Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Премиум-издание: четыре книги в одной

Глава 7

Моё нынешнее пробуждение оказалось чрезмерно тягостным. Будто бы провёл я минувшую ночь вовсе не в своей постели, а в некоем тренажёрном зале. Мои мышцы ныли и болели буквально по всему телу. Открыв глаза, осмотрелся. Быть может, где-то рядом всё ещё валяется тяжелоатлетическая штанга или, на крайний случай, двухпудовые гири.

В комнате я был совершенно один, никаких следов присутствия посторонних. В глаза бросалась очень смятая и искомканная постель. А простыня, так и вовсе была скручена, едва ли не в жгут. Не уж-то, и на сей раз, это был просто сон? А может и в правду, мной овладела некая форма сумасшествия, о которой я осторожно предположил ещё ночью.

Весь текущий день я постарался провести в непринуждённых беседах со своими многочисленными подчинёнными и коллегами по работе. Говорил я с ними о всяких пустяках. Темы или суть тех случайных диалогов меня заботили в меньшей степени. Более важной для меня оставалась ответная реакция моих случайных собеседников. Уловят ли они какие-либо, произошедшие со мной перемены. Быть может, кто-то из нынешних собеседников подметит в моем поведении какие-то неадекватные реакции, жесты, эмоции, мимику и тому подобное. Короче, я искал хоть какое-то подтверждение своим, возможно приобретённым паранойям. Ведь не может же, право, один и тот же человек быть невменяемым в ночное время (видеть призраков, общаться с ними и даже совокупляться) и совершенно иным, вполне адекватным, днём.

«Если «крыша поехала!.. – рассуждал я про себя. – …То ни днём, ни ночью ты её уже не остановишь!»

Однако все оставалось, как будто бы по-прежнему. Никаких шокирующих, ответных эмоций; подленьких колкостей у меня за спиной или подозрительных смешков в мой адрес. Похоже, для всех я был таким же, как и всегда. Лишь внимательная секретарша Леночка, от которой трудно было что-либо утаить, ещё утром подметила мой слегка помятый вид и некоторую рассеянность. Ну, а ближе к концу рабочего дня я и вовсе думать забыл о своих прежних подозрениях. Именно тогда мне и позвонил Сашка Никифоров, один из друзей, которые помогли мне с субботним переездом.

– Олег, нам необходимо с тобой встретиться! Хочу кое-что обсудить, и кое с кем тебя познакомить!..

– Какова будет тема предстоящего обсуждения? – переспросил я в том же, несколько наигранном тоне, в коем и было высказано неожиданное предложение.

– Ты, брата моего, Костю, помнишь? – несколько издалека принялся разъяснять Никифоров.

– Конечно! По-моему, он служил в милиции!..

– Именно так! Он участковый!.. – подтвердил Сашка. – …Вчера заходил ко мне, мы с часок с ним поболтали. Я рассказал Костяну о твоем обмене. А уже сегодня, он мне перезвонил… По телефону мы общаемся с ним довольно-таки часто, быть может, даже чаще и дольше, нежели это происходит во время наших личных встреч. Болтаем обо всем подряд. Возможно, и этому разговору я бы вовсе не придал какого-либо значения. Да только братан мой, был нынче каким-то чересчур перевозбуждённым. Потому, я тебе и перезвонил!..

– А в чём, собственно дело? – мне было трудно понять, о чём именно пытается рассказать мне Сашка.

– Костя утверждает, будто бы его друг и коллега!.. Кстати, это твой участковый! Короче, он может поведать тебе невероятные истории о жильцах дома, в который ты нынче заселился. Дескать, есть в этом доме некая мистика. В общем, собирайся!.. Вечером поедем в оперпункт к участковым. С меня машина, с тебя водка и некоторая закуска!..

Честно сказать, меня не очень-то прельщало поить каких-то участковых. Один из которых (за мой же счёт), ещё и будет меня в чём-то поучать. Мне и вчерашнего мента, с его тупыми расспросами и непонятными намёками вполне было достаточно. Потому и ответил я на предложение друга тяжёлым вздохом.

– Саня!.. Давай, в другой раз!..

– Зря отказываешься! Брат говорит, будто бы ты, уж точно не пожалеешь. Костян трепаться понапрасну не станет. Ведь ты его знаешь!

