До медведя доходило долго.
– В общем, я побежал! – заявил капитан. – Если что – догонишь!
Глеб побежал по следам, благо они никуда не сворачивали.
Начинался новый день, но Жигалову некогда было любоваться потрясающим рассветом. Через пять минут его догнал (по всем параметрам) Вован.
– А я уж было подумал, что ты решился сюда переселиться!
Костолом только фыркнул в ответ.
Следы привели их на поляну, в центре которой возвышался бугристый холм. Деревья вокруг поляны на сотню метров вокруг представляли собой обугленные головёшки.
– Кто тут спичками баловался? – осведомился капитан.
– Деревья сжёг я.
– Кто это говорит? – завертел головой Глеб.
– Я! – Холм пошевелился и повернул к ним рогатую голову.
– Дракон!
– Ага, – кивнул тот. – Кто из вас начнёт первым?
– Начнёт что? – не понял Жигалов.
– Меня убивать.
– Зачем?
– Ну и тупицы мне попались! Сейчас я вас в угольки превращу!
Дракон плюнул в них огнём. Капитан с Вованом едва успели отпрыгнуть в сторону. Медведь зарычал и, закатав несуществующие рукава, пошёл на дракона. Тот оскалился и плюнул ещё раз, но пламя бессильно стекло по лохматым бокам Костолома.
Остолопулос удивился и выпустил в нахального зверя целую очередь огненных струй. И снова без толку. А Вован уже приблизился к нему почти вплотную. Тогда дракон встал на лапы, надеясь напугать противника своим ростом. Но Костолом боялся только четырёхруких стоматологов, а так как их в природе не существовало, то и дракон не был ему страшен.
Он прыгнул вверх и от души въехал дракону по морде. Чародей рассвирепел и ответил медведю мощным апперкотом. Вован улетел с поляны.
Дракон повернулся к Жигалову.
– Теперь твоя очередь!
Но маг недооценил Костолома. Тот выбежал из-за уцелевших деревьев и вцепился в драконий хвост. Остолопулос оглянулся на помеху и взвыл от боли. Вован как раз проводил болевой приём, закручивая драконий хвост в бараний рог.
– Сдаюсь! – заорал маг.
Медведь нехотя разжал лапы.
– Зачем вы напали на нас? – начал допрос капитан.
– Я напал?! Это же вы хотели меня убить!
– Для чего это, интересно? Мы же едва знакомы!
– Чтобы получить награду! – объяснил чародей.
– Какую ещё награду? – удивился Глеб.
– Королевскую, назначенную за мою голову!
Вован хищно оскалился.
– Отставить, Костолом! Мы не знали ни о какой награде! Мы недавно в этом Мире!
– Вы тоже пришельцы из других Миров? – изумился дракон.
– Что значит – тоже? – настала очередь удивляться Жигалову.
– Были тут до вас двое. Пытались превратить меня обратно в человека.
– Обратно?
– Неужели вы всерьёз подумали, что я настоящий дракон? – оскалился маг.
Напарники кивнули.
Дракон расхохотался. Вован сжал кулаки и двинулся вперёд. Смех тут же стих.
– Извините. Но я думал, что все должны знать, что говорящих драконов не существует. Драконы разумны, но не наделены речью.
– Мы первый раз видим живого дракона, – признался за двоих капитан. – В Земном Мире они не водятся. По крайней мере, сейчас.
– Тогда понятно. Ещё раз прошу прощения. Так вот, я – бывший королевский маг Остолопулос…
Костолома скрючило от смеха.
– Что это с ним? – удивился чародей.
– Судорога. Не обращайте внимания, продолжайте.
– Так вот, я – бывший маг… Почему бывший, я надеюсь, объяснять не нужно?
– Нет, я понял, – сказал Глеб.
– Так вот, я – бывший маг, которого один чёрный колдун превратил в дракона.
– А почему вы не помешали колдуну?
– Он застал меня врасплох.
– И обратно вы тоже превратиться не можете, да? – уточнил Жигалов.
– Да. Этим, – дракон продемонстрировал свои лапы, – не поколдуешь. Вот если бы вы мне помогли…
Медведь высокомерно фыркнул.
– У меня ещё осталось несколько бриллиантов, там, в пещере…
Вован, как заправский ныряльщик, сиганул в пещеру. Минуту спустя он вылез с тремя камнями, с куриное яйцо каждый. Костолом сунул бриллианты в карман капитану и уставился на дракона.
