– Ата, я хотела, чтобы они расслабились, в релакс погрузились! Им надо было передышку устроить, а то все несут и несут яйца. Вот у вас есть выходные, а у них нет! – оправдывалась Адия.
– Релакс, говоришь? Когда мы были молодыми, такими, как ты, мы и слова то такого не слыхали! Адия, внучка, может они без этого, как ты сказала, релакса обошлись бы? Может, не надо было их в него погружать? Задохнуться ведь могут!
Все четверо, один за другим вошли в кошару, где еще вечером толкали друг друга овцы и козы, а теперь тишина и никого, кроме мух и мошкары. Насекомые, в одночасье потерявшие и жилье, и питание, бесцельно кружились в воздухе, создавая хоть какое-то псевдодвижение в пустом помещении.
– Алпамыс, я же вчера тебя попросила, чтобы ты повесил на гвоздик эти тряпицы! Чего они здесь на земле валяются? Вечером, перед приходом Олжас ата, я ими протерла поддон под насестом и отдала тебе, чтобы ты их прополоскал и на гвоздик повесил! – возмутилась девочка.
– А я и повесил их на гвоздик, но прополоскать не успел, отец пришел, и мы по домам пошли! – ответил Алпамыс.
– Думаю, я знаю, кто похитил наших овец – виновато произнес тракторист. – Вчера поздно вечером, а если быть еще более точным, то ночью, к нам домой приходил один человек, который попросил у меня помощь. Машина того человека и его товарища свалилась в речку. Мне пришлось ехать туда на тракторе и вытаскивать их грузовик. Уверен, что это их рук дело! Они наших овец увели! Хотя, я точно помню, что в кузове у них никого не было! Пустой был кузов! Это точно! Тогда куда нашу отару угнали, а главное, кто?
– Эй, бала, давай уже открывай птичник, да посмотрим на ваш куриный санаторий! Надо было додуматься до такого, кур пеленать!? Вы бы им еще массаж ступней сделали! Они же ведь весь день на ногах! Устают, наверное, их лапки!
Алпамыс открыл дверь и четверо неравнодушных к судьбе домашней птицы вошли в помещение, где молча, рядами, лежали спелёнатые куры. Лишь только один петух пытался известить присутствующих о наступлении утра. Он слегка подергивался и что-то кудахтал.
– И чего стоим?! Давайте, освобождайте птиц! Посмотрим, сколько осталось в живых! – почти по-военному скомандовал аксакал.
Освобожденные из тряпичного плена куры постепенно приходили в себя, пытались бежать, но, сделав несколько шагов, падали. Поднимались и снова пытались сбежать из этого страшного места, но двери в птичник были предусмотрительно закрыты, и они продолжали бегать, создавая невообразимый шум. Когда спасательная операция по возвращению к жизни популяции птицы, оставшейся в ауле и чуть не попавшей в «Красную книгу» закончилась, все вышли наружу, плотно закрыв за собой дверь для полной уверенности в том, что хотя бы птица останется жить в кошаре, после исчезновения мелко рогатого скота. Олжас хотел закрыть дверь на большой висячий замок, но, немного подумав, протянул Алпамысу замок и ключ.
– Вот что, ребята! Сейчас вы накормите и напоите этих мучеников, а потом сразу в школу, там скоро уроки начнутся. Жарас ата, проследите, пожалуйста, за нашими юными зоологами! – попросил аксакала, тракторист.
– Ал сен не істейсің?! (А ты что делать будешь?!) – спросил тракториста Жарас ата.
– Попробую найти Асланбека, а потом вместе попробуем найти наших овец!
– Жарайды балам! Сенің қолыңнан бәрі келеді! (Давай, сынок! У тебя все получится!) Да хранит тебя Всевышний! – сказал аксакал и вместе с ребятами вошел в кошару, чтобы накормить и напоить выжившую птицу.
Олжас широкими шагами, размахивая при ходьбе руками, двигался вниз по дороге, когда впереди увидел большое облако пыли. Вдруг среди густого пыльного облака он разглядел пастуха Асланбека, гнавшего обратно в кошару отару овец и другую живность. Скоро они поравнялись, и пастух остановился около зоолога-тракториста.