Ни в коем случае я бы не взялся утверждать будто бы всё, имевшее отношение к моему нынешнему жилищу нынче имело для меня первостепенное значение. Просто слишком уж много совпадений, случайностей и неожиданностей произошло со мной за неполные трое суток. Впору было говорить о неких тенденциях и закономерностях. Накопились у меня и кое-какие вопросы, требующие конкретных и немедленных ответов. И возможно, тот участковый смог бы открыть мне глаза на кое-какие факты. Потому, немного поколебавшись, я все же согласился.

– Ну, хорошо! В котором часу тебя ждать?..

Около семи вечера мы подкатили на Сашкиной служебной машине к высокому крыльцу опорного пункта милиции, расположенного в полу километре от моего нового дома.

– Родная милиция, меня бережёт!.. – поднимаясь по ступенькам, торжественно продекларировал Александр. После чего, обратился уже ко мне. – …Сейчас Костя познакомит тебя с твоим участковым. И если появятся какие-то проблемы… Ну, там… С соседями или местным хулиганьём. Смело обращайся к нему за конкретной помощью. Кстати, все забываю тебя спросить: как тебе живётся на новом месте?

– Нормально! Обустраиваюсь, кое к чему привыкаю!.. – сейчас мне вовсе не хотелось вдаваться в излишние подробности своего нынешнего совсем неординарного быта. В двух-трёх словах сделать это было практически невозможно. А начинать длинный монолог не позволяло время. Тем более что нас уже поджидали.

Костя, младший брат Никифорова, стоял у входных дверей. Ещё двое мужчин в форме стелили на сдвинутые рабочие столы газеты и гремели пустыми стаканами.

– Ну-с, братцы, с чего начнём?.. – оказавшись за импровизированным столом, потирая руки, поинтересовался один из участковых. – …Отметим новоселье? Или?..

– Или!.. – ответил я коротко. – …Давайте поскорее перейдём к главному!

После неофициального представления и непродолжительного знакомства, мне уже было понятно, что тем самым участковым, закреплённым, в том числе и за нашим домом, в последние двадцать лет являлся капитан милиции Михаил Круглов.

Этот самый капитан выглядел лет на шестьдесят. На самом деле, как это позже выяснилось, он только-только отпраздновал юбилей своего сорока пятилетия.

«Результат борьбы с самогоноварением… – именно так прокомментировал данное несоответствие сам Круглов. – …Всеми силами, в том числе и жертвуя своей собственной печенью, мы непримиримо уничтожаем данную заразу!..»

Впрочем, если не обращать внимания на несколько запойный вид участкового, его редкостной для наших дней компетентности и осведомлённости мог позавидовать, едва ли, не любой оперативник.

– Когда я принял микрорайон, мне было лет двадцать пять, и твой нынешний дом считался ещё вполне благополучным!.. – после пары тостов наш капитан разговорился. – …Хоть и были там, в основном коммуналки, а всё ж жили в них нормальный рабочий люд, который всегда можно было припугнуть профкомом или, к примеру, товарищеским судом. Да, собственно, к этим мерам я фактически не прибегал. Вполне достаточно было моего сурового разговора.

Старшей по дому долгое время там была Юдина Полина Никитична, боевая и энергичная тётушка. Если субботник вокруг дома организовать, либо мирно разрешить какой-то бытовой конфликт – так это, она запросто. Её отчасти побаивались, потому и слушались…

– Знаю я её, знаю!.. Уж успели познакомиться!.. – прервал я Круглова. Мне вовсе не нужны были столь ветхие подробности. И, вообще, я уж всерьёз начал подумывать о том, что зря мы сюда приехали. Положа руку на сердце, не много б я и потерял, не узнав, как в прошлом веке организовывались коммунистические маёвки местного масштаба.

Однако капитан посмотрел на меня пристальным, отчасти странным и пугающим взглядом. Было в нём нечто среднее, между внезапным испугом и непонятным удивлением. Тем не менее, Круглов остался невозмутим. Он продолжил повествование, никоим образом не отреагировав на мою беспардонную реплику.