– Что? – спросил тот недоумённо. – А! Идёмте, я покажу, какие травы необходимы для зелья.
Прошло два часа, и необычное трио вернулось на поляну. А там их уже ждал рыцарь в полном доспехе, с копьём и мечом, и, разумеется, на боевом коне. Только конь был больше похож на огромного барана, а не на лошадь.
– Я пришёл тебя убить, дракон! – заявил латник.
Остолопулос усмехнулся:
– Друзья мои, кто хочет шашлычка?
И человек, и медведь подняли руку – Вован из наглости, Глеб из чисто мужской солидарности. Дракон плюнул огнём в рыцарского коня – тот в долю секунды превратился в пыль. Рыцарь брякнулся на землю.
– Ой, я, кажется, переборщил – обеда не будет! – сообщил маг.
А латник, оказавшийся на спине, никак не мог подняться на ноги без посторонней помощи и бестолково дрыгал руками и ногами. Да ещё и орал:
– Встану – всех поубиваю!
– По-видимому, это будет ещё не скоро, и даже, может быть, не в этой жизни, – сказал чародей. – Займёмся зельем.
Он стал подсказывать Жигалову, что и в каких пропорциях смешивать. Спустя полчаса зелье было готово. Настойку в этот раз не добавляли. Дракон открыл пасть, закрыв при этом глаза. Чем немедленно воспользовался Вован, отпив из ступки глоток зелья. И только потом влил остатки в Остолопулоса.
В этот момент рядом открылся портал.
– Нам пора, – сказал капитан.
– Счастливого пути! – пожелал дракон.
Глеб влез в сверкающий квадрат портала. Сделав ручкой магу и рыцарю, за ним под грозовое небо потопал Костолом.
А маг уселся ждать превращения. Сперва у него отпали рога, потом хвост и крылья. Затем осыпалась чешуя… Минутой позже он любовался своим нормальным человеческим обликом в маленьком старом зеркальце. Насмотревшись вдоволь, маг направился к латнику.
– О, господин маг! – обрадовался тот. – Откуда вы здесь?
– Пришёл убивать дракона.
– Но ведь все говорят, что он сам вас убил!
– Это всё козни конкурентов, – ответил чародей.
Он помог рыцарю встать на ноги.
– Вы представляете, – начал жаловаться тот, – эта зверюга сожгла моего коня!
– Да-да, я понимаю.
– Как же нам теперь добираться до Амома, господин маг?
– Пешком, сэр рыцарь.
– Но королевскому рыцарю не пристало ходить пешком! – высокомерно заявил закованный в доспехи воин.
– Магу тоже! – огрызнулся Остолопулос. – Но карету нам никто не подаст!
Они пошли по тропинке сквозь обугленный лес.
Неожиданно на чародея напал необъяснимый зуд – он начал лихорадочно чесаться.
– Что с вами, господин маг? – недоумённо спросил латник.
– Я слишком долго сидел в засаде, – объяснил бывший дракон, продолжая скрести ногтями кожу. – И очень давно не мылся.
Зуд усилился. Он посмотрел на свои руки и обомлел – они были покрыты густой бурой шерстью.
– Что с вашим лицом, Остолопулос? Вам надо срочно побриться. Негоже являться к королю в таком виде!
Чародей с ужасом ощупал лицо – бурая шерсть росла и здесь.
«Этот чёртов медведь отпил из моей ступки!» – промелькнуло в его голове.
Через минуту он полностью зарос медвежьей шерстью и стал неотличим от бурого зверя.
– Ты не Остолопулос! – «дошло» наконец до рыцаря. – Ты демон!
– Опомнитесь, сэр Гросс! Я – человек! Просто меня заколдовали!
Но сэр Гросс ничего не хотел слышать.
– Смерть демону! – он замахнулся на мага мечом.
– Сзади ещё один демон!
Рыцарь доверчиво обернулся, и Остолопулос обрушил на его шлем заросший кулак. Звук получился гулким, как будто маг бил по пустому ведру. Потом что-то внутри панциря загрохотало вниз.
– Очень надеюсь, что это были не мозги! – остаток фразы вышел у чародея с какими-то рычащими нотками. Маг понял, что теряет голос.
