– Каким образом мы отягощаем бюджет фирм?
– По договору отделы, связанные с проектом, финансируются фирмами. В общем, в нашем отделе сокращают одного человека, вас, Мэри.
– Но почему меня? Я не хочу никем прикрыться, но Мартин пришел на год позже.
– Не знаю, какими соображениями руководствовались в отделе планирования, начальникам отделов запретили вмешиваться… Возможно, все дело в том, что у Мартина есть самостоятельная разработка. Возможно, свое слово сказал профсоюз, Мартин активный участник профсоюзного движения.
– Понятно, профессор. Когда я должна уйти?
– В конце недели. Это как раз конец месяца.
– Спасибо, профессор, те годы, что я работала с вами, я буду вспоминать с благодарностью.
– Бросьте, Мэри, – Маршал отвернулся, пряча мокрые глаза.
В конце недели Константин доложил президенту, что Халместер хотел бы с ним встретиться, но дело не срочное.
– Это прекрасно, – обрадовался президент, – ближайшие два дня у меня просто забиты. Посмотрите, когда можно организовать встречу, но на этой неделе.
– Я уже посмотрел: в пятницу в шестнадцать часов.
– Хорошо. Еще что-то?
– Он просил, чтобы я тоже присутствовал.
– Интересно, о чем он хочет с нами поговорить. Ладно, включите встречу в мой рабочий график.
В пятницу ровно в шестнадцать часов Халместер вошел в приемную. Его тут же проводили в кабинет.
– Садитесь, Роджер, – приветствовал его президент, – мы с Константином сидим, гадаем, о чем пойдет речь.
– Благодарю, господин президент, речь пойдет о депутатах обеих палат. Я выделил сорок два человека, наиболее влиятельных и наиболее преданных фирмам-монополистам. Их уход с политической арены лишил бы фирмы политической силы.
– Вы хотите, чтобы в трудную минуту фирмам не на кого было опереться, – задумчиво сказал президент. – Ну а не насторожат ли наши действия монополистов?
– Процесс по нейтрализации депутатов рассчитан приблизительно на пять лет, поэтому я и хочу начать сейчас. Вот здесь два списка, – Халместер достал из папки бумаги. – Я хочу, чтобы первым списком, в нем двенадцать человек, занялись вы. По оценке психологов, эти люди трудно поддаются воздействию, поэтому их желательно нейтрализовать с помощью громких скандалов. Материалы я передам.
– Как это лучше всего будет сделать, Константин? – обратился президент к помощнику.
– У нас широкий выбор, – пожал плечами Константин. – Комитет по этике, журналистские расследования…
– Теперь прикинем, – задумался президент, – двенадцать человек, да на пять лет… скандал каждые полгода – это немного. Ну а второй список?
– Со вторым списком буду работать я. В нем депутаты, на которых можно влиять. Мои люди встретятся с ними и предъявят компрометирующие их материалы с требованием, чтобы они оставили политическую арену.
– Но тридцать человек за пять лет – это много, – покачал головой Константин. Фирмы могут попробовать защитить своих людей, купить новых, в конце концов.
– Разумеется, но для фирм это будет не самое лучшее время. С одной стороны, они начинают испытывать финансовые затруднения и не смогут запросто выделять крупные суммы. А с другой, у них не будет желания вкладывать деньги в тех, кто станет им не нужен через пять-десять лет. Впрочем, даже если они и захотят поддержать своих людей, это приведет к дополнительным затратам с их стороны, что нам тоже на руку.
– Ну что ж, – довольно сказал президент, – звучит убедительно. Как вы считаете, Константин?
– Со своей стороны я бы хотел внести небольшую поправку, – сказал помощник.
– Мы вас слушаем.
– Не хотелось бы, чтобы наши действия повлияли на президентские выборы через полтора года. Вы знаете, как мы уязвимы в этот период.
– Согласен, – склонил голову Халместер. – Давайте до выборов проявлять минимальную активность.
