Он понимал, что может легко стать каким-то цирковым гипнотизером или целителем, избавляющим от алкоголизма. Но это показалось ему слишком скромной платой за годы тоски по чуду, да и превращать дарованное-таки чудо в ремесло не поднималась рука. К тому же желание скорее зарабатывать деньги не тяготело над ним. Умея рассуждать, он спокойно просчитал все варианты и выбрал самый неожиданный из них, решив свое чудо не спеша превратить в чудо для других.
***
То, что называлось службой в Церкви Николая Ростовского, более походило на праздничную тусовку фанатов какого-то музыканта. Шум в основном молодых голосов и плавную музыкальную мелодию, льющуюся из динамиков, Антон с Игорем услышали еще издалека, подходя к открытой концертной площадке в одном из небольших парков.
Молодежь пританцовывала, подпевая звучащей какой-то похожей на мелодичную молитву песне. Стояли, впрочем, люди самых разных возрастов, сгрудившиеся и в одну толпу, и кучками чуть на отдалении. На нескольких столбиках стояли ящики для сбора пожертвований. Люди о чем-то возбужденно говорили: видимо, одни, уже побывавшие на службах в этой Церкви, высказывали свои восторги другим. Никто не сидел на нескольких скамейках перед маленькой сценой, сколоченной из досок.
– Это что, службы только на открытом воздухе бывают? – спросил Антон, подойдя к группе молодых людей. Те очень приветливо заулыбались:
– Нет, снимают для них и другие помещения. Владыка здесь, в парке, только летом нам служит. А к зиме, может, и свое церковное здание будет. Если пожертвований наберется!
Добродушие и почтение к другим казались словно разлитыми в воздухе над этой толпой – все тут были какими-то восторженными, словно ожидающими близкого чуда. Словно ты попал на сходку хиппи образца шестидесятых годов прошлого века, которые посреди запутавшегося в страхе и ненависти, расколовшегося на части мира проповедовали, затянувшись косячком марихуаны, всепрощающую любовь и радость бытия.
– Владыка прибыл! – раздался восторженный девчоночий крик. Музыка резко переменилась на настороженно-тревожную, толпе передалось от нее восторженное состояние.
К площадке резво подкатил небольшой джип, из которого выскочил человек маленького роста с грубыми чертами лица, восторженным взглядом и улыбкой до ушей. Он быстро взбежал на сцену, вскинул руки вверх и восторженно закричал:
– Друзья мои, как я люблю вас!
Толпа ответила свистом и гулом. Некоторые стоящие с краю молодые люди даже запрыгали от торжества и нетерпения.
– Владыка, мы любим тебя! – раздался один голос, который сразу был подхвачен сотней других.
– Спаси бог вас всех! Да спасет вас любовь эта! – «владыка» словно набирался сил, в упоении управляя толпой, голос его становился все громче и отчаяннее. – Да спасетесь вы силой моей! Ближе, друзья мои! Ближе к силе моей! Разве не для вас я наделен ею, разве не к вам послан я?
Музыка звучала в такт настрою собравшихся, беря то отрешенно-высокие ноты, то снисходя до тихой мелодичности. «Владыка» стал говорить что-то восторженное про свои впечатления о погоде, жизни, людях и так далее. Казалось бы, нет ничего особого в речи невысокого человечка, но люди встречают его слова с таким торжеством, словно вот-вот увидят что-то невероятное. Вдруг тот переменил интонацию своей речи на прямо противоположную: устало-тревожную.
– Кто выйдет ко мне? Прошу и жду вас… – развел он руки и опустил голову.
Толпа восторженно взвыла. На сцену, неловко улыбаясь, поднялся молодой человек, тянувший за руку свою смущенную подругу.
– Владыка, мы поженились. Благословите!
Тот, к кому были обращены эти слова, не поднял головы и взгляда. Только руки его простерлись к молодому человеку с девушкой. Толпа затихла. Замерла и музыка.