Он аккуратно уложил бесчувственного латника на траву и побежал делать новую порцию зелья…
13
При зарывании клада важно помнить одно: место, где вы его зарыли.
Мрачное небо было затянуто чёрными грозовыми тучами, не пропускавшими на землю этого Мира ни одного лучика света. Создавалось впечатление, что солнца здесь просто не существует. Вокруг царил почти абсолютный мрак. Почти – потому что грозовые тучи, не давая дождя, систематически долбили землю молниями. Каждый из электрических зигзагов имел сотни ответвлений, занимал половину небосклона и висел там почти минуту.
При таком освещении можно было рассмотреть поверхность планеты. Она тоже не радовала красотой. Везде были только голые скалы и камни без единого намёка на какую-нибудь растительность.
Слава сразу почувствовал себя не в своей тарелке.
– Ты куда меня притащил?
– Это Грозовой Мир. Он относится к числу необитаемых Миров.
– Но ведь он не всегда был таким?
– Конечно, нет, – сказал Ангис. – Сотни лет назад этот Мир назывался Райским и полностью оправдывал своё имя. Здесь были лучшие во Вселенной курорты. Но потом несколько учёных захотели улучшить и без того отличную экологию довольно оригинальным способом.
– И каким же?
– Они устроили ядерный взрыв.
– А почему их никто не остановил? – удивился Феномен.
– Учёные держали свою затею в секрете, – объяснил бес.
– Зачем им это вообще понадобилось?
– Они проводили какие-то запутанные экологические исследования, результат которых показал, что природа Райского Мира будет разрушаться, и скоро здесь невозможно будет жить.
– Как скоро это должно было произойти? – задал вопрос Слава.
– Через миллион лет. Они хотели стать спасителями человечества, а стали губителями. И сами погибли первыми.
– Так они были людьми?
– Да, – кивнул Ангис. – Люди вообще странные типы. Человеческую психологию не способен понять никто. Даже вы сами.
– Наверное, ты прав.
– Кстати, именно из-за людей были придуманы магоискатели.
Ковалёв вздохнул:
– Давай сменим тему. Зачем мы здесь?
– Я хочу припрятать золото! – тоном заговорщика сообщил бес.
– Но ведь любой маг найдёт его здесь, просканировав камни, как ты.
– Не любой! Во-первых, он должен знать, что здесь есть золото, тогда он начнёт проверять местность; а во-вторых, я для пущей сохранности защищу горшки специальным, отводящим другую магию, заклинанием. После этого их сможет засечь только чародей не ниже второго класса.
– А сам-то ты потом свой клад найти сможешь? – насмешливо поинтересовался Феномен.
– Ну, разумеется! А теперь отвернись! – потребовал Пёстроголовый.
Слава ухмыльнулся и отвернулся. Сзади загрохотали камни – Ангис вновь прибегнул к Заклинанию Камнепада.
– Можешь повернуться! Теперь их никто не найдёт!
– Я уже нашёл. Твоё золото спрятано под этой скалой.
– У-у! – взвыл бес. – Ну вот, теперь придётся перепрятывать!
– Зачем? – удивился Ковалёв. – Я же его оттуда не достану.
– Точно! Ну и ладненько! Потопали отсюда. Точка перехода вон на той горке.
Под горкой Ангис подразумевал высоченную скалу.
– И как мы туда залезем?
– Я взлечу наверх и сброшу тебе верёвку.
Неожиданно позади них раздался оглушительный грохот. У друзей на несколько минут заложило уши, а земля под ногами попыталась сплясать брейк-данс.
– Что это было? – спросило Феномен.
– Что? – бес приложил ладонь к уху. – Не слышу!
– ЧТО ЭТО БЫЛО?!!
– Что ты орёшь, я не глухой! Молния ударила в скалу… – Тут Пёстроголовый осознал ситуацию. – В мою скалу!
Он подбежал к трёхэтажной груде камней, только что бывшей приличного размера горой, и зашептал Заклинание Камнепада (хотя мог и кричать – всё равно из-за раскатов грома мало что было слышно). Но в воздух поднялись лишь несколько мелких булыжников, да и то почти сразу опустились на место.
– Что случилось? – спросил Слава.
– Заклятье выдохлось. Я слишком часто пользовался им в последнее время.
– Запомни место, вернёшься сюда позже.