– Асланбек, а где ты их нашел? – спросил Олжас пастуха.
– Внизу по речке.
– Мне или кажется, или голов в нашей отаре стало больше?
– Показалось! – ответил Асланбек, который не любил сложных предложений и изъяснялся очень просто. Если нужно было ответить положительно, он говорил Да, если отрицательно – Нет. Вот и сейчас он был немногословен.
– Насколько я помню, в нашей отаре ишаков не было! – заметил Олжас, когда пыль немного рассеялась, и добавил: «И верблюда тоже не было!»
– Да? Не было? Теперь есть! Сами прибились к нашей отаре. Я их не звал! – произнес Асланбек, отойдя ненадолго от своего принципа – говорить немного, но по делу.
– И эта пара ишаков тоже?
– Да! И эта пара тоже!
– Не буду тебя задерживать, гони их всех в кошару! – сказал Олжас и продолжил свой путь домой.
Еще издалека он увидел лежащий на дороге перед домом забор и прибавил шагу.
– Надо бы до прихода Раушан поставить эту заговоренную ограду. Схожу в сарай, возьму инструменты – подумал Олжас и отправился за лопатой, молотком и гвоздями в хозяйственную пристройку. Войдя в сарай, он взял ящик с инструментами, большую жестяную банку с гвоздями и направился к выходу. Тракторист уже вышел из сарая, когда у него, возникло ощущение того, что чего-то в душном, полутемном помещении не хватает. Нет того, что вчера еще было, а сегодня, он не мог вспомнить, что оттуда пропало. Быстро промотав в голове в обратном порядке события вчерашнего дня, он дошел до момента вручения подарка. Тут логическая цепочка воспоминаний натолкнула его на желаемый результат, и он вспомнил, что на месте нет черноухого барана, которого он привязал к ножке стола!
– Все-таки украли, увели моего барашка! Ну и люди! А я им еще и помог! А тут, как на зло, на днях Нурлан должен из города приехать в гости! Чем встречать его будем? Чем угощать?
Старенькая «Мазда» остановилась у речки. Водитель поискал взглядом переправу через водное препятствие, но, не найдя его, повернулся к своему пассажиру, сидящему на заднем сиденье.
– Ну что, парень, приехали! Выходи! Дальше ехать не могу. Видишь, моста нет! – сказал шофер пассажиру, которого он привез из областного центра. Водитель вышел из машины, достал из багажника вещи парня и поставил рядом с ним на землю. Молодой человек рассчитался с шофером, надел на плечи рюкзак и взял в руку спортивную сумку. Таксист, прежде чем закрыть багажник, вытащил оттуда белого барашка со связанными ногами.
– Барашка не забудь! Удачи тебе, паренек! Жақсы! – попрощался водитель, сел в автомобиль и уехал.
Нурлан словно завороженный стоял между сооружением, прежде носившим название «Мост» и связанным по ногам барашком. Он размышлял о том, как же он все это потащит домой. Подъезжая к родному аулу, он представлял, какую теплую, незабываемую встречу ему устроят односельчане как земляку, как состоявшемуся бизнесмену, приехавшему из самой столицы.
Такси миновало мост, украшенный цветными лентами и шарами, и остановилось на въезде в аул, где его тут же окружили односельчане, которые пришли встретить своего земляка во главе с Акимом «Путь Ильича» Советом Кудайбергеновичем. Глава поселка торжественно произнес заранее подготовленную приветственную речь. И каждый раз, когда Аким говорил о чем-то хорошем, он показывал рукой на него, на Нурлана. Люди, стоявшие рядом с руководителем поселка, в течение всей речи активно кивали головами, во всем соглашаясь с оратором. По правую руку от Совета Кудайбергеновича расположился уже известный за пределами аула коллектив музыкантов, исполнявших туш во время коротких пауз в его пламенной речи. Музыканты к моменту приезда гостя из столицы были уже почти сыграны между собой. Поэтому, в отличие от ранних своих выступлений, больше ориентированных на психоделическую музыку, в последнее время стали больше тяготеть к исполнению известных во всем мире классических произведений. Взрослая часть населения аула стойко переносила игру оркестра, плакали только маленькие дети. Остальное население, уже привитое многочисленными репетициями к креативному исполнению музыки отечественных и зарубежных композиторов, проводимых на открытом воздухе, на это выступление не реагировало. Многие из местных заметили, что с началом репетиций этого славного оркестра на улице перед стареньким домом культуры, высоко в горы ушли не только волки, но и вся прочая живность, живущая в окрестностях аула. Даже птицы и те старались облетать стороной эти недружелюбные для них места.