– Любите! – вдруг раздался совершено неожиданный дикий крик «владыки». – Друг друга! Навсегда! Я, я велю вам это!
Молодожены стояли с остекленелыми глазами, взявшись за руки и впившись глазами друг в друга. Взмах руки «владыки» заставил их качаться, словно они были дирижируемыми инструментами.
– А сейчас – поцелуй, который надо запомнить навсегда! Навсегда! И помнить, как самое святое! Целуйтесь же! Целуйтесь! Благословляю!
Молодые слились в поцелуе, обхватив друг друга за головы.
– Это – надолго! – торжественно провозгласил «владыка», поднял голову, повернулся к зрителям. Толпа взревела от восторга.
На сцену рванулись следующие «верующие», чтобы укрепиться в вере и еще чем-то, вплоть до борьбы с алкогольной зависимостью. «Владыка» принимал каждого, каждого вводил прилюдно в полугипнотическое состояние, давал какое-то наставление и благословлял. Вдруг музыка резко замолкла.
– Да соединит нас вера и молитва! – «владыка» поднял руки, и толпа затихла, а потом стала на едином дыхании повторять вместе с ним слова молитвы.
– Боже, даруй нам силы для каждого дня и укрепи нас для свершений наших. Не одни мы в мире, пока есть чем укрепиться нам, пока есть вера и тот, кто несет ее нам. Да сбудется все, что ты хочешь подарить нам, Господи, да будем мы достойны этого…
Молитва прогудела над собравшимися, и тихонько завелась музыка.
– Я не спрашиваю вас о грехах ваших! – заговорил один уже «владыка». Сначала речь его была тиха, затем голос возвысился почти до крика. – Не затем я послан к вам, чтобы копаться в темной стороне ваших душ. Забудьте и вы о грехах своих – я отпускаю вам их. Но будьте крепки и чисты духом – я дарую вам силу. Вы – избранные! Захотят вас унизить – улыбнитесь, захотят вас оскорбить – засмейтесь. Помните, что отныне вы сильнее и богаче тех, кто еще не прикоснулся к моей силе. Силе, которую я послан передать вам от любящего вас Господа! Пусть они завидуют вам!..
«Владыка» говорил свою проповедь еще несколько минут, затем снова стал «являть силу», демонстрируя кратковременное введение в гипноз, после которого люди приходили в неистовое ощущение всемогущества и ликования. Толпа тоже ликовала.
Владимир стоял рядом с Антоном и Игорем, улыбаясь и поглядывая на них, ожидая, что сделает на этот раз его протеже. Но тот тоже с улыбкой наблюдал за всем происходящим. Прошло около полутора часов представления, именуемого «службой в церкви Николая Ростовского». Закончил службу глава этой церкви так же резко, как и начал.
– Я люблю вас, друзья мои! Я благословляю вас! – снова крикнул он, склонив голову и воздев руки. Люди стали расходиться с просветлевшими лицами, опуская пожертвования в ящики для них. Стоявшие недалеко от «владыки» отступали от него, пятясь, не поворачиваясь к нему вблизи спиной. Когда вблизи основателя новой церкви никого не осталось, к нему шагнул Игорь.
– Мне кажется, вы сильно устаете за время своей службы. Она вам уже не приносит такой радости, как раньше, – тихо произнес он.
– Что тревожит тебя, друг? – тоже тихо начал отвечать ему «владыка», но усталость сжимала виски, так хотелось скорее забыться в алкогольном плену, что он резко перешел на свой гипнотический крик. – Что заставило тебя искать помощи у меня?!
– Не кричите, – ответил Игорь, – Пожалуйста.
Николай даже не поверил тому, что наконец нашелся человек, не подвластный его вводящему в оцепенение или эйфорию крику. Он замолчал, устало вздохнул, соображая, что делать дальше. Ничего не придумав, прошел с Игорем в ближайшее маленькое помещение, присел на скамью. Рядом сел Игорь.
– Что же ты молчишь? – спросил Николай после неловкой паузы.
