– Где мы?
– В тюремной камере. Через два-три часа нами с аппетитом поужинают личинки.
– А всё из-за тебя! – проворчал Ангис.
– А я-то тут при чём? – удивился Феномен.
– Если бы ты не нашёл эту чёртову монету…
– Не упоминай своего дедушку! – вставил Ковалёв. – Стоп! При чём здесь она?
– Эта долбаная монета и есть их святыня!!! – простонал бес.
– Да-а? А может, тогда вернуть её, и нас отпустят?
– Фигушки! Им личинок кормить нечем.
– И как будем выбираться? – осведомился Слава.
– Я колдовать не могу – на мне этот дурацкий пояс, а ты сможешь.
– Чего? Я же не маг!
– Это я прекрасно знаю! – буркнул Ангис. – Но у меня есть одно заклинаньице, которое можно использовать и не-магу. Именно это заклятье нам как раз сейчас и необходимо. Оно поможет мне освободиться от пояса. Повторяй за мной.
Он начал скороговоркой тараторить заклинание. Ковалёв, как мог, повторял.
Эффект вышел неожиданным – неизвестно откуда прилетело яйцо и шмякнулось бесу на макушку.
– Это что? – спросил он.
– Яйцо.
– Я вижу. А что должно было получиться?
– Да, неувязочка, – пробормотал Феномен. – Давай ещё разок.
Пёстроголовый начал тараторить заново.
– Тпру! Нельзя ли помедленней? Иначе в следующий раз в тебя прилетит страус!
Ангис сбавило темп. Слава слово в слово повторил сказанное… и антимагический пояс легко соскользнул вниз.
– ……..! – выдал бес. – Больно же!
– Что?
– Да он же тонну весит!
– Зато ты свободен, – улыбнулся Ковалёв.
– Н-ну да. – Ангис прошептал заклинание, и верёвки, сдерживающие Феномена, разлетелись на микроскопические волокна.
Бес торжествующе потёр руки:
– А теперь будем делать ноги!
По взмаху его руки внешняя стена муравейника рассыпалась в прах. Друзья выбежали на дорогу. Сзади послышался грохот – это сложился, как карточный домик, весь тюремный муравейник.
– Переборщил… – хихикнул Ангис.
На дороге стоял забытый патрульный автомобиль.
– Как кстати! – подбежал бес к машине. – Садись!
– Разуй глаза! – проворчал Слава. – Она же без колёс!
– Знакомый почерк… Кажется, здесь побывали твои соотечественники!
– Пленники сбежали! – донеслось из-за разрушенной тюрьмы.
– Очнулись! – фыркнул Ковалёв.
– Сейчас нас будут бить, – растерялся Ангис.
– А может, наоборот? – ухмыльнулся Феномен.
– А что – это мысль!
Бес быстро вызвал тучку, подзарядив заодно и Славу, и приготовился к бою.
На них неслась волна… нет, цунами, целиком и полностью состоящее из насекомых. И все они были полны решимости скормить беглецов королевским личинкам. Бежать от этого потока не было смысла.
– Эх! – мечтательно вздохнул Ковалёв. – Дуста бы сюда или дихлофоса…
– Дихлофоса, говоришь? А ведь что-то такое у меня в запасе было. Задержи их на пару минут, пока я вспоминаю нужное заклинание.
– На пару минут?!
Но Ангис уже не слушал – он встал позади Феномена, принял позу мыслителя и уставился в небо.
– Вот зараза! – проворчал Слава.
Из толпы насекомых вырвались два муравья. Их-то и свалил Ковалёв первыми ударами. Затем на него навалился богомол, и Феномену пришлось отступить, чтобы не попасть под его лезвия.
Подталкивая беса назад, Слава пересёк дорогу и достиг стены муравейника. Богомол угрожающе завис над ним. С громким свистом насекомое обрушило на Ковалёва оба меча. Они должны были встретиться на его шее. В последний момент, в ту неуловимую долю секунды, когда противник уже считал его мёртвым и расслабился, Феномен присел, и грозные лезвия глубоко вонзились в вязкую поверхность муравейника. Насекомое рвануло оружие назад, но стена не пожелала отдавать свою добычу. Слава резко выпрямился и мощным апперкотом послал противника в долгий нокаут.