Слева от Акима стояла толпа народа, образованная из тех жителей, которые не вошли в местную музыкальную богему. Кое-кто из пришедших принес на эту торжественную встречу флаги и транспаранты, оставшиеся еще со времен Советского Союза. «Халық пен партия біртұтас!» (Народ и партия едины!) – можно было прочитать на одном из плакатов. «Партия жоспары-халық жоспары!» (Планы партии-планы народа!) – красовалась надпись на другом плакате. Кульминацией в выборе приветственных плакатов стал лозунг «Ленин әрқашан тірі!» («Ленин всегда живой!), в котором было зачеркнуто имя «Ленин», а поверху, мелкими буквами было фломастером написано «Нурлан». Аксакал Жарас ата принес на торжественную встречу знамя из красного бархата с изображением вождя всех народов В.И.Ленина. Вместе со своей правнучкой Адией он крепко держал в руках красный стяг, отвоеванный у соседа в словесной схватке, после закрытия клуба в 90-х годах прошлого века и раздела его имущества среди жителей аула «Путь Ильича». Временами налетавший ветерок качал из стороны в сторону тяжелое плюшевое красное знамя. Вместе со знаменем с каждым дуновением ветра качался и сам знаменосец аксакал Жарас ата, поддерживаемый под руку своей правнучкой. После того, как Аким закончил приветственную речь, к Нурлану подошли его родители Олжас и Раушан вместе с его младшим братом Алпамысом. Все крепко обнялись.
– А где мост то? – произнес вслух Нурлан, тем самым вернув себя в реальность. – Все как всегда! Ничего не меняется в нашем ауле! Время как будто остановилось здесь еще с конца прошлого века! Куда подевался мост, я все равно сейчас не узнаю, а вот домой мне надо как-то добраться, еще и эту живность довести!
Нурлан развязал барану ноги и поставил его рядом с собой на землю. Попытался положить на спину животного спортивную сумку, но та при его малейшем движении падала на землю. Немного подумав, он связал между собой рюкзак и сумку, перекинул ручную кладь через спину черноухого, и слегка подталкивая барана, стал спускаться к речке. Затея превратить парнокопытного во вьючное животное почти сразу потерпела неудачу. Сделав вниз по откосу несколько шагов, животное оступилось, ноги подломились под тяжестью переносимого багажа и оно, скатившись по откосу, упало на дно обмелевшей речки, придавленное рюкзаком. Баран жалобно заблеял и попытался освободиться от груза, свалившегося на него, но тяжелый рюкзак хозяина не позволил ему это сделать.
– Чтобы тебя шайтан забрал! Чтобы тебе ни с одной овцой махаббат не замутить! Доходяга! Ну и подарок мне подсунули добрые люди! Вот кто сказал, что люди добрые? Хорошо, что он самостоятельно на ногах держится, а я из него лошадь хотел сделать! Нет, с лошадью я, конечно, погорячился! Ишака хотел сделать, но даже до него ему как до столицы пешком! Если бы кто-нибудь увидел эту картину со стороны, то, наверное, подумал бы, что я его топить собрался, а рюкзак вместо груза на него положил! – подумал Нурлан, освобождая от тяжелой поклажи черноухого. Со второй попытки барашек поднялся на ноги и молча стоял в воде, не издавая ни звука. Гость перенес на другой берег свои пожитки и вернулся за мокрым бараном, по шерсти которого все еще стекала вода.
С рюкзаком за плечами, с сумкой в левой руке, он неторопливо зашагал в сторону своего дома, подгоняя прутиком своего мокрого попутчика, придавая его движению правильное направление.
Нурлан со своим подарком подошел к дому и был крайне удивлен радужным забором, окружавшим их приусадебный участок. Оставив на крыльце свои вещи, он отвел барана в сарай, крепко привязал его к ножке стола, вернулся к своим вещам и осторожно постучал в дверь. Никто ему не ответил. Он постучал еще раз, но сильнее и более настойчиво.