– В криминальные сводки, дом под номером два, по улице Вокзальной начал регулярно попадать в конце восьмидесятых. Когда мужчины… Имею в виду основных кормильцев и глав семейств, один за другим начали терять свои основные рабочие места. Кто-то попал под сокращение; кого-то отправили в вынужденный и почти бесконечный отпуск. А кого-то… Как, к примеру, дядю Лёшу. Просто-напросто досрочно спровадили на пенсию. Вот, кстати, и он!.. – капитан вытянул из увесистой папки пожелтевших фотографий один из снимков. В нём я тотчас узнал своего вчерашнего соседа. – …Оставшись безработными, каждый из мужиков выживал, как мог. Подторговывали, подрабатывали, калымили, подворовывали!.. Даже мне, на кое-что приходилось закрывать глаза. Понять-то их было можно. Мелкие преступления совершались от безнадёги и безысходности. От неё же и чрезмерное злоупотребление алкоголем. Причём, пили они по-чёрному!..

– Как это, «по-чёрному»?.. – усмехнулся я. – …Баню по-чёрному, это я знаю! Приходилось однажды париться. Тогда как, про «чёрную пьянку» впервые слышу!

– А это, когда запой не имеет: ни конца, ни края! Когда в глотку вливается все, что может гореть. Так, кстати, и сгорели они все, общим скопом!..

Как сейчас помню: весной дело было. А в каком именно году уж запамятовал.

Так вот, Петька-хулиган флягу с техническим спиртом откуда-то в дом притащил. Во втором подъезде у них комнатушка имелась, вроде предбанника. Бабы там днём стирались, да бельё сушили. А зимними вечерами, когда на улице холодно, мужики в том кильдыме в карты или домино резались. Именно в той самой комнатушке и выставил свой «трофей» Петруша. Как сели всем гуртом, как выпили – так через час, одиннадцать трупов и вынесли. Не поверишь!.. Всё взрослое мужское население целого дома, в раз, метилом траванулось!

– То есть, как? – честно говоря, я несколько отвлёкся, потому и не сразу успел уловить смысл сказанного.

– А вот так! Сели, выпили!.. Минут через десять, принялись корчиться в предсмертных судорогах! Невзирая на то, что «неотложка» приехала практически сразу, было уже поздно. Вот они, все одиннадцать «красавцев»!.. – Круглов аккуратно разложил рядом с фотографией дяди Лёши ещё десять стареньких снимков. –…Каждый из них в своё время условный срок успел схлопотать, потому и попали их фото в мой неофициальный архив!..

Я вглядывался в лица скоропостижно скончавшихся мужичков, при этом, меня не покидала странная мысль о том, что всех этих несчастных я видел буквально вчера. Причём, так же реально, как и сейчас мог созерцать участковых, ныне сидевших напротив меня. Не было и тени сомнений в том, что на фотографиях были запечатлены те же самые люди, с которыми я накануне чуть было, не «хлебнул» стакан спирта. Возможно, того самого, технического, с примесью метила.

«Что ж это, все-таки было? Сон? Мистическое видение, как эхо былой трагедии? Быть может, некое пророчество или чья-то очень злая шутка? А может, неполная осведомлённость капитана? Его розыгрыш, некая шутка?.. Ведь должен он был, хоть чем-то (пусть и лживыми байками) «отработать» выпитую нынче водяру!..»

Так или иначе, но в проявление каких-либо сверхъестественных сил верить я по-прежнему отказывался. Считал, что любому невероятному явлению, рано или поздно, обязательно найдётся простое и вполне обыденное объяснение.

– Тогда!.. – участковый все говорил и говорил. Казалось, этот экскурс в историю доставлял ему особый вид удовольствие. – …Имею в виду ту самую пору, после злополучного отравления. В общем, кое-кто высказывал мнение о том, что к смерти мужиков причастна Изольда Каземировна Шмальц. Предельно замкнутая, набожная и весьма своеобразная женщина, проживавшая именно в твоей нынешней тринадцатой квартире. Об Изольде и вовсе можно рассказывать до бесконечности. Однако я постараюсь ограничиться лишь краткими штрихами, попробовав обрисовать образ той придурковатой старушенции.

Всю свою жизнь Изольда Каземировна преподавала в школе химию. Возможно, именно поэтому и попала она тогда под подозрение соседей, дескать, имеет представление о ядах и прочей отраве. Жила Каземировна одиноко, обособленно и всячески старалась отмежеваться от соседей-люмпенов. Причисляла себя к высшей «касте», тогда как остальные для неё были простым быдлом, некими отбросами общества.