– Ну, уж нет! – заартачился Ангис. – Буду сидеть и ждать, пока заклинание не подзарядится!
В этот момент одна из молний ударила ему под ноги – бес взвился в воздух.
– Я передумал! Пошли отсюда! Всё равно мне не хватит сил для поднятия этой груды.
– А место запомнил? – осведомился Ковалёв.
– Вон скала, похожая на руку с пятью пальцами. Мизинец как раз указывает на мой клад.
Ангис взлетел на скалу с точкой перехода и сбросил Феномену верёвку. Когда тот забрался наверх, бес открыл проход, и они ушли из Грозового Мира.
14
Новая фигура высшего пилотажа – полёт без горючего.
– Мама дорогая! – заявил Глеб, хорошенько оглядевшись. – Ну и погодка!
Молнии ударяли о скалы всё чаще, давая возможность внимательно рассмотреть здешние «достопримечательности».
– Это кто же тут так порезвился, что камня на камне не оставил?
Вован пожал плечами и вернулся к прерванному занятию – чесанию спины. Тут в холм, стоящий неподалёку, врезалась молния, разнося его на мелкие кусочки.
– Э, – пробормотал Жигалов, – да здесь и поджарить могут! Надо выбираться отсюда. Хотя вопрос о виновнике беспорядка частично решён. Интересно, – задумался он, – а почему нет дождя?
Костолом неопределённо фыркнул – теперь его занимал зуд филейной части.
– Нет, ливень мне, конечно, не нужен – я ещё после океана недостаточно обсох, – но гроза без дождя это всё-таки странно. Кстати, а чего это ты всё время чешешься?
Медведь опять пожал плечами, но чесаться не прекратил.
– Ну-ка, дай посмотреть, что у тебя там! – сказал капитан. – Не хватало, чтобы ты насобирал блох от дракона!
Вован с готовностью изобразил избушку на курьих ножках.
– Слушай, Костолом, так у тебя там крылья режутся! Ты что, святой?
Медведь энергично запротестовал.
– Вот и я так думаю, – кивнул Глеб. – Тем более что нимба у тебя над башкой не наблюдается.
Между тем крылышки вылезли уже наполовину.
– Погоди-ка, так это же драконьи крылья! И хвост тоже! Ты что, у Остолопулоса зелья отпил?
Вован кивнул и покраснел, как варёный рак, объевшийся помидорок.
Жигалов расхохотался:
– Так ты ж у нас теперь авиация!
Костолом обиженно заворчал.
– Нечего дуться! Ты лучше приобретение опробуй.
Медведь осторожно взмахнул доросшими до четырёх метров в размахе крыльями. Получившийся ветер едва не сбил с ног капитана.
– Потише, птеродактиль! – проворчал он.
Свежеиспечённый летун заработал крыльями уверенней и поднялся в воздух.
– Ну как?
Вован показал большой коготь.
– Покружись, – предложил Глеб.
Тот с радостной физиономией сделал в ночном небе большой круг – наследство Остолопулоса слушалось идеально. Обрадованный Костолом сделал «мёртвую петлю».
– Спускайся, кукурузник!
Но медведь ничего не хотел слушать. Он сделал «бочку» и приступил к выполнению «штопора». В это мгновение в него угодила молния. Вован задымился и стал падать вниз. На какой-то момент он, видимо, потерял сознание, потому что прекратил махать крыльями. Потом Костолом очнулся и яростно заработал «наследством», выправляя полёт. Получилось у него плохо. На огромной скорости медведь врезался в скалу, похожую на ладонь с пятью пальцами, разрушив её до основания.
Жигалов подбежал к нему:
– Ты живой? – Вован слабо кивнул. – Кости целы? – Ещё один слабый кивок. – Встать сможешь?
С помощью капитана Костолом встал.
– Ну что, Икар, летать ещё не расхотелось?
Медведь упрямо мотнул головой.
– В этом Мире ты точно летать не будешь, – заявил Глеб. – От здешних молний тебя даже твоя бронированная шкура не спасает.
Вован грустно кивнул, полностью соглашаясь с Жигаловым.
– Кстати, вон на той скале висит наш портал. Только меня туда почему-то не затягивает – далеко, наверное. Так что ещё разок тебе расправить крылья точно придётся.
Костолом осклабился, сграбастал капитана в охапку и взвился в небо.
– Потише, Терминатор! – прохрипел тот. – Задавишь!