– Аке, Анашым, ваш сын приехал! Двери-то откройте! – громко сказал Нурлан и услышал в доме какое-то движение. Дверь отворилась и на пороге появилась Раушан.
– Сынок! Хвала Всевышнему, приехал! А мы тебя заждались. Мы тебя еще две недели назад ждали! – радостно сказала она, заключив в крепкие объятия своего сына. – Аке, Олжас, иди скорее сюда. Наш сын приехал!
– Дай-ка я на тебя посмотрю, сын! Ты вроде как поправился? Чего мы здесь стоим? Проходи в дом! – сказал Олжас, обнимая сына. – Садись, садись поудобней. Рассказывай, как добрался? Надолго ли домой приехал? По родным местам соскучился или жениться собрался?
– Аке, туған жердің жуасы да тәтті! (Отец, и лук на родине сладок). Соскучился я по вам и нашему дому!
– Девушка-то есть там, в городе, или приехал к той, единственной?
– Аке, Анашым, чуть позже расскажу о себе. Устал с дороги! Лучше вы расскажите, чем сегодня наш аул живет? – устало произнес Нурлан.
– А чего про наш аул рассказывать? Аул и есть аул! К нам две недели назад Аким области приезжал. Агитировал, чтобы мы за него на выборах проголосовали! – сказала Раушан, суетясь около плиты. – Потерпи немного. Сейчас на стол что-нибудь соберу! – хлопоча у стола, произнесла хозяйка дома. Она порезала мясо, сделала салат из огурцов и помидоров, посыпала его укропом и сушеным тертым чесноком и поставила на стол перед сыном.
– Аким области? А чего это он вдруг про нас вспомнил?
– Так, это…, ему наши голоса на выборах понадобились! Твой отец ездил его встречал у речки.
– У речки? Как же он через нее перебрался? Только не говорите мне, что он через нее вброд перешел! – сказал удивленно Нурлан.
– Какой там «вброд»! По нашему забору проехал! – заметил Олжас.
– Ничего не понял! По какому нашему забору? Тот, что двор огораживает?
– Правильно говоришь! Тот, что наш двор огораживает. За это твоему отцу медаль дали и подарок вручили! – гордо произнесла Раушан.
– Какую медаль? – удивленно переспросил Нурлан и широко раскрытыми глазами уставился на своего отца.
– «За спасение утопающих!» – голосом полным безразличия ответил Олжас.
– Аке, так это весной было! Весной тебе эту медаль дали! – возразил Нурлан.
– Весной наградили медалью за овец, а две недели назад за Акима области. Что тут непонятного? Я нашим забором пожертвовал для того, чтобы он к нам в аул через речку перебрался.
– Ну, что к выборам ему нужно, каждый знает! А вот с предвыборными обещаниями как? Что он наобещал нашим жителям, нашему аулу?
– Мост капитальный пообещал построить. И еще! У кого какие пожелания и предложения есть, Аким области поручил нашему Акиму составить список и в область ему привезти! – как-то неуверенно и грустно сказала Раушан.
– Зато прием ему устроили, как королевской особе! – гордо сказал Олжас.
– А ты знаешь, какой прием устраивают этим особам? – спросил Нурлан.
– Во-первых, достархан накрыли. Во-вторых, встречу с электоратом организовали перед клубом. А в-третьих, наш оркестр играл на приеме высокого гостя! – добавил хозяин дома.
– Это новость для меня! С этого места, пожалуйста, подробнее! Оркестр для Акима играл? У нашего оркестра желания играть больше, чем самого мастерства! Там музыкантов, настоящих музыкантов… вообще нет! И какова была реакция областного руководства на концерт нашей художественной самодеятельности? – язвительно поинтересовался Нурлан.
– У областного Акима никакой реакции на наш оркестр. Никак на выступление не отреагировал. А вот за пределами «Путь Ильича» наблюдается повышенный спрос на виртуозную игру наших музыкантов! Для оркестра график расписан на два месяца вперед.
– Ты что, смеешься надо мной, аке?!
– Что ты, сынок, и в мыслях такого не было!