В первые годы Перестройки Изольда пыталась отыскать свои польские дворянские корни. Писала всякие запросы, чего-то там добивалась. Но, видать безуспешно. А после, ударилась в оккультные науки.

Всегда считал и по-прежнему придерживаюсь мнения о том, что сорок лет учительского стажа – это вовсе не выслуга. Это уже диагноз. По-видимому, проблемы с психикой у Изольды начались ещё в школе. А дальше, на них наслоились ещё и многочисленные старческие неврозы. Короче, мозги у неё свихнулись основательно. Она, в буквальном смысле, заваливала меня жалобами на своё окружение. В то время как сама, устроила из своей квартиры тараканий рассадник. Не поверишь, но эта женщина питалась уличными голубями. Откроет окно кухни и хлебушка на подоконник покрошит. Голуби птицы глупые, налетят стаей, а она, хлоп, и закроет то окошко. Кто из пернатых вылететь не успел, тот и окажется в её супе.

Каземировна частенько пугала своих соседей. То утечками газа, то ночными гуляньями по тёмному подъезду со свечкой в руках…

– Чего ж ты сразу не оформил её в «психушку»?.. – поинтересовался Костя. – …Ведь, помниться, именно она и подпортила тебе карьеру!

– Нельзя. Ведь она являлась «заслуженным учителем», бывшим депутатом и так далее. Да и чего греха таить? Не плохим она была осведомителем. Из моря полоумного бреда, которым Изольда в изобилии заваливала меня своими жалобами и обращениями, я всегда мог отсеять «ручеёк» полезной для себя информации. К примеру, она первой сообщила мне о массовом отравлении. Позже, я узнал от неё и о том, что Надька (жена Петра, притащившего флягу с отравой), оставшись без мужа с тремя детьми на руках, повесилась в том же самом предбаннике.

К слову сказать, после смерти мужиков на Вокзальной, не каждая вдова долго горевала по поводу ушедшего из жизни мужа. С завидным постоянством Изольда сообщала мне, кто из женщин принимала у себя в ту или иную ночь какого сожителя. С её помощью я задержал не меньше десятка рецидивистов и уголовников, объявленных в федеральный розыск. Костя, ты сам посуди, стоило ли мне отказываться от своих глаз и ушей в криминальном доме?

– Так ведь, именно она тебе, в конце концов, и подкузьмила!.. – хмыкнул в ответ Константин. – …Со своим-то газом!

– Что верно, то верно!.. – с сожалением покачал головой Круглов. – …Лишили меня звания! Более года я оставался без премий!..

– Чего ж так строго? – удивился Сашка.

– Ну, а как иначе?.. – спокойно ответил Круглов. Похоже, он и сам считал то наказание вполне справедливым и адекватным. – …Ведь столько народу во время взрыва погибло! Столько жертв, мама не горюй!..

– Постойте-постойте!.. – встрепенулся я. – …О каких жертвах идёт сейчас речь? Если вы имеете в виду взрыв бытового газа, произошедшего в нашем доме?.. Так, насколь мне известно, случился он днём, и никакого вреда он людям вовсе не причинил!..

– Парень! Интересно узнать, кто именно наплёл тебе данную ерунду?.. – рассмеялся капитан. – …Предположу, что риэлтор, когда навяливал тебе ту самую проклятую квартиру.

– Ошибаешься, капитан!.. – язвительно произнёс я, в ответ на обидный для меня смех. – …То была ваша любимая Полина Никитична, старшая по дому!

– Когда ты её видел? И, самое главное, где? – с откровенной ухмылкой задал свой вопрос участковый.

Похоже, Круглов всерьёз решил покуражиться. Ведь каждый новый его вопрос звучал для меня, во все более и более издевательском тоне.

– Уж второй вечер подряд, мы встречаемся с ней на лестничной площадке!.. – мне ни в чем не хотелось уступать участковому. – …Болтаем с ней о том, о сём!..

– Молодой человек!.. – тяжело вздохнул милиционер. – …Не сочти мои слова за упрёк, и все же!.. Любому менту нашего райотдела, со стажем работы не менее двух лет, доподлинно известно о том, что взрыв в доме по адресу: улица Вокзальная, дом два, прозвучал во вторник, около трёх часов ночи. И что погибли в нём все: от мала до велика!