Подоспела остальная волна преследователей и расплескалась об стену муравейника, поглотив под собой друзей. Но уже спустя секунду в разные стороны отлетели покалеченные жуки и мухи, а сам Пёстроголовый завис в воздухе, окружённый наэлектризованным защитным полем. Пара шмелей не уяснила для себя назначение поля и сгорела, попытавшись атаковать Ангиса.
Ковалёв оказался в плотном кольце врагов. Несколькими точными ударами ему удалось вырубить ещё пару аборигенов, но остальные просто подавили Феномена своим количеством и скрутили ему руки.
В этот момент бес завопил:
– Я вспомнил!!!
Все невольно оглянулись на него. Это дало возможность Славе лягнуть ещё нескольких тараканов.
На небе стали сгущаться тучи. Вскоре они полностью закрыли собой фасеточное солнце этого Мира. Одна из туч нацелилась точно на столпотворение насекомых и на крохотную долю секунды превратилась – впрочем, Ковалёв не был уверен в том, что ему это не привиделось – в гигантскую руку с баллончиком аэрозоля.
На землю брызнули тугие струи резко пахнущей жидкости. Над Феноменом появилась защитная плёнка. Дихлофосный дождь, попадая на хитин насекомых, вызывал нестерпимый зуд. Минутой позже вся огромная толпа валялась на полу и судорожно чесалась.
Выполнив своё предназначение, ядовитые тучи растворились в небесной синеве.
– Пошли отсюда, – сказал Ангис. – Нас ждёт Ледяной Мир. И не забудь выбросить эту монету.
Они свернули за угол.
– Эти глупцы построили тюрьму почти рядом с точкой перехода!
Бес открыл проход и скомандовал:
– Монету бросай!
– А может…
– Я кому сказал!
– Ну, ладно! – Слава размахнулся и швырнул монету за спину. Она описала высокую дугу и, блеснув последний раз на солнце, скрылась за муравейниками.
Друзья шагнули в Ледяной Мир…
18
Подбирать монеты с земли – плохая примета: если вас увидит хозяин монеты, вам будет очень плохо.
Попав в Фасеточный Мир, Глеб с Вованом тут же зажали носы.
– Ну и вонь!
Мимо них по дороге спокойно прошла пожилая пара людей.
– Извините, пожалуйста, – обратился к ним Жигалов, – вы не подскажете, где купить средство от запаха?
– Пятый муравейник справа, – чинно ответил мужчина. – Там продают фильтры для носа для всех рас.
– Спасибо. Жаворонок, пошли.
Медведь обиженно засопел, но всё же поплёлся следом за напарником. В магазин они зашли одновременно. Внутри царил уютный полумрак, глядясь в большое зеркало, довольный, усатый муравей примерял фрак – вид получился у него фривольный. За замусоленным прилавком стоял пожухлый таракан и протирал зелёной тканью с отбитым краешком стакан (почему-то стихи получились).
Капитан поздоровался и сказал:
– Нам нужны фильтры для носа.
– Всем нужны, – скучающим тоном ответил продавец.
– У вас они есть?
– У меня всё есть. – Он вынул из носа пористые комочки. – Такие подойдут?
– А чистых нет?
Таракан зашёлся визгливым, противным на слух смехом:
– Неужели вы подумали, что я отдам вам свои?
Жигалов решил отмолчаться. Продавец подождал ответа, вздохнул и полез на верхнюю полку за фильтрами. Это у него отлично получилось без всякой лестницы.
– Вот, – бросил он две маленьких упаковки на прилавок. – С вас сто хитов.
– Я столько песен-то не знаю… А вы говорите – хитов!
– Каких песен?! Хит – это наша валюта, деревня!
– А! – капитан решил не обижаться на «деревню» и полез в карман за деньгами. – Вот.
Продавец принялся скрупулёзно пересчитывать выручку, не обращая больше на покупателей внимания. Муравей воспользовался этим и спёр фрак.
Напарники вышли на улицу и одели фильтры. Внезапно откуда-то сверху приземлилась мелкая монетка. Глеб поднял её и вернулся в магазин.
– Ну что вам ещё? – заворчал таракан.
– Я только хотел узнать, что это за монетка, – Жигалов протянул ему находку.
Тот увидел, что это за монетка и затрясся:
– Чур меня!
– Что с вами?
– Убирайтесь отсюда, или я вызову дозорных пчёл!
– Хорошо, – не стал спорить капитан.