– Простите, я не хотел вам причинять неудобства. Просто у меня сложилось впечатление, что вы уже устали от игры в свою церковь. Если вы ничего не измените, вас может скоро постигнуть большое разочарование.
– Я не играю.
– Все люди играют какую-то роль в общей жизни. Вы можете сказать точно, своя ли роль вам досталась или чья-то чужая?
– Я же не Господь Бог, чтобы знать это, – слабо улыбнулся Николай. Беседа занимала его, на самом деле ставшего уставать от роли главы церкви. Он сам сразу поверил в исключительность того, кто говорил с ним.
– Но ведь вы просите людей верить в себя как в бога.
– Я служу им, а не они служат мне. Я даю людям то, что им надо. Не будем циничными, но назовем все своими именами. Что надо людям? Веру в чудо, в свою исключительность по сравнению с другими и какую-то высшую справедливую силу, которая защитит от конца света. Даже если речь идет о свете в конце темного тоннеля, по которому все когда-то полетят. Без этого любой человечек чувствует себя беззащитным и одиноким. Так что я стараюсь их обслужить по полной, чтобы получили все, чего ищут.
– Почему они не ищут этого в обычной церкви?
– Очнись, церковь мертва. Тех, кто в нее сейчас идет, совершенно не интересует, что там говорил Христос две тысячи лет назад. Им нужна чисто обрядовая сторона этого дела! И так – какой религии ни коснись! Искать смысл в религиозном учении хватает ума и терпения у единиц. Это ж надо все обдумывать, соотносить со своим опытом и так далее. А мир упрощается и времени на раздумья все меньше.
А я даю людям все, в чем они нуждаются, без особых умственных трудов с их стороны. Желаете верить в чудо – вот оно рядом, хотите стать исключительными – только руку протяните, да денежку поднесите, вас таковыми и объявят. Маловато мозгов, чтобы осознать мудрость одного религиозного учения – вот вам другое, попроще, где все правила четко прописаны. Нет толку познавать Бога – стучи башкой Идолу. Но тут я честнее других: на человеческой слабости не играю, жертв не требую, по возможности стараюсь как-то помочь. И главное: я людей из человеческого общества не выталкиваю, а даже наоборот…
– А вот эти молодожены – зачем они целовались?
– Милый мой, скольким людям не дано в жизни испытать великую любовь? Каждый второй сейчас разводится, едва поженившись. А они будут помнить этот поцелуй всегда как яркий момент великой любви и верить, что она их хотя бы на какое-то время посещала…
– А если они ошиблись, выбрав друг друга?
Они говорили всего несколько минут. Когда же Николай Ростовский остался наедине, он молча сел в машину, достал мобильный телефон и позвонил.
– Это Ростовский, – сказал он, услышав ответ. – Я сейчас встретил того, кто вам был бы интересен. Совершенно уникальные способности: он мгновенно вызывает человека на откровенность. Такое даже с помощью гипноза трудно сделать, а он делает это без гипноза. К тому же он вдруг назвал такое из моего прошлого, что знал-то я один, да и то призабыл уже. В общем, я не знаю, кто это такой, запомнил только номер машины, в которую он садился. Запишите…
Человек, который принял этот звонок, ответил скрипучим голосом:
– Мы примем к сведению.
Положив телефон, Николай зло чертыхнулся.
***
Странное дело – при всей, казалось бы, незначительности и краткости общения Игоря с приходящими поток их рос с каждым днем. Через несколько дней по утрам около ворот у дачи Владимира стояли уже десятки людей.
– Каков поп – таков и приход! – шутили по этому поводу Антон и Владимир. Но затягивать прием на целый день они не позволяли – есть для этого пара часов с утра, и все.
– Итак, нам пора определяться, с чем мы будем на народ выходить, как нам это сделать, и как мы будем пользоваться плодами своей деятельности, – начал строить планы Владимир спустя несколько дней, когда Игорь отдыхал после обеда. – Для начала давай решим, как тебя звать-величать: врачеватель душ и тел, ваше преосвященство, благодать ходячая или еще как-нибудь?
