РЕНЕГАТЫ ВСЕЛЕННОЙ. СБОРНИК ФАНТАСТИКИ

Саша Спрей

Гроб был склеен, забор сиял новыми заплатами. Гастарбайтеры расположились кружком прямо под забором, пели заунывную песню и ели дыню. Ветер разносил по раю гнилостный и душный запах дыни и тягучую и вязкую, как грязная патока тоску.

Патер вызвал командира и вручил ему листок с печатями.

– Вот тебе командировка вниз, забирай своих, он дернул подбородком в сторону разомлевших террористов, на смолопровод. В конце сада, на лифте. Желаю успехов.

Примерно через полчаса установилась относительная тишина. Патер решил вздремнуть, но перед ним возник Шон со змеем. Голова змея покоилась на плече друга, а хвост волочился подобно шлейфу.

– Пойдем-ка, отче, – сказал Шон, – мы тебе БАГОНЕТ установили, я всё покажу.

Змей лучезарно улыбался черными змеиными губами и скалил белоснежные клыки.

Патер кряхтя поднялся и его торжественно проводили к месту где был установлен компьютер. Бережно, поддерживая под локотки, клиента усадили в подобие облачного кресла с подушками. Змей хвостом нажал кнопку. Засветился экран и тут с двух сторон прогремело – «сюрприз!!!» и на экране появилась известная порномодель Саша Спрей.

Доминик не находил себе места. Его грызла тоска. Рай не соответствовал его представлениям о рае, покоя не было, хотелось домой. Постоянное солнце изводило своим нахальным присутствием и некуда было укрыться. Хоть бы домик какой построили, а то все на улице, все на виду. Конечно, им спать не нужно. Доминик попытался улечься под финиковой пальмой, но она совсем не давала тени. Ему вспомнилась тихая квартирка в Париже, ночь и дождь за окном.

Доминик начал молиться, но впервые слова молитвы не доходили до сердца. Сердце молчало и не выдавала привычную порцию любви к богу. Это был приступ жесточайшей ностальгии, которая словно камень опускается на душу и выдавливает безудержные слезы, не приносящие успокоения.

– Отче, – умолял он, – дай мне покой.

Но покой все не приходил, а Отче не отзывался. И Доминик решил его поискать. Он прошелся по саду, но сад был пуст, если не считать пары низших ангелов, расположившихся на лужайке с картами.

– Отче! – закричал он в небо и тут увидел Патера на балконе.

Патер даже головы не повернул. Доминик оттолкнулся от поверхности и подлетел к перилам.

– Отче! – и слова застряли у него в горле. Патер был полностью погружен в греховный сайт.

Доминик ощутил, что предан, оплеван. Что долгие годы чистоты и воздержания были бессмысленны. Что рассказы о некой греховности, только досужие вымыслы человечества. И что служил он не высшему Абсолюту, а всего лишь злобной человеческой фантазии.

Доминик зарыдал в голос и убежал в сад, где ничком упал под деревом познания и дал волю своему горю.

– Ну и что? Мученик ты мой, как твои молитвы? – с ехидным злорадством и одновременно с иронией спросил змей у Доминика.

– Ничего, сгинь нечистый! – вытирая рукой пробубнил Доминик, которому было очень тоскливо.

– Это я нечистый? Я целомудрен, я безупречен, я идеален, я красив и умён, я даю и отбираю по заслугам, я дающий, я отнимающий, но я не нечистый. Я также чист перед миром как и ты, или Патер. К чему эти пафосные речи про чистого, нечистого, к чему? Не повторяешь ли ты старые, свои земные, ошибки, преследуя сумрачную тень человеческой фантазии, как туман стелющийся на истину?

– Я не предполагал, что здесь именно так… это не рай.

– Это – край, К-РАЙ галактики Универсум. Что, на земле есть рай? Земля и есть рай, а человеку этого мало, ему далеко в космос, в холодные, безбрежные дали мрака, для чего? Это человеческая суть. Земля одна из прекраснейших планет в космосе, а человеческая Абсолютная Разумная Матрица, Арма или как вы её называете – душа, самое идеальное, неповторимое творение вселенной, а вы, люди, обладающие ей – к сожалению одна из самых глупых рас в Универсуме! Человек поверит во всё, что ему расскажешь, если это рассказать убедительно. Вы глупы от рождения, но есть и исключения, хотя они в меньшинстве и в основном гонимы своими сородичами.