Он внимательно и с удовольствием осмотрел девушку. Высокая, темноволосая, с красивым лицом и длинными ногами. Глаза большие, но от этого лицо лишь выигрывает. Немножко портит вид чересчур вздернутый нос, но ему, например, нравится. Красивая женщина, черт побери, будь у него возможность, закрутил бы роман в свои сорок семь лет. Она заметила его открытое любопытство, но не смутилась, скорее рассердилась.
– Здравствуйте, мистер Рокстер, меня зовут Мэри Стэлс, я невеста Стива Робертса.
– Дорогая Мэри, я согласился встретиться с вами только потому, что вы все время повторяли, как заклинание: я – невеста покойного Стива Робертса. Это имя мне незнакомо, кто такой Стив Робертс? Я разорил его, опорочил его имя, довел до самоубийства?
– Мистер Рокстер, я думаю, вы знаете, кто такой Стив Робертс. Но если вы мне не верите, я скажу сама – это ваш агент, который занимался промышленным шпионажем в Космическом институте.
Ни один мускул не дрогнул на крупном, по-своему красивом лице бизнесмена.
– Боюсь, что вы, девушка, стали жертвой либо чьей-то шутки, либо своего богатого воображения.
– Я знала, что вы мне не поверите. Я попробую объяснить вам ход своих рассуждений. Смерть Стива была неожиданностью, но сначала я поверила версии о бандитском нападении. Подозрения появились позже, когда детективы, я употреблю это слово в кавычках, опечатали все его бумаги и стали подробно, слишком подробно, интересоваться его знакомствами. Конечно, это была еще лишь тень подозрения. Через неделю я пошла к детективу, проводившему расследование. Он – порядочный человек, когда я стала расспрашивать, он смутился и сник, и я поняла, что правду прячут. Связав эти два факта, я пришла к кое-каким выводам.
– Вы умная женщина.
Она посмотрела на Рокстера с укором:
– Я – ученый, господин Рокстер. Потом я припомнила одну фразу Стива, он говорил, что еще долго будет расплачиваться за свое образование, но долгов у него не было, напротив, довольно крупный счет в банке. Тогда, проанализировав наши со Стивом разговоры, я поняла, что он очень интересовался работой нашего отдела. Я расспросила всех своих коллег и многих сотрудников института. Не знаю, что они обо мне подумали, но половина из них подтвердила: Стив интересовался и был в курсе многих событий в институте. Это выходит за пределы праздного любопытства.
– Дорогая Мэри, допустим, что он был шпионом, но почему вы считаете, что он работал на «Милитари»?
– Стив говорил, что собирается лететь по проекту «Переселенец» именно на Венеру, и никуда больше.
– Хм. Допустим, повторяю, допустим, что вы правы, дорогая мисс Стэлс, но чего вы хотите от меня?
– Мести.
– Вы хотите отомстить мне?
– Нет, тем, кто убил Стива. Я помогу вам в вашей борьбе.
– Дорогая мисс Стэлс, как умная женщина, вы должны понимать, что я не могу принять от вас помощи. Это же самый простой способ внедрить ко мне агента.
– Неужели вы считаете, что разведчики избрали бы такой топорный способ!?
– Простите, мисс Стэлс, но наш разговор теряет смысл.
Рокстер встал, давая понять, что разговор окончен.
– Жаль, я бы смогла вам рассказать, что хотел сообщить Стив, когда его убили.
– Возможно, это будет правда, а возможно – дезинформация. До свидания, мисс Стэлс.
– До свидания, мистер Рокстер.
Когда девушка вышла, Рокстеру жутко захотелось проследить, как она идет по улице, но он подавил в себе это желание. Нет, за ним могут наблюдать, зачем показывать свой интерес? Чтобы занять себя, он вышел посмотреть на новую машину. Автомобиль сверкал свежим лаком, рядом на лавочке сидел Филипп.
– Как поживаешь, старина? – поинтересовался Рокстер.
– Спасибо, хорошо, – ответил старик.
– Как машина?
– Не хуже старой будет, – Филипп небрежно махнул рукой и вдруг смущенно спросил: – А что, эта девушка уже ушла?
– Какая? – схитрил Рокстер, притворяясь, что не понимает.
– В белом платье.
– А, эта… Да.
– Так быстро?
– Красивая? – улыбнулся Рокстер.