– Мне последний вариант кажется вполне соответствующим действительности, – высказался Антон. – Я бы звался охранителем благодати, а эти пришельцы – прикоснувшимися к ней…
– Да, но звучит, увы, не круто и поэтому не впечатляет. Надо звучное имя из одного слова, ярко характеризующее носителя. Например, Учитель. Но это уже не ново, да и учения четкого своего пока нет, а зря… Целитель? Таких вообще полно…
– Вдохновитель? – улыбнулся Антон.
– Звучит почти как Соблазнитель. Если тебя ориентировать на выпендрунов, что в ночных клубах тусуются, то в самый раз. Сделать внешность и повадки диковатыми – сможешь иметь успех у той публики. Но до денег эти людишки жадные, если тратить надо не напоказ перед другими. Так что это не наши клиенты.
– Тогда – Пришедший! – Антон сделал театральный жест рукой.
– Чего уж не Пришелец? Уфологам понравится…
– А нельзя без псевдонима? – вмешался Игорь.
– Нет. Наши люди понимают так: псевдонима нет – значит, не заслужил его. Прозвище притягивает, как всякая тайна. А что если ты будешь Истец? Впрочем, глупо, мы в пока не в суде. Мастер? Прорицатель? Мессия? В последнем что-то есть…
– Может, тогда Просветленный, как Будду звали?
– На их языке это звучит лучше. На нашем – слишком мудрено.
– Светлый! Вот самое то! – крикнул Антон, – И романтично, и таинственно, и в духе времени! Скажешь: аз есмь свет, паки гоню тьму душевную!
После долгого спора, который вели в основном Антон и Владимир, остановились на этом. Составили примерный бизнес-план на первые месяцы, согласно которого Игорь должен достичь определенной известности в Москве, заиметь постоянных клиентов среди людей состоятельных, сформировать свою методику для работы на публике и так далее. В ближайшее время Владимир должен был оформить юридически фонд «Свет», чтобы их будущая свобода спокойно копилась в нем в виде дензнаков. Антону отводилась роль ассистента Игоря, его главного адепта. Составили письменный договор, согласно которому каждый из их троих мог рассчитывать на свою долю дохода.
– Господа! Впереди – год, за который мы должны стать свободными людьми! За работу! – торжественно провозгласил Владимир.
В этот же вечер он привез то ли какого-то блогера, то ли журналиста одного из интернет-изданий, согласившегося за умеренную плату каким-то образом преподнести обществу сообщение об Игоре Светлом вместе с фото, подав его читателям как феномен природы, которому нет равных по уникальности. Владимир провел его по нескольким соседям, с кем беседовал Игорь, потом ввел в свою дачу, представив:
– Господа! Вот столичная акула пера – Иван Сивобрюхов!
– Сиворуков моя фамилия. Здравствуйте.
– Пардон, пардон, а творческий псевдоним, кажется, у вас – Секстеррор? – пошутил Владимир.
– Нет, Трахтерман.
– О! Иван Трахтерман! Это звучит солидно! Хотя Иоанн было бы лучше…
– Я подписываюсь не Иван, а Иудей.
– Ну, это очень современно…
– Да, на всех светских тусовках – сразу всеобщее внимание, – с видом знатока сказал журналист, сделал несколько снимков, задал несколько несущественных неловких вопросов, на которые получил краткие ответы от Владимира. Игорь молчал.
– А дайте мне фразу, такую, чтобы я ее показательно процитировать смог, – попросил Иван-Иудей.
– Обыграйте как-нибудь слово «Светлый». Дайте, например, заголовок «Свет, который дал Светлый» или еще как-нибудь.
Владимир так и не дождался, когда Игорь заговорит с «акулой пера», насочинял ему несколько чудесных историй и отправил обратно. Подействовала его работа или что-то иное, но с утра по-прежнему к калитке приходили люди, и число их чуть подрастало. Антон не забывал повторять всем приходящим, что скоро состоится первое публичное выступление Игоря, просил прийти их самих и привести знакомых. Благодаря этому, по его ожиданиям, на первое выступление должно было собраться не менее пары сотен человек.