– Тогда не пойму, в чем прикол, почему такой спрос на наших музыкантов? Они что, исполняют сложные классические произведения Мусоргского, Глинки, Шопена, Чайковского, чем знаменит наш аульный оркестр?
– Сынок, ты же никогда музыкой не интересовался! Откуда у тебя такие познания в классической музыке?
– В столице музыкальная жизнь кипит! Много различных групп, оркестров, театров к нам на гастроли приезжают! Недавно проходил мимо нашей филармонии. На афише прочитал анонс выступления Санкт-Петербургского театра, какой-то Маринки.
– Сынок, правильнее сказать Мариинского театра! – поправила сына Раушан.
– Ну да, я так и сказал! – произнес Нурлан.
– На чем это я остановился? Ах, да, на повышенном спросе на наш оркестр! Дело в том, что почти все жители нашего аула заметили, что когда репетиции музыкального коллектива стали проходить не в помещении клуба, а на открытом воздухе, волки и прочая живность ушли высоко в горы. А после нескольких публичных выступлений в других предгорных аулах, серые хищники вообще к поселкам не подходят. Кто-то из жителей соседнего аула видел волка, карабкающегося по почти отвесной каменной стене!
– Аке! А тебе не кажется, что с волком на каменной стене это перебор? – переспросил у отца Нурлан.
– Люди врать не станут! Что есть, то есть! – обиженно ответил Олжас. – Тебя Шолпан апа хотела видеть! При каждой нашей встрече с ней она меня спрашивает, когда ваш сынок приедет? Может, зайдешь к ней? Да и отец ее, Жарас ата, тоже хотел посмотреть на успешного бизнесмена. Он до сих пор думает, что ты работаешь в городской администрации!
– Я какое-то время работал на администрацию. Администрацию оптовки. Это когда у меня был переходной период. Да ты об этом знаешь, аке!
– Знаю! Только ты зайди к ним. Уважь стариков! И младшего с собой возьми. Все при тебе будет. Глупостей не наделает! А теперь давай, кушай сынок, кушай!
Пока все работали ложками и тщательно пережевывали пищу, за столом стояла абсолютная тишина. И уже в самом окончании застолья, вытерев салфеткой губы, Нурлан спросил: «Отец, у нас в ауле телефон есть?»
– Конечно есть! Как бы мы без него жили здесь, в горах? Зачем он тебе?
– Мне надо один очень важный звонок сделать своему помощнику. Оптовый покупатель должен приехать. Пару фляг меда хочет забрать.
– Так нет у нас телефона!
– Как нет, ты же только что сказал, что есть!
– Телефон есть, но звонить по нему можно только в область! У тебя же есть мобильный телефон, сынок? Почему с него не поговоришь? – сказал отец семейства, глядя на то, как сын пытается позвонить со своего телефона.
– Позвонишь тут с него! Сети нет! У кого-нибудь в ауле есть еще мобильник?
– Есть, у Азамата! Он его раскладушкой называет. А когда хочет позвонить, то почти весь аул обойдет в поисках твоей сети. Пойдете с Алпамысом к Шолпан апа, по дороге заодно зайдите и к нашему коммуникатору! – сказал Олжас.
– И где ты таких слов то набрался, коммуникатор? – спросил Нурлан.
– А ты думаешь, твой отец в городе не жил? Не следит за новинками телефонов и модными гаджетами? – парировал вопрос сына Олжас. – Если не сможешь сеть найти и дозвониться, можешь воспользоваться этим! – гордо произнес тракторист и положил на стол пейджер.
– Аке, это же пейджер!!! Уже давно и операторов нет, которые их обслуживали! А говоришь следишь за новинками! – рассмеялся Нурлан.
После обеда Олжас со старшим сыном вышли на крыльцо дома. Во дворе Алпамыс возился со своим велосипедом.
– Привет, братишка! – поздоровался Нурлан.
– Привет, Нурлан! Когда приехал? – спросил младший брат, не поднимая головы, продолжая увлеченно заниматься ремонтом своего велосипеда.