Первые космические корабли стартовали к цели. Они высадили разведывательные группы, и вскоре на далеких планетах выросли новые купола базовых станций. Еще через некоторое время заработали нейрогироскопы. Человечество пустило корни в космосе.
Между тем расходы по проекту все возрастали. Недавно Рокстер столкнулся еще с одним неприятным фактом. Продавая комбинат по выпуску ракет средней дальности, он обнаружил, что заводы идут по заниженной цене. Предприятия были сравнительно новые, приносили неплохую прибыль, но никто не хотел давать истинную цену. Чему я удивляюсь, усмехнулся глава «Милитари», все знают, что я все равно продам комбинат, у меня просто нет другого выбора, так почему бы не купить дешевле?
Собрали еще одно заседание большой четверки, обсудили новую проблему. И лишь убедились, что явление есть, а способов борьбы с ним нет.
– Если я буду продавать предприятия на двадцать процентов дешевле их истинной стоимости, все мои деньги уйдут в Проект «Переселенец», – мрачно заметил Сойбельман.
– Если бы я знал, чем все обернется, вы бы меня за уши в этот проект не втянули, – поддакнул Платини.
– А я ни о чем не жалею, – спокойно сказал Рокстер. – Поймите, Николас, вам представляют огромный плацдарм для создания собственной империи. Что с того, что вы начнете с нулевым балансом? Предприятия быстро наполнят вашу казну.
– А что из моих предприятий останется на Земле?
– Сдалась вам эта Земля. Через двадцать лет ваши люди забудут о ней и будут знать лишь то, что будут писать газеты. Они будут жить по новым законам и обычаям, по вашим законам, Николас.
– Все это лирика, – заметил Тодаши Хиробуми. – Сейчас же мы должны мириться с тем, что объем наших капиталов, та его часть, которая находится в земных предприятиях, уменьшается на двадцать процентов.
Все молча с ним согласились. Эта еще одна незапланированная статья расходов, или неполных доходов, как окрестили явление бизнесмены, тяжелым бременем легла на их плечи.
Прошел еще один год – год президентских выборов. Рокстер и прочие главы компаний сказали свое веское слово, и старый президент был переизбран. Почему? Проект «Переселенец». Президент способствует проекту всеми силами, так зачем менять коней на переправе?
На каждой из планет уже прочно обосновались базовые станции. Они принимали на склады оборудование для строительства первых заводов, а сами все время снабжали Землю информацией. Исходя из нее, вносились коррективы в строительство.
Мэри Стэлс сидела и думала. Она приходила домой с работы, быстро ела, садилась за стол и думала. Где-то должен быть ответ, кто убил Стива. Перед ней на бумаге вырастали кружочки, квадратики, треугольники. От одних фигур к другим тянулись ниточки связей. Наконец наступил день, когда картина была закончена. Простая, логичная. Тогда Мэри пошла к телефону и позвонила Рокстеру…
– Это снова вы, – улыбнулся бизнесмен. – Предыдущий отказ не убедил вас.
– Я настырная, – спокойно сказала Мэри.
– Я вижу. Но если вы думаете, что я податливый человек…
– Разумеется, нет, мистер Рокстер. Я упорная, но не дура. Если вы и сегодня не захотите внять моим словам, я сложу оружие. Но дело в том, что в прошлый раз я собиралась рассказать вам, что хотел сообщить Стив. Сегодня же я готова нарисовать полную картину: кто его убил, какие трудности возникают у вас с проектом «Переселенец» и почему.
– Я готов выслушать, ведь это меня ни к чему не обязывает, верно?
– Верно. Но повторяю: если вы опять мне не поверите, я больше к вам не приду.
– Все будет зависеть от того, что вы мне скажите.
– Хорошо. Проект «Переселенец» возник в тот момент, когда правительство отчаялось провести «уравнительную» поправку. Вам предложили сделку: вы финансируете проект «Переселенец», а взамен получаете собственную планету.
– Все верно.
– А вам никогда не приходило в голову, мистер Рокстер, что будет потом, когда проект «Переселенец» будет завершен, и пройдет еще лет тридцать?
– Планета будет развиваться.