В знак согласия двое других участковых кивнули своими головами.

Признаюсь, поначалу я был несколько обескуражен данной новостью. Однако следующая фраза капитана меня несколько успокоила.

– Чудом уцелела лишь Полина Никитична!.. – продолжил Круглов. – …Её комната оказалась самой дальней. К тому же потолочная плита упала на неё несколько в перекос. Эта самая плита, фактически и спасла старушку от падения остальных тяжёлых обломков!.. – очевидно уловив на моей физиономии ухмылку, капитан поспешил урезонить мою весёлость. – …А ты, паренёк, на сей счёт шибко не обольщайся! Сразу после катастрофы, чудом спасшуюся бабульку забрала к себе её сестра, живущая в ином городе. Пару недель назад она приезжала в Омск оформлять право наследование. От неё-то я и узнал о том, что Полина Никитична долго и тяжело болела. Почти год не поднималась с постели. До самой своей кончины мучилась в страшных болях!.. Потому, собственно, и спрашиваю я тебя: при каких обстоятельствах ты мог общаться с Юдиной?.. Как сам понимаешь, мой интерес вовсе не праздный!.. Олег, сдаётся мне, что кто-то ловко и весьма умело, водит тебя за нос! Ты смотри, как бы, не заманили тебе те ловкачи, в какую аферу. С твоим домом и без того много тёмных пятен. К примеру, как можно объяснить неожиданно возникший пожар в канцелярии БТИ? В нём (как ни странно) сгорела документация лишь на одно единственное строение, именно на твой дом, тогда как иные бумаги, лежавшие совсем рядом, остались в целости и сохранности. После данного инцидента вдруг выяснился ещё один немаловажный факт. Таинственным образом исчезают копии ордеров и иные юридические документы по данному дому уже из нашего ЖЭУ. Затем, вся информация по дому Вокзальная, два вдруг пропадает и из иных адресно-справочных служб. Такое ощущение, будто бы кто-то преднамеренно вносит в официальные документы некий хаос и полную неразбериху.

Да, собственно, и восстановление дома, как-то странно и неожиданно начавшееся, можно так же отнести к некоему нонсенсу. Уж куда было проще возвести новый, более высотный и современный дом, нежели ковыряться в старом и обгоревшем дерьме.

– Я слышал, будто бы железная дорога занималась ремонтом нашего дома!.. – мне ничего не оставалось, кроме как ссылаться на анонимность источников данной информации. Не мог же я, в самом деле, вновь заговорить о вроде бы, уже умершей Полине Никитичне. – …Тогда как квартиры, оставшиеся без хозяев, были негласно поделены между руководителями данного ведомства. Быть может, именно они и устроили ту самую неразбериху с официальными документами?

– Не исключено!.. – без особого энтузиазма, ответил Круглов. Мне даже показалось, будто бы участковый каким-то боком мог быть запросто причастен к вышеупомянутым квартирным махинациям.

«А почему бы, собственно, и нет? Ведь в этом случае, становиться вполне понятным, отчего Круглов так настойчиво завлекал меня на этот самый сабантуй. Заранее подобрал необходимые для данного случая фотографии. У него ж тут целое досье на бывших жильцов моего дома. Подготовился основательно. Кстати, досье это, наверняка имеет какую-то цену. Допускаю я и то, что имелся и некий заказчик, который эту самую цену мог запросто участковому оплатить.

А чем, чёрт не шутит? Быть может, именно Круглов и подбил своего осведомителя (ту чокнутую старушку) на подготовку взрыва, либо сам же его и организовал. И вполне возможно, что сейчас, со стаканом в руке (по указке кого-то свыше, либо по, опять же собственной инициативе) он преследует вполне конкретную цель. А именно: как можно больше нагнать на меня жути по поводу моего нового дома. Тем самым постараться убедить меня в том, чтоб я как можно скорее свалил с занимаемой ныне жилплощади…»

Поначалу я был уверен в том, что данное объяснение, как никакое иное, идеально вписывалось во все предыдущие события. По крайней мере, данная версия вполне имела право на существование. Однако, пообщавшись с капитаном, я несколько усомнился в её жизнеспособности. Отчасти она показалась мне весьма надуманной и несколько подтянутой за уши к уже имевшимся фактам. Ну, а чтобы окончательно развеять всякие сомнения, я предпочёл задать Круглову пару нейтральных вопросов.