Но медведь отпустил его только на вершине скалы.
– Неужели тебе так понравилось летать?
Летун так яростно закивал головой, что Глеб всерьёз испугался, что она у него вот-вот отвалится.
– Но ты же не всегда будешь медведем, – сказал он.
Вован беспечно махнул рукой: пускай, мол!
– Крылья ты тоже потеряешь.
Костолом в ужасе схватился за «наследство», словно боясь того, что крылья испарятся именно в эту секунду.
– Да не трясись ты! – успокоил Жигалов напарника. – Сначала тебе необходимо найти того типа, который отгрохал тебе такую шубу, а там посмотрим. Идём.
Они шагнули в портал, без сожаления покидая столь негостеприимный Мир…
15
В автомобильной погоне есть только один плюс – подушки безопасности.
Впереди была бесконечная дорога, тянущаяся до самого горизонта, а может быть, и ещё дальше. Вдоль дороги с обеих сторон стояли густо натыканные гигантские кучи (между некоторыми даже щели не было), не очень хорошо пахнущие – я бы даже сказал: смердящие – и напоминающие по внешнему виду обыкновенные муравейники, только очень уж большие.
В общем, на поверхность планеты смотреть не стоило, она не отличалась разнообразием. Зато обязательно нужно было взглянуть хотя бы глазком на здешнее небо. Местный небосвод являл собою яркую, насыщенную сочными красками и приятно радующую глаз синеву.
Единственное, что несколько портило изумительную картину, это было ядовито-жёлтое, переливающееся всеми цветами радуги, а потому напоминающее фасеточный глаз насекомого, око здешнего светила.
Наглядевшись вдоволь, Слава осведомился:
– Что это за помойка?
– Тсс! – зашикал на него Ангис. – Не смей произносить этого слова в этом Мире! Им ты оскорбляешь жителей Фасеточного Мира!
– Здесь живут насекомые?
– Угу. Идём, нам нужно в магазин.
Он быстрым шагом направился вперёд. Стараясь дышать одним ртом, Ковалёв поспешил за ним.
Дорога здесь оказалась не единственной, более того, сеть грунтовых шоссе буквально опутывала всю планету. Вдоль автомобильной трассы, чуть возвышаясь над ней, были проложены булыжные тротуары. По ним в разные стороны спешили бесчисленные пешеходы. Среди них попадалось немало лягуров и людей; были разнообразные ящерицы; один раз на глаза Феномену попалась группа черепахообразных существ, держащихся особняком от всех остальных; также встречалось и множество существ, ещё неизвестных Славе – он решил спросить о них у беса позже.
И конечно, не было числа местным жителям, насекомым. Высокие, за два метра, кузнечики; грозные богомолы, держащие наготове свои лезвия; прекрасные бабочки, казалось, порхающие с места на место; суровые пауки, спешащие куда-то на всех восьми лапах; круглые жуки, облачённые в мощные панцири надкрылий; изящные осы, напоминающие топ-моделей – перечислять всех было бы слишком утомительно, поэтому я полагаюсь на фантазию читателя, ведь население Фасеточного Мира можно было отличить от нашей земной популяции насекомых только по превосходящему размеру.
Ангис целенаправленно вёл Ковалёва по улице, вертя головой и стараясь не пропустить нужного муравейника. Неожиданно под ногами у Феномена что-то блеснуло. Он нагнулся и поднял с тротуара мелкую медную монетку, на одной стороне которой был изображён жук, а на другой – корона с лямками для ушей. Хмыкнув, Слава сунул находку в карман джинсов и побежал за бесом.
Тот как раз остановился возле одного муравейника, самого низкого из всех:
– А вот и нужный магазин. Давай деньги, я должен купить фильтры для носа.
– А я думал, тебе нравится сей непередаваемый аромат.
– Замолчи! Ещё нам нужна тёплая одежда. Точнее, тебе.
– Это ещё зачем? – удивился Ковалёв. – Тут же не холодно.
– Зато в следующем Мире, Пушном, очень даже морозно, – заявил Пёстроголовый.
– Ладно, не кипятись. Вот деньги.
Ангис схватил пачку купюр и вошёл в магазин. Вернувшись, он сунул Феномену пористые затычки для носа и комплект меховой одежды.
– Примерь.