Ты посмотри на веру сейчас?! Это же не те знания, которые мы давали, это смесь осколков тех знаний… Да вообще, что говорить, человек – есть человек! Мы с Патером ещё в первое время обещали что придет мессия, придёт, мол будет вам, расскажет что тут да как мы поживаем, гостинцев с неба принесёт… Да потом Джошуа посмотрел на этот каламбур на вашей планете и сказал – «Нет, не хочу, пошли вы… в райские кущи, не пойду – говорит – у меня это уже в печёнках сидит».

– Я не верю тебе! Не верю! «Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra!!»

– Ну да, ну да да… Да будет воля Твоя и на земле, как на небе… Ты это брось, какая тут воля?! Патер старый уже, ни хрена не помнит толком, маразм у него. Люций как раз сейчас в командировке, по одному важному делу…

– По какому ещё делу?

– Это секрет! Ладно пойду я, позагораю… а то бледный какой-то в последнее время. Если хочешь идём за мной? Чуть дальше полянка есть, раньше Патер на неё шаманил, её солнце хорошо прогревает, просто солярий, пошли?

– Нет, мне и тут хорошо.

– Как хочешь, а я пойду. Если что, ты обращайся, я же добрый… Это Люций какой-то злой в последнее время ещё и нервы сдавать у него стали ну до ладно, змей мудрости жил, жив и будет жить, и Патера переживу и Люция, и Иерархию… Я же сама мудрость, мудрость времени и пространства.

– Иди к чёрту!

Вступление в преисподнюю

– Отворяй, черти! Живенько! – Командир гремел кулаком в адские ворота, обшитые листовой медью.

– Шо за шум, шо за гам сочинывся? Мабуть Петлюра знова в пекле появывся? – ворота открыл чубатый черт с трезубцем и повязкой УНА-УНСО на волосатой лапе.

– Командировка, ремонтники мы из небесной канцелярии.

– А що за басурмане з тобой? Посвiдчення кажи, без документів не пущу! – черт выставил трезубец перед собой и стал похож на персонаж из советского журнала «Крокодил» из рубрики «Вилы в бок»

– Ми нэ басурмане, – сказал Хасан, – ми моджахеды.

– Бачив я вас на Земли, воювали разом. Який жэ мусульманин нэ любэ сала та горилки? А як воны смалят траву!

– Шайтан! Правоверные не употре… бля… не пьют и не курят дурманящий вещества.

– Ага, то детали! Був у нас кришнаит, тот тоже горячо молился своей Вишне чи Крышеню, так и пыв и курыв, як курва. Спросили – чого ж так? А он говорыт – дхоти та чадар ⁵чи хустка ⁶у мени не шафрана чи яка у них, усё остадне – тож, мени можно. Посвидчення ⁷кажи, москаль и вы тоже, бурлаки, а то я зараз вас на вылы посажу!

Командир сунул бумагу с множеством сияющих печатей.

– Так! Командир кора… кора… шо?

– Бля!

– Ага, кора-бля, бачу и з им эти гаврики… Оружие та может наркотики маэте? Если да, то вон декларации заповнюйте. Ну, печатки у вас гарны, усё в нормэ. Чимчикуйте вон туда, где монстер стоить биля каменю, не боись, вин пропустит. Найдете белорогого демона, ваш у нёго ошивался с теткой своей. Он покажет – чого тут чинить.

– Пилять-копать, я нанимался им тут чоли смола кипятить! – сказал Хасан и злобно сплюнул. Плевок зашипел на раскаленной почве.

– А кому сейчас легко? – ответил Командир, перепрыгивая по относительно холодным местам. – Я тоже вон летел не за этим, а куда деваться…

– На Земле бардак, а тут еще хуже. Бурда йок…

– Ты турок, что ли, Хасан? – спросил командир, немного знакомый с языками…

– Да, Трапезунд знаешь? У меня ресторан бил… Ханум бил, все бил… Пока война нэ паэхал.

Так, разговаривая, добрались до монстра, который пил напиток из пузатой бытыли.

– Цикута! – сказал монстр. – Налить?

– Нет, спасибо, – ответил командир. – Мы к Белорогому, проводишь?

– А гашик есть? – с надежной спросил монстр.

– Нету, харош болтать, правади, сказали же… – это был Хасан.

– У ваших всегда было, – с обидой в голосе ответствовал монстр. – Вон туда, на огонек и вопли идите.

– Пошли! – махнул командир на адский огонь.