– Разовьется и станет конкурентом Земли.
– Это случится не скоро! – засмеялся Рокстер.
– Может быть, – холодно парировала Мэри. – Но как Земля может допустить, чтобы у нее под носом росли три конкурента, не уступающих ей потенциально!?
– А у Земли есть выбор?
– Есть, мистер Рокстер.
Глава «Милитари» перестал смеяться.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что проект «Переселенец» не будет завершен.
– У нас договор с правительством. Если правительство нарушит свои обязательства, оно крупно пожалеет…
– Проект «Переселенец» не будет завершен по вашей вине.
Глаза Рокстера сжались в узкую щелку.
– Доказательства, – тихо сказал он.
– Если вы думаете, что я достану какие-то секретные записи или бумаги, то вы заблуждаетесь. Но вот вам логика моих рассуждений. Когда убили Стива, я была вне себя от горя. Я очень его любила, мы строили планы… День и ночь я задавал себе вопрос: почему? Когда же я поняла, кто он, я пошла дальше. Первым фактом, которым я начала оперировать, стал М-стон. Вы знаете, что это за материал?
– Знаю. Материал для строительства зданий. Очень дешевый, легкий в изготовлении. К сожалению, М-стон был изобретен в тот момент, когда оборудование для производства пенстона уже было изготовлено и смонтировано для отправки. Как оказалось, изобретение опоздало на несколько месяцев.
– А вот теперь слушайте: М-стон был изобретен несколько раньше, чем об этом стало известно вам.
– Вы это точно знаете?
– Точно. Я работала в одном отделе с Франком Владеком. Именно от меня Стив узнал об этом открытии.
– Но какой им смысл скрывать?
– Вот и я думала, какой. И додумалась. Вы не сможете завершить проект «Переселенец», у вас не хватит денег. М-стон – это же мелочь. Вспомните, как из восемнадцати базовых станций семь пришлось переносить, так как места оказались неподходящими для строительства. Вспомните, как поднялись тарифы на транспортные перевозки, как снизились правительственные заказы на оружие, вычислительную технику, это же все ваши заводы. В печати сообщают, что в настоящий момент проект более чем на тридцать процентов вышел за рамки планируемой суммы. Это правда?
– Не совсем, – хриплым голосом сказал Рокстер.
– А в реальности?
– А в реальности превышение составило сорок два процента.
– Так много! За счет чего!?
– Неполные доходы, слышали такое понятие?
– Продажа предприятий по низкой цене. Да. Теперь вы верите мне, мистер Рокстер?
– Да.
Он медленно встал, и тяжело двигая ногами, пошел из кабинета.
– Куда вы, мистер Рокстер?
– Ждите меня, – глухим голосом сказал бизнесмен и вышел.
Истина, открывшаяся Рокстеру, была похожа на яркую вспышку. Она ослепила бизнесмена, причем потрясение оказалось таким сильным, что на время лишило его возможности мыслить адекватно. Состояние главы «Милитари» можно было сравнить с состоянием контуженного.
В ушах звенело. На негнущихся ногах прошел Рокстер в гостиную, открыл бар и достал бутылку коньяка. Он глушил стакан за стаканом, пока в бутылке не осталось ни капли. Тогда Рокстер пошел в спальню, упал на кровать и уснул.
Когда он пришел в себя, то не сразу понял, где находится. Болела голова, во рту было очень сухо. Во всем теле ощущалась слабость. Кажется, я в спальне, подумал Рокстер. Черт, я вчера выпил бутылку коньяка. Зачем? Но глаза уже нашли и выделили необычный объект: на стуле у окна сидела девушка в белом платье и читала газету. Это Мэри, вспомнил Рокстер, Мэри Стэлс. Увидев ее, он вспомнил все до мельчайших подробностей. А главное, он вспомнил, почему он пошел и напился. Но сегодня эта новость уже не вызывала такого шока.
Тем временем Мэри уловила движение, отложила газету и улыбнулась:
– Проснулся?
– Ага.
– Внизу графин с водой.
Рокстер наклонился, взял графин и жадно припал к горлышку.
– Красота.
– Я рада, что ты оценил мои старания.