– Алпамыс, что ты его все время ремонтируешь? Я уезжал в город, ты его чинил. Приехал обратно, ты его все еще чинишь! Больше ремонтом занимаешься, чем на нем ездишь? Ты хоть сутками его разбирай и собирай, а мотоцикл из него все равно не получится! – произнес Олжас. – Лучше сходи с братом к Шолпан апа в гости. Проводи его до дома Жарас ата.
– Не могу! У велосипеда цепь постоянно слетает.
– Нурлан, помоги брату. Натяни цепь, чтобы не слетала, – попросил старшего сына глава семейства.
– Конечно, аке! Сейчас посмотрю, пять сек! – ответил гость из города, подойдя к младшему. Не прошло и десяти минут, как двое братьев двинулись вверх по дороге в сторону дома аксакала Жараса ата. Нурлан шел неторопливым шагом, поэтому Алпамысу приходилось ездить на велосипеде кругами рядом со своим братом.
А вот и дом, в котором живет семейство Жарас ата. Дом аксакала, построенный из самана, покрашенный белой известью, слегка покосился, но все еще твердо стоял на земле. Местами из-под краски на штукатурке просвечивали свежие глиняные заплатки. Голубая краска, в которую были окрашены окна и двери, от времени потрескалась и местами шелушилась. Чуть в стороне от дома расположился деревянный выгоревший на солнце туалет и примыкающий к одной из его стен дровник, в котором аккуратно были сложены поленья. Уже на подходе к дому Шолпан апа братьям встретилась ее внучка, Адия.
– Привет! – весело поздоровалась с братьями девочка. – Вы к нам?
– К вам! К вам! Шолпан апа дома? – спросил Алпамыс.
– А где ей еще быть? Сидит целыми днями дома, что-то вяжет да мух бьет! У них с дедом на вроде соревнований, кто сколько этой живности собьет! Идите за мной! А я пока Шолпан апа обрадую, скажу, что вы пришли! – сказала Адия и первая вошла в дом. Братья последовали за ней. Пожилая хозяйка хлопотала на кухне, когда увидела неожиданного гостя. Радости ее не было предела.
– Нурлан, мальчик мой, здравствуй! Здравствуй, дорогой! Сколько лет не виделись! Возмужал как! На отца стал еще больше похож!
– Здравствуйте, Шолпан апа! Мне многие говорят, что я на отца стал больше походить! Как вы поживаете, Шолпан апа? Как Жарас ата, все такой же бодрый и все с тем же посохом ходит?
– У него все в порядке! Все такой же непоседа! Где что у нас в ауле происходит, так он тут как тут! Ничто его не меняет, все такой же! Да что же это я болтаю и болтаю? Сейчас я твоих любимых баурсаков нажарю! – сказала Шолпан апа и принялась колдовать у печи.
Еще когда Нурлан был маленьким, он часто пропадал в доме Шолпан апа. Она читала ему сказки, рассказывала разные истории, зачастую придуманные ею самой, и угощала мальчика баурсаками. Таких баурсаков, какие делала Шолпан апа, в ауле никто больше не делал. И в этот раз она стояла у плиты и жарила те самые баурсаки, золотистого цвета, такие вкусные и аппетитные на вид.
– Отырыңдар балалар, кәзір шәй ішеміз! (Садитесь мальчики к столу. Сейчас будем пить чай!) – сказала она.
Чай в этом доме был основной едой. А все остальное, что подавалось к столу, являлось десертом. За интересным разговором Шолпан апа могла выпить десятилитровый самовар чая. А вот с баурсаками она справлялась чуть хуже.
– Годы не те, – говаривала бабушка.
Вчетвером они сидели за столом, пили чай, ели баурсаки с похрустывающей жареной корочкой и непринужденно болтали, когда в комнату вошел Жарас ата.
– Сәлеметсіз бе, Жарас ата! – поздоровались братья.
(– Здравствуйте, Жарас ата!)
– Сәлем бердік! – ответил дедушка.
(– И вам не хворать!)
– Надолго приехал, сынок? – спросил у гостя аксакал.
– На неделю. Может на две. Это как дела у меня в городе пойдут. Жарас ата, у вас есть телефон, чтобы в город позвонить? У вас тут сеть слабая. Не дозвонишься!