Он покинул магазин. На улице стоял Костолом, весело поглядывая в небо.
– Что, опять летать хочется?
– Угу!
– А воздушное пространство свободно?
– Угу!
– А я так не считаю! – Глеб показал на небо – там виднелась эскадрилья пчёл. – Чует моё сердце, они по нашу душу.
Так и оказалось. Пчёлы приземлились на другой стороне дороги и направили парализаторы на человека и медведя.
– Вы арестованы! Не вздумайте сопротивляться!
– А если вздумаем? – весело спросил Жигалов.
– А… это… – Вопрос явно поставил пчёл в тупик. – Мы будем вас судить!
– Но сначала преступника нужно поймать.
– Ну… да…
– Вован, давай на взлёт! – скомандовал капитан.
Медведь облапил его и взвился в небо. Помедлив секунду, пчёлы полетели следом. Но спустя несколько минут они поняли, что безнадёжно отстали.
Тогда наперерез неопознанному летуну были высланы ещё два пчелиных отряда. И вскоре Костолом был зажат с трёх сторон. Впрочем, это было не совсем так: свободного места по-прежнему оставалось много, но путь к отступлению всё же был отрезан. А снизу уже подтягивались военные машины, окрашенные в камуфляжные цвета и подозрительно напоминающие зенитки.
– Вован, кажется, нам сейчас будут делать больно!
Зенитки рассредоточились по квадрату, границы которого контролировали пчёлы, и открыли огонь. Костолом заметался по небу, уворачиваясь от снарядов. Ему это удалось – несколько залпов орудий прошло впустую (если не считать разрушенных возвратившимися на землю снарядами муравейников).
– Нельзя ли потише… – с натугой попросил Глеб. – Мне нехорошо…
Тут снизу снова открыли огонь, и медведю опять пришлось петлять. Пчёлы благоразумно не вмешивались, держась за пределами простреливаемого квадрата – меткость у здешних «снайперов» была так себе.
Вован сделал слишком резкий вираж, желудок Жигалова решил прекратить это безобразие несколько необычным способом и выложил всё, что капитан съел в Водном Мире. Не очень-то приятная на вкус и цвет масса полетела на зенитчиков. Огонь на мгновение прекратился, но тут же загрохотал с утроенной силой.
Костолом рывком усадил Глеба себе на спину.
– Зачем? – удивился тот.
В медведя полетел ещё один снаряд. Он сцепил лапы и шандарахнул по яйцеобразному снаряду – тот полетел вниз. Последовал взрыв, разметавший половину зениток. Больше зенитчики стрелять не осмелились. Зато начали действовать пчёлы.
Но эти гуделки отечественному гибриду Карлсона с Винни-Пухом были не страшны. Он увернулся от выстрела самой наглой пчелы, которая по глупости подобралась слишком близко, и выхватил у неё парализатор. Отдав ствол Жигалову, медведь схватил пчелу за лапу и швырнул её в остальную жужжащую массу.
Тем временем капитан, разобравшись с системой пистолета, подстрелил нескольким противникам крылья. Они у пчёл онемели, и дозорные начали терять высоту. Чтобы не брякнуться на землю (а высота была порядочная), они схватили друг друга за лапы. Получилась забавная конструкция, напоминающая фигуру, исполняемую парашютистами. Глеб улыбнулся, сделал им ручкой и подстрелил ещё парочку пчёл. Они тоже начали медленно опускаться вниз.
А сзади пчёлы разлетались во все стороны, чтобы не попасть под своих же соплеменников, которыми раскидывался Костолом.
Внезапно дозорные резко отступили назад, чтобы дать место специально вызванному отряду шершней. Каждый из этих гигантов был в полтора раза больше медведя, поэтому они смело приблизились к Вовану, несмотря на выстрелы Жигалова. Одеты они были в матово-чёрные бронежилеты и такие же шлемы. Вооружены шершни были мощными многоствольными бластерами, которыми они шутя поигрывали, крутя на одном пальце.
– Ты справишься, Костолом? – осведомился капитан.
– Угу!
Шершни открыли огонь. Медведь даже не стал уворачиваться, принимая все выстрелы на мохнатое пузо. Намагиченная шерсть не подвела и в этот раз – все выпущенные лучи полетели обратно в шершней с удвоенной силой, пробив доспехи нескольким из них.