– Кажется, вы ранее упомянули о том, что у вас имеются фотографии всех бывших жильцов дома?..

– Скажем так: почти всех!.. – поправил меня капитан. – …Обычно я делал копии на тех лиц, которые привлекались, подозревались или требовали опознания. И, как ранее уже упоминал, в мою картотеку попало большинство жильцов этого самого дома. За исключением, пожалуй, совсем уж никчёмных стариков и малолетних детей.

– Позвольте мне взглянуть на вашу картотеку?

– Пожалуйста!.. – Круглов открыл сейф и вывалил на стол содержимое одного из целлофановых пакетов. – …Вот они, голубчики!

Бегло порывшись в куче пожелтевших фотографий, я быстро нашёл то, что собственно и пытался найти.

– Кто это? – я показал участковому снимок молоденькой девушки.

– Любка, дочь Виктора! Она жила на первом этаже твоего подъезда. Хорошая была девчонка, весёлая… Однако после смерти отца, связанного с тем самым отравлением… Короче, Любка на пару со своей мамашей пристрастилась к «зелёному змею». При этом принялась водить домой кавказцев с местного рынка. То есть, занялась так называемой скрытой проституцией. С одним хачиком недельку потусуется, разведёт его на какие-то деньги. Потом смотришь, а у неё уже другой ара или азер. Данная фотография появилась в моем архиве после неоднократных обращений торгашей цветами и фруктами, по фактам кражи их личного имущества. То перстень, то бумажник, то наличные деньги вдруг начали пропадать у тех горе-любовников. В общем, шлындала наша Люба по базару и одновременно по острию бритвы, пока не нарвалась. Как-то под утро нашли её труп с кинжалом в груди. Кавказцы, народ крайне ревнивый и мстительный. Видимо, кто-то из щедрых ухажёров застал свою зазнобу с другим. Вот и решил он данный вопрос по закону гор!

– Можете мне верить, можете не верить!.. – ответил я Круглову. – …Да только Любку вашу я видел буквально вчера вечером. Вполне живой и здоровой!

Свою последнюю фразу я преднамеренно произнёс нарочито громко. При этом я ожидал вполне адекватной ответной реакции. Так оно, собственно и вышло. Моё громогласное признание вызвало бурю всеобщего хохота.

Теперь я начал подозревать не только Круглова, но и всех остальных (в том числе и своего друга Сашку) в некоем общем сговоре. Уж мой-то товарищ, мог бы в ту минуту и промолчать. Даже если он мне не верил, то мог бы посочувствовать, а не принялся  ржать как конь наравне с ментами.

– Ну, хорошо! Мы ещё посмотрим, как вы будете смеяться, после того как я покажу вам один фокус!.. – в моей голове вдруг созрела некая идея, связанная с наглядным экспериментом. – …Спорим на бутылку коньяка, что прямо сейчас я извлеку из пачки ваших снимков фото ещё одной барышни, при этом назову её имя!.. Признаться, мне будет крайне интересно узнать, каким-таким образом вы объясните мою осведомлённость в данном вопросе! Если эта дама погибла не менее двух лет назад, то видеть её лица я вовсе не мог! Если, конечно, я не видел её в своём доме!..

– Спорим!.. – без каких-либо колебаний согласился Круглов. – …Только имя той девушки ты должен будешь назвать сразу, ещё до начала поиска. На некоторых снимках я делал кое-какие пометки, потому и не хотелось бы мне, чтоб ты воспользовался моими же подсказками.

– Идёт!.. – абсолютно уверенный в своей победе я и не думал возражать. – …Её имя: Марта!

– Эх, парень, можешь сразу бежать за пузырём!.. – присвистнул капитан. – …Тебе не повезло! Данной барышни в твоём доме отродясь не проживало!..

Не обращая внимания на усмешки Круглова, я принялся перебирать лежавшую передо мной пачку.

Увы, и ах! Участковый оказался прав. Фотографии девушки, о которой я вспоминал весь прошлый день, там вовсе не оказалось.

«А быть может, это и к лучшему!.. – мысленно я успокоил самого себя. – …Не могла ж моя Марта затесаться в одном ряду с воровками и прочими шлюхами!..»