Слава послушно сунул фильтры в нос – дышать стало намного легче – и начал напяливать одежду. Тут-то и открылась коварная шутка беса: комплект одежды – шуба, капюшон и меховые штаны с пришитыми намертво валенками (или чем-то похожим) – оказался вовсе не человеческим. Он больше бы подошёл больному кузнечику из рассказа Елены Степаненко: четыре коротких, по локоть, рукава, длинные, в гармошку на всю ногу штанины, капюшон на слоновью морду и «тыловая» часть, в которую влезли бы с лёгкостью ещё два-три человека, вовсю волочившаяся по земле.
– Ты что, издеваешься?! – кипя от ярости, распиравшей его, спросил Ковалёв, хотя и так уже знал ответ.
Ангис нагло оскалился:
– Ага!
– Иди и возвращай всё назад!
– Обратно здесь вещи не принимают!
Мимо проходил высокий богомол, поблескивая только что наточенными лезвиями и отполированным хитином. Он спросил:
– Что это нацепил на себя ваш приятель?
– Он болен – воображает себя кузнечиком, – ответил бес.
Не выдержав издевательств, всегда спокойный Феномен вцепился в горло Ангиса.
– Вот видите, – прохрипел Пёстроголовый. – Его болезнь прогрессирует!
– Сочувствую вам, – проскрипел богомол. Его голос был похож на скрежет ножей, потираемых друг об друга. – Может вызвать врача?
– Не стоит, – сипло ответил бес. – Я справлюсь сам.
Богомол ушёл.
– Отпусти… меня…
– Фигу! Сначала извинись! – потребовал Слава.
– Воздуха… нет…
Ангис обмяк. Испугавшись, что переборщил, Ковалёв выпустил из рук шею его Личины. Бес брякнулся на мостовую.
– Ай! Больно же!
– Так ты притворялся!
– Нет, я это… просто пошутил!
– Я тебе пошучу! – пригрозил Феномен, примеряясь для ещё одной атаки.
– Да ладно тебе! – отступил на шаг назад Ангис. – Сейчас я принесу тебе нормальный комплект.
Он бережно снял со Славы кузнечиковую шубу и вернулся в магазин. Через минуту бес вышел с нормально человеческой одеждой.
– Теперь ты доволен?
Ковалёв промолчал.
– Хватит обижаться! Вечно ты ходишь надутый! Пошли, нам ещё нужно нанять машину – до точки перехода пилить и пилить.
Пункт проката был недалеко, но там их уже ждал большой вооружённый отряд дозорных пчёл – полутораметровых созданий, похожих на полосатые истребители Второй Мировой (если бы в Великую Отечественную войну применяли такую раскраску).
– Вы арестованы! – заявил командир пчёл.
– За что? – удивились приятели.
– Вы осквернили нашу святыню и будете наказаны!
– Какую святыню?! Мы её и в глаза-то не видели!
– Не имеет значения! – отрезал старшина. – Вы пойдёте с нами!
– Фиг вам! – Ангис обрушил на хрупкий потолок муравейника пачку молний, отсекая себя и Феномена от дозорных.
– Бежим!
Они выскочили на улицу. Вокруг обрушенного муравейника начала собираться толпа существ.
– Нужно найти транспорт! – шепнул Пёстроголовый.
– Действуй, – усмехнулся Слава.
Мимо на приличной скорости промчался грузовик, стилизованный под улитку. Его водитель сидел на «голове» улитки и управлял двумя «рогами». С помощью Заклинания Левитации Ангис поднялся в воздух и полетел следом за «улиткой». Приземлившись за спиной у шофёра, он крикнул ему в ухо:
– Бу!!!
– Аааа! – завопил тот, выпрыгивая на дорогу. В следующую секунду он уже мчался по шоссе, обгоняя все машины.
Бес притормозил и позвал Ковалёва. Как только Феномен уселся, он врубил полный газ.
А сзади уже вовсю выли сирены патрульных болидов, похожих на удлинённых жуков. Через некоторое время к патрулю присоединилась авиационная эскадрилья дозорных пчёл. С шумом и воем вся эта кавалькада стремительно мчалась по главной дороге Фасеточного мира. Эта трасса, как уже говорилось выше, опоясывала всю планету, поэтому гонка могла продолжаться долго.
Но здешняя служба безопасности имела огромный опыт в таких делах – их святыню похищали чуть ли не каждый день – и догадалась перекрыть дорогу. Протаранив один из муравейников, Ангис свернул влево.