Элитные вояки не были дураками и поняли, что бластеры тут не помогут. И полезли в рукопашную. Один из них тут же получил в фасеточный глаз когтистой лапой: фингал засиял не хуже местного солнца. Другой шершень попытался заломить Вовану лапу за спину, но не учёл, что на этой спине сидит Глеб. Жигалов ухватил свой парализатор за дуло и засветил шершню рукояткой между глаз. Тот выпустил лапу Костолома и полетел вниз.
– Хлипкая у них броня, – прокомментировал капитан. – Луч бластера держат, а металлическую рукоятку – нет. Хотя и лучи-то не все держат. Одним словом, халтура!
Шершни перегруппировались и набросились на медведя с шести сторон. Боковых Вован стукнул лбами, заднего приложил хвостом, потому что у парализатора Глеба закончился заряд, и протаранил переднего вояку в тот момент, когда сверху и снизу на него были готовы обрушиться ещё два шершня. Они и обрушились, да только друг на друга.
Неподалёку заискрил квадрат портала.
– Рвём когти! – скомандовал Жигалов.
Вован деловито направился в сторону пчёл.
– Да не им, умник! С них уже довольно.
Костолом метнулся к порталу. Парочка особенно тупых и назойливых шершней попыталась преградить ему путь, но медведь легко разметал их в разные стороны. Он буквально нырнул в портал. Один из «элитников» сунулся за ним, но Вован от всей души размахнулся и засветил ему в бубен – шершень выпал обратно.
19
Холод – синоним отключенного отопления.
Было холодно. Нет, не так. Было жутко холодно.
– Н-ну и к-как-кого ч-чёрт-та т-ты м-меня п-притащил в т-такую м-морозяку б-без шуб-бы? – спросил Слава, стуча зубами от холода.
– Сам виноват! Нечего было подбирать всякую дрянь! Тогда бы у нас не отобрали куртки!
– Х-хол-лод-дно! – Ковалёв подпрыгивал на месте, пытаясь хоть чуть-чуть согреться.
– Ладно, вот тебе на первое время! – Ангис окутал Феномена защитной плёнкой – стало немного теплее. – А шубу мы тебе найдём.
– А зачем шуба, если есть такая штука?
– Плёнка продержится всего три-четыре часа. – Бес сделал страшное лицо. – А потом наступит мгновенная смерть от переохлаждения!
– Чего? – спросил Слава.
– Что – чего? – переспросил Ангис.
– Переохлаждения чего?
– А… это… я ещё не придумал. Что ты ко мне пристал? Пошли за одеждой!
Бес «включил» левитацию и заскользил над поверхностью снежной равнины. А Феномену пришлось передвигаться по старинке – пешочком. Благодаря плёнке Слава не проваливался в сугробы, так что идти было легко.
Они миновали заснеженный лес, который промёрз до твёрдости льда. На одной из разлапистых елей сидела ледяная птичка. Присмотревшись повнимательней, Ковалёв понял, что раньше эта птаха была живой. Он взял её в руки и попытался согреть дыханием.
– Эй, ты! – окликнул Пёстроголовый. – Поторопись, нам нужно добраться до места раньше, чем испариться плёнка! Я не смогу дать тебе вторую. Тоже мне, любитель живой природы, – проворчал он. – Точнее, мёртвой.
Слава ускорил шаг.
Впереди показалась широкая река. Как ни странно, но она не замёрзла. Могучие волны ходили ходуном, разбиваясь о заснеженный берег.
– Нам нужно на тот берег? – уточнил Ковалёв.
– Да.
– И как, интересно узнать?
– Я – по воздуху, ты – вплавь, – ухмыльнулся Ангис.
– Чего?! – возмутился Феномен.
– Шутка. Сейчас я что-нибудь придумаю.
– Думай быстрее – холодает.
Бес вытянул из воздуха длинный трос, разделил его на две половинки и привязал их к дереву, стоящему на берегу. Потом слетал через реку и повторил операцию. Получился верёвочный мост.
– Прошу.
Слава сунул птичку в карман рубашки и ступил на верёвку. Река под ним в эту секунду словно взбесилась – волны «выпрыгивали» на десять метров из реки и окатывали мост раз за разом, но плёнка пока держалась. Наконец Феномен ступил на другой берег. А сзади особо злобная волна бросилась на верёвки, раскрошив их на мелкие ледяные кусочки.