– Хорошо этим твоим бездельникам, Шону с Домиником, охлаждаются сейчас, а ми тут…

– Прохлаждаются. Только ведь вы знаете – пока не починим нас не выпустят.

Бригада потопала по мрачному коридору. Впереди был только скрежет зубов и вопли грешников, да свист бича, которым их погоняли. Моджахеды шли втянув головы в плечи. Им было страшно, впервые страшно по-настоящему. И была только дорога вперед, и не знал никто – будет ли назад.

Конец подкрался незаметно

Шон сладко спал и видел сон. Словно бегает он по файлам в поисках вируса. Файлы – это такие зеленые, желтые и красные комнатки анфиладой и вирус в виде гнома вдруг возникает по углам и быстро исчезает. Вдруг гном появился за его спиной и шепотом сказал:

– Я знаю, что нам нужно делать.

Шон открыл глаза. Возле него сидел Доминик с измученным лицом и красными глазами. Кудри его свалялись, тога измазана землей. Сияние, дарованное Патером потускнело.

– Что? – спросил Шон, с трудом продирая глаза.

– Мы должны удрать, – сказал Доминик. – Наши все исчезли. Говорят, они в аду. И вряд ли когда мы их увидим.

– Удрать, – оживился Шон, – и вправду, чего это мы ждем? Корабль-то, вот он. Рядом. Если что, змей поможет. Он наш.

Они осмотрелись – вокруг никого не было. На цыпочках подошли к кораблю. Внутри все было в порядке.

– И змей не понадобился, – констатировал Шон. – Сами справимся.

– Лишь бы погони не было, – ответил Доминик. – Хотя Патер в инете зависает. Ему не до нас. Да и сам подумай, для чего мы ему нужны?

В иллюминаторах замелькали облачка, корабль набирал высоту.

– Главное над стеной пролететь, чтобы шума не было.

Шума не было, они благополучно вылетели в открытый космос и взяли курс на Землю. Тут за креслами что-то задвигалось и появилась голова змея.

– Я здесь, – сказал он. – Я тоже хочу…

Трое беглецов радостно захихикали и принялись обсуждать свои дальнейшие действия.

– Патер, – вопил змей, – начнет нас искать, а нас и нетути!

– Вот он занервничает, – радовался Шон, – забегает. В ад начнет звонить.

Вдруг они почувствовали, что корабль словно уперся во что-то мягкое и, наверное, прозрачное, потому что на экранах ничего не появилось. Но это нечто почему-то заставило его медленно но верно начать разворачиваться.

– Что еще за факт! – возмутился Шон.

Змей растворился и материализовался снаружи. Потом вернулся таким же путем и сообщил:

– Какое-то силовое поле в виде сферы. Дыр в нем нет, я посмотрел.

Шон и Доминик уставились друг на друга с открытыми ртами. Змей пустил слезу:

– И это предусмотрел старик, – пожаловался он в пространство. – Хитрый, злопамятный и еще не знаю какой.

На огромной скорости они неслись обратно. Вот появилась стена и корабль, никем не управляемый врезался в нее, как камень пущенный из пращи.

– Ой! – сказали беглецы хором. Восстановленная часть стены – обрушилась.

Взвыл ревун, в небо взлетела сигнальная шаровая молния.

– Боевая тревога! – хладнокровно констатировал Змей. – Все, теперь самое главное – это вовремя смыться. Иначе я уже не на брюхе буду пресмыкаться, а не знаю во что меня превратят. А вы, ребята, как-нибудь уже сами выкручивайтесь!

Он исчез так же внезапно, как и появился. За забором началась суматоха, звено перехватчиков заходило на боевой разворот с прицельным молниеметанием. В мгновение Всевидящего Ока корабль был окружен и захвачен в плотное кольцо небесного воинства.

Впрочем, в самом саду царило спокойствие. Мученики мирно играли в шахматы – шел сеанс одновременной игры с кардиналом Мазарини. Кардинал посмотрел в сторону воя, поморщился и сказал:

– Вам шах, уважаемый Себастиан! Опять учения, они сбивают меня…

Себастиан почесал стрелой живот – он хранил ее на память о своем мученичестве и поднялся:

– Пойти что ли посмотреть? Всё же развлечение…

Персональный Страшный суд

В этот момент взвыли фанфары и иерихонские трубы. Глашатай – по виду обычный римлянин, в легких доспехах, сандалиях и с жестяной трубой вострубил и, взлетев на вершину финиковой пальмы, возвестил:

– Объявляется заседание Великого и Страшного трибунала. Надлежит явиться представителям всех конфессий. Слушается дело смертных, нарушивших райский покой и все мыслимые и немыслимые каноны Бытия. Сбор через десять минут, по звездному времени, у дворца Патера нашего!

