Колина Макдауна. Когда наступил вечер и в комнате стало темно все попытки Карновского включить свет ни к чему не привели, а дежурный администратор сказала, что света сегодня не будет и он напрасно к ней колготиться. Ответ ее вывел Кастуся из себя, он накричал на нее, та отреагировала на это спокойно и предложила Карновскому ночевать на улице, если ему не нравится ночевать в гостинице. Ему ничего не оставалось делать как смириться с обстоятельствами и лечь спать раньше обычного.
Спал он плохо, несколько раз просыпался, а однажды ему, даже показалось, что кот-то в соседнем номере кричал. Под утро ему приснился граф Никола Соколовский. И вот какой между ними состоялся разговор:
«– А помните ли вы, молодой человек, историю городов, которые Господь сжег серой, пролившейся с неба?
Историю Содомы и Гоморры Кастусь отлично помнил, он не раз перечитывал ее, и она в некотором роде вдохновляла его на написание книги о Друни. Но граф не ждал от него ответа он как будто знал, как ответит Кастусь и поэтому спокойно развивал свою мысль дальше:
– Все возвращается на круги своя. Но теперь Господь не посылает серу, а отдает все в руки рабов своих. Этот город, который вы видите в окно моего дворца, населен мерзкими двуногими тварями без конца предающимися разврату, должен быть наказан.
– Разве отвечает народ за свой страх? – вставил свое слово Кастусь
– Я представитель рода графов Соколовских. Господь и король поручили нам привести людей живущих в этом городе к покорности и заставить их соблюдать Божий закон.
И тут Кастуся Карновского прорвало, ему было абсолютно все равно с кем он разговаривает с самим ли графом или с его призраком, то что копилось в нем годами, пока он собирал материал к истории Друни, а потом работал над книгой, вышло наружу и он горячо заговорил:
– А кто дал вам право решать кому жить, а кому умирать, кому страдать, а кому радоваться? Не с появлением ли в городе Соколовских вражда и ненависть поселилась в сердцах людей. Не вы ли своей жестокостью и несправедливостью ожесточили сердца друньцев и они закоснели в своих грехах. Ваша враждебность еще больше убедила их в том, что в чужаках главная опасность.
Граф явно не ожидал такой отповеди. Он с интересом разглядывал Карновского, как будто пытаясь определить, что он за человек и как к нему относиться.
– Это вы автор книги о Друни? – Спросил он и Кастусь утвердительно кивнул головой
– Тогда вы должны знать, что этот город веками копил ненависть и каждый метр его территории пропитан кровью и слезами. Но вы неверно расставили акценты в своей книги, вы встали не на ту сторону и уже сейчас пожинаете плоды своего опрометчивого поступка. Помните: воображение и горячность еще ни одного человека не доводила до добра».
Кастусь был разбужен каким-то странным шорохом. Он открыл глаза и увидел, что на столе сидит огромных размеров крыса, которая преспокойно грызет его тапок. Крыса по величине не уступала крупной кошке. Кастусь не сразу сообразил, что делать, но потом догадался кинуть в нее своим кроссовком, который упал на столе рядом с животным. Крыса оставила в покое тапок, враждебно посмотрела на Карновского и лениво спрыгнув со стола скрылась за шкафом. Карновский быстро оделся и покинул свой номер. За администраторской стойкой никого не было, Кастусь постоял некоторое время, ожидая, что кто-то придет и даже крикнул: «Эй, кто-нибудь!» но ответа так и не услышал. Он оставил ключ на стойке и вышел из гостиницы. Он сразу оказался на центральной улице города. Здесь как бы ничего и не изменилось: теже маленькие разноцветные дома, Ленин на центральной площади, красное многоэтажное здание администрации, небольшой сквер и памятник павшим воинам в нем, рынок и церковь. Горожане спешили на работу, мрачные и угрюмые будто они все поголовно не выспались в этот день.
Кастусь прогуливался по узким улочкам города и сладостные воспоминания о прошлом вновь охватили его существо. Он думал о том, что под влиянием Друни он сформировался как личность и она же определила его профессиональные интересы.