– Этот, как его…, Азамат, так он по всему аулу ходит эту твою сетку ищет! Я у него спросил, как она хотя бы выглядит? Хотел помочь ему ее отыскать. Но он даже мне не мог рассказать какого она цвета, сетка его! Я чего спросил то у тебя, насколько ты приехал – может, поможешь мне крышу перестелить над туалетом? Хочу металлическими, оцинкованными листами покрыть! А то, как дождь, так с зонтиком китайским туда ходим!
– Хорошо, Жарас ата! Обязательно помогу! А сейчас я на минуточку выйду, срочно позвонить надо.
– Звони, сынок, звони, не торопись! Мы здесь. Никуда не уйдем!
Нурлан достал из кармана мобильник и вышел из дома. Он ходил по двору, смотрел на экран телефона, пытаясь поймать сеть. Оглядевшись по сторонам, он увидел деревянный туалет с дровником, стоящим шагах в десяти в стороне от дома аксакала. Аккуратно забравшись по дровнику на крышу туалета, он крутился из стороны в сторону в поисках злосчастной сети. Нурлан поднял руку с телефоном вверх, но сеть отсутствовала. Тогда он слегка подпрыгнул, и ему показалось, что сигнал появился. Совершив более высокий прыжок на крыше, Нурлан вдруг почувствовал, как спокойно, почти без сопротивления его ноги пронзили трухлявую деревянную крышу туалета.
Жарас ата услышал какой-то шум на улице и вышел на улицу. Он несколько раз обошел двор, позвал гостя по имени, но ответа не последовало. Какой-то шум в туалете заставил аксакала заглянуть внутрь. Дед открыл дверь. На него, почти на уровне пола, смотрели испуганные глаза Нурлана. Гость, как амбразуру закрыл своим телом отверстие в полу туалета. Локти, торчащие в сторону, не давали ему провалиться дальше.
– Балам крышаны дәл бугін жөндеудің қажете жоқ. Шәй де ішпей, бастап кеттің.
(Сынок, не обязательно было начинать ремонт крыши прямо сегодня! Мы еще и чая толком не выпили, а ты уже за работу).
– Бiрақ жарайсың жігітім, бүгінгі күн тұрғанда, ертеңді күтудің қажеті жоқ!
(Молодец джигит, не надо ждать завтра, когда оно уже наступило сегодня!) Сделай небольшой перерыв. Иди, вымой руки и в дом, а то баурсаки лучше есть, когда они горячие и свежие! – сказал Жарас ата, закрывая дверь в туалет.
После того, как дверь закрылась Нурлан ценой нечеловеческих усилий всё-таки смог выбраться из плена «черной дыры». Ему невероятно повезло, он еще не успел пройти ее «горизонт событий». Так же молча, озираясь по сторонам, Нурлан подошел к тому месту, где у дома Алпамыс оставил свой велосипед. Тихо, чтобы не шуметь, выкатил его на дорогу, прыгнул в седло и помчался что было сил вниз по холму, оставляя за собой зловонный шлейф.
– Как же так?! Вот я влип! Только бы никто не увидел! Только бы Сауле не увидела меня в таком виде! Ничего, сейчас доеду до дома, отмоюсь, переоденусь и вернусь обратно за Алпамысом! – размышлял он про себя, на скорости приближаясь к радужному забору. Последнее, что он успел сказать вслух, это была фраза: «Чертовы тормоза!». На всем ходу он влетел в калитку, которая под жестким напором велосипедиста просто слетела с петель. Нурлан растянулся около крыльца. Велосипед лежал в стороне. Его колесо в виде восьмерки замедляло свое вращение.
– Да убери же ты, наконец, этот заговоренный забор! Одни беды от него! – это было первое, что услышал Нурлан после своего жесткого приземления. – И что за отвратительный запах? – выйдя на крыльцо, сказала Раушан.
– Анашым! Отвратительный запах – это я привез! – понемногу приходя в себя, тихо произнес старший сын.
– Раушан тате, я слышу голос Нурлана! Это он? Он вернулся? – донесся из дома голос Сауле.
– Нет, Саулеша! Тебе показалось! Это Олжас аке плохо калитку закрепил. Вот я на него и ругаюсь! – ответила Раушан.