Он жадно булькая горлом, отпил из фиала ⁸и выплеснул остатки чая на землю, у него в горле пересыхало от крика. Обрадовавшись событию, ко дворцу потянулись папы и кардиналы, патриархи и шаманы, бокоры и ламы, далай и не очень далай… Через некоторое время здание напоминало улей. На мраморной скамье сидели Шон и Доминик, испуганные, с фингалами соответственно под правым и левым глазами – это при захвате их слегка помяла группа космического спецназа.

Павел встал и грохнул киянкой по медному листу, висящему на специальной подвеске. Грянул самый настоящий гром.

– Представляю вам членов тиражной комиссии. Председатель – Патер Ностерович, Прямой Заместитель – Джошуа Иосифович Давыдов, еще один заместитель – Мо… Му… неразборчиво, Следующий Заместитель – Принц Сид… Дхарта Га… Гамлет что ли? Нет, не Гамлет. Кто это писал? Где писец? Сиддхарта Гаутама, принц, значит.

В этот момент Павел заметил, что Председатель делает ему странные знаки пальцем у виска и как-то странно подмигивает. Павел дотронулся пальцем до своей головы и услышал глас:

– Павел, смени речь, речь смени, прием!

Павел в замешательстве перемешал листки папируса на кафедре перед собой и понял наконец – в чем дело – он перепутал и начал читать Представление всекосмической лотереи по розыгрышу прощения душ, осужденных на вечное хранение в адских, покойных и злачных местах. Павел начал сначала:

– Представляю вам членов Высокого Трибунала…

Дело было ясно и без проформы – Шона и Доминика признают грешниками, развоплотят без права переписки и сошлют к чертям собачьим… Но вот речь взял Адвокат. Им вызвался быть не кто иной, как сам Ханох Иаредович Адамович, местный патриарх юриспруденции.

– У меня вопрос к Обвинению… Посмотрите на моих подзащитных, господин Обвинитель. Волею судьбы они попали сюда в теле, так же, как и я когда-то, прилетевший в ресторан «Райские кущи». Кстати, ресторан на краю Универсума работает плохо, хоть и коруглосуточно, официантки хамят и обсчитывают.

– Протест! – выкрикнул Патер – Это к делу не относится!

– Хорошо, ваша честь! Простите, увлекся. Потратил кучу сиклей. И так… Да, вина их ужасна. Как оказалось – они угнали Корабль, сломали нам опять Стену – кстати, обращаю внимание Высокого трибунала – Стена морально устарела и подлежит сносу – вот заключение экспертной комиссии строителей египетских пирамид во главе с архитектором Аменхо…

– Отклоняется! – рявкнул Председатель. – Пирамидоностроители не имеют отношение к Нам. Это язычники. Всем известно, что пирамиды – это не наш метод.

– Хорошо, тогда почему на долларе США изображена пирамида и Всевидящее Око? – прищурился Адвокат.

– Они содрали мой логотип и ответят за это на Главном Страшном Суде, я заявил протест в Комиссию Хранителей Традиций и авторских прав. Вопрос снимается, как не имеющий отношения к делу.

– Разрешите – я продолжу?

– Разрешаю, только давай без провокаций о символах, хватит мне такой гадости, как «Код да Винчи».

– Уважаемый Трибунал, уважаемые господа мученики, праведники и особенно уважаемая мною сторона Обвинения… Внимание, правильный вопрос: кто восстановит нам Стену если мы их отправим в АД?

– Вернётся командир с моджахедами – они и починят. И боцман этот с невестой… – ответил Павел и быстро перетасовал бумажки на кафедре.

– А вот нет! Мною получена телеграмма от господина… не будем называть Его имя, чтобы не смущать ваш слух… от господина Разделяющего нас уже много лет…

– Сторона обвинения не понимает – о ком речь.

– Павел, ты что, совсем…

– При всем Моем уважении к вам, господин Абрамович…

– Адамович!

– Да, конечно же, Адамович, вы оштрафованы на десять литров нектара за неуважение к стороне Обвинения. Не надо называть его лохом, это и так все… ой! В общем, вы меня поняли… дети мои… – спохватился Патер. – Что в телеграмме?