– Как тебя не выгнали?
– Я сказала, что ты велел мне остаться.
– Правильно.
– Значит, ты понял, что я тебе нужна.
– Да, Мэри, мы еще поборемся.
– Будем бороться. И знаешь, с чего я хочу начать?
– С чего?
– В любом деле есть главный человек, мозг. Кто придумал этот проект, кто вставляет вам палки в колеса? Президент? Нам нужно выяснить этот вопрос, и чем скорее, тем лучше.
– Я знаю ответ. За всем этим стоит Роджер Халместер, начальник разведки, мой одноклассник…
Линд чувствовал себя виноватым. Шеф сразу понял, что эта Мэри Стэлс опасна, велел принять меры. А он недооценил, проворонил…
– Значит, теперь она живет в доме Рокстера? – спросил Халместер.
– Да.
– Они любовники?
– Насколько я знаю, пока нет.
– Скорее всего, станут. Девушка во вкусе Джона, оба одиноки. Вдвоем они наворотят дел.
– Уже наворотили, – осторожно сказал Линд.
– Да? Каких же?
– Они планируют возобновить работу рынка, причем Локула и еще нескольких наших людей попросили на нем не появляться.
– Видимо, они будут работать с надежными, проверенными партнерами. Да, не приструнили девицу вовремя, теперь будем расхлебывать. В какой стадии проект?
– На Венере готовы к эксплуатации три города, на Марсе – два, на двух других планетах строительство городов начнется со дня на день. Первые транспортные корабли с переселенцами стартуют через полтора месяца. Активно идет вербовка людей для проекта, продаются дорожные кредитные карточки. Через подставных людей мы выпустили фальшивые карточки на сумму два с половиной миллиона и распространили их. Больше пока не решились.
– Правильно. Какое количество людей уже готовы принять города?
– Около пятнадцати тысяч.
– Сколько времени займет переброска всего населения?
– От четырех до пяти лет.
– Вот в этот промежуток мы и должны сделать фирмы финансово несостоятельными. Если они не успеют завершить переброску людей, они в наших руках, ведь своего транспорта у них нет.
– Сейчас мы работаем с биологами. Клетки живых организмов, отбывающие на планеты, будут низкого качества. Примерно четвертая часть флоры и фауны не приживется в новых условиях. Фирмам придется докупать животный и растительный мир на сумму примерно сорок миллионов золотых.
– Хорошо. Этого достаточно, чтобы средства фирм иссякли?
– Да, вот приблизительные суммы дефицита по каждой планете.
Халместер впился глазами в бумагу.
– Мало, Линд, мало, – наконец сказал он.
– Мало?
– Конечно. Восемьдесят миллиардов дефицита у Рокстера! Ну так он построит на один город меньше, только и всего!
– Города они строят заранее.
– Все равно, нужно придумать способ удвоить их расходы. Мутить на рынке не получится, нужно что-то другое…
Карандаш носился по бумаге рывками. Скрипящий звук грифеля о бумагу раздражал. Рокстер постарался отвлечься, обдумать трудности, возникшие при строительстве новой высокогорной электростанции, но мысли все время возвращались к карандашу. К его судорожным рывкам, скрипу. Сколько же можно марать бумагу? – неприязненно подумал глава «Милитари». Или это помогает ему размышлять?
Грей Сойбельман был первым, кому Рокстер рассказал об информации Мэри. С некоторого времени, Рокстеру было проще общаться с ним, чем с кем-либо из компаньонов. Грей внимательно выслушал, потом попросил время на раздумье. И вот уже полчаса молодой, высокий человек с длинными волосами сидел за столом и водил карандашом по бумаге.
– Что рисуешь?
– Рисую.
Рокстер подошел к столу, Грей убрал локоть от бумаги. Рисунок был хорош. На белом фоне стояла толстая, приземистая фигурка китайского монаха с кривым посохом, а вокруг него неясные силуэты врагов с оружием в руках.
– Любопытно. И кто же это?
– Не догадываетесь?
– Попробую… Это я. Разорившийся и ушедший в монастырь.
– Нет, – Грей откинулся на спинку стула и привычным движением отбросил со лба прядь волос. – Это Халместер.