Ежеминутно оглядываясь на преследователей, он спросил:
– Слушай, Слава, ты здесь не находил ничего необычного?
– Нет, только вот эту монетку, – Ковалёв показал находку.
Бес взглянул на неё:
– Мама! – И хлопнулся в обморок.
Машина, лишившись управления, пошла юзом, сбивая придорожные столбы (пешеходы предусмотрительно разбежались – тоже привыкли, не иначе). Феномен судорожно вцепился в рычаги управления. В первую очередь для того, чтобы не свалиться на проезжую часть.
Наконец ему удалось выровнять движение и даже прибавить скорость. Муравейники по краям дороги слились в один сплошной серый фон. Патруль и авиация отстали.
Тут очнулся Пёстроголовый:
– Где мы?
– В Фасеточном Мире.
– А я думал, что это только сон, – и он снова потерял сознание.
– Спрашивается, – проворчал Слава, – на кой чёрт было очухиваться?
Ангис приоткрыл один глаз на мгновение:
– Спрашивается: на кой чёрт было поминать моего дедушку?
И он опять провалился в спасительное беспамятство.
– Хитрый! Сам в обмороке, а я – отдувайся за двоих!
Между тем впереди показался ещё один кордон.
– Эх! Вспомним «молодость»! – воскликнул Ковалёв. – И то, что я узнал из американских боевиков начала девяностых!
Он резко свернул вправо и ударил по тормозам. «Улитка» завизжала шинами – или что там у неё – и развернулась на сто восемьдесят градусов. Отжав рычаги до упора, что означало максимальную скорость, Феномен послал грузовик прямо на приближавшихся преследователей. Нервы у тех не выдержали, и патрульные уступили «улитке» дорогу.
Авиация попыталась забросать грузовик гранатами со слезоточивым газом, но Славе удалось увернуться, разгромив при этом ещё пару муравейников. К сожалению, дальше дела пошли не так хорошо. Машина вдруг заартачилась и встала посреди дороги. Чуть позже до Ковалёва дошло, что кончилось горючее.
Подоспели пчёлы и атаковали безжизненную «улитку» усыпляющим газом…
16
Лучший способ для адвоката выиграть дело – не пустить прокурора в здание суда.
Потом был суд.
Судьёй назначили трёхметрового скорпиона, прокурором – рыжего таракана, а адвоката им вообще не дали.
В зал суда – хотя зал – это звучит слишком помпезно, так комнатушка, мелкая и захламлённая, да ещё и битком набитая кучей насекомых («Дихлофос бы сюда, – подумал Ковалёв, – цистерну!») Славу и Ангиса ввели тридцать матёрых богомолов – все, как на подбор: мускулистые, высоченные – так все боялись обвиняемых. И это притом, что оба – и Феномен, и всё ещё бессознательный бес – были связаны до состояния мумий: наружу торчали только глаза. Кроме верёвок на Ангиса был надет специальный противомагический пояс, обращающий волшебство на самого чародея.
В зале суда – всё-таки я буду называть эту мусорную свалку именно так – стоял жуткий гвалт. Собравшиеся поглазеть на это невероятное зрелище (невероятное потому, что осквернители святыни редко доживали до суда) лучшие – а вернее, самые богатые – жители Фасеточного Мира кричали, скрипели, вопили и чирикали на все лады.
Судье это надоело, и он, лихо взмахнув накрахмаленным париком (что он под ним скрывал – обширную лысину или рога, доставшиеся вместо свадебного подарка от жены, не знал никто), заорал:
– ТИХО!!! – Этот грозный рык сопровождался мощным ударом клешни, весившей полцентнера – она заменяла ему молоток, – от которого стол разлетелся в щепки.
Зрители разом затихли. Дюжина муравьёв тут же притащила новый стол.
– Итак, сегодня в пятьдесят четвёртый день фиолетового месяца мы слушаем дело… – Тут он прервался, чтобы застенографировать сказанное (скорпион совмещал обе должности: ведь и в Фасеточном Мире необходимо на что-то жить). Вместо жала на хвосте судьи была закреплена метровая авторучка, которой он и записывал ход слушания на доске, висевшей у него за спиной. Как потом узнал Слава, эту доску потом всё равно сожгли, так как архивы здесь никто не хранил, но традиции нарушать пока не решались.