– До конца света осталось совсем мало времени – примерно один час. Реактор разваливается и если его не починят смертные – нам всем каюк. Универсум станет одной большой Сингулярностью.

Зал зашумел и заволновался.

– Тихо! – Павел опять загрохотал молотком.

– Жесть! – кричали с мест. – Выключите жесть!

– Тишина! – слово взял Патер, мановением руки успокоивший зал. – О дне и часе том никто не знает. Я его даже сыну не говорю. Все под контролем и мы не допустим такого преждевременного безобразия.

– А я говорю – вот заключение, подписанное… – Ханох Иаредович поднял было клочок пергамента…

– Мне наплевать – кем оно подписано, я тут Главный! – громыхнул Патер молнией. Зал испуганно притих. – Продолжим. Ввиду сложности вопроса – объявляется перерыв. Конвой свободен… Всем очистить помещение, подсудимых хорошо покормить в столовой – Джошуа, проводи и промой им мозги, как ты умеешь! А вас, Павел, я попрошу остаться…

– Так значит ли это, что с моих подзащитных снимается обвинение? – спросил Адамович.

– Пока это означает перерыв!

– Но ты конвой ведь тоже отпустил…

– Молчать! – и уже мягче Патер добавил. – Ситуация хреновая, случай исключительный, Ханоша. Ну не грузи ты… Надо посовещаться в кулуарах.

Адамович пожал плечами и собрал листки в папку. Шон с Домиником поняли, что пока пороть их не будут, радостные и довольные устремились за Джошуа в столовую. Через некоторое время зал очистился, как небо от облаков после дождя.

Патер осмотрел зал и повернулся к Павлу:

– Что делать будем, Павлик? До чего мы тут все довели… Я, конечно, могу удалиться в Высшие сферы, в Элизиум, в Эмпирей, но ведь – за что боролись?

– За что боролись – на то и напоролись! – ответил Павел. – По моим сведениям – реактор разваливается, эти адские афроамериканцы продают топливо, нарушают все правила эксплуатации. И ты, Отец наш, знаешь это.

– Но я не думал, что все так запущено. Когда я раскручивал Вселенную и мы строили проявленный мир – все было проще. И в звездах идет открытый термояд, и нормально – живут, гаснут, ну, взрываются иногда Сверхновые.

– Внизу особый реактор…

– Устаревший? Я в ядерной физике не очень, ты же знаешь. И не внизу, а во Тьме Внешней. Это может быть и наверху.

– Не важно – что внизу, то и наверху. Реактор работает на обычном ядерном топливе, но раньше тепло отводилось в антимир, а сейчас оно не отводится совсем. И это нейроядерный реактор, он соединен со всей психической энергией Вселенной. С Тенётами, с Армами всех живых существ.

– То есть, если оно рванет, рванет везде? Большой взрыв, я видел, Капица рассказывал в «Очевидном-невероятном»

– Господин мой и Владыка… – покачал головой Павел.

– И не упоминай имя всуе, то есть напрасно. Всем известно – я натура творческая и увлекающаяся. Надо искать решение срочно, сколько у нас осталось этого… самого…?

– Примерно сорок минут.

– По Гринвичу? – с надеждой спросил Патер.

– Нет, по московскому.

– Зачем нам московское?

– Дык ведь – Третий Рим, а четвертому не бывать и так далее.

– Времени мало. Вот оно, решение! Надо остановить Время! Эврика!

– И что потом?

– Засылаем всех в реактор, даем им Режим Бога от монстров и Вечную Жизнь от радиации – и пусть шабашат. А потом – наградим, свадьбу сыграем этого боцмана с царевной, любит он её, крепко любит, я в Багонете видел – земляне это здорово умеют делать, крепко заповеди мои усвоили. Позовем кришнаитов – веселые они! А?

– Отче!

– Да, да! Надо действовать! И да поможет вам всем – Я!

Дерево Боддхи

Шон и Доминик сидели в тесной приемной Хранилища душ. Сюда их привел вооруженный охранник Миша и собственноручно замкнул дверь на амбарный замок. Доминик испытывал двойственное чувство. С одной стороны – это была комната, вполне тянущая на человеческое жилье, с другой стороны – все-таки тюрьма. Шон, не теряя времени полез в компьютер.

– Чтобы они не говорили, – сказал он, – а компом пользоваться, кажется, не запрещали.