– Эта река всегда такая приветливая? – спросил Ковалёв.
– Это она ещё смирная. Пошли, осталось не так далеко.
Друзья поднялись на снежный холм. Далеко впереди раскинулся ледяной город.
– Вперёд! – скомандовал Ангис.
Они спустились с холма и снова попали в лес. Только этот был ещё более дремучим и замёрзшим. Между обледенелыми стволами петляла узенькая, почти неприметная тропка, которая ветвилась и «размножалась» прямо на глазах.
Это был ледяной лабиринт – первая преграда на пути в столицу Пушного Мира.
Проплутав в лесу около часа и покрыв за это время расстояние в несколько километров (и это называется «не так далеко»), друзья вышли в поле. К ним приближался всадник верхом на грозном мамонте, закованном во внушительные доспехи, так же как и сам хозяин.
– Вот из этого здесь и делают тёплую одежду, – произнёс бес.
– Из верхнего или нижнего? – поинтересовался Ковалёв, разглядев всадника – это была белка.
– Разумеется, из нижнего! Всадника зовут Зубоус, он мой хороший знакомый. Он из расы летягов. Зубоус проводит нас до города.
Летяг поприветствовал их и предложил садиться. По крутому боку мамонта спустилась верёвочная лестница, по которой друзья вскарабкались наверх. На спине мамонта было приторочено удобное седло на трёх существ. Они устроились в нём даже с комфортом.
По просьбе Ангиса Зубоус достал из рюкзака тёплое одеяло для Славы. Мамонт тронулся в путь. Согревшись, Ковалёв уснул под убаюкивающее покачивание седла.
20
Шедевр ледяной скульптуры – писающий мальчик: на улице было очень холодно.
– Эй, соня! Вставай! – донёсся до него голос Пёстроголового. – Мы прибыли.
Судя по стрекочущему смеху Зубоуса, белок-сонь здесь не очень-то жаловали.
Феномен неспешно спустился на землю.
– Поторопись, нам нужно покинуть Хрустальный город засветло, чтобы добраться до точки перехода вовремя. И не забудь вернуть одеяло! – Сказав это, Ангис быстрым шагом пошёл вглубь города.
Слава забросил одеяло на Трубоноса – так звали мамонта – и поспешил за бесом.
Город носил имя Хрустальный, потому что всё – от мостовой до домов – было сделано изо льда. Хрупкого на вид, но на самом деле очень прочного (в лёд добавляли тайный ингредиент, позволяющий ему выдержать даже таран диких мамонтов). Для создания домов в воду добавлялся мел, делавший стены непрозрачными. Получался такой парадокс – город из прозрачного по сути материала не был абсолютно прозрачным.
Улочки города были узкими и запутанными. По ним бродили немногочисленные прохожие, среди которых чужемирцев почти не было.
Ковалёв очень спешил догнать Ангиса, но постоянно поскальзывался и лишь чудом удерживался на ногах. Таким образом он пропустил несколько поворотов и почти заблудился, но неожиданно выскочил прямо на беса.
– А, вот ты где! Не отставай.
– Тебе легко говорить! – проворчал Феномен. – Интересно, почему остальные прохожие не скользят?
– У них шины шипованные! – Пёстроголовый рассмеялся. – Тебе я тоже такие куплю.
– Слушай, а почему ты так торопишься покинуть этот город и Мир?
– В одном из здешних лесов находится база наблюдателей Яхве. И надеяться на то, что они там все перемёрзли – нельзя. Поэтому мне не стоит задерживаться здесь дольше чем на десять часов, иначе меня запеленгуют и вышлют группу захвата.
– А зачем тогда мы вообще сюда пришли? – спросил Слава. – Ведь можно было обойти Ледяной Мир стороной.
– Уже поздно об этом говорить, – буркнул Ангис. – Я что, не могу повидать приятеля, когда мне хочется?
– Можешь. Лучше скажи, разве в Хрустальном городе нет своей точки перехода?
– Есть, только я не советую ею пользоваться.
– Почему? – удивился Ковалёв.
– Здешняя точка промёрзла насквозь, – объяснил бес. – Всякий, кто попробует переместиться через неё, превратится в ледяную статую. Если хочешь, можем на них посмотреть – нам почти по пути.