– Вход будет платный, кроме первого раза, и не дешевый. Пусть сразу воспринимают тебя, как профессионала, побывать у которого престижно, – напутствовал накануне Игоря Владимир. – Не бойся, что нет четкого плана. Пара ошеломляющих заявлений – и работай на личности. Главное запомни: на публике надо вести себя как в драке: сначала противника ошеломи и испугай, потом сразу повали и кулаками обрабатывай без остановки ни на секунду до его полного вырубания. Это только в кино все в обратном порядке показывают, да алкаши морды по полчаса друг другу бьют, потому что им процесс важен, а не результат. Исход настоящего боя решается в первую его секунду. Самый известный воин за всю историю самураев убил на поединках двести человек и почти всех – первым ударом.
Выступать пришлось Игорю в том же зале, где еще не так давно выступал безвременно покинувший своих вечно обреченных клиентов Святослав. При этом Владимир позаботился, чтобы никто из тех, кто «работал» на выступлениях Святослава, не попал в поле зрения «идущих на Светлого».
На это первое выступление Игоря пришло не так уж много людей. Вышел на сцену тот как будто без всякого волнения.
– Здравствуйте, – безыскусно и негромко произнес он и улыбнулся. – Я обладаю некоторыми способностями и хочу сейчас впервые опробовать их при стечении людей и при свидетелях, – начал он и все-таки запнулся от волнения. – Я чувствую, что мое призвание состоит в том, чтобы открывать что-то людям.
Игорь замолчал на секунду.
– Я жил как обычный человек, и в одно утро стал чувствовать, как в каждом из нас живет своя боль или радость. И люди сами часто не могли раньше сформулировать то, что я говорил им об этом. Оказывается, часто они сами не ведают, что творится в их душе. Но должна же быть какая-то общая для всех мудрость, чтобы человек, применив ее, смог разобраться… Я давал кому-то короткие советы, но эта общая мудрость пока недоступна мне, и я сам ищу ее…
– Ой, не то! – прошептал за кулисами Владимир, оценив скучающие лица людей в зале. – Я ж сказал, сначала ошеломить надо....
Игорь говорил, но было заметно, что слова эти пропускаются, как обычное ничего не значащее скучное вступление. Публика явно ждала действа.
– Вот вам, например, мужчина, – обратился, наконец, Игорь к одному из сидящих в первом ряду, – я могу открыть, почему вы не хотите встречаться со школьными друзьями. Вас приглашали на встречу недавно.
– И почему?
– Вам кажется, что они считают вас неудачником после того случая, который произошел с вами сразу после выпускного вечера. Но они ведь уже не школьники – научились понимать и прощать других. Поэтому идите на юбилейную встречу вашего класса через месяц и ничего не бойтесь. Ваши одноклассники сами рады будут вам рассказать о своих таких же неудачах.
Мужчина усмехнулся, произнес:
– А я вроде не просил об этом говорить.
Люди начали негромко переговариваться. Игорь обратился к другому человеку, но тот взмахнул руками, отказываясь чего-то слушать о себе.
Выступление кое-как протянулось еще полчаса, но было явно провальным.
– Все пропало? – спросил Антон Владимира, когда они ехали домой.
– Не знаю. Может, мы просто поторопились или ошиблись с форматом работы, – ответил тот. – Ищем другой. Если сделана ошибка – примем ее достойно как неизбежность.
Прими достойно то, что неизбежно, – так, кажется, сказал палач-отравитель, протянув две с половиной тысячи лет назад чашу с ядом афинскому Сократу, осужденному толпой за раздражающие ее разговоры?
Глава 3
– Я надеюсь, вы не забываете, что нельзя никоим образом выдавать никакие данные о своем прошлом и вообще всякие подробности о своей личности? – напомнил в один из вечеров Владимир.