Полчаса прошло в молчании. Откуда-то из под-пола раздавались вздохи и стоны, где томились неотсортированные души.

Вдруг Шон потянулся и сказал:

– Знаю! Я догадался, я понял.

Доминик изобразил вопрос.

– Вот, – начал Шон издалека, – есть индейское божество. Когда бежишь от него, то на самом деле бежишь к нему. А знаешь почему? Потому что его ступни вывернуты пятками вперед. Это, конечно, бред. Но… Следуя логически по пути рассуждений, я понял, что мы летели не в ту сторону. Я не думаю, что рай бесконечен. Скорее всего он представляет собой остров, обнесенный стеной. Но мне кажется, что и стены на другой стороне нет. Пороху не хватит такое построить. Пути назад нет, но есть путь вперед.

Доминик заинтересованно внимал этим предположениям. В конце концов, заняться все равно было нечем.

– Мы уйдем в глубь. Можно, конечно пойти вдоль стены, но это займет больше времени. А так… Компас у меня есть.

– И как мы выйдем?

– Ты что, видишь здесь на окнах решетки? Так и выйдем, как всегда выходили.

– Но каждый встречный, будет испытывать к нам отвращение и сможет убить нас, – заговорил Доминик.

– С какой стати? У нас что, на лбу написано? Здесь столько всяких шарахается, что никто и не заметит.

Шон легонько нажал на раму. Окно распахнулось, впуская навязчиво благоуханный воздух. Он поморщился.

– Лучше бы уж пахло помойкой, – заметил он. – Как мне надоела эта показуха.

Они вылезли, прикрыли окно. И отправились в путь.

Через минут двадцать, райские кущи сменились вполне бесплодными землями. Никаких встречных поперечных и в помине не было, а была нормальная пустыня.

– Воды не взяли, – расстроился Доминик. – Помрем от жажды.

– И так на том свете, – рассмеялся Шон. – Дальше этого места, все равно не помрем. Вон, гляди – оазис.

Невдалеке маячил островок зелени.

– Груши! – восхитился Доминик. – смотри, они в форме человечков! Да тут, наконец, и поесть можно спокойно.

И они ели груши, пили воду из ручья и радовались как дети.

– Странное у меня чувство, – говорил Шон, – словно все заботы отпустили. Словно я легкий-легкий, как перышко.

Доминик вдруг словно прислушался к чему-то в себе…

– А мы часом не наркоты наглотались? – вдруг спросил он. – груши тут какие-то странные. Мне тоже стало на все наплевать. Пойдем-ка, куда шли!

Они поднялись и, поддерживая друг друга, прошли несколько шагов. Невесть откуда навстречу им вышел некто с волосами, собранными в женский пучок. Он низко поклонился и произнес:

– Добро пожаловать, бессмертные. Вы отведали плодов дерева Боддхи. Да пребудет с вами забвение Добра и Зла!

Беглецы переглянулись.

– Патер называет это дерево – «древом познания добра и зла», – продолжал незнакомец. – А мы называем иначе. Но суть одна и дерево на всех тоже. Где вход – там же и выход.

– А вы кто такой будете? – вежливо спросил Шон.

– Смертные называют меня Буддой, – поклонился красавец, – Я десятая инкарнация Вишну. В миру – принц Сиддхардха.

– Йог, – оживился Шон, – наконец-то что-то нормальное. Скажи, как нам пройти…

– Через созерцание постигните истину, – непонятно выразился Будда. – И потом, просветленные, пройдете Новый Путь.

– Да нам бы пройти…

– Суета не способствует ясности, – ласково ответствовал Будда. Он возложил руки на плечи несчастных и те вдруг почувствовали усталость и сонливость. Колени их подогнулись, и оба уселись прямо на теплую землю. Неведомая сила скрутила их ноги в «лотос», уложила руки ладонями вверх.

– Оммм! – не музыкально пропели они все вместе, втроем.

– Вот и всё! – сказал Будда. – Лет через триста вы поймете каков ваш путь, тогда и пойдете по нему.

Шон и Доминик согласно кивнули, словно два болванчика, и закрыли глаза. Перед ними проносилась вся их жизнь. Они видели свое детство, школу… Потом фильм стал словно прокручиваться назад по прошлым существованиям. Словом – сидеть было нескучно. Идти не хотелось вовсе. Индуистский наркоз вяло тёк по жилам. Доминик и Шон были счастливы.