Закончив писать фразу, судья продолжил (или начал заново):
– Итак, в этот знаменательный, замечательный, изумительный, восхитительный, прекрасный, солнечный, прелестный, бесподобный…
Подобные перечисления, похоже, грозили затянуться надолго, поэтому Ковалев позволил себе заснуть.
Проснулся он от оглушительного вопля:
– Тишина в зале суда!!!
Та же бригада муравьёв притаранила ещё один стол (бес потом объяснял, что это их своеобразный бизнес – муравьи специально подсовывали скорпиону такие хлипкие столики, чтобы он их почаще менял, а в конце дня предоставляли ему счёт на оч-чень кругленькую сумму).
«Неужели я захрапел?» – удивился окрику судьи Феномен.
Но спустя мгновение выяснилось, что храпел Ангис. Да так раскатисто и витиевато, что Ковалёв ему невольно позавидовал.
– Разбудите обвиняемого! – потребовал скорпион.
Один из стражников-богомолов ткнул локтем бесу в бок – лезвием тыкать до приговора было нежелательно. Тот не проснулся, но храпеть всё же перестал.
– Ну и чёрт с ним – пускай спит дальше! – махнул клешнёй судья, разбив при этом ещё один стол.
Пёстроголовый сквозь сон привычно проворчал:
– Не упоминайте дедушку!
На его слова в начавшемся заново гвалте никто не обратил внимания, и это хорошо, потому что как представителю Сатанаила ему могли прибавить ещё пару уголовных статей.
– Итак, – завёл свою надоевшую даже богатеям пластинку скорпион, – в этот расчудесный день мы слушаем дело двух осквернителей святыни Фасеточного Мира! Слово уважаемому прокурору.
Таракан галантно поклонился почтенной и нещадно храпящей публике (Ангису такие рулады и не снились!) – впрочем, ему было не привыкать работать для себя любимого, – потеряв при этом парик (не тот показушный, как на судье, а свой – рыжий). Публика тут же, словно ожидая именно этого момента, проснулась и противно заржала. Прокурор порозовел от стыда, напялил парик и откашлялся. Богатеи сразу заткнулись и захрапели.
– Итак, эти двое, – таракан сделал театральную паузу, хмыкнул и презрительно продолжил, – туристов обвиняются в осквернении нашей великой, чудесной, замечательной…
Своим подражанием прокурор явно подмазывался к судье. А может, и открыто издевался.
«Тут можно вздремнуть», – подумал Слава.
Таракан побил рекорд судьи на целых полчаса. Когда он закончил, скорпион рявкнул:
– ПОДСУДИМЫЙ! НЕ СПАТЬ!!! – Минус ещё один стол.
Прокурор продолжил:
– В общем, нашей священной святыни. Вот материалы дела. – Он достал из внутреннего кармана своего ярко-зелёного жилетика листочек бумажки размером с половину спичечного коробка и протянул судье.
Тот махнул клешнёй (минус ещё стол). Прибежали муравьи, заменили мебель. Один из них деловито нацепил скорпиону на нос пенсне. Судья углубился в чтение.
А прокурор озвучил написанное:
– Сегодня утром, в девять часов, святыню вынес из Храма-на-Горе предатель-жрец. В десять часов он передал святыню этим двум. Сколько они заплатили предателю, нам неизвестно. Когда он был убит при попытке к бегству моими пчёлами, денег при нём уже не было.
«Во, заливает! Интересно, с какого бодуна он приплёл сюда нас?» – подумал Ковалёв.
Этого таракан не объяснил.
Скорпион послушал обвинителя и произнёс:
– А что тут думать? Виновны оба. Вечером их скормят личинкам правителя.
Феномен гневно замычал – говорить-то из-за верёвок он не мог, – пытаясь протестовать.
Прокурор радостно ткнул всеми шестью лапами (как он при этом устоял – непонятно) в него:
– Вот видите, Ваша Честь! Подсудимые полностью признают свою вину и рады приговору!
– Увести! – приказал судья.
Бравые богомолы погрузили приговорённых на спины и потащили их в камеру смертников.
17
Лучший способ сбежать из тюрьмы – вообще в неё не попадать.
Через пару часов Пёстроголовый открыл глаза.
– Очнулся всё-таки? – фыркнул Слава.