Они свернули за угол, пересекли площадь с фонтаном, над которым хрустальным великолепием застыли водяные струи. За следующим поворотом открылась улица, широкая, как предыдущая площадь, вдоль которой стояли разномастные статуи. Если бы Феномен не знал, что все эти фигуры были когда-то живыми существами, то непременно принял бы их за шедевр ледяного искусства.
Тут были и люди, и лягуры, и насекомые. Попадались также белки, несколько мелких большеглазых зелёных человечков – энемонов. Был даже один робот.
– Вот так выглядят те, кто пытался пересечь Миры в этой точке перехода, в обе стороны, – произнёс Ангис. – Но в других Мирах путешественников ещё могут разморозить.
– А тут?
– В городе слишком холодно. Любая магия мгновенно леденеет.
– Как это? – удивился Слава.
– Смотри. – Бес выпустил в статую робота молнию. Она пролетела полметра и рухнула на мостовую, разлетевшись на миллион ледяных осколков. – Понял?
– Да. А никто не пробовал вынести статуи из города, чтобы переместить их в другой Мир?
– Им это уже не поможет.
– Пошли отсюда, здесь как-то неуютно.
Магазин находился на следующем перекрёстке. Там Ангис купил Ковалёву нормальную тёплую куртку с мехом мамонта и сапоги с шипастой подошвой. Слава надел куртку и стал похож на колобка.
– В ней же неудобно!
– Выбирать не приходится. Одежда насекомых, конечно, более подвижная, но, увы! Есть только три Мира – Фасеточный, Ледяной, он же Пушной, и Каменный, – в которых делают одежду для путешествий по снежным Мирам.
– А остальные? – поинтересовался Феномен.
– Энемоны пытались придумать нечто многофункциональное с электроподогревом, но их экспериментатор замёрз прямо в опытном образце, едва ступил в этот Мир. Это его мы видели несколько минут назад в «музее».
– А почему его не попытались спасти соотечественники?
– Энемоны не любят проигрывать, – сказал Пёстроголовый. – Поэтому они оставили его тут «в назидание потомкам» и в память о своём промахе. Ладно, пошли – нам ещё нужно купить альпинистское снаряжение.
– Зачем?
– Видишь вон ту гору, – он показал вперёд. Там на самом горизонте виднелась угрюмая чёрная гора, царапающая вершиной небосвод.
– Вижу, – кивнул Слава.
– Наша точка перехода уютно расположилась на самой вершине.
– А другой точки разве нет?
– Есть, но они гораздо дальше. Путь до них займёт гораздо больше суток, поэтому они нам не подходят.
– Но колобки не занимаются альпинизмом! – проворчал Ковалёв.
– Не боись, – успокоил Ангис. – Со мной не пропадёшь.
– Ага! То-то ты меня всё время прибить норовишь.
– Работа у меня такая, – развёл руками бес.
Феномен решил подстраховаться:
– Учти, что раз меня туда затащил ты, это не будет считаться несчастным случаем!
– Вас понял! – бодро отчеканил Ангис. – Идём.
На снаряжение для скалолазания ушли все оставшиеся деньги. Нагрузив покупки на Ковалёва, бес улыбнулся:
– Теперь нам нужен транспорт.
– Денег-то больше нет!
– Зубоус с радостью одолжит нам своего Трубоноса.
– Тогда пошли к нему, – кивнул Слава.
21
Альпинизм может показаться приятным увлечением только со стороны и на высоте не более метра.
Летяг действительно согласился одолжить им до вечера мамонта, но выглядел при этом так, будто целую неделю поглощал лимоны с удовольствием, а минуту назад возненавидел. Впрочем, Феномен ещё не изучил в полной мере мимику здешних жителей, поэтому кислая физиономия Зубоуса могла выражать что угодно, вплоть до безудержной радости, что удалось избавиться от неблагонадёжного приятеля-беса.
Ангис погрузил на спину Трубоноса всё снаряжение, водрузил Ковалёва и забрался сам. Плавно переступая ногами-тумбами, мамонт покинул город. Между ними и чёрной горой лежала снежная пустыня. Деревья попадались на глаза крайне редко.
Неспешный шаг Трубоноса навевал сладкий сон. Слава опять задремал.
Разбудил его громкий истошно-надрывный вой.
– Кто это?
– Белки-сони верхом на своих крысах, – хмыкнул бес.
– Неужели сони такие мелкие? – изумился Феномен.