У Друни была действительно сложная, насыщенная трагическими событиями история. Некогда город принадлежал князьям Соколовским получившим его за какие-то заслуги от польского короля. Первый владелец города князь Никола Соколовский положил начало вражды между горожанами и графским родом. Князь Никола был человеком патологически жадным, непомерные налоги, которыми он обложил горожан разорили и пустили по миру многие семьи. Человек чрезвычайно сладострастный он, с бандой своих вооруженных слуг, часто врывался в дома тех семей, где жили красивые молодые девушки и насиловал их. Так продолжалось года три или четыре. Наконец, терпению горожан пришел конец и назрел бунт. Князь даже не подозревал, что друняне тайно вооружаются и достаточно лишь искры, чтобы вспыхнул пожар бунта. И такой искрой как раз стали события произошедшие летом 15…года, когда так жестоко было уничтожено семейство колдуна Яруна. После того, как рыцари расправились с самим Яруном и его дочерями и обнаружив на утро, что среди убитых нет младшей, самой красивой, князь с отрядом своих слуг отправился на поиски ее. Адель пыталась спрятаться в священной дубраве около жертвенного камня, полагая, что князь не осмелится сюда придти, но она жестоко ошиблась – Никола Соколовский догадался, где она скрывается. В тот день князь, насладившись плотью Адели, отдал ее в руки своих слуг, которые еще долгие часы измывались над ней. Соколовский со своими приспешниками так был увлечен, что не заметил как вооруженные друняне окружили дубраву со всех сторон и по условному знаку разом напали на отряд князя. Ни один княжеский слуга не остался в живых, самого Николу били до тех пор, пока он не превратился в окровавленный кусок мяса. Потом его труп протащили через Лес Ночной Стражи и повесили на осине. Бездыханное тело Адели похоронили здесь же около жертвенного камня. Бунт друнян был жестоко подавлен. Королевские войска, во главе с племянником князя Евграфом Соколовским вошли в город через три дня после этих событий, сожгли часть домов, ограбили всех дочиста, десять человек, посчитавшихся зачинщиками этого дела, повесили. Однако после этого происшествия Друнь уже не принадлежала князьям Соколовским. В их руках остался лишь дворец и обширный парк, расположенный на окраине Друни. Никола Соколовский не был женат и не оставил потомства, поэтому дом и парк унаследовал его племянник Евграф. Тогда же появилась иная версия событий гибели Николы Соколовского в ней он уже не был кровавым похотливым тираном, а мучеником за Христа, пострадавшим от язычников в тот момент когда он хотел научить их вере христовой. А сброд головорезов, состоящий из авантюристов чуть ли не со всей Европы и вместе с графом терроризирующих жителей превратился в благородных рыцарей, которые прибыли в Друнь, чтобы освободить друнян от власти колдуна Яруна. Князь Евграф Соколовский практически не вмешивался в дела горожан, был занят строительством роскошного дворца на месте дома. В VXIII веке дворцом владел один из потомков Евграфа князь Адам Соколовский. Но история Адама, рассказанная Кастусю призраком Николы Соколовского, резко расходится с той, что существовала и была всеми признанной за истину. Согласно ей князь Адам благополучно женился на дочери знатного горожанина, и тем самым род князя как-бы примирился с городом. От этого брака появилось пять детей, правда в свое время как не пытался Кастусь найти в архивах Гродно, Вильно, Минска и даже Варшавы хоть какие-то сведения об этих детях Адама Соколовского ему это не удавалось. Архивные источники говорили о том, что Адам рано умер и после него дворец долго пустовал, до тех пор пока здесь в XX веке не поселился Александр Соколовский. Когда Западная Белоруссия была присоединена к СССР, князь с небольшим отрядом верных ему слуг ушел в друньские леса, где какое-то время пытался вести партизанскую борьбу с советами, но вскоре был наголову разбит и по некоторым сведениям укрывался в самой Друни в доме своего бывшего дворецкого, однако был выдан горожанами представителям советской власти. Его арестовали, приговорили к смерти, но в ночь перед расстрелом ему каким-то образом удалось бежать. Александр поклялся, что обязательно отомстит городу и за себя и за своего далекого предка Николу Соколовского. В годы второй мировой, Соколовский вернулся в родные места, но в чем-то не сошелся с немцами и опять с небольшим отрядом укрылся в друньских лесах, где в основном занимался тем, что грабил на дорогах. Летом 1944 года, когда началось наступление советских войск и все силы немцев были сосредоточены на Востоке, князь решил действовать. В Друни был только взвод немецких солдат во главе с комендантом. Ночью отряд Соколовского ворвался в город, вырезал немецкий гарнизон и захватил сам город. Только спустя сутки немцы смогли перебросить к Друни значительные силы и выбить из города Соколовского. Войдя в город, даже эсэсовцы были поражены увиденным: вся центральная площадь была завалена частями человеческих тел, кровь стекала по брусчатке и образовывала широкие лужи у бордюров дорог. После той злополучной ночи количество населения города сократилось почти вдвое. В каждой семье кто-нибудь был убит. Казалось здесь был какой-то злой умысел и что князь как-будто собирает кровавую дань с города, как ангел смерти наложив печать на каждый дом. Но подробности той кошмарной ночи известны мало – спустя месяц город освободили советские войска и никто из жителей впоследствии не захотел вспоминать эти самые подробности