– Чего это я плохо закрепил? – возмутился хозяин дома, выходя на крыльцо. – А это что еще за зловонное тело разлеглось у нас на ступеньках?
– Это зловонное тело, как ты заметил, наш сын! – шепотом сказала мужу Раушан. – Я тебя отправляла к Шолпан апа, проведать ее! Что там такое могло произойти, что ты в таком виде домой явился? Понимаю, когда из гостей приходят и от них спиртным разит! А вот в каких гостях ты был, представить себе не могу! – также шепотом произнесла Раушан.
– Я сеть хотел найти….
– И как, нашел? – так же шепотом спросил у сына Олжас.
– Раушан тате, а чем это с улицы несет? – вновь послышался голос Сауле.
– Да так! Ничего страшного! Он уже уходит!
– Кто уходит?
– Я говорю, что запах уходит! Видно, ветром откуда-то принесло! – ответила девушке мама Нурлана и, наклонившись к своему сыну, сидящему на ступеньках, тихо сказала: «За домом стоит бочка с водой для полива. Иди там помойся! Была просто вода, а теперь будет вода с удобрением! Ну, сынок, порадовал ты нас своим приездом! Порадовал! А потом в сарае подожди, пока тебе одежду вынесу!»
Нурлан поднялся со ступеней и в полусогнутом состоянии, прячась от всех, побежал за дом в огород, где стояла бочка с водой. За домом он обнаружил не одну, а две бочки. Одна из них была наполнена до краев водой, а вторая, всего наполовину. Выбор Нурлана пал на вторую, на половину заполненную бочку.
– Один из законов статики жидкостей и газов гласит: на тело, погруженное в жидкость или газ, действует выталкивающая или подъемная сила, равная весу объема жидкости или газа, – вдруг вспомнил Нурлан закон Архимеда, который ему запомнился еще со школы.
– Достаточно для меня на сегодня приключений! – пробормотал он себе под нос, скинул с себя одежду и запрыгнул в полупустую бочку. После экстренного погружения он не сразу заметил, что вода в ней не из колодца и даже не дождевая, а имеет какой-то посторонний, неприятный запах. И к тому же на поверхности его тела образует масляную пленку. Нурлан вспоминал, на что похож этот запах. И только тогда, когда различные части его тела стало пощипывать, его вдруг осенило.
– Это же солярка! Если быть более точным, то это остатки солярки, смешанные с дождевой! – подумал Нурлан. Он как ошпаренный вылетел из бочки. Пританцовывая на месте, наспех обмыл себя водой из соседней бочки и бегом направился в сарай, чтобы найти там что-нибудь такое, чем можно было бы обтереться. В темноте плохо освещенного помещения он пытался нащупать что-нибудь похожее на тряпицу. Рядом стоящий барашек, привязанный к ножке стола, периодически толкался и мешал его поискам. Поэтому одной рукой Нурлан держал барана за бок, а другой шарил по сторонам, пока не нащупал что-то мягкое, похожее на подушку. Нурлан потянул за уголок наволочки. Послышался треск рвущейся ткани и грохот падающих со стены предметов. Все предметы, находящиеся в сарае, моментально пришли в движение и попадали на пол. В довершении ко всему происходящему, в полутемном сарае все засыпало разлетающимися из порванной подушки перьями и пухом.
– Вы слышали? – спросила Сауле у сидящих с ней за столом Олжаса и Раушан.
– Ничего мы не слышали! – в один голос ответили хозяева дома.
– Как не слышали? Шум во дворе! Я отчетливо слышала шум! – не унималась гостья.
– Показалось! Из нас троих только ты его и слышала. Точно, показалось! – стояли на своем Олжас и Раушан.
– Да нет же, я вам говорю! Это, наверное, Нурлан вернулся! Пойду, посмотрю! Сделаю ему сюрприз! Он же не знает, что я у вас его дожидаюсь? – вскочила из-за стола Сауле и быстрым шагом устремилась во двор. Она выбежала на крыльцо раньше, чем ее смогли остановить родители Нурлана. Не найдя никого во дворе дома, Сауле услышала затихающий шум в сарае. Сердце ее трепетало от предстоящей встречи со своим желанным. Почти бегом преодолев расстояние от крыльца до сарая, она в волнении открыла дверь.