– Увы, это крысы у них огромные – каждая размером с лошадь.
– Я надеюсь, они нас нетронут?
– Надежда умирает последней. Держи лук.
Он подал Ковалёву небольшое гибкое оружие и полный колчан стрел.
– Я не умею им пользоваться! – запротестовал Слава.
– Вот сейчас и научишься. Бей по крысам.
Ангис пришпорил мамонта, несильно стегнув его по волосатому боку стеком. Трубонос звонко затрубил, оправдывая своё имя, и понёсся вперёд галопом. Что удивительно, седло раскачиваться перестало совсем.
К бегущему гиганту со всех сторон приближались крысы – мохнатые и, как показалось Ковалёву, саблезубые (позже это подтвердилось). На своих спинах грызуны везли белок, на каждом скакуне по двое – возница и стрелок. Сони также были вооружены луками.
– Огонь! – скомандовал предводитель белок.
В мамонта и его пассажиров полетели тучи стрел. Часть бессильно отскочила от прочной брони Трубоноса – их тут же подобрали на скаку сони, держащиеся сзади, – а часть разбилась об выставленную Ангисом защиту. Но первая неудача не остановила преследователей: они выстрелили ещё раз.
– Пли! – крикнул бес.
– Ты же поставил щит!
– Он односторонний. К тому же, щит долго не выдержит, а от белок нужно избавляться.
Слава неумело выпустил первую стрелу. Она улетела куда-то вбок и ткнулась в ветку одинокого дерева. Снежный покров не вынес вмешательства в его скучное существование и рухнул вниз, засыпав парочку крыс. Правда, Ковалёв этого не увидел.
Второй выстрел был куда лучше – стрела воткнулась одной из крыс в передние лапы, грызун запнулся, плюхнулся носом в снег, сбрасывая седоков, и вся троица пропахала канаву длиной в несколько метров.
Третья стрела попала в зубы крысе предводителя. Грызун остервенело сгрыз деревянное древко. Но дело происходило на бегу, и крыса ухитрилась подавиться. Задёргавшись в конвульсии и упав в снег, она придавила своей тушей всадников.
– Эй, Ангис! А сам-то ты чего не стреляешь? У тебя же лучше получится!
– А защиту кто будет держать? Пушкин?
– Ты знал Александра Сергеевича? – изумился Феномен. При этом он, не задумываясь, отпустил тетиву.
Бес неторопливо проследил взглядом за стрелой – она улетела вперёд и воткнулась в дерево, вызвав новый снегопад, образовавший большущий сугроб. Это оказалось полной неожиданностью для крысы-лидера и её седоков. Грызун резко затормозил, но его скорость была слишком велика, и остановится он не успевал. Тогда крыса рванула влево, но эта «полоса» уже была занята. Скакуны закрутились клубком, их всадники полетели в снег. Сзади подоспели ещё крысы, и через минуту на месте «аварии» образовалась приличная куча-мала.
– Красиво! – усмехнулся Ангис. – Да, я был знаком с Пушкиным. В девятнадцатом веке я бывал проездом в вашем Мире.
– Сколько же тебе всё-таки лет?
– Много. Ты не отвлекайся.
Следующий выстрел Славы угодил в кольчугу одного из стрелков. Вреда это ему не причинило, но рука, держащая лук, всё же дрогнула. Этого хватило, чтобы стрела, выпущенная белкой, угодила не в мамонта, а в преследующую его вплотную крысу. Та отбросила коньки и пассажиров, но умудрилась зацепить перед этим крысу стрелявшего. Эта куча мала получилась не меньше первой.
Неожиданно сони отстали.
– Что случилось? – всполошился Ковалёв.
– Ничего. Просто кончилась их территория. Дальше идут владения векш. Кстати, гора тоже принадлежит им.
– А они нас пропустят?
– А мы и спрашивать не будем! – беззаботно отмахнулся Пёстроголовый.
– Ох, не нравится мне всё это.
– Кто говорил, что будет легко?
– То есть нам опять придётся пробиваться с боем, – угрюмо констатировал Слава.
– Ты как всегда прав. Смотри, мы почти приехали.
Вблизи гора казалась ещё больше. Среди просветов в облачном покрове был виден её мрачный облик. Уступы громоздились на поверхности горы, рисуя неповторимый угрюмый узор. Подножие горы простиралось на многие километры в стороны.