– Помним, но если спросят? – ответил Антон.
– Просто молчите. Самое интересное всегда говорит именно воображение человека. А ему надо лишь чуть-чуть подсказывать и лучше не прямо…
– Это как?
– Ну вот я между делом с соседями в разговоре обмолвился, что Игорь чуть ли не беглый монах, из монастыря прогнанный за то, что хлеб насущный у самых продвинутых вещих старцев стал отнимать. А ты дескать, послушник увязавшийся…
– Ну, тогда мне надо подучить для цитирования всякие «аз есмь» и «паки херувимы». И дневник пора вести «Житие мое»…
– Не обязательно, главное, тон смиренный иметь и глазами не бегать. Хотя в манерах ты в коем разе не должен копировать Игоря – даже наоборот. Чем контрастнее картинка – тем ярче впечатление.
… Игорь быстро уставал при ежедневной работе с приходящими, но понемногу осваивал свои дар в работе. Какое-то прояснение приходило, когда он концентрировал свое внимание на человеке, стараясь понять, за что этого человека можно просто по-человечески любить. По каким-то неясным приметам формировалось знание о тайных мотивах поступков этого человека, угадывались его сокровенные желания и причины их неисполнения. И вот тут словно пронизывало болью то ощущение, которое пришедший к тебе несет всю свою жизнь, или тот вопрос, который он никак не может разрешить для себя.
Владимир организовывал и разного рода исследования-демонстрации возможностей Игоря. Например, он нашел среди своих знакомых одного лежащего в больнице и отправился к нему с Игорем. Уже в палате он объявил всем лежащим тут больным о возможности дополнительно подправить свое здоровье руконаложением от Игоря и просветлеть духом в легкой беседе с ним. Скучающие мужчины, разомлевшие от безделья и пересказа анекдотов, не отказались.
– Помру неизбежно? – в шутку спросил сразу Игоря первый из них.
– Конечно, потому что это твой долг, – улыбнулся тот в ответ. – Ты же не завоевал свое место в мире – тебе его уступили твои умершие предки. Но отдавать этот долг можно и не торопиться…
Результат был поначалу неплох – через пару дней половина из находившихся в палате сообщили о явном улучшении самочувствия. Не дожидаясь лабораторных подтверждений положительного результата, Владимир тут же поспешил в ту больницу снова, уговорил врача пустить их с Игорем на пару минут еще в несколько палат. Врач поддался уговорам, но разрешил только без всяких разъяснений зайти им на минуту, чтобы Игорь быстро пожелал всем скорейшего выздоровления. А вот после такой процедуры некоторым из лежащих в тех палатах стало изрядно хуже…
– Я у врача выяснил, кому там поплошело, – объяснил вечером Владимир. – В основном тем, кто, как я заметил, смотрел на Игоря букой и явно не понял даже всей искренности наших намерений. Пострадали за неверие в благодать! Так что больше эксперименты с массовым охватом кого попало не проводим. Работает с теми, кто обратился сам. Но если видим и в обратившемся неверие – сразу отсылаем! Надо бы вообще сделать так, чтобы приходили только поверившие в силу Света, а не всякие интересующиеся. Хотя из тех, кому стало лучше, я думаю, каждый направит к нам минимум по несколько своих знакомых, а те – своих знакомых…
– Но без гарантии результата много за десять минут общения с Игорем они не заплатят, – грустно возразил Антон. – А при низкой цене без массовых акций на свободу за год не заработать. Да и Игоря жалко, если заставлять его днями напролет с ними возиться.
– Тогда задача – выйти на клиентов с очень высокой степенью платежеспособности. Других вариантов нет, – подытожил Владимир.
Но как?
***
Когда Владимир ломал голову над этим вопросом, он все больше понимал, что надо изобретать что-то совершенно новое. Снять для Игоря помещение в городе и преподнести его как рядового экстрасенса будет полным убийством всех перспектив – он и не подумает искать какого-то потеряшку по фото. В конце концов, большинство из тех, кто общался с ним, были просто удивлены, а чем, сами не очень и поняли. Некоторые пытались даже возмущаться. В общем, это не оказатель конкретных услуг за конкретную плату.