Кастусь перебрался на другую сторону главной улицы города, которая называлась «17 сентября» (день освобождения Друни от немцев) и решил зайти в книжный магазин. Раньше это было его любимое место в городе, он бывал здесь раза три в неделю, и, хотя редко что покупал, но ему нравилось брать книги в руки, листать их, вдыхать их запах, он получал от этого какое-то эстетическое удовольствие. Магазин размещался в старом кирпичном здании прямо рядом с городской столовой. Попав внутрь Кастусь сразу обратил внимание на то, что здесь практически ничего не изменилось. Конечно же на полках стояли совсем другие книги, но само расположение этих полок и внутреннее убранство магазина осталось прежним. Еще в дверях он заметил фигурку девушки почему-то показавшейся ему знакомой, во всяком случае его не покидало ощущение, что он ее где-то уже видел. Девушка стояла в дальнем углу магазина и внимательно изучала какую-то книгу. Одета она была в зеленое платье и жакетку, ее длинные черные волосы собраны в косу, а в нее вплетена синяя лента. Кастусь, прячась за полками, подобрался поближе к девушке, ему почему-то не хотелось, чтобы она его видела, но его не покидало стойкое ощущение, что она знала о его появлении еще до того как он вошел в магазин. Взяв с полки какую-то книгу и делая вид, что читает ее, Кастусь украдкой наблюдал за девушкой. У нее были правильные черты лица, ямочки на щеках, длинные ресницы, а выразительные линии стройного тела были настолько совершенны, что невольно возбуждали в нем смутные желания. Девушка на мгновение отвлеклась от книги подняла голову и взгляды их встретились. Кастусю стало вдруг стыдно, будто она узнала его нескромные мысли. Но девушка приветливо улыбнулась и сказала:
– Добрый день!
Кастусь ответил на приветствие и вышел из своего укрытия.
– А как вас зовут? – Спросил он
Она вдруг нахмурилась и уже менее приветливо ответила:
– А я не хочу с вами знакомиться.
Кастусь несколько растерялся, но мельком взглянув на книгу, которую девушка держала в руках тут же нашелся, что сказать:
– Я просто подумал, что коль скоро вы знаете мое имя, то и мне можно узнать ваше.
– Нет. Откуда мне его знать. – Она была явно удивлена.
– Книга, которую вы держите в руках написана мной.
Девушка посмотрела на обложку, потом на фотографию автора, помещенную на самой последней странице и расплылась в улыбке:
– Вы Кастусь Карновский! Очень рада с вами познакомиться.
Она протянула ему руку, он церемонно поклонился и пожал ее.
– Так как вас зовут? – снова спросил Кастусь.
– Адель Ярун.
Брови Кастуся удивленно поползли вверх, Адель рассмеялась.
– Как в вашей книге, но я никакого отношения к той Адели не имею. Я родилась в Данилишках, а у нас а селе каждый второй носит фамилию Ярун.
Она поставила книгу на полку и они вместе направились к выходу. На улице Кастусь мучительно думал над тем какой найти повод, чтобы не отпускать ее, но видя что она уже собирается уходить просто предложил:
– Можно я вас провожу?
Она не отказалась, но только до автовокзала, откуда отправлялся автобус в Топилишки, где у нее жила бабушка. По дороге выяснилось, что Адель всего два дня назад приехала из Гродно, где она живет вместе со своими родителями. Учится она на третьем курсе университета на филфаке, белорусское отделение, и одновременно занимается в художественной студии. В Топилишки приезжает каждое лето, живет у бабушки один два месяца и почти каждый день ходит на этюды, благо в окрестностях трех деревень Топилишки, Данилишки и Плятты прекрасные виды.
– А вы, наверное, в Друни снова собираете материал, чтобы написать продолжение своей книги? – Спросила Адель, когда они уже почти дошли до автовокзала. Вопрос застал Кастуся несколько врасплох.
– Ну в некотором роде. – Уклончиво ответил он.
– Это хорошо. Знаете, после того, как была издана ваша книга, я все ждала продолжение ее. Мне кажется, что форма, избранная вами для написания книги несколько необычна.
– Это почему же?
– Ну вот, смотрите, она называется: «Легенды и были города Друни. Краеведческие очерки». Но это вовсе не краеведческие очерки, а настоящее художественное произведение, в котором правда перемешана с вымыслом.