– Эта гора – векши называют её Вексель – одна из десятка принадлежащих белкам-скалолазам, – объяснил Ангис.
– И какая же у неё высота?
– Этого не знают даже сами векши.
– Но мы же не сможем на неё залезть!
– Сможем, – возразил бес. – И залезем. Притом быстро.
– Почему? – спросил Ковалёв, предчувствуя подвох.
– За нами будут гнаться векши. Это у них такой национальный вид спорта: сбрось альпиниста.
– Утешил, нечего сказать.
– Сейчас я тебя ещё обрадую, – хихикнул Ангис. – Слезай с Трубоноса, его ждёт хозяин. Не думаешь же ты, что мамонт доставит нас на вершину?
Бес сгрузил с мамонта альпинистское снаряжение, и тот потрусил обратно в Хрустальный город. Внезапно грянул гром.
– Слышал? Это векши подали сигнал о начале гонки.
– Тогда нужно спешить! – Неопытный Феномен за доли секунды нацепил на себя страховочные ремни. – Я готов.
– А… ты… – Пёстроголовый потерял дар речи. – Ну… блин! Ты же новичок!
– Да.
– А как же ты…?
– Я не хочу, чтобы меня пришибли белки.
Ангис, хоть и торопился, но провозился минут десять. Вдалеке показались векши. Шли они не спеша.
– Они уже близко, – предупредил Ковалёв.
– Знаю. Полезли.
– Шарахни их молнией, чтобы раньше времени не дёргались!
– Ничего не выйдет, – вздохнул бес. – У подножия горы холод также блокирует магию.
– А как же ты тогда откроешь проход между Мирами?
– На вершине достаточно тепло для того, чтобы я смог открыть портал. Идём!
Когда они преодолели первый десяток метров, к подножию горы стеклись уже сотни белок.
– Чего они ждут? – удивился Слава.
– Векши дают всем фору в сотню метров.
Отчаянно цепляясь за неровности крутого склона, друзья преодолели стометровую отметку. Снизу раздался пронзительный свист, и векши устремились на штурм горы.
– Надо было хотя бы лук себе оставить, – пожалел Ковалёв.
– Ну и как бы ты им в таком положении пользовался? – усмехнулся Ангис, вися нас страховке.
Из-за уступа выглянула векша. В её когтистых лапах сверкнул длинный зазубренный кинжал.
Неожиданно перед белкой оказался бес и двинул её в зубы. От удара векша потеряла равновесие и рухнула вниз. Лишь в последний момент она ухитрилась зацепиться своей кожаной жилеткой за какой-то выступ и повисла, беспомощно болтая всеми конечностями.
– Пошевеливайся! – буркнул Пёстроголовый.
Слава полез наверх. Он подтянулся на утёс и замер – его страховочный ремень усиленно пилил ножом один из векш. Вдруг откуда-то сверху на белку свалился Ангис. Он одним ударом нокаутировал противника и сбросил его вниз – прямо в объятия другим векшам. Все вместе они покатились по склону, постепенно обрастая снегом. По пути белки захватили с собой ещё парочку «скалолазов». В итоге снежный ком увеличился до трёх метров в диаметре. Ещё десяток векш забросили занятия альпинизмом и увлеклись бегом от препятствий. Глядя на них, бес хохотал так, что чуть не упал и не присоединился к белкам.
Воспользовавшись тем, что Ангис увлёкся зрелищем, к нему сзади подкралась здоровущая векша и замахнулась клинком. Феномен швырнул в неё комок снега. Снаряд заставил белку отшатнуться. Её нога попала на слегка припорошенный снегом обледенелый склон. Сбрякало так, что Ангис подпрыгнул высоко вверх и приземлился на руки к Ковалёву:
– Что произошло?
– С-слезь… – простонал Слава.
– А… да. Извини. Так что случилось?
– Оглянись. Тебя чуть не прирезали.
Пёстроголовый приблизился к векше, которая всё ещё силилась встать на ноги, и чуть подтолкнул её. Белка поехала вниз, собирая пассажиров.
– Из неё получились неплохие сани, – прокомментировал бес. – Как будто она всю жизнь только этим и занималась.
– Пошли быстрее, – поторопил Феномен. – А то сюда уже спешат разозлённые пассажиры, которых отвезли по другому маршруту!