Однако, шла молва, и приходили все новые люди. Приходили и молодые, и старые, и больные, и порой просто опустошенные жизнью люди. И пока на просторной веранде или в саду Игорь на несколько минут встречался с новым человеком, обычно уже кто-то еще ждал встречи с ним. Финансовыми плодами своей новой трудовой деятельности Игорь с Антоном почти не пользовались – они жили затворниками в доме, почти никуда не выходя из него. Использование и освоение дара Игоря вдохновляло их обоих и интригующе звало дальше делать открытия человеческих болей, страхов, гримас трусливости, мелочности, зависти и других пороков…
На заборах и автобусной остановке невдалеке появились надписи «Здесь живет бог!» со стрелками, указывающими направление к домику. Антон заподозрил в такой скрытой рекламе руку Владимира, но промолчал об этом.
– Свет наш, скажи, кто ты есть? Экстралуч сияния истины, или мраковед тленных душ – как именовать тебя? – спросил однажды Антон, закрывая калитку за последним прихожанином.
– Не знаю. А когда я пытаюсь разобраться, всегда возникает ощущение, что на месте себя я вижу кого-то другого. Словно я актер, забывший слова своей роли и начавший играть чужую. Но вечно так продолжаться точно не может.
Антон иногда высказывал эти свои сомнения Владимиру. Тот однажды вечером все-таки попробовал им ответить на вопрос: а что дальше?
– Начав дело, сомневаться вредно. Подумав – решайся, решившись – не думай, – так, вроде японская мудрость учит. Да, начнем осваивать кое-что новое, когда сможем подняться до состоятельных клиентов, – пояснил свое видение Владимир.
«Кое-чем новым» по его продюсерскому замыслу должно было стать создание «Ордена Света» для самых избранных. Мечтой Владимира стала своего рода секта, члены которой регулярно отчисляли бы в фонд «членские взносы» и пожертвования, воспринимали Игоря как верховного жреца. Взамен члены ордена получили бы возможность, например, почаще видеть своего магистра, прибегать к его помощи, в крайних, конечно, случаях. В любую свободную минуту Владимир старался поймать мысль-идею о том, какой должна быть «обрядовая и знаковая система отличий» для членов ордена, за счет чего будут обеспечены его «крутизна и исключительность». Хотелось чего-то гениального, но такие мысли пока не приходили.
Конечно, Владимир чувствовал искушение пойти по проторенному, в сущности, пути. Придумав оригинальные термины, создать с помощью своих знакомых пиарщиков для Игоря учение о смысле жизни человека, замысловатое и в то же время преподносящее рецепт от всех проблем. Объявить Богом – не больше не меньше – главу «Пути света» (такое название секты пришло на ум Владимиру). Сформировать слой адептов этого учения из числа всякого рода «потерянных душ», побывавших на приеме у Игоря. Составить под это учение систему обрядовых действий, молитв, песнопений и всякой прочей ерунды, в том числе и методику отъема денег, для того, чтобы привлечь и удержать толпу с помощью этих адептов. Устраивать периодические «моления-увлечения», на которые приходили бы со своими пожертвованиями новые и новые люди, появлялся бы периодически и сам «Пресветлый».
Нести людям это учение, подкрепляя его истинность прочей деятельностью Игоря (дай Бог, чтобы его дар не иссяк) и «стричь бабки» со страшной силой!
Все это было совершенно реально реализовать. Тех, кто рад был бы отдаться в теплые руки какого-то дарующего смысл жизни божественного избавителя от гнетущего ощущения одиночества, как всегда, было полно. Но Владимир не хотел банальностей. Сбирать капиталы с потерянных душ из молодежи и небогатых людишек повзрослее можно было, но крупная дичь на такое бы не клюнула. Владимиром больше владела другая мысль – сформировать тайное или открытое общество очень богатых поклонников найденного им пророка. Но как?