– Почему?
– Я думал, насколько мы были сильны. Вы, я, дядя и прочие, державшие в своих руках рычаги управления планетой. Правительство пытается ввести законы, ограничивающие наши права, мы в ответ только смеемся. И вот выходит Халместер. Кто он такой? Один из министров, даже не президент. Но начинается бой, и мы чувствуем на горле его железную хватку.
– Погоди, погоди, – возразил Рокстер, – Халместер не просто министр, он силовик. У него в подчинении аппарат сыска.
– У президента в руках и аппарат сыска, и департамент по борьбе с коррупцией, и ракетные базы и весь Космический флот. Нет, Халместер взял не силой. Он завел нас в болото, где мы сейчас благополучно вязнем. Он старый монах Шаолиня, который раскидывает молодых, крепких мастеров силою своего искусства.
Рокстер усмехнулся ассоциации.
– Иногда я думаю, – продолжал Грей. – А вдруг Халместер прав? Кто сказал, что наша политика есть благо для людей Земли? В конце концов, у него нет материальной заинтересованности в этом деле.
– Зато есть политические амбиции, – возразил Рокстер. – А кроме того, не забывай, что несмотря на все свое искусство, Халместер совсем не монах. Он использует методы, которые никто не назовет гуманными. Подлоги, шантаж, даже убийства, когда нужно. Халместер не стесняется в выборе средств. Вспомни аферы на первой бирже. Кто стоял за всем этим? А Мэри? Когда возникла необходимость, он с легкостью убрал ее жениха.
В разговоре возникла пауза.
– Пожалуй, вы правы, это была слабость с моей стороны, – наконец согласился Грей.
– Рад слышать. И что ты думаешь? Как мы должны теперь действовать?
– Мы должны рассказать остальным правду, но не сразу, а постепенно, дозировано. Что же касается проекта «Переселенец», то нам нужно либо ставить на нем крест и возрождать былое могущество с остатками средств, либо продолжать строить свои империи вопреки козням правительства.
– И какой путь предпочитаешь ты?
Грей посмотрел Рокстеру прямо в глаза. Глава «Милитари» затаил дыхание, слишком многое зависело сейчас от позиции Сойбельмана, ведь Джон точно знает позицию Платини и Тодаши.
– Думаю, проект нужно продолжать. Здесь мы потеряли свои позиции, а подняться нам вряд ли позволят.
Рокстер облегченно выдохнул.
– Я рад, что ты со мной.
С тех пор как на Венере выросли первые города, все проблемы новой планеты стали заботой Рокстера. Переселенцы требовали неусыпного контроля. Доклады и видеоматериалы не давали полной картины, поэтому раз в месяц на Венеру летал Франц. Но Франц нужен был Рокстеру на Земле, и решили, что, когда Франц будет занят, подменять его будет Мэри.
Рокстер встретил Мэри на космодроме. Женщина была в приподнятом настроении, кинулась ему на шею. Он обнял ее, грязную, растрепанную и крепко поцеловал.
– Ну рассказывай, что ты видела.
– Это прелесть. Город, они назвали его Оазис, с населением в восемьдесят тысяч, гудит, как муравейник. Это что-то грандиозное! Люди бегут, спешат строить, они заражены энтузиазмом. Новый плавильный цех они построили на неделю раньше, чем планировалось. И знаешь, что еще?
– Что?
– Почти никто не называет планету Венера.
– А как же?
– Борро.
– Борро? Что это, Борро?
– Генрих Борро – командир корабля, доставивший первую группу разведчиков.
– Чего только не придумают люди.
– Ты представить себе не можешь, насколько обстановка там отличается от чопорной обстановки здесь, на Земле. Скоро обещают снять купола, тогда все будет просто здорово!
– А как незаселенные города?
– Немного пугают. Пустые жилища, мертвые трубы заводов, все, как на кладбище. Но вскоре все это оживет, и тогда… Ладно, дома посмотришь мои записи. Лучше расскажи, как здесь.
– Так себе. Пришлось одолжить Сойбельману пятнадцать миллиардов, старик совсем пал духом. Если бы не Грей, он бы застрелился.
– Что случилось?
– Беда с флорой. Ученые разбираются, но растения плохо переносят транспортировку. У старика во время перевозки погибло больше половины растений.
– Халместер продолжает действовать.
– Уже не поймешь, где правда, мне всюду Халместер мерещится. Вчера дома сломался водопровод, первая мысль: Халместер. Иногда мне кажется, что это дьявол во плоти.
– Не преувеличивай. Поехали лучше домой, я страстно хочу принять ванну.
Халместер ходил по кабинету и рассуждал вслух. Линд внимательно следил за ходом мысли начальника, он прекрасно понимал важность момента: сейчас они просто не имеют права на ошибку.
– Ну вот, Джек, мы подошли к черте, у которой нужно остановить наших магнатов. Они переправили триста тысяч человек, примерно восемьдесят тысяч на каждую планету, и вот здесь их средства должны иссякнуть. Они не смогут продолжить освоение планет с таким мизерным количеством населения. И в то же время не смогут отыграть назад, они вложили в проект все средства.
– С нашей стороны все готово. Через месяц, в ночь с семнадцатого на восемнадцатое будут похищены наличные средства из банков «Нэшнл», «Белая ветвь», Сиэтл. Приблизительная оценка добычи – что-то около четырехсот восьмидесяти миллиардов.
– Операция не сорвется?
– Работают лучшие специалисты.
– Запасной вариант предусмотрен?
– В случае неудачи проникновения через внешнюю сеть, готовы группы, которые войдут в склад и уже через компьютеры склада по внутренней сети взломают банковские компьютеры.
– Хорошо. Постоянно держите меня в курсе дела.
– Я понял.
– Забыл тебе сказать, – нахмурился Рокстер, когда они подъезжали к дому.
– Что случилось?
– Филипп умер.
– Твой шофер? Жаль, он мне нравился.
– Удивительный старик, работал у меня двадцать с лишним лет. Мы иногда беседовали, и вот когда ты в первый раз пришла и потом… ушла, он спросил: – Ну как вам девушка? Я ответил: девушка, как девушка, в подробности не вдаваясь. А он так укоризненно головой покачал и сказал: – Эх, господин Рокстер. Это же судьба ваша к вам приходила. Я усмехнулся про себя, но слова его… не то, чтобы в душу запали, но нет-нет, да и всплывали в памяти.
– От судьбы не уйти, так-то, мистер Рокстер.
Дома ничего не изменилось, но до чего же Мэри по нему соскучилась. Большая ванна, женщина долго нежилась в белом просторном сосуде, смывая грязь. Платяной шкаф, в нем шелковые халаты, ласкающие кожу. Да, господа, это вам не скафандр, стягивающий тело. Мягкая двуспальная кровать, в нее можно упасть спиной, как в море.
– Скажи, кого ты больше любишь, меня или его?
Мэри ласково потрепала его жесткие с проседью волосы и перевернулась на спину:
– Какие глупые вопросы ты задаешь, мистер ревнивец. Я и та Мэри – разные люди. Она – веселая, добрая девушка. Я – холодная, расчетливая женщина. Та Мэри не поняла бы моего выбора, я не понимаю, что она нашла в Стиве.
– И о чем же сейчас думает холодная, расчетливая женщина?
– Ты думал когда-нибудь о том, что будет, если мы проиграем?
– Да.
– Я имею в виду, детали. Кем ты тогда будешь, чем будешь заниматься.
– Да. Вместо главы процветающей фирмы появится неудачник. У него по-прежнему будут все удобства: яхта, вертолет, миллиарды в банке, какие-то предприятия, высокий пост, скажем, губернатора планеты. Вот только не будет ощущения прежней власти. Я буду чувствовать себя низложенным королем. Не знаю, смогу ли я пережить такое… Почему ты об этом заговорила?
Женщина сузила глаза.
– Ты помнишь, о чем мы говорили перед отъездом?
Рокстер помнил. Перед отъездом он и Мэри обсуждали предложение Тодаши Хиробуми – убить Халместера. Сначала Мэри ухватилась за эту идею, но потом же первая и отвергла ее.
– Нет, это не выход. Конечно, это даст нам кое-какие преимущества, но минусов больше. Они готовы к такому шагу с нашей стороны. Дело Халместера будет жить, но без него. Не Халместер, так президент или вице-президент. Не они, так заместитель Халместера. А убить всех сразу сложно, да и резня какая-то получится.
– Главное не в этом, – возразил Рокстер. – Если что-то случится с Халместером или президентом, поднимется шум, в преступлении обвинят нас, а мы не обладаем прежней силой, чтобы успешно отбиться. Но даже если защитимся, я уверен, они используют этот предлог, чтобы закрыть проект «Переселенец». А в этом наша единственная надежда – довести проект до конца. Пускай не в полном объеме, но довести, а потом мы сумеем подняться с колен…
Сейчас Рокстер мысленно вспомнил этот разговор и посмотрел на женщину. Она зябко повела плечами.
– Все время думаю о Халместере. Я с содроганием жду его очередного удара.
– Ты думаешь, это случится сейчас?
– Уверена. Мы сейчас очень уязвимы, поскольку переправили лишь часть людей. Если Халместеру удастся провести диверсию, и мы не сможем переправить вторую половину специалистов, мы погибли.
– Согласен, но средств у нас хватает. Я и Франц сделали расчеты. Отложено строительство двух заводов, один город превратится в маленький поселок, но мы сможем переправить людей.
– Ты плохо знаешь противника, Джон, – рассеянно сказала девушка, сосредоточенно думая о чем-то. Рокстер внимательно смотрел на нее, не мешая. Наконец Мэри тряхнула головой и вдохнула: – Бесполезно гадать, где он может нас ущипнуть. Скажи мне вот что, что за семья у Халместера.
– У него нелюбимая жена, которая платит ему тем же, и сын, которого он любит всей душой.
– Не знаю, может нам стоит нанести ему удар со стороны семьи…
– Мэри, я и слышать ничего не хочу о том, чтобы причинить вред ребенку.
– Я говорю не о мальчике.
Если у Линда возникала новая горячая информация в нерабочее время, он звонил шефу домой. Иногда заезжал. Тем больше удивлен был Халместер, когда он получил от помощника сообщение по электронной почте. Но прочитав письмо, он все понял.
Первым желанием Халместера было позвонить Линду и наорать на заместителя. Но поразмыслив, он понял, что Линд не виноват. Попробуй найди нужные слова в подобной ситуации, куда проще все облачить в бесстрастные буквенные знаки. Да и у него, Халместера, есть время прийти в себя.
Потом мысли переключились на жену. Он всегда был о ней невысокого мнения, но чтобы отчудить такое… Впрочем, будь честен, мужское самолюбие не позволяло поверить, что тебе могут наставить рога. Ладно, разговора с Эмилией все равно не избежать, лучше не оттягивать.
Халместер распечатал снимки, потом поднялся наверх и постучался в спальню.
– Да? – ответил капризный голос.
Он вошел. Эмилия лежала на диване и читала журнал. Когда он вошел, женщина недовольно сморщила лицо:
– Что вам угодно?
– Хотел спросить, вы сегодня никуда не уйдете?
– Сегодня я дома.
– А что, уроки танцев по средам не преподают?
Она удивленно посмотрела на мужа, и тогда Халместер бросил на диван снимки.
Сегодня они собирались в ресторан, но когда наступил вечер, Мэри неожиданно закапризничала. Такое случалось, хоть и редко, поэтому Рокстер снял смокинг и принялся терпеливо утешать женщину.
– Мы беззащитны, Джон, ты даже не представляешь себе, как мы беззащитны!
– Ты преувеличиваешь.
– Ничуть. Мы – новорожденный младенец, у нас нет мускулов, чтобы защититься. Мы не можем сами себя прокормить, нас кормит мать, а ты знаешь, как Земля нас любит. Сегодня поселенцы получили продукты, партию фруктовой пасты. Паста оказалась поражена каким-то местным грибком. В результате семьдесят два колониста отравлены. Что это, диверсия, или случайность!?
– Отравление серьезное?
– Они останутся живы, но все госпитализированы.