Владимир пригласил к Игорю бывшего своего одноклассника, который участвовал в подготовке вечернего телевизионного шоу на одном из главных каналов. Шоу было довольно малобюджетным, но судя по рейтингам, собирало хорошую аудиторию. Виктор, одноклассник Владимира, был одним из тех, кто занимался подбором кандидатов для этого шоу истеричных разборок.
– Да без проблем! – сказал Виктор, порасспросив Владимира о его кандидате на участие в «конкурсе болтунов». – Только кому нужно что-то утверждать? На это совершенно нету спроса. В ходу только пляски и встряски! Или хихикать, или ныть о чем-то тихонько. И вообще, правила любого для шоу: тупые любят увидеть тех, кто еще тупее, несчастные – тех, кому еще хуже, и так далее. Ты бы лучше Святослава своего приволок. Ты как-то говорил, что все равно он неперспективный в твоем бизнес-плане. Пара актеров рассказала бы трогательные печальные истории про свое уверование в этого типа. Он бы сам там чего-нибудь крикнуть успел, чтобы народ поприкалывался. В общем, главное, если не можешь слезу выжать, то поднимай крник и доводи кого-то до срыва.
– Нет. Дело со Святославом, похоже, конченное.
– Что, совсем с катушек уехал? Так это в принципе не помеха, даже лучше! Лишь бы не буйный был.
– Опять нет. Он резко на поправку пошел и уехал.
– Ну, можно его найти, предложить: пусть расскажет о своем наваждении на народ, покается… В этом случае плата даже выше будет. Организовать сопровождение всего этого в шоу даже интересно будет! Можно такое придумать! Представляешь, я тут с одним писателем классное шоу устроил. Он по одно время псевдореалистические книженции писал про девку-пророка, которая якобы в берлоге с медведем сожительствовала да биоимпульсы по всему миру распространяла. От писательства он уже ушел, а фантазия-то работает. Так он нам предложил: давайте изобразим, что поверившие в мою бредятину основали секту со всеми своими соответствующими обрядами, они-де будут ахать и удивляться, а я скромно каяться. И здорово получилось! Даже в лес рядом с моей дачей с актерами съездили, сняли, как они хороводы водят вокруг елки – поют гимны той медвежьей сожительнице. Тетки так играли! Глаза луком намазали и в рев после его покаяния пустились!
– А с тем, кого я предлагаю, и актеров не надо будет, даже сам подберу несколько человек из тех, кто у него на приеме побывал. Оппонентов набирай ты каких угодно!
– А если эти оппоненты сами со слезами каяться начнут? Он уже объявил себя исчадием небес?
– Пока нет.
– Ну вот, как объявит себя божком да приступит к массовым маразматическим обрядам, можно будет устроить судилище. Пропустим его картинку, потом без его участия запишем злопыхания… Единственное, что могу посоветовать: устройте какую-то акцию: массовое сборище, шествие какое-нибудь. Так, чтобы действительно нонсенс получился! Запишите хорошие картинки. Про переполох можно будет пустить информацию в новости по городскому каналу, коллегам там могу скажу, чтоб были готовы в заранее назначенный момент. Только предупреждаю: не нарушьте законодательство – за несанкционированный и проведенный не по правилам сеанс гипноза и прочих психотропных действий, например, можно и уголовное дело выхлопотать.
– А как же всякие секты существуют, которые только этим и живут? Я сам недавно наблюдал за тем, что делается в церкви некоего Николая Ростовского! Чистая уголовщина, если так рассудить!
– Видимо, не «всякие» это секты, а «избранные». А вот про признак, по какому они становятся избранными, ничего не могу сказать. Они ж не рассказывают! А есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. В общем, я к вам приеду, к нему на сеанс беседы схожу и после этого уже все конкретно разъясню…
… После разговора с Игорем Виктор зашел в дом, но не стал садиться по приглашению Владимира, а торопливо